Коммуналка (СИ) (Татьяна Ростова) читать бесплатно онлайн полную версию книги

8

Вместе с любовью изменилась обычная жизнь. Лена никому не говорила об этом, но остро ощущала раздвоенность, и это было невыносимо.

Снимчувства пенились, вскипая и выплёскиваясь. Просто находиться рядом было счастьем, но Денис не ограничивался этим. Ночью они много времени проводили в постели, и не потому, что бесконечно занимались любовью. Они разговаривали. Поначалу Денис спрашивал, она отвечала, но постепенно Лена осмелела и тоже стала задавать вопросы.

Общаться с ним было нелегко. В разговоре чувствовался жизненный опыт, который он старался прикрыть шутками, а если мужчина становился серьёзен, то это больше было похоже на мрачность. Лена понимала, что он многое пережил, и теперь прошлое не давало ему здесь, в мирное время, чувствовать себя свободно. Оно по-прежнему давило, как если бы он носил на плечах тяжкую ношу.

Денис для неё хотел сделать много добра, и молодой женщине было очень приятно принимать его теплоту, но её беспокоил он сам.

Мужчина жёг свою душу, не прислушиваясь к ней. То, что иногда появлялось в его глазах, та нежность ипонимание, он тут же уничтожал, превращая всё в обычную физиологию и жажду обладать.

Уже больше месяца они тайно встречались, скрывая это от остальных, но до сих пор Лена не могла бы сказать, чтоу них за отношения. Она любила искренне и беззаветно, не обращая внимания на то, что старалась не думать о будущем и даже о завтрашнем дне; а он только давал себя любить, со злостью срывая в душе любые ростки настоящего чувства.

Вторая часть её жизни — повседневная, бытовая, которую она вела без него, каждый день уничтожала, и этому помогала мама. Именно она насмехалась, жалила, приводила любые мысли и мечты в жалкие, лишённые смысла картинки из детских комиксов. Лена хотела бы не слышать её, и уже почти научилась, если бы не одно происшествие.

Она только что приготовила ужин и по своему обыкновению тщательно накрыла в комнате стол, когда пришла с работы мама. Ввалившись в дверь с объёмным пакетом, она загадочно усмехнулась и стала переодеваться. Лена кормила Лёшу, посадив его перед собой, давая мальчику картошку пюре с растолчённой котлетой. Приходилось терпеливо и долго спокойно уговаривать, удерживать, успевать затолкнуть еду в упрямый куксившийся ротик. На это уходило много времени, но Лене удавалось всё-таки накормить малыша.

Нина похвасталась подарком, который ей вручили в честь приближающегося дня рождения — большим и дорогим набором косметики для тела.

— Моё — не трогать, — заявила она весело и плюхнулась на стул, чтобы поужинать. — Тебя и так растирают каждую ночь, что не нужны никакие кремы.

Кровь бросилась Лене в лицо, но она никак не отреагировала на грубое замечание.

Это раздосадовало Нину, и она, энергично пережёвывая салат и котлету, спросила: — Он думает, что этот — твой?

Мама явно имела в виду Лёшу. По имени сына она никогда не называла.

Лена быстро взглянула на мать и поймала её слишком заинтересованный, хищный взгляд. Она поняла, что спрашивает мама не случайно, и нехорошее предчувствие отчётливо возникло в душе, почти уверенность.

— Да, — ответила Лена тихо, но звучно.

— Значит, скоро бросит, готовься. Мужикам не нужны чужие дети, да ещё Дауны. Или скажешь, что не твой? — прищурилась Нина. — Да это неважно, у него таких, как ты — целая очередь. А этот всё равно твой, ты его захотела, или я его сдам в дом инвалида.

