Когда сбываются мечты

ГЛАВА ПЯТАЯ

Свинцовые небеса Лондона остались позади. Теперь самолет летел над синевой Атлантики. Но Джоанна почти не замечала происходящего вокруг. Ее угнетало ощущение, что она попала в настоящую ловушку. Бесчисленные проявления контроля со стороны Сандро усугубляли это чувство.

Он показывал неплохие результаты – всего за несколько часов, ловко заперев ее в своем шикарном пентхаусе, уладил дела с Артуром Бейтсом, обчистил и сдал ее квартиру, устроил их поездку и еще успел вовремя запихнуть в самолет саму Джоанну.

Лихач? Несомненно. Упрямец? Еще бы! Целеустремленный? Да, вся его жизнь – пример того, каких успехов можно достичь благодаря целеустремленности.

Но не самоубийца же он! Только сумасшедший мог захотеть отведать вторую дозу горького зелья, которое называлось их «супружеской жизнью».

Всякий раз, когда она решалась наконец заговорить, Сандро, казалось, чувствовал это. Он тотчас брал ее холодную руку, подносил к своим губам, и Джоанна ощущала, как его дыхание согревает ее. Он держал ее руку у своих губ, а сам продолжал читать деловые бумаги, которые захватил с собой. Лишь почувствовав, что Джоанна успокоилась и отказалась от попыток затеять объяснение, он выпускал ее.

Этого человека невозможно было заставить свернуть с выбранного пути. А сейчас у него в голове засела идея настоять на своих супружеских правах, возродить их кошмарный брак, и никто бы не смог помешать ему. Тем более не его странноватая жена, у которой хватило глупости самой сунуться в капкан.

Теперь она кляла себя за это решение так, как никогда в жизни. Хотя нет, все-таки самой большой тупостью оставалось ее решение выйти за него замуж.

– Сандро! – Джоанна наконец набралась решимости, чтобы начать неприятный разговор.

– Не сейчас, дорогая, – ответил он, не поднимая головы от бумаг. – Я люблю, когда наши стычки происходят наедине. Так что потерпи до дома, пожалуйста.

Джоанна чуть не задохнулась от возмущения и выдернула свою руку из его пальцев. Ее чувства были оскорблены, но ей не позволялось выказывать это – ведь Сандро не терпел публичных сцен! Что ж, пусть горечь переполняла ее, но все же Джоанна не могла унижать его достоинство.

Чем ближе был Рим, дом, с которым были связаны самые тяжелые дни их брака, тем хуже себя чувствовала Джоанна. Самолет приземлился, и они наконец вышли из здания аэровокзала. У самого входа был припаркован черный, блестящий, с низкой посадкой «феррари».

Сандро словно не замечал ее состояния, хотя не видеть, что ей нехорошо, было нельзя: лицо побледнело, вокруг глаз залегли тени, напряженность движений выдавала скрытую тревогу, буквально пожирающую ее изнутри.

Но Сандро все так же глядел этаким легионером, выполняющим свою великую Миссию. Целеустремленный, решительный, не отвлекающийся на пустяки. Его не волновало, что думает по этому поводу Джоанна. Он принял решение – и ничто не могло помешать претворять его в жизнь.

– Ненавижу тебя, – прошептала Джоанна, отвернувшись к окну.

Сандро не обратил на ее слова никакого внимания. Вместо этого он включил стерео. Из динамиков полились звуки «Реквиема» Верди. Джоанна была потрясена. Музыка оказалась столь созвучна ее чувствам и так подходила к ситуации! Однако Сандро быстро переключил на CD, и менее провокационная музыка – концерт Моцарта – наполнила салон.

Он остановил машину на узкой улочке позади своего дома – только таким, как он, удается волшебным образом найти место для парковки всегда, когда оно им требуется. Заглушил мотор, вышел из машины и помог выйти Джоанне.

Сначала он отстегнул ремень безопасности, затем обхватил ее запястье и мягко, но настойчиво потащил Джоанну за собой. Сандро не выпускал ее руки, пока закрывал дверцу и запирал машину. Джоанна не глядела в его лицо, но буквально физически ощущала мрачную решимость, переполнявшую его.

