Когда мы вместе

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Фиона, бледная и встревоженная, ворвалась в приемную. За ней следом вошел Дэвид Вестбери. Его лоб прорезали глубокие морщины.

— Райф, дорогой!

Райф поднялся, и Фиона, вся в слезах, бросилась к нему на шею.

— Какое несчастье! Ужасно, ужасно! Моя прекрасная девочка! Где она?

— Ее увезли на обследование, — ободряюще сказал Райф, обнимая Фиону. Одновременно он кивнул Дэвиду, который ответил ему одними глазами. — Она сломала запястье. Я еще не знаю, насколько тяжел перелом. Гораздо больше меня тревожит, что она ударилась головой.

— Господи, только не это! — испуганно воскликнула Фиона. — Такие травмы могут привести к серьезным последствиям.

— Будем надеяться, что все обойдется, — сказал Райф, но в его взгляде сквозила тревога. — Элли довольно быстро пришла в себя. Она реагирует на мой голос. Она узнала меня, хотя не смогла вспомнить, что с ней произошло. «Скорая» приехала практически сразу. Ей обеспечили лучший уход.

— Мы должны сообщить Броду, — вздохнула Фиона. — Жаль портить ему медовый месяц, но он должен знать.

— Да, Фиона. Я чувствую себя ответственным за случившееся. В каком-то смысле я спровоцировал негодяя.

— Ваше появление заставило его выйти из тени, — проговорил Дэвид утешающе. Райфу, считал он, не в чем было себя упрекать. Скорее наоборот.

— Райф, милый, ты не должен ни в чем себя винить, — покачала головой Фиона. — Мы оба знаем Элли. Она ни за что не осталась бы в стороне, видя, что тебе угрожает опасность. А как Харпер? Он все еще пытается убедить полицию, что не замышлял ничего дурного?

Райф хмуро кивнул.

— Он твердит, что охранял Элли, но полицейские ему не верят. Его взяли под стражу и предъявили обвинение в незаконном проникновении на частную территорию. Кроме того, его обвиняют в писании писем непристойного содержания. Там еще было что-то о вмешательстве в частную жизнь и преследовании. Думаю, его освободят под залог, обязав явиться в суд через месяц.

— Элли также должна будет присутствовать на слушаниях? — вздрогнула Фиона. — Ей будет нелегко.

— Нет, если Харпер признает себя виновным. В противном случае она должна будет выступить в качестве свидетеля. Их подвергнут перекрестному допросу. Скорее всего, Харпера осудят, а потом отпустят под подписку о хорошем поведении, наложив солидный штраф. Ему также запретят приближаться к Элли. Суд установит определенную дистанцию, вероятно около километра, так что плакала его роль в сериале.

— Ведь кто-то должен проследить за его поведением? — гневно воскликнула Фиона.

— Пожалуйста. — Райф успокаивающе протянул руку. — Давайте присядем. Доктор вернется еще не скоро.

К ним подошла медсестра и любезно поинтересовалась, не хотят ли они чаю или кофе. Все трое отказались.

Наконец доктор, с которым Райф беседовал ранее, вышел в коридор. На его лице застыло бесстрастное выражение, отчего Райф внутренне похолодел. Он поднялся с места, чтобы выслушать приговор. Фиона нервно стиснула руку Дэвида.

— О, Дэви, мне страшно! Ведь Элли еще так молода!

Дэвид выдавил улыбку, пытаясь справиться с собственным беспокойством.

— Элли сильная девушка, Фиона.

Райф представил Фиону и Дэвида, и доктор начал излагать факты. У Элли была сломана кость левой руки, но, скорее всего, перелом срастется без осложнений, учитывая, что Элисон Кинросс молодая и здоровая женщина. Что касается травмы головы, объяснил доктор, то крепкий череп Элли защитил ткани мозга. Не последнюю роль сыграли и густые пышные волосы, смягчившие удар. Однако при падении на голове образовалась гематома, потребовавшая немедленного вмешательства.

