Когда приходит беда

Глава третья

Поппи попробовала почитать девочкам книжку, но они слушали невнимательно. Попыталась поиграть с ними в куклы, но они опять быстро заскучали. Теперь, молчаливые и серьезные, они смотрели телевизор.

Поппи только услышала звук подъезжающей машины Мики, а девочки уже выскочили за дверь. Когда Мика вошел, у него было посеревшее лицо и потухшие глаза. Поппи вздрогнула. Она уже несколько лет не видела его таким.

Девочки стояли у порога, глядя на отца, ждали, что же он им скажет. Но Мика молча покачал головой и прошел на кухню.

Гриффин вернулся в дом продрогший до костей. Он мечтал отогреться, но печь так давно не топили, что она все никак не начинала давать тепло.

Замерзшими пальцами он с трудом расшнуровал ботинки, сбросил их, переоделся в сухие носки и джинсы. Включил фонарь и снова обследовал дом. На этот раз он нашел керосиновую лампу и жестянку с керосином. С керосиновой лампой он направился в туалет. Воды в унитазе не было. Гриффин нажал на спуск сливного бачка. Никакого результата. Открыл кран над умывальником – то же самое. Он вспомнил, как Чарли говорил: «Если надо будет сколоть лед с труб, инструмент за дверью».

Он сразу нашел долото и огляделся по сторонам. Сколоть лед с труб? С каких труб?

И тогда Гриффин решил, что его подставили. Они хотели, чтобы он сдался.

Так вот, они этого не дождутся. Отыскав небольшую кастрюлю, Гриффин начал разогревать суп. Суп был еще едва теплым, когда Гриффин понял, что странные звуки, которые он слышал, издает вовсе не греющаяся на печке кастрюля.

От размышлений Поппи отвлек звонок Мэри Джоан Смит, председателя клуба садоводов, которая утверждала, что видела Гриффина Хьюза за рулем старого пикапа Бака Киплинга. Поскольку всем было известно, что у Мэри Джоан сильная близорукость, на ее слова Поппи могла не обращать внимания. Но потом позвонила Лейла Хиггинс и сказала, что видела Гриффина в магазине. Это можно было легко проверить. Поппи позвонила Чарли.

– Да, – подтвердил Чарли. – Он остановился в доме моего брата на Малом Медвежьем острове.

Поппи была так поражена, что до нее даже не дошло, что Гриффин поселился на острове.

– Зачем он приехал?

– Как зачем? Поухаживать за тобой, – поддразнил ее Чарли.

Но Поппи пропустила его слова мимо ушей.

– Скорее всего, он здесь из-за Хезер. Он ведь журналист.

– Он сказал, что не собирается о ней писать. Но если он приехал шпионить, пусть лучше будет у меня под присмотром. Кроме того, он мне очень здорово поможет, если поживет в доме брата.

Наконец Поппи поняла, о чем говорит Чарли.

– Гриффин остановился в домике на острове? Но там ведь все насквозь промерзло.

– Да уж.

– И воды там нет.

– Зимой, конечно, нет.

Она даже по телефону почувствовала, что Чарли улыбается, и выговорила ему:

– Какой же ты вредный! – И улыбнулась сама.

Гриффин прислушался, откуда исходили странные звуки. Сверху. Он снял одну из панелей подвесного потолка и увидел двух белок, которые драли лапками утеплитель. Он быстро пристроил панель на место и вернулся к печке.

Конечно, его подставили. Он даже представил, как в эту минуту в кафе «У Чарли» сидит компания и посмеивается над ним: городской парень морозит зад в темноте, без воды и электричества.

Так ему и надо. Он расплачивается за неосторожное замечание о сходстве Хезер с Лайзой.

Мика все никак не мог заснуть, кровать казалась ему слишком широкой. Чтобы чем-то себя занять, он встал и пошел на заводик, где варили сироп. Мика обошел поленницу, где накануне спрятал рюкзак Хезер, и, миновав главный цех, оказался в пристройке, которая еще пахла свежеструганым деревом. Часть помещения занимала кухня с огромной плитой, шкафами и полками, разделочным столом, а часть – офис, где на письменном столе стоял компьютер Хезер.

Здесь же, на столе, были аккуратно разложены папки с бумагами. Вся эта информация хранилась также и в компьютере. Мика прекрасно управлялся с электропилой, дрелью, зубилом, но абсолютно ничего не смыслил в компьютерах. У него будут серьезные проблемы, если Хезер вскоре не вернется домой.