Они очутились перед домом семнадцатого века. Когда-то это был чудесный дворец, а теперь в благородном здании с древними стенами цвета охры помещались три шикарные квартиры, по одной на каждом этаже. Сандро жил на верхнем. Его банк владел всем зданием, и, конечно, председатель жил на самом верху. А для Джоанны это означало, что сейчас снова будет лифт.

Он выпустил наконец ее руку, но тут же обнял за талию. Джоанна была так напряжена, что ей казалось: сожми он ее чуть сильнее, и что-то внутри нее надломится.

– А где же багаж? – спросила она, только сейчас осознав, что они вышли из здания аэропорта и уехали, не позаботившись о чемоданах.

– Его нет. Здесь он нам не понадобится, – холодно ответил Сандро, заставляя Джоанну идти с ним к дверям.

Они ступили в роскошное фойе, на стенах которого были сохранены древние фрески. Бесценная старинная отреставрированная мебель. Солидные дубовые панели, за которыми спрятан суперсовременный лифт.

Джоанна почувствовала болезненные судороги в желудке. Она прижала руку к губам.

– Меня тошнит.

Сандро не стал обращать на нее внимания. Они вошли в лифт, декорированный словно дворец. Дубовые его стенки отливали золотом, одну из стен занимало зеркало в позолоченной раме.

Джоанна быстро отвернулась от собственного отражения и натолкнулась на Сандро. Она прижалась лицом к его широкой груди и так стояла, дрожа, словно испуганный ребенок. Сандро нажал нужный этаж и сомкнул руки вокруг нее.

– Сандро, я не смогу! – пробормотала она куда-то ему в рубашку, чувствуя биение его сердца.

– Ш-ш-ш, – он прижал губы к ее волосам. – Все ты можешь. И все сделаешь.

Джоанна поняла, что он не отступится. Он сам взял на себя Миссию по «спасению» жены и пойдет до конца, чего бы это ей ни стоило.

Лифт остановился. Она увидела ковер густого красного цвета, ведущий к двустворчатым дверям, за которыми начинался ее самый ужасный кошмар.

Сандро быстро отпер дверь, орудуя одной рукой и не выпуская Джоанну. Он шагнул внутрь, заставляя ее последовать за собой. Но она не могла переступить проклятый порог, за которым страшные воспоминания ждали, чтобы наброситься на нее.

Это была чудесная квартира, бережно отреставрированная, чтобы сохранилось ощущение благородной старины. Комнаты здесь были полны света и воздуха, с высокими лепными потолками.

Сюда Сандро привел ее три года назад, исполненный надежд. Здесь все его иллюзии были вдребезги разбиты.

– Я не вынесу этого, – прошептала она в отчаянии, цепляясь обеими руками за Сандро.

– Ш-ш-ш, – снова прошептал он, обнимая ее за талию и подталкивая вперед. – Ты должна заново научиться доверять мне.

Доверять ему? Это не вопрос доверия, речь идет о самосохранении!

– Позволь мне уехать в отель, – взмолилась она. – Ну, хоть на эту ночь! Пожалуйста! Я не могу войти сюда!

– Ты же знаешь, дорогая, чтобы идти вперед, нужно встретиться лицом к лицу с собственными призраками, – сурово сказал он. – Мы вместе встретимся с ними.

Джоанна, как упрямый ослик, уперлась каблуками, не желая переступать проклятый порог.

– Прекрати немедленно! – Сандро вышел из себя. – Нет у тебя причин бояться входить сюда!

«Еще какие, – подумала она. – У меня очень серьезные причины бояться этого места».

– Отпусти меня, или я закричу, – предупреждающе выдохнула Джоанна.

– Это глупо! – вспылил он. – Ты превращаешься в истеричку!

Ну и пусть! Ей необходимо вырваться отсюда. Не может она столкнуться лицом к лицу с призраками прошлого, населяющими этот дом.