Результаты сканирования мозга очень скоро позволят доктору располагать полной информацией относительно травмы. Хотя, добавил он, на данный момент, кроме сильной головной боли, никаких опасных симптомов не проявилось.

Она проведет в больнице несколько дней для обследования. Доктор склонен считать, что девушка быстро поправится. Элли не впала в кому и, мало того, очнулась ко времени приезда врача, то есть она пробыла без сознания всего несколько минут, что является положительным фактором.

— Мы можем ее увидеть? — спросила Фиона, резко вскочив на ноги и всем своим видом показывая, что не потерпит отказа.

Доктор явно не хотел соглашаться, принимая во внимание состояние пациентки, затем уступил.

— Хорошо, но ненадолго.

— Я только хочу поцеловать ее. — Фиона умоляюще посмотрела на доктора.

Доктор подозвал к себе медсестру, которая стояла неподалеку.

— Сестра Ричардс проводит вас.

— Спасибо, доктор. — Фиона взглянула на Дэвида, но тот и не думал ей препятствовать.

Когда Фиона с медсестрой вышли, мужчины вновь опустились в кресла, чувствуя легкую слабость от спавшего напряжения. Доктор сочувственно посмотрел на Райфа. Он понял, что молодые люди были неравнодушны друг к другу. Молодой человек, сидевший перед ним, явно принял все случившееся очень близко к сердцу.

— Вы также можете на минутку зайти к своей подруге, — обратился он к Райфу.

— Честно говоря, я собирался остаться на ночь, — сказал Райф, надеясь, что доктор не станет возражать.

— В этом нет необходимости. Если пациентке станет хуже, вам немедленно позвонят.

— Все равно, я бы хотел остаться.

Доктор кивнул.

— Хорошо. Снимки будут готовы очень скоро. Если вы все еще будете здесь, я сразу же сообщу вам новости. А теперь извините, меня ждет другой пациент. Когда ваша тетя вернется, сестра отведет вас в палату мисс Кинросс.

— Все не так уж плохо, — улыбнулся Дэвид, когда врач ушел. Он тепло взглянул на Райфа.

— Я не успокоюсь, пока ситуация не прояснится окончательно, — ответил Райф, бессознательно сжимая и разжимая кулаки. — До сих пор не могу оправиться от шока. Все ведь произошло на моих глазах…

— Элли повезло, что вы были рядом. Харпера стоило бы запереть в клетку и выбросить ключ. Кто-то, возможно, пожалеет его, памятуя о его тяжелом детстве, однако он сущий мерзавец.

Райф кивнул.

— Он несет в душе огромный груз психологических проблем. Я возлагаю все надежды на анализ ДНК. Как сообщил мне детектив Мид, Харпер уже нашел хорошего адвоката, что, конечно, не радует ни меня, ни полицию.

— А вот и Фиона, — пробормотал Дэвид, посмотрев в сторону коридора. — Мне кажется или она действительно крайне подавлена?

— Шок, — пояснил Райф. — Они с Элли были очень близки.

Даже ближе, чем с Франческой, подумал Дэвид, но не решился высказать свою мысль вслух. Фиона была глубоко подавлена, и мужчины принялись наперебой уговаривать ее ехать домой.

— Я останусь здесь до утра, — объявил Райф. — Если повезет, мне разрешат тихонько посидеть в ее палате.

— Какое ужасное потрясение, — всхлипнула Фиона. — Элли узнала меня, но была слишком слаба, чтобы говорить.

Она подошла к Райфу и обняла его.

— Спасибо тебе, Райф. Представляешь, она сломала ту же руку, что и в детстве.

— Когда ей было десять. — Райф с легкостью вспомнил, как было дело.

Элли тогда пробралась тайком следом за ним и Бродом к укромному местечку в трех милях к северу от Кимбары, где они любили купаться. Это было довольно большое озеро со сверкающей водой, омывающей большие валуны.

