Колдовской свет

Глава 13

Ликование Келлер мгновенно угасло.

— Условия?

— Ты получишь все, о чем попросишь, — заверила Уинни, смахивая слезы. — Машину, одежду, книги…

— Нет-нет, вещи мне не нужны, — перебила Илиана. — Я согласилась потому, что просто не могу сидеть сложа руки, когда вокруг творится такое, и должна сделать все, чтобы помочь вам. Но все-таки я не та, за кого вы меня принимаете. Поэтому первое мое условие такое: пока я буду притворяться Неукротимой Силой, вы станете искать настоящую.

Келлер с облегчением вздохнула и пообещала:

— Я передам твое пожелание Рассветному Кругу. Они сразу начнут искать других потомков Харманов и будут делать это до тех пор, пока ты не объявишь о прекращении поисков.

Конечно, они согласны на условие Илианы. Это небольшая плата за ее помощь.

— А второе условие? — напомнила Келлер.

— В субботу я хочу пойти на вечеринку к Джейми.

Возмущение было общим и бурным. Даже Нисса вышла из себя. Прервав поток протестов, Келлер жестом велела всем замолчать и, сурово глядя на Илиану, категорически объявила:

— Это невозможно. И ты сама это понимаешь. Единственный выход — разорваться, тогда ты сможешь оказаться в двух местах одновременно.

— Не болтай чепухи, — возразила Илиана. — Я хочу побывать на вечеринке до церемонии, я буду там всего пару часов. Потому что Джейми — моя лучшая подруга, на нее дважды нападали из-за меня.

— Ну и что? Ты уже отблагодарила ее. Ты спасла ее жизнь, жизнь ее брата-близнеца и их родителей.

— Ничего подобного я не делала! Я только собираюсь притвориться Неукротимой Силой, хотя знаю, что это трудно. Мне предстоит солгать. — На глаза Илианы навернулись слезы. — Но я не желаю обижать Джейми, ведь я обещала прийти. Если вы хотите, чтобы я как можно лучше сыграла свою роль, — пожалуйста, но сначала я пойду на вечеринку.

Наступила тишина.

«Да, надо признать, что она на редкость упряма, — подумала Келлер. — Уж если приняла решение, отговаривать бесполезно. Это свойство ее характера пригодится нам, когда Неукротимые Силы вступят в борьбу с мраком».

А пока упрямство Илианы вызывало у нее лишь раздражение.

Келлер обреченно вздохнула и кивнула:

— Ладно.

Уинни и Нисса резко повернулись к ней. Они не ожидали, что Келлер сдастся так быстро, и, должно быть, теперь гадали, какой козырь припрятал в рукаве их босс.

К сожалению, никаких хитростей Келлер не замышляла.

— Значит, придется что-нибудь придумать, — обратилась она к своей команде. — Попытаемся обеспечить максимальную безопасность и не отходить от Илианы ни на шаг.

Уинни и Нисса разочарованно переглянулись, но ничего не сказали.

Келлер обратилась к Илиане тоном, не терпящим возражений:

— Ты должна быть на церемонии Солнцестояния в полночь. До места, где состоится собрание, минут двадцать езды, а нам на всякий случай следует выехать заранее. Скажем, за час. Если ты не появишься на собрании оборотней и колдуний ровно в полночь…

— То моя карета превратится в тыкву, — язвительно откликнулась Илиана.

— Нет, просто оборотни разойдутся и шанс заключить союз с ними будет навсегда упущен.

Илиана, увидев, что все взгляды устремлены на нее, стала серьезной:

— Я приеду туда вовремя. Это мне известно точно. И знаешь почему, Келлер? Потому что меня отвезешь ты.

Келлер ошеломленно смотрела на нее. Она слышала, как Уинни подавила смешок, заметила, что Нисса прячет улыбку. А потом и сама улыбнулась:

— Ты права, Илиана. Так я и сделаю. Даже если придется тащить тебя силой. Стало быть, по рукам.

Все было решено.