Лена молчала, методично выполняя своё дело. Лёша поел, и теперь переодетый в чистую пижамку, требовал свою обычную порцию молока в бутылочке с соской. Молодая женщина спешила, чтобы не разочаровывать его, пытаясь выключить мысли. Но ей не давала покоя мысль, что этот разговор с мамой хоть и походил на ежедневный, но раньше она так не улыбалась, раньше не прищуривала в презрительной уверенности глаза. Она что-то скрывала, и очень скоро Лене предстояло узнать об этом.

Лена положила спать Лёшу, выключив верхний свет, и мальчик, утомлённый вечерней прогулкой на улице, почти сразу заснул.

Нина лениво наблюдала за дочерью, откинувшись на стуле, и не шевелилась, чтобы как-то помочь. Лена стала убирать со стола после ужина. Она избегала смотреть на мать, глядя перед собой. Нину это крайне раздражало.

— Я сейчас шла домой и видела твоего дружка в обнимку с какой-то девицей. Так что сегодня ночью ты не сможешь сбежать к нему, если только не хочешь попробовать любовь втроём.

Последнюю фразу она произнесла настолько ядовито, что Лена заморгала, замерев посреди комнаты.

— Только не говори мне, что ты надеялась влюбить его в себя. Да он такой, что даже я смогла бы отбить его у тебя.

— Не надеялась, — ответила Лена. — Я пойду в душ.

Под струями воды она дала себе волю поплакать. Лена понимала, что жить так нельзя, постоянная боль со временем либо притупляется, либо ломает.

Поздно вечером она оделась в длинную свободную футболку, шорты и тихо вышла за дверь. Уже подходя к его комнате, поняла, что мама оказалась права, у Дениса кто-то был. Постояв в коридоре, Лена всё-таки решилась и постучала.

Он открыл и сразу же втащил её в комнату. Внутри ярко горели под потолком лампочки, пытаясь рассеять густой дым, несмотря на открытые настежь окна. На диване сидела молодая привлекательная женщина и курила, положив ногу на ногу. Перед ней на столике стояла наскоро нарезанная закуска и бутылка водки с переполненной пепельницей во главе.

— А вот и Лена! — произнёс Денис, не очень естественно улыбаясь.

Она посмотрела на его потное, разгорячённое лицо, хотела поймать взгляд, но испугалась. Ей показалось, что глаза его совсем равнодушные, как будто безжизненные.

— Я зайду в другой раз, — скованно, но твёрдо произнесла она и выдернула запястье из его горячей ладони. Уже повернувшись, чтобы уйти, Лена невольно остановилась — он поймал её за талию.

— Ну, что ты, зачем, я не хочу в другой раз, — Денис наклонился к самому уху Лены. — Останься.

Его руки дали понять, что он не отпустит, и Лена, как замороженная, села на диван.

Он налил ей водки и втолкнул в руку стакан.

— Познакомься — это моя давняя знакомая — Валентина. Валя, это — Лена.

Женщины смотрели друг на друга открыто, но во взгляде Лены замерла неуверенность, а Валентины — насмешка и злоба.

Лена не стала пить, со страхом глядя на Дениса, который опрокинул в себя стакан и не зажмурился.

— Ты не меняешься, Дэн, — небрежно бросила его гостья, — вечно вокруг тебя бабы. Тебе не надоело?

Денис внимательно выслушал высказывание Вали и серьёзно произнёс: — Ты преувеличиваешь.

— Ты думаешь? — пьяно захохотала Валя. — А это, по-твоему, кто?

Она небрежно указала на Лену алым ноготком.

— Это — Лена, я тебе уже говорил. И вообще, думаю, что тебе уже хватит. Я вызываю такси.

Молодая женщина недобро усмехнулась, оглядывая Лену, продолжавшую сидеть молча, замирая от обидных слов и не в силах подняться и уйти, будто её пригвоздили к месту.

— На хрен такси, я остаюсь у тебя, ты же знаешь. Как всегда. А вот эту местную красавицу, — издевательски произнесла Валя, — проводи домой.

Денис встал, взял мобильный телефон с подоконника и позвонил, чтобы вызвать машину.

