Не дай Бог, если с Дэвидом что-то случится! Аннемари регулярно слушала сводки новостей и не забывала ежедневно проверять почтовый ящик, но из Харана не поступало никаких вестей.
Все последующие дни Аннемари занималась делами ресторана. Иногда они с Расселом выбирались куда-нибудь вдвоем. А еще она, как могла, избегала вопросов со стороны Наоми и Руби. Впереди ее ждало лето, долгие жаркие дни и нескончаемые толпы посетителей. Почему же нет ни единой весточки от Дэвида? Аннемари даже начала подумывать о том, а не позвонить ли ей мистеру Биму или, может быть, взять и самой сорваться в Харан — но тут же напоминала себе, что и то и другое исключено. У Дэвида нет и не было иного выбора, кроме того, который он сделал. Впрочем, как и у нее. Разве она не сказала ему, что между ними все кончено?
Дни стали короче, листья пожелтели и начали опадать с ветвей. Невероятно, но, оказывается, уже проскочил октябрь и пришла пора закрывать заведение на зиму. В этом отношении Аннемари всегда чем-то напоминала школьницу — ей одинаково нравилось, и когда сезон заканчивался, и когда открывался вновь. Но в этом году зимнее безделье пугало ее. Чем ей заняться, чем отвлечься от тревожных мыслей?
Господи, лишь бы увидеть его! Пусть всего на минуту! Большего ей и не надо, убеждала она себя, отлично понимая, что это неправда. Разве она смогла бы спокойно смотреть на него? Ей наверняка бы захотелось обхватить его руками за шею, поцеловать.
Каждое утро Аннемари просыпалась с одной-единственной мыслью: “Как мне все это пережить? Как не сойти с ума?” Но с ума она не сошла. Выстояла.
Холодным воскресным днем в самом начале декабря она взяла с собой Руби и Наоми в ежегодную вылазку в Роанок за рождественскими покупками. Домой они вернулись поздно, нагруженные подарками, едва не валясь с ног от усталости. К их великому удивлению, в кухне они застали мистера Уорта — тот с измученным видом готовил им ужин.
— Что-то вы припозднились! — недовольно проворчал он, но все пропустили его слова мимо ушей.
— Как вкусно у тебя пахнет, Джо! — воскликнула Руби. — И ты еще пытаешься убедить нас, что ничего не смыслишь в стряпне! Аннемари, кажется, мой сверток у тебя!
— Нет, твоих свертков у меня нет, — возразила Аннемари. — Только мои.
— А ты посмотри внимательнее. Я попросила тебя подержать его, когда мне понадобилось найти для Наоми мелочь в кондитерском отделе. Ой, только не вздумай открывать! — испуганно вскрикнула Руби. — Вдруг это мой тебе подарок к Рождеству!
— Руби, как я узнаю, чей это сверток — твой или мой — не открывая?
— Аннемари! — одернул ее отец.
— Дай мне взглянуть, — попросила Руби.
— И не рассчитывай. Я тебя знаю. Тебя хлебом не корми, дай взглянуть на рождественские подарки недели за две до праздника. Наоми, ну разве я не права?
— Права, — откликнулась та, но, как обычно, больше ничего не добавила.
— Это надо же! — кипятилась оскорбленная в лучших чувствах Руби. — Это надо же так…
— Аннемари, — вновь укоризненно произнес отец.
— Я ведь всего лишь хочу получить назад свой сверток!
— А вот и нет! Руби, как тебе не стыдно! — воскликнула Аннемари, прижимая к себе сумку. — Ты ведешь себя как ребенок! Ну-ка прекрати! Живо!
— Аннемари! — прикрикнул на нее отец.
— В чем дело, папа? — удивилась она, не выпуская из рук загадочного свертка, чтобы Руби не подсмотрела, что в нем такое.
— Захочешь сказать женщине что-то такое, что ей было бы приятно услышать, так тебе слова не дадут вставить, — проворчал он. — У нас Дэвид.