Илиана повернулась к Галену. Она искоса посматривала на него с того момента, как завела этот разговор. И теперь опять смутилась. Но, собравшись с духом, сказала:

— Если есть причины, по которым я должна отказаться…

Келлер изо всех сил толкнула под столом ногу Галена.

Он вскинул голову. За несколько минут принц оборотней окончательно утратил сходство с прежним Галеном. Разговор о драконах преобразил его, на лицо будто легла тень, взгляд обратился внутрь. И согласие Илианы его вроде не успокоило.

Келлер пристально смотрела на него, жалея, что не владеет телепатией.

«Не вздумай! — мысленно твердила она. — Да что это с тобой? Если ты испортишь все, чего мы добились с таким трудом… Ведь ты знаешь, что поставлено на карту…»

И вдруг Келлер поняла. Его взбудоражил и опечалил разговор об истории драконов. Он был потрясен, хотя давно знал обо всем. Но сегодня чувство вины за содеянное предками сделалось особенно непереносимым.

Келлер казалось, что она наяву слышит его голос: «Мне так жаль…»

«Не глупи, — мысленно приказала Келлер. Да, телепатией она не владела, но не сомневалась, что Гален прочтет ее мысли. — За что тебе извиняться? Лучше поспеши сделать то, что предначертано».

Ее сердце неистово колотилось, но она старалась дышать ровно. Ничто не имело значения, кроме Рассветного Круга и долгожданного союза. Ничто. И думать о чем-то другом в такое время — непростительный эгоизм.

Гален отвел глаза, словно проиграл поединок. Он уловил мысли Келлер.

Илиана, ожидая его слов, уже была готова расплакаться — слезы крохотными бриллиантами повисли на ее ресницах. Келлер напряглась, пытаясь не прерывать мысленного контакта с Галеном.

Но, как обычно, Гален поступил правильно: бережно взяв ладонь Илианы, он поднес ее к своей щеке. Жест простой, но многозначительный. И при этом он сумел удержаться на дистанции — в конце концов, ведь он принц.

— Обручиться с тобой — огромная честь для меня, — произнес он, глядя в глаза Илиане. — Конечно, если ты согласна. Ты, надеюсь, помнишь мой рассказ о нашей семье…

Илиана вздохнула. Как по волшебству, слезы исчезли, глаза стали похожи на лепестки фиалок, омытые дождем.

— Да, я все помню, но это ничего не меняет. К тебе все это не относится. Ты — лучший из людей, которых я встречала. — Она нежно улыбнулась.

Против такой улыбки не устоял бы никто. Гален — тоже.

— Но до тебя мне далеко.

Так они стояли целую минуту, глядя друг на друга и держась за руки. Они были идеальной парой, сочетанием золота и серебра, картинкой из книги сказок.

«Вот и все. Свершилось. Теперь Илиана не откажется от церемонии, — решила Келлер. — Пока мы охраняем ее, на нашей стороне Неукротимая Сила. Миссия выполнена».

Ей следовало ликовать.

Но почему так больно сердцу? Почему так тяжело на душе?

День уже клонился к вечеру, когда раздался второй звонок.

— Они разыскали водителя той машины, — сообщила Нисса.

Келлер насторожилась. К тому времени, когда миссис Доминик вернулась домой, они успели перенести коробку со свитками в спальню Илианы и теперь сидели, разложив листы пергамента на полу.

Илиана лежала в постели, полузакрыв глаза и явно засыпая. Но, услышав голос Ниссы, она подняла голову:

— Кто он?

— Оборотень по имени Фултон Арнолд. Живет в десяти милях отсюда.

Келлер напряглась.

— Арнолд… Повелитель орлов. — Она переглянулась с Галеном.

Он мрачно кивнул:

— Орлам придется объясняться по этому поводу. Проклятье, они всегда были строптивы, но на этот раз зашли слишком далеко!

— Значит, в этом деле все-таки замешано Царство Ночи, — подхватила Уинни. — Рассветному Кругу удалось выяснить, что именно произошло?