Пока он разговаривал, Лена подняла тяжёлый взгляд и увидела выражение перевёрнутых развратных глаз гостьи.

— Что смотришь? — еле слышно спросила Валя. — Пошла вон отсюда, ты помешала нам, не поняла? Дура совсем?

Лена слышала своё дыхание, отражавшееся внутри, как будто в огромном пустом доме. Поднявшись на ноги, она быстро и тихо вышла в коридор.

Пробежав до конца, вылетела на лестничный пролёт и, срывая дыхание, поднялась на второй этаж. Внизу она слышала громкий стук его шагов по коридору, наверное, хотел её вернуть.

Лена стояла за деревянной высокой дверью, вдыхая запах сухой штукатурки и пыли, жестоко давя в себе слёзы. Шатаясь, она ступила вглубь пустых комнат, не видя перед собой ничего, кроме черноты. Зарыдав в голос, молодая женщина медленно осела вдоль стены. Ей казалось, что в жизни она ещё не испытывала такой боли. Душа как будто разваливалась на куски и переставала существовать.

Плакала женщина долго, ругая себя, что вообще пошла туда, ведь знала. Ведь она знала, что такое — любить безответно. Или думала, что знала.

Прошло очень много времени, прежде чем Лена поднялась на ноги и огляделась. Она поняла, что тусклый лунный свет свободно льётся через пыльные новые окна, и от этого пространство квартиры казалось огромным. Здесь царила полная тишина, но страшно не было, только горько. Как будто в мире больше никого не осталось.

Лена двинулась по коридору до конца, зашла в комнату, под которой была его комната и замерла, ощущая на горячих щеках остывающие слёзы.

Да, она любила сильно и безрассудно, не понимая всю разрушительную силу этого чувства. Но она понимала и то, что выбора у неё не было. Если бы была возможность что-то изменить, Лена бы не согласилась. Она снова пошла бы по этому пути, но и только.

Винить в чём-то Дениса было глупо — он ничего никогда не обещал.

Судорожно вздохнув, женщина села на низкие крепкие козлы, покрытые пылью, и закрыла глаза. Мысли калейдоскопом закружились в сознании. Нехорошие мысли, о смерти и избавлении, как будто жизнь — это компьютерная игра, которую можно всегда начать заново и что-нибудь исправить.

Она снова заплакала, не видя впереди ни одного светлого момента. Ей не жалко было себя или своей пустой одинокой жизни, тяжёлым грузом лежала ответственность за Лёшу.

Мороз пробежал по коже в душной комнате от того, что она совершенно отчётливо думала о самоубийстве, хладнокровно размышляла о его возможности и желанности. Она осознавала, что это такое, и ещё она понимала, что никто не будет плакать. Совсем никто. Только маленький брат, который ей почти как сын, и то недолго, привыкнув и смирившись к положению безликого инвалида в интернате или доме малютки.

Лена горько вздохнула, попытавшись убрать волосы с лица, они тоже намокли от слёз. Кровь звенела в ушах, и на мгновение ей показалось, что она сейчас потеряет сознание от духоты и муки, разрывавшей грудь.

Ссутулившись и наклонившись вперёд, Лена застонала, но её тут же обняли чьи-то твёрдые и ласковые руки, а рядом она услышала его голос: — Что ты тут делаешь, Лен? Здесь же жарко, как в костре.

Сначала в горле ёкнул страх, а потом вернулось страдание. Она заплакала с новой силой. Денис открыл окно и подвёл её к нему, крепко обняв и положив подбородок ей на плечо.

Очень долго они молчали, Лена вдыхала его запах, ощущала его рядом, и возвращалось то простое и необъяснимое счастье, отодвигавшее все беды на другой план.

Позже он посмотрел на её опухшее красное лицо и чуть улыбнулся. Пьяным он не был абсолютно, как если бы не пил ни капли.