Мику охватил нервный озноб, и он направился обратно в дом. Сидя без света в спальне, Мика совсем окоченел. Не от холода, конечно. В доме было довольно тепло. Автоматическая система отопления работала прекрасно.

Когда они с Хезер встретились, этой системы еще не было. Тогда дом отапливался дровами. Все было нормально до тех пор, пока в печи горел огонь. Это-то и было постоянным источником трений между ним и Марси. Она считала, что не обязана неотлучно сидеть дома, чтобы поддерживать огонь, да к тому же Мика и работал недалеко. Он же доказывал, что это ее обязанность.

После ее гибели Мика понял, почему он так на этом настаивал. Ему не нравилось, что ей все время хотелось куда-то бежать, с кем-то встречаться. Даже когда появились дети, ей все равно было трудно усидеть на месте. Сначала Мика пытался не отставать от Марси, но долго такого темпа не выдержал. От отца он унаследовал участок кленового леса, а сезон сбора сока очень короток. Он дорожил временем и не мог ни на секунду расслабиться. Бурная жизнь была не для него.

Именно неуемная активность в конце концов и погубила Марси. Никто не говорил об этом вслух, но всем было ясно: она слишком быстро водила машину по обледенелым дорогам. Она вечно куда-то торопилась.

Хезер была полной противоположностью Марси. Она любила сидеть дома, любила девочек. Она с удовольствием помогала Мике собирать сок и варить сироп.

Вдруг он услышал тихий шорох у двери. Это была Стар. Она молча обошла кровать и прижалась к его колену. Гладя ее по голове, Мика чуть не разрыдался. Он знал, почему она не спала. Где мамочка? Почему ее нет дома?

Мика обнял дочку, а потом взял ее на руки и отнес в кроватку. Ему надо было побыть наедине со своими проблемами.

Гриффин проснулся на заре. В тишине он слышал возню на чердаке. Не обращая больше внимания на проделки белок, он встал и раздвинул занавески. За окном был густой туман. Ему надо было в туалет, но ботинки еще не просохли. Он расшнуровал их и прислонил к печке, а потом поставил на плиту кофейник. Наконец, когда уже было невозможно терпеть, Гриффин влез в ботинки, выскочил на улицу и помчался к деревьям.

Мороз пощипывал кожу. Туман начал рассеиваться, сквозь него пробивались первые лучи солнца. Снег заискрился. И тут откуда-то издалека – направление было трудно определить – раздался протяжный крик гагары.

В этот момент Гриффин забыл о необходимости что-то доказывать себе и другим. Было очень холодно, но он еще долго смотрел на озеро, пока от мороза не начали неметь уши. Вернувшись в дом, он почувствовал прилив энергии.

Он сможет со всем разобраться. Сможет отыскать рубильник, включить воду, обустроить жизнь в доме. Но для начала надо вытащить из сугроба машину.

Поппи занималась до тех пор, пока не заныли руки и плечи – крутила руками педали специального приспособления, которое передавало движение ее ногам. Упражнения на параллельных брусьях, которые настойчиво рекомендовал ей лечащий врач, она делать не стала. Зачем? Она ведь все равно никогда не сможет ходить.

Закончив упражнения, она приняла душ. Потом, сделав несколько звонков, узнала, что Мика отвез девочек в школу, а Гриффин провел эту ночь на острове. Утром он заезжал в магазин. На руке у него была ссадина, на щеке – царапина от веток, которые он подкладывал под колеса буксующей машины. В магазине Гриффин рассказывал, что слышал крик гагары. Видевшие его люди говорили, что он не сдается, что приехал в магазин за высокими сапогами, бельем с электроподогревом, а еще расспрашивал, где в доме рубильник. Всем в городе было известно, что рубильник находится в одном из стенных шкафов на кухне и что гагары улетели на зиму. Поппи не знала, сказал ли кто-нибудь Гриффину, что ему не удастся включить воду, пока не будут подключены трубы, а подключить их можно будет только весной.

Поппи гадала, когда же он приедет к ней.

Ей почему-то не хотелось, чтобы Гриффин застал ее дома. Поэтому, как только Селия Маккензи пришла подменить ее на коммутаторе, Поппи села в машину и поехала к офису Касси. Буквально через несколько минут они уже вместе ехали в Уэст-Имс, к Хезер.

В тюрьме их с Касси проводили в небольшую комнату с маленьким столиком и двумя раскладными стульями.