– Я все знаю, Джоанна! – внезапно выкрикнул он. – Тебе не надо сбегать, чтобы скрыть это. Я знаю, почему ты так поступала со мною, когда мы жили здесь вместе!

Знает? Секунду Джоанна слепо смотрела на него, пытаясь осознать услышанное. Но нет, он не может знать. Никто ничего знает. Знала только Молли, да и то далеко не все.

– Не понимаю, о чем ты, – дрожащим голосом пролепетала она.

На его лице отразилась пугающая решимость.

– Ты знаешь, о чем я, – тон его был неумолим. – О том, что случилось с тобой за неделю до нашей свадьбы. О том нападении. Я все знаю, cara.

Джоанне показалось, что внутри у нее лопнула какая-то струна. Она, словно безумная, отскочила от Сандро. Все поплыло вокруг нее.

– Да нет же, – она отказывалась поверить. – Нет, ты не можешь этого знать… Я не хочу, чтобы ты знал!

Она попятилась от него, глаза ее на побледневшем лице казались совсем затравленными.

– Но, Джоанна…

– Нет, только не ты! Только не ты! – В ее словах звучала такая надрывающая сердце боль, что, казалось, крик этот ударил Сандро в грудь.

Несколько неуверенных шагов, и она спиной уперлась в стену. Но продолжала идти, теперь вдоль стены, а Сандро стоял неподвижно и смотрел на нее так неумолимо, что ей захотелось исчезнуть, провалиться под землю, умереть.

– Не смотри на меня, – выдохнула Джоанна.

Она чувствовала себя такой беззащитной, словно ее выставили на обозрение голой. Ее воспаленное сознание заполняли угрожающие черные тени. Они обступали, глумясь, хохоча и тесня ее.

А потом к ней медленно, так, словно перед ним было испуганное животное, начал приближаться Сандро.

– Все должно было выйти наружу, – его голос, хоть и ласковый, был все так же неумолим. – Ты не можешь… я не могу и дальше прятаться от этого. Madre di dio! – взмолился он. – Разве ты не видишь, что с собой делаешь?!

Джоанна не слышала, она отказывалась слышать и качала головой.

– Нет. Ты не знаешь. Я не хочу, чтобы ты знал.

– Господи, но почему? Почему ты не хочешь довериться мне? Почему ты выталкиваешь меня из своей жизни? – настаивал он.

Ответ был прост, но Джоанна никогда не смогла бы ответить ему. Она продолжала отступать и, повернув голову, увидела открытый лифт. Она услышала странный звенящий звук, который, казалось, раздавался у нее в голове. Голос Сандро звучал словно издалека. Она едва разобрала, что он настойчиво зовет ее войти в квартиру и поговорить обо всем… Но меньше всего на свете она хотела говорить об этом. Джоанна не могла более оставаться здесь ни минуты!

Бежать.

Нужно бежать, пока все это не навалилось на нее.

– Джоанна…

Спасаясь, она ступила – будто нырнула – в лифт.

И наступила тьма. Ее поглотила черная пустота, на краю которой Джоанна так мучительно и так долго балансировала. На этот раз спастись не удалось. Она падала, падала в пустоту. Больше не было ничего – только странное чувство невесомости, только черная тьма, ужасающая, затягивающая, парализующая тьма…

Возвращение назад, на поверхность, к реальности, было трудным и долгим. Всякий раз, как ей казалось, что вот-вот она выберется, края черной дыры осыпались под ее руками, и она вновь срывалась в черную пустоту, всхлипывая от страха и отчаяния. Ее пальцы пытались схватиться за край ямы, чтобы остановить бесконечное падение, но снова и снова она скользила вниз.

Иногда казалось, что ей ни за что не выкарабкаться, что она обречена провести остаток жизни, судорожно цепляясь за зыбкие стены этой ямы. Порой какие-то знакомые лица появлялись на краю ямы, издеваясь и насмехаясь над ее тщетными усилиями. То она видела ухмыляющиеся физиономии бритоголовых подонков; то на краю ее тюрьмы-пропасти возникало лицо Артура Бейтса, его жадный взгляд словно предупреждал, что ее ждет, если она выберется.

