Когда мужчина влюблен

Глава 6

Аннемари имела счастье лицезреть Уорта-старшего, когда тот, широко улыбаясь, пролетел мимо окон ресторана на красно-белом хромированном коне, вцепившись в свою видавшую виды шляпу.

“Ну все, больше я его не увижу”, — подумала она. Мистер Уорт не вернулся, когда наступило время закрывать ресторан. Аннемари отправилась домой, но и там отца не оказалось. Она шагала по дому взад-вперед, подумывая о том, что нужно срочно позвонить шерифу и заявить, что отец пропал.

Боже, это какое-то безумие! На ее месте сейчас должен быть отец — не находить себе места, волноваться, пока она катается на мотоцикле с Дэвидом. Более того, из-за этой его дурацкой выходки ей пришлось отказаться от приглашения на ужин с Расселом и его матерью, потому что отец не смог заменить ее в ресторане.

Аннемари несколько раз выходила на крыльцо, чтобы проверить, не показался ли мотоцикл, но извилистая дорога, ведущая к дому Уортов, была пустынна. Аннемари прислушалась внимательнее, но до нее донеслось лишь стрекотание сверчков.

И… два мужских голоса, распевавших “Я сейчас улечу”.

— Вы только посмотрите! — прошептала она, сойдя с крыльца. Вскоре она различила два силуэта, что, пошатываясь, шли по направлению к дому — было видно, что ноги у обоих заплетаются. Пение стало громче, и Аннемари вернулась в дом. Взяв журнал “Лайф”, притворилась, будто читает — они не должны были заподозрить, что она за ними следила.

— Черт побери! — воскликнула она, отбросив журнал, когда голоса стали слышны совсем близко. Уже давно за полночь, и у нее есть полное право встретить их с грозным видом. Кто сходил с ума от беспокойства? Чьи планы поужинать вместе с Расселом полетели к чертовой бабушке? Кому пришлось закрывать ресторан в одиночку?

Пение продолжилось во дворе и резко замолкло в тот момент, когда Дэвид с отцом увидели Аннемари стоящей на верхней ступеньке.

— Добрый вечер, дочка! — вежливо произнес отец. Его любимая шляпа была надета задом наперед.

— Добрый вечер, папа, — ответила Аннемари. Ее голос прозвучал мягко и спокойно. Обычно такой тон вселяет леденящий ужас в сердца ушедших в самоволку солдат или подвыпивших рокеров. Она перевела взгляд на Дэвида — тот поспешил изобразить виноватую улыбку.

— Что ты сделал с моим отцом? — требовательно спросила она, раздираемая желаниями улыбнуться в ответ и стукнуть его по лбу. Как у него хватило совести довести старика до такого состояния?

— Кто, я? — удивился Дэвид, пытаясь удержать мистера Уорта в вертикальном положении.

— Да, ты! Он пьян! Куда ты его возил?

— Я никуда его не возил! Послушай, Анни, все как раз наоборот. Для такого старикана, как твой отец…

— Это кого ты назвал стариканом? — возмутился мистер Уорт.

— Вас, сэр, — почтительно ответил Дэвид.

— Ладно. Продолжай.

— Видишь ли, Анни, сначала мы катались, а потом заехали в мышиный клуб.

— В гости к Микки-Маусу? — язвительно спросила она.

— Нет, не к Микки-Маусу, — ответил Дэвид, крепко обхватив Уорта-старшего и не давая ему упасть. — Место, где, по твоему предположению, на столах танцуют обнаженные женщины. Клуб… Джо, как тут у вас называется это место?

Упоминание о голых женщинах моментально привлекло внимание мистера Уорта.

— Не могу поверить, сынок, — проговорил тот с чувством собственного достоинства, — что я и ты были в одном и том же месте.

— Нет-нет, — попытался объяснить Дэвид, — Аннемари, а также Руби и Наоми думают, что там голые женщины…

Мистер Уорт нахмурился.

— Почему же ты сразу не сказал? — укоризненно спросил он, кладя голову Дэвиду на плечо.

— Так как оно называется? — вновь спросил Дэвид.

— Что именно?

— Ну, это мышиное заведение!

— А, американский филиал мышиного клуба, — оживился отец.

— Верно, — согласился Дэвид. — Клуб того англичанина. Джо хотел, чтобы он посмотрел на мой “харлей”. А тот захотел, чтобы Джо посмотрел его новый выводок мышей — такие белые с черными крапинками и цветочными ушами.

— Тюльпанными ушами, Дэвид. Тюльпанными, — поправил его мистер Уорт.

— Точно, сэр. Видишь ли, Аннемари, в мышином клубе они разводят… мышей. А еще там было несколько музыкантов. А у кого-то нашелся кувшин. Мы поехали, и твой отец спросил: “Дэвид, ты что-нибудь понимаешь в мышах?” И я ответил: “Черт возьми, да, сэр. Там, где я вырос, крысы считались домашними животными”. Тогда он сказал: “Сворачивай сюда”… Что с тобой, Анни? — внезапно спросил он.

