Королева кабачков сегодня в ударе

Глава 2 Кабачковая диета и вот это

Тамара судорожно пыталась сообразить, как же случилось, что она оказалась непонятно где и непонятно когда. И непонятно с кем, что немаловажно! Сам факт перемещения не вызывал сомнений, хоть и был мало совместим с реальностью.

Впрочем, по сравнению с потрясением после суда странное перемещение не казалось таким уж шокирующим. В том мире её ничего не держало, кроме мамы, если уж совсем честно.

Но там у Томы хотя бы документы были. Долгов к документам три вагона. Зато работа в наличии. И интернет, где ответы на все вопросы. Набрала бы она сейчас в телефоне…

Тут Тамара вспомнила, что в сумочке у неё лежит телефон!

Однако вместо привычной сумки на плече обнаружилась котомка. Никакого телефона там не было. Зато обнаружились пяльцы, нитки и иголка, о которую Тома укололась. Хорошо, что бабулька представилась феей из Золушки, а не колдуньей из Спящей красавицы!

Происходящее казалось столь абсурдным, что Тамара наконец поняла: это сон. Плохой сон. Начиная с самого суда.

Всё это ей снится.

Нужно просто дождаться, когда она проснётся, и рассказать Паше. Они дружно посмеются, она сварит мужу утренний кофе и побежит на работу. На этой мысли Тома успокоилась и поддалась напору бабульки. Раз уж она всего лишь спит, отчего бы не получить удовольствие от приключения?

— Бабулечка, а как вас зовут? — спросила Тома, и подумала, что в вопросе смутно угадывались мотивы «Бабушка, а зачем тебе такие большие зубы?».

Спутница её, безусловно, была особой странной. И даже пугающей. Но раз Тамара просто спит, волноваться не о чем.

— Зови меня тётушкой Марж, Томочка, — с готовностью представилась та.

Тамара было напряглась: своё имя незнакомке она не называла. Но потом вспомнила, что всё это ей только снится, и успокоилась. Уж её-то собственное подсознание точно знает, как её зовут!

— Тётушка Марж, а где находится город Любавицы? — продолжила Тамара игры разума.

— Так в Княжеви́не, королевстве нашем, Томочка. Где же ещё? Вот и до дома мы дошли, девонька.

Бабуля показала на нарядный, как расписной пряник, домик: крыша и оконные рамы сиреневые, стены оранжевые, фронтон желтый, наличники цвета морской волны, по простенкам резные, словно кружево, белые узоры. Ярко. Но миленько.

— Вот и хорошо, — Тамара вошла в калитку такого же вырвиглазно сиреневого, как крыша, цвета. За забором теснились клумбочки с цветами. А за ними, уходя за дом, сколько глаз хватало, тянулись кабачковые плети. — А зачем вам столько кабачков, тётушка Марж? — удивилась Тома причудам сна. «Чтобы лучше слышать тебя, внученька», — ответила она про себя.

— Да сами они. Нравится им тут расти, вот и растут. Прямо не знаю, куды девать!

Всё же бабулька пыталась от них избавиться. И за то, что Тома ей помешала, затащила нежданную помощницу в непонятные «Княженя́». Княжевину, точнее.

Хорошо, что только во сне!

— Так я пойду? — Тамара неуверенно прислонила сумку к крыльцу.

— Да куды ж ты пойдёшь, деточка? У меня и оставайся! Дом большой, места хватит, — радостно улыбаясь, предложила бабулька. — Поешь, поспишь. А там, глядишь, может, вспомню я, как тебя обратно отправить, — вцепилась она в руку, заглядывая в глаза.

Вопреки бредовости происходящего — что для сна-то дело обычное, — в словах старушки была несомненная логика. Ну правда, куда Тома пойдёт в этом незнакомом месте? Нетушки, лучше она до пробуждения спокойно пересидит в пряничном домике.

— Только угостить мне тебя нечем, — призналась бабулька, когда Тома пересекла порог.

Внутри домик оказался не таким психоделическим, как снаружи. Обычная рубленая изба, правда, очень светлая. С вышитыми шторками на окошках, расписными дощечками и перевернутыми вниз букетиками из трав и цветов вместо картин на стенах. Пучки травок распространяли приятный пряный аромат. Ключевую роль во внутреннем убранстве избушки играла белая с сиреневым орнаментом печка. По занимаемому месту — так уж точно.

— А вы, тётушка Марж, случаем, к Мальчику-с-Пальчику никакого отношения не имеете? — на всякий случай уточнила Тома. — Или Гретте с Гензелем?

— Слышу о таких впервой, — заявила бабулька и поспешила скрыться за занавеской. — Это всё тётка моя. Двоюродная, ‑ высунула она нос оттуда. — А ты, Томочка, готовить-то умеешь?

— Умею, бабушка. Умею. — Тамара подумала, что лучше она, чем её.

— Ну так что на огороде ести, всё можно брати, — гостеприимно скинула хозяйка на гостью заботы о пропитании.

