Когда приходит беда

Глава четвертая

В пятницу утром Мика и Касси отправились в тюрьму. Касси недвусмысленно дала понять, что она едет только для того, чтобы Мика мог повидаться с Хезер не в общей комнате свиданий, а в той, где адвокаты встречаются со своими клиентами. Через пять минут она под удобным предлогом вышла, оставив их наедине.

Как только дверь закрылась, Мика обнял Хезер.

– Касси сердится на меня, – прошептала она.

– Я тоже. Поговори со мной, дорогая. Раньше он никогда не говорил ей таких слов. Она молчала.

– Я знаю, что у тебя были проблемы, – говорил он, целуя ее в волосы. – Я никогда не спрашивал тебя о них. Для меня это было не важно. Я хотел одного – чтобы ты была со мной.

У них все получилось случайно. Четыре с половиной года назад, когда Хезер вошла в его жизнь, он только что похоронил жену. У него на руках остались две маленькие девочки. Тогда и речи не могло быть о женщине. В том числе и о Хезер. Они познакомились «У Чарли», и она предложила Мике присматривать за детьми, пока он работает. Она ему понравилась. Ей можно было доверить детей.

Мика забегал днем домой проверить девочек. Но, даже убедившись, что с ними все в порядке, он стал задерживаться дома. Дом согревало спокойное, улыбчивое присутствие Хезер. Ему хотелось чаще видеть ее. Потом она стала уже не нянькой, а возлюбленной.

Однажды, когда урожай кленового сока был очень большим и Мика работал допоздна, она задержалась, чтобы уложить девочек спать. Потом она пошла на заводик помочь Мике убраться. Теплый воздух был пропитан ароматом сока, у Мики ломило тело после тяжелой работы. Он благодарно поцеловал ее.

Поцелуем дело не ограничилось.

И сейчас он по-прежнему любил ее. За долгое время только две эти ужасные ночи они провели врозь.

– Вчера агенты ФБР обыскали дом, – проговорил он. – Перевернули все вверх дном. Заглядывали во все шкафы и комоды. Искали под ковром и под матрасом. Обыскали и наш завод. Ничего не нашли, кроме компьютера. Его они забрали с собой.

Хезер отстранилась:

– Но в нем же вся наша документация.

– Они подозревают, что там может быть какая-то зашифрованная информация.

– Нет! Мика, там только деловая информация. Они не имеют права. Тебе компьютер необходим для работы.

– Зачем? Я все равно не умею им пользоваться.

– Зато Камилла прекрасно умеет. Позвони ей. Камилла Сэвидж иногда помогала Хезер и Мике с бухгалтерией.

– Зачем, если компьютер все равно забрали? Хезер откинула волосы и слегка улыбнулась:

– Каждый раз, когда Камилла составляла отчеты, она записывала их на дискеты. Мы решили, что так будет надежнее, на всякий случай – если, например, случится пожар.

Это уже кое-что, подумал Мика. Но все равно его бизнес развалится, если Хезер в ближайшее время не вернется домой.

– Мне так одиноко, – сказал он. – По ночам я лежу в кровати и теряюсь в догадках. Все, что я знаю, – это то, что я очень хотел, чтобы мы поженились, но ты не согласилась. Я хотел, чтобы у нас еще были дети, но ты не захотела. Скажи, почему.

Хезер поникла прямо на глазах.

– Я не могла… Мисси помнит… Марси.

Он постарался прочесть что-нибудь в ее глазах. Но в них застыла убийственная тоска. Это не его Хезер. Абсолютно потерянный, он сделал шаг назад.

Вскоре вернулась Касси, и они с Хезер попрощались.

По пути домой Мика все никак не мог успокоиться. Он понимал, что Хезер скрывает что-то очень важное. Его страшно расстраивало, что она не может или не хочет довериться ему.

Подъехав к дому, Мика пошел на задний двор. В помещении, где они перерабатывали сок, он направился прямо к поленнице. Он всматривался туда, где был спрятан рюкзак, как будто хотел проникнуть в него мысленным взором. Он не хотел знать, что там внутри. Он ругал себя, обзывал идиотом, но все равно боялся открыть этот чертов рюкзак.