А потом появлялась Молли, отталкивала монстров и ободряюще улыбалась ей. Молли протягивала к ней руки, пыталась дотянуться до нее, убеждала сделать еще одно усилие. Но ее рука всегда оставалась в нескольких дюймах от пальцев Джоанны, она не могла дотронуться до сестры, «Это нечестно, – безнадежно шептала Джоанна. – Я не могу дотянуться до тебя».

– Ш-ш-ш, – нежно прошептал знакомый голос. – Я здесь. Я с тобой. Держу тебя.

Она нахмурилась, потому что то не был голос Молли, то был Сандро. Джоанна посмотрела вверх и увидела его на краю пропасти, протягивающего к ней руку. Его рука была длиннее, чем у Молли, и он легко дотянулся до Джоанны. Он схватил ее за руку и стал поднимать. Выше и выше, все дальше от дна. Сандро рывком вытащил ее из ямы и отбросил подальше от опасного края.

Это было таким облегчением, таким чудесным избавлением, что она улыбнулась и поблагодарила его. Он накрыл ее одеялом.

– Спи, – скомандовал он. – Теперь ты в безопасности.

И Джоанна впрямь наконец почувствовала себя в безопасности. Она отдалась на волю мирного и безмятежного сна, и ей было так тепло и хорошо в чьих-то надежных объятиях.

Джоанна открыла глаза и обнаружила, что сквозь шелковые занавеси, скрывающие большое, до самого пола, окно, струится солнечный свет. Солнце ласково освещало комнату, оформленную в кремовых и голубых тонах. «Замечательная комната», – сонно заключила Джоанна. Ей очень понравилось ощущение простора, которое давал высокий потолок. Ей понравилось нежное сочетание двух пастельных оттенков: они дарили отдохновение. «Интересно, – подумала она, – чья это комната».

Где она? Джоанна нахмурилась, ее кольнуло воспоминание о чем-то чудовищном. Она не могла точно припомнить, что же случилось.

– Как ты себя чувствуешь? – произнес безучастный голос, и она резко повернула голову на подушке. Сандро развалился на стуле подле кровати.

Его темные глаза изучали ее без всякого выражения. На нем больше не было впечатляющего темного костюма. Теперь Сандро был одет в свободные льняные брюки и черную рубашку-поло.

Она вспомнила, какое впечатление произвел на нее властный вид Сандро в строгом деловом облачении, и внезапно все произошедшее ожило в ее памяти. Она поняла, почему лежит здесь, почему Сандро с ней, почему он выглядит так, будто провидел тут целые часы. Целые часы он смотрел на нее, зная, что…

– Что случилось? – спросила она, пытаясь выиграть время, чтобы свыкнуться с действительностью.

– А ты не помнишь?

Она помнила почти все так остро, что воспоминания жгли ее, но не могла это признать, глядя ему в лицо.

– Почти не помню, – солгала она. – Кажется, мы ссорились?

– Можно и так сказать, – он невесело усмехнулся. – А потом ты… ты заболела.

Заболела. Она не заболела, она провалилась в настоящий ад, и лучше ей снова отправиться туда, только бы не знать того, что Сандро все узнал о ней.

– Где я?

– В Риме. В нашей квартире, – он внимательно изучал ее лицо. – Здесь ты потеряла сознание. Когда я понял, что мне не удастся привести тебя в чувство, я вызвал врача.

Господи! Сколько же времени она провалялась здесь?

– И что он сказал? – осторожно поинтересовалась Джоанна.

Сандро критически оглядывал очертания ее слишком тонкого тела, скрытого простыней, и внезапно Джоанна осознала, что на ней надето всего лишь что-то вроде футболки.

Ее щеки вспыхнули, и она закрыла глаза, неприятно пораженная мыслью, что единственный, кто мог переодеть ее, – Сандро.

– Он назвал это совокупным действием стресса и питания, достаточного только для того, чтобы мышь не умерла с голода.

Неужели же это Сандро раздевал ее?

– У меня недавно был грипп, – произнесла она, поднеся к глазам дрожащую руку, как будто прячась. – Вот в чем дело.

