Когда в сердце пылает любовь

Глава 8

Лагерь орков встретил нас полыхающим костром, который освещал шатры, расположенные вокруг него. Навстречу нам вышел старый орк, его зелёная кожа на лице испещрена морщинами, а на теле татуировками. Длинные седые волосы заплетены во множество косиц, украшенных бусинами и яркими лентами. Шаман был именно таким, как я себе его и представляла.

За его спиной собирались остальные орки, они, заметив процессию с погибшими соплеменниками, бросились к ней.

— Сегодня костёр будет полыхать до самого неба, — пробормотал шаман и, кажется, нисколько не расстроился. — Приглашаю тебя, фэйари, к нашему столу. А также твоих слуг, — обратился орк исключительно ко мне.

Я в ту же секунду оказалась за спиной АхраШеррота, а сбоку меня прикрывал король.

— Вы приглашали меня на разговор, — напомнил он.

Шаман усмехнулся, неприятно оскалившись.

— Конечно, лесной король, и вас.

Я вообще заметила, что шаманы у орков очень старые, словно молодым стать шаманом невозможно, или они недостаточно доверяли юным летам?

— Мы принимаем приглашение, — великодушно отозвался мой любимый.

— Эльф, знай своё место, — огрызнулся вождь, вставая рядом с шаманом. — Приглашение должна принять наша госпожа.

Все разом обернулись ко мне. Я же, гордо вздёрнув подбородок, смилостивилась над мужчинами, лишь бы не подрались. Атмосфера между ними накалялась. Я даже, кажется, начала видеть искры меду моим королём и вождем орков.

— Я принимаю приглашение, — на манер короля обронила как бы с ленцой, — только мы ужасно спешим. Так что говорите, что хотели, и мы поедем.

Шаман развернулся, отходя к костру.

— В давние времена этот мир принадлежал нашим господам, фэйари. Они были очень заботливы.

Я шла за шаманом, поглядывая, как остальные орки расступаются и с любопытством рассматривают меня.

— Но их уничтожили эльфы, — обвиняюще обронил вождь. Рука короля опустилась на моё плечо, и я оказалась прижата к нему спиной.

— То было тёмное время, — предостерегающее недовольство в его голосе звучало сталью. Мой король вообще не любил когда кто‑то обвинял в чём‑то его народ. — Паучиха смутила умы многих.

— Они не были воинами, — продолжал говорить шаман, игнорируя моего короля.

— Это неправда, — возмутился за моей спиной король. — Они достойно сражались.

Мы остановились возле костра, и шаман пригласил сесть на меха. И сам сел, ему тут же орчанка подала золотую чашу работы подгорных мастеров. Рядом с ним на меха опустился вождь, и я тоже по совету короля села на колени, чтобы в любой момент вскочить.

— Они никогда не были воинами, как эльфы, — надавил шаман, прежде чем отпить из чаши.

Затем он чуть подался вперёд, от чего в его глазах отразилось пламя костра.

— И вот, наконец, в зелёных лесах эльфов расцвёл драгоценный цветок.

Я любила всякие легенды и сказания, и мне стало до безумия любопытно. Я обратилась в слух.

— Этот цветок спасёт наш мир, вернёт в него равновесие.

Я отлично знала наш лес, и очень захотелось посмотреть на этот таинственный цветок хоть глазком.

— А что это за цветок? Где он распустился? — шёпотом уточнила.

И не только я хотела раскрыть сию тайну, но и среди молодых орков были такие же, как и я, любопытные. Мы затаили дыхание, пока я не услышала шипение тёмного эльфа:

— Тантрион, ты её специально такую глупую растил? Чтобы на её фоне выглядеть мудрым?

— Помолчи, Ахранитэль. Хэни, он тебя имеет в виду.

— Меня? — удивилась я, оглядываясь на своё сопровождение. Тантрион сидел по левую руку и кивал мне, подтверждая свои слова.

— Теперь вы наша госпожа и должны заботиться о нас, — назидательно проговорил шаман.

— Тс, — я закатила глаза. — Что ещё я должна?

— Ниспослать дождь на степь. Она гибнет, — окинув рукой вокруг, твердо ответил орк, словно только и ждал моего вопроса.

Я видела, что орки большие надежды возлагают на наш разговор. И я просто обязана стать их спасением.

— Она гибнет, потому что под вами подземное царство Паучихи, — повторила я слова короля. — И если хотите спасти степь, вам надо помочь нам уничтожить тёмную богиню.

— Мы воины, ваши воины. Но прежде чем мы пойдём за вами, ниспошли дождь, — сухо ответил мне шаман.

Вождь покивал головой. Он расположился рядом с шаманом и пил с ним из одной чаши вместе с ещё тремя орками. Каждый из них держался с большим достоинством, горделиво выпятив широкую грудь и с презрением оглядывая теней.

Мне в принципе было не жалко, только мой король меня остановил, не дав вставить слово.

— Разве дождь спасёт степь? Болезнь внутри земли, вода лишь впустую уйдет сквозь неё.

Шаман недовольно на него взглянул.

— Всем известно, что для жизни нужна вода.

— Но чтобы что‑то зародилось, нужна жизненная сила земли. А её нет, всё забирает себе Паучиха. И вместо того чтобы препираться со мной, взгляните на моё королевство. Я не допускаю её власти на мою землю.

— Это потому, что у вас есть фэйари! — выкрикнул вождь, вскакивая на ноги. Он указывал на меня пальцем, обвиняя короля. — Вы заморочили голову нашей госпоже, она забыла о нас, своих воинах!

— Где же были эти воины, когда их госпожа так нуждались в поддержке? — тихо раздался голос тёмного.

— Что?! — взвился вождь, а с ним и остальные орки.

