Контракт на ребёнка

Глава 9

Эта Настя или как там ее, взгромоздилась на Владимира и начала на нем скакать. Это я поняла, так как кровать стала ходить ходуном, а видны мне были только его ноги. Мою душу разрывала душевная травма – меня только что предали. Но я совсем не понимаю, почему я плачу и вообще почему страдаю. Ну спит он со своей женой. Мне-то что? Какое мне дело? Он верно говорил: моя функция забеременеть, выносить ребенка и родить. Все остальное – лирика.

– Ты меня любишь? – слышу голос этой стервы.

Вова не отвечает. Я тихо ликую.

– Ты меня любишь? – ее натиск становится сильнее, кровать трясется еще более ощутимо.

– Да, черт тебя дери, люблю! – он стонет.

А я снова начинаю плакать.

Мое сердце разбито, его осколки валяются рядом.

Владимир с рычанием стонет, он явно изливается в свою жену, которая задумала что-то нехорошее, возможно, не только убить нашего с ним ребенка еще в утробе, но и захотела сама забеременеть.

Меня потряхивает, я пытаюсь успокоиться. В душе как будто огромная дыра, которую не способно залатать даже предложение руки и сердце, прозвучавшее из уст Володи. Все кончено, так и не начавшись…

Вдруг ноги Насти спускаются с кровати, и я вижу ее тонкие щиколотки, которыми она обвивается, как змея, вокруг ног Владимира.

– Что с нами происходит?

– Ты мне изменяла, дорогая. Вот что происходит… Ты меня подставила… Ты меня предала… Я тут сижу почему? Твоих рук дело? Думаешь, я не знаю? Охмурила, захомутала, подставила… чтобы все бабки, что я заработал, украсть.

– Не заработал, а наворовал, милый, – она встает с кровати и вышагивает по комнате.

Я же лежу, боясь даже дышать, чтобы эта стерва меня не услышала. Ее сам Владимир не может поставить на место, до сих пор любит ее. А если и не любит, то с ума по ней сходит, раз стоит ей поманить, он как оголтелый пес, реагирующий на течку своей сучки, бежит вприпрыжку, высунув язык.

– Ради тебя же старался…

– Ты лучше скажи мне, что эта за девушка, которую ты купил для вынашивания нашего ребенка… – она произносит сурово.

Я вздрагиваю, еще больше боясь, что она знает, что я лежу под кроватью и дышу пылью.

– Не твое дело, Настенька.

– Почему это не мое? Я твоя жена! – ее голос тверд, но в конце она заговорила громче, чем выдала свое волнение.

Я же еще сильнее притаилась.

– Ты мне женой перестала быть давно… к сожалению… А ведь я тебя любил! – говорит он, ухмыляясь.

– Сейчас не любишь? – она становится нежнее.

– Не люблю!

– Да? А минутой ранее ты другое говорил…

– Ты всегда меня койкой держала у своей юбки. Теперь такого не будет. Убирайся!

– Почему ты так груб? – она начинает плакать.

– Почему? Ты и в самом деле это спрашиваешь? Хотя о чем я! Ты всегда играешь свою роль. Какую на этот раз нацепила?

– Ты не думал, что я могу забеременеть? – вдруг она идет ва-банк.

Я же держу ушки на макушке.

– Ты бесплодна, детка… Я узнал это у твоего гинеколога. Все думал, почему ты детей не хочешь. Десять лет вместе прожили, все никак убедить тебя не мог!

– Да как ты смеешь!

– Поэтому твоя игра, что ты якобы забеременела…. Оставь ее… Не поверю!

– Сволочь ты, Патин! Сволочь! Чтоб ты сгнил здесь! – она затопала к выходу.

– Скатертью дорога, Настенька!

Она звучно хлопнула дверью, от чего я вздрогнула.

Владимир спустился к кровати и протянул мне руку. Взяв ее, я полезла наружу. Но он меня опередил, вытянув из-под кровати.

Мельком посмотрела в его глаза и сразу же отвела взгляд. Неловко! Любая сцена перепалки мужа и жены всегда вызывает неловкость, но такая…. такая тем более!

– Извини за то, что стала невольным свидетелем всего этого! – Владимир говорит и отряхивает меня. – Надо бы сказать, чтобы пол помыли здесь…

Он берет меня за руку и ведет в гостиную. По пути хватает пульт, включает телек, по которому идет туристическая программа. Всегда любила такие. Сама никогда не путешествовала, денег на это у моей семьи никогда не было. А так, виртуально я хоть могла побывать в Шри-Ланке, на Мальдивах, в Нью-Йорке… Да хоть где!

Проследив за мной взглядом, Володя вдруг заговорил:

– Ты где-то была?

– Да, на побережье Черного моря, – обманываю его, ведь стыдно признаться, что нигде, кроме родного города, никогда не была.

– Хотела бы куда-нибудь слетать?

– Ну да… – пожимаю плечами.

– У меня такая мысль появилась, что тебя надо огородить от Насти. Она явно что-то затеяла. Тебе опасно оставаться в России… – говорит он так просто.

– Что? – от страха сердце прыгает в пятки.

– Ну да… Настя может. И ее приход сегодня не просто так. Уже кому-то на лапу дала, чтобы и мне жизнь попортить, и тебе… Я ее знаю.

– А мне что делать? – сердце начинает тарабанить в ушах, ноги подкашиваются.

Плюхаюсь на диван, руками трогая обивку, как будто цепляясь за нее.

– Мне надо подумать, но скорее всего я тебя из страны вывезу.

– Что? – смотрю на него, хлопая ресницами.

Ну ни фига себе! А моя семья? А моя учеба? А моя жизнь, в конце концов!

– Через два месяца буду выходить по УДО… во всяком случае, я так планирую.

– Серьезно? – эта новость меня еще больше удивила.

Я читала про него, что его посадили на десять лет! А он и года еще не отсидел. Да и в таких королевских условиях сидит, надо сказать. Кто-то, получается, сидит, отматывая свой срок по-полной. А он – нет! Впрочем, за эти несколько дней я как-то с ним сроднилась, что ли… Даже радость какая-то появилась от этой новости об УДО.

– Да, сам только сегодня узнал! Ради этого тебя и позвал. Ты за меня рада? – он вдруг встал на колени и начал мне гладить ноги.

– Конечно рада, – немного попятилась.

Он, разумеется, красивый мужчина, но я совсем не привыкла к мужским прикосновениям… Хотя, надо отметить, они очень будоражат.

– Я продумаю все детали и решу, что нам делать. Но важно понимать, действительно ли ты беременна, – он начал говорить, разрушая тем самым ту романтичную ауру, что возникла между нами.

А может и не возникла… может это просто я сама себе напридумывала.

В общем, я для него только инкубатор. И никто больше. А я тут уже губешки раскатала…