Они с Бродом плескались в голубой прохладной воде. Оба мальчика превосходно умели плавать и нырять. Внезапно, как из ниоткуда, появилась Элли, десятилетний постреленок. В детстве она была превосходным следопытом. Она помахала им рукой. Высокая для своего возраста, она была одета в футболку и джинсы, ее непокорные кудри украшал венок из маргариток.

— Эй, вы! Сейчас я разденусь и спущусь к вам.

И он, и Брод отреагировали мгновенно. Озеро было слишком глубоким, а Элли только-только научилась держаться на плаву. Мальчикам же было по пятнадцать лет, они считали себя взрослыми мужчинами, и к тому же оба дорожили Элли.

Брод быстро поплыл к берегу, протестующе крича, но Элли уже бежала к ним, перескакивая с камня на камень. Она бы благополучно спустилась к ручью, но внезапно мимо нее с громкими криками пролетел какаду и исчез в лаймовой рощице, раскинувшейся на берегу потока. У Райфа до сих пор стоял в ушах ее тонкий, пронзительный крик, точно такой же, как тот, что он услышал сегодня ночью.

Они прибинтовали ее руку к толстой деревяшке, соорудили перевязь из платка, а затем посадили Элли на самодельные, наспех построенные носилки. Оставив лошадей, они направились к дому. Элли едва не теряла сознание от боли, но держалась мужественно. Даже когда они втроем предстали перед Стюартом Кинроссом.

У Брода и Элли не было матери, которая выбежала бы на веранду, тревожась за своих малышей. Стюарт Кинросс устроил им разнос, причем всем троим, включая Элли. Райфу показалось, что он хотел отлупить Брода, но и Брод, и Райф в свои пятнадцать вымахали под два метра, хотя их телосложение все еще оставалось мальчишеским. Детям Стюарта Кинросса не приходилось рассчитывать на сочувствие своего отца, в то время как Райф и Грант буквально купались в любви родителей…

Когда Райф вошел в больничную палату, его сердце замерло. Элли лежала на спине, ее левая рука была заключена в гипс, лицо выглядело совершенно безжизненно. Зеленые глаза, наполовину прикрытые веками, потускнели. Перед Райфом была не молодая женщина двадцати с небольшим лет, а девочка, которую он некогда знал и любил. Ребенок, поранившийся во время одной из своих безрассудных проделок. Ее непослушные шелковистые волосы были отброшены назад, левая часть головы перевязана. И все же она попыталась улыбнуться при его приближении. Ее голос звучал едва слышно.

— Могло быть и хуже!

Старая шутка, которой они обменивались, когда дела у них шли неважно.

— Элли. — Райф подошел к ее кровати и, нагнувшись, поцеловал девушку в висок. — Бедная маленькая Элли.

— Все повторяется! — проговорила она, бросив взгляд на поврежденное запястье. — Помнишь, эту же руку я сломала много лет тому назад. Ты и Брод еще несли меня домой на носилках.

— Я все помню. — Он нежно и заботливо улыбнулся ей.

Взгляд Элли стал мечтательным.

— Я помню, как ты встал на пути у нашего отца, когда тот набросился на нас с Бродом. Знаешь, он действительно намеревался выпороть Брода.

— Он слишком много работал и уставал. — Райф многозначительно кивнул в сторону медсестры, стоявшей неподалеку.

— Ничего подобного, — возразила Элли.

— Зачем вспоминать прошлое сейчас, Элли? — проговорил он успокаивающе.

— Теперь у меня на голове огромная дырка, — пожаловалась Элли хриплым шепотом. — Мне наложили не меньше дюжины швов и к тому же обрезали часть волос.

— Ничего страшного, Элли. У тебя еще много осталось. — Как всегда, его красиво очерченные губы сложились в добродушную усмешку.