Все, кроме шамана, который продолжал сидеть на мехах и смотреть на меня. Я не отводила от него взгляда, пытаясь понять, что ему надо от меня. Ведь неспроста он завёл весь этот разговор. Им нужно спасти степь, но, кажется, была и другая причина.

Шаман поднял руку, заставляя вождя отступить, и заговорил сам:

— Когда пришли эльфы, мы жили в степях. Мы вольные воины, мы дети этого мира. Мы поздно узнали, что пришла беда с приходом чужаков, так похожих на наших господ. Мы пытались спасти фэйари, но королева запретила ввязываться в бой. Она мне лично сказала, что времена фэйари прошли. Но мы будет ещё долго жить и даже увидим, как расцветёт цветок, способный вернуть равновесие в этот мир. Я послушался свою госпожу, мы не вмешивались, наблюдая, как фэйари один за другим уходили за грань. А потом моё сердце забыло слова королевы, когда мир стал меняться, когда степь стала увядать. Мы пошли к эльфам, чтобы…

— Убивать, — закончил за него король.

— Мы голодали, — возразил орк.

Я слушала, и мне было жалко орков. Получается, они исполняли приказ королевы фэйари? А все думают, что они струсили.

— Почему вы не попросили еду? — обратилась я к шаману и услышала со всех сторон возмущённые возгласы.

— Мы — воины! — рявкнул на меня орк, который сидел рядом с вождем.

— Да, мы воины, — согласился с ним шаман. — Мы не просим, а завоёвываем. Разве мы могли унижаться перед убийцами наших господ.

— Но вы могли… — я даже слов не могла подобрать, прекрасно понимая их чувства орков. Не могли они просить. Они ненавидят эльфов за гибель фэйари. — Но я тоже эльф, — выдохнула я вместо того что хотела сказать.

— Ты фэйари, госпожа. В тебе сильна кровь госпож, — благостно ответил шаман, сощурив свои и без того узкие глаза.

— Почему вы спокойно не позвали нас, зачем напали? Мы же убили ваших воинов! — возмутилась, запутавшись в своих чувствах. Ветер шелестел, что орки правы. Я должна была им довериться. Они не обидят.

— Мы воины, — повторил шаман. — Мы не просим, мы гордо берём то, что нам нужно.

— Они хотели её у нас отбить, — со вздохом, понять которого я не могла, произнёс АхраШеррот.

Король кивнул на его слова.

— Мы выслушали вас, — начал он, обращаясь ко всем собравшимся оркам. — Будет вам дождь, но и вы должны сдержать слово. Вы пойдёте с нами отвоёвывать свою степь у тёмной богини, которая убивает её. Созывайте совет племён. Всех, кто откликнутся. Мы пойдём первыми, и потребуется отвлечь основные силы тёмных эльфов.

— Вы идёте против тёмных с тёмным? Не боитесь, что он приведёт нашу госпожу в ловушку, — забеспокоился обо мне вождь.

— Он не тёмный, — осадил шаман своего вождя. — И к тому же раб.

Мы удивлённо перевели взгляд на возмущённого АхраШеррота.

— Я тёмный, — зашипел он.

— Я повидал много изменённых, я срезал им головы не раз, — невозмутимо стал объяснять шаман ему, от его слов меня передёрнуло. — Я забирал у них глаза и языки. Для настоек мне нужен был яд. У меня отличный нюх, а ты пахнешь как светлый, ветром и травой.

Тантрион загадочно улыбался, поглядывая на взбешённого АхраШеррота, я тоже с усмешкой следила за ним. Его кожа светлела, это точно. Она оставалась серой, но не была такой тёмной, как прежде.

— Тёмных меняет яд Паучихи, вам тоже следует этого опасаться.

— Яд пауков нас убивает, — бросил ему шаман, продолжая сверлить меня взглядом.

И чего ему надо? Я робко взяла своего короля за руку, ища поддержки. Тантрион обернулся ко мне и сжал мои пальцы в своей ладони. На сердце стало теплее и светлее.

— Что же вы в нём находите, моя госпожа? Что королева, что ты. Что такого в нём видите, от чего не можете отказаться? — вопрос шамана смутил меня.

Я долго смотрела сначала на него, затем на огонь, чтобы потом перевести взгляд на моего возлюбленного.

— Не могу говорить за королеву фэйари. Каждый находит что‑то своё в своей любви. Сердце же само выбирает, кого любить.

— Конечно, — усмехнулся тёмный с другой от меня стороны. — Это любовь! Глупые сказки для не менее глупых эльфиек. Жизнь намного суровее, госпожа. И ты скоро поймёшь, что любви нет!

— Есть! — возмутилась я, разворачиваясь лицом к нему. — Ты сам поймёшь это, когда встретишь свою половинку.

— Половинку чего? — усмехнулся тёмный. — У меня все целое! И сердце, и голова, в отличие от тебя!

Кулак короля заставил моего раба замолчать. АхраШеррот вскочил на ноги, я тоже, как и король за моей спиной. Тёмный сверкал жёлтыми глазищами, прикрывая рукой разбитый нос.

— Ты дождёшься, настанет день, и я убью тебя.

— Не настанет! — холодно осадила я тёмного. Ветер вокруг меня закружился, защищая от тёмного как меня, так и моего короля. — Никогда не наступит этот день.

— Ещё посмотрим, — прошипел АхраШеррот и ушёл в степь, укрытую мраком ночи.

— Госпожа ниспошлёт нам дождь? — весело отозвался орк.

А я была на взводе, поэтому обернулась к нему лицом и усмехнулась.

— Будет вам дождь, — в гневе выкрикнула.