На огороде брати — не от себя отрезати. На этой оптимистичной ноте Тамара отправилась осматривать фронт кулинарных работ.

Беглое знакомство с грядками подтвердило первое впечатление: кабачки захватили всё, до чего смогли дотянуться. А тянулись они далеко. Длинноплетистые сорта предпочитала бабулька.

Среди кабачковых побегов Тома легко нашла несколько тыквенных. Плоды на них были гигантскими. И правда, хоть карету делай. Главное, сейчас для полноты комплекта на крысиное гнездо не наткнуться!

Из мелочи у самого забора обнаружилась полудикая грядка с пряной зеленью. Тамара нарвала, что было знакомо, и поспешила в дом.

— Бабушка, а сметанка и маслице у вас есть? — спросила с порога Тома.

— Со сметанкой и маслицем кто угодно приготовит… — пробурчала бабушка Марж из-за шторки, которой отгораживался небольшой уголок. — Да ести, ести. В погребе-то ести. Только надо слезти!

Вот «слезти» в погреб в незнакомой избе сомнительной бабульки Тамара категорически не собиралась.

— Жаль, что я не знаю, где что искать, — посетовала она. — Да и ноги, чего доброго, переломать могу с непривычки. Вы бы, тётушка Марж, поискали бы сами.

— Ох, ну пойду, пойду… — Старушка вышла из-за занавески в ещё более поношенной, заплатанной, но опрятной одежде и пошоркала в сторону сеней.

— А я за дровами могу сходить! — бросила Тамара ей вслед.

— Ой, и сходи! Дровник возля отхожего места! — Бабулька неопределённо махнула рукой в сторону входной двери.

Хотя это снаружи она была «входной». А внутри — выходная! Тамара хихикнула неожиданному открытию и поспешила выполнить взятые на себя обязательства.

❧❁❧

Туалет типа сортир Тома приметила ещё в первый свой огородный поход по характерному «бубновому» ромбику-окошку. Запаха, что интересно, от строения, скромно притулившегося в дальнем углу участка, не было. Либо им не пользовались по назначению, либо в Любавицах нашли крутой противосмрадный лайфхак. Тома открыла дверь в дровник и обнаружила на полу кошку с двумя котятами. Непонятно, как они все туда забрались, но единственной эмоцией кошки было недовольство, выраженное в ленивом мяве. Значит, от голода и несправленных нужд компания не страдала. Кошка была белая, в крупных рыже-полосатых пятнах. Котята — как гуси: один белый, другой рыжий. Пушистые, в меру упитанные котики, на вид два-три месяца от роду.

— У, дармоеды! Такие слоны уже выросли, а всё мамку сосёте! Идите крыс ловите, — попеняла Тома детёнышам и погладила мамашу. Та муркнула и принялась вылизывать белого дитятку.

Тамара взяла несколько поленцев из поленницы и пошла к дому.

В доме на столе обнаружилась крынка, обвязанная платочком, и бутыль, заткнутая самодельной пробкой из сучка.

— Тётушка Марж, а не жарко в доме будет, если печь затопить? — Тома сдвинула заслонку и сложила поленца в печку. — А огонь как тут разводить?

— Огонь? — бабулька, которая шуршала чем-то подозрительным в своей отгородке, показалась из-за шторки. — Разводить? Водой, штоля?

— Огонь нужен! Готовить как⁈

Совсем бабулька поехала головой! Тамара обернулась к печи, чтобы произнести пояснительную речь «на пальцах».

Но дровишки в печи уже весело потрескивали в язычках пламени.

— Удобно! — не могла она не подивиться изобретательности подсознания.

Выяснив, где какая посуда хранится, Тома занялась приготовлением обеда. Заморачиваться не стала, просто пожарила кабачки кубиками, заправила всё это дело сметанкой, посыпала травками. Хозяйка, так и проковырявшаяся всё время в своём углу, выползла на запах.

— Всё, тётушка, можно кушать. А хлебушек у вас где лежит? — спросила Тамара.

— Так закончился хлебушек! — Бабулька с предвкушением на лице усаживалась за стол.

— А давайте я быстренько сбегаю куплю!

— Так не на что же. Денежки тоже закончились, — вздохнула хозяйка.

Какие остросоциальные темы нынче показывают во снах!

Тамара припомнила прекрасный рецепт выживания в условиях бюджетного дефицита из одного советского мультфильма:

— А если кабачки продать?

С хлебом вышло бы сытнее.

Или крупой какой-нибудь.

Но ничего, вот она проснётся и съест что-нибудь более калорийное!

— Дык я ж и пыталась! — призналась старушка.

Тома промычала тоном «Понятно!».

— А на что же вы тут живёте-то? — полюбопытствовала она.

— Так на королевский пенсион! Он у меня пожизненный! — похвасталась тетушка Марж. — Только маленький уж очень, — тут же пожаловалась она.

— Как я вас понимаю!

Даже во сне о сказочном королевстве люди на пенсию прожить не могут!