Вернувшись в дом, Мика надел шерстяную шапку, рукавицы, захватил снегоступы. В сарае он взял бензопилу, топор с длинным топорищем, сани и направился вверх по холму.

Гриффин остановился за пикапом Мики, заглушил двигатель и услышал звук бензопилы.

Он пошел на звук и, поднявшись на холм, увидел вдалеке Мику. К этому времени Мика тоже заметил его и выключил пилу.

Мика Смит был на голову выше Гриффина, бензопила в его руках выглядела игрушечной, а глаза смотрели угрюмо, даже угрожающе.

Гриффин постарался принять вид спокойный и приветливый. Подойдя вплотную, он протянул руку:

– Меня зовут Гриффин Хьюз.

– Я знаю, кто вы, – сказал Мика и повернулся к дереву, которое собирался повалить. Дернув за трос, он запустил пилу и принялся за работу.

Гриффин наблюдал, как Мика сделал аккуратный пропил и отступил на пару шагов. Пытаясь перекричать шум пилы, он спросил:

– Больное дерево?

– Нет! – крикнул в ответ Мика. Он заканчивал другой пропил.

– А зачем тогда вы хотите его спилить?

– У него была слишком широкая крона. В начале октября выпал мокрый и тяжелый снег. Самые крупные ветки не выдержали и обломились – почти половина кроны. Дерево не будет давать сок без крахмала, который вырабатывается в листьях. Нет листьев – нет крахмала, нет и сока. Если его не спилить, оно будет затенять соседние деревья.

Гриффин все прекрасно понял, но у него была еще масса вопросов. Ему понравилось, что Мика так подробно ответил на вопрос про дерево.

А потом Гриффин увидел топор Мики. Еще в детстве дедушка научил его пользоваться этим инструментом. Вспомнив былое, он взял в руки топор, поднял отпиленное от ствола бревнышко и торчком установил его в снегу. Расставив пошире ноги, Гриффин примерился и ударил. Бревнышко с треском развалилось пополам.

– Вот так-то! – воскликнул он и взглянул на Мику.

– Давайте договоримся: вы не станете подавать на меня в суд, если отрубите себе палец, – проворчал Мика.

– Не беспокойтесь. У меня хорошая школа.

Мика хмыкнул, снова завел бензопилу и занялся своим делом.

Гриффин расколол половинки бревна еще раз пополам, а потом принялся за другие. Постепенно он втянулся в работу. Закончив пилить, Мика начал грузить поленья на сани.

– Подтолкните сзади, – скомандовал он, а сам впрягся в сани спереди.

Толкать сзади было нетрудно – основную работу выполнял Мика. Но когда они добрались до заводика, руки и ноги у Гриффина гудели. Но дело было сделано. Когда Мика начал перебрасывать поленья с саней в поленницу, Гриффину ничего не оставалось, как помочь ему. Силы были уже на исходе, когда Мика выпрямился и, повернувшись к дороге, прислушался.

– Поппи, – произнес он.

Когда Гриффин укладывал последнее полено, из-за угла показались две девочки и бегом бросились к Мике. Он помахал им рукой и сказал, обращаясь к Мике:

– Хорошая зарядка. Спасибо.

Гриффин обошел дом. Поппи уже выбралась из машины и въезжала по пристроенному к крыльцу пандусу.

Гриффин успел распахнуть перед нею дверь. Поппи неодобрительно посмотрела на него и вкатилась в дом.

– Мешаешь Мике? – спросила она.

– Нет. Просто решил немного поразмяться. – Он достал из кармана конфету. – Хочешь поцелуй?

Она взглянула на шоколадку и уже хотела было ответить колкостью, когда дверь громко хлопнула и из прихожей послышался топот. Младшая сестра бежала первой, старшая за ней.

– Вы кто? – спросила старшая.

– Гриффин. – Он протянул ей руку.

– Это Мисси, – представила ее Поппи, – а это Стар.

– Рад с вами познакомиться! – Гриффин порылся в кармане и вытащил несколько конфет: – Хотите поцелуй?

– Мы едим конфеты из кленового сахара, – возразила Мисси.

Но тут вперед выступила Стар.

– А я люблю эти шоколадки. Они с орехами? Гриффин изучил фантик.

