Конкурент. Сокрушить нельзя любить (СИ)

4

Машина проехала по песку к знакомым зарослям. Вечернее небо окрасилось в лавандовый цвет над садящимся солнцем. Софья тоскливо взглянула на розовую дорожку, уходящую по морю далеко к горизонту. Темный клин незнакомых птиц пересек небосклон. Чуть поодаль на мелководье гуляла стая фламинго.

— У нас еще много бензина? — спросила, повернувшись к Демиду.

Чернов выкрутил руль в сторону пальм, за которыми находилась взлетная полоса с самолетом:

— У нас был полный бак. На поездку в общий сектор хватит.

— А потом?

— Потом мы оставим этот проклятый рай и забудем, как страшный сон.

Вот умеет человек мотивировать людей. Что ни говори, опыт. Если бы Софья встретила Чернова раньше, то без разговоров пошла к нему работать. Теперь же, когда "Хвост кометы" стал ее второй жизнью, предложения, поступающие от "Лекто", были вызовом ее чести, как бы банально это ни звучало. Все же столько лет Софья терпеть не могла Чернова и его прихвостней, да ни за что в жизни не пошла бы она работать на тех, кого неоднократно желала пристрелить на месте. Ну, или хотя бы покалечить. Почему при этом ей нравились поцелуи главного злодея, и она отвечала ему с энтузиазмом голодной пиявки, — это требовало серьезного осмысления.

Объехав валяющиеся кокосы и несколько стволов погибших деревьев, Grand Cherokee взобрался в гору на выровненную взлетно-посадочную полосу. И Демид сразу вжал педаль тормоза. Внедорожник рыкнул, как недовольный зверь, остановился.

— Твою ж…

Софья, открыла дверь и вышла, во все глаза разглядывая дымящиеся развалины авиалайнера. Покосившись на одно крыло, лишившийся шасси и доброй части иллюминаторов, обшивки и с зияющей дырой вместо кабины пилотов самолёт тихо догорал на лоне природы, проявляя солидарность с тлеющим вулканом на горизонте. Один двигатель валялся неподалеку, второй висел на волоске. Белые чайки с любопытством прохаживались по сохранившейся части крыла. Разбросанная вокруг лайнера сгоревшая одежда производила жуткое впечатление.

Демид поставил ладони на дверь джипа и опустил голову, борясь с всепоглощающей яростью. Проклятое, проклятое место!

Услышав хлопки, поднял взгляд. Решительно ступая по асфальту, Софья зашагала к самолёту.

— Соня, стой! — Демид побежал за ней.

Горячий тропический ветер обдувал его лицо, когда Чернов догнал Софью и закрыл путь:

— Тут нет тел, нет движения и людей.

— Пусти меня, Демид, — ее глаза метали молнии.

— Их забрали, так же, как тех, первых, — настаивал он, параллельно оглядывая периметр.

— Я должна проверить, — напряжение взяло свое, и по щеке Софьи покатилась горькая слеза, зло вытерла ее тыльной стороной ладони. — Ради них.

Демид оглянулся на развалины:

— Вместе проверим.

Обошли покосившийся самолёт по кругу. Лайнер представлял собой молчаливый укор им двоим за отъезд. Пока люди погибали вместе с последней надеждой вернуться домой, они с Демидом весело проводили время, катаясь по Пангее и беззаветно целуясь.

Одернув себя, Софья шагнула вслед за Черновым к изуродованным остаткам кабины пилота.

— Очевидно, пожар был вызван взрывом, — Демид указал на обугленные края обшивки.

Возле отсека с горючим нашли остатки деревянных стрел.

— Смотри-ка, — Софья подняла одну из них. — Огненная стрела.

Демид взял в руки и покрутил большим и указательным пальцем:

— Странно, что она в принципе смогла залететь внутрь, — задумчиво сказал он. — Дерево не пробило бы металл топливного отсека. И в салон вряд ли попала бы.

— Может быть, кто-то проник внутрь заранее и взорвал?

Он кивнул:

— Возможно.

Поднял голову к возвышающемуся над ними поверженному лайнеру. Надувной трап, должно быть, сгорел первым. Солнце заката разлило багряные лучи по крыльям самолета, их гордый размах как бы говорил: "Я убит, но не повержен!"

Демид оперся на одно из них, покосившееся от взрыва и отсутствия шасси, подтянулся и запрыгнул на крыло. Металл обшивки был еще теплым — трагедия случилась совсем недавно. Дойдя до максимально высокой точки, Чернов посмотрел против солнца на остатки салона лайнера.

— Никого нет, — обреченно констатировал стоящей внизу Софье.

Она тяжело вздохнула. Демид глянул на горизонт, размышляя о том, в какую сторону могли ускакать захватчики. Он не знал здешнего мира, но чутье подсказывало, что налет на лагерь совершили не люди из общего сектора. Те бы как минимум не сжигали топливо. Эти же были совершенно дикими, использовали стрелы… Как захватчики, которых они с Софьей видели в первый день в этом паршивом месте.

— Вот же проклятье, — пробормотал Демид, проходя вдоль покосившегося крыла вниз. Затем спрыгнул на землю и отряхнул руки.

Софья развернулась, резко пошла обратно к машине. Широкими размашистыми шагами пересекла взлётную полосу, но у джипа не остановилась — двинулась дальше.

Демид обвел взглядом пальмы, птиц. Тихий теплый вечер в тропиках. Никогда не скажешь, что здесь могла произойти трагедия.

Софья обошла деревья. Несколько кокосов в сердцах пнула с размаху. Ударяясь о пальмы, словно мячи, собирая песок, те покатились вниз к берегу. Спустилась к пляжу. Небо темнело стремительно. На море установился штиль. Розовые фламинго выбирались из воды к своим гнездам. Неумолимо наступала ночь. Рухнув на колени прямо в белый песок, Софья закрыла лицо ладонями. Плечи судорожно затряслись под аккомпанемент прибоя. Все эти люди, ведь пойди они на охоту, кто-то остался бы в живых или что там с ними произошло, возможно, еще более страшное. Не переубеди их Софья с Демидом.

— Сонь, — Чернов внезапно оказался рядом, опустился перед ней так же, прямо в песок.

Он немного помолчал, отчего Софья глянула на него сквозь пальцы. Крупные слезы блестели на ее ресницах. Демид был расстроен:

— Не плачь.

И растерян, поняла Софья. Через мгновение Демид скользнул теплой ладонью по ее шее и привлек к себе. Уткнулась носом ему в грудь, постаралась взять себя в руки. Постояли так в тишине. На коленях, в белом песке. Демид медленно гладил ее спину, но молчал. Никакие дежурные фразы не могли спасти ситуацию. Софья оплела руками его талию, прижалась щекой. Испытываемое в объятиях Чернова чувство напоминало безопасность. Это помогало.

Огромные рыбы скользили в толще темнеющей воды, океан готовился к ночи. Звезды восходили на небосклоне. Тёплый бриз укрывал чужаков, стоящих в обнимку на просторном пляже, людей, столь многого добившихся в жизни и пришедших в итоге к общему знаменателю — знаменателю, равному нулю.

— На ноль делить нельзя, — шепнул Демид.

— Не делай вид, что читаешь мысли, — пробормотала Софья, по-прежнему слушая ритм его сердца и разглядывая темнеющий горизонт.

— А вот и сделаю, — положил подбородок на ее макушку.

— Должно быть, я сказала это вслух. То-то и всего.

Чернов взял ее за плечи и чуть отодвинул, чтобы взглянуть в глаза. Пережившие шторм, они чудесно мерцали в свете восходящей луны.

— Не скорби так, не надо, — сказал он серьезно. — Мы не нашли убитых, значит, как минимум, они остались живы. Это дает надежду.

Софья кивнула. Демид был теплым. И так старался успокоить ее. Нехарактерное поведение для средоточия мирового зла, которым она его считала.

— Что? — он прищурился, не зная, как разгадать внезапно возникшую на ее губах улыбку. — Я где-то испачкался?

— Да нет, — покачала головой. — Просто, так странно. Не знала, что ты можешь быть человечным.

— А я и не могу, — он вдруг встал, отряхнул руки, приподнял бровь. — Только когда мне это выгодно.

— Ааа, — откинулась назад на локтях, глядя, как он зашагал вверх в сторону взлетной полосы, оставляя следы в песке. Сердце отчего-то странно защемило.

Пусть идёт — решила Софья. Он тоже устал сегодня. День был напряженным и просто сумасшедшим. Как они сумели унести ноги из женского сектора и сразу после избежать гибели, остается загадкой.

Демид поднялся к пальмам и исчез. Софья перевела взгляд к океану. Стихия тихо плескалась. Луна все ярче проступала в небосклоне. Водопад серебристого света падал на волны, превращаясь в длинную дорожку. Песок вокруг потемнел, оставаясь при этом теплым. Софья стянула сапожки, копнула его пальцами ног, пошевелила, наслаждаясь мягким массажем. Глубоко вдохнула вечерний воздух. Он все еще был влажным. С заходом солнца температура опустилась, но не слишком сильно. Софья повела плечами, выпрямилась, сложив ноги крест-накрест. Странно было сидеть вот так на берегу океана посреди незнакомого огромного мира. Чувствуешь себя одной песчинкой из тысяч лежащих вокруг, таких же крошечных и безмолвных. Без прошлого, будущего, только в этом странном настоящем.

Внезапно захотелось в море. Вот прям немедленно, прямо сейчас, чтобы встретить закат в воде при штиле. Сбросила быстро с себя остатки костюма, обувь. Забежала в тихо колышущиеся волны. Они были тёплыми, как молоко, и мягкими, как шелк. Погрузилась в воду, поплыла, испытывая простое физическое удовольствие, находясь в мирно плещущейся, огромной и опасной стихии, которая сейчас нежно качала ее, словно колыбель.

Наплававшись, Софья вышла, сняла мокрое нижнее белье и снова надела свою одежду. Похоже, это теперь все ее пожитки. Вот так просто человек может лишиться всего. Обсохнув, села на ствол упавшей пальмы. Вечер сменила ночь, и луна уже в полную силу засияла в небе.

Ее обнаженные плечи, прикрытые лишь тонкими бретелями шелкового топа, казались чрезвычайно хрупкими в свете луны. Длинная шея, прямой подбородок, тени ресниц на скулах, в копне светлых волос запутался серебристый луч. Демид не понимал, почему его в принципе волнует уязвимость Софьи, но это было связано с лабиринтом. Словно, когда он помогал ей, она в то же время помогала ему…

Демид шагнул вперед накинул плед на плечи Софьи. Она подняла голову и завернулась плотнее:

— Спасибо. Я не слышала, как ты вернулся.

Под ее глазами пролегли тени. Софья была похожа на натянутую струну — звенела от любого прикосновения, готовая заплакать или засмеяться.

Демид приподнял добытую днем корзину с едой и потряс в воздухе:

— Я тут кое-что нашел и подумал, что хочу есть, как голодный динозавр. Ты будешь вторым динозавром?

Она встала, стряхнула песок:

— Я в деле.

— Шикарно! — Чернов обернулся и окинул взглядом высокий купол небосвода, усыпанного звездами. — Так я еще не ужинал.

Ветер прибоя взметнул его темные волосы, когда Демид зашагал ближе к морю. Софья последовала за ним. Странно, у Чернова как-то получалось наполнить любой момент смыслом, заставляя осознавать — жизнь продолжается.

Демид развел костер совсем недалеко от воды. Красно-желтое пламя заискрилось, раздвинуло мрак ночи, заключив их с Черновым в уютный кокон из света. Время от времени в него заглядывали пенящиеся волны — полюбопытствовав, они тут же корректно отползали вглубь океана. Их тихий плеск успокаивал.

Софья расстелила плед, выложила еду. В корзине нашелся сыр, вяленое мясо, рыба, вареные крабы, запеченные овощи.

— Вот это да, — сказал Демид, сгрузив рядом с костром несколько расколотых поленьев, когда Софья достала из корзины гигантские вареные креветки и лобстера, затем кивнул на горлышко торчащей бутылки. — А это что?

Софья приподняла ее вверх:

— Вино.

— Высший класс! — Чернов плюхнулся рядом с ней на плед, сев на одну ногу и согнув вторую в колене. — О, и креветки, и сыр!

Софья протянула ему лепешку с мясом.

— Спасибо. А винные бокалы есть? — Демид подтащил корзину ближе и принялся копаться в ней.

Софья улыбнулась. Чернов — стопроцентное дитя цивилизации. Винные бокалы ему подавай. Огонь подсвечивал часть смуглого лица, оставляя некоторые зоны в тени. Теперь Демид стал похож на древнего воина, с высокими скулами, мужественным подбородком, напряженными мышцами рук и предплечий, которые не скрывала лаконичная черная футболка, и с длиннющими ресницами.

Ну, хорошо, ресницы не в тему, подумала Софья. Но что же делать, если их, густые и черные, совершенно невозможно игнорировать. Софья привыкла прислушиваться к себе и не имела привычки обманываться. Честность — та малость, которую она могла из уважения оставить себе во времена тяжёлых подростковых сражений в интернате, которые порой шли не на жизнь, а на смерть. Чернов был хорош, тут уж не поспоришь, — от него несло сексуальностью на мили вокруг. А Софья лишь земная женщина. Которой требовался всего лишь один поцелуй, сладкий поцелуй, способный отключить голову и страшные мысли хотя бы на несколько секунд.

Подалась вперед, положила руку ему на плечо. Демид прекратил рыться в корзине и обернулся к ней, озадаченный. Глянула в грешные зелёные глаза за этими проклятыми ресницами — красивый, паршивец — скользнула медленно ладонью вверх, завела руку за шею. Демид не предпринимал попыток оттолкнуть ее — лишь чуть заметно сощурился — потому Софья совсем обнаглела, положила вторую руку ему на грудь и провела ладонью вверх к ключице. Чернов сглотнул. Губы, к которым последние несколько мгновений был прикован взгляд Софьи, раскрылись:

— Сонь, — хрипло шепнул он соблазнительнице, — ты же ещё даже не попробовала вино, чтобы так захмелеть.

Теперь между их лицами были считанные миллиметры. Софья облизнула губы.

— Я подышала над бутылкой, — шепнула ему в рот, чувствуя, как большие руки оплетают ее талию, посылая змейки удовольствия по спине и груди, — пока разбирала корзину.

— Тогда ясно, — Демид провел ладонями вверх-вниз. Шансов устоять не было. По крайней мере, у него. Эта соблазнительница сводила его с ума в обычном своем настроении, а сейчас просто вырубала мозг напрочь. Волны вожделения смывали все рациональные мысли. Он так устал бороться с ними. Прижал Софью к себе ближе. Господи, да пусть берет все, что хочет.

Софья улыбнулась. Ах, этот сладкий вкус победы. Он пахнет счастьем. "Триумфом!" — подумала, приподнимаясь и целуя губы Демида. Они были тёплыми, мягкими и жаждущими. Ждал от нее первого шага, поняла, когда обрушился его ответ, лишенный притворства и исполненный первобытного голода. Вкусный! Этот мужчина имел свой собственный крышесносный вкус, горячий коктейль из тестостерона, огня, жажды и страсти. И он отчаянно наслаждался, нуждался в ней так же сильно, как она в нем. Залезла к нему на колени, оплела ногами талию, сходя с ума от того, как прикрывались от удовольствия его ресницы, в то время как губы путешествовали по ее ключице, а руки скользнули под топ.

Уютный кокон из света окутал их запахом горящих поленьев, пока беззаветно целовались. Демид казался квинтэссенцией всех девичьих грез. Он был одновременно темным хвойным лесом и пламенем пионерского костра, шепотом гитарной струны в грозовую ночь, суженым из святочного гадания, защитником, в котором в юности очень нуждалась грязная сиротка-девчонка, и плохим парнем, с которым так и тянуло уехать в ночь на старом байке. Софья втянула носом мускусный мужской запах кожи в том месте, где шея переходила в плечо. Так сильно хотелось его съесть, всего целиком, что было даже страшно. Прижалась языком к бьющейся артерии у него на шее. Забралась руками под футболку. Это просто нечто. Мужчина мечты. Ей хотелось облизать его. Для чего, к счастью, препятствий не было. Потянула футболку вверх.

— Сонь, — шепнул Демид, проведя по ее рукам, мягко опуская их. — Пора остановиться.

— М? — пробормотала ему в шею. — Если хочешь, тоже можешь раздеть меня.

Новая вспышка вожделения ослепила Демида. Закрыл глаза, глубоко вздохнул:

— Сонь, я пытаюсь быть ответственным…

— Раздень меня, — шепнула ему в ухо и укусила за мочку.

Подавив стон удовольствия, Демид понял, что у него остались считанные секунды до роковой ошибки. Он никогда не относил себя к категории мужчин, способных воспользоваться горем и временной слабостью женщины. И не собирался к ней присоединяться. Собрав всю имеющуюся силу воли, Демид приподнял Софью, посадил на плед рядом и сразу встал.

— Что случилось? — громко вздохнула она.

Демид отвернулся, чтобы вернуть ясность мыслей. Кто-то из них должен был это сделать. Ему потребовалось не меньше минуты, чтобы прийти в себя. Только тогда он снова посмотрел на Софью:

— Соня, послушай меня внимательно. Ты находишься в состоянии стресса. На твоих глазах в последние дни погибли люди, ты пережила авиакатастрофу, тебе пришлось добывать еду.

Софья могла только смотреть на него и моргать, как болванчик.

— Ты испытала колоссальное разочарование и потеряла надежду вернуться домой, — продолжал Демид, натягивая футболку обратно на свой рельефный торс. — В заключение ты потеряла тех, с кем успела подружиться. Желание секса — естественная реакция на стресс и потерю.

Софья сделала несколько глубоких вдохов. Только бы не убить его. Только не убить — с кем же потом коротать паршивые вечера в этом паршивом месте.

— То есть, Чернов, ты полагаешь, что я, так сказать, запрыгнула на тебя, — она взмахнула рукой на него и себя, — от скуки и стресса?

— Только от стресса, — Демид заставил себя снова отвернуться. Оттолкнуть Софью было едва ли не самым сложным поступком в жизни. Долбаный джентльмен! У него до сих пор все тело сводили спазмы желания.