— Вы знаете, который час? — спросила она. Мужчины переглянулись.

— Скажи нам, дочка, — вежливо попросил отец, и Аннемари в отчаянии закатила глаза.

— Совести у вас нет! — воскликнула она, спускаясь по ступенькам, чтобы взять отца за руку. — Я места себе не находила! Все думала, что с вами случилось — вы ведь запросто могли сорваться в пропасть! Папа, давай зайдем в дом. В конце концов, существует же такая вещь, как телефон! — Ее возмущению не было границ. Внезапно она застыла на середине лестницы. — А почему вы пришли пешком?

— Я же говорил, что она заметит, — сказал отец, и оба разразились смехом.

— Вы что, разбили мотоцикл? — Аннемари даже попятилась от испуга.

— Разве это не ужасно, а, Джо? — искренне спросил Дэвид.

— Не-е-ет, — заверил его мистер Уорт.

— Боже мой! Ехать на мотоцикле, когда вы настолько пьяны, что даже идти не можете!

— Ну, хватит, Анни, — сказал Дэвид. — У нас больше здравого смысла. — Он широко улыбнулся. — Между нами говоря, — добавил он, предвосхищая любое ее возражение, — это было до того, как мы слегка приняли. Скрипач — дядя Ларли — отвез нас до полпути. Он здорово играет на скрипке — никогда не слышал ничего подобного. От его музыки я даже затосковал по дому. Такое чувство, будто пропустил Рождество или друзья забыли про мой день рождения — и все это одновременно. Понимаешь?

Аннемари не собиралась позволить заговаривать себе зубы.

— Видишь ли, Анни, мы подумали — твой отец и я, — что нам нужно немного пройтись, чтобы…

— Протрезветь, — закончила она его фразу.

Дэвид вновь улыбнулся. Как он чертовски привлекателен! Аннемари нахмурилась, желая продемонстрировать свой праведный гнев. Как он хорош, как она тосковала по нему! Каждый день, каждый божий день, с тех пор как простилась с ним в харанском госпитале.

— Угадала, — согласился он.

— И помогло? — спросила Аннемари, изо всех сил стараясь не улыбаться.

— Да, черт возьми, — вставил мистер Уорт.

— Что ж, весьма рада слышать. Утром вам, надеюсь, станет лучше. Спокойной ночи, Дэвид! — произнесла она, когда они втащили отца в дверь. — Дальше я сама справлюсь. Надеюсь, вы хорошо проведете отпуск в Блу-Ридж. Спокойной ночи.

— Он останется здесь, — пробурчал мистер Уорт-стар-ший, очнувшись в очередной раз.

— Нет, не останется. — Аннемари не доверяла себе настолько, чтобы находиться с Дэвидом под одной крышей. Он не знал, какие чувства она испытывает к нему, а она не знала, сможет ли их скрывать.

— Это мой дом, дочка, — твердо произнес мистер Уорт.

— Извини, папа, но сейчас распоряжаюсь я.

Ведя отца к лестнице, Аннемари избегала смотреть Дэвиду в глаза. Казалось, тот вовсе не собирался уходить, хотя она только что пожелала ему спокойной ночи. Как ни в чем не бывало он помогал ей поддерживать мистера Уорта. Лестница была недостаточно широка для троих, и Аннемари ничего не оставалось, как оттолкнуть Дэвида.

— Послушай, папа, — начала она, — Дэвид не может остаться у нас!

— Это почему же? — не унимался тот.

— Не может — и все тут!

— Он твой друг, Аннемари, — напомнил ей отец, — а после этого… замечательного… прекрасного… вечера он также и мой друг. Эй, Дэвид, — крикнул он через плечо, добравшись до верхней ступеньки. — Ты будешь спать на кушетке. Завтра мы починим твоего “харлея”!

— Слушаюсь, сэр! — отозвался Дэвид.

Когда Аннемари спустилась вниз, полуночный гость ждал ее. Дойдя до нижней ступеньки, она остановилась.

— Знаешь, Анни, я сам не ожидал, что так шумно отпраздную свое возвращение! — улыбнулся ей Дэвид.

— Что ты имеешь в виду?

— Этот ваш клуб Микки-Мауса. Впрочем, я всегда знал, что ты отличаешься здравомыслием.

Акнемари пыталась отстранить его и пройти мимо, но Дэвид удержал ее.

— Тебе ведь тоже часто не спится, — произнес он. — Я знаю от твоего отца, что ты, как лунатик, ходишь по ночам вокруг дома. Иногда он утром видит твои следы.

— Дэвид, пожалуйста… — взмолилась Аннемари, вновь пытаясь ускользнуть. Он стоял совсем близко. Она чувствовала тепло, исходившее от его тела, ощущала его взгляд, но боялась поднять глаза.