Над нашими головами сверкнула молния. Это было отражением моей злости на тёмного и орков. Все они были против моего короля. Хотя он не сделал ничего плохого им. Никогда Тантрион сам не нападал на орков, а по репликам, которые мне удалось услышать из разговоров Древних, поняла, что Тантрион не раз спасал АхраШеррота, почему же они его не любят?

— Хэни, успокойся, — попытался остудить меня мой король. Он прижал меня к себе, но я замотала головой. Не могу простить им ненависти к моему любимому. Он ни в чём не виноват. Он лучший, а они его ненавидят!

— Хэни, остановись, — приказал мой король.

Я же представляла, как вода затопит всю степь и подземное царство, как тонут тёмные эльфы, как орков уносят потоки воды. Никто не смеет ненавидеть моего возлюбленного.

— Хэни, — звал меня мой король. Он поднял моё лицо к себе и поцеловал.

Я растерялась, удивлённо моргнула. Приоткрыв рот, позволила королю увлечь меня нашим поцелуем, прижимаясь к нему, погружалась в сладкую негу.

Когда наши губы разлучились, на душе появилась тоска. Я хотела продолжить, хотела дольше оставаться в его объятиях.

— Хэни, перестань злиться. Зло порождает только зло, — шепнул мой король, прежде чем обернуться к шаману. — Вы попросили дождя, как видите, он скоро прольётся, теперь ваш черед держать слово.

— Мы воины и умирать во имя нашей госпожи не боимся, — ответил вместо шамана вождь.

— Отлично, мы вам верим. Ну а нам пора продолжить путь.

— Мы проводим вас ко входу в подземелья, — учтиво для орка заявил вождь. А шаман продолжал молчать. Только когда мы развернулись, он тихо произнёс:

— Цветок распустился, и опять эльфам достанется он.

Я обернулась, поймала его усмешку, мысленно позлорадствовала, так как тучи собирались над орками тяжёлые, грозовые. Молнии освещали степь, поднимался ветер.

Я увидела АхраШеррота и поспешила к нему, отбегая от Тантриона. Тёмный обиженно стоял ко мне спиной, и я постучала его по плечу, а затем испуганно охнула, когда меня за запястье схватили, сделав подсечку, опрокинули на руки, и я оказалась лицом к лицу с желтоглазым эльфом.

— Он не любит тебя, пойми. Ты для него просто игрушка. Да и что ты, малолетка, можешь предложить Древнему? Ты скучна и глупа.

Я пыталась вырваться, но тёмный крепко держал меня, не давая высвободить руки.

— Зато я люблю, — пропыхтела в ответ.

— Это и раздражает. Ты к нему всем сердцем, а он!

Ахра склонялся ко мне всё ниже. Я запаниковала, понимая, что он задумал. Наши губы были в опасной близости, и я их закусила, чтобы не соприкоснуться. Мысленно застонала. Нет, нет. Никто не смеет стирать с моих губ следы поцелуя короля. Нет!

— Отпусти её, — холодный женский голос тени придал мне силы, и я сумела оттолкнуть от себя АхраШеррота. Он стоял, с усмешкой косился на острый меч, который прижимался к его шее. Нас окружили тени, оттесняя меня от тёмного.

Тантрион налетел на меня ураганом, смял в объятиях, шипя на Ахра:

— Ещё раз и я не вспомню о былой дружбе.

— А не пора ли её уже похоронить? Вместе с твоей первой женой? — отозвался тёмный. — Эй, леди, можешь убрать свой клинок, не трону я свою госпожу. Всё равно она не поймёт моих чувств.

— Тс, — я покачала головой. — Ты моих тоже не понимаешь!

— Понимаю, — печально отозвался в ответ тёмный и ловко сел на коня.

Тантрион, прежде чем отпустить меня, смерил взглядом и подарил шальной поцелуй, который сначала сбил с толку, а затем, как лёгкий ветерок, придал силы.

Я улыбнулась, хотела прижаться к его груди, но король подвёл меня к моей лошади.

— Я же говорил тебе: не отходи ни на шаг, а ты убежала. Хэни, ты должна слушаться меня.

— Хорошо! — кивнула в ответ, поглядывая на короля, которого освещали молнии. Ветер трепал белый снег его волос и полы плаща.

Тантрион сел на своего коня. К нам присоединился небольшой отряд орков на степных волках. Они указывали нам путь. Гроза собиралась долго, сгущая тучи, пугая молниями и страшным громом. Тантрион оглядывался каждый раз на меня, я не отставала от него. Кони несли нас к горному хребту. Первоначально мы планировали искать вход с южной стороны гряды, но оказалось, что он есть и с восточной. И огибать не пришлось. Орки первыми добрались до провала в земле у подножия гор. Я, спрыгнув с лошади, подошла к подземному ходу. Из проёма на меня смотрела непроглядная мгла, веяло затхлым ветром, наполненным страхом и смертью.

— Там южнее вход широкий, этот не так давно открылся. Из него пока никто не выходил, — рассказывал командир отряда лично мне. — Вы пойдёте здесь, а мы с юга. Там и охрана у тёмных и пауки. Мы отвлечём внимание. Тут безопаснее идти.

— Благодарю, — кивнул король орку, который недовольно поморщился от славного голоса моего любимого.

— Да, благодарю, что помогли найти вход в подземное царство тёмных эльфов, — кивнула и я.

АхраШеррот присел у провала, с его пальцев сорвались зелёные огоньки поисковиков. Тантрион осторожно, но настойчиво заставил меня отойти подальше то ли от тёмного эльфа, то ли от неизвестной опасности, которую таила в себе мгла. Над головами продолжал громыхать гром. И мелкий дождь робко ронял свои капли.