Он не отозвался, а она не решилась взглянуть на него, потому что боялась прочесть ответ на его лице.

– Умираю от жажды, – она попыталась облизнуть пересохшие губы.

Он мгновенно поднялся и шагнул к прикроватному столику, на котором стоял хрустальный графин, полный воды со льдом. Там же поблескивали в солнечном свете стаканы. Пока он наливал воду, Джоанна осторожно попыталась сесть в постели, но тут же все поплыло перед глазами.

Сандро протянул руку помочь ей. Она инстинктивно сжалась, ожидая его электризующего прикосновения. На миг в комнате повисла звенящая тишина. Потом он, словно передумав прикасаться к ней, поправил подушки в изголовье, чтобы она могла сидеть, опираясь на них.

Джоанна, побледнев, закрыла глаза, ощущая такую слабость, что не могла найти в себе силы прямо взглянуть в его лицо. Напряжение между ними было нестерпимым.

Сандро молча ждал. Джоанна открыла глаза и смотрела только на стакан, который он протягивал ей. Сможет ли она взять его у Сандро, не коснувшись его руки?

– Я не чудовище, – мрачно сказал он, точно читая ее мысли.

– Спасибо, – пробормотала она, взяв стакан из его рук и чувствуя себя бессердечной дрянью.

Джоанна хотела было извиниться, но это так раздражало его, что она просто промолчала и отпила воды. Она надеялась, что он отойдет и сядет и перестанет подавлять ее. А еще лучше – если совсем уйдет и даст ей время осмыслить происшедшее и свыкнуться со вчерашней катастрофой.

И тут Джоанна нахмурилась. А было ли все это только вчера? Она не имела представления, сколько времени прошло с тех пор, как она снова попала под власть Сандро. Какой сейчас день недели? И который час? Солнце светит, так что это явно новый день. Но сколько дней прошло после приезда? Может быть, она лежит здесь уже целый месяц, пытаясь взобраться по зыбким стенам черной шахты?

Хватит, сказала она себе, ощутив, как напряглись все нервные окончания. Нельзя ворошить этот клубок. Нужно запретить себе думать об этом, иначе она просто развалится.

– Давно я здесь? – спросила она Сандро.

Он наконец сел, что было намного лучше, чем видеть, как он возвышается над нею. Не желая более ходить вокруг да около, он с нескрываемым сарказмом в голосе сообщил:

– Сегодня, cara, лишь второй день твоей новой жизни. Первый, видишь ли, ты провела в полубессознательном состоянии…

Она-то видела все! И чуть не выронила стакан. Ей не удалось провести его. Он знал, что она помнила все, и не собирался позволить ей и дальше играть в прятки.

– Я думаю… что ненавижу тебя, – жалко прошептала Джоанна.

– Si, – вздохнул он. – Ты все время твердишь об этом.

Внезапно он вскочил, отобрал у нее стакан, поставил его на столик и склонился над Джоанной.

– Но не думай… – предупреждающе начал он, наклоняя голову, чтобы поймать ее взгляд. Джоанна опустила лицо, и он взял ее за подбородок, заставляя смотреть прямо. – Не думай, что твое низкое мнение обо мне или же мое собственное чертово чувство вины за то, что ты лежишь тут в таком состоянии, что-то изменят. Все, о чем я сказал тебе вчера, остается в силе. Я заставил тебя выйти из твоего укрытия, и теперь тебе придется взглянуть своим призракам в лицо!

Сандро распрямился, отвернулся и быстро вышел из комнаты, оставив ее беспомощно гадать, что же он против нее затаил, раз гнев его не остыл за много часов.

– Черт побери, – пробормотала она, когда комната вновь поплыла перед ее глазами.

Во что же она себя втравила? Ей это было не нужно! И Сандро, она была уверена, тоже ни к чему второй раз переживать тот ад. Она так любила его, так нуждалась в нем, так желала его, но не могла выносить, когда он касался ее. Боль, крушение надежд, унижение – вот что принесла ему Джоанна.

