Королевский брак

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?

Дэймон улыбнулся. Женщина у него на руках крепко спала, прижимаясь к нему, как доверчивый ребенок.

— Если вы подержите дверь, я буду вам очень признателен.

Филип обогнал его, поднялся по ступенькам и открыл дверь.

Дэймон сообразил, что перенес Рэйчел через порог, и на миг ему захотелось, чтобы все было по-настоящему. Чтобы она не спала и смотрела ему в глаза с удивлением, возбуждением и предчувствием.

— Филип, не могли бы вы захватить почту на заднем сиденье и проследить за оплатой счетов?

— Конечно, сэр.

Дэймон прошел по толстому ковру на лестнице и толкнул дверь в свою спальню. Он не мог даже предположить, что Рэйчел так крепко уснет, и внезапно понял, как она утомлена.

Дэймон заколебался: не уложить ли Рэйчел на свою кровать? Но, вспомнив слова брата Раймонда, обвинявшего его в эгоизме, положил ее на ее кровать, сиял с нее туфли и осторожно накрыл одеялом.

В соседней спальне он увидел детскую кроватку, и свет из его спальни упал на круглые яблочки щек Карли. Она крепко спала.

Рэйчел вдруг что-то пробормотала, и Дэймон прислушался, надеясь разобрать слова, но ничего не понял.

Он довольно долго смотрел па нее. Брат Раймонд прав: как он теперь узнает, может ли Рэйчел полюбить его как человека? Почему он не думал, что когда-нибудь кто-нибудь полюбит его таким, какой он есть, а не за то, что он принц?

Рэйчел вдруг громко вскрикнула во сне:

— Виктория!

Он наклонился и коснулся ее.

— Все хорошо, Рэйчел, я здесь.

Она, казалось, успокоилась, и ее рука легла в его руку и сжала ее, сильная даже во сне. Ему не хотелось убирать свою руку, и он присел на край кровати. Через некоторое время Дэймон подумал, что не случится ничего плохого, если он приляжет на минутку рядом с Рэйчел.

Он будет лежать рядом с ней так, будто действительно перенес ее через порог, опять почувствует ее аромат, силу ее притяжения. Ничего, если всего один-единственный и последний раз он побудет с ней совсем близко.

И все-таки ему надо уйти, подумал Дэймон утомленно, и лечь в свою собственную кровать. Но только он успел так подумать, как рука Рэйчел сжала его руку еще крепче и молодая женщина беспокойно застонала.

Он опять подумал о брате Раймонде, о том, что сделал сегодня, и вдруг почувствовал, что тоже устал. Пообещав себе встать через минутку, он закрыл глаза.

Рэйчел проснулась, почувствовав что-то большое и теплое рядом с собой. Она вскочила, ничего не понимая, и вскрикнула:

— Карли!

Она обвела глазами комнату и поняла, что находилась в меньшей спальне в квартире Дэймона и что Карли мирно спит в кроватке в соседней комнате.

Как она попала сюда из автомобиля?

Рэйчел всегда спала очень крепко и теперь подумала, что все проспала. Она обнаружила себя полностью одетой, а ее новое платье помялось. Дэймон спал с ней тоже одетый, и Рэйчел вдруг почувствовала к нему огромную нежность. Все-таки он очень хороший человек.

Она коснулась его волос, глаза у него сонно приоткрылись, он увидел ее и улыбнулся.

— Что вы здесь делаете? — прошептала Рэйчел.

— Вам приснился кошмар, — прошептал он в ответ, и ей понравился его немного хриплый со сна голос.

— Как я оказалась здесь?

— Я принес вас.

— Дэймон, вы должны были разбудить меня. У вас же будет болеть спина.

— Что вы. Вы легкая, как перышко. Во сне вы звали сестру.

— Я знаю. Мне приснилась Виктория, а потом приснилось, что Карли потерялась. Я теперь боюсь засыпать.

Он притянул ее ближе к себе.

— Я останусь с вами столько, сколько буду вам нужен.

И вдруг он понял, что его слова шли у него из сердца. Он уговорил ее вступить в брак, и сделал неправильно. Не для него — для нее. Неправильно, потому что она оказалась лишена всех радостей, которые свадебная ночь и любовь мужа должны были дать ей.