Аннемари выпустила сверток, отчего Руби отлетела в противоположный угол.
— Где?
— Я отправил его к леди Элизабет подождать твоего прибытия.
Дальнейшие объяснения Аннемари не стала слушать. Она пулей бросилась к задней двери.
— Не забудь надеть пальто! — крикнула ей вдогонку Руби.
— Оставь ее в покое, Руби! Ей сейчас это твое пальто совершенно ни к чему.
Аннемари мчалась мимо старого амбара, мимо сарая с углем, мимо железного забора, ограждавшего двор, мимо рощи с отцовской пасекой по тропинке, что вела вниз по склону холма к домику леди Элизабет.
День был солнечный, но холодный. Аннемари пробирала дрожь, но она бежала со всех ног, и ее дыхание вырывалось белым облачком.
Аннемари вышла на поляну, на которой стоял домик. Из трубы струился дымок. Не успела она взяться за дверную ручку, как Дэвид открыл дверь. Он был в гражданском — светло-серый костюм, белая рубашка и синий галстук. В тон галстуку из нагрудного кармана выглядывал шелковый платок, и эти оттенки синего еще сильнее подчеркивали пронзительную синеву его глаз.
Аннемари замерла на месте. Дэвид был так спокоен, так уравновешен — и так красив!
— Скажи хоть что-нибудь! — воскликнул он.
От звука его голоса у нее подкосились колени, а сердце, казалось, готово было выскочить из груди.
— Ты ужасно похож на Рассела! — выдавила она из себя, на что Дэвид только расхохотался. Как давно она не слышала его смеха!
— Знаешь, я гадал, что ты мне скажешь при нашей встрече, но такого никак не предвидел! Ладно, ты совсем замерзла, пойдем в дом.
И он отступил назад, пропуская ее внутрь. Поскольку Дэвид придержал дверь, то, переступая порог, Аннемари невольно прикоснулась к нему. И этот минутный контакт сделал свое дело. Не успела дверь закрыться, как Аннемари повернулась и бросилась Дэвиду на шею. Какое-то мгновение он прижимал ее к себе, но затем осторожно высвободился из объятий.
— Анни, — прошептал он ей на ухо. Его дыхание было частым и горячим. — Нам надо поговорить.
Нет, разговоры сейчас не нужны! Аннемари чувствовала, как он весь дрожит, читала нескрываемое желание в его глазах.
Однако Дэвид решительно шагнул назад. Когда-то она сказала ему, что между ними все кончено. Что ж, значит, так тому и быть. В окно струились солнечные лучи. Аннемари видела, как в полосах света танцуют крошечные пылинки, и почти ощутила тепло солнечных пятен на полу. В очаге плясали веселые языки огня, и Аннемари подошла ближе, протянув вперед руки. Что же скажет ей Дэвид?
— Аннемари, — произнес он, наконец. Ей было слышно, как его хрипловатый голос дрожит от волнения.
Она продолжала стоять, протянув руки к огню, и Дэвид, подойдя к ней, положил руку на ее плечо. Сердце бешено заколотилось у Аннемари в груди.
Она продолжала смотреть в огонь.
— Аннемари, надеюсь, мы с тобой все еще друзья? — тихо спросил Дэвид и убрал с ее плеча руку.
— Разумеется, — спокойно ответила та и заставила себя посмотреть ему в глаза.
— Друзья, и ничего более? — Дэвид выжидающе смотрел на нее.
— Дэвид, — начала Аннемари, но голос предательски дрогнул. Она осеклась, не договорив, и лишь протянула к нему руку, но Дэвид почему-то отстранился.
— Не надо, Анни, — умоляюще проговорил он. — Если ты ко мне прикоснешься, видит Бог, я не смогу сдержать себя, и тогда мы уже не сможем поговорить.
Аннемари присела на выступ камина и опустила глаза. Дэвид присел рядом с ней. Упершись локтями в колени, он низко опустил голову.