— Глупая, я хотел, чтобы ты осталась, чтобы выпроводить эту дуру, а то она бы устроила скандал.

— Это твоя… твоя любовница? — глухо произнесла Лена.

— Кто? — засмеялся он. — Никогда ею не была. Я когда-то занимал у неё деньги, очень давно. Сейчас она у меня просила взаймы. Я не знал, как от неё отделаться.

Лена молчала под его взглядом.

— А ты подумала, что я сегодня решил пригласить к себе другую?

— Я подумала, что помешала вам.

Он обхватил её голову и поцеловал.

То, что он говорил, была полуправда, но правда этому наивному и расстроенному человечку ни к чему.

Насчёт денег Денис сказал честно. Она пришла к нему «по делу», с закуской, с выпивкой, по старой памяти. Теперь занять денег у него, причём очень большую сумму, которую он заработал в армии и рассчитывал потратить на машину. Денис отказал, она разозлилась, и когда пришла Лена, то попала под горячую руку. И ещё — любовниками они были, только давно. Может быть, она хотела что-нибудь возобновить, но у него только одна мысль крутилась в голове — избавиться от неё поскорее. Хотел повежливее, но не вышло. С ним это часто бывало.

Зато из-за того, что расстроилась Лена, он очень разозлился и наговорил много неприятных вещей Валентине. Ну, да чёрт с ней, она заслуживала это.

— Ты дал?

— Что? — уставшим голосом спросил он.

— Денег?

— Нет, а что?

— Почему?

— Ну, это всё сложно. Она хотела не на доброе дело. Больше не хочу говорить об этом. Пошли лучше ко мне, — Денис обнял её и повёл к выходу из душного пространства пустой квартиры.

— Постой, — остановилась вдруг Лена, глядя ему куда-то в подбородок. — Я хотела бы тебе кое-что сказать. Просто… Надо сказать.

— Скажи, — спокойно произнёс он, чувствуя, как вибрирует её тело в волнении.

— Я знаю, что ты ничего не обещал мне, и что ты не любишь меня, знаю, что ты думаешь — всё это глупо… Но я только прошу сказать мне, если между нами всё кончится. Скажи, не показывай это и не обманывай меня. Не встречайся у меня на глазах с кем-то ещё, думая, что я уйду сама и догадаюсь. Я прошу только сказать. Я пойму.

В гулких стенах её слова звучали звонко и пронзительно, как если бы их говорил маленький ребёнок. Денису показалось, что он не слышал в жизни ничего более откровенного и потому ошеломляющего. Если бы всегда отношения были бы так честны и просты, как она об этом по-максималистски говорила, проблем в жизни стало бы намного меньше.

— Я понял тебя, — кивнул Денис, с тревогой стискивая её худое тело, бившееся в нервной дрожи. Она очень сильно волновалась, и тогда он впервые пожалел, что обратил на неё внимание. Всё равно ничего хорошего из этого выйти не могло, ведь всё когда-нибудь заканчивается, а она вообразила, что полюбила навечно. Оставалось только надеяться, что он ей надоест первым.

Они спустились вниз, до конца ночи ощущая грусть и небольшое напряжение.

С тех пор Лена не могла делать вид, что не слушает мамины замечания, потому что они означали одно — постоянное ожидание конца.

Жить в страхе было тяжело, но человек поразительное существо, он надеется даже тогда, когда это невозможно.

Ему было тесно здесь, в южной провинции страны, и это чувствовалось. Свету быстро утомил такой режим, но Стасу, похоже, было мало. Он наслаждался клубами, встречами, разговорами, коктейлями, танцами, музыкой — пёстрой мишурой тусовочной жизни.

Света подрабатывала в редакциях молодёжных журналов «Протеже» и «Ракурс» внештатным корреспондентом, там был фотограф, занимающийся съёмками как к журналу, так и на местных каналах. Она обратилась к нему с предложением помочь восходящей звезде — Стасу Рогожину и предложила придуманный им проект антинаркотической рекламы.