И теперь ему оставалось только сохранять то, что он обещал — их отношения, основанные на договоре. И он будет придерживаться этого договора, пока не увидит, что Рэйчел больше не нуждается в нем. Он должен заботиться о ней, пока не завершатся события, связанные с ее сестрой, пока он не убедится, что она крепко стоит на ногах. Потом ему придется позволить ей уйти.

Он так решил, но совершенно растерялся, когда она дотянулась до него и коснулась его щек нежными и мягкими руками.

Она повернулась к нему, предложила свои губы, и он взял их.

Ему было так сладко. Он ощутил аромат лютиков и весеннего полудня. И невинность.

Ему пришло в голову, что, несмотря на свой жизненный опыт, Рэйчел была совсем невинна.

Однако не ее невинность держала его в плену, но намек на что-то большее. Губы у нее приоткрылись, и он услышал тихий стон — знак голода и желания.

Возбужденный им, он покрыл поцелуями шелковистую полноту ее губ и почувствовал, что дыхание у нее ускорилось. Его руки легли вокруг нее — вокруг ее милых плеч и талии — и прижали ее к себе. Он почувствовал все ее тело, гибкое, мягкое, сильное, слившееся с ним, и не был уверен, что когда-либо ощущал нечто столь же прекрасное.

Дыхание у нее стало прерывистым, как и у него. Дэймон слышал, как ускоряется стук их сердец, словно стук первобытных тамтамов.

Он снова прижался к ее губам и почувствовал, что дыхание у нее прервалось от восторга, — она хотела того же, что и он, теряя остатки самообладания.

В последний момент ему удалось вырваться из ревущего пламени желания, на что ушли все его силы. Но если он собирался отпустить Рэйчел, их брак по необходимости должен был оставаться формальным.

Он выпустил ее из объятий, отодвинулся, встал и увидел обиду и смятение в ее глазах.

Когда-нибудь она поблагодарит его за то, что он ушел, не взяв того, что она ему предлагала.

Дэймон вошел в свою спальню и закрыл дверь за собой.

Ему не стоит обольщаться — она ни на секунду не забывала, что он принц, рыцарь, прискакавший на белом коне, чтобы вызволить ее из беды. И она просто предложила ему что-то взамен. Хотела заплатить ему за труды.

Заплатить.

Дэймон почувствовал себя больным. Он сорвал измявшуюся одежду и забрался в кровать, которая показалась ему слишком большой и пустой. Потом долго лежал, глядя в потолок, и наконец заснул.

Его разбудил смех Карли. Он встал, натянул брюки и заглянул в комнату Рэйчел. Карли играла с огромным плюшевым медведем, который лежал в ногах ее кровати, и бурно радовалась. Брючный костюм Рэйчел кучей лежал на полу, скомканное одеяло обнажало прелестную длинную ногу. Голова ее была под подушкой, и Рэйчел не проснулась.

— Доброе утро, принцесса, — прошептал Дэймон Карли, входя на цыпочках в комнату.

— Научки! — завопила она.

Он поднял ее и плюшевого медведя и вышел из комнаты. Посадив Карли на свою кровать, он с медведем в руках сделал огромный прыжок, потерся носом о щеку малышки и сказал таким басом, каким, по мнению Дэймона, и должен говорить большой плюшевый медведь:

— Ты пахнешь медом.

Карли, смеясь, съежилась от щекотки.

— Я люблю мед, — сказал он тем же голосом, и медведь принялся облизывать Карли, громко чавкая.

Та покатывалась со смеху и шлепала ручками медведя по голове.

— А нету ли меда у тебя на ножках? — спросил Дэймон медвежьим голосом.

— Нету-у-у! — закричала Карли.

Но медведь проверил, громко чавкая.

— Есть, есть! — заворчал он. — Я нашел мед на твоих ножках! — Опять раздалось чавканье, которое явно восхищало Карли. — А нету ли меда у тебя на животике?

— Нету-у-у! — опять завопила Карли.

Но медведь весьма невежливо нагнул голову к ее животику, громко обнюхивая ее и шумно сопя.

— Я уверен, что пахнет медом, — медленно проговорил он, посопел еще и заявил: — Вот оно! Совсем не на животике! А в твоем ушке!

Карли колотила по медведю, громко визжа от восторга.