— Ты ничего мне не должна, Анни, — тихо произнес Дэвид. — Скорее наоборот. У меня нет желания… чем-то тебя расстраивать. Я просто хочу сказать, что я… — Он замолчал, и Аннемари наконец осмелилась взглянуть на него. Как ей хотелось прикоснуться к нему!

Неожиданно Дэвид улыбнулся.

— Увидимся, Анни!

И повернулся, собираясь уйти.

— Ты уходишь? — спросила Аннемари. “Если он останется, мне этого не вынести”, — подумала она. Она опасалась, что он и вправду останется, и одновременно не желала, чтобы он уходил.

— Мне нужно забрать мотоцикл.

— О! — протянула Аннемари. Ей хотелось знать, каковы его дальнейшие планы — у него ведь всегда имелся план, — но ничего не спросила.

— Что ж, — помолчав, произнес Дэвид. — Думаю, мне пора.

Аннемари проводила его до двери и вышла на крыльцо.

— Мотоцикл не сильно разбит? — спросила она, отлично понимая, что намеренно задерживает Дэвида. Она вела себя как героиня старинной баллады. Парень собирался в путь, а влюбленная в него девушка всячески пыталась оттянуть отъезд: то лошади голодны, говорила она, то колеса нужно смазать — короче, старалась удержать любым способом.

— Да ничего страшного, — заверил ее Дэвид. — Главное — вычистить грязь из выхлопной трубы. А ты была права: твой добрый папа — большой любитель покуролесить.

Аннемари рассмеялась. Их окружала тишина ночи, которую нарушало лишь стрекотание цикад. На небе мерцали звезды; было слышно, как в высоких соснах шумит ветер.

— Анни… — позвал ее Дэвид. В темноте Аннемари едва различала его лицо. — Подойди сюда, — прошептал он, и сердце ее встрепенулось. Не веря, что это наяву, она позволила заключить себя в объятия, уткнувшись лицом Дэвиду в плечо. Он нежно погладил ее волосы.

— Как давно я не видел тебя, — прошептал Дэвид, и Аннемари вырвалась из его объятий. Нет, он не понимает, что она так и не оправилась после того, что с ними случилось.

— Анни…

— Дэвид, я очень тебе рада, но сейчас мы не в Харане. Сейчас все в порядке.

— Разве?

— Да.

Он схватил ее за руку, пытаясь удержать рядом с собой.

— Тогда не смотри на меня так.

— Как — так?

— “Дэвид, ты нужен мне”. И в то же время “Дэвид, тебе лучше уйти”.

— Неправда.

— Правда.

— Спокойной ночи!

Аннемари плотно закрыла входную дверь и заперла ее на замок. Поднявшись к себе в спальню, она села на край кровати, ощущая смертельную усталость и одновременно понимая, что ни за что не уснет. Вздохнув, она на мгновение закрыла лицо руками. Господи, оказывается, отцу известно о ее бессоннице, о том, что по ночам она бродит по саду.

О Дэвид! Со временем, как было сказано, ее привязанность должна пройти, но почему-то этого не произошло. Ей так хотелось вернуться к нему, чтобы он своим беззаботным тоном сказал ей, что не нужно плакать, что все будет в порядке.

Аннемари вновь глубоко вздохнула. Дэвид не подозревает, как она рада его видеть. Откуда ему знать?

“Да я сама не знаю, что со мной творится”, — подумала Аннемари.

— Хватит лгать, — прошептала она, повторив ответ Дэвида. Ей хотелось многого — хотелось быть его возлюбленной, хотелось быть всегда рядом. На глаза Аннемари навернулись горячие слезы и покатились по щекам. Дважды она вставала и подходила к двери спальни, но боялась ее открыть. Она не могла, не имела права позволить себе поддаться этой вновь вспыхнувшей страсти к Дэвиду — это просто глупо. Все скоро пройдет. Ей всегда хотелось испытать к кому-нибудь такие чувства, какие она испытывала к Дэвиду. Она понимала его, восхищалась им, уважала, любила — что бы там ни говорил психотерапевт.

Но Аннемари всегда трезво смотрела на вещи. Раз Дэвид приехал сюда, значит, она тоже ему не безразлична. Нельзя давать ему надежду — это лишь поверхностное, скоротечное чувство. Кроме того, его жизнь — это иностранные посольства и морская пехота, а ее — ресторанчик в горах Блу-Ридж. Она не мыслила своей жизни где-либо еще, не могла даже допустить мысли, чтобы оказаться на чужбине. Однажды она уже пыталась закрыть на это глаза — и тогда они с Грейсоном жестоко поплатились за ошибку. Вот почему она не имеет права совершить ее вторично.

Аннемари глубоко вздохнула и вытерла слезы. Умом она все это понимала, но душа ее решительно отказывалась принимать подобные доводы.