Через некоторое время привели Хезер. На ней был оранжевый комбинезон. Судя по лицу, она провела бессонную ночь. Она удивилась, увидев Поппи, и на мгновение замерла. Только когда Поппи протянула к ней руки, Хезер бросилась в объятия подруги.

– Ну как ты? – спросила Поппи.

– Ужасно, ужасно, ужасно. – Хезер заплакала.

Поппи крепче прижала ее к себе. Через минуту Хезер высвободилась из ее объятий.

– С тобой все в порядке? – участливо поинтересовалась Касси.

Хезер кивнула, вытирая глаза тыльной стороной ладони.

– А где Мика? – спросила она сквозь слезы.

– Он приедет после обеда, – ответила Касси. – Он хотел ехать с нами, но я его отговорила. Подумала, что тебе будет легче говорить без него. Если хотим доказать, что ты Хезер Малоун, нам надо узнать подробности твоей жизни до приезда в Лейк-Генри. Хезер, пожалуйста, помоги мне.

Хезер тяжело вздохнула. Казалось, ей вот-вот станет плохо.

– Что? Что случилось? – спросила Поппи.

Глаза Хезер снова наполнились слезами, но она молчала.

– Успокойся, что бы ты ни рассказала, это никак не повлияет на наше отношение к тебе. Мы ведь друзья.

Во взгляде Хезер сквозила боль.

– Как девочки? – спросила она.

Поппи выпрямилась и произнесла, теперь уже жестче:

– Плохо. Они хотят, чтобы ты вернулась. Они уверены, что ты исчезла навсегда. Как Марси.

Хезер судорожно вздохнула, но так ничего и не сказала. После затянувшейся паузы Касси резко встала:

– Хезер, это нечестно по отношению к ним. Это нечестно и по отношению к нам. Мы твои друзья, мы любим тебя, но для твоей защиты требуется нечто большее. Нам нужны факты. Нам нужны неопровержимые факты, подтверждающие твою личность: где ты родилась, росла, в какую школу ходила.

Хезер нахмурилась и едва слышно произнесла:

– У нас не было денег.

– Государственные школы бесплатные, – возразила Касси. – В какой школе ты училась?

Не дождавшись ответа, Поппи спросила:

– У тебя когда-нибудь было водительское удостоверение?

– Я работала нянькой, – сказала Хезер.

– У кого? – спросила Касси.

– Их давно уже нет. Моего отца часто увольняли с работы. А когда ушла мать, стало совсем плохо.

– Куда она ушла? – спросила Поппи.

– Я не знаю.

– Сколько тебе было лет, когда она ушла? – спросила Касси. Не получив ответа, она продолжила расспросы: – Тебя воспитывал отец? Где?

Хезер молчала.

– Хезер, расскажи все, – умоляла ее Касси. – Расскажи, и я вытащу тебя отсюда.

Хезер прижалась к стене:

– Не могу.

– Все так плохо? – спросила Поппи.

Хезер кивнула.

– Если будешь молчать, все воспримут это как доказательство твоей вины, – объяснила Касси.

Поппи подалась вперед:

– Хезер, помоги нам. Тебе не обязательно рассказывать обо всех ужасах, если они были в твоей жизни. Просто назови хотя бы одного человека, который может подтвердить, что ты – это ты. Хотя бы одно имя, одно место, одну дату…

Хезер зажала уши руками.

– По-моему, нам здесь больше нечего делать, – деловым тоном подвела итог Касси.

– Ну почему же… – попыталась возразить Поппи, но, взглянув на Касси, увидела, что та настроена решительно.

– Мы просили, мы убеждали, мы умоляли. Я не знаю, что еще можно сделать. Решение губернатора о передаче дела в Калифорнию будет принято через тридцать дней. За это время Хезер должна решить, хочет ли она отправиться туда. Через месяц выбора у нее, скорее всего, не останется.

Она подошла к двери и громко постучала. Появился охранник и увел Хезер.

Как только дверь за Хезер закрылась, Поппи сказала Касси:

– Ты говорила очень жестко.

– Я просто хотела, чтобы до нее наконец-то дошло, что ее ожидает.

Вернувшись домой, Поппи ответила на несколько звонков. Люди задавали все те же вопросы, на которые ей нечего было ответить. Затем, переключив коммутатор на громкую связь, подъехала к окну и принялась смотреть на озеро. Снег выглядел таким же чистым и хрустящим, как и вчера. Но ей показалось, что он все-таки как-то изменился, как бы постарел.