Нисса присела на стул возле белого туалетного столика Илианы.

— Да, у них есть предположение. — Она повернулась к Галену: — Тебе оно не понравится.

Он отложил пергамент и выпрямился, мрачно глядя на Ниссу:

— Какое?

— Ты помнишь все возможные версии, объясняющие нападение оборотней на людей? То ли по собственной воле, то ли по приказу Первого Дома. Так вот, Рассветный Круг считает, что оборотни действовали по приказу, но получили его не от Первого Дома.

— Но оборотни не подчинились бы приказам вампиров, — возразил Гален. — Значит, совет Царства Ночи исключается.

— Есть мнение, что приказ отдал дракон.

Келлер изо всех сил хлопнула себя по лбу. Ну конечно! Почему она раньше об этом не подумала? Дракон отдает приказы, взяв на себя роль легендарного правителя, вернувшегося, чтобы спасти оборотней.

— Возвращение короля Артура… — пробормотала она.

Илиана недоуменно спросила:

— Но вы же говорили, что все драконы — злобные существа, что они ужасны, жестоки и стремятся уничтожить весь мир…

— Правильно, — сухо подтвердила Келлер. Только Илиане могло прийти в голову отказаться от охоты на дракона под таким предлогом. — Все они такие. А еще они очень могущественны. И повелевают оборотнями. Уверена, есть множество оборотней которые радостно восприняли возвращение дракона. Оборотни уверены, что сейчас для них наступила новая эпоха, возможно, даже эпоха господства оборотней. Если это так, Первому Дому их не образумить. Даже мыши перебегут на сторону Аждехи.

— Ты хочешь сказать, что теперь церемония обручения бессмысленна? — Илиана приподнялась.

Любопытно, что она вовсе не обрадовалась, а, напротив, явно огорчилась.

— Нет, не смей даже думать об этом, — возразила Келлер. — Просто это означает… — Она умолкла, вдруг сообразив, в чем дело. — Это означает…

Ей помог Гален:

— …что мы должны убить дракона.

Келлер кивнула:

— Да, именно убить, а не просто вступить с ним в борьбу. Надо избавиться от него. Тогда отдавать приказы будет некому. И еще: это единственный способ предотвратить раскол в стане оборотней.

Илиана растерянно смотрела на листы пергамента, разбросанные по полу.

— А вы уже знаете, как можно убить дракона?

Келлер подняла один из листов, но тут же отбросила его:

— До сих пор мы не нашли в этих свитках никаких полезных сведений.

— Но мы еще не просмотрели и половины листов, — возразила Уинни. — К тому же этот язык понимаете только вы с Галеном, поэтому листы, которые просмотрели мы с Ниссой, можно не считать.

Работы было еще очень много. Келлер вздохнула и резким тоном объявила:

— Но думать о том, как убить дракона, пока слишком рано. Если он не помешает церемонии обручения, уничтожить его можно и потом. Уинни, подумайте вместе с Ниссой, как защитить Илиану в субботу на вечеринке. А мы с Галеном сегодня посидим подольше и постараемся прочесть все листы.

Уинни озабоченно нахмурилась:

— Босс, ты слишком много на себя берешь. Если опять не выспишься, то не сможешь действовать быстро и решительно.

— Отосплюсь в воскресенье, — отмахнулась Келлер, — когда все будет кончено.

Келлер рассчитывала, что этой ночью они с Галеном будут изучать свитки каждый в своей комнате. Но, когда все разошлись по спальням, Гален остался в гостиной вместе с ней и в одиннадцать вечера включил телевизор. В программе новостей сообщили, что произошло еще несколько случаев нападения зверей на людей.

Дослушав новости, Келлер взяла стопку листов пергамента. Но Гален сказал:

— Я тоже буду здесь читать, — и поделил стопку листов пополам.

Келлер стало неловко. В последнее время, оставаясь наедине с Галеном, она всегда чувствовала неловкость. А он спокойно изучал письмена, не отвлекаясь и не заговаривая с Келлер.