– Эта – нет. – Он достал из кармана еще одну шоколадку. – Попробуй вот эту, может, окажется с орехами.

Девочка взяла конфету, развернула, откусила кусочек и посмотрела на Гриффина:

– Если еще раз придешь, приноси с орехами.

Она повернулась и пошла на кухню. Мисси, должно быть, убежала еще раньше – ее нигде не было видно.

– Ты играешь с огнем, – предупредила Поппи. – Эта малышка очень чувствительная и ранимая.

– Я никогда ее не обижу. Она почувствовала это. Малыши сразу понимают, любит человек детей или нет. – Он улыбнулся. – У меня и для тебя есть кое-что.

– Я же сказала: конфет я не хочу.

– А я тебе их больше и не предлагаю. – Он подошел поближе и прошептал ей на ухо: – Я только что получил пакет из Калифорнии. Когда хочешь посмотреть?

Поппи сидела у себя дома у камина, позабыв обо всем, кроме большого конверта, лежавшего на ее коленях. Она просмотрела все его содержимое, но особенно ее заинтересовали фотографии: Лайза Мэтлок на школьном выпускном вечере, в туристическом походе, увеличенный снимок с водительского удостоверения.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Гриффин.

Поппи отобрала выпускную фотографию. Ей очень хотелось сказать, что никакого сходства между Хезер и этой девушкой нет. Но только и смогла выдавить из себя:

– Не может быть!

– Очень похожи.

– Да, – согласилась она, взглянув на Гриффина. Он только что принял душ и выглядел посвежевшим.

– Но это вовсе не означает, что на снимке Хезер, – поспешно возразила Поппи.

– Бывают одинаковые глаза, носы, формы губ. То же самое с волосами…

– Но здесь тот же самый шрам и та же самая улыбка.

Поппи взяла один из вложенных в конверт листков. Это была копия записи, сделанной врачом отделения неотложной помощи больницы в Сакраменто за восемь месяцев до гибели Роба Диченцы. Кроме пореза в углу рта, врач упомянул и другие травмы лица.

– Почему врач не сообщил в полицию? – спросила Поппи.

– Он не был обязан делать это. Вот если бы она несколько раз обращалась к нему с подобными травмами…

Поппи снова взяла выпускную фотографию в надежде найти какие-нибудь отличия. У Лайзы мочки ушей были проколоты, у Хезер тоже. У Лайзы были длинные темные вьющиеся волосы, у Хезер тоже. У Лайзы были такие же чуть-чуть неровные верхние передние зубы.

– Итак, – рассуждала Поппи, – если бы я была Лайзой и такой же сообразительной, как она, разве я не попыталась бы изменить внешность?

– Нет, если бы уехала в такую глухомань, где тебя никто не подумает искать, – возразил Гриффин. – А тем более она взяла новое имя, получила новые водительские права, новый номер социального страхования. Для этого ей пришлось всего-навсего кое-кому заплатить.

Поппи попыталась представить себе Хезер выправляющей фальшивые документы, но не смогла.

– У тебя есть еще какая-нибудь информация?

– Нет, но обязательно появится, – с улыбкой произнес он. – Я тебе, конечно, сразу все не покажу. Мне бы очень хотелось иметь возможность пару раз в неделю принимать душ. Кстати, он у тебя очень хороший.

– Если вытащить оттуда стул, на котором я его принимаю, – уточнила Поппи.

– Стул легкий и удобный. Мы, богатенькие, любим просторные душевые.

– А нам, инвалидам, просто необходимы такие душевые кабины. Так же, как и ежедневная порция лекарств. Мне всего тридцать два, а я каждый день съедаю их чуть не целую горсть.

– Я много читал о параплегии и знаю, что тебе необходимо регулярно принимать лекарства. Они предотвращают спазмы мышц. Извини, мой ангел, но тебе не удастся меня напугать.

– Хорошо, – раздраженно бросила Поппи. – А что, если я скажу тебе, что у меня темное прошлое?

– Поппи, какое мне дело до того, какой ты была раньше. Люди меняются, приспосабливаются к новым обстоятельствам. Так, возможно, было и у тебя. Возможно, то же самое произошло и с Хезер.