Почему он должен прощать? Всего неделю назад они были счастливыми женихом и невестой, и она буквально не могла оторваться от него. А потом он улетел в Рим, чтобы перевести оттуда в Лондон центральный офис. Ведь Джоанна не могла переехать в Рим, пока Молли не подрастет, не закончит учебу и не станет самостоятельной в финансовом отношении.

Молли…

Бледно-голубой потолок над головой Джоанны затуманился. Молли всегда была абсолютной противоположностью своей деловитой, собранной старшей сестре. Джоанне пришлось рано стать самостоятельной, ей было всего восемнадцать, когда после долгой, долгой болезни умерла их мать. Теперь у девочек не осталось никого в целом свете: за четыре года до того умер дедушка, и навсегда прошло то время, когда Джоанна чувствовала заботу о себе. Вместо этого ей пришлось самой заботиться о других.

Они были сестрами лишь наполовину, рожденными от разных отцов женщиной, которая, по собственному признанию, любила многих. Но ни разу не влюблялась так сильно, чтобы связать себя навсегда. А Джоанна и Молли тайно тосковали по «старомодной» семье, где есть и папа, и мама, любящие друг друга.

Но им не суждено было испытать семейное счастье. Джоанна тихонько вздохнула. Съемная квартирка, куда они переехали после смерти деда, сменила небольшой домик в Кенте. Мать работала чуть ли не сутками, чтобы обеспечить им еду и одежду, а Джоанна ухаживала за Молли. А потом и за матерью, когда та слегла.

Джоанна привыкла заботиться о Молли. После смерти матери они так и остались жить в той же квартире, и Джоанна начала работать, чтобы оплачивать крышу над головой. Молли заканчивала школу.

Молли была умницей. Спокойная, прилежная, застенчивая. И невероятно хорошенькая: белокурые волосы, голубые глаза, мягкие черты. Джоанна лелеяла мечту: сестра поступит в университет, достигнет успеха в карьере, встретит прекрасного человека. Он будет беречь Молли, словно сокровище.

Но жизнь повернулась так, что Джоанна, а не Молли встретила прекрасного человека. Как будто Сандро вышел к ней прямо из ее мечты.

Это было волшебством. Джоанна вновь перенеслась в тот крошечный итальянский ресторанчик, где она работала по вечерам. Сандро был шикарно одет, безупречно ухожен и так красив, что у Джоанны перехватило дыхание. Никогда в жизни ей не доводилось видеть такого мужчину.

Он пришел навестить Вито, а сам в итоге весь вечер флиртовал с прелестной рыжеволосой официанткой. Такой яркой, свежей и так смущавшейся, когда он попытался пустить в ход свое итальянское обаяние.

Он дождался, когда она закончит работу, и проводил ее домой. Целый месяц ходил за нею, как привороженный. В ресторан, в их маленькую квартирку, где она жила с Молли. А Джоанна так слепо была влюблена, что даже не задумывалась над тем, кто он и что он. Ей было все равно, какую он водит машину и от какого дизайнера его костюмы. Или куда ему приходилось улетать по каким-то делам.

Сандро не был снобом, хотя ему не нравилось, что она работает на двух работах (днем – в баре, а вечерами – в ресторане). Но только потому, что она очень уставала и мало оставалось времени на встречи.

Проблемы начались, когда он сделал ей предложение и попросил переехать к нему в Рим. Джоанна не могла оставить Молли, которой предстоял еще год в школе.

Сандро принял и это. Сейчас, вспоминая то время, Джоанна удивлялась его покладистости.

– Я нужна Молли здесь; я не брошу ее одну после всего, что мы пережили, – заявила она.

– Хорошо, – ответил он. – Я поищу другой способ.

И он нашел способ. Перевел свой бизнес в Лондон! «Если понадобится, я небо и землю поменяю местами, лишь бы мы были вместе», – сказал Сандро.

А потом была та ночь, когда она застенчиво призналась ему, что все еще невинна. Позже она пожалела, что проболталась, потому что он уже готов был заняться с ней любовью и вдруг все переменилось.