— Я сделал все, как ты хотела, — сказал он. — Не стал тебя беспокоить, дал тебе время на размышления.
— У тебя все в порядке? — Если Дэвид не позволит ей прикоснуться к нему, ей придется просить его об этом.
— Это зависит от того, что ты имеешь в виду. Но вообще-то да, все в порядке.
Чтобы убедиться в правдивости его слов, Аннемари пришлось заглянуть ему в глаза. Неожиданно Дэвид поднялся с места.
— Анни, — сдавленным голосом произнес он, глядя ей в глаза.
— Что?
— Ну почему ты… Господи, ну почему?! Я этого не вынесу! Анни, я хочу тебя!..
Не помня как, Аннемари оказалась в его объятиях. Его руки легли к ней на грудь, рот жадно припал к ее губам, словно утоляя голод. Он заставил ее прочувствовать всю глубину своего желания, всю невыразимую горечь разлуки. Аннемари терзалась той же жаждой, и в эти мгновения время словно остановило свой ход. Сейчас для нее существовал только Дэвид. Как долго она была одна! И вот сейчас он рядом с ней, самый любимый, самый желанный!
— Если бы ты знал, как я люблю тебя! — прошептала она ему на ухо.
— Правда? — В его голосе слышалось сомнение и одновременно душевная мука.
— Люблю! — повторила она. — Люблю!
И чтобы не расплакаться, прижалась лбом к его щеке. Дэвид снова принялся ее целовать — жадными ненасытными поцелуями — словно давая понять, насколько он истосковался по ней.
Наконец, задыхаясь, словно после быстрого бега, он оторвался от ее губ. Подняв Аннемари на руки, он понес ее наверх. Там он положил ее на широкую старинную кровать леди Элизабет, и Аннемари, дрожа, ждала, наблюдая, как он срывает с себя одежду.
— Я люблю тебя, — прошептала она, дотрагиваясь до его обнаженного бедра. Прошли считанные мгновения, и вот они уже лежали рядом, и их тела готовы слиться в одно целое. Дэвид целовал грудь Аннемари, и она постанывала от удовольствия, покрывал все ее тело поцелуями — горячими и страстными, от которых она одновременно и млела, и распалялась. Ее тело выгибалось дугой, стремясь навстречу наслаждению, которое он был готов ей подарить.
— Дэвид, — прошептала Аннемари.
Но он уже накрыл ее своим телом и быстро мощным движением вошел в нее.
— О, Анни! — простонал он, стремясь проникнуть как можно глубже.
Она подалась к нему, сгорая от нетерпения слиться с ним в единое целое — с ним, с любимым, с ее Дэвидом.
И Аннемари отдалась страсти, позабыв обо всем на свете. Она наслаждалась ласками Дэвида, не думая о возможном расставании. Это было упоительно, мучительно-сладко, несравнимо ни с чем, что она до этого знала.
Дэвид вновь припал к ее губам. Она смотрела ему в глаза до самого последнего момента, пока они оба не достигли пьянящей высоты. Наслаждение накатывалось горячими волнами — одна, вторая, третья… Казалось, ее тело растворилось в них без остатка. Трепеща, Аннемари прижалась к Дэвиду, ощутив внутри себя горячую струю его семени, и, издав негромкий полустон-полувсхлип, подняла к нему лицо, целуя его разгоряченный лоб, глаза, волосы. Все еще оставаясь внутри и не размыкая объятий он вновь поцеловал ее. Они неподвижно лежали, и обоим хотелось, чтобы это блаженство длилось вечность.
Наконец Дэвид что-то произнес, но Аннемари не поняла.
— Ты что-то сказал? — переспросила она. Дэвид поднял голову и посмотрел ей в глаза.
— Я сам не думал, что так сильно люблю тебя. Тебе это трудно представить.
— Почему же? — удивилась Аннемари. Уж она-то знала, что такое любить! Еще крепче обняв его, она быстро поцеловала его в губы. — Дэвид, если бы ты знал, как мне недоставало тебя, — с чувством произнесла она.