Орки, подняв голову, улыбались, радостно обсуждали природное явление, называя его не иначе как чудо. Они сердечно поблагодарили меня и поспешили в лагерь. АхраШеррот все также сидел над провалом, тени рассредоточились вверх по склону, а я с королём ждала, когда тёмный даст нам отмашку.

АхраШеррот

Как же это маленькая фэйари его раздражала. Это было невыносимо видеть. Так и жмётся к Тантриону, а он, гордый, благосклонно ей улыбается. Неужели она не видит, как он к ней относится? Так же, как и все! Она для него просто источник небывалой силы. Те же орки хотят её ради своей угоды. Ахра не считал себя таким уж и подлецом. Все они такие же тёмные, как и он, отравленные ядом тщеславия, гордости, раздутого самомнения.

Нужно было встряхнуть наследницу фэйари, заставить взглянуть на себя по — другому. Но ей подавай лишь Тантриона. Хотя Миали не родовитее Ахра. Он никогда ничем не выделялся, кроме своей правильности. Блюститель нравов, поборник законов.

Немель стиснул зубы, злясь на глупую девчонку, которую он хотел отбить у Тантриона. Ну почему всегда выбирают его? Да он без своей смазливой мордашки никто! Любимец женщин, он всегда умудрялся завоёвывать сердца, даже не прикладывая усилий. Одним взглядом поражая цель. Ахра в свою былую молодость соперничал с ним, у кого больше будет поклонниц. Тантрион даже не знал о соревновании, но постоянно выигрывал!

Тёмный замер, услышал лёгкие шаги. Госпожа решила проведать раба? Ахра глумливо оскалился. Она грезит о любви? Так будет ей любовь!

Он, как истинный ревнивец, вздумал украсть у прелестницы поцелуй, но чуть не рассмеялся, глядя, как девчонка закусила губы, сопротивляясь ему. Да некоторые просто мечтают о нём, а эта как от прокажённого отбрыкивается. Острый клинок остановил забаву на самом интересном месте, когда Ахра уже практически сорвал лёгкий поцелуй.

Он отпустил госпожу, наслаждаясь видом взбешённого Тантриона. Это был бальзам на сердце. Ни с чем не сравнимое удовольствие.

Миали пытался спрятать в своих объятиях маленькую глупышку, сверкая глазами. Да, он негодовал, злился, что не успел, что не он спас от тёмного. АхраШеррот прошёл мимо выскочки, которая решила его остановить, смерил её презрительным взглядом, чтобы убралась с его дороги. Светлые вечно гордятся своей преданностью долгу, дружбе и прочим глупостям. Нет никого более ценного, чем ты сам и твоя собственная жизнь. Даже дети, твои родные дети, готовы тебя предать, превратить в раба и унижать, удовлетворяя свои низменные желания.

АхраШеррот сел на коня, дёрнул поводья, желая забыться в завываниях ветра, пронзать воздух в стремительной скачке, превратиться в дракона и сжечь всех неугодных, всех, кто причиняет ему только боль, кто выворачивает душу, погружая в непроглядную, чёрную жуть.

Возле гор орки догнали его и указали направление. Спешившись, Ахра слушал ломанный эльфийский в исполнении командира небольшого отряд зеленомордых. Тёмный никак не мог взять в толк замысел творца, создавшего такое убожество. Ведь и красотой лица орки были обделены, хоть какой‑то привлекательностью и умом не блистали, а всё туда же, нужна им фэйари, чтобы зажить припеваючи.

Присев возле провала у подножия горы, Немель отправил поисковики, которые долго не возвращались. Остальной отряд успел подтянуться. Тёмный через плечо кидал взгляды на Тантриона. Он так же, как и сам Ахра, знал, как опасны пауки и боялся за свою драгоценную Хэни. Пауки могли часами выслеживать свою жертву, пока она не зайдёт достаточно далеко в ловушку, затем отрезали ей путь и нападали скопом.

— И долго ещё ждать? — тихо спросила нетерпеливая Хэни, приближаясь к Ахру.

— Пока не проверим, что спускаться вниз неопасно, — шепнул Тантрион.

Орки оставили их, так толком не объяснив, что это за провал, возможно, он никуда и не вёл, и это станет для эльфов могилой, в которой орки похоронят их после того, как захватят наследницу. Тёмный никому не доверял, и уж тем более тем, с кем столько сотен лет вел кровопролитные войны.

Тантрион беседовал с командиром. Госпожа приблизилась к Ахру и тяжело вздохнула:

— Ну кто так проверяет?

Болезненный толчок в спину был такой силы, что тёмный не удержался и упал в провал. Он взмахнул руками, развернулся, в последний момент хватаясь за ногу противной рыжей бестии, которая, ехидно ухмыляясь, смотрела на него. Он утянул её за собой под оглушительный визг. Тантрион бросился к ней, схватил за руку и не дал упасть. Ахра самодовольно оскалился, глядя в перепуганные глаза Хэни. Он видел, что девчонке больно, и она боялась упасть.

— Только вместе, моя госпожа. В бездну или на небеса, только вместе.

— Отпусти! — пропыхтела она, цепляясь за руку Тантриона.

Из провала показались зелёные огоньки поисковиков. Они впитались в ладонь Ахра, и он, подняв голову, улыбнулся, затем подмигнул и разжал пальцы.

Тантрион

Как часто мужчины теряли голову из‑за любви к женщине. Как часто Тантрион слышал такие истории. Сам он любил, но оставался рассудительным, поэтому считал, что это россказни. Свою жену он боготворил за её красоту, за добрый нрав, за то светлое чувство, которое она подарила ему. Их любовь была как солнечный тёплый день, бесконечно долгий, даже после смерти последней королевы фэйари. Грусть поселилась в сердце Тантриона, но воспоминания не давали померкнуть любви в его сердце. Король знал, кто виноват в смерти его жены, и смотрел сейчас ему в глаза. Пусть и вина тёмного косвенная, ведь любимая выбрала свою смерть, спасая Тантриону жизнь, но владыка не мог простить Ахру его кровожадности и безрассудства, позволившего Паучихе захватить его разум.