То был первый вечер, когда они оказались в квартире наедине, – Молли осталась у подружки. Они уже были полураздеты и совершенно потеряли головы. И тут ей пришла мысль предупредить его.

Он был поражен. А потом, черт возьми, так счастлив, что она даже обиделась.

– Я не могу поверить! – восклицал Сандро. – В моих объятиях живой ангел, и он принадлежит мне!

– Я никакой не ангел! – запротестовала Джоанна. – Просто очень занятая девушка, у которой не было времени, чтобы заводить серьезные отношения.

То, что он круто переменил свое отношение к ней, было так явно, словно написано на стене большими буквами. Он перестал быть таким страстным, перестал пытаться при каждой возможности соблазнить ее. Наоборот, теперь Сандро относился к ней так, словно она – некая святыня. Объект поклонения, к которому нельзя прикасаться, а нужно всячески охранять от голодного злого волка, живущего внутри него.

– Ты особенная, – объяснял он. – Я хочу, чтобы и наша первая брачная ночь была особенной. Хочу, чтобы на свадьбу ты надела все белое. А я бы стоял рядом с тобою и думал: «Это особенная женщина, и она придет ко мне в первозданной чистоте!» Нет более драгоценного подарка, который мужчина может получить от любимой женщины.

Джоанне даже начало казаться, что Сандро любит ее невинность больше, чем ее саму!

Но она была все так же занята, по-прежнему работая на двух работах. У нее была навязчивая идея: самой купить себе свадебное платье и фату. А время бежало, не давая ей возможности особенно сосредоточиться на своих сомнениях и его озабоченности ее невинностью. Нужно было подумать о более важных вещах. Джоанна безумно нервничала из-за предстоящей встречи с его большим семейством, из-за переезда в его дом в Белгравии, где она чувствовала себя подобно утке в гнезде лебедя. И нужно было позаботиться о Молли, которая вдруг отказалась поступать в университет. Молли собиралась вместо учебы устроиться на работу и даже снять квартиру пополам с подругой. Джоанна очень переживала, так как подозревала, что Молли затеяла все это только для того, чтобы не быть обузой для нее и Сандро.

Так что заботы буквально одолевали ее той ночью, за неделю до свадьбы, когда она ехала в метро домой. Джоанна не заметила, что затевается вокруг нее в вагоне.

А после… после она обнаружила, что весь ее мир рухнул, а вместе с ним – и мир Сандро.

Неужели он серьезно намерен вновь толкнуть их обоих в тот ад? Почему он думает, что на этот раз все будет по-другому? Неужели считает, что теперь, когда он знает правду, что-то изменится?

Что ж, он ошибается, потому что на самом деле никто не знал всей правды о том, что произошло той ночью. Даже Молли. И ничто не в силах изменить это.

Дверь спальни распахнулась, и вошел Сандро, неся поднос с кофе и целой горой свежеиспеченных тостов.

Он снова выглядел по-другому, переодевшись для работы: серо-стального оттенка костюм, белоснежная рубашка, темный шелковый галстук повязан элегантным узлом.

– Мне нужно уйти ненадолго, – сказал он, устраивая поднос у нее на коленях. – Если я тебе понадоблюсь, номер моего мобильного записан в блокноте возле телефона.

– У меня есть право на телефонный звонок? – ядовито спросила она.

Он не снизошел до ответа, но Джоанна видела, как сжались его губы.

– Я приеду примерно через час, – сухо проинформировал ее Сандро. – Постарайся поесть, поспать. А потом поговорим.

О чем он собирался говорить? От нехороших предчувствий сжалось сердце. О прошлом? О настоящем? О будущем?

Ну нет, она не желает говорить ни о чем. И есть она не желает. И спать тоже. Все, чего она хочет, – как можно скорее выбраться отсюда!

Старое чувство паники вновь вернулось.

Ей необходимо убраться из этой квартиры, здесь тягостные воспоминания притаились в каждом углу! Нужно время, чтобы она могла осмыслить происходящее, решить, что же ей теперь делать, приготовиться к грядущим испытаниям. А больше всего ей нужно, чтобы Сандро прекратил стоять над нею, словно страж!