И вдруг он почувствовал на себе взгляд. Дэймон обернулся: Рэйчел стояла у двери в короткой помятой ночной рубашке и клетчатых шортиках с вышитым зайчиком. Волосы у нее были спутаны, тушь на ресницах смазалась. Длинные стройные ноги выглядели весьма соблазнительно, а ночная рубашка была полупрозрачной.

— О, смотри, — сказал Дэймон наилучшим медвежьим голосом, на который был способен, — вот и мама-медведица. Как ты думаешь, на ней тоже есть мед?

— Да-а-а! — завопила Карли.

Он взял медведя и вытянул его перед собой.

— Я ищу мед, — предупредил он.

— Ничего на мне нет! — сказала Рэйчел, но на всякий случай отступила на шаг.

— Никогда не убегай от голодного медведя, — предупредил ее Дэймон.

Но она побежала, и медведь побежал за ней, а Карли, глядя на них, покатывалась со смеху. Рэйчел прыгнула на кровать и наткнулась на Карли. Дэймон прыгнул следом и наткнулся на Рэйчел.

— Я чувствую, что здесь пахнет медом, — провозгласил он и снова погнался за Рэйчел вокруг спальни. — Уверен, что найду его.

— Нет, не найдешь. — У Рэйчел уже не было сил смеяться. — Не найдешь, Дэймон!

— Меня зовут вовсе не Дэймон. Меня зовут Мистер Плюшевый Медведь.

— Мистер Плюшевый Медведь, я не пахну медом!

Смеясь, она споткнулась и упала на кровать.

Медведь был уже возле ее лица и громко его обнюхивал.

Рэйчел задыхалась от смеха.

Медведь обнюхал ее волосы.

— Нет здесь меда. Карли, где же мед?

— На носу!

Медведь послушно обнюхал нос Рэйчел.

— Нет, и там нету.

— На носках! — подсказала Карли.

Медведь послушно упал к ногам Рэйчел. Та попыталась отползти, извиваясь, но Дэймон свободной рукой поймал ее за щиколотку.

— Конечно, вот он, — сказал он, громко чавкая, как, по его мнению, медведь должен есть мед, и пощекотал ноги Рэйчел медвежьим носом.

Он был счастлив. До смешного счастлив. Рэйчел, задыхаясь от смеха, просила остановиться, но медведь, конечно, продолжал искать мед, только стал еще более суетлив.

И тут раздался громкий и повелительный стук в дверь.

Глаза у Рэйчел стали круглыми.

— Кто там? — спросила она одними губами.

Он пожал плечами.

— Да?

Дверь распахнулась. С королевским видом, в очень строгом твидовом костюме вошла мать Дэймона и посмотрела на Рэйчел, которая попыталась заползти под простыни. Дэймон сообразил, что он обнажен до пояса и что все выглядит очень легкомысленно и неправильно. Он громко рассмеялся.

— Дэймон, — сказала мать, — я вижу, у тебя гости.

— Да, — ответил он, подхватил Карли, подбросил ее в воздух и усадил себе на руку. — Я хочу, чтобы ты познакомилась с Карли, — сказал он.

Мать пристально поглядела на него, пытаясь улыбнуться малышке, и посмотрела на Рэйчел, — вернее, на ее нос и глаза, выглядывавшие из-под простыни.

— Что происходит, Дэймон? — спросила она громким шепотом.

— Я вчера женился, — ответил он таким же громким шепотом.

Он не ожидал, что сможет объявить о женитьбе так легко.

Мать пристально смотрела на него. Уголком глаза он видел, что Рэйчел совсем исчезла под простыней.

— Женился? — переспросила мать.

— Женился, — подтвердил он.

Рот у нее беззвучно шевелился, она несколько раз безуспешно пыталась что-то сказать, затем повернулась на каблуках и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Дэймон посмотрел на кровать. Она тряслась.

Он подошел и сдернул простыню. Рэйчел хохотала. Он тоже начал смеяться. Глядя на них, захихикала и Карли.

Дэймон поднял медведя.

— Хочу меда.

— Ох, Дэймон, — сказала Рэйчел, — благодарю тебя.

— Это я должен тебя благодарить, — сказал он голосом медведя. — Я никогда не пробовал такого восхитительного меда. За что ты благодаришь меня, милая Рэйчел? — спросил он своим обычным голосом.

— Мне так нужно было посмеяться. История с сестрой меня просто убила. Наверное, это ужасно — смеяться, когда она исчезла, но сейчас я снова могу жить.