— Райф, — Элли попыталась подавить волну паники, — я не помню, что случилось. Ты должен рассказать мне. Фиона не успела сказать ни слова. Ее быстро попросили выйти.

— У меня предложение. — Он взял ее за руку, на которой не было гипса. — Мы поговорим обо всем утром. Утром ты и сама все вспомнишь.

— Он прав, дорогая, — вмешалась медсестра. — Вы попали в неприятное происшествие. Доктор настаивает на абсолютном покое.

Элли приподняла голову и улыбнулась.

— Райф здесь, так что он обо всем позаботится. Он привык за все и за всех отвечать.

— Да, важная информация. — Райф подавил смешок. — Ты помнишь, мы ужинали? — спросил он, придвинув стул к кровати.

Элли нахмурилась, силясь сконцентрироваться. Движение бровей отозвалось в голове приступом боли.

— Я помню ужин. Я помню, как мы вошли в лифт. А все остальное — как в тумане.

— Именно поэтому я предлагаю тебе подождать до утра. Я все время буду рядом. Доктор позволил мне остаться.

— Посиди здесь. — Элли рассердилась, увидев, что он хочет встать. — Мне практически не давали обезболивающих. Говорят, нельзя при сотрясении мозга. Я хочу, чтобы ты сидел рядом со мной.

— Нет, дорогая, — попыталась возразить медсестра.

— Я пациент, — заявила Элли безапелляционно, в точности копируя царственные интонации, которые иногда проскальзывали у Фионы. — Я хочу, чтобы он остался здесь.

— Ладно, ладно, — с улыбкой согласилась сестра, кивком головы подзывая Райфа. — Только, пожалуйста, чуть-чуть отодвиньтесь от кровати.

— Я хочу, чтобы он сел рядом со мной. — Элли протянула руку к Райфу. — Я должна быть там же, где и он.

Впервые в жизни Райф провел ночь в больнице. Он не мог понять, как пациентам вообще удается уснуть при таком свете и шуме. Сиделка регулярно заходила к Элли, поднимала ей веки, проверяла зрачки, делала заметки в своей тетради и ласково улыбалась Райфу. На рассвете, прежде чем Элли проснулась, ему велели выйти.

Кто-то подал ему кофе с парой кексов — как он узнал позже, одна из медсестер поделилась с ним своим ужином. Он зашел в туалет, подошел к умывальнику. Из зеркала на него смотрело измученное лицо с усталыми, встревоженными глазами. Он провел рукой по подбородку и обнаружил светло-золотую щетину. Ему позарез нужны были хорошие новости.

Его желание исполнилось, когда он вернулся в палату. По дороге он позвонил Фионе. Трубку снял Дэвид. Он сообщил Райфу, что Фиона долго не могла заснуть, лишь около шести утра прикорнула в кресле. Он сам, как и Райф, провел долгую ночь без сна. Стресс выбил его из колеи.

Когда невролог объявил Райфу, что, судя по результатам анализов, тревожиться не о чем, Райф в полной мере постиг, что значит благодарность. Его охватило невероятное облегчение, будто огромный камень свалился с его души. Он вернулся к телефону и перезвонил Фионе. Трубку взяла она сама. Она говорила едва различимым шепотом, но стоило ей услышать радостное известие, как к ней вернулась прежняя живость.

— Слава богу. — Ее звонкий голос, вибрируя, летел по проводам. — Я так боялась. Мы все были потрясены случившейся трагедией. И ты тоже, мой дорогой Райф. Я знаю, Элли любит тебя.

Райф повесил трубку и покачал головой. Да, Элли любила его по-своему. Они никогда не забудут детские годы, проведенные вместе, и их романтическую юношескую любовь. Но когда Элли оправится, когда к ней вернутся силы и уверенность, она вновь займется своей карьерой и, уж конечно, не откажется от съемок в кино. По крайней мере, Мэт Харпер больше не сможет ей навредить. Даже если тот волосок принадлежал не Харперу, ему будет нелегко кого-либо убедить в честности своих намерений.