Но времена меняются, меняются и сами эльфы. Тантрион впервые понял, что сходит с ума от беспокойства за маленькую фэйари. Новая любовь опаляла, лишая рассудка, срывая спокойствие.

Когда Хэни, испуганно вскрикнув, рухнула вниз срываясь с края расщелины, что‑то окончательно оборвалось в душе короля. Он держал свою любимую за руку и смотрел в глаза Ахру. Знакомая картина, так уже было. Опять между ними была фэйари. Только в этот раз Тантрион не готов отдать её никому, и чтобы при этом не говорила сама Хэни. Только не в этот раз. Только не она.

Ахр усмехнулся и расцепил пальцы, но Тантрион понял, что бывший друг не собирается отступать. Фэйари — это власть и сила, и кто станет её хозяином, тот и будет управлять миром.

Но разве объяснить тёмному, что Тантрион не отдаст своего никому и никогда. Он уже сам не был уверен, что сохранность этого мира важнее жизни маленькой Хэни. Он крепко прижимал её к себе, забывая все правила приличия, целовал на глазах у изумлённых подданных, и ему было безразлично, что они думали по этому поводу. В сознании билась лишь одна собственническая мысль, оттеняя жадностью душу — «Моя!»

Хэни порывисто отвечала на поцелуй, срывая и без того пошатнувшийся контроль. Ласковая. Влюблённая, податливая и готовая на всё. Любовь фэйари — чистейшей воды эликсир, который Тантрион готов был пить часами, годами, тысячелетиями с этих сладких губ.

Юркий язычок дразнил воображение, а гибкий стан горячил древнюю кровь. Тантрион забыл эти ощущения, когда хочется утонуть в захватывающем чувстве единения. Словно вернулись годы юности, словно душа скинула прожитые годы и расправила крылья, готова воспарить над землей.

Но вежливое покашливание командира теней вернуло в реальность, а она была такова, что дождь усиливался с каждой минутой и вскоре спуск в расщелину станет ещё опаснее, чем он есть.

Оторваться от сладкой девочки Тантрион смог не сразу, урвал напоследок шальной поцелуй, обещающий о скором продолжении. Чтобы не ждало их в подземелье, но Хэни он готов защищать ценой собственной жизни. Король провёл пальцем по щеке своей названной невесты. Она была прекрасна с затуманенными от страсти глазами. Хэни рассеяно моргала, явно не понимая, почему он остановился. А Древнему и самому было жалко останавливаться именно сейчас.

— Не дразни тёмного, — легко пожурил Тантрион свою невесту, прижимая её к себе. — Он злопамятный.

— Хорошо, — кивнула она в ответ, но в голосе фэйари король услышал несогласие с его словами. Упорная, всё равно сделает так, как считает нужным.

Тантрион отстранил девушку от себя, держа за плечи. Всё же она, в сущности, ребёнок. Обиделась, что отчитал, а он за неё испугался.

— Ахр никогда никому не позволял подшучивать над собой, и его обидчик всегда вымаливал у него прощение. Это я помню ещё по детским годам.

— О! — серые глаза расширились от удивления. — Он был маленьким?

Тантрион оценил шутку, и осторожно подвёл Хэни к краю, вглядываясь вниз. Основная часть отряда уже спустилась и разжигала огонь, оглядывая вход в подземелье. Получив подтверждение, что там безопасно, Тантрион легко спрыгнул вниз, мягко приземлившись, лишь меч брякнул о латы. Затем, поправив полы плаща, протяну руки вверх, тихо зовя Хэни. Та, не раздумывая, прыгнула вниз, и с улыбкой на губах оказалась в руках короля. Тантрион хотел бы завладеть розовыми губками хотя бы на короткое время. Но дело, за которым они пришли сюда, требовало от него предельного внимания. Иначе он мог потерять своё маленькое, неугомонное и непоседливое счастье.

— Там узкий проём. Возможно, придётся ползти, — ворчливо произнес Ахр.

Тантрион кинул на него взгляд, ставя Хэни на каменный и влажный пол подземелья.

— Это твой дом, ты и веди нас, — приказал лесной король, надеясь на рабские метки, которые становились все менее заметными на светлеющей коже тёмного. Когда его кожный покров обретёт свой первозданный цвет, метки потемнеют и приобретут голубой оттенок, но до этого было ещё далеко.

Тёмный полез первым, Хэни рвалась следом за ним, и Тантриону постоянно приходилось держать её за руку. Он не хотел, чтобы его невеста оставалась с Ахром наедине, поэтому он легко протиснулся в узкий лаз, затем помог Хэни, которой внимание короля льстило, и она с удовольствием каждый раз оказывалась в его объятиях.

Отряд лёгкими бегом перемещался по каменному туннелю, огибая опасные места. Как предположил тёмный, до подземного города несколько часов пути, и задерживаться светлые эльфы не хотели. Слишком гнетущая обстановка была вокруг. Каменные плиты словно давили на них. И только лесной король был спокоен. Его стихия придавала ему уверенности, а Хэни подсказывал ветер, который даже здесь не оставлял её. Король заметил, что эта стихия выбрала его невесту ещё с детства. И они словно подружились. Порой владыке чудился голос, звонкий и в то же время тихий, как шёпот. У Тантриона было подозрение, что это элементаль стал верным соратником Хэни. Слишком много было своеволия у ветра, которого Хэни слушалась, хотя всё должно было быть наоборот. В юной Ясил возрождалась сила древнего рода фэйари, пробуждая сам мир Ислардию и его первозданных существ — элементалей.