— Я понимаю, — ответил он. Медведь тыкался носом в хихикающую Карли.

— Ты бы не хотел, чтобы она звала тебя папой? — застенчиво спросила Рэйчел.

Дэймон почувствовал, как мир покачнулся. Ему надо было смеяться и играть, но реальность не отпускала.

Он понял, что Рэйчел предложила ему все, что у нее было, а его сердце жаждало, чтобы прекрасное дитя звало его папой. Однако он собирался дать им свободу, когда минуют все испытания, и поэтому успокоил взбудораженное сердце.

— Может быть, когда-нибудь потом, — проговорил он и отвернулся от озадаченного взгляда Рэйчел.

Уже дважды он причинил ей боль: вчера вечером, когда убежал от нее, и вот теперь опять.

Зазвонил телефон, Дэймон ответил, послушал, затем повесил трубку и повернулся к Рэйчел.

— Мы получили приглашение. Ты согласна пойти к моим родителям на завтрак?

— Разве у меня есть выбор? — ответила она. — Должно быть, у твоей матери сложилось ужасное впечатление обо мне. Она наверняка слышала, как я вопила! Боже, я же была в нижнем белье!

— Она сама виновата. Пусть не приходит без приглашения.

— Она часто так делает? — обеспокоенно спросила Рэйчел.

— Никогда! По-видимому, она услышала наши голоса и это заставило ее изменить своим привычкам.

— Здесь смех считается необычным звуком? — спросила Рэйчел.

— Но не теперь, — сказал он и неожиданно почувствовал печаль: похоже, праздник не продлится долго. Радостный праздник, который сделал его счастливым. И когда он скажет «до свидания» Рэйчел и Карли, рана в его душе будет невыносимой.

Нет, он не прав! Ему было дано провести эти дни с двумя невероятно прекрасными людьми, и это останется с ним навсегда.

— Идешь завтракать?

Рэйчел состроила гримаску.

— Где у нас ближайший «Макдоналдс»?

Он улыбнулся.

— В Тортонбурге.

— Кусать, — сказала Карли.

Рэйчел засмеялась.

— Значит, решено, идем завтракать.

— Да, моя любовь. — Слова выскочили без подготовки, и они оба замерли.

Рэйчел встала с кровати.

— Что мне надеть?

— Что хочешь. Лично я надену джинсы.

Джинсы она все же не надела. Ей надо было сгладить впечатление, произведенное сегодня утром взлохмаченными волосами, горящими щеками и шортами с зайчиком! Один Бог знает, что подумала его мать.

Рэйчел надела серый льняной брючный костюм, стянула волосы на затылке и закрепила их элегантной заколкой. Ее отражение в зеркале выглядело очень строгим. Но неужели в ее глазах была печаль?

Сегодня утром, захваченная игрой, она почти забыла, как Дэймон оставил ее вчера вечером. Но сейчас боль вернулась.

Она заметила коробки возле детской кроватки и открыла верхнюю. В ней лежало красивое маленькое платьице с передничком для Карли.

— Откуда это? — спросила она Дэймона, пройдя через ванную в его спальню.

Он уже был в джинсах и светло-коричневой замшевой рубашке, которая делала его глаза более золотистыми, чем зелеными.

Он взглянул на нее, затем быстро посмотрел в сторону, но она успела заметить пламя желания в его глазах.

Но если пламя сжигало его, почему он сказал ей «нет» вчера вечером?

Он лежал, опираясь о спинку кровати, длинные ноги свешивались с матраса. Карли сидела рядом, повелительно тыкая пальчиком в картинки в газете.

— Это — космический корабль многоразового действия, — сказал терпеливо Дэймон.

— Дествия, — послушно повторила Карли.

— Я купил ей кое-какую одежду.

— Когда ты успел?

Он вдруг очень заинтересовался газетой.

— А вот жеребец выиграл приз, — сообщил он Карли.

Карли хлопнула его по руке.

— Лосадка, — поправила она его.

— Лошадка, — согласился Дэймон. — Филип ходил по магазинам. Думаю, он получил огромное удовольствие.

Рэйчел ничего не понимала. Он явно собирался быть заботливым папашей, но не хотел, чтобы его так называли.

Когда он отказался быть папой, ей стало ужасно больно.