Поппи соскучилась по весне. По траве и почкам на деревьях. По гагарам.

Посидев у окна, она вернулась к коммутатору и принялась отвечать на звонки, но мысли ее была далеко от повседневной работы. Поппи удивляло, что Гриффин до сих пор к ней не заехал. Каждый раз, когда до нее доносился шум двигателя, у Поппи перехватывало дыхание.

После обеда, проезжая через центр города, она нигде не заметила старого пикапа Бака. А когда Поппи подъехала к школе и встретила девочек, ей уже стало не до Гриффина.

– У нас сегодня была контрольная по орфографии, – сообщила Мисси. – Я сделала ошибки в пяти словах.

– А сколько всего было слов? – поинтересовалась Поппи.

– Десять. Пять из десяти – это половина. Я их неправильно написала, потому что Хезер со мной не занималась.

– Я могла бы тебе помочь.

– Ты была отличницей, когда училась в школе?

– Нет.

– Почему нет?

– Я шалила и была невнимательной. Я мешала другим детям, которые хотели учиться. Это расстраивало моих родителей. Быть хорошей ученицей лучше.

Мисси не понравился ответ – когда Поппи снова оглянулась на нее, девочка сосредоточенно рассматривала ручку двери.

– Стар, а как у тебя дела? – спросила Поппи. Стар промолчала. Поппи посмотрела на нее в зеркало.

– Стар?

Ответа так и не последовало.

И так продолжалось следующие два часа. Поппи задавала им вопросы или предлагала чем-нибудь заняться, но в ответ девочки молча пожимали плечами.

А потом Стар ушла – бросила раскрашивать картинку, встала из-за стола, прошла через прихожую и вышла за дверь.

Поппи проводила ее удивленным взглядом.

– Стар, ты куда?

Дверь закрылась.

На улице было темно и холодно. На Стар не было ни сапог, ни куртки. Только кроссовки, комбинезон и легенький свитер.

Открыв дверь, Поппи увидела, как девочка вскарабкалась на сугроб и исчезла из виду.

– Стар, вернись домой! – крикнула Поппи. Но Стар не появилась.

– Мисси, сейчас же надень куртку и поищи ее! – велела Поппи.

– С ней все в порядке. Она пошла к дереву Хезер.

– Что еще за дерево Хезер? Где оно? Иди и приведи ее домой. Я же не могу за ней поехать.

Поппи сняла с вешалки куртку Мисси и подала ее девочке.

– Надень сапоги! Захвати куртку и сапоги Стар. Мисси взяла одежду в охапку и вышла на улицу.

Поппи включила фонарь во дворе. Мисси поднялась на вершину холма и скрылась за ним в темноте, а Поппи сидела в дверях, беспомощно ожидая возвращения девочек.

Одна минута прошла или пять, Поппи не знала. Но наконец в свете фонаря появилась Мисси. Поппи едва сдержала слезы, увидев, что за Мисси идет Стар. Когда Стар приблизилась к ней, обняла девочку и, прижавшись лицом к ее шелковистым волосам, тихо заплакала:

– Стар, пожалуйста, больше никогда не пугай меня так.

– Дереву Хезер было очень одиноко. Я хотела сказать ему, что я о нем помню.

– Прошу тебя, больше никогда из дома не уходи. Если с тобой вдруг что-нибудь случится, я не смогу тебе помочь.

«Я не смогу тебе помочь», – эта мысль преследовала Поппи всю дорогу до дома. Она все еще не могла удержать слезы беспомощности. У самого дома фары высветили ржавую развалюху Бака Киплинга, теперь уже принадлежавшую Гриффину Хьюзу.

Объехав пикап, она остановилась, выдвинула подъемник и опустилась на коляске на землю. Ее немного утешило только то, что она уже была на пандусе, когда Гриффин выскочил из пикапа и подбежал к ней.

Поппи едва на него взглянула. Когда он потянулся, чтобы распахнуть перед ней дверь, она сердито махнула рукой, отворила ее сама и вкатилась в прихожую. Оттуда она проехала прямо к коммутатору.

Гриффин прошел за ней следом.

Поппи на него не смотрела – она знала, что глаза у нее еще красные от слез. Гриффин стоял, засунув руки в карманы джинсов. Она видела это боковым зрением.

Медленно, с усилием Поппи подняла голову. Когда их глаза встретились, внутри у нее все клокотало. Зачем ты здесь? Разве ты так ничего и не понял? Почему ты не оставишь меня в покое? – пронеслось у нее в голове.