Если бы Стас был её сосед, никто бы и внимания на него не обратил даже по Светиной просьбе. А вот фамилия Рогожин сказала о многом, тем более, деньги у Стаса на свой проект были.

Дальше закрутилось всё очень быстро — съёмки, интервью, бесконечные вечеринки. Света не сомневалась, что он справился бы и без неё и так называемой помощи, но всё-таки было приятно. Парень не отпускал её от себя, они всюду появлялись только вместе, и хотя девушке наскучила жизнь гламурной дивы, она не жаловалась.

Через неделю, как закончились съёмки, объявились шантажисты Стаса. Он вёл с ними переговоры нагло и насмешливо, ничуть не боясь скандала, он ему был даже нужен. Ну, какой настоящий рэпер был без тёмного прошлого, связанного или с тюрьмой, или с наркотиками.

Света начала подозревать, что шантаж — дело подстроенное, но Стас в этом не признавался.

Однажды в разгар сессии возле университета Света встретила того самого знакомого, которого она весенней ночью спасла от избивающих его хулиганов. Он тогда валялся в мусоре и был весь в крови.

Сейчас молодой мужчина стоял возле её университета и жадно жевал хот-дог, и делал это настолько заразительно, что девушка ощутила волчий голод.

— О, привет, Света, — попытался улыбнуться он одними глазами.

Она остановилась, воткнув тонкие каблучки в итальянскую плитку тротуара.

— Привет, — удивлённо отозвалась она, вспомнив, что его зовут Юра.

Солнечным днём его глаза настолько сильно поразили её своим необычным цветом, что девушка почему-то смутилась. Ещё ни разу она не реагировала так на мужские глаза. Цвет его радужки был ярко-синим, и можно было бы подумать о линзах, но освещение чётко показывало, что их нет.

Мужчина был старше неё, она это поняла, подробно разглядев его лицо. Приятное, даже смазливое, без резких черт и в то же время мужское. Пепельные светлые волосы густой волной ложились на лоб, и эта небрежная причёска раздувалась летним горячим ветром.

Одет он был демократично — светло-голубые джинсы и футболка с какой-то неопределённой эмблемой.

— Я по твою душу, — сказал он приятным тембром, и Света почему-то подумала, что этот голос не смогла бы спутать ни с каким другим. Глупо было так думать о человеке, которого видела однажды в грязной подворотне, но это правда.

— Я почему-то так и подумала, — пошутила она, и он хохотнул, дожёвывая.

— Зачтено, — кивнул мужчина. — Пошли?

— Куда? — весело ответила она вопросом на вопрос.

— Ко мне в машину, конечно.

— А это не опасно?

Он стал серьёзным и сделал шаг к ней, глядя прямо в упор. Вокруг них ходили студенты и просто прохожие в этот удушливый полдень. Они стояли почти в самом центре людского потока, текущего от Садовой к вокзалу и наоборот.

— Опасно отпугивать бандитов ночью, — сказал он с укором, смело взял её за запястье и потащил к дороге.

Света была настолько поражена его обращением, что ничего не сказала.

Он усадил её в пыльную старую «Шевроле Ниву» тёмно-золотистого цвета, Света стала ошарашенно оглядываться. Она привыкла к машинам другого уровня, особенно в последнее время.

— Слушай, — начал он, положив руки на руль, и девушка заметила, что почти до запястья их покрывают золотистые курчавые волосы. Она сглотнула, остановив на них взгляд и ни с того ни с сего ощутила горячее тепло глубоко внутри. Он сейчас смотрел пристально, убедительно что-то говорил и распахивал свои синие глаза, а девушка не понимала ни слова. Такое с ней было впервые. Она уловила нить его мысли, когда услышала слова «запись» и «шантаж».

— Что? — тонко произнесла она и откашлялась.