— А что если от стресса я тебя зашибу, ты не думал?

Он улыбнулся краем рта:

— Нет, если честно.

— А вот подумай! — Софья шлепнула на плед остатки лепешки, встала и отряхнулась.

— Куда ты?

Она язвительно улыбнулась:

— Пойду, поищу кого-нибудь более сговорчивого, — и зашагала вверх по освещенному лунным светом песку. — Как ты там говоришь, надо снять стресс.

— Сонь! — крикнул ей в спину.

Она продолжала идти вверх, не останавливаясь.

— Пока ищешь, воспользуйся ключами!

Софья непонимающе обернулась к нему. Демид бросил ей брелок от джипа. На автомате поймала в полете.

— Я подогнал машину ближе. Там очень сговорчивое кресло, — подмигнул Демид.

— Пошел ты, Чернов!

Демид улыбнулся, глядя, как она опять отвернулась и, яростно сжав ключ, зашагала наверх к внедорожнику. Да, частично восстановилась. Хорошо.

***

Море беспокойно металось во все стороны. Забрасывало далеко вглубь пляжа смешанные с песком и водорослями мутные волны, с шипением и пеной затягивало их обратно. Порывистый ветер разрывал в клочья серые облака, трепал пальмовые листья.

От ночного пикника не осталось и следа, мрачно подумал Демид. Жаль, хороший получился вечер, тихий. Сидеть рядом с Софьей на краю мира оказалось уютно и тепло. Ну, пока она не взглянула на него своими синими глазами и не прижалась мягкими губами. Тогда стало горячо. И он пропал, почти пропал. Потому что дальше все силы ушли на то, чтобы укротить дикого зверя внутри себя и не любить ее, растерянную и расстроенную, прямо на девственно-белом песке. Это потом Софья бы возненавидела его, и справедливо, надо сказать. А тогда она отвечала, страстно и самоотверженно. Но ему было нужно от Софьи отнюдь не разовое наслаждение.

Поняв, что в сотый раз пошел по тому же порочному логическому кругу, который выпивал его силы и в то же время дико возбуждал, Демид тихо выругался, приоткрыл окно машины. Захотелось курить. Сырой воздух с запахом йода залетел в салон, принялся заигрывать с волнистыми прядями спящей на пассажирском кресле девушки. Она этого не заметила, погруженная в глубокий сон. Демид подтянул выше укрывающий ее плед. Стопроцентная сова. Если принять во внимание, сколько времени показывали его часы вчера утром, когда он встретил проснувшуюся Софью на пляже, встанет она не скоро. Демид тихо приоткрыл дверь и вышел на улицу. Наступал его любимый ранний час спящего мира.

Первым, что увидела Софья, открыв глаза, был шторм. Не сильный, но довольно ощутимый. Толща воды неистово металась, птицы попрятались в укрытия. В салоне было тепло и уютно. Подтянув плед повыше к подбородку, Софья пошевелилась. Удивительно, обычно сон в машине имел последствия в виде ноющей спины и шеи, а сейчас все было хорошо. В джипе Демида даже подушки надувные присутствовали. Предусмотрительный товарищ. Где он, кстати?

Чернов нашелся на пляже. Подняв спинку пассажирского кресла, Софья увидела в окно высокую фигуру в черном, шагающую задумчиво вдоль прибоя. Ветер трепал полы его кожаной куртки и закручивал воронки из песка вокруг ног. Демид шел рядом с наступающими волнами, не давая им задеть себя. И он курил. Софья даже выпрямилась и моргнула. Чернов курил, ничего себе. При чем не какую-то гламурную электронную химию, а натуральную сигару. Как в черно-белых гангстерских фильмах. Никогда еще она не видела его курящим. Софья вообще не любила сигареты, потому что они портят здоровье, а это попросту непрактично. Да и от курящих людей все время несло дымом — гадость. А вот от Демида сигаретами даже не пахло. Как раз это удивляло. А ещё то, что курящий Чернов, задумчиво рассматривающий разверзшуюся перед ним стихию, вдруг приобрел романтический ореол. И вместо того, чтобы почувствовать отвращение, Софье захотелось обнять его.

Докурив, Демид зашагал вверх к машине. Глянув в зеркало, Софья быстро пригладила волосы, опустила стекло.

— Проснулась? — спросил Чернов, опершись локтем в открывшийся проем. Воротник-стойка его кожаной куртки задевал гладко выбритый подбородок.

Софья кивнула, облизнула губы:

— Да. Спасибо. У тебя очень комфортно.

Зелёные глаза внимательно рассматривали ее. Софья поерзала в кресле:

— Дим, прости меня. За вчерашнее. Я вела себя ужасно. Забудем, а?

Губы Чернова дернулись в однобокой хулиганской улыбке:

— Забыть? Ну, нет.

— Нет?

Демид покачал головой:

— Нет, — потом еще раз внимательно осмотрел ее лицо — проснувшаяся Софья была взъерошенной и милой, как котенок. — Когда красивая женщина нападает на тебя с поцелуями, такое ни один мужчина не забудет.

Наслаждаясь появившимся на ее щеках румянцем, Демид улыбнулся шире и, понизив голос, сообщил сокровенную тайну:

— Я буду старым, древним и при этом, как сегодня, помнить каждую секунду. С таким мужчина не расстанется, даже стоя одной ногой в могиле. Может быть, это единственное, что сохранит в памяти его дряхлый мозг.

Негодник умышленно вгонял ее в краску, ничуть не стыдясь. Хлопнула его по носу краем пледа:

— Да ну тебя, Чернов.

Он, улыбаясь, увернулся, приподнял запястье и постучал указательным пальцем по светящемуся циферблату спортивных смарт-часов, которые весьма странно смотрелись в этом мире отстающих технологий:

— В общем, Софья Андреевна, я едва не поседел до состояния того самого 90-летнего дедули, пока ждал вашего пробуждения. И поскольку это, наконец, случилось, мне нужно ненадолго уйти. Оставляю ключи, — он положил ей на колени брелок от Grand Cherokee. — Если что, включай кондиционер.

— Хорошо, — растерянно сжала ключи. — А ты куда?

— Схожу к самолёту, — Демид оттолкнулся от двери и выпрямился. — Посмотрю, что сохранилось.

— Я с тобой!

Чернов тяжело вздохнул и покачал головой:

— Нет, Сонь. За машиной нужен присмотр. Мы не можем позволить себе потерять ее. Если увидишь чужих, сразу жми на газ.

Самолет остыл и больше не дымился. Ветер носил остатки пепла по взлетной полосе. Демид прошел по склонившемуся к земле крылу в салон. Пламя съело обшивку, обивку сидений, расплавило пластик, оставив от кресел искореженный обугленный металл. Над ними причудливыми массами застыли отсеки для ручной клади.

Когда Демид шагнул в секцию бизнес-класса, в него чуть не врезался огромный попугай. Цветные перья блеснули на свету, и красавец скрылся в зияющей дыре салона. Чемодан Софьи расплавился, одежда сгорела. Глянув на почерневшие остатки шелка и кружев, Демид вздохнул. Он любил нижнее белье, любил смотреть на красивую женщину, одетую только в эти дразнящие кусочки ткани. А потом медленно снимать их. Правда, с Софьи он бы снял их очень быстро, тут без вариантов.

Отбросив в сторону остатки вещей, Демид покачал головой — Софье не стоит знать, что случилось с ее женским богатством. Судя по всему, гардероб имел для нее какое-то значение. Так, ну, наконец-то — из недр гигантского чемодана показался край футляра с оптикой. Чехол обгорел знатно — до самого стального корпуса. А вот дальше огонь пробраться не смог. Тихо щелкнув, замок открылся, футляр раздвинулся перед Демидом во всем своем великолепии. Оглянувшись, словно кто-то мог за ним наблюдать, Чернов вытащил часть оптических образцов, посмотрел на свет.

— Невероятно, — шепнул, осознав, как близко "Хвост кометы" подобрался ко второму его открытию. Без промышленного шпионажа тут точно не обошлось, с этим надо завязывать.

Демид сложил оптику обратно и тщательно закрыл футляр. Затем обследовал салон бизнес-класса и эконом-сектора. Других полезных находок не оказалось. Выйдя из самолёта через уничтоженную взрывом кабину пилота, Демид оказался на улице. На валяющемся неподалеку обломке крыла сидел большой попугай с ярким красным оперением, пушистой желтой холкой и горбатым клювом.

— У меня чуть сердце не остановилось из-за тебя, — сказал ему Демид, проходя вперёд к пальмам и мимоходом комментируя. — Ты больше так не вылетай где попало, а то ведь и пристрелить могут.

Попугай чирикнул, склонил голову на бок. Перехватив футляр с оптикой подмышку, держась свободной рукой за деревья, Демид прошел вниз к пляжу. И сразу заметил следы. Джип, очевидно, газанул резко, так что ствол растущей за ним пальмы был засыпан песком. С колотящимся сердцем Чернов побежал вдоль колеи. К счастью, Софья нашлась совсем рядом, сразу за объемным валуном. Ругаясь, как матрос, девушка ковырялась в багажнике.

— Что ты ищешь?

Софья обернулась, ее глаза метали молнии — Демид обожал, когда они так блестели. От такого взгляда реально можно свихнуться.

— Ружье! Я пристрелю эту проклятую птицу! — выдала мадам Светополова, заставив Демида поднять брови. — У тебя оно точно должно быть, учитывая упрямый характер и неразборчивость в сексуальных связях.

Плечи Чернова подозрительно затряслись. Софья наставила на него палец:

— Не вздумай смеяться! Мерзкий попугай вылетел прямо из пальмы и спикировал на капот! Самоубийца долбаный! Хоть бы его прибил какой-нибудь кокос!

Демид не сдержался, улыбнулся во весь рот.

— Мне было совсем не весело, когда пришлось спасать твою драгоценную машину, будь она неладна! Я же подумала, что это нападение! — все больше распалялась Софья, но потом заметила чехол. — А это что такое?

Да, она узнала свою оптику. Чернов перехватил удобнее добытое богатство:

— Твои линзы, они очень нужны нам, если хотим вернуться домой, — сказал он, подошёл, достал из багажника образец, который они использовали прошлым утром для поиска портала на Землю, положил его в чехол к остальной оптике и спрятал в багажник.

Софья наблюдала. Ее глаза все еще были полны огня. Демид не удержался и положил ладонь на ее щеку.

— Что-нибудь ещё сохранилось? — спросила с надеждой.

Демид покачал головой:

— К сожалению, больше ничего.

Софья прикрыла глаза и уткнулась лбом ему в грудь. Кто-то может и упрекнет ее в глупости — ха-ха, блондинка сожалеет об утраченном гардеробе. Но, проклятье, она любила эти вещи, прорва времени ушла на их покупку! Софья так сильно захотелось топнуть, что даже нога заныла. Большой палец Демида погладил ее щеку, отвлекая.

—

Мы разберемся с этим, веришь? — сказал он добродушно.

И Софья просто не могла ответить по-другому.

— Верю, — шепнула она.

Демид отпустил ее и потянулся чуть дальше к спортивной сумке:

— Кстати, попугай не пал жертвой карающих кокосов, — он подтащил сумку и расстегнул молнию. — В самолёте тоже напугал меня.

— Вот же вредная птица, — уже без злости прокомментировала Софья.

Демид вытащил джинсы и белую футболку, протянул ей:

— Надень. Нам нужно в общий сектор. Я не знаю, чего ожидать. А в шелковом топе ты в любом случае станешь гвоздем программы. Это все осложнит.

— Что осложнит? — Софья поставила руки в боки.

Но Демид вручил ей одежду, снова застегнул сумку и отодвинул ее:

— Не хочу отбивать тебя от мужиков, в то время как мог бы выбивать из них информацию.

Софья моргнула. Демид захлопнул багажник, подошел к задней двери, снял куртку, посмотрел на Софью поверх кузова:

— Только быстрее, у нас мало времени.

Она развернула футболку и джинсы. Вещи были женскими, это очевидно.

— Ты понимаешь, Чернов, что говорит о тебе наличие женской сменной одежды в багажнике?

— Что я предусмотрительный? — он подмигнул, открыл дверь водителя и сел в салон.

— Что ты бабник, — проворчала Софья.

Опять захотелось топнуть ногой. Даже двумя сразу.

Общий сектор был удивительным. Напоминал города из старых черно-белых ретро-фильмов: широкие улицы, большие круглые площади, основательная и функциональная застройка, белые колонны, синее небо. Фонтаны и фонтанчики весело щебетали на просторных проспектах, окруженные пальмами. Город был небольшим, органичным и уютным. По улицам ходили люди в одежде, сшитой по моде середины 20 века, в костюмах, двубортных пиджаках, пышных юбках и с уложенными прическами в стиле Одри Хепберн. С удивлением косились на одетых в джинсы и футболки Демида и Софью.

— Мама дорогая, — выдохнула она, рассматривая город во все глаза. — Я как будто в прошлое попала. Мы точно в 21 м веке?

Демид поправил рюкзак на плече и глянул дальше вдоль улицы, по которой они шагали. Машину пришлось предусмотрительно оставить в пещере за пределами города, поэтому шли пешком. Все было довольно привычным глазу. За исключением отсутствия автомобильного трафика. Вместо них мимо проезжали экипажи, запряженные лошадьми. Демиду все казалось, что вот-вот из-за поворота вырулит "глазастая" малолитражка. Но вместо песни двигателя вновь раздавался цокот копыт.

— Мы в параллельном 21 м веке, — сказал он и глянул в небо. Вот оно было точно таким же, как дома. Удивительно. — И тут, очевидно, по какой-то причине недоразвились технологии.

Именно на этом Демид и планировал построить свою позицию в предстоящих переговорах. Что бы там ни было в головах у правителей сектора, научные знания будут представлять для них ценность. Демид собирался продать их максимально выгодно.

— Почему ты росла без родителей? — спросил вдруг Чернов, заставив Софью сбиться с шага.

Моргнув, она глянула на него:

— Так вышло, — пожала плечами.

— Они погибли? — настаивал он, но Софья молчала, спрятавшись за стеклами солнечных очков. — Или просто бросили?

Софья явно не хотела говорить об этом. Но Демиду было нужно знать. Он остановился и положил ладонь ей на плечо:

— Расскажи мне.

Софья засунула руки в карманы и с вызовом вздернула подбородок:

— Что ты хочешь знать?

— Все.

— Что все? — она подняла брови.

— Я хочу знать абсолютно все, — Демид вздохнул. — Но судя по всему, ты не хочешь откровенничать.

— Не хочу, — согласилась Софья.

Сейчас в ней было легко увидеть колючего подростка со сложным характером. Несколько секунд, задумчиво прищурившись, Демид изучал ее лицо:

— Хорошо, только один вопрос, и я отстану. Договорились?

Вздохнув, Софья кивнула — все равно же не отвязаться.

— Но только один, — сказала она, не обратив внимания, что кучер проезжающей мимо кареты не вписался в поворот, разглядывая женщину в мужских брюках.

Зато от Демида это не ускользнуло. Он на секунду нахмурился и, глянув на ершистую девушку, сказал:

— Так как ты оказалась одна и как умудрилась превратиться в такую блестящую женщину?

Негодник стелил слишком мягко.

— Это два вопроса, — Софья тоже училась вести переговоры.

— Если задать его письменно, знак вопроса будет только один, — парировал Чернов. — Сложносочинённое предложение.

Умник. Это решительно самый наглый человек из всех виденных ею в жизни. Софья даже улыбнулась:

— Ну, хорошо. Ничего особенно драматичного не случилось, так что разочарую. Отца я не знаю, а мама отказалась от меня сразу после родов, — она снова пожала плечами. — Как мне сказали потом, потому что у нее не было денег содержать ребенка.

Обилие пожатий плечами подсказало Демиду, что не так уж Софья равнодушна к тому, что говорит.

— Она навещала тебя?

Софья покачала головой и глянула в сторону:

— Нет.

Демид положил руки в карманы. Как можно было оставить такую чудесную, разумную и мудрую дочь, которая к тому же обладала внешностью сказочной принцессы? Принцессы с упрямо задранным подбородком.

— А второй вопрос?

— Так их все же было два? — она усмехнулась.

Демид не ответил. Просто смотрел на нее и ждал. Ему хотелось поцеловать Софью, крепко и безумно, но она воспримет это как жалость, чего Демид и сам не выносил.

— Ну, хорошо, — тяжело вздохнула, — ты, очевидно, решил пытать меня тут, пока мы оба не поседеем. Все очень просто. Я случайно встретила Евгения Анатольевича. Он пообещал взять на работу, если принесу красный диплом.

Услышав имя отца, Демид привычно помрачнел. А Софья поняла вдруг ещё одну странность ситуации — девочка, брошенная родителями, получила свой главный шанс в жизни от человека, который сам отказался от своего ребенка. Демид, видимо, тоже это осознал, потому что хмурый взгляд его вдруг посветлел.

— И ты принесла, — поставил он точку.

— Да.

Не сговариваясь, они двинулись дальше, погруженные в нерадостные мысли. Но внезапно путь загородил темный экипаж.

— Пру! — резко крикнул кучер, натянув поводья.

Лошади остановились. Из черной кареты выпрыгнули несколько подтянутых людей в военной форме.

— Лейтенант Черр, — сообщил один из них, проследив, чтобы остальные взяли пришельцев в кольцо. — Вы пройдете с нами.

Чернов привычно затащил Софью за плечо и поправил рюкзак:

— А что случилось?

— Вы нарушили общественный порядок, — пояснил лейтенант рассеянно и кивнул остальным. — Арестуйте их.

— Погодите! — Софья встала на пути одного из стражей порядка, который уже шагнул к Демиду, — Так не делается. Вы должны объяснить причину и зачитать наши права.

— Быстрее! — нетерпеливо рявкнул лейтенант своим людям.

Один из полицейских схватил ее руку и пристегнул к другой. Все бы ничего, но выполняя эту казалось бы рутинную работу, он недовольно косился на Софью и цокал, будто она оскорбляла его самим фактом своего существования.