— Я хочу домой, — заявила Элли, когда он вошел в палату. — Я чувствую себя вполне сносно. К тому же я все вспомнила.

Она действительно выглядела намного лучше, в ее глазах появился свет, но осталась некоторая нервозность в поведении — сказывались последствия травмы.

— Замечательно, — вздохнул Райф с облегчением. — Но тебе придется задержаться здесь еще на несколько дней.

— Я выписываюсь завтра утром, — объявила она, пряча руку в гипсе под одеяло. — Надеюсь, ты поможешь мне, Райф, мой друг и защитник.

— Да, я твой друг, — согласился он, сердясь на себя за то, что не смог уберечь ее от свалившейся на нее напасти. — Но доктора все-таки хотят понаблюдать за тобой. И будет лучше, если ты прислушаешься к их советам.

— Возможно, ты прав, — согласилась она. — Помнишь, как я вечно попадала в переделки, когда была ребенком?

Выражение ее глаз смягчилось.

— Непоседа Элли, ни в чем не желающая отставать от мальчишек, — продолжала она вспоминать.

— Да, дорогая, я помню, — ответил Райф.

Ее беззащитность и физическая слабость вновь пробудили в нем желание опекать ее.

— Спасибо, что так заботишься обо мне. — Ее дрожащие пальцы коснулись его руки.

— Все в порядке, малыш. — Повинуясь внезапному импульсу, он взял ее руку в свои и поцеловал.

— Знаешь, я боготворила вас с Бродом, — заговорила она, отдаваясь сладким воспоминаниям. — Вы оба были моими старшими братьями. Фиона прозвала вас «близнецами», хотя цвет волос у вас различался, как день и ночь. Ты был золотоволосым мальчиком, а у Брода была шевелюра цвета воронова крыла.

— Ты всегда стремилась не отстать от нас. — Райф улыбнулся: в его памяти вставали картинки их детства.

— Вас наверняка разражало, что я постоянно следую за вами по пятам, но вы никогда не ругались на меня. Мне нравилось, когда ты приходил к нам в дом. Мне нравилось бывать в гостях у вас, в Опал.

Ее глаза засверкали.

— Твои родители были так добры к нам, детям, росшим без матери. Когда я оставалась у вас, твоя мама всегда целовала меня, желая мне спокойной ночи, и никогда не отпускала домой без маленького подарка. Она была очень добра ко мне. Я часто вспоминаю ее.

У Райфа кольнуло в груди.

— Да, она любила тебя. — Его голос внезапно дрогнул. — Маленькая дочка, которой у нее никогда не было.

Они немного помолчали, потом Элли сказала:

— Она надеялась, что когда-нибудь мы поженимся.

— Элли, прошу тебя, — проговорил он сдержанно, его глаза с золотыми искорками вмиг превратились в кусочки льда. — Ее мечтам не суждено было сбыться, но я всегда буду рядом, когда тебе понадобится помощь.

Элли почувствовала холодок в его голосе и решила сменить тему.

— Я ценю твою заботу, Райф. Спасибо. — Она посмотрела на свое запястье. — Мне повезло, не так ли?

— Господи, не то слово. — Райф поднял руку к виску. — Мне страшно подумать, что могло бы случиться. Ты так импульсивна. Даже когда ты была ребенком, ты вечно носилась, рискуя переломать руки и ноги.

— Но в тот момент я беспокоилась о тебе, — ответила Элли с некоторым вызовом. — Ведь у него могло быть оружие.

— К сожалению, при нем не нашли оружия, — бросил Райф коротко. — И вообще обвинить его в чем-то конкретном будет крайне сложно! Черт знает, зачем он туда пришел. Думаю, он хотел узнать, какого рода отношения связывают нас.

Горячая волна распространилась по телу Элли.