Она не произнесла ни слова. Просто смотрела ему в глаза. И ему хватило наглости заявить:

– Весь твой вид говорит о том, что тебе нужен рыцарь на белом коне в сияющих доспехах.

Поппи взорвалась:

– Ты что, себя, что ли, имеешь в виду? Я… так не думаю. К тому же я все равно не могла бы взобраться на лошадь, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Я не могу подняться даже на маленькую горку. Я не могу ходить на лыжах. Не могу танцевать, бегать или даже просто пройтись по улице. И уж конечно, я не могу как следует позаботиться о детях. Вот почему их у меня никогда не будет.

– Ты поэтому плакала?

– И поэтому, и по другим причинам. Причин у меня предостаточно. Моя лучшая подруга в тюрьме, ее дети страдают без нее, ее муж остался один накануне самых важных для его бизнеса недель в году. Я бы с радостью помогла Мике с детьми собирать сок. Но я никому ничем не могу помочь. Я просто ненавижу это кресло!

Гриффин выждал какое-то время, а потом спросил:

– Хочешь поцелуй?

– Вот еще, не хочу!

Он достал из кармана шоколадную конфету в яркой обертке, на которой было написано «Поцелуй», и протянул ей.

Она притворилась, будто с самого начала знала, что он имел в виду.

– Я их тоже покупаю у Чарли. Дюжина поцелуев за десять центов.

Положив конфету обратно в карман, Гриффин отошел вглубь комнаты. Перед камином стоял длинный диван, на который он и уселся.

– Всем нам иногда хочется пожалеть себя.

– И когда же у тебя бывают такие моменты? – спросила она.

– Например, когда я вспоминаю, как одна нечаянная фраза привела сюда агентов ФБР. Я думаю, ты догадалась. Мой брат – агент ФБР. Он как раз занимается нераскрытыми делами. Вернувшись в октябре из Лейк-Генри, я зашел к нему в офис и не мог оторвать глаз от фотографии Лайзы, которая висела у него на стене – так она похожа на твою подругу. Извини.

Его признание потрясло Поппи.

– О боже, – наконец прошептала она, – какими страшными были эти два дня!

Гриффин молчал.

– Что? Не можешь найти слов в свое оправдание?

– Как же мне хочется обнять тебя! Только не знаю, хочешь ли этого ты?

– Я не нуждаюсь в объятиях, – сухо ответила она.

– Я и не говорил, что нуждаешься. Но, может быть, хочешь?

Конечно, ей этого хотелось. Уже так давно ни один мужчина не обнимал ее, по крайней мере по-настоящему – так, чтобы она могла почувствовать себя как за каменной стеной.

Поппи глубоко вздохнула:

– Со мной все в порядке. – Она не могла обсуждать с ним свои переживания. – Значит, это ты рассказал им о Хезер.

Лучше было поговорить об этом, а не о ее личных проблемах.

– Нет, я только сказал брату, что знаю женщину, похожую на Лайзу. Но он хороший детектив.

Его откровенность придала Поппи сил.

– Зачем ты приехал? Если ко мне, то учти: меня прежней нет уже двенадцать лет. А если ты собираешь материал для статьи, я тебе не помощница.

– Наоборот, я думал, что это я могу помочь тебе.

– Неужели? – Она не хотела принимать от него помощь. – Кстати, у тебя расцарапано лицо.

Он осторожно потрогал багровую царапину.

– Пришлось побороться, прежде чем удалось убедить пикап, что я, а не он хозяин ситуации.

Он потрогал отросшую щетину на подбородке.

– Да и палец у тебя посинел. Так кто выигрывает битву?

– Я. Определенно я. Я натопил дом, включил свет. Пока не удается подключить воду, но я этим занимаюсь.

– Можешь не стараться, – не без некоторого ехидства сказала она. – Воду можно будет подключить только весной.

Гриффин был озадачен.

– Правда?

– Да. И еще хочу сказать тебе кое-что. В это время года здесь нет гагар. Ты слышал, как Билли Фаррауэй играет на дудочке, которой летом он приманивает гагар. Ему семьдесят пять лет. Зимой он перевозит свою кабинку для подледного лова с места на место. Если ты с ним еще не встретился, то обязательно встретишься. Он тебя обязательно найдет.

– Дудочка? Ты уверена? Я рассказал в кафе «У Чарли», что слышал крики гагары. И никто не сказал мне о дудочке Билли.

– Никто и не скажет.