Хэни

Путешествие по подземному миру принесло много открытий. Например, я узнала новые виды монстров, кроме пауков, которых надо убивать не раздумывая. Если видишь нечто похожее на камень, но с горящими жёлтыми глазами и огромной пастью с зубами, то беги, отстреливаясь в глаза, иначе сожрут. Если видишь зелёное существо, так похожее на лягушку, то укорачивайся от яда, которым оно стреляет. А ещё страшнее мох, который отравляет воздух и нужно быстро пробегать мимо него, не останавливаясь ни на секунду. Я стреляла в сторону любого звука, так как создания хаоса притаились в самых непредсказуемых местах.

Если бы не ветер, предсказывающий появление монстров, то, наверное, мы бы потеряли нескольких членов отряда. Ахр и тот удивился количеству тварей. Они даже поругались с моим владыкой, который считал, что тёмный ведёт нас по заведомо опасным туннелям.

Я не знала, чью сторону принять, поэтому просто молчала, внимательно слушая ветер, чтобы не пропустить очередной подсказки.

Мы не делали привала, шли несколько часов, прежде чем услышали звук горна.

— Орки! — крикнул Ахр спереди.

Так же, не останавливаясь, мы передвигались, прячась за высокими каменными клыками. Было сложно остаться незамеченными отрядами тёмных эльфов, которые бежали по главной лестнице, ведущей на поверхность, навстречу прорывающимся оркам. Тантрион старался прикрыть меня собой, время от времени хватал за руку, в другой сжимая эфес своего меча. В этой излишней заботе было для меня много смущающего и неудобного. Ведь мне требовались обе руки, чтобы стрелять, так ещё и приходилось подстраиваться под мужской шаг.

Неожиданно земля задрожала под ногами, а каменная крошка посыпалась с потолка. Ахр вёл нас всё глубже вниз, уверяя, что мы подошли к самому сердцу подземной империи. Я сомневалась, но молча слушалась своего владыку, который тревожился обо мне с каждой секундой всё больше.

Я никого не хотела отвлекать, но голод скрутил живот до боли. Украдкой вытащила хлеб и предложила небольшой кусок Тантриону. Он, хмуря брови, сначала взглянул на мою протянутую руку, а затем открыл рот. Я несколько смутилась, но покормила владыку прямо на ходу.

— Останавливаться опасно, — пробормотал он, склоняясь ко мне за следующим кусочком сытного хлеба, который все ещё вкусно пах и был мягким.

— Я понимаю, — кивнула в ответ.

Так незамысловато утолив голод, я тихо посмеивалась над королём, которому вернее всего непривычно довольствоваться малым. Хотя за его плечами было множество сражений, и он на собственном опыте знает все тяготы походов, не то, что я.

Жаль, в тёмном тоннеле плохо было видно лицо короля, но его улыбку я успела поймать, а затем сильные пальцы сжали мои. Если бы не грохот и опасность встречи с врагом, я бы в полной мере могла насладиться романтическими моментами. Тяжело вздохнув, решила подождать возвращения домой.

Чем ближе мы были к городу, перескакивая через провалы, обходя каменные мосты, тем больше встречались часовых. Тёмных было сложно застать врасплох, но Ахр молниеносными движениями в полной тишине убирал их с помощью наших теней.

Когда же мы добрались до самой столицы, я чуть не выдала нас свистом восхищения, благо тёмный вовремя закрыл мой рот ладонью, гневно зашипев:

— Здесь часовые — пауки, они чувствуют изменение воздуха, так что будьте предельно внимательными. Незамеченными нам не пробраться, только с боем.

Тантрион вырвал меня из рук Ахра, уточняя, куда конкретно нам идти. А я во все глаза смотрела на подземный город. Он был огромен под сводом необъятной взглядом пещеры. Её каменные неровные стены уходили вверх, скрываясь во мгле. Город освещали магические фонари. Их было так много, что, казалось, будто я смотрела на один огромный фонарь. Сам город был неспокоен, тёмные сновали по улицам в полном вооружении, кто пешим, кто верхом на пауках. Все они подтягивались к западным воротам — центральному входу в столицу.

Ахр указывал рукой на дворец, куда нам нужно было пробраться, так как под ним находился храм. Он обещал провести нас потайным ходом.

Но я вклинилась в разговор:

— Зачем нам храм? Нам нужно найти Хани. Где тюрьма или где тут у вас держат врагов?

Тёмный смерил меня взглядом, тяжело вздыхая, словно я неразумное дитя.

— Нам нужно добраться до Паучихи и убить её.

— Это тебе надо, а мне нужен мой брат. Где он может быть? — обиженно потребовала ответа. Будет он мне указывать, что нужно сделать в первую очередь!

— Хэни, он прав, — тут же заступился за моего раба владыка.

— Нет, — упрямо покачала головой. — Сначала брат. Я сюда пришла за ним. И он лучший воин. Так что…

— Если пойдём его искать, то утратим преимущество внезапной атаки.

Тантрион так выразительно на меня посмотрел, но я качала головой. Ветер тоже был на моей стороне, обещая найти брата, раз никто не хочет мне помогать. При этом он толкнул Ахра, а я приказал тёмному:

— Разделимся, ты и половина отряда теней идёте в храм, а мы потом присоединимся. Как только найдем Хани.

Ахра дёрнулся мне что‑то сказать, но я закончила словами:

— Это приказ.

Тантрион положил мне руки на плечи, прижимаясь со спины.