– Значит, ты думаешь, что она – это Лайза? – спросила Поппи. – Если так, ты мне больше не друг. – Она решительно указала ему на дверь: – Уходи! Сейчас же!

Гриффин осторожно поймал ее руку.

– Я вовсе не думаю, что твоя подруга – Лайза. Я думаю, что она Хезер.

Он не закончил фразу. А может, закончил. Но Поппи слышала только его последние слова.

Поппи открыла было рот, чтобы что-то сказать, но сдержалась. Она снова взглянула на выпускную фотографию Лайзы Мэтлок. В других обстоятельствах она могла бы поклясться, что это Хезер.

Рано утром в субботу Гриффина разбудил рев двигателя. Он посмотрел на часы. Было около шести. Он оделся, накинул парку, взял фонарь и вышел на улицу.

– Здравствуйте, – послышался старческий голос. Гриффин подошел поближе:

– Я так понимаю, вы Билли Фаррауэй? Мне говорили, что рано или поздно вы сюда приедете.

– Я был на дальней стороне острова Элбоу. Клев хороший. Но в следующие выходные сюда нагрянет куча народа. Не хочу оставлять им свое место. Кофе у вас уже готов?

– Нет, но сейчас сварю, – предложил Гриффин.

– Пожалуйста, а я пока поставлю свою будку. Кофе пью без молока и сахара.

Вернувшись в дом, Гриффин приготовил кофе и вынес две дымящиеся кружки. Над озером уже занимался рассвет. Будка Билли Фаррауэя была похожа на домик с дощатыми стенами, крышей из жести и трубой, установленный на полозья.

Гриффин открыл дверцу будки. Внутри была лежанка с пуховым одеялом, небольшое мягкое кресло и железная печка. Старик стоял на коленях и подбрасывал в печку поленья.

Гриффин подал Билли кружку:

– Вы проводите здесь всю зиму?

– Почти всю.

– А где вы живете, когда зима кончается?

– В кемпинге на берегу, в компании старых приятелей.

– Вы прожили здесь всю жизнь?

Старик кивнул и погрузился в свои мысли.

– Не знаю, что с ней такое случилось. Она мне нравилась.

– Кто?

– Хезер, конечно. А о ком, вы думали, я говорю? О ком сейчас говорят все в округе? То, что я живу на озере, ничего не значит. Я много чего слышу. Правда, никто уже не спрашивает меня о том, что знаю я сам.

– А что вы знаете? – поинтересовался Гриффин. Билли взглянул на него:

– Я знаю, что я с вами не знаком. Гриффин протянул ему руку:

– На меня можно положиться. Билли хмыкнул:

– Я знаю, как собирать кленовый сок. Вот что я знаю. Знаю, как сверлить деревья, чтобы сок шел лучше. Знаю, как сделать так, чтобы он не подгорал на огне, когда варишь из него сироп. Знаю, в какой момент кипящий сок превращается в сироп.

– Откуда вы все это знаете?

– Не важно. – Потом Билли вдруг улыбнулся и спросил: – Хотите посмотреть, как у меня будет клевать?

Во время Ледового праздника Поппи передвигалась на «Арктическом коте». Это был открытый вездеход с четырьмя огромными колесами, автоматической коробкой передач и объемистым прицепом.

Сегодня в прицепе лежало два десятка больших пицц, завернутых в специальные, не пропускающие тепло пакеты. Там же восседали Мисси и Стар, которых едва можно было узнать в огромных шлемах.

Поппи подняла прозрачное забрало шлема и оглянулась:

– Ну как вы там, девочки?

Обе весело улыбнулись. Ради их улыбок Поппи и затеяла все это.

Она опустила забрало и выехала на лед озера, к тому месту, где Чарли установил палатку-пиццерию. Старшие сыновья Чарли разгрузили пиццу, и Поппи с девочками поехали кататься по озеру, аккуратно объезжая людей на снегоходах. Дальше от берега проходили автомобильные гонки, а еще дальше люди катались на санях под парусами. Это было очень красиво.

Посмотрев на все эти забавы, они вернулись на берег. Народ прибывал.

Судя по прошлым годам, в толпе должны были быть и приезжие из других штатов. Но пока она заметила единственного такого приезжего – Гриффина. На ярком солнце его шевелюра пылала, как красный сигнальный огонь.

