Королева отборов

Глава 15

– Простите, шевалье Нуаре, но вынуждена попросить вас удалиться, – она словно пришла в себя и снова стала обращаться к гостю на «вы», но во взгляде ее уже не было той враждебности, с которой она встретила его всего лишь полчаса назад. – Я буду рада вас видеть в любое время, но сейчас, простите, я вынуждена вернуться к своим обязанностям хозяйки, которыми едва не начала манкировать.

К чести шевалье, он не попытался воспротивиться. Он еще раз поцеловал руку баронессы, потом поклонился мне и удалился. Но я не сомневалась, что он нанесет визит ее милости в самое ближайшее время.

– Прошу у вас прощения, мадемуазель Лафлёр, за то, что вы вынуждены были стать свидетельницей этой сцены. Я не предполагала, что всё закончится именно так. Впрочем, должно быть, вы и сами уже всё поняли.

Она и не догадывалась, что я всё поняла еще вчера. Более того – именно мой визит к шевалье Нуаре накануне и побудил того сегодня приехать в «Алую розу». Хотя уговаривать его навесить баронессу мне не пришлось – он с таким жаром ухватился за эту идею, что было понятно, насколько давно он сам к этому стремился.

– Я не уверена, что месье Нуаре сказал мне чистую правду, – смущенно сказала хозяйка и мило покраснела, – но в любом случае наш с ним разговор заставил меня осознать то, что я так долго пыталась игнорировать. Тридцать лет назад я лишилась своей самой большой любви, и хотя впоследствии я была весьма счастлива в браке с бароном Рошеном, я всегда помнила о том, что потеряла. А теперь (вы только вдумайтесь в это, мадемуазель Лафлёр!) я сама едва не лишила своего сына того же самого! Я никогда не забывала, как горько мне было тогда, но пыталась обречь Теодора на такие же мучения. Понимаете ли вы, мадемуазель, о чём я говорю?

– Думаю, что да, сударыня, – мне даже не пришлось уговаривать ее, она сама пришла к тому, к чему я хотела ее подтолкнуть. – Вы говорите о вашем сыне и мадемуазель Нуаре. И я считаю, что будет просто прекрасно, если вы позволите ему сделать собственный выбор, не доверяя это дело магическому шару или каким-то другим конкурсам. Я вполне понимаю ваше расположение к мадемуазель Шарби и ваше желание женить сына на девушке с хорошим приданым…

– О, нет! – воскликнула баронесса. – Если мы говорим о материальной составляющей, то мадемуазель Нуаре может оказаться для Теодора даже более выгодной партией. Шевалье Нуаре действительно сказочно разбогател на колониальных островах, и его особняк в Нанси – один из самых блестящих домов города. Но что же нам делать с этим отбором? Как мы объясним остальным девушкам, что финальный конкурс не состоится? Они будут разочарованы и даже оскорблены.

Я поспешила ее успокоить:

– Если вас смущает только это, ваша милость, то мы проведем магический конкурс, о котором мы договаривались – только результат у него будет совсем не тот, на котором вы настаивали прежде. И как бы там ни было, но на отборе может быть только одна победительница, а все остальные, увы, вынуждены будут признать свое поражение. Конечно, они будут разочарованы, но однажды, быть может, и им посчастливится встретить свою настоящую любовь.

– Ах, а как я смогу посмотреть в глаза мадемуазель Шарби? – вдруг спохватилась хозяйка. – Боюсь, я дала ей основание предполагать, что именно ее я мечтала видеть рядом с Теодором. Она не могла не заметить мое особое к ней отношение и теперь наверняка надеется, что выбор будет сделан в ее пользу.

Я улыбнулась:

– Но выбор будете делать не вы, а магический шар, а от него можно ожидать чего угодно. А с мадемуазель Шарби я поговорю – поверьте, она не затаит на вас никакой обиды.

– О, мадемуазель Лафлёр, – баронесса неожиданно подошла ко мне и обняла меня так крепко, что мне стало трудно дышать, – как я рада, что обратилась именно к вам! Вы просто королева отборов!

Мы обе отправились в свои комнаты, чтобы привести себя в порядок перед финальным конкурсом. В моей меня уже дожидались Джул и Мэтью.

– Лаура, где ты была? Мы же так ни о чём еще и не договорились! Что мы будем делать с магическим шаром? Надеюсь, ты не будешь настаивать, чтобы он указал на мадемуазель Шарби? – Джулия тараторила так быстро, что я не могла вставить ни слова. – Конечно, мы не получим от баронессы дополнительного вознаграждения, но, полагаю, на первоначальные тридцать пять форинтов мы всё-таки имеем право. Ну, а настоящая любовь уж всяко стоит тех двадцати монет, которых мы лишимся.

Я закрыла ей рот рукой и рассмеялась:

– Может быть, я ошибаюсь, но я ничуть не удивлюсь, если Рошены скоро отпразднуют не одну свадьбу, а целых две!