— Это неразумно, Хэни.

Но мой раб ждать не стал, уверенными движениями пальцев отобрал несколько теней, и они первыми кинулись вниз. Пауки, как и говорил тёмный, сразу подняли тревогу. Тантрион махнул рукой, и наш небольшой отряд бросился вслед за Ахром. Я держалась за спиной владыки, отстреливая пауков и тех дозорных, которые, заметив нас, бросились наперерез.

Достигнув стен города, мы преодолели последнее препятствие и оказались в сердце царства Паучихи, наполняя его встревоженными криками и громкими приказами. Наш отряд легко продвигался по улицам, отстреливаясь от встречных тёмных. Незаметными у нас не получалось быть, поэтому времени даже передохнуть не было. Крики погони и топот ног постоянно слышались с разных сторон. Доставая на бегу стрелы, приходилось снимать засевших в земляных домах лучников и магов. Но мы были быстрее и сильнее тех, кто остался защищать нижние кварталы. Даже маги не могли поймать нас своими заклинаниями. Ветер шептал куда свернуть, он был мне путеводной нитью, даровав надежду на встречу с братом. Он нашёл Хани, и теперь меня ничто не могло остановить. Даже владыка, тихо ругаясь, с трудом поспевал за мной. Ветер вёл тайными ходами, подсказывая какие закоулки безопасны, а где притаился враг.

Через несколько кварталов нам стали встречаться более богатые дома, украшенные множеством огней и отгороженные высокими железными воротами. Они доставляли нам большие проблемы, и я искала более укромные улицы, пока не поняла, что ветер зовёт меня в один из этих особняков.

Он стоял практически возле дворца, поэтому мы и заметили на одной из параллельных улиц отряд Ахра. За ними была организована погоня многочисленнее, чем за нами. Но и нам не доставляло удовольствия перепрыгивать через кованые ворота, убивая стражей, защищающих вход в особняк. Выбив дверь, один из теней получил стрелу в руку. Я выпустила в ответ сразу несколько стрел, ветер придал им ускорение и направление, после чего мы смогли проникнуть в просторный холл. За спиной послышались страшные звуки, издаваемые каменными големами. Одного взгляда назад было достаточно, чтобы понять, что оркам сейчас будет туго. Големов было шесть штук под управлением трёх магов. И все они шли плотным строем, ломая ступени дороги на поверхность.

Ветер дёрнул за косу, заставляя не отвлекаться. В особняке, оказывается, было полно воинов. Они высыпали в холл, окружая нас. Тени, сверкая мечами, не давали возможности прицелиться, вырезали лучников. Мой владыка взмахами меча заливал белый мрамор пола чёрной кровью тёмных. Я снимала тех, кто появлялся на балконах, прячась за тонкими витыми колоннами. Надо отдать должное хозяйке особняка, вкус у неё был. Изящные линии каменных перил, светлый мрамор, как стен, так и потолка, яркое освещение, словно и не в подземелье находимся.

Ветер упорно тянул меня за собой, и я спешила, перескакивая ступеньки, поднималась на второй этаж. Владыка пару раз дёргал меня за руку, задвигая себе за спину. Тени не отставали, усердно расчищая путь. Я держала магический щит от нефизических воздействий на случай, если в особняке есть сильный маг.

Никогда не вела бои в домах. Это было ужасно неудобно. Пришлось убрать лук и взяться за мечи. Новый в правой руке, в левой — старый, проверенный. Порой я отвлекалась на Тантриона, который в своей холодной ярости был подобен богу. Его плащ плотным щитом укрывал владыку от выпадов тёмных, давая несколько секунд для смертоносного замаха мечом. Все его противники опадали к его ногам, руками зажимая раны. Они истекали отравленной чёрной кровью, своими телами мешая другим нападать на владыку. Тени не уступали королю, увеличивая счёт в нашу пользу.

Я слушалась велению ветра и в скором времени ворвалась в спальню, где мне путь преградила одна их магов тёмной братии. Она была вооружена и не давала обмануться своей хрупкой с виду красотой. Тёмная эльфийка показала мне свои коготки, бросив в меня заклинание вечного сна, при этом кровожадно блеснув жёлтыми глазами. Но мой щит выстоял, рассеяв заклинание. Поняв, что магия не поможет, она сходу набросилась на меня, не давая толком зайти в спальню. Её выпады чуть не сбивали меня с ног. Парные клинки свистели возле моего лица, и им вторил крик Хани, требующий, чтобы я остановилась. Но разве это могло подействовать? Я же видела, что он был прикован к стене возле кровати и рвался ко мне, туго натягивая толстые звенья своих оков.

— Хэни, умоляю, не убивай её! — оглушил крик брата, когда я уже готова была нанести последний удар, который снесёт красивую головку с тонкой шеи. — Я люблю её!

Я замерла, удивлённо моргнув. Та, которую я держала за волосы и приговорила к смерти, оказалась возлюбленной брата? Я неверяще перевела взор на Хани, который изменился за эти несколько дней разлуки. Он осунулся, тёмные круги под глазами, в уголках век залегли морщинки. Я радовалась что не чувствовала в нём яда Паучихи, а значит, он всё ещё светлый.

— Это она? — потрясённо переспросила у Хани, пытающегося порвать цепи, только бы добраться до тёмной эльфийки.

— Хэни, прошу, не убивай её. Она хорошая. Умоляю, отпусти.