Гриффин встретился с Поппи взглядом и помахал рукой. Она махнула в ответ и продолжила разговор со знакомыми.

Проведя по домам самые холодные зимние месяцы, люди соскучились по природе, по друзьям, по общению. Они обменивались новостями – кто родился, кто умер, кто развелся. Обсуждали погоду. И конечно, все говорили о Хезер. А поскольку Поппи была ее ближайшей подругой, ей пришлось отвечать на множество вопросов.

Сначала они были безобидными. Затем посыпались вопросы, на первый взгляд невинные, но явно нацеленные на то, чтобы что-нибудь разузнать.

Что знает Мика? Он наверняка должен знать больше, чем все остальные. Он ведь прожил с ней четыре года.

Она жила среди нас целых четырнадцать лет, а мы ничего о ней не знаем. Как можно быть такой скрытной?

Как можно быть такой скрытной?

Поппи не помнила, кто задал ей этот вопрос. Скорее всего, его задавали разные люди. Чтобы не думать об этом, она решила еще раз прокатить девочек по озеру.

– Держитесь! – скомандовала она и дала газу. «Арктический кот» прыгнул через сугроб, выскочил на озеро и понесся вперед.

Поппи маневрировала между будками рыбаков, обменивалась с ними приветствиями. Когда Мисси крикнула: «Еще!» – она сделала несколько резких зигзагов. По следам снегоходов она вскоре доехала до той части озера, где эти следы кончались. Не в силах отказать себе, она повернула «Арктический кот» на девственно белый снег и прибавила скорость. Это было прекрасно. На несколько минут она забыла о своем недуге.

И тут у нее перед глазами встала та давнишняя страшная сцена. Сбросив скорость, Поппи оглянулась. Девочки чувствовали себя прекрасно. Уже на более разумной скорости она описала широкую дугу и направилась назад к городу.

Она остановилась у навеса на берегу, где детям разрисовывали лица.

– Чуть не забыла, что вам еще надо раскрасить мордашки. Сестры шустро выскочили из прицепа.

– Здравствуй, тетя Поппи! – крикнула ей из очереди шестилетняя Рут, младшая дочь ее сестры Розы.

От группы мамаш отделилась Роза. Подойдя к Поппи, она полушепотом сказала:

– Я наблюдала за тобой и просто не могла поверить, что это ты так носишься. Одно дело, если бы ты была одна. Но с девочками!

– Девочки в шлемах. К тому же они были пристегнуты.

– Не в этом дело. Помочь Мике с девочками – это, конечно, очень благородно с твоей стороны. Но не слишком ли ты много берешь на себя? А что, например, если бы одна из них выпала. Ты бы ведь не смогла бы ее даже поднять.

Поппи начала выходить из себя:

– Я прекрасно смогла бы ее поднять.

– Каким образом?

– Так же, как и все другие, – руками. У меня сильные руки. Уж во всяком случае сильнее, чем у тебя.

Роза вздохнула:

– Может, оно и так. Но ведь это еще полдела. У тебя ведь никогда не было детей, так что ты даже не представляешь, с какими проблемами может столкнуться мать.

– Дети есть у слепых женщин, – парировала Поппи. – Дети есть у глухих женщин. Дети есть у безнадежных дур. Ты хочешь сказать, что я справилась бы хуже их? Но ты можешь не беспокоиться, я не собираюсь заводить детей. Я знаю, какие могут возникнуть проблемы. Я всего лишь помогаю друзьям. Если ты так уж переживаешь о Мисси и Стар, почему бы тебе тоже не помочь?

– Прекрасная идея, – спохватилась Роза. – Наши дочки уже набегались. Поэтому Арт возьмет сейчас напрокат пару видеокассет и закажет пиццу. Я бы хотела пригласить и Мисси со Стар. Как ты думаешь, Мика не станет возражать?

Поппи знала, что Мика будет работать допоздна и не станет возражать, если кто-нибудь пригласит девочек к себе домой. Поппи придется весь вечер выслушивать глупости Розы. Но тут уж ничего не поделаешь.