Но время от времени он все же поглядывал на нее. Келлер чувствовала его взгляд, понимала: Гален ждет, когда она поднимет голову.

Келлер упорно листала письмена.

Гален молчал. Подождав немного, он снова занялся пергаментами. Работа продолжалась в полной тишине.

И все-таки Келлер не могла целиком сосредоточиться на деле: мешало присутствие Галена, и она ничего не могла с собой поделать. Она была пантерой и чувствовала тепло его тела, находясь на расстоянии трех футов, чуяла его запах, и этот запах был приятным. От Галена пахло чистотой и мылом, а еще чем-то теплым, сладким и здоровым. Как от шерсти щенка, греющегося на летнем солнце.

Все это отвлекало Келлер, мешало с головой погрузиться в работу. Порой слова на свитках сливались, и тогда она и вовсе не могла уловить смысл фраз.

Но гораздо сильнее, чем тепло, запах и взгляды Галена, на нее влияло некое ощущение, в котором Келлер сначала никак не могла разобраться. Потом поняла — единство, почти осязаемое напряженное поле, возникшее между ними. Казалось, потрескивает наэлектризованный воздух, приподнимая короткие волоски на руках Келлер. Как ни старалась она отмахнуться от этих ощущений, все напрасно.

А тишина лишь усиливала напряжение.

«Надо что-то сказать, — решила Келлер. — Неважно что, главное, чтобы он понял: на меня все это не действует».

Она уставилась на пергамент, уже начиная его ненавидеть. Если бы удалось найти в этих свитках что-нибудь полезное…

И вдруг Келлер увидела то, что искала, на листе, который в эту минуту держала в руках.

— Гален, смотри — это самые древние рукописи, в них речь идет о драконах. Говорится и о том, на что способны драконы, что им подвластно, кроме черной энергии. — Она начала читать, запинаясь на малознакомых словах: — «Дракону достаточно прикоснуться к любому зверю, чтобы принять его облик, узнать все, что известно этому зверю, обрести все его умения. Число обличий, которые он может принимать…» Кажется, следующее слово означает «бесконечно». «Следовательно, он истинный оборотень, единственный, достойный этого звания».

— «Число обличий, которые он может принимать, бесконечно…» — повторил Гален, заметно волнуясь. — Знаешь, в этом есть смысл. Тот же дар унаследовали и члены Первого Дома, только у них он довольно слабый. Мы можем выбрать облик любого зверя — но только в первый раз. А потом нам приходится перевоплощаться именно в этого зверя.

— Тебе надо лишь прикоснуться к зверю, чтобы принять его облик? — спросила Келлер.

Гален кивнул:

— Так мы делаем выбор. Но истинный дракон может прикасаться к чему угодно и принимать внешний вид любого предмета, мало того, он может менять облик бесчисленное количество раз…

— Да. Значит, выследить дракона почти невозможно, — вздохнула Келлер.

С началом разговора напряжение в комнате рассеялось, и она немного успокоилась. По крайней мере, слова не застревали у нее в горле.

Но Гален вдруг придвинулся ближе, заглянул в ее лист.

— Интересно, говорится ли здесь что-нибудь о том, как отличить… Подожди, Келлер, посмотри на нижние строчки.

Ей пришлось наклонить голову к листу, и волосы Галена скользнули по ее щеке.

— Какие?

— Там говорится что-то про рога, — как в лихорадке бормотал Гален. — Ты знаешь этот язык лучше, чем я. Что это за слово?

— «Независимо»? Нет, не так… — Она начала читать: — «Но какой бы облик ни принимал дракон, его всегда можно узнать…»

— «…по рогам», — подхватил Гален.

Они закончили читать вместе, помогая друг другу:

— «На лбу у дракона бывает от одного до трех рогов, в редких случаях — четыре. Эти рога… — оба невольно повысили голос, — вместилище его силы, которую отнимают колдуньи, захватывая драконов в плен и лишая их способности превращаться».