На Демида тоже надели наручники. Людей в форме было в несколько раз больше. Такое впечатление, что они ехали на какую-нибудь серьезную облаву и в последний момент вдруг решили изменить цель поездки, посчитав их с Софьей более серьезной угрозой. Затем горе-путешественников посадили в экипаж с решетками на окнах и повезли в непонятном направлении.

Демид откинул голову на стену кареты, слушая мерный цокот копыт и размышляя. В более дурацкую ситуацию он вряд ли мог бы попасть. Крушение, Пангея, параллельный мир, прогулка в полицейской карете под мерное постукивание лошадиных шагов — может, он заболел и бредит? Что ни говори, предположение вполне здравое. Осталось проснуться и… что? Снова оказаться в ненавистном лабиринте? Сражаться за долю рынка? Топить отцовскую компанию, которая и так ещё на плаву лишь благодаря своему хрупкому исполнительному директору? Демиду стало тошно от этого. Отвернулся к решетчатому окну, в которое Софья смотрела без остановки. И злилась. Ее ноздри раздувались, а руки сжимались в кулаки так, что костяшки побелели. И она кусала вкровь губы. Маленький стойкий солдатик.

— Сонь, — шепнул Демид, дождался, когда переведет на него взгляд. — Мы разберемся со всем этим.

Она нахмурилась пуще прежнего:

— Конечно, разберемся! Где бы мы ни были, понятия о законности удержания невинных людей против воли везде одинаковы! Вот только доберусь до начальника участка! Все попляшут!

Этому невозможно было противиться — разъяренная Софья вызывала в нем восхищение, заставляла улыбаться. Ее воля к жизни и внутренняя сила ошеломляли. Любая другая уже бы закатила истерику в лучших традициях жанра, но только не Софья.

— У нас есть план, — Демид подмигнул ей.

— План? — Софья повалилась на сидящего рядом полицейского.

Тот отскочил и поднял руку так, словно хотел стряхнуть с себя ее прикосновение.

— Я предполагал, что нас арестуют, — сообщил Чернов, — и не сказал тебе, потому что актриса из тебя никудышная.

— Это ещё почему? — как жаль, что нельзя поставить руки в бока — проклятые наручники, будь они неладны.

— У тебя все на лице написано. Ты сама искренность.

Софья прищурилась. Иногда Чернов был просто невыносим.

— Так что там с планом? — решила направить его длинный язык в конструктивное русло.

Демид поерзал на месте, устраиваясь удобнее — как люди раньше днями путешествовали в таких каретах, уму непостижимо:

— Нам с тобой нужно поговорить с представителями власти. Быть арестованными — один из самых быстрых способов добиться этого.

— А где логика? — Софья даже подалась вперёд. — Добраться до представителей власти мы, может, и сможем, но это нас будут допрашивать, а не наоборот.

Демид загадочно приподнял брови:

— Ну, так нам это и нужно.

Софья ненавидела, когда Чернов оказывался прав. Ненавидела. Потому что его предположения, как правило, не сулили ничего особенно приятного. Разумеется, этот раз не был исключением. Приехав несколько кварталов по мощеной дороге, карета остановилась. Полицейские завели пленников в монументальное здание, заставили подняться на несколько этажей вверх и закрыли в душной камере. День был в самом разгаре. Сквозь железные решетки просматривался вдалеке пляж с клонящимися к воде пальмами и танцующими волнами. На жаре воздух прогрелся слишком сильно, а кондиционер нарушителям либо не полагался, либо вообще не существовал на Пангее. Оба варианта были отвратительными.

Софья прошлась по камере, рассматривая раскрашенные стены с лозунгами в стиле Маяковского. Очаровательно. Чернов как ни в чем ни бывало развалился на стуле. Такое впечатление, что ситуация не только его совсем не беспокоила — он томился от скуки и время от времени поглядывал на часы.

— Если твой план состоял именно в этом, — начала Софья.

Но продолжить у нее не получилось. Дверь открылась, и в камеру снова зашли полицейские.

— Наконец-то, — Демид выпрямился, положил руки на стол, дождался, когда представители правопорядка распределятся напротив, а Софья усядется рядом.

— Имя, — отрывисто спросил первый, открывая папку.

— Демид.

— Фамилия.

— Чернов.

— Леди?

— Софья Чернова.

— Причина нарушения общественного порядка?

— А что мы нарушили? — Софья подалась вперёд.

— Не пререкайтесь! — рявкнул полицейский.

— Но я не понимаю.

Демид положил ладонь сверху на ее руку и обратился к полицейскому:

— Лейтенант Черр, могу я обратиться?

Тот перевел на Демида раздраженный взгляд и вопрос проигнорировал. Вместо ответа спросил сам:

— Разрешение на общение с женщиной?

— Что? — возмутилась Софья.

Демид вздохнул:

— Да, я отдал вашим коллегам брачное свидетельство.

— Почему ваша женщина так одета?

— Потому что код 3216.

Полицейский вскинул голову. В его расширенных глазах мелькнули удивление и страх.

— Повторите, — сказал он уже совсем не враждебно.

— 3216.

— Да чтоб меня, — прошептал он.

Затем подскочил со стула, бросив папку на стол, и умчался вон из камеры, будто за ним гналась стая волков. Остальные стражи растерянно переглядывались, оставаясь при этом на месте. Софья откинулась на спинку стула, кипя от ярости, что в сочетании с духотой, которая становилась уже не выносимой, привело к легкому головокружению. Вы только посмотрите! На общение. Разрешение. Ну-ну.

Потом дверь открылась, и внутрь заглянула хорошенькая девушка. Пробежав глазами по собранию, она слегка улыбнулась и протиснулась внутрь:

— Одежда для леди. Лейтенант приказал принести.

Полицейские посторонились, и она прошла вперед, положила на стол бумажный конверт.

— Здесь все, — многозначительно сообщила она Софье, понимающий взгляд прогнал яростный настрой. Девушка, очевидно, сочувствовала и хотела помочь.

— Спасибо, — озадаченно ответила Софья, подтянула конверт ближе.

Незнакомка снова улыбнулась и обернулась к полицейским:

— Господа, леди нужно переодеться. Не могли бы вы выйти на несколько минут?

Стражи наперегонки выбежали из камеры.

— Мне тоже выйти? — Демид встал со стула.

Щеки девушки порозовели:

— Нет, конечно, — затем снова глянула на Софью. — Переодевайтесь, у вас только 10 минут.

И она ушла, оставив за собой тянущийся шлейф из неотвеченных вопросов.

— Ну и дурдом, — Демид шагнул к столу и подтащил сверток ближе. — 10 минут, Сонь, давай не будем терять время.

— Ваше сиятельство желает меня одеть? — она тоже встала со стула, наблюдая, как Чернов проворно развязал скрепляющий жгут и развернул бумагу.

В свертке оказалось платье, синее, простое, без изысков — прямой лиф треугольным вырезом и свободная юбка до колен. А также нижнее белье.

Демид поднял взгляд на Софью, к ее глазам, полным обиды и гнева:

— Оденься сама, — но когда она протянула руку к платью, удержал ее запястье: — Сонь, не смотри так. Это не я навесил тебе клеймо собственности.

— Я знаю. Отвернись.

Чернов развернулся и отошел к закрытому решеткой окну. Положив руки в карманы, глянул далеко в море. Где-то там в небе находился проход домой. События развивались совсем не так, как хотелось бы, усложнялись и запутывались. И если поначалу следовало всего лишь найти горючее и поднять самолет в воздух, то теперь для возвращения домой требовалось проявить креативность и выдержку. Местные, которых они встретили возле самолета в день крушения, были неким аналогом службы безопасности, разведкой. Они давали защиту от дикарей-сепаратистов, предлагали переехать в общий сектор и примкнуть к группе исследователей, как это делали предыдущие межвременные путешественники, — чтобы ускорить развитие цивилизации Пангеи за счёт знаний пришельцев. Взамен требовалось отдать самолет и раскрыть технологии его работы. Ах да, и небольшая деталь — предложение касалось только мужчин. Женщин требовалось “отвезти в надежный сектор под защиту” — по этому вопросу местные идти на компромисс категорически не хотели. Отказ Демида аборигены приняли с пониманием. Словно знали, что позже он все равно согласится, поэтому оставили код доступа на всякий случай.

Демид устало потер лицо ладонями. Хорошо хоть успел обеспечить безопасное передвижение для Софьи. Пангея затягивала их. Интересно, с остальными было то же самое?

— Я готова, — сказала Софья.

Демид обернулся. Мадам Светополова стояла перед ним в тех же джинсах и белой футболке. Только волосы расплела и взбила руками. Светлые кудряшки обрамляли ее воинственное лицо, а платье валялось у ног, разорванное в клочья.

Демид не сдержался и широко улыбнулся. Что за женщина!

— И так будет с каждым! — сказала она. — Кто попытается говорить мне, что делать.

— Окей, — Чернов поднял ладони вверх, демонстрируя, что и не думал посягнуть на ее свободу.

Дверь резко открылась. В камеру, широко шагая, зашёл мужчина в форме. Его спина была идеально прямой и широкой, виски посеребрены сединой, а осанка и выправка указывали на военное прошлое. Глянув на Софью, он неодобрительно нахмурился, но обратился все же к Демиду:

— Генерал Ролланж, — сказал, протянув руку.

— Демид Чернов, — пожал в ответ.

— Я знаю. Присядем?

Генерал почтительно выдвинул перед Софьей стул. Ничего не понимая, она села.

— Я рад, что вы решили присоединиться, — сказал Ролланж, занимая второй стул. При ближайшем рассмотрении Генерал оказался гораздо старше. — Мы нуждаемся в новых знаниях. Что заставило вас передумать?

— Лишение авиалайнера, — Демид решил не садиться. Шагнув вперед, он оперся бедром на стол. — Мы готовы поделиться знаниями взамен на горючее и летательный аппарат.

— Но вы же понимаете, что у нас нет ни того, ни другого, — честно ответил генерал. — Последний разбился вместе с летчиком 40 лет назад.

— Летчик разбился? — ахнула Софья.

Ролланж кивнул, хотя и не взглянул на нее:

— Обломки самолёта создали множество вопросов, на которые мы до сих пор не нашли ответов.

— Какие у вас вопросы? — серьезно спросил Демид.

— Что за двигатель использовал лайнер, как он работает?

— Двигатель внутреннего сгорания. В качестве топлива используется жидкое горючее. У вас есть двигатели внешнего сгорания — паровые?

— Только на железной дороге, — генерал встал и прошелся по камере. — Ее строительство началось недавно. Но уже видно, что используемый там двигатель очень неудобен. Годится только для громоздких паровозов. В небо не взлететь. Я хотел бы посмотреть на образец, о котором вы говорите, — генерал бросил на Демида прямой строгий взгляд. — На каком транспорте вы прибыли в общей сектор?

Демид чуть сощурился и промолчал — рассказывать про машину он не собирался ни при каких обстоятельствах.

Несколько секунд Ролланж разглядывал его. Пронзительные голубые глаза заставляли чувствовать дискомфорт. Генерал был опасен.

— Почему ваша женщина не надела более достойную одежду, мистер Чернов? — снова обратился он к Демиду.

Чернов серьезно глянул на Софью:

— Боюсь, вам придется задать вопрос напрямую моей женщине, как вы выражаетесь. Она умеет говорить.

Генерал взглянул на Софью внимательно впервые за это время, словно мысль о говорящей женщине была для него непривычной:

— Что заставило вас пренебречь общественной моралью, моя дорогая?

Общественной моралью? Серьезно?

— Не говорите со мной, будто я несмышленая малышка, — спокойно ответила Софья. — Что надеть — мое личное дело.

Софье не верилось, что приходится говорить это вслух. Последний раз случился в кабинете директора интерната, когда ей было 16, и она решила сходить на готскую вечеринку.

— Какие интересные мысли, — медленно проговорил генерал. — Вы задумывались, что будет с обществом, если все вокруг будут размышлять так же? Пожалуй, нас с вами ждет любопытная дискуссия в ближайшие дни. Я позову антропологов на нее.

— Пожалуй, ваше общество ждет ровно то же самое, что и наше, — парировала Софья. — Но я готова доставить удовольствие вашим антропологам и повторить свою точку зрения. Однако, возможно, вам будет более интересен мой взгляд на варианты конструкции авиалайнеров? Мне, например, совершенно понятно, почему вы не смогли создать управляемое воздушное судно — паровые двигатели не производят достаточной мощности, чтобы поднять пилотируемый объект в воздух. Все же как инженер я 5 лет изучала этот вопрос в вузе.

Новость, очевидно, ошеломила генерала, потому что он несколько минут просто смотрел на нее, как на внезапно заговорившего динозавра, и моргал. Овладев собой, генерал все же кивнул:

— Да, конечно, — сказал он и вернулся к прежней теме разговора: — Так на чем вы добрались сюда, Демид Евгеньевич?

— Пешком, разумеется, — влезла в разговор Софья.

Генерал поднял брови:

— От самого океана?

— После крушения лайнера мы перебрались ближе к реке, — не моргнув глазом, соврала она.

— В джунгли? — удивился Ролланж.

— У нас был автомобиль, — проговорил Демид, спасая Софью, пока она не посыпалась, к тому же из женского сектора наверняка уже сообщили про машину. — Но мы подверглись нападению дикого племени. Они сожгли самолёт и наш транспорт. Тем не менее, мы можем показать вам двигатель внутреннего сгорания. Авиалайнер, на котором мы прилетели, был оснащен двумя.

— Замечательно! — воскликнул генерал. — Я прикажу запрячь коней на завтра. Мы съездим за ними.

Демид чуть не застонал. Часы бездорожья верхом на лошади вместо поездки в комфортном автомобиле. Но делать нечего. Сложил руки на груди:

— Я хотел бы до этого подписать договор.

***

Демид открыл дверь, пропустил Софью вперёд. На резном столике у зеркала стояли белые цветы, похожие на пышные пионы. Положила на него сумку и прошла дальше в прихожую. Ноги утонули в мягком ковре. Странного вида диван, застеленный шкурой зебры, стоял у камина. Справа и слева от него расположились кривоногие кресла с полосатой обивкой. Исторические зарисовки на грубо обтсанных деревянных досках занимали всю противоположную стену. Пред ней расположился длинный овальный стол темного лакированного дерева, заставленный стульями. На нем красовался высокий кованый подсвечник. Очевидно, несмотря на замеченный неподалеку телевизор, освещение предлагалось использовать традиционное свечное.

— Какое странное сочетание старого и нового, — Софья покрутились, рассматривая интерьер.

Даже дома в родной реальности такой гостиничный номер стоил бы совсем не дёшево. Сколько Чернов заплатил за него здесь, на Пангее, оставалось только догадываться. После непростых переговоров о ключевых условиях соглашения договор был подписан, а Демиду выдана существенная сумма денег в качестве жалования. Когда Софья спросила, будет ли также оплачиваться ее работа, генерал Ролланж опять "завис". Потом выяснилось, что юридической процедуры, предполагающей финансовую компенсацию женщине за работу, в общем секторе не существует.

— Наконец-то! — благоговейно проговорил Демид.

Софья обернулась на его голос. Чернов стоял на пороге ванной. Подошла ближе. Белоснежная лохань царствовала в овальной комнате под двумя раскидистыми пальмами, росшими из больших глиняных горшков. Позолоченный смеситель с рогатыми вентилями для горячей и холодной воды сверкал чистотой. Из вафельного окна сразу за пальмами выходил великолепный вид на океан. Лёгкий белый тюль танцевал перед ним. На горизонте прямо по розовеющей полосе рождающегося заката летел птичий клин. По периметру ванной комнаты стояли толстые свечи для обеспечения освещения в темное время суток. Подавшись вперёд, Софья заметила два плетеных кресла с подушками.

— Пойдешь? — спросил Демид.

Софья улыбнулась. Ценитель благ цивилизации Чернов, наверное, с ума сходит от желания принять ванную. И все же предложил ей первенство. Благородный.

— Нет, Дим. Иди ты.

Он покачал головой:

— Не выйдет. Я должен проверить номер.

Ну, раз так…

Пока Софья мылась и плескалась, Демид вышел снова в холл и осмотрел входную дверь. Она была добротной, из массива кубинского махагони — по крайней мере, так эту древесную породу он знал на Земле. Закрывалась на ключ, никаких магнитных карт. Затем Демид прошелся вдоль номера — изучил оклеенные изумрудными обоями стены, застеленные паркетной доской глянцевые полы. Заглянул под стол, вырезанный из добротного красного дерева, в шкафы, осмотрел защищенные стеклами пергаментные гравюры. Надолго застыл перед крохотным телевизором в полном недоумении. Филин Радно из женского сектора хвасталась наличием качественного телевидения. Вероятно, это она и имела в виду — огромную лучевую трубку, идущую к крохотному экрану сантиметров 20 на 10. За ней, кстати, обнаружился первый жучок — сгусток проводов размером с кулак. Кто додумался поставить прибор для прослушивания в говорящий приемник? Другие жучки нашлись в отсеке под паркетом, за шкафами, даже в сейфе за одной из картин. Чернов выругался. Вот же подонки!

Софья вышла из душа румяная и цветущая. Не сдержавшись, Демид улыбнулся:

— Заново родилась?

— Не то слово. Провела бы в ванной остаток жизни.

— Ну, нет, — Чернов помахал полотенцем и направился к ней. — Что за монополистические замашки. Прочь с дороги, конкурентка.

Софья засмеялась:

— Вот так цивилизованный человек превращается в дикаря — достаточно испачкаться.

Поравнявшись с ней, Демид хищно оскалился, рассмешив Софью еще больше:

— В вопросах жизни и смерти человек всегда превращается в дикаря, — ему так захотелось поцеловать ее, теплую и смеющуюся.

Софья хлопнула его полотенцем в плечо и посторонилась:

— Мышление варвара.

Ухмыляясь, Демид проскользнул в ванную, закрыл дверь.