За весь день Мика не перемолвился с Гриффином и десятком слов. Однако к наступлению сумерек в помещении, где готовится кленовый сироп, были собраны результаты их труда. В теплом сыроватом воздухе ощущался легкий запах хлорки. Они тщательно промыли и трижды сполоснули пластиковые шланги, выводные трубки для сбора сока, всевозможные приспособления из нержавеющей стали.

Вытирая длинную стальную раковину, Гриффин спросил:

– Сколько сиропа вы делаете?

– В хороший сезон? Примерно четыре с половиной тонны. Чем дольше деревья дают сок, тем больше сиропа.

– А от чего это зависит?

– От погоды. Сок выделяется, когда ночью температура ниже точки замерзания, а днем выше. Если днем и ночью одинаково холодно или тепло, сок идет плохо.

– Вы научились этому ремеслу у отца?

– У отца, у дяди. – Мика посмотрел на Гриффина. – Конечно, у них тогда не было столько леса, сколько у меня. Таскать сок ведрами с двадцати гектаров было бы невозможно. Теперь мы используем шланги. Это облегчает работу. Поэтому мы можем справляться сами, не нанимая рабочих. По крайней мере раньше могли. Я очень рассчитывал на Хезер.

Он замолчал.

– Я хотел бы поговорить с вами о Хезер. Мика бросил на него уничижительный взгляд:

– Я все ждал, когда же дело дойдет до этого.

– Я ведь могу помочь. У меня есть связи. У меня есть возможность раздобыть информацию, недоступную другим.

– Скажите, а зачем это вам нужно?

Гриффин не мог заставить себя признаться, что хочет таким образом искупить свою невольную вину. Поэтому он сказал:

– Ради Поппи. Она мне очень нравится, и я хотел бы помочь ее друзьям.

– Это она послала вас ко мне?

– Нет. Она оберегает вас. Она пока так до конца и не поверила, что я ей друг.

– Если даже она не уверена в этом, то почему я должен вам доверять?

– Потому что я даю вам честное слово. И делаю я это не только из-за Поппи, – добавил он. – Мне просто повезло, что у меня есть возможности. Я зачастую пользуюсь ими, чтобы раздобыть информацию о чем-то, что мне по существу безразлично. А это совсем другой случай. Мне нравится ваш город. Мне нравятся здешние люди. А с Хезер действительно сурово обошлись.

– Сколько это будет мне стоить?

– Нисколько. Дело в том, что вы – главное звено в этом деле. Вы можете подсказать мне правильное направление поиска.

Мика начал собирать мокрые тряпки.

– Мне нужны самые основные сведения, – уговаривал его Гриффин. – Хорошо бы знать, где она родилась.

– Не могу вам ничем помочь.

Захватив охапку мокрых тряпок, Мика вышел за дверь. Гриффин взял куртки и последовал за ним.

– Потому, что сами не знаете? Но ведь вы прожили вместе четыре года. Может быть, она хоть о чем-то упоминала, на что-то намекала.

– Если она что-то и говорила, я этого не помню, – пробормотал Мика и широким шагом направился к дому.

– Может быть, какие-нибудь письма? – не сдавался Гриффин. – Она когда-нибудь получала письма, поздравительные открытки с незнакомым вам обратным адресом?

– Нет. Правда, я никогда не просматривал почту.

– Может быть, она что-нибудь спрятала?

– Нет! – Он отворил заднюю дверь и вошел в дом. Гриффин прошел за Микой в кухню, а потом в комнатку, где стояли стиральная и сушильная машины.

– Нам не нужна ее полная биография. Нам нужно лишь доказательство, что во время того инцидента она находилась в каком-то другом месте.

Мика загрузил тряпки в стиральную машину.

– Родственник. Какой-нибудь родственник, – продолжал настаивать Гриффин, проходя за ним в кухню. – Должны же вы хоть что-то о ней знать. Она ведь где-то жила до того, как приехала сюда.

И тут Мика сорвался. С горящими глазами он закричал:

– Я не знаю, где она жила. Вы думаете, мне самому это приятно?

За вспышкой последовала гробовая тишина. Наконец Гриффин заметил, что Мика повел глазами в сторону двери. Повернувшись, он увидел Поппи. Она с болью смотрела на Мику.

Гриффин тяжело вздохнул.

– Нет, я не думаю, что вам это приятно, – тихо сказал он и вышел через заднюю дверь.