Оба замерли, глядя на пергамент, — эти минуты показались Келлер бесконечными. Гален больно стиснул ее запястье и тихо выговорил:

— Вот он. Вот ответ. — Он поднял голову и слегка встряхнул ее руку: — Да, это решение! Келлер, мы нашли его!

— Тише! Ты переполошишь весь дом. — Но его радостное волнение уже передалось Келлер. — Дайка подумать… Да, у Аждехи могли быть рога. Его волосы были растрепаны, они падали на лоб. Помню, это показалось мне странным. В остальном он был опрятен.

— Теперь понимаешь? — Гален ликующе рассмеялся.

— Да. Но ты представляешь себе, как трудно лишить дракона его рогов?

— Какая разница! Келлер, перестань хмуриться, порадуйся со мной! Мы же нашли ответ. Нам известно уязвимое место драконов. Мы знаем, как бороться против них!

Келлер была не в силах сопротивляться: радость Галена оказалась заразительной. Чувства, погребенные в глубине ее души, разом вырвались наружу. Она пожала руку Галена, стараясь не выдать внутренней дрожи.

— Это сделал ты, — сказала Келлер. — Ты обнаружил эти строки.

— Но они на твоем листе. Их могла бы найти и ты.

— А ты первым предложил изучить свитки.

— А ты… — Он вдруг осекся и с улыбкой посмотрел ей в глаза.

Их лица разделяли всего несколько дюймов, и они говорили шепотом. Глаза Галена цветом напоминали летние листья, ярко-зеленые, с явно обозначившимися зелеными прожилками.

И вдруг его лицо исказила боль. Он по-прежнему смотрел на Келлер, сжимал ее руку, но глаза его стали печальными.

— Ты — единственная… — наконец тихо произнес он.

Келлер сжалась.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Ты все понимаешь.

Он произнес эти слова так просто, так убедительно, что возразить было нечего.

Но Келлер стояла на своем:

— Послушай, Гален, если ты о том, что случилось в библиотеке…

— Наконец-то ты признала, что там что-то случилось!

— …тогда я не понимаю, что с тобой стряслось. Мы оба оборотни, в ту минуту мы утратили способность рассуждать здраво. Находились в состоянии стресса. Пережили минуту… физического влечения. Так бывает иногда, но не следует воспринимать все это всерьез.

Гален внимательно посмотрел на нее:

— Значит, ты убедила себя, что это была «минута физического влечения»?

И в самом деле, Келлер почти удалось убедить себя, что между ними ничего не было.

— Я же объяснила, — продолжала она хриплым голосом, — любовь — удел слабых. А мне чужда слабость, я никому не позволю заставить меня стать слабой. И потом, при чем тут ты? У тебя уже есть невеста. Илиана отважна, добра и прекрасна, скоро ее могущество будет безмерным. Чего же еще ты хочешь?

— Ты права, — кивнул Гален. — У нее множество достоинств. Я уважаю ее, восхищаюсь ею, даже люблю. Разве ее можно не любить? Но я в нее не влюблен. Я…

— Не говори так! — Келлер вроде бы сердилась, но слова Галена ее обрадовали. Однако она заставила себя продолжать: — Какой принц может ставить собственное счастье превыше счастья своего народа? Превыше участи целого мира?

— Это неправда! — вскипел Гален. Он был в ярости. Его глаза вдруг вспыхнули глубоким зеленым пламенем. — Я не отказываюсь от церемонии. Просто пытаюсь объяснить, что на самом деле люблю тебя. Ты — моя духовная супруга, Келлер. И ты знаешь это.

Духовная супруга… Эти слова поразили Келлер. Но она сумела выстроить преграду в душе. Слова ударились о преграду, но не улетучились, а попали в какую-то нишу, созданную для них, и улеглись в нее.

Наконец-то были найдены и произнесены слова, точно описывающие их отношение друг к другу: это не физическое влечение, порожденное стрессом, и не романтический флирт, а соединение духовных супругов.

Духовные супруги — Келлер и Гален.

Но это ничего не меняло: им не суждено быть вместе.