— Да уж, представляю, какое у него сложилось впечатление. Вспомнить только тот поцелуй.

Хотя от ее слов сердце Райфа застучало быстрее, он проговорил лениво:

— Хорошо, что мы какое-то время не планируем этим заниматься.

— Конечно, нет, пока я не выберусь из бинтов. — Элли откинулась на подушку.

Она вздрогнула, вновь переживая случившееся.

— А как он смотрел на меня… Словно собака, извиняющаяся за то, что тебя цапнула. Чего я действительно хочу, так это как следует поколотить его.

Райф не смог сдержать улыбку. В уголках его глаз появились веселые морщинки.

— Я же говорил, Элли Кинросс, что ты опасная женщина. Кстати, я послал факс в отель «Киприани» в Венецию. Брода и Ребекку застать не удалось, поэтому я отправил им сообщение с просьбой перезвонить мне или Фионе. Я объяснил в общих чертах, что случилось, но постарался сделать это не слишком эмоционально. Не хотелось тревожить их раньше времени. К счастью, теперь у меня есть для них хорошие новости.

— Я не хочу, чтобы они возвращались из-за меня, — воскликнула Элли.

— Возможно, они захотят своими глазами убедиться, что с тобой все в порядке. — Райф знал, сколь сильно Брод любил сестру, да и Ребекка тепло относилась к своей золовке.

— Нет, не сейчас, не в их медовый месяц, — уперлась Элли. — Я не хочу мешать им. Позвони и скажи, что им не о чем волноваться.

— Не нервничай, — успокоил ее Райф. — В любом случае тебе понадобится помощь дома. Думаю, Жанет пока останется с тобой.

— Ты с ней уже говорил?

— Конечно. Она передает тебе привет. Как и все мы, она ужасно расстроена.

— Бедная моя Жанет! Столько бед свалилось на ее голову. Но я не собираюсь возвращаться в свою квартиру, Райф, я хочу вернуться домой.

— В Кимбару?

Ее взгляд проник к нему в душу.

— В Кимбару, где я родилась. В Кимбару, которую люблю всем сердцем. В Кимбару, где моя жизнь была невыносимой из-за отца.

При воспоминании о прошлых обидах лицо Райфа исказила боль.

— Он никогда не был настоящим отцом для тебя, правда?

— Да уж, сочувствовать и поддерживать в трудную минуту он точно не умел.

Внезапно голос ее изменился.

— Райф, — прошептала она. — Я боюсь.

— Боишься чего? — Он наклонился ближе. — Не в твоих привычках чего-либо бояться.

Слезы слабости наполнили ее глаза, слезы, которые она тут же отерла.

— Я боюсь, что Мэт добьется, чтобы его признали невиновным. Он умеет говорить убедительно, если захочет. Видишь, он даже меня убедил, что является моим другом. Я не вынесу, если он будет постоянно держаться поблизости. Уж лучше я уйду из шоу.

Сердце Райфа дрогнуло в груди при мысли, что Элли может оставить свою работу на студии, однако он тут же подавил нелепую надежду.

— Съезди домой, Элли, — посоветовал он. — Мы окружим тебя заботой. Естественно, ты нервничаешь, но оставь свои тревоги здесь. Даже если волосок, приставший к липкой ленте, — просто случайная ворсинка, полиция сумеет раскусить негодяя. Невиновные не убегают. Они не нарушают законов. Они не рядятся в дурацкие плащи, что удивило меня больше всего.

— Может быть, он вообразил себя Бэтменом, — попыталась пошутить Элли.

— Анонимные письма и звонки кого угодно сведут с ума. Он должен ответить за свои поступки. Сейчас он в руках полиции, Элли, не переживай. Сосредоточься на своем будущем. — Райф говорил мягко, успокаивая Элли, однако на сердце у него было тяжело. — Если верить критикам, тебя ждет блестящий успех. Уверен, мы еще увидим тебя на большом экране.