Бой за моей спиной затих. Не только я одна пребывала в изумлении. Тёмные воительницы, как и мой король, в немом удивлении смотрели на свою госпожу. Я отступила от неё, жёстко приказывая освободить брата. Та повела плечами и явно не собиралась этого делать. Пришлось применить магию моего рода. Я властительница этого мира, и все подвластны мне. Тёмная эльфийка на несгибающихся ногах подошла к столику возле разбитого в пылу драки зеркала и достала из выдвижного ящика ключ, которым отперла оковы Хани. Мой брат, мой любимый брат вместо того чтобы радостно закружить меня в своих объятиях, прижал к себе свою пленительницу.

— ДарриШэль, успокойся, — ласково шептал он ей.

А я обернулась к Тантриону, жалобно глядя на него. Я запуталась. Что мне теперь делать? Я так стремилась его спасти, а он обнимают ту, кого следует убить, пока этого не сделала она с ним.

Тантрион обнял меня, строго обращаясь к брату:

— Хани, мы должны уходить. Ты с нами?

— Конечно с нами, — взвилась я, вырываясь из объятий владыки. — Я не оставлю его с этой…

Приличных определений для эльфийки у меня не было, поэтому я некультурно ткнула в прижимающуюся к брату женщину пальцем.

— Хэни, — укоризненно осадил меня брат. — Это моя любимая, ДарриШэль. И я…

Вдруг пол под нами задрожал. Тёмная эльфийка схватилась за голову, замычав от боли. Брат придерживал её, как меня мой король. Стёкла в окнах разбились, осыпаясь мелкой блестящей крошкой на мраморный пол.

— Что это? — тихо спросила, наблюдая, как тёмные корчатся от боли, не в силах держаться на ногах.

— АхраШеррот добрался до храма.

— Отец? — слабым голосом спросила ДарриШэль, выпрямляясь и стирая кровь, текущую из носа. — Он жив? Отец здесь?

Мы с Тантрионом переглянулись, а Хани нахмурился, глядя на свою возлюбленную. Пол задрожал вновь. Эльфийка взвизгнула, сжимая руками виски.

— Нам пора к Ахру на помощь, — напомнил владыка. — Хани, ты должен идти с нами.

Брат, держа в руках свою возлюбленную, выглядел неприкаянным. Он явно не хотел с ней разлучаться. Вновь. Я же помнила, как он страдал в разлуке. Вот она запрещённая любовь, у которой не было счастливого будущего. Они, наверное, встретились в одной из стычек, когда тёмные напали на наш город. Мой брат, похоже, сразу воспылал к этой тёмной красавице любовью. Сколько раз я видела его на стене кордона, задумчиво вглядывающегося вдаль. Он, наверное, ждал встречи с ней, не раз заступая вместо кого‑нибудь на караул. Мне было так больно за него. И вот сейчас он вновь должен отказаться от своей любви по приказу владыки. В родных и обожаемых глазах плескались боль и отчаяние, а ещё любовь и нежность, когда он смотрел на белую макушку эльфийки.

Я вспомнила свою молитву за брата, возносимую падающей звезде. Моё желание сбылось. Но тогда я не ведала что творила, не знала, какая сила заключена во мне. И теперь терзалась угрызениями совести. А так ли и хорошо, что они встретились? Нужно было брать ответственность за свои деяния.

Я приблизилась к брату и его возлюбленной, постанывающей от адских мук. Приложив ладонь к покрытому испариной лбу, прикрыла глаза.

— Владыка, тёмные умирают, — краем уха услышала шёпот одного из теней.

— Ахр сумел убить их богиню, — ответил холодно Тантрион. Сердце кольнуло страхом за брата. Я не желала, чтобы он пережил смерть возлюбленной на своих руках.

Сила, которая теплилась в груди, стала щекотать пальцы. Я чувствовала, что смогу помочь Хани. Я искренне желала ему счастья.

— Очистись от яда Паучихи, обратись к Свету. Ты должна жить ради моего брата, ради вашей любви.

Свои слова я словно слышала издалека, и голос казался чужим. Я видела свет ауры ДарриШэль, там, где находилось сердце. Она любила моего брата. И эта любовь держала её в этом мире не давая уйти вслед за Богиней за Грань. Я потянулась к этому свету, вливая в него свою силу. Улыбнулась, когда огонёк отозвался на подпитку, ласковым цветком раскрывая лепестки солнцу.

Ещё одно землетрясение осыпало нас побелкой с потолка. Особняк жалобно заскрипел. Тантрион попытался оттащить меня от ДарриШэль, но ей нужна была моя помощь, так как яд стал выходить рвотными спазмами. Встревоженный Хани умолял взглядом о помощи. Я осталась, прося у короля немного времени.

Тени, отправившиеся за разведку, сообщали, что не все тёмные погибли. Те, что остались, продолжали бой с орками, которые прорвались в подземелье и были уже на подступах к столице.

— Хэни, нам пора.

Я кивнула, похлопав брата по плечу. Отдала ему свой детский меч, обещая вернуться. Пора было закончить то, зачем мы сюда пришли. Разобраться с чёрным порталом. Изгнать всех исчадий хаоса в их родной мир.

Я уверенно спускалась по ступенькам, глядя на светлый проём двери, ведущей на улицу. За спиной шёл мой король. Тени чуть впереди, очищая дорогу от не сдающихся тёмных эльфов. Крики сражающихся и звон металла перекрывали грохот обваливающихся домов. Земля под ногами ходила ходуном, но я шла, силой своей власти приказывая тем, кто сеет зло, исчезнуть из моего мира. Я не чувствовала своего тела. Я не была собой прежней. Мой шаг эхом отражался от каменных стен огромной пещеры. Я была здесь, и я была везде. Не только на нашем материке, но и на восточном, и на южном. Там, где мои собратья так же сражались с приспешниками тёмной богини.

Мир сам выплёвывал тварей, порождённых извращённым сознанием Паучихи. Я чувствовала, как с каждым ударом сердца мой мир становится чище.