Обедали они молча. Думая каждая о своём. Впрочем, может, бабулька и ни о чём не думала. В чужую голову не залезешь.

Видимо, почуяв сметанку, возле стола невесть откуда появилась кошка и стала нарезать круги вокруг ног.

Закончив со своей порцией, бабулька поставила тарелку на пол. Кошка, нарушая все правила гигиены, её вылизала, а затем, довольная, запрыгнула хозяйке на колени и размурчалась.

— Как её зовут? — спросила Тома.

— Да никто её не зовёт. Сама как прибилась, так и не уходит! — возмущённо бормотала тётушка Марж, ласково почёсывая кисе за ушком. — Окотилась ещё!– старушка стряхнула кошку с коленей.

Та не возмущалась. Теперь она стала тереться у ног Тамары. Тома вынесла свою тарелку во двор, где гоняли бабочек котята. Дождавшись, когда тарелка формально стала чистой благодаря трём маленьким язычкам, Тома вымыла посуду.

— Пойдём, я тебе твой чердак покажу! — предложила хозяйка, излучая сытость и довольство.

Чердак — это не подвал. А по лестнице во сне подниматься — к карьерному росту. Отчего бы не подняться?

Чердак у тётушки Марж был позапущенней, чем основной дом. Сильно позапущенней. Оконце, немытое тысячу лет. Всякий хлам ненужный, побросанный как попало. Среди хлама стояла на боку деревянная кровать.

И прялка.

И ещё всякое в сундуках или сложенное на полочках кривеньких стеллажей.

Старушка щедро предложила Томе пользоваться чем угодно, из того, что найдёт. Благо искать там можно было до посинения. Бабулька прямо так не сказала, но между строк читалось.

И в воздухе висело.

Прялку Тома твёрдо решила не трогать. А вот кровать поставила на ножки, когда разгребла для этого достаточно пространства. И, раз уж будильник звонить не торопится, вооружившись лоханью и тряпкой, занялась разбором и сортировкой хлама.

Тётушка Мардж практически сразу спустилась к себе в закуток. Кошка наоборот, припёрлась, но в процесс не вмешивалась, а внимательно наблюдала за ним с высоты верхней полки ветхого стеллажа. Котята немного порезвились, а потом уснули в пятнышке солнца из окна. Так что, можно сказать, Тамара занималась делом в одиночестве и, пользуясь случаем, размышляла о своей семейной жизни — уже бывшей в мире сна. Если разобрать её на кучки, сложив отдельно борьбу с бытовыми проблемами, усилия по установлению добрососедских отношений со свекровью и поддержку мужа, больше ничего и не оставалось.

Вся её семейная жизнь была для других.

Не то чтобы Тома жаловалась.

Просто неожиданно осознала.

В одном из сундуков она откопала перину. Настоящую! Пуховую! Не какой-нибудь там невнятный холлофайбер! Правда, пух слежался, но это Тому не останавливало. Она старательно её взбила и проверила на лёжкость.

Было хорошо и мягко, но что-то мешалось под лопаткой. Тамара всё перещупала, пока не нашла сушёную горошину, застрявшую между досок, из которых была сколочена кровать.

Тест-драйв на прынцессу пройден!

Тома выковыряла семя, но решила не выбрасывать. Пошла и закопала в землю у забора. Вдруг прорастёт? А то совсем тоскливо у бабульки с пищевым разнообразием!

Потом вернулась на чердак (теперь лёжкость перины проверяла кошка, к которой вскоре добавились котята) и продолжила разбирать завалы. Одежду всех видов она складывала в одну сторону, бумаги/книги — в другую, утварь — в третью, совсем рухлядь на выброс — в четвёртую. К вечеру, когда начало темнеть, Тома добралась до сундука с тряпьём и нашла подходящее постельное бельё. Квест «обустройство на новом месте» можно было считать выполненным.

Тамара оглядела плоды своих трудов. На первый раз неплохо. Единственное, до чего она не добралась — шкаф с пожелтевшим от старости ворохом бумаг. Видимо, они ждали своего часа отправиться на растопку. Тома взяла в охапку собранный мусор, снесла вниз и сгрудила у дверей.

— Тётушка Марж! Посмотрите, пожалуйста, вдруг вам здесь что-то дорого? Я на выброс отложила! — громко произнесла Тамара, обращаясь к пустому дому.

За шторкой в углу за печкой послышалось шевеление.

Потом шорканье.

— Да-да, девонька! — показался нос любопытной старушки. — Ой, палочка! — всплеснула она руками в умилении и посеменила к кучке, извлекая из неё корявую ветку.

Видимо, у старушки ещё хуже с мозгами, чем казалось на первый взгляд.

— Ну да. На растопку можно пустить.

— Как можно! Это моя волшебная палочка! — возмутилась старушенция, пряча находку за спину.

— То есть теперь вы можете отправить меня домой? — осторожно поинтересовалась Тома. На всякий случай.

— Теперь могу, — с готовностью кивнула бабулька. — Но не помню как!