– Значит, местные хотели надо мной посмеяться? Поппи кивнула. Она вдруг поняла, что с царапиной на щеке, щетиной на подбородке, взъерошенными волосами он выглядел еще более привлекательным и мужественным.

– Ты видела Хезер? – спросил Гриффин.

– Да. Но она очень плоха. Не может ни о чем говорить.

– И это тебя так расстроило?

Поппи вспомнила: он видел, какой зареванной она приехала.

– Я сидела с дочками Мики. Младшая, Стар, ушла в лес, и я не могла поехать за ней. Я запаниковала. Я давно не чувствовала себя такой беспомощной. А потом еще Мика вернулся от Хезер с каменным лицом.

– Молодец, что заботишься о девочках, – сказал Гриффин.

– Они для меня как родные. Это же девочки Хезер. Не юридически, а во всех остальных смыслах, – объяснила она.

– Почему не юридически? – поинтересовался он.

– Они с Микой не женаты.

– Почему? Сколько лет они живут вместе?

– Четыре года. Хезер никогда не заговаривала с Микой о браке – не хотела, чтобы девочки подумали, будто она пытается занять место их родной матери.

– Ты знала их мать?

– Да. Она разбилась на машине. Стар тогда было два месяца.

– Они с Микой любили друг друга?

– Да, по крайней мере вначале, – сказала Поппи. – Марси выросла здесь, в нашем городке. Но думаю, ей всегда хотелось чего-то большего.

– Если ей хотелось чего-то большего, почему она вышла за местного парня?

– Вероятно, потому, что он высокий, темноволосый, привлекательный. Это клише, но он именно такой. Он неразговорчивый, а значит, загадочный. Но до знакомства с Хезер я не очень хорошо знала Мику. Его не просто узнать. У меня ты еще можешь выудить кое-какую отрывочную информацию. Но от него ты ничего не добьешься.

– Все зависит от доверия. А ты ведь мне доверяешь.

– Извини, но это не так.

– Нет, в глубине души ты мне все же доверяешь. С Микой можно установить контакт?

– Если он узнает, что все началось с тебя, то нет.

– А если не узнает? Его можно как-то разговорить?

– О погоде, дровах, сборе сока? Может быть. Но, сказав, что хочешь писать о Хезер, ты не услышишь от него ни слова.

– Я не могу писать о ней, даже если бы захотел. Я по горло занят биографией Прентисса Хейдена.

Поппи не надо было объяснять, кто это такой.

– Очень впечатляет. Но скажи, что ты тогда здесь делаешь?

– Завоевать тебя мне все равно не удастся, так что я приехал не за этим. Я хочу загладить свою вину. Если бы не я, ничего бы не произошло. Но я могу попытаться исправить ситуацию. У меня хорошие связи по всей стране.

– По работе?

– Некоторые – да. Некоторые через отца. Он юрист, возглавлял разные крупные компании.

Поппи знала, что Гриффин и сам богат. Он обмолвился об этом еще осенью. Вдруг у нее промелькнула догадка.

– А твой отец случайно не Пайпер Хьюз?

– Да, он самый. – Гриффин взял пульт и включил телевизор. – Отец, конечно, преуспевающий человек. Но большая часть наших денег от деда. – Гриффин переключал каналы. – Свежих новостей нет?

– Нет. И не будет еще двадцать девять дней.

– Этот срок можно сократить, если мы найдем доказательства ее невиновности. Обвинения могут быть сняты.

– Значит, все зависит от твоих связей. Чего это будет стоить?

– Возможности принять душ. Ее глаза округлились.

– Нет, серьезно, – заверил Гриффин. – Мы, богатые мальчики, привыкли к горячей воде. У меня в доме ее нет. Знаешь, какой я грязный? Давай заключим сделку. Один факт о Хезер, или Лайзе, за возможность один раз принять душ.

– Я не разрешаю посторонним мужчинам пользоваться моим душем. Попроси кого-нибудь еще.

– Да? И снова сделать из себя посмешище? Надо мной и так уже смеются из-за гагар. Ладно тебе, Поппи. Тебе меня не жалко? Будь другом.

Поппи не хотелось, чтобы он принимал душ в ее ванной. Но дружба – это ведь не романтические отношения. Да и новая информация могла помочь Хезер.

– Если думаешь, что я буду ждать тебя с полотенцем, ты ошибаешься. И стирать я не буду.

– Я найду в городе автоматическую прачечную. Там всегда можно узнать много нового и интересного.