Что еще могла она подарить человеку, у которого было все?

— Я хочу одеть Карли в купленное тобой платье, — сказала она, не двигаясь с места.

Он неохотно отдал ей девочку, и та протестующе захныкала.

— Тлавка, — сообщила она маме, тыкая в газету.

— Я думала, ты хочешь кушать, — напомнила ей Рэйчел.

— Да. — Бросив последний взгляд на газету и своего нового приятеля, Карли дала унести себя и одеть в платье, которое ей так понравилось, что она долго вертелась перед зеркалом.

Когда они были готовы, Дэймон привел их в необъятную столовую с огромным обеденным столом посередине и гигантской люстрой, висящей над полированной поверхностью. На большом и тяжелом буфете стояли блюда с беконом, колбасами, яйцами, тостами, вафлями и свежими фруктами.

Вошли родители Дэймона.

— Насколько я понимаю, у меня теперь есть невестка, — сказал Чарлз Монтегю. Если он и был удивлен или огорчен, на широкоскулом лице не дрогнул ни один мускул. Увидев Карли, он улыбнулся с нескрываемым восторгом, совсем как Дэймон. — Похоже на рождественскую сказку, — заявил он жене, которая недоверчиво посмотрела на него. — Вчера вечером я лег спать папой, а утром проснулся дедушкой.

Дэймон представил Рэйчел родителям, назвав мать принцессой Норой из Роксбери. Она пожала руку Рэйчел, и в ее ледяном взгляде явственно отразилось осуждение.

Однако после слов отца Дэймона Рэйчел вздохнула спокойнее. Подошла служанка в форменной серой юбке с белым фартуком и спросила, что принести Карли на завтрак. Рэйчел не могла отделаться от чувства, что жизнь, вероятно, предназначала ей быть скорее служанкой, чем принцессой. Взглянув еще раз в величественное лицо свекрови, она поняла, что должна научиться жить с ней в согласии.

— Рэйчел, вы должны рассказать нам о себе, — попросила принцесса Нора, когда все закончили накладывать еду на тарелки.

Карли бросала свою еду на пол и с удовольствием смотрела, как девушка-служанка пыталась ей воспрепятствовать. Отец Дэймона смеялся, прикрыв рот салфеткой.

Рэйчел рассказала о себе все.

В конце был задан неизбежный вопрос:

— Как же вы встретились с Дэймоном?

Дэймону пришлось вмешаться.

— Бог привел нас друг к другу, — сказал он уверенно.

Его мать посмотрела на него, потом на Рэйчел и вздохнула.

— Мне придется сделать официальное объявление. И, разумеется, будет прием в честь новобрачных. Рэйчел, я полагаю, у вас нет большого опыта в общении с прессой, не правда ли?

— Нет, я…

— Тогда мы пригласим консультанта. Ты помнишь его, Дэймон, того, что…

— Мама, по ряду причин мы решили пока не объявлять о нашем браке. А когда объявим, Рэйчел прекрасно справится сама.

Простые слова, но именно те, которые она так хотела услышать. Она снова почувствовала себя прежней Рэйчел — сильной, не боящейся будущего.

— Должна сказать, Дэймон, — заметила его мать, — что вы не можете жить вместе, ничего не объясняя. О вашем совместном пребывании здесь обязательно станет известно.

— Не думаю. Наш персонал всегда был нам очень верен. И такое положение будет не всегда, мама, только некоторое время.

— Но почему?

— Я могу только сказать, что от этого зависит жизнь или смерть. И это все.

Мать перевела на Рэйчел взволнованный взгляд, будто та оказалась виновницей небывалого скандала на их тихом острове, где скандалов избегали любой ценой. Рэйчел выдержала ее взгляд с тихим достоинством, не принимая осуждения.

— Дэймон…

Чарлз Монтегю поднял руку.

— Дорогая Нора, — сказал он, — Дэймон уже взрослый. Он никогда не боялся ответственности и сейчас просит поверить ему. Я ему верю.

Нора посмотрела на мужа, и что-то смягчилось в ее лице.

— Ты прав, конечно, — тихо проговорила она.

— Теперь, если завтрак закончен, мне нужно буквально на несколько минут отвлечь Дэймона от медового месяца. Мы должны уладить некоторые детали, касающиеся морских перевозок. Вы не возражаете? — спросил он Рэйчел.