Колдовской апрель

- Любимая...

Он бережно притянул ее к себе. Золотая маскарадная маска весело смеялась над влюбленными, сверкая изумрудными, как у Джины, глазами.

Они лежали в объятиях друг друга, остывали и угасали, молчали, наслаждались тишиной и пили дыхание друг друга. Наконец Рикардо тихо спросил:

- Почему он все-таки оставил тебе кольцо?

- Рикардо!

- Нет, саrа mia, я больше не об этом! Я просто хочу понять...

Она соскочила с кровати, обнаженная, легкая, прекрасная... Подбежала к шкатулке с драгоценностями и с самого дна достала бережно свернутое письмо Джона.

- Читай. Ты все поймешь.

"Дорогая Джина! Хотя мы знали друг друга не так уж долго, ты стала мне настоящей дочерью, о которой я всегда мечтал, и твои тепло и доброта согрели меня на закате моих дней.

В конверте ты найдешь кольцо. Его носила Роза, моя жена, а после ее смерти я сделал из него нечто вроде медальона, но теперь пришло ему время вновь стать кольцом. Роза считала его чуточку волшебным, и я склонен с ней согласиться. Если и есть на земле магические кольца, то это одно из них. Роза надела его - и мы с ней встретились впервые, а после этого не расставались до самой ее смерти. Мы были счастливы, Джина, и я от всей души желаю этого и тебе.

Я знаю, знаю, моя девочка, ты очень любила Стивена, а ваша с ним совместная жизнь оказалась такой невероятно короткой. Ты слишком молода для такого горя и такой боли, и послушай-ка, что я тебе скажу: тот, кто потерял свою любовь, имеет право оплакивать ее, но нельзя оплакивать ее вечно. Жизнь идет своим чередом, все вокруг меняется, и на смену февралю приходит март, а за ним - колдовской апрель. А на смену одиночеству - новые встречи. Будь счастлива. Джон".

Рикардо помолчал. Бережно свернул письмо и отдал Джине.

- Спасибо, что доверилась мне. Это было важно. Я должен был понять. И научиться любить и прощать.

- Я люблю тебя.

- И я люблю тебя. Джина?

- А?

- Давай не будем сегодня вставать?

- А Мария?

- Ну что "Мария"! Не беспокойся, ты всегда сможешь ее подкупить...

- Чем же можно подкупить Марию?

- Ты ей скажешь, что она будет подружкой невесты.

Эпилог

В день своей свадьбы все невесты во все времена и во всех странах нервничают. Джина Хьюстон не была исключением. Она металась по комнате, роняла булавки, перчатки, цветы...

Мария, в необъятном шелковом платье и с лентами на голове, то и дело прикладывала к глазам носовой платок и что-то тихо приговаривала про себя. Джина не прислушивалась. Мария была настоящим знатоком старинных обрядов и, скорее всего, в данный момент наводила порчу на всех, кто желал плохого "голубке Джине".

Сама "голубка Джина" чувствовала себя как никогда близкой к нервному срыву. В этот момент раздался осторожный стук в дверь.

- Не открывай, голубка моя! Ему нельзя тебя видеть, до самого алтаря нельзя...

- Мария, это же не может быть Рикардо, он уже в церкви, это мы опаздываем... Боже! Что это?!

Обе взвизгнули и отскочили. В распахнутой двери виднелся большой раскидистый куст цветущего шиповника. Он стоял прямо посреди коридора и слегка покачивался.

На кусте висели атласные ленты, звенели серебряные колокольчики и несколько истошно завывала механическая канарейка.

Через мгновение куст раздвинулся, и из самой его середины вынырнуло исцарапанное смуглое лицо.

- Мессер Адриануччо!

- Адриано!

- Тс-с-с!!! Глупые тетки, чего вы орете! У меня опять начнется медвежья болезнь.

- А что случилось? Ты сбежал из больницы?

- Во-первых, не сбежал, а отпросился...

- Мессер Адриануччо, у вас кровь на щечке...

- Мария, умолкни! Я терпел вековой гнет, но теперь баста. Я большой мальчик и сам скоро женюсь. Кровь не пугает настоящих мужчин, отойди от меня, я хочу, чтобы меня украшали шрамы...

- Адриано!

- Молчу. Меня вообще здесь нет. Это просто куст шиповника.

- Где ты его взял, дурачок?

- В ботаническом саду, дурочка. Где же еще.

- А зачем?

- Ой! Смотрите на нее. Не дошло? Это же настоящий партизанский подарок! Маскировка называется. Давай прямо с ним в церковь пойдем! Представляешь, как Рик удивится! Сейчас я тебя научу...

Из окон Палаццо деи Кавалли несся громкий и звонкий хохот, и гондольеры, плывущие по Большому Каналу, улыбались и одобрительно покачивали головами.

О, Венеция...