— Ты работаешь с ним, я знаю, и как раз сейчас стараюсь объяснить тебе, зачем.

— Ты и есть тот шантажист? — спросила она.

— Нет, — покачал головой Юра. — Я это сделал, а у меня забрали материал.

— Ты журналист?

— Я тебе уже говорил, что нет, — устало вздохнул он. — Я фотограф. Снимаю разных людей тогда, когда они об этом не знают. В основном, известных людей.

— Папарацци? — догадалась она, и Юра снова улыбнулся.

— Я зарабатываю фотографиями или видео. Чем лучше фото, тем больше за него заплатят. Но одни молодчики поняли, что этим не просто можно заработать, а сорвать много денег. Тогда я чуть не умер в подворотне, если бы не ты.

— Но Стасу на руку это видео. Ты его снял, правильно?

— Что он тебе сказал? — усмехнулся Юра, и Свете это совсем не понравилось.

— Что на нём он принимает наркотики. Что-то подобное.

— Понятно. Там не только это видео. Там ещё много чего интересного, и это — самое безобидное.

— То есть? — спросила Света, расширив глаза, и поймала себя на мысли, что не хочет знать то, что сейчас расскажет Юра.

— Слышала про гомосексуализм? — скривил губы в жёсткую ухмылку мужчина.

— Да, — отозвалась она еле слышно.

Он покивал, как будто подтверждая свои слова.

— Стас?

— Да. И думаю, что это не очень хорошо повлияет на его дальнейшую карьеру звезды хип-хопа, разве что если он не хочет стать вторым Борей Моисеевым.

Света прикрыла глаза ладонью и почувствовала, что дрожит.

— Ты хотел этим его шантажировать? — спросила она.

— Нет, я хотел его снимать, а когда получилось это, подумал, что оно слишком много стоит и просто молчал. Но это долгая история.

— Причём тут я? — спросила Света, подумав почему-то, что за те недели, что Стас был рядом с ней много времени, они ни разу не оказались в постели. Тогда девушка решила, что он оттягивает момент, теперь ей всё стало ясно.

— Парню конец, понимаешь? А он даже этого не понимает. Если он ввяжется в свой удачный пи-ар, ему не расхлебать. Пришёл бы к нему я, он может быть не поверил бы, а может быть натравил на меня кого-нибудь, кто знает. Но это не решило бы проблемы. Ты должна ему обо всё рассказать. Откажется платить за видео с наркотиками, они достанут козырь крупнее.

— А что же делать? Бесконечно он платить тоже не сможет, они же будут постоянно вытягивать деньги.

— Не будут, иначе их будут искать. Они сорвут куш и исчезнут далеко, поверь мне. Они рисковые, это очень опасно.

— И ты этим занимаешься? — с суеверным ужасом спросила она.

Он тяжело вздохнул, подкатив глаза к потолку: — В основном, отвисшими животами и вторыми подбородками, но не суть важно. Так жёстко я не берусь, понимаешь?

— Понимаю, — кивнула она. — Что ты конкретно от меня хочешь? Чтобы я ему сказала заплатить тем уродам?

— Да, остальное неважно. Пусть показывает рекламу и даёт интервью, но без скандала о том, что он употребляет наркотики.

— Хорошо. Если он не согласится?

Юра пожал плечами: — Одной звездой хип-хопа станет меньше. Или — кто знает — одним парнем на земле.

Света мрачно глянула на него, понимая, что он имеет в виду самоубийство.

— Вот мой номер телефона, — протянул Юра визитку. — Когда поговоришь с ним, позвони и скажи об исходе, хорошо?

Света рассеянно потёрла ручку двери, кивнув.

— Подвези меня до дома, — попросила она тихо. — Самой не хочется идти по жаре.

Юра уже заводил машину.

— Не грусти, Золушка, прорвёмся, — улыбнулся он.

— Что? — спросила она удивлённо.

— Что — что? Прорвёмся, говорю.