— Что ж, может, и так. Вот только согласишься ли ты выйти за меня замуж?
Аннемари ничего не сказала. Дэвид пододвинулся к ней ближе и натянул на них обоих одеяло.
— Признайся, я удивил тебя этим вопросом? — тихо спросил он, нежно держа ее в объятиях и стараясь согреть своим телом — в комнате было довольно зябко. — Анни, я забыл, что такое покой, что такое сон. Ты сказала тогда, летом, что хочешь положить конец нашим отношениям. Но я не хочу, я отказываюсь тебя отпускать. Не знаю, что еще я должен такого сделать, чтобы убедить тебя. Я хочу видеть тебя моей женой, хочу провести рядом с тобой всю жизнь.
— А как Харан? Что-нибудь новое о нем я от тебя услышу?
Дэвид вздохнул.
— Я теперь нормально сплю по ночам. Правда, случается, что меня мучают кошмары, но это еще можно терпеть. Все эти месяцы прошли относительно гладко. Но я, как тебе известно, чертовски подозрителен, так что если бы ты сейчас принесла в посольство жестянку с печеньем… я за себя не поручился бы. А как ты? — спросил он, и она в ответ улыбнулась.
— Примерно так же.
— Самое худшее позади, Анни. Пора уже все забыть. И не только мне одному, нам обоим. Время все излечит. Главное — мы любим друг друга, и эта любовь — самое ценное, что у нас есть.
Неожиданно Дэвид прижал ее к себе еще крепче.
— Анни, если мы захотим, у нас все получится. И честное слово, мне нет дела, что там у тебя произошло с Грейсоном. Анни, попробуй начать все заново — на этот раз со мной!
— Дэвид, я не против… но мне страшно.
— Что я слышу? С какой стати тебе чего-то бояться? У меня есть план, — произнес Дэвид, и Анни не сумела сдержать смех. — Нет, честное слово. Прошу меня выслушать! Согласись, что после того, что мы с тобой пережили, пожениться — сущая ерунда. А главное — я подчеркиваю, главное — состоит в том, что меня переводят в Куантико, в школу морской пехоты. Предлагают поработать там инструктором. Говорят, что у меня это дело получится. Будто я сам не знаю! Буду учить зеленых юнцов, как им постоять за себя в любой передряге. Чему, увы, я их не могу научить — это не бояться. Зато, надеюсь, смогу показать, как владеть собой. Эй, ты что? — спросил Дэвид, потому что Анни усмехнулась.
— Ничего, сержант Гэннон. Я ничуть не сомневаюсь. Ты только взгляни, что ты сделал со мной.
Он от души рассмеялся ее шутке.
— Ну, ты у меня — отдельный разговор. Таких бравых морских пехотинцев, как вы, мисс Уорт, я еще не встречал за всю свою службу. Итак, мы с тобой поженимся, и я буду приезжать сюда в каждую увольнительную. Это летом. А зимой, когда твой ресторан закрыт, мы будем жить у меня в Куантико.
— Уж слишком просто на первый взгляд.
— Верно, совсем просто, Анни. Вот увидишь, мой план сработает. Я все рассчитал.
Как ей хотелось верить его словам!
— Ну, так что ты скажешь?
Она заглянула ему в глаза и увидела в них любовь. Однако сомнения неотступно преследовали ее, подкидывая все новые и новые вопросы: “А что, если?..”
Аннемари подумала, что это тот случай, когда любое решение — сродни прыжку в воду, и поэтому незачем рассуждать, чем же все это может кончиться.
— Мне кажется… Дэвид, ты должен помочь мне, — ответила она, плотнее прижимаясь к нему. Наконец она произнесла вслух то, что уже давно хотела сказать, еще в тот самый первый день в ресторане. — Помоги мне, Дэвид! Мне без тебя не прожить!
Дэвид нежно погладил ее по спине.
— Помогу, Анни, — прошептал он. — Ты же знаешь, что помогу!