Софья запахнула белый халат, вернулась в гостиную. Прошла вдоль стены с историческими зарисовками. На Пангее, очевидно, тоже были эпохи военных столкновений. На некоторых картинах изображались битвы и знамена. Другие при этом показывали необычайно гармоничные уголки природы или города. Софья понюхала благоухающие цветы и посмотрела в зеркало. Всего несколько дней на Пангее, а она уже загорела. И волосы как будто сильнее выцвели, хотя казалось бы, куда уж больше.

Вечер за окном вступал в свои права. На юге солнце всегда садится быстрее, но на Пангее закат пролетал просто стремительно. Море потемнело. Софья вернулась к овальному лакированному столу. Нашла спички, зажгла свечи. Вдохнула с наслаждением запах горящего воска. Затем прошла к двойным дверям на веранду. Распахнула. Океанский бриз ударил в лицо. Шагнула вперёд и облокотилась на толстый бетонный балкон. Впервые Пангея с ее яркими красками и сладкими ароматами показалась Софье прекрасной. Прикрыла глаза и подставила лицо теплому ветру.

— Как думаете, Софья Андреевна, — сказал вдруг Демид из-за спины, — сегодняшний день доставил вам достаточно стресса?

Обернулась. Чернов был одет только в белое махровое полотенце — вокруг бедер. Полоска темных волос скатывалась вниз по шести кубикам пресса и исчезала под мягкой тканью. Капли воды блестели в лучах заходящего солнца на его загорелой коже. Проклятье, да, стресса было прилично, раз уж она опять так реагирует на этого мужчину:

— Полагаю, не меньше, чем в предыдущие дни.

— Так я и думал, — ладони Демида легли на ее талию. Облокотившись на парапет балкона, заключил в кольцо.

Демид побрился, не удержалась, погладила гладкую щеку. Его волосы после душа стояли торчком и пахли невообразимо приятно. Подняла взгляд к грешным зелёным глазам. В свете заката они потемнели.

— Негативное влияние накапливается, — сказал Демид лукаво. — Нехорошо. Я подумал, что стоит подставить плечо.

Софья провела ладонью вдоль его руки — плечо у Чернова было что надо:

— Решил принести себя в жертву?

— Нет, — шепнул хрипло. — Сегодня жертвой будешь ты.

И, наконец, накрыл губы Софьи мягким, сладким, глубоким и медленным поцелуем, которого хотел весь этот долгий паршивый день, который они провели в чужом мире. Как в изысканном десерте, наслаждение раскрывалось неторопливо, постепенно, становясь более насыщенным и ярким, в то время как теплый бриз обволакивал их ароматами кокосового молока и моря.

Демид погладил спину Софьи, прижимая к себе крепче. Скользнул губами по щеке:

— Ты не видела кровать в спальне, Сонь, — он прихватил губами мочку уха и слегка прикусил, заставив Софью равно вдохнуть. — Она огромная, усыпанная лепестками роз.

Оплела руками его обнаженный торс. Глаза Демида прищурились, голос понизился:

— Эти пангеевцы, очевидно, дали нам номер новобрачных. Ведь на регистрации пришлось показать свидетельство, а там стоит дата.

— Ну, хоть на что-то пригодилось, — шепнула, позволяя ему развести полы халата.

— Не то слово, — скользнул ладонью под махровый ворот, глядя Софье прямо в глаза.

Янтарные всполохи в его зелёных зрачках отражали последние искры уходящего дня и дикое желание. Сжал мягко грудь:

— Я поставлю это свидетельство в рамку и закрою в сейфе за принесенную пользу.

Софья прикрыла веки, жаждая его все яростнее:

— Чернов, ты так и собираешься болтать тут всю ночь или отнесешь меня, наконец, на эту королевскую кровать?

Демида не требовалось просить дважды. Он тут же подхватил Софью под колени. Тихо охнула, оплела его шею, пока стремительно пересекал гостиную. Бешено целуясь, едва не запутались в шторах. Натыкаясь на кресла и шкафы, добрались до спальни. Толкнул дверь, так что та с грохотом распахнулась, ударившись о стену. Поставил Софью на ноги. Оглядевшись, она поняла, о чем речь — увенчанная белым шелковым пологом кровать стояла на постаменте и, действительно, занимала почти всю спальню. В воздухе носился аромат розовых лепестков, которыми было усыпано покрывало и пол. Демид потянул к себе пояс халата, в который до сих пор была облачена Софья:

— Непростительная недоработка, — заключил серьезно.

Затем легко развязал махровый узел, помог ткани соскользнуть на пол, так что в результате Софья осталась только в красных трусиках танга. Чернов медленно и с удовольствием окинул ее взглядом. Его зрачки расширились, сделав взгляд совершенно темным. Накрыл ладонями бедра, привлекая ближе:

— Я говорил, что вид будет шикарный.

Софья усмехнулась — да, кстати, говорил. А Демид уже прижался наглыми губами к ее шее, покатил горячее удовольствие вниз к ключице, к налившейся груди. Софья наклонила голову, чувствуя, что погружается в жидкую истому. Развязала полотенце на бедрах Чернова, отбросила в сторону. Демид имел идеальное тело. Идеальное. В меру накачанный, крепкий и мускулистый, он был на целую голову выше. Не скрывая наслаждения, Софья, провела ладонями вниз по его твердому прессу:

— Вы прекрасно оснащены, Демид Евгеньевич. Слухи были правдивыми.

Чернов лукаво улыбнулся:

— Ложись на спину. Белье оставь. Сам сниму.

Его низкий приказной тон пьянил, как выдержанный кубинский ром, такой же темный и грешный. Послушно легла — шелк приятно охладил кожу. Кровать прогнулась под весом Демида, когда он шагнул следом. Софье так хотелось снова поцеловать его, глубоко, неистово, но Чернов не торопился. С удовольствием погладил стройные женские ноги — икры, ямочки под коленями, бедра. Подцепил красное кружево, потянул вниз, многозначительно глядя Софье в глаза, как будто ожидая, что остановит. Не остановила. Танга сиротливо полетели в сторону, в то время как агрессор, наслаждаясь каждой секундой, не спеша, развел ее ноги и, сверкнув глазами, объявил:

— Слухи и вполовину не так хороши, как реальность, Софья Андреевна.

Затем он склонился и медленно, с чувством показал, как обстоят дела на самом деле. Негодник был хорош. Уверенный в себе, знающий, что делать, Чернов довел акт любви до совершенства. Софья выгнулась от наслаждения, как олимпийская чемпионка по художественной гимнастике. На несколько часов Демид погрузил ее сознание в закрытый мир для двоих, обнаживших душу друг перед другом, мир, где удовольствие любимого имело приоритетное значение.

Утром Софья впервые проснулась раньше Демида. И долго смотрела на него, подперев рукой подбородок. Думала. Рассматривала. Чернов лежал на спине, склонив голову в сторону. Волосы его были невообразимо спутанными, ресницы отбрасывали тень на скулы. Над верхней губой и по линии подбородка проступила щетина. Демид размеренно дышал, грудь поднималась и опускалась. Софья коснулась кончиками пальцев его виска, отодвинула в сторону прядь волос. Если быть честной, она влюбилась. Совершенно не понятно, как такое могло произойти, ведь Демид — конкурент, беспринципный целеустремлённый бульдозер, который всегда соблюдал только свои интересы. И сейчас они напрямую касаются ее, Софьи, работы, достижений, карьеры, в конце концов. Он не скрывает намерений уничтожить плоды ее трудов, а она готова часами любоваться им и не в силах отвести взгляд. Это, без сомнения, помешательство, потому что она ещё и умудряется получать удовольствие. Сердце щемило от одного только взгляда на Чернова. А воспоминания прошедшей ночи просто лишали рассудка. Демид оказался неутомимым и щедрым. Он яростно брал свое и тут же отдавал с процентами. Смерч в человеческом обличье. Софья улыбнулась — и он устал. Потому и пропустил этот свой любимый первый час дня. А вот она напротив — чувствовала себя невероятно отдохнувшей и счастливой. Разве это нормально?

Откатившись в сторону, Софья встала, подняла с пола спутанную простынь, прошла к шкафу, достала платье — когда они вчера уходили из полицейского участка, им все же вручили несколько нарядов, попросили соблюдать общественный порядок. Выбрав зелёный сарафан, Софья подколола вверх свои густые светлые волосы, надела летние вентилируемые сапожки и спустилась вниз. На ресепшн уточнила местонахождение ближайшей булочной, вышла на улицу.

Отель стоял на оживленной улице. Соскучившийся по цивилизации Демид выбрал его еще и за то, что это было самое высокое здание в городе. Соседние постройки нежились в лучах утреннего солнца. Торец самого отеля сиял ярким терракотом под синим небом. Белые и рыжие коты облепили видимую часть его фундамента, наслаждаясь теплом.

Несмотря на ранний час, жители сектора активно передвигались по проезжей части в открытых повозках. Странность заключалась в том, что при всем этом на их колесах были установлены резиновые шины, которые катились по кое-как уложенному, но все же асфальту, не поднимая облака пыли. Софья покачала головой — сочетание современного и устаревшего было просто невероятным. Вдохнула запахи города — выпекаемого в соседней пекарне хлеба, женских духов, конского пота, зелени. Даже кофе! И пошла на него, как Рокфор, учуявший сыр. Проходящие мимо женщины поглядывали на модные сапожки, которые Софья купила за неделю до поездки. Первые этажи построек занимали лавочники, торговцы специями и парикмахерские. Любопытные резные орнаменты украшали двери и окна большинства из них. Несмотря на хорошую погоду и открытые магазины, Софья увидела на улице не так уж много пеших людей.

В булочной обнаружился большой выбор хлеба и прочей выпечки. Судя по всему, местные жители любили острую пищу и вообще пряности, потому что они были включены в состав прически всех изделий. Когда Софья собрала обратно в кучу разбежавшиеся глаза и попросила завернуть ей выбранную выпечку, ее попросили показать брачное свидетельство. Поскольку Софья чувствовала себя счастливой и готовой обнять мир, то без лишних разговоров предъявила документ с подписью Филин Радно. Благо предусмотрительный Демид наказал носить с собой постоянно. Проверка показала подлинность брачного союза, и Софья вместе с выпечкой приобрела большой стакан кофе, вернее, обожженный глиняный сосуд, куда ей заварили напиток способом, который она раньше знала как вьетнамский, и прикрыли крышкой.

По дороге обратно в гостиницу Софья впервые серьезно подумала про отношения с Демидом. Они находили удовольствие в обществе друг друга — не всегда, конечно, но искры летели в 100 % случаев, тут не поспоришь. Имели схожие интересы, жили в одном номере. Были близки, право на что подтверждал официальный документ. Они совсем не притворялись мужем и женой, а были ими, поняла вдруг Софья. Стало страшно. Как если вдруг понимаешь, что летишь в пропасть, уже переступив через край. Дикая ответственность. А началось все во время авиакатастрофы. Софья улыбнулась, вспомнив, как Демид сжал ее руку во время падения.

К счастью, на верхний этаж Софью поднял лифт, питающийся энергией солнечных батарей с крыши отеля. Хвала недоразвившийся науке Пангеи, иначе пришлось бы тащиться пешком.

Открыть дверь Софья не успела — та сама распахнулась, и на пороге возник хмурый мистер Чернов, чрезвычайно взлохмаченный, с криво застегнутыми верхними пуговицами рубашки и беспокойным взглядом. Охнув, Софья отступила:

— Дим? Что случилось?

В голову тут же полезли страшные мысли одна хуже другой.

— Соня, — выдохнул Демид и на секунду прикрыл глаза от облегчения.

Потом взял ее за руку, затащил обратно в номер, хлопнул дверь и прижал Софью с внутренней стороны. Демид двигался так быстро, что она не успела понять, что происходит, как оказалась в стальных объятиях и плену горячих губ Чернова. Демо-версия ночного удовольствия, от которого Софья тут же потеряла голову. Понятно, почему все эти толпы красоток преследовали Демида. Ему оставалось только перебирать их, как аксессуары, для светских выходов.

— Как ты меня напугала, — сказал Чернов, прижав ее лицо к своему плечу. — Куда пропала?

Впрочем объятия вскоре показались слишком горячими, потому что кофе в булочной заварили кипятком. Приподняв сосуд, Софья покрутила его перед Демидом:

— Принесла тебе кофе. Будешь?

Чернов моргнул:

— Кофе?

— Ага, здесь недалеко булочная, где делают его в таких самобытных сосудах.

Она ходила одна на улицу и рисковала, чтобы принести ему кофе? Боже.

— Спасибо, — растерянно сказал Демид, взял сосуд в руки.

Наблюдая за ним, Софья почувствовала себя очень странно, неуверенно, слишком уязвимо. В каких они теперь отношениях? Для него эта ночь была одной из множества других? Здоровые взрослые люди помогли друг другу снять стресс? Она выглядит глупо с этим своим порывом сделать ему приятное? Нужно было сделать вид, будто ничего не произошло?

— Боже мой, — Демид глотнул из сосуда, прикрыл глаза и облизнул губы. — Мы должны забрать с собой на Землю этого бариста, даже если его придется связать. Я в жизни не пил ничего вкуснее.

Софья улыбнулась. Хотя бы удовольствие доставить у нее получилось. Демид отпил еще. Его грешные глаза задорно блеснули, и Софья вспомнила, что им сегодня предстоит обратное путешествие к сгоревшему лайнеру.

— А на чем мы поедем? — поинтересовалась она, наблюдая, как Чернов с наслаждением делает еще один глоток, — на маш…

Договорить не успела, потому что губы Демида снова заняли ее рот:

— Тише, — шепнул он. — Нас прослушивают.

— Нас… что?!

Чернов кивнул на часть стены над дверью. Софья обернулась и отошла. Это просто невероятно!

— Невозможная беспардонность.

— Не без того, — Демид глянул на часы. — Сонь, ты только не ругайся, но к самолету я поеду один.

— Да ни за что! — поставила руки в боки.

Оглядел ее воинственную. Ей-богу, иметь дело с другими женщинами было на порядок легче. Своей настойчивостью, упрямостью и независимостью Софья значительно сокращала возможности Демида защитить ее. Но он сделает это в любом случае, как бы гордячка ни осложняла задачу.

— У меня к тебе просьба, — сказал мягко беря ее ладони в свои. — Хотел сам заняться, но как видишь, не выйдет.

— И что же это? — подозрительно сощурилась Софья.

— Город. Мы не знаем его. Мой… — тут Демид вдруг прикусил губу и виновато улыбнулся, — мой партнер в отчёте из Гонконга упомянул, что Софья Андреевна Светополова обладает исключительными способностями ориентации на местности.

— Твой шпион?

— Партнер, — Демид поднял брови. — Он выступал на той же конференции и потом все уши прожужжал о "сердцеедке с лицом богини и нравом дракона", которая вывела его из трущоб Гонконга прямиком к бизнес-центру.

Софья опустила руки:

— Так это он за нами шел? Мы с Петром чуть со страху не умерли! Разве можно так красться за людьми!

— Имей сочувствие, жестокая. Человек заблудился, вы были единственными знакомыми лицами.

— Это мы заблудились из-за него! Пока убегали.

— А он благодаря вам нашел дорогу. В общем, Сонь, я пытаюсь объяснить, что ты исключительно хорошо ориентируешься. У нас мало времени. Нужно разделиться. Я уведу спецов, а ты осмотри город. Мы должны понять, какими возможностями обладаем, понимаешь меня?

Он был прав. Чернов, как обычно, мыслил рационально. Тогда как она превратилась в розового слоника, летящего на воздушном шарике.

Демид увидел по глазам, что Софья поняла. Да, все так. Даже в патриархальном и откровенно странном городе ей будет безопаснее, чем на летной площадке с воинственными дикарями с одной стороны и хитроумными спецагентами с другой. Шепнул:

— Ты знаешь, что искать?

Тихо ответила:

— Пути отхода.

Демид поцеловал её в лоб:

— Умная девочка.

Затем отпустил и ушел в спальню за рюкзаком.

— Военные приедут с минуты на минуту.

Со стороны открытого балкона как раз послышалось приближающееся постукивание копыт. Совсем не к месту память возродила картинки из старых кинолент с разодетыми в бархат и шелка дамами, мужчинами в белых париках и великолепных конных экипажах. Софья отодвинула танцующий на теплом сквозняке тюль, глянула за парапет. Белый ландо с мягким кожаным сиденьем подъехал к входу в отель, по обеим сторонам от которого росли раскидистые пальмы. Прекрасные чистокровные лошади послушно остановились, когда кучер натянул поводья. Софья невольно залюбовалась ярко-зелеными листьями деревьев, колышущимися на ветру над огромными квадратными горшками, вросшими в землю и оплетенными бамбуком. Залюбовалась белой каретой, к которой так и напрашивались золотые ленты и свадебные колокола. Боже, одна ночь с Черновым, и ее мозги размякли до состояния влюбленной коалы. "Лекто" даже не подозревает, насколько больше может заработать, если запатентует своего гендиректора в качестве оружия массового уничтожения.

Следом за первым подъехал второй экипаж, вполне будничный, но закрытый и черный. Мрачный. Мужчина в форме проворно спрыгнул со ступеньки и вошел в парадный холл. И тут Софью как водой окатило. С кристальной ясностью вдруг обрушилось понимание.

— Проклятье, Чернов, они, — она неопределенно взмахнула рукой возле своего уха, изображая прослушку, — и вчера, верно?

Демид нахмурился и, чуть помедлив, все же кивнул:

— Да.

— И ты знал об этом?

— Да.

Софья в панике провела рукой по лицу. Кто-то слышал, как она кричала, когда Демид… И все эти комплименты всесторонне оснащенному мужчине. Просто финиш.

— Тогда почему?.. — Софья не могла найти объяснения, странная горечь появилась в горле. — Мужское тщеславие?

Демид поморщился, подошел ближе, взял ее за руки:

— Мужская слабость, думаю.

Она качнула головой, отвернулась в сторону, внезапно слишком заинтересовавшись гравюрами. Но Демид мягко повернул ее подбородок обратно:

— Ты бы отказала мне, если бы знала?

Софья моргнула. Отказала бы? Правда? Брови Чернова вдруг сдвинулись над суженными миндалевидными глазами пронзительного зеленого цвета — знаменитый прямой взгляд основателя “Лекто”. Демид смотрел так, будто вопрос касался его жизни и смерти.

— Нет, — ответила честно, сама дивясь на себя. — Не отказала.

Чернов еще мгновение оставался напряженным, готовым к прыжку, рассматривал ее глаза, словно искал признаки неискренности. Затем вдруг улыбнулся, открыто и просто, — как мальчишка, сделавший своего первого летучего змея.

Стук в дверь заставил их синхронно обернуться. Демид тяжело вздохнул:

— Ну что, пора.

После ухода Демида Софья долго медитировала на дверь. Хмуро, совершенно недовольная ситуацией в целом и своим поведением в частности. Стоило этому ходячему оружию для поражения женского мозга отъехать, как Софью озарила мысль — ее только что мягко сплавили. Точнее защитили, чтоб его. Как будто ей требовалась защита! Отломила кусочек булочки с чили, медленно и основательно прожевала. Ну что ж. Как бы там ни было, Чернов мужик умный, сложно не согласиться с ним — нужно как-то выбираться из этого гротескного рая. Вздохнув, прихватила брачное свидетельство и вышла.

Река была на западе, Софья это точно знала, потому что в ту же сторону выходила терраса их с Демидом номера. А вот плотность городской застройки уходила на юго-восток. Купив в одном из местных магазинчиков мороженое, она бодро зашагала вперед. Количество людей на улицах резко снизилось из-за жары. Знойный полуденный ветер обдувал лицо, лишая его влаги, поэтому следом за мороженым пришлось приобрести еще и большую белую шляпу с широкими полями. Высокие пальмы росли вдоль тротуара. Лохматые листья тихо шептали вслед белокожей иноземке. В один голос с взглядами проходящих мимо мужчин. Теперь только Софья заметила, что блондинки практически не встречаются. Повышенное внимание портило настроение. Спасало только понимание, что все ограничится взглядами, вред никто не причинит — спасибо брачному свидетельству. Которое временами хотелось повесить на цепь себе на грудь, словно орден. Одному особенно настойчивому мужчине на полном серьёзе пришлось сунуть документ прямо в нос. Тогда только он отошёл в сторону и дал пройти под аркой с приветствием гостям Общего сектора.

Сам же город стремительно оставался позади, уступая место зарослям джунглей.

Безоблачное небо поражало глубокой синевой. Вчерашняя буря улеглась. Горячая влага интенсивно испарялась, отчего кожа стала влажной и липкой.

Большеглазые лягушки с любопытством смотрели из-под тенистых лиственных пещер. Особенно много их стало с приближением к реке. Здесь также сделались заметными снующие по стволам деревьев ящерки. То и дело Софья замечала прячущийся под камнем шустрый хвостик. Пешее продвижение вперед, в отличие от езды на машине, погружало в некий транс и вызывало странные мысли. Например, о том, что из-за жажды скорости не удается замечать все эти прекрасные мелочи.

Избегая больших растений, растущих все более плотной стеной, и следуя по тропинкам, к реке Софья дошла за час. Зелено-голубая вода текла медленно, образуя мягкие зигзаги в мангровых зарослях. Чуть поодаль увидела женщин, вымывающих золото. Работали даже в зной. Среди уставших лиц заметила знакомое — мать Юнны, молодой секретарши из Женского сектора, которая так щедро на днях накормила Софью с Демидом, сосредоточенно двигала предметом, зажатым в руках.

— Миссис Стоун здравствуйте! — крикнула, собрав руки рупором.

Женщина подняла голову, поискала глазами и, заметив Софью, улыбнулась, махнула рукой. Девушка подошла, осторожно перешагнула через отростки мангровых деревьев. Толпа москитов взвилась в воздух. Пришлось отмахиваться шляпой.

— Откуда вы здесь? — миссис Стоун подняла голову, сжав руками свой деревянный лоток.

Софья присела рядом с ней.

— Хочу поговорить с вами. Давайте помогу?

— Чего ж не поговорить, — женщина подала ей круглый предмет, на две трети залила водой и речным песком. — Сначала вращайте медленно, потом нужно потрясти из стороны в сторону, и потихоньку сливаем воду.

Софья послушно задвигала лотком, создавая воронку.

— Как ваша молодая семья? — сказала мать Юнны. — Живете дружно?

Софья даже не сразу поняла, что она говорит про их с Демидом фиктивный брак.

— Мм… да. Спасибо вам.

— К мужчине нужно привыкнуть, — с высоты своего возраста сообщила миссис Стоун. — Часто он кажется резким, сухим и слишком логичным, а в следующий момент вдруг оказывается нежным. Это потому что оберегает и защищает. Если сразу понять это, станет легче.

Софья напомнила себе — миссис Стоун думает, что она жила в Женском секторе, поэтому до недавнего времени не то, что не знала мужчин, но даже почти не видела их. А ещё привыкла к миру, где дисциплина военная, а образ жизни аскетический.

— Первое время и Общий сектор покажется странным, — продолжала женщина, — слишком много свободы. Потом привыкнете.

— Миссис Стоун, скажите, а Общий сектор был давно образован?

— Тут большая тайна. Общий сектор, как и Женский, существует около ста лет. А поначалу весь народ Пангеи был един. Мы делились на племена, жили в джунглях, строили дома из бамбука, охотились и говорили на другом языке.

— То есть никакой цивилизации, — удивилась Софья. — Совсем?

Женщина грустно улыбнулась:

— Нет, если под этим словом подразумевать бетонные джунгли, электрические приборы и асфальтированные дороги.

— То есть ещё сто лет назад вы жили в диких природных условиях.

— Да, — миссис Стоун поковыряла пальцем осевшую породу в своем лотке и, нахмурившись, высыпала ее на землю. — Нас, людей в смысле, совсем не много. Говорят, первые поселенцы тут появились лет пятьсот назад. Из Ока. Ушли вглубь континента, но не слишком далеко.

— Из Ока? — Софья перестала трясти лоток. — Что это такое?

Миссис Стоун удивленно моргнула, очевидно посчитав собеседницу невеждой, но от комментариев удержалась и просто продолжила:

— Око находится над океаном. Оттуда появляются люди света.

Люди света. Странная характеристика. Как будто их считали полубогами.

— Наши предки жили довольно просто и в то же время счастливо. Иногда Око приводило людей света. Но они чаще всего гибли. Особенно моряки. Пангейцы чинили обломки кораблей и использовали. Потом, лет 80 назад, появились новые люди света, другие, на огромных железных птицах. Они дали нам энергию и технологии. Шаманы назвали эти дары злом и увели население дальше вглубь материка. Но ушли не все. Кто-то остался. Умирать, думали мы. Но случилось другое. Эта небольшая группа стала нечеловечески сильна. Построила крепкие дома и огородила их стеной, сделала гладкими дороги, пошила одежду, которая берегла от солнца и джунглей. И создала оружие. Потом была война. Много крови потеряли. Кровь — это золото. Когда ее мало, рождаются слабые. Нужно больше. Чтобы не выродился народ, вожди заключили мир — друг друга не убивать. Новая кровь, то есть люди света, которые с тех пор выходят из Ока, достаются самому быстрому племени.

Софья судорожно вздохнула. Демид был прав — между дикарями и цивилизованными идет борьба за свежую генетику для рода. И хотя она знала, что последние появление людей света из Ока случилось около 60 лет назад, все равно спросила:

— А… как часто появляются люди света? — тут что-то не сходилось.

— Каждый месяц в полную луну из Ока приезжают неприкосновенные, — женщина зачерпнула лотком еще породу и залила водой. — Мы же весь цикл фермерский под их приезд подводим. С ними у пангейцев договор, их трогать нельзя. А вот жертвы катастроф — лакомый кусочек. Говорят, недавно, такие залетели. Их быстро разобрали.

Господи, как товар.

— А что тут нужно неприкосновенным? — решила уточнить Софья.

Миссис Стоун опять странно на нее посмотрела, покровительственно, как на глупышку, ничего не знающую о мире:

— Прилетают за золотом, — она глянула я свой лоток и вздохнула, опять ничего существенного в нем не обнаружив. — и за мань-ши.

У Софьи разболелась голова от обилия информации. Каждая фраза пожилой золотоискательницы порождала новые вопросы. Единственное, что стало ясно — телепортацию между миром Пангеи и Земли кто-то поставил на поток и наладил товарно-денежные отношения.

— Что такое мань-ши? — спросила она, устало положив голову на лоб.

Миссис Стоун замерла и уже подозрительно осмотрела лицо Софьи:

— Мань-ши простым людям нельзя! — отрезала она, потом глянула в лоток собеседницы и всплеснула руками: — Хвала всевышнему!

Софья опустила голову. Чистейший золотой самородок не меньше сантиметра в диаметре сиял на солнце, как второе светило.

Демид шагнул на горячий асфальт, кивнул молчаливым сопровождающим, все еще сидящим в ландо:

— Это здесь.

Солнце палило нещадно. Струя дыма из кратера вулкана стала заметно более густой и насыщенной. Море, раскинувшееся напротив, наоборот, казалось совершенно безмятежным, лагуна отливала удивительными оттенками голубого.

Демид сдвинул обломки, приподнял крыло, отбросил в сторону. Пыльное облако взмыло в воздух.

— Двигатель внутреннего сгорания, — объявил, отряхнув руки. — Пострадал, конечно, во время пожара, но конструкция цела.

Мужчины засуетились. Вскоре на земле было расстелено огромное тканевое полотно, а оба сгоревших предмета параллельной цивилизации помещены прямо по центру. Затем их бережно упаковали и погрузили на отдельные повозки.

Демид глянул на самолёт. Поверженный и покосившийся, лайнер лежал на летной площадке немым укором. Демид осмотрел выбитые стекла иллюминаторов, зияющие дыры в обшивке, положив руки в карманы, обошел. Такая груда металла. Будь у него побольше знаний в самолетостроении, то с имеющимся двигателем, возможно… Демид подумал про пилота. У него должны быть такие знания. Что если найти Михаила? Вряд ли аборигены его съели… По крайней мере, Демид надеялся на это. План выглядел рабочим, если бы не еще один обязательный компонент — топливо, его по-прежнему не было.

— Как работает этот двигатель? — генерал Ролланж подошел к Демиду широкими шагами.

— Топливо вспыхивает, образуя энергию, — автоматически ответил Чернов, все еще сощурившись глядя в сторону джунглей. — Затем преобразует ее в механическую работу.

— Где вы берете топливо.

Демид перевел взгляд на собеседника:

— Бурим землю, добываем нефть из недр земли, перерабатываем ее в топливо.

Генерал тяжело вздохнул. Очевидно, осознал сложность процесса. А Демид опять задумался о причинах таких настойчивых поисков двигателя.

— Какую цель вы преследуете? — спросил он прямо.

Лицо генерала стало жестким:

— Вас это не касается.

— Касается, раз уж я теперь служу системе.

— Вы вынуждены, — это слово Ролланж особенно выделил, — служить системе, Демид Евгеньевич, но никогда не станете ее частью.

— Посмотрим, — сощурившись, Демид снова положил руки в карманы.

— Посмотрим.

Взгляд генерала стал угрожающим. Чернов не любил играть в гляделки. Кивнув, он повернулся к собеседнику спиной и продолжил созерцание джунглей. Какая-то мысль билась, оформлялась в его голове, выбиралась из подсознания. А с Ролланжем все было и так ясно. Демид понимал, что у них с Софьей не так уж много времени, а после того, как он показал двигатель, его стало еще меньше. Ведь теперь они нужны системе только в одной конкретной роли.

Обратно Софья почти бежала. Ноги, конечно, устали, но это мелочи. Золото оставила миссис Стоун. Это позволило под шумок без лишних объяснений уйти. А шумок поднялся знатный. Золотоискательницы сбежались, начали кричать и щебетать, потом спорить, а после чуть не подрались. Софья в это время уже мчалась по тропинке.

В городе вечерело. Розовый солнечный свет залил улицы. Люди спешили по домам. С работы, поняла Софья, что означает — в Общем секторе есть фабрики, или как минимум мануфактуры, соответственно паровые двигатели и разделение труда, что в свою очередь намекает на зачатки производства и наличие сырья. Если все это грамотно использовать, то летательный аппарат можно было бы построить с нуля. Странно, что никто до сих пор это не попытался сделать. Или кто-то мешал? Так называемые люди света?

Войдя в отель, Софья сразу поднялась под самую крышу. Там достала из волос шпильку и расковыряла замок. Попыхтеть пришлось знатно, открыть получилось только потому, что висел он просто для видимости. У Софьи в детстве личный дневник на такой запирался. Крыша была плоской и залитой солнечным светом. Далеко под синим небом шумел океан, укрывая берег белой пеной. Искривление пространства, разумеется, было совершенно невидимым, но Софья знала, что оно там. Крадущимися шагами прошлась по крыше к ближайшей солнечной батарее. Кремниевая панель оказалась невероятно горячей, плоской, блестящей, покрытой гладким стеклом. А ещё на ней был изображен знакомый логотип. Что и следовало доказать, мрачно подумала Софья. Затем аналогичным путем спустилась с крыши, предвкушая ванную и разговор с Демидом.

В номере ждал сюрприз — охапка белых роз и бутылка сухого вина 50-летней выдержки. В сочетании с невероятно нежной открыткой. Размашистым благородным почерком на ней было начертано приглашение на ужин для господина Демида Евгеньевича Чернова и госпожи Софьи Андреевны Черновой. На фамилии взгляд споткнулся. Оглядела номер. Гротескная реальность, чтоб ее. Уже бред? Сбросив обувь, Софья с удовольствием босиком прошла по лакированному паркету и лежащей у камина шкуре зебры. Открыла балкон, впустила в гостиную ароматный вечерний воздух. Внизу за верандой танцевали на ветру пальмовые листья. Изысканно одетые люди неспеша катились мимо в белоснежных экипажах. Софья прикрыла глаза, чтобы послушать перестукивание копыт. Вдохнула глубоко, чтобы насладиться запахом кокосового молока. Подставила лицо мягким лучам заходящего солнца, чтобы согреть замороженные людской жестокостью части своей души. К Пангее можно было привыкнуть, даже полюбить ее. Это пугало. Оставив открытой дверь балкона, Софья ушла в ванную.

В дверь постучали, когда банные процедуры как раз завершились. Обернувшись в махровый халат и протирая на ходу волосы, Софья зашла в спальню. И замерла на пороге. На убранной кровати, как и накануне застеленной белым шелком, лежало блестящее платье в пол и смокинг. Обувь также присутствовала. Стук заставил Софью вздрогнуть и, с трудом оторвав взгляд от одежды, пройти к двери.

— Сонь, это я.

Открыла. И сразу оказалась в объятиях.

Прижалась щекой к плечу Демида и произнесла непривычную фразу:

— Как прошел день?

— Я чем-то прогневал Бога. Езда в запряженных повозках — сущее наказание.

Софья засмеялась, уткнулись лбом в его рубашку:

— Показал двигатель?

— Ага. А ты? Что-нибудь интересное обнаружила?

— О да, мистер Чернов. Вам это понравится.

— Умница!

Чмокнул ее в губы, прошел дальше в гостиную, снимая с плеча рюкзак. У вазы остановился:

— Откуда цветы?

Софья обернулась:

— Когда я вернулась, нашла их в номере. А также бутылку белого вина и открытку.

Взгляд зеленых глаз опять стал холодным и сосредоточенным. Взял с комода записку, прочитал. Потом молча поднял бутылку за горлышко, осмотрел этикетку. Проклятье, он думал, что это начнется позже. Учитывая возраст и соответственно стоимость вина, настроены они серьезно. Прошел на балкон, выглянул — количество военных в штатском значительно выросло. Улица ими практически кишела! Уйти по крыше? Глянул вверх. Солдат в форме шутливо отдал ему честь револьвером — с купола соседнего здания.

Ничего не понимая, Софья подняла полотенце, протерла влажные волосы, которые уже начали завиваться:

— А еще платье и смокинг.

Недоуменно подняв брови, Демид обернулся:

— Серьезно?

Оттолкнувшись от парапета балкона, зашагал в спальню. Так вот что означала странная фраза, которую генерал Ролланж бросил на прощание, когда Демид на въезде в город сообщил, что хотел бы сойти прямо здесь. “Насладитесь вечером, Демид Евгеньевич”, — сказал он. — “И постарайтесь не совершать ошибок. У нас на Пангее они приводят к большим потерям”. Проклятье!

Заглянув в спальню, Софья обнаружила застывшее изваяние со сжатыми кулаками.

— Дим? — тихо позвала. — Что с тобой? Сходим на мероприятие, познакомимся, может, узнаем что-то новое. Сто раз же ходили.

Бросив еще один взгляд в окно, Демид нервно взъерошил волосы:

— Соня, мне нужно знать, что ты сегодня выяснила. Расскажешь?

— Конечно, — она села на диван. — В общем и целом у Общего сектора договоренности с нашими.

— Землянами? — Демид подошел ближе, опустился на подлокотник рядом.

— Да. Земляне прилетают на Пангею раз в месяц, чтобы приобрести нечто под названием "мань-ши". Она имеет для них большое значение, поскольку в обмен местным даются наши технологии.

— Что-то не самые передовые, — хмуро усмехнулся Демид.

— Да, думаю, они делают это специально — чтобы держать пангейцев на коротком поводке и при этом получать товар. Ну или просто не могут с собой привезти что-то слишком серьезное. Я поднималась на крышу. Там стоят солнечные батареи ну очень старого поколения — у нас такие уже не используют.

Чернов задумчиво потёр подбородок:

— Возможно, этим объясняется сочетание древности с элементами современности.

Софья вспомнила запряженные лошадьми экипажи с шинами из синтетической резины:

— Да, будто кто-то накидал в одну кучу вещи из разных эпох.

— Итак, местным нужны технологии, землянам — эта дрянь.

— Мань-ши, — поправила она.

— Мань-ши. Если местные получат нечто старое и вырванное из общего контекста технологического развития, то с одной стороны не смогут создать это сами, с другой будут зависимы на постоянной основе. Удобно.

— Но только не для самих пангейцев, — Софья подняла брови. — Они понимают, что недополучают.

— И хотят самостоятельности, — кивнул Демид. — Больше всего на свете им нужен двигатель. Возможно, чтобы построить свой самолет и полететь за так называемыми "людьми света".

— Ну да. Если бы мне приходилось продавать что-то имеющее спрос, я бы всеми силами хотела избавиться от посредника. Я бы добралась до конечного потребителя и сама бы с ним наладила контакты.

Демид вдруг улыбнулся и откинул светлую прядь волос, упавшую ей на лоб:

— Уверен, что так бы ты и поступила. Причем преуспела бы по всем статьям.

— Ровно как и вы, Демид Евгеньевич.

Его улыбка увяла. Задумчиво посмотрел в окно. Уже вечерело.

— Все получилось у нас логично, Сонь — через мгновение сказал он. — Только вот что за дрянь эта мань-ши…

***

Застегивая усыпанную бриллиантами сережку, Софья вышла из спальни, найдя в гостиной одетого в смокинг Демида. Он был столь ослепительно, столь мужественно красив, что в первое мгновение она чуть не споткнулась о несчастную шкуру зебры, лежащую на полу. Ночной бриз играл с его темными волосами, мягкий свет луны обнимал широкие плечи. Услышав шорох пайеток, Демид перевел взгляд с улицы на Софью. Моргнул, чувствую настигающую его колоссальную, нечеловеческую ярость. Он и не думал, что в Софье будут изъяны, но тайно надеялся, что найдутся хотя бы небольшие недостатки. Однако их не было! Целиком и полностью, от вьющейся пшеничной макушки и до розовых пяточек она была совершенна. Интересна, загадочна, свежа, сексуальна. Сказочная принцесса в откровенном платье. Обнаженные плечо и бедро. Тонкая талия, хрупкие запястья, белая шея. Синие глаза. Увидь он такое совершенство лет в 20, платья на ней бы уже не было.

— Ты, — Софья сглотнула, — ты смотришь на меня, как тогда, когда узнал про патент. Мне хочется убежать.

Она пробуждала в нем инстинкт охотника. Софья была женщиной с головы до пят и потому неосознанно вела себя так, что мужчина хотел ее, неистово.

Демид покачал головой, подошел к искусительнице, приподнял лицо за подбородок, чтобы встретиться взглядами:

— Ты путаешь.

Она усмехнулась:

— Злость с раздражением?

— С вожделением, — шепнул Демид и поцеловал.

Софья ждала мягкой нежной ласки. Такой же, как теплый вечер за окном. Но поцелуй Демида был страстным, голодным и почему-то отчаянным. Идеально очерченные губы смяли ее властно, собственнически. Одной рукой он обнял талию Софьи, а другой очертил женское тело, прошел вдоль всей фигуры, разжигая пожар. Затем откровенно прижал ее бедра к своим. Она почувствовала, вздохнула, встретив горячий, переполненный обещанием наслаждения взгляд зеленых глаз. И тотчас воспламенилась в ответ. Шагнула назад, повинуясь воле своего мужчины, села на стол. Демид заскользил ладонями по тонким женским щиколоткам вверх, поднимая платье, обнажая белую кожу. Тяжело дыша, Софья закрыла глаза, откинулась назад на локтях, запрокинула голову, тотчас ощутив теплые губы на шее. Мистер Чернов, как оказалось, обладал не только выдающимися умственными способностями, но и совершенно восхитительными талантами любовника. Пробралась хрупкими ладонями под лацканы смокинга, нашла там великолепно развитые грудные мышцы. Затем отправилась в путешествие вниз к ремню.

Тогда-то и подъехало к отелю проклятое ландо. Где-то далеко за парапетом балкона, постукивая копытами, заржали лошади.

— Пруу, — прикрикнул кучер.

Кто-то обменялся краткими репликами.

Хлопнула дверь.

— За нами, — тихо сказала Софья.

Демид прикрыл глаза, глубоко вздохнул:

— Катились бы они все.

Однако, сказав это, он тотчас отступил. Софья опустила ноги, платье скользнуло вниз на положенное место. Поправила бретельку.

Глядя на ее зацелованные губы, Демид сделал еще один шаг назад:

— Я сейчас вернусь. Без меня не уходи.

Дождавшись ее кивка, скрылся в уборной.

Стук в дверь раздался через несколько минут. Демид сразу вышел. Смокинг его был в полном порядке, а волосы напротив — в хаосе, из-за чего Чернов выглядел, как мажор-плохиш. Встретив взгляд Софьи, провел пятерней по шевелюре, но существенно поправить положение у него не получилось. Махнув рукой, прошел к двери, открыл.

Пришельцы наигранно улыбнулись, держа перед собой пистолеты:

— У нас заказ на доставку мистера и миссис Черновых в ресторан "Штиль".

— Мы готовы, — мрачно кивнул Демид.

Затем, взяв Софью за руку, шагнул за порог.

Ландо, лошади, даже одежда кучера — все было белым.

— Мы как будто на свадьбу едем, — усмехнулась Софья, глядя на проплывающие мимо пальмы, растущие вдоль дороги.

Демид был мрачен и задумчив.

— Как тебе в роли пиццы? — Софья не оставляла попыток растормошить мистера сердитого.

— Пиццы?

Кажется, получилось.

— Заказ на доставку господ Черновых, — процитировала она.

Демид обнял ее за плечи, прижал к своему плечу. Ландо мягко покачалось, объезжая препятствие. Закат отгорел, погрузив улицы в темноту. Редкие фонари тускло светили на изъеденный рытвинами асфальт. Демид выглянул. Военные продолжали сопровождать их, грамотно отрезая пути к отступлению.

Впереди показался подсвеченный фасад здания, обильно украшенного лепниной и кадками с лианами. Разодетый швейцар открыл массивные двери перед гостями. Вслед за военными, на этот раз одетыми в парадную форму, Демид и Софья прошли в зал. Он был красив. Лакированная мебель из красноватого махагони чудесно контрастировала с белоснежными скатертями и отражала теплое пламя зажженных свечей. Кто-то тихо играл на рояле, стоящем на помосте. Высокие тропические растения отделяли друг от друга круглые столики гостей ресторана.

Демида с Софьей проводили за импровизированную деревянную перегородку, имитирующую крупную ромбовидную сетку. За столом оказалась ещё одна пара — ухоженная молодая брюнетка в блестящем платье, с прической в стиле "Великого Гэтсби" и невысокий мужчина в смокинге с идеально зачесанными назад светлыми волосами. Когда Софья появилась из-за плеча Чернова, глаза незнакомца ликующе сверкнули. Не скрываясь, он прошелся взглядом по всей ее фигуре и, видимо, остался чрезвычайно доволен. Софья в свою очередь неприязненно уставилась на женщину, которая тщательно, хоть и не так явно, рассматривала Демида. Широкий удовлетворенный румянец появился на щеках незнакомки и быстро распространился на шею.

Рядом с парой восседал генерал Ролланж, в парадной форме, невероятно довольный. Увидев пришедших, он разулыбался:

— А вот и наши гости! Проходите!

Блондин встал, обошел стол, отодвинул перед Софьей стул. Бросив на Демида вопросительный взгляд, она села. Чернов внимательно проследил за тем, как мужчина вернулся к своему месту, и только затем расположился рядом с Софьей. Перед ней не было папки с меню, поэтому Демид протянул свою. Заинтересованно открыла, пролистала. Блюда были странными, имели незнакомые названия.

— Знакомьтесь, господа, — генерал, пребывающий в отличном расположении духа, указал на мужчину и женщину, — Адам и Пенелопа Кросс. Адам, это Демид и Софья Черновы.

Адам привстал, протянул руку. Демид несколько секунд враждебно смотрел на нее, затем все же поднялся и пожал.

— Разделим сегодняшний изысканный ужин, — сказал Рослланж, — и обсудим насущные вопросы. Посмотрите меню, тут чудесно готовят.

Из-за ширмы появился одетый с иголочки официант:

— Добрый день. Что угодно заказать?

— Для леди, — генерал указал на Софью, — Рике со сливочным соусом и ягодный пунш. Миссис Кросс — также Рике, но соус томатный и банановый коктейль. Мне, пожалуйста, бифштекс. И принесите бутылку вина “Капризон”.

Софья нахмурилась. Похоже, никто даже не собирался спрашивать ее предпочтения. Учитывая, как улыбалась миссис Кросс, сидящая за столом, видимо, это здесь в порядке вещей.

— Благодарю вас за совет, генерал Ролланж, — дипломатично сказала она, — но я не хочу Рике, чем бы это ни являлось. Принесите мне, пожалуйста, тоже бифштекс.

На Софью никто не обратил внимания. Она удивленно моргнула.

— Что закажете вы? — как ни в чем не бывало обратился официант к Адаму.

— Фламинго в кисло-сладком соусе, пожалуйста, — также спокойно ответил тот. — Лимон не нужно.

Парень сосредоточенно записал заказ и обернулся к Чернову:

— А вам что угодно?

— Мне угодно, чтобы жену услышали и принесли только то, что попросила она.

Официант замер, прочистил горло:

— Дело в том, что женщины… не могут сами…

— Немедленно, — с угрозой добавил Демид.

Парень скосил вопросительный взгляд на Ролланжа. Тот вздохнул так, будто на его плечах лежала тяжесть всего мира, но все же кивнул. Официант неодобрительно нахмурился, зафиксировал:

— Ваш заказ записан. Что-то еще?

Чернов подавил порыв потереть лицо. Дурдом какой-то. Он любил хорошие рестораны, изысканную еду и люксовое обслуживание, но тут все было вывернуто наизнанку.

— Мне стакан воды.

— Хорошо.

— Попробуйте печеного фламинго, Демид Евгеньевич, — вмешался Ролланж. — Он невероятно нежный.

— Нет, благодарю.

Официант поклонился и снова скрылся за ширмой. За столом воцарилось напряженное, давящее молчание. Музыкант за роялем сменил мелодию — заиграл вальс.

— Зря вы отказались от фламинго, Демид Евгеньевич, — сообщил генерал, придвигаясь ближе к столу. — Здесь его готовят восхитительно.

— Я не ем розовых птиц.

— Похвально-похвально. Ну что ж, господа. Сегодня долгожданный день для многих. Я думаю, пришло время обсудить дела. Семья Кросс заждалась своей очереди. Вас, — уточнил он, как будто от этого стало понятнее.

Адам Кросс при этом взял Пенелопу за руку и прижал ее пальцы к сердцу, словно это, действительно, был лучший день в их жизни. Софья тоже улыбнулась. Они так органично смотрелись вместе, совершенно очевидно любили другу друга и были счастливой семьей.

— И пожертвовала, действительно, существенными ресурсами, временем, чтобы улучшить кровь, поэтому…

— Мистер Кросс не желает пригласить на танец миссис Чернову? — перебил вдруг Демид. — Играет чудесный вальс. Можно познакомиться лучше. А то сидим, как чужие.

Улыбка Софьи увяла. Вечер принимал странный оборот. Поведение Чернова не поддавалось никакой логике. Это, правда, как раз было совсем не удивительно.

— С большим удовольствием, — Адам сразу встал со стула.

Демид молча проследил за тем, как мужчина обошел стол и предложил Софье руку. Она попробовала встретиться взглядом, но Чернов стал совершенно закрытым и сосредоточенным. Не понимая его игру и при этом не желая все разрушить неосторожным поступком, Софья вложила пальцы в ладонь блондина, с наигранной улыбкой встала и, одернув платье, пошла за партнером на танцевальную площадку.

Демид продолжал следить за ними до тех пор, пока Адам не остановился, не положил руки на женскую талию и не привлек ее к себе ближе. Слишком близко. Чернов сощурился и, наконец, перевел взгляд на генерала Ролланжа:

— Вы подонок, — сказал он без предисловий и объяснений.

Если миссис Кросс это и удивило, то вида она совсем не подала. Откинувшись на стуле, она расслабленно слушала музыку и рассматривала Демида. Очевидно, женщины этого города, действительно, были весьма строго вымуштрованны и не открывали рот без разрешения. Чернову было все равно. Его тошнило от Пангеи, Деи, секторов и безвольных людей.

— Ну вот, — генерал разочарованно покачал головой. — А я так старался организовать процедуру по высшему классу.

— Отмените все, — снова безапелляционно сказал Демид. — Я не давал согласия. Это насилие.

Ролланж устало вздохнул, подался вперёд, чтобы смотреть собеседнику прямо в глаза:

— Мистер Чернов, вы, кажется, забыли, что не являлись гражданами Деи ещё несколько дней назад. Что за вами охотятся дикари. Вы не родились здесь и не подлежите нашей юрисдикции. Пангея встретила вас, приняла, накормила и дала кров. Потому что вы можете послужить ей.

— И служба эта состоит в том, чтобы переспать с половиной страны и разнообразить геном. Причем не имея возможности отказаться.

— Как грубо вы выражаетесь, Демид Евгеньевич, — генерал покачал головой. — Кровь есть кровь, семя есть семя. Природа так устроена, что неразбавленная кровь порождает слабое племя. Вы знаете, что нас мало, но дикари не могут победить, потому что слабее. Наша сила — в вас. Дайте семя и расплатитесь с Деей за гостеприимство.

Демид положил руки на стол и, облокотясь, тоже наклонился вперед к генералу:

— Разве люди света не доставляют вам свежую кровь в обмен на товар?

Генерал поднял брови. Он явно не рассчитывал, что Демид знает о пришельцах с Земли и бартерные отношения с ними.

— Доставляют, — угрожающе сказал он. — Но крайне мало. Семьям и одиноким мужчинам приходится годами ждать очереди.

— А что же женский сектор? — привел другой аргумент Демид. — Я был там и видел огромное количество незамужних женщин, только и мечтающих о семье.

Ролланж с сожалением покачал головой:

— Они все не годятся, Демид Евгеньевич. Слишком близкие родственники. Там поголовно сестры, матери и тетки.

Чернов нахмурился. Они отбраковали вот так разом столько девушек? Просто отселили их и поместили в военные, точнее, тюремные условия жизни.

— Да не может быть, — выдохнул он.

— Вы сомневаетесь в наших научных данных?

Демид потер переносицу:

— Проклятье, да, сомневаюсь. Сомневаюсь! Как, уважаемый генерал, вы представляете себе мою семейную жизнь с женщиной, беременной ребенком другого?

— Прекрасно представляю. Она будет такой же, как у остальных людей света — полной социальных гарантий и почестей. Адам Кросс — прекрасный представитель населения Деи, здоровый и сильный мужчина. Софья проживет жизнь в лучших социальных условиях. Мы уважаем тех, кто выполняет долг, и всячески помогаем им. А кто не выполняет, — многозначительно добавил Ролланж, — очень недолго живут на Пангее. Предатели никому не нужны.

Это была прямая угроза жизни. Уже не первая. Демид сощурился, откинулся на спинку стула. Сложив руки на груди, он продолжительное время изучал генерала. Потом оглянулся на танцующих. Софья медленно двигалась, совершенно не подозревая, что ей уготовили роль инкубатора. Женщина, безмолвно сидящая за столом, возможно, была закалена морально и пережила бы подобное зверство, но только не Софья.

— Генерал, — Демид снова направил свое внимание на собеседника. — А что если я предложу вам сделку. Вы же деловой человек, верно?

— Я предан Дее, — подозрительно ответил Ролланж. — Деловые вопросы меня не интересуют.

— Глупости. Вы бы не стали заказывать ресторан и изображать доброго дядюшку, если бы не хотели договориться. Вы бы просто связали нас и доставили по адресу. Я предложу вам сделку, мистер Ролланж, гораздо более выгодную, чем вы просите. Но взамен никто не тронет Софью.

— Вы просите не брать с нее священный долг крови?

Демид кивнул:

— Я настаиваю на том, что вы, ваши агенты, мистер Адам и вообще любой из живущих на Пангее и в других мирах людей — никто и пальцем к ней не прикоснется. Вы обеспечите Софье безопасность, а также словом не обмолвитесь о своих диких законах семени.

Ролланж поднял брови. Столь явной и безграничной наглости он ещё не встречал в жизни. Мерзавец пришелец был самоуверенным до крайности. Это даже интриговало.

— Давайте послушаем, Демид Евгеньевич, ваше условие. Клянусь, что понятия не имею, что вы можете предложить, чтобы я согласился на ваши требования.

— То есть вы согласны? — настаивал Демид.

— Если ваше предложение меня устроит, — теряя терпение, прорычал генерал.

— Ну хорошо, — Демид снова подался вперед, чтобы генерал его хорошо расслышал. — Я расплачусь за Софью в двойном размере.

— В смысле?

— В прямом смысле. Вы хотели, чтобы я отдал вашей Дее свое семя через миссис Кросс? — Демид глянул на обескураженную женщину, которая теперь молчала просто потому, что напрочь потеряла дар речи.

— Да, — генерал, по всей видимости, начал понимать.

— Удвойте ставку для меня и оставьте в покое мою жену.

Глаза Ролланжа блеснули. Он заинтересованно откинулся на спинку стула. Официант принес часть заказа, осторожно расставил на скатерти и удалился.

— Ну так что? — Чернов заставил себя непринужденно встряхнуть салфетку и заправить уголок за воротничок. Есть совсем не хотелось. На самом деле, в животе было очень и очень паршиво.

— Идёт, — через мгновение ответил генерал. — Только ставка не удвоится, а вырастет в 4 раза.

Демид бросил на него уничтожающий взгляд. Мерзавец, очевидно, зарабатывал на этом долге крови. Громкое "ай!" раздалось от танцующих. Адам Кросс согнулся пополам, а Софья воинственно отбросила назад волосы и широко зашагала обратно к столику.

— Идет, — решительно сказал Демид и залпом осушил принесенный официантом стакан воды.

***

На улице разошелся ветер. Теплые воздушные массы носились над городом, трепали пальмовые листья и раздирали в клочья облака, размазывая их по небу темными кляксами. Софья простучала каблуками туфель по гладкому паркету к балкону, открыла дверь, выглянула вниз. Пряные и свежие ночные запахи тут же ворвались внутрь, разметав белый тюль.

По дороге сняла серьги, положила их на комод. Безумно хотелось принять душ. Длинный день обещал завершиться в комфорте и чистоте. Все было бы идеально, если бы не Демид и его решение остаться в ресторане.

— Поезжай домой одна, Сонечка, — сказал он заплетающимся языком, хотя она видела, что совсем не пил, ни капли. — Отдохни в номере, милая. А мы с генералом еще посидим, поговорим о том, о сем.

Разумеется, слова Чернова военные восприняли как распоряжение, и его жену тут же, несмотря на воинственные споры, спешно спровадили в ландо, усадили и отправили в отель — практически под конвоем. А Софья и так была на пределе. Подонок Кросс оказался слишком уж прытким, с мерзкими липкими ладонями. Он буквально сразу принялся лапать ее и делать непристойные намеки, несмотря на то, что его собственная жена сидела совсем рядом за столиком ресторана. Софья терпела это только ради Демида и непонятной игры, которую он вел. Но когда Адам позволил себе сжать ее бедра, сработали инстинкты дикой девчонки. Удар в пах и ребро ладони в горло. Шли бы они эти местные правила поведения для женщин куда подальше. Вместе со всем Общим сектором. Видеть этого мерзавца Софья больше не желала.

Особенно раздражало, что миссис Кросс осталась с ними за столом, тогда как Софья в окружении дюжины — дюжины (!) — военных неслась в сторону отеля. Чтобы взять себя в руки, сделала несколько глубоких вдохов и осмотрелась. Улицы совсем потемнели. Ночь вступила в свои права.

— Мой муж сказал, когда вернуться за ним в ресторан? — спросила она военного, который ехал рядом на сидении.

Тот как-то странно усмехнулся и покачал головой:

— Боюсь, нет.

— Может быть, генерал сказал? Они сообщили, до скольки будут в ресторане?

— Нет.

Софья поерзала на сиденье, отель был уже близко. Когда ландо затормозило, военный вышел и подал ей руку, чтобы спустилась. В фойе стояла тишина, только одна лампа встретила их жёлтым рассеянным светом.

— Подождите, — сказала Софья сопровождающим и свернула к стойке регистрации.

Молодой парень с сонным взглядом встал с дивана, стоящего по ту сторону.

— Вы что-то хотели? — спросил он нехотя.

— Да, телефон.

Парень моргнул, перевел взгляд на военного. Тот хмуро кивнул. Софья закатила глаза. Еще немного, и она просто взорвется. Администратор наклонился, подхватил аппарат и с грохотом поставил его на стойку. Софья моргнула, увидев круглый номерной диск, указала на него:

— Наберите номер ресторана "Штиль".

И вот не лень же этим одержимым мужским эго аборигенам играть в дурацкие гляделки! Софья злорадно представила, как хватает сухую икебану с колючками, стоящую рядом на столике, и смачно с размаха отхаживает каждого мужика в этом фойе, пока один спрашивает подтверждения ее слов, а второй кивает так, будто одаривает ее небывалой милостью.

— Кого спросить в ресторане, мадам?

— А могу я сама поговорить?

— Боюсь, нет.

Софья подняла бровь и протянула руку:

— Дайте. Сюда. Немедленно!

Она крайне редко позволяла себе говорить таким тоном, но когда это делала, в бегство оборачивались даже самые бесстрашные коллеги. Администратор не стал исключением. Поморщившись, он передал трубку.

— Добрый день, — сказала Софья. — Пригласите, пожалуйста, к телефону мистера Чернова, столик номер 7.

На том конце провода ответили не сразу:

— Добрый день… мадам, — неохотно сказал некий мужчина (ну, разумеется, а кто же ещё мог с той стороны принимать звонки, секретарша?).

— Пригласите, пожалуйста, Демида Евгеньевича Чернова, — повторила Софья. — Это крайне важно.

— Боюсь, что не могу этого сделать, мадам.

— Что? Что значит не можете?? На это вам тоже нужно подтверждение кого-то из моих сопровождающих? Вы в своем уме? Это переходит все границы! Я взрослая, разумная самодостаточная личность и могу сама отвечать за свои слова, какой бы тупоголовой курицей вы меня ни считали. И поверьте, умею добиваться того, чего хочу, даже если для этого придется выклевать вам черепушку. А теперь немедленно поднимите свою задницу и тащите ее в зал ресторана за столик номер 7. Там найдете Демида Евгеньевича Чернова. Я буду ждать на проводе.

Военный, стоящий рядом с Софьей, поднял брови напару с парнишкой-администратором. Метрдотель же спокойно, не перебивая, выслушал, дождался, когда она закончит и переведет дух. Только затем сказал:

— Мадам, я с большим удовольствием выполнил бы вашу просьбу. К сожалению, это невозможно — мистер Чернов покинул ресторан около 20 минут назад.

— С..спасибо. До свидания.

Софья положила трубку и уставилась на стену напротив. Демид уехал из ресторана сразу следом за ней? Куда? Зачем? Если бы его путь лежал обратно, то сейчас они бы уже встретились.

Молча, она двинулась в сторону своего номера. Из-за сопровождающего пришлось идти по лестнице — в лифте было слишком тесно для полыхающей яростью Софьи. Краем глаза глянула на уже знакомого военного. Молодой, заключила сразу, недавно на службе. Когда она вела себя, как разумный человек, все над ней посмеивались. Может быть, сработает другая тактика?

Дошли до массивной двери в номер цвета махагони. Софья вдруг остановилась и обернулась:

— Мистер военный, спасибо вам большое за сопровождение. Девушке страшно бывает находиться на улице ночью в одиночестве, — для верности она похлопала ресницами. — Я хотела поблагодарить вас, но потом поняла, что даже не знаю вашего имени.

Тот посмотрел на Софью так, будто она внезапно заговорила на суахили. Да, совсем молодой. Наверняка первые месяцы на службе. Должно сработать. Софья видела, как смотрели на нее, белолицую блондинку, местные смуглые жители на утренней прогулке по городу. Она была натуральной белой вороной, причем в прямом смысле слова.

Когда уже показалось, что ничего не выйдет, военный ответил:

— Мое имя Рон, мадам.

— Рон, — Софья улыбнулась, накрутили прядь волос на палец. — Какое мужественное имя. Благодарю вас, Рон, за помощь. С таким сильным мужчиной женщина как за каменной стеной.

Парень благодушно кивнул:

— К вашим услугам.

— Вы женаты, Рон?

Он прищурился, странно на нее посмотрел:

— Н…нет.

— Ох, — Софья кокетливо облокотилась на дверь номера, продолжая смотреть на него из-под ресниц, — а что же не поедете в женский сектор?

Чего и следовало ожидать, Рон чуть подался вперёд и наклонился. Неженатому парню в Общем секторе наверняка не часто удается с кем-то пофлиртовать.

— Это не решение, — он грустно покачал головой. — В женском секторе не найти нужную жену.

— Как это? — Софья чуть не вышла из роли. — Там же полно прекрасных девушек.

Рон поставил руку на дверь позади нее. Его карие глаза теперь были очень близко. Ситуация становилась опасной.

— Там родная кровь, — хрипло сказал парень. — Мужчина должен найти другую кровь, чужую, чтобы иметь сильное потомство.

Софья моргнула:

— А какие у вас ещё варианты? — исследовательский интерес вытеснил опасения. — Других ведь нет. Только разве что податься на восток в дикие племена.

Рон не без удовольствия оглядел ее лицо и плечо, неприкрытое второй бретелью.

— Некоторые так и делают, — сказал он. — Но большинство все же ждёт свежую кровь, которую привозят люди света.

— Лю…люди света?

— Угу, — он накрутил ее локон себе на палец. — Я встал в очередь в 8 лет. Ждать осталось два года. Военная служба сокращает срок.

Что значит ждать два года? Кого? Какую новую кровь? Софья ничего не понимала.

— Кого ждать два года? — прямо спросила она.

— Женщину, — столь же прямолинейно ответил парень, его рука погладила ее плечо. — Как жаль, что вас… с вами нельзя…

— В смысле? — Софья вывернулась и отступила в сторону.

Сердце затарабанило стаккато. Кажется, она подобралась вплотную к чему-то важному.

— Генерал Ролланж запретил любить вас, — продолжал шокировать мужчина. — Приказал охранять и защищать. Мол, муж отдаст долг крови вместо вас. Но он ничего не сказал о том, как быть, если вы сами… сами…

— Подождите-ка! — Софья выставила вперёд ладонь. — Помедленнее. Демид отдаст долг крови за меня? Что это ещё за долг?

Рон шагнул к ней:

— Семя. Миссис Чернова, если вы хотите продолжить этот разговор, вам стоит пригласить меня в номер. Долго сдерживать себя сложно.

Софья улыбнулась широкой улыбкой, не затронувшей глаза:

— Конечно, мой милый Рон. Скажите только, куда генерал мог увезти моего… мистера Чернова для того, чтобы отдать этот самый долг?

Рон взял ее руку и сплел пальцы:

— Сюда в отель, конечно. Это лучшее здание в городе с прекрасным обслуживанием. В таких ситуациях генерал слишком обеспокоен комфортом. Ведь с первого раза может не получиться.

Софье не удалось улизнуть без потерь. Учитывая, как далеко она зашла в своем кокетстве, это было невозможно. Рон привлек к себе девушку с силой, к которой она была не готова, развернул резко и прижал снова к двери номера. Затем, не дав ей вздохнуть, обрушил голодный поцелуй мужчины, годами лишенного женского общества. Софья положила ладони ему на грудь, ответила пылко и страстно. Рон прижался крепче, принялся тереться и двигать ладонями по телу. Руки Софьи тоже погуляли по его животу и спине. Потом она все же нащупала ручку номера, повернула ее и ввалилась внутрь. Надо отдать ему должное, Рон остался в коридоре, ожидая ее разрешения.

— Благодарю вас, Рон, — нервно улыбнулась Софья. — Я… я…

Не договорив, она просто захлопнула дверь перед его носом, закрыла сразу на все замки. Обессиленно опустила руки, подавила желание разреветься, как девчонка. Кошмар, до чего докатилась. Посмотрела вниз на револьвер в своей ладони. Что ж, хотя бы в результате завладела оружием. Это определенно стоило одного нежеланного поцелуя. Захватила ткань платья, тщательно потерла губы несколько раз. Хотелось помыться, немедленно. Но времени не было.

Простучала каблуками по гладкому паркетному полу. Вышла на балкон, выглянула. Никаких других людей на улице не было. Топота копыт тоже не слышно. Софья не знала, остался Рон возле ее двери или ушел, и рисковать не собиралась. Если Демид не встретился у главного входа, значит, он попал в отель с заднего двора.

Поставив ногу на стоящее рядом плетеное кресло, Софья подняла подол платья и засунула револьвер за резинку чулок, как в старых вестернах. Надо же, оказывается, удобно. Затем перебралась через перекладину балкона, оказавшись в результате на узкой и хлипкой пожарной лестнице. Ветер тут же подхватил юбку. Пришлось придерживать ее, следить за револьвером и при этом спускаться. Строение держалось на честном слове, железные ступени нещадно тряслись, и воющий ветер с океана никак не улучшал ситуацию.

— Вот дрянь, — скрывшись в тени веранды напротив и не отрывая взгляда от карабкающейся Софьи, сказал генерал Ролланж.

Мерзавку стоило пристрелить немедля. Женщина не должна проявлять волю. Это опасно для окружающих и крайне заразительно. Ролланж ненавидел так называемых “людей света”, а по сути просто пришельцев, которым посчастливилось по рождению принадлежать более развитой цивилизации. Заносчивыми подонками, вот кем на самом деле они были. И все пришельцы без исключения смотрели на жителей Пангеи свысока. Но это до поры, до времени — пока пангейцы не получат доступ к Оку и не смогут сами летать на Землю.

Адам Кросс доставил себе удовольствие еще несколько мгновений наблюдать за тем, как ветер треплет шлейф платья мадам Черновой о ноги, затянутые в чулки, пока та под лунным светом пробирается вниз по шаткой лестнице.

— Девушка с характером, — пробормотал он, нехотя опустив бинокль. — Не помню, чтобы наш уговор оставлял вам право, генерал, вести переговоры с людьми света и согласовывать новые условия. Особенно учитывая, сколько нам пришлось заплатить за оздоровление крови вне очереди. Я требую исполнить договор.

Ролланж неприятно улыбнулся:

— В таком случае вам придется снова встать в очередь, мистер Кросс, — при этом он достал пистолет, снял с предохранителя и подался вперед для выстрела.

Адам положил руку на оружие, заставив опустить его:

— Вы не убьете леди.

В конце концов, он тоже не лыком шит. Его семья располагала обширными плантациями за пределами Деи, на которых росли столь востребованные у людей света культуры. Адам вполне мог добиться желаемого самостоятельно, но хотел все сделать по закону, представителем которого в данном случае был генерал. Однако, всегда были и другие варианты.

Ролланж опустил голову набок, разглядывая его:

— Леди приглянулась? В таком случае вам придется заплатить еще, мистер Кросс.

Софья отбросила с лица прядь пшеничных волос. Она отчаянно старалась не упасть. На жаре ладони вспотели и елозили по металлу лестницы, платье развевалось во все стороны, закрывая обзор, да еще каблуки цеплялись за перекладины, почему только не хватило ей мозгов переобуться!

На втором этаже лестница заканчивалась. Опустив ногу, Софья не нашла опору и чуть не упала. Сдвинув в сторону развевающееся флагом платье, глянула вниз, оценила расстояние. Высоко, конечно, но не так, чтобы покалечиться. Глубоко вздохнула, собираясь с силами и готовясь к прыжку. Но тут в соседнем окне, к которому лестница не примыкала, заметила знакомый силуэт. И вытащила револьвер…

Сделав глоток обжигающего виски со льдом, Демид бросил мрачный взгляд на дверь, за которой жительницы Деи ожидали его. Он понимал логику генерала, какой бы извращённой она ни была. Но ему и в голову не пришло, что Ролланж будет настаивать на выполнении условий уговора тотчас же. Иначе, продолжал "радовать" подонок, сделка отменяется. Демид не мог выбросить из головы панику во взгляде Софьи, когда она практически бежала обратно к столику после танца с Кроссом. Одного танца! Он даже думать не хотел о том, что случилось бы с ней, потребуй Адам исполнить долг крови. Это сломило бы ее.

Демид рывком снял и бросил на тумбочку галстук, расстегнул пуговицы рубашки. Четыре женщины. Которые за одну ночь его стараниями должны превратиться в четырех беременных пангеек. Господи, неужели ему придется в этом участвовать?.. Демид закрыл глаза, сжал переносицу. С ним всякое в жизни случалось, но быком-оплодотворителем выступать еще не приходилось. Чем же теперь он лучше своего отца? Тот хоть одного ребенка бросил.

Демид не был склонен к самопожертвованию. Софья что-то перевернула в нем, что-то глубинное, сущностное. Ради нее он был готов на поступки, которые ни для кого никогда не совершал. Буквально.

В сотый раз хмуро осмотрел комнату. Если другой выход из ситуации и существовал, Чернов его напрочь не видел. Жизнь научила его надеяться только на себя. В большинстве случаев это Демид помогал окружающим, а не они ему. Все так, но проклятье, вот прямо сейчас он бы совсем не отказался от помощи.

Сделав еще один глоток виски, Демид, отставил бокал на стол. Надо сделать, что должен, и покончить с этим. Нервно взъерошив волосы, он отбросил мысли и распахнул дверь. Но на пороге остановился, не веря глазам.

— Ну и как вам в роли Сонечки Мармеладовой, Демид Евгеньевич? — сказала Софья, сидя в одном из кресел будуара. Подняв брови, она перебросила одну ногу на другую: — Я слышала про твое либидо, но такие масштабы уже за гранью, не находишь?

Пангейки были связаны по рукам и ногам и замотаны в постельное белье, как четыре буррито. Из-за торчащих во рту кляпов они жалобно постанывали. Софья кивнула в сторону "красоток":

— Думаю, дамы вполне довольны. Звуки издают соответствующие. Не придерешься.

— Соня, — Демид обрел дар речи, — что ты тут делаешь?

Она встала. Несмотря на легкомысленный тон, глаза Софьи выдавали бесконечную ярость:

— Решила присоединиться пятой, справишься?

Демид промолчал. Говорить со взбешенной женщиной — все равно что плескать бензин в огонь, ни к чему хорошему не приведет.

— Нет? — Софья сощурилась. — Тогда, если позволишь, уходим отсюда.

Она кивнула в сторону окна, легко перекинула ноги и оказалась на лестнице:

— Не стоит терять время.

Только Софья могла сделать это — свести на нет результаты его работы. И если раньше ее стараниями он терял только контракты или патент, то теперь ставки были гораздо выше. Демид мог потерять саму Софью.

— Соня, вернись обратно в номер, — сказал он четко. — И желательно через коридор. Лестница опасна.

Она обернулось, пламя ярости снова полыхнуло в глазах:

— Серьезно? Ты думаешь, я тебя здесь оставлю?

— Думаю и оставишь.

Ну уж нет. Софья наставила на него палец:

— Если вы, мистер Чернов, сейчас же не бросите этот оплот разврата и не пойдете за мной, я вернусь в номер по вашей просьбе и займусь сексом с тем молодым военным, которого ваши друзья приставили ко мне в качестве конвоя. Он очень просил.

Запрещенный прием, но что делать, если достучаться до твердолобого упрямца по-другому просто невозможно.

— Что?! — рявкнул Демид. Согласно уговору Софью никто не должен был трогать!

— Он сказал, что ждал себе женщину с 8ми лет, — продолжала дразнить она, покачала головой. — Бедный парень. Он предложил мне ею стать. Зовут Рон, красивое имя, да?

На скулах Демида заходили желваки. Софья подняла бровь:

— Ты идешь или нет?

Да к черту все! Когда он попытался перемахнуть через подоконник, совсем рядом о стену что-то ударилось, раздробив штукатурку и оставив отверстие. Демид выругался, схватил Софью, затащил обратно.

— Что… это? — пробормотала она, ошарашенно наблюдая за катящейся вниз по руке тонкой струе крови.

— Тебя ранили. Не подходи к окну.

Надо срочно уходить. Демид рванул простынь, быстро перемотал ей предплечье. Затем взял за здоровую руку и подвел к двери. Приоткрыв щель, глянул в коридор и сразу захлопнул.

— Что там? — шепнула Софья.

— Военные в конце коридора, — Демид спешно осмотрел номер. Проклятье, похоже, сделке все же конец, раз уж генерал прислал за ними конвой.

Софья приподняла подол платья, достала из чулка оружие.

— Револьвер? — удивился Демид.

— Да, отойди.

— Дай мне, — он протянул ей руку, снова посмотрел в коридор.

— Я говорила же, что занималась в стрелковом клубе.

Демид оглянулся на нее:

— Сонь, у тебя ранена рука.

Оценив свои шансы, она нехотя протянула ему револьвер.

— Держись за спиной, — шепнул Демид.

Открыв дверь, они вышли и двинулись в противоположную сторону на лестницу. За спиной послышались частые шаги. Демид открыл одно из окон, подсадил Софью, затем перемахнул и спрыгнул на землю:

— Давай!

Она тоже прыгнула. Каблук на одной из туфель подломился. Помчалась вслед за Демидом вдоль здания. Послышались выстрелы. Посыпалась штукатурка. Демид взял за руку. Пригнувшись, побежали быстрее. Свернули за угол и все же столкнулись с одним из военных. Он как будто тоже не ожидал и резко остановился. Вытащил пистолет, наставил на них, но затем заметил Софью.

— Рон, — она сдвинулась из-за плеча Демида, — Рон, пожалуйста, отпусти нас.

Он молчал, оружие не опускал, но и внимание других не стал привлекать. Краем глаза Софья отметила, что Демид повел плечом. Группируется для удара, поняла. Ну уж нет, один он со всеми не справится даже с учетом достижений в боксе.

— Рон, — твердо сказала она. — Ты хороший человек и честный мужчина. Ты же не убийца. Мы не враги тебе. Я, — добавила она, сглотнув, — не враг тебе.

Ничего не получилось, поняла Софья, когда Рон перевел ненавидящий взгляд на Чернова и кивнул в сторону, как если бы предлагал разобраться по-мужски один на один:

— Бегите на восток в джунгли, — вместо этого сказал он Демиду. — Через поле мань-ши. Там можно хорошо укрыться.

Удивленно подняв брови, Чернов кивнул:

— Спасибо.

И они с Софьей растворились в ночи.

Нельзя сказать, что было просто. Да, тьма и отсутствие освещения играли им на руку. Но во-первых, некоторые фонари на улице все же горели, а во-вторых, Софья по-прежнему была обута в туфли, и второй каблук ломаться что-то не спешил. Бегать босиком совсем не хотелось. Фауна Пангеи была непредсказуема. Наступить на змею после пропитанной адреналином шпионской заварушки — что может быть абсурднее?

Оторваться получилось только под утро, когда углубились в джунгли и вышли к дальнему рукаву реки. Без конца оглядываясь, они прошли вдоль воды к небольшому водопаду и впервые решили сделать привал.

Огромный рыжий солнечный диск медленно поднимался над дикими просторами Пангеи, как в рекламных буклетах “Мадагаскара”. Софья устало опустилась на большой валун и сняла, наконец, туфли. Второй каблук был поистине неубиваем — пришлось ударить его камнем раз двадцать, чтобы отлетел. И вуаля — получились балетки.

— Хочешь пить? — сказал Демид, выбравшись из-под раскидистого дерева с толстыми жилистыми листьями. — Тут источник слева за валуном.

О да! Софья без разговоров наклонилась и прошла под растением. Они в принципе с Демидом почти не разговаривали все это время. Напряжение нарастало.

Никогда вода не казалась такой вкусной. Софья все пила и пила, наслаждаясь, и потом просто легла на траву рядом. По земле ползали муравьи и букашки, но Софья так устала, что не обращала на них внимания. Прикрыла тихо глаза и засопела. Сев рядом, Демид оторвал нижний край своей белой рубашки, промыл рану на плече у Софьи и сменил повязку. Она даже не почувствовала, так утомилась. Чернов понимал, что надо двигаться дальше, останавливаться нельзя. Также, как спать и расслабляться — опасность теперь грозила не только со стороны Общего сектора, но и от дикарей, проживающих в более дальних и диких местах континента.

Но Софья спала, как диснеевская красавица, молодая и гибкая, руки раскинуты в разные стороны, копна волос цвета солнца на траве. Демид не смог найти в себе силы разбудить ее. Вздохнув, он лег рядом, охраняя сон принцессы.

***

— Скоро мы должны добраться до машины, — сказал Чернов, отбрасывая в сторону очередной стебель, летевший прямо в лицо.

Они с Софьей весь день шли по краю поля, заросшего какой-то агрокультурой. Стебли были высокими от души хлестали путников куда ни попадя. Согласно расчетам, пещера с автомобилем находилась на юго-востоке. Чтобы попасть к ней путникам пришлось сделать большой крюк. Фактически, убегая от преследователей, они всю ночь двигались в противоположном направлении. И теперь, оторвавшись, огибали Общий сектор по дуге в сторону океана. Голод утолили бананами и кокосами, которые в большом количестве росли в джунглях, а вот ноги уже гудели от усталости.

Софья не ответила. Демид хмуро посмотрел в небо. Огромная черная туча четверть часа назад выплыла из-за горизонта и быстро двигалась в их сторону. При этом клубящаяся тьма угрожающе гремела и сверкала — почти так же, как искрило напряжение между Демидом и Софьей.

Когда опасность миновала, и стало понятно, что преследователи их потеряли, на первый план снова вышли события прошлого вечера. Софья яростно пробиралась сквозь заросли, заполонившие незнакомую землю, отбиваясь одновременно от ослепляющей ревности. Демид же, шедший первым, без конца уворачивался от прытких стеблей, не всегда успешно, и с каждым ударом злился все сильнее. Софья за спиной хмуро пыхтела, ему хотелось обернуться и встряхнуть гордячку несколько раз.

Впереди показался просвет между зарослей, означающий конец засеянному участку, дальше снова начинались джунгли. Одновременно с этим первые капли дождя упали на пыльную землю. Демид получил по щеке очередным стеблем, выругался и обернулся:

— Проклятье, Соня, неужели не понятно — я хотел тебя защитить!

Она резко остановилась, взмахнула руками в разные стороны:

— Ты где-нибудь рядом видишь ясли, Чернов? Или может быть, бутылочки со смесью? Нет? Это потому что я не младенец и как минимум заслуживаю того, чтобы узнать твои планы заранее! Меня не надо слепо защищать!

— Если бы я сказал тебе заранее, ты бы ни за что не согласилась уехать обратно в отель!

— Я и в этот раз не соглашалась! Меня погрузили в обоз, как мешок, и сослали по маршруту.

Они стояли нос к носу, дождь зачастил сильнее.

— Мне не нужно твое разрешение, чтобы защищать, Соня, — угрожающе пророкотал Демид. — Это то, что испокон веков мужчина делает для своей женщины.

— Изменяет ей?!

Волосы Софьи намокли, крупные капли потекли вниз по обнаженным плечам. Чтобы лучше видеть через пелену дождя, она часто поморгала.

Демид провел ладонью по лицу, сбрасывая воду, как будто только вынырнул из бассейна:

— Я не изменял!

— Ты собирался!

— Это не измена, как ты не можешь понять!

Ливень пошел сплошной стеной.

— Ах да, это защита!

— Защита! — рьяно согласился он, развел руки, льющийся по ним дождь создавал иллюзию распахнутых крыльев. — Но ты по традиции все испортила. И где мы теперь?

— А почему в твою упрямую голову не приходит мысль, что я бы лучше стала беглянкой и преступницей рядом с тобой, чем защищенной такой ценой?

Демид опустил руки, моргнул:

— Терпеть лишения рядом со мной для тебя предпочтительнее?

— Конечно, болван!

Он воззрился на нее странно, растерянно, словно мысль, что Чернов кому-то нужен сам по себе, была для него новой и совершенно неожиданной. Тропический дождь струями стекал по скульптурному лицу и плечам. Чернов порывисто обнял ладонями ее лицо.

Они стояли посреди джунглей на незнакомой планете, на задворках мира, которому не принадлежали, а Демиду вдруг показалось, что прямо сейчас он как раз там, где и должен быть, — на выходе из лабиринта.

— И учтите, Демид Евгеньевич, — добавила Софья, тоже обнимая его шею, — это работает в обе стороны, так что отныне я буду столь же рьяно защищать вас, как вы меня.

Она приподнялась на носочках и поцеловала его, крепко и страстно. Вот же пробрался под кожу Чернов, сил нет. Софья ненавидела слабость, а Демид стал именно ей — ахиллесовой пятой. Ещё в детстве малышка-сиротка поняла, что привязываться нельзя, гибельно и крайне опасно. Что через любовь и дружбу до тебя могут достать даже те, кто не смог пробить оборону ни в чем остальном. Поэтому Софья крайне сложно заводила друзей. Натали, по сути, была единственной. И вот Чернов, будь он неладен, за которого она теперь могла выгрызть глотку кому угодно. Она даже сейчас не понимала, как смогла так быстро скрутить тех пангеек. Просто увидела их, раздетых и готовых, и все, забрало упало.

Бешено целуя, Софья содрала его рубашку:

— Почему на тебе вечно столько пуговиц!

Обнажились широкие загорелые плечи. Дождь струями ринулся по шести кубикам пресса. В ответ Демид с чувством дёрнул платье — ему хотелось снять его с Софьи с того самого момента, как она вышла к нему, вся такая блестящая и ослепительная.

— Это платье мне тоже осточертело, но я же не жалуюсь!

— А разве тут кто-то жалуется, Чернов? — Софья вытащила ремень его брюк, швырнула в заросли.

— Я любил этот ремень! — взревел Демид. — У местных уйдет больше года, чтобы сделать такой же!

Белье Софьи улетело в бурьян следом.

— Ты опять порвал кружево! Так что мы квиты!

Он схватил ее талию и резко притянул к себе, от столкновения брызги дождя разлетелись во все стороны:

— Мы будем квиты, когда я скажу, — сказал прямо в ухо низким басом.

— Мечтай, золотой мальчик, — прищурилась она, хватая его за волосы и притягивая к губам.

Несносная женщина!

— Сонь, молчи, — пророкотал он, закрыв глаза и целуя исступленно, — просто молчи. Я либо убью тебя, либо залюблю до смерти.

Она и так уже не могла говорить. Демид как будто освобождал в ней какую-то альтернативную Софью, дикую одинокую девчонку, не ограненную цивилизацией, знающую только чувственную сторону существования. Его руки были жадными до предела, ищущими, голодными. До Чернова никто не обнажал желание настолько сильно рядом с ней. Шепнула отчаянно:

— Залюби!

Демид выдохнул, словно раненый зверь. Она натурально сводила его с ума. Подтолкнул опять вперёд. Оказались в углублении горной породы, с удивлением сообразила Софья, хотя куда там — приклеившись к Чернову, как "супер-момент", она не заметила бы даже ядерный взрыв. Над головой оказался земляной свод, и дождь перестал поливать их почем зря. Хорошо. Сейчас Софья могла осилить только простые, односложные мысли — горячо, сладко, вкусно, кожа, губы, приятно…

Демид чуть приподнял Софью, чтобы запрыгнула на него. Она оплела ногами его торс, обняла шею и углубила поцелуй до предела, наслаждаясь густой взъерошенной шевелюрой Чернова. Демид дышал рвано, с большим трудом, а Софье хотелось съесть его, шального и возбужденного, всего целиком.

— Ммм, — простонала ему в шею как раз перед тем, как ее мокрая пятая точка опустилась на гладкий кузов большого внедорожника.

Машина? Они уже дошли?

— Угу, — подтвердил он.

Движения Демида стали четкими, конкретными, результативными. Ни одного лишнего жеста. И этот знаменитый прямой взгляд зеленых глаз, содержащий в себе несколько пластов информации. Удерживая зрительный контакт, подтащил Софью ближе, расстегнул брюки, схватил талию и, склонившись, прищурился, как адски сексуальный киношный злодей:

— Ты сама попросила, Соня.

Затем он завладел ее телом, волей, мыслями и душой. Этот мужчина определенно умел проникнуться моментом, замедлить его, растянуть во времени. Минуты и часы полетели мимо, не имея власти над двумя обезумевшими смертными. Вслед за ветром, неистово несущимся над джунглями и вздыхающим неподалеку вулканом.

Гладкое тело Софьи блестело белизной в темноте пещеры, обнятое большим и сильным мужчиной, любимое им. Прикрыла глаза, поражаясь изобретательности судьбы. Еще неделю назад скажи кто-нибудь, что через несколько дней Софья сгорит в огне посреди несуществующего тропического леса вместе с Демидом Черновым… Она бы вызвала бедолаге, выдумавшему такое, скорую.

Демид улыбнулся краем рта. А вот он совсем не удивился бы. Сразу знал, что так и случится — понял, когда увидел Софью, марширующую к нему в горячем кружевном топе под вспышками камер по парадному холлу компании "Лекто". Она будет принадлежать ему, подумал он тогда, — это неизбежно.

А ветер все носился, гроза гремела, потоки воды стекали с вулкана в океан. Стихия объяла Пангею и тихую теплую пещеру, создавая иллюзию, что других людей на земле нет, что сама планета принадлежит только двоим.

Громкая птичья трель проникла в темную пещеру, протяжная и заливистая. Длинный оранжевый луч заходящего солнца раздвинул сумерки заката, протаранил изогнутый ствол лианы, затемненное стекло внедорожника и пригрел обнаженное плечо Софьи. Она открыла один глаз, приподняла голову с теплой демидовской груди, посмотрела на летающие в свете солнца пылинки. Судя по дождевому пару, клубящемуся в розовом вечернем воздухе, “за бортом” стояла несусветная жара. В машине же было прохладно и комфортно.

— Включил кондиционер, — шепнул Демид.

Расточитель ресурсов. Софья улыбнулась, все еще пребывая в приятной неге, прижалась к его плечу поцелуем. Запустил руку в ее волосы, погладил, заставив Софью заурчать, как кошка.

— Я тут все лежу и смотрю на поле, Сонь, — задумчиво сказал Демид.

Она лениво глянула на заросли агрокультуры, сквозь которую они с Черновым продирались весь день:

— Хм, как я понимаю, именно за этим приезжают так называемые "люди света"?

— Видимо, — между бровями Демида пролегла морщинка, как если бы он силился что-то понять. — В прошлый раз я так торопился спрятать машину, что не обратил внимания.

Софья привстала, села, провела рукой по волосам. Как обычно, копна из спутанных локонов. Машина Демида, конечно, функциональная, но вряд ли в ней найдется масло для волос и фен. Да и весь гардероб — разорванное платье,"мечта ночлежки".

— Ну, не мудрено, за чем же еще, — заметила философски. — Дим, у тебя есть расческа?

Демид вдруг обернулся к ней:

— Зачем же ещё? Что ты имеешь в виду?

— Ну, — Софья махнула рукой на поле, — вряд ли им что-то ещё будет интересно в этом паршивом месте, кроме травы.

— Думаешь, на Кубе мало травы?

Софья беззаботно засмеялась, и вообще сегодня она чувствовала себя прекрасно.

— Откуда же мне знать, Дим. Что там с расчёской?

— Соня, — Демид нагнулся, достал из бардачка черный мужской гребень, протянул ей. — Я решительно ничего не понимаю. Какая трава, какие люди света, какое поле. Такое впечатление, что я растерял остатки разума.

Открыв дверь, он вышел, натянул лежащие на заднем сидении джинсы, шагнул под солнце. Дождевая дымка, парящая над землей, обняла его гибкое смуглое тело. Софья замерла с расчёской в руках, наблюдая чувственную картину — прекрасного сильного мужчину в лучах заката. Темные волосы взлохмачены женской рукой, широкая спина с развитыми мышцами, узкие бедра, длинные ноги. Чернов чего-то не понимал, и это раздражало его.

Обмотав плед вокруг тела, Софья тоже открыла дверь, подошла к нему, обняла сзади. Ей нужен был физический контакт с ним. Это, очевидно, помешательство.

— Чем помочь тебе, Дим?

— Что это за культура?

— Говорю же, трава.

Он перебросил назад руку, обнял ее, привлекая вперёд перед собой:

— А что за трава?

И тут она поняла. Захотелось хлопнуть себя по лбу. Чернов, должно быть, вел в молодости исключительно здоровый образ жизни и потому просто не мог знать. В отличие от дикарки из интерната.

— Та, которую курят, Дим. Только эта какая-то слишком высокая, как будто мутированная. Мань-ши, видимо.

Он поднял бровь:

— Серьезно?

— А ты в молодости не пробовал?

Снова став задумчивым, Демид ответил не сразу.

— Нет, — рассеянно погладил Софью по спине. — Я боксом занимался. Некогда было, да и нельзя спортсменам. А ты пробовала?

Что и следовало доказать. Софья улыбнулась:

— Нет, люблю иметь на плечах ясную голову.

— Слава Богу, — чмокнул ее в макушку. — Это что же получается, наши распрекрасные “люди света” добавили в свое многогранное резюме еще и незаконный оборот наркотиков.

— Удобно, — подхватила Софья. — Такие промышленные масштабы и никакого контроля.

— Дешевая рабочая сила.

— Вот почему местные хотят проникнуть на нашу Землю — чтобы оставить подельников за бортом и взять все в свои руки.

Софье стало грустно. Чудесное райское место, первозданная природа, восхитительный океан — и такая гниль в сердцевине. Захотелось домой.

— Ты говорила, “люди света” приезжают на Пангею с какой-то регулярностью, — продолжал тем временем развивать мысль Демид.

Софья глянула в небо, где напротив садящегося солнечного диска всходила полная Луна:

— Да, в полнолуние.

— Кроме портала над океаном, сюда по-другому не попадешь, — развивал свою мысль Демид. — Значит, у них есть самолет.

Он улыбнулся, осмотрел залитое вечерним солнцем поле. Кажется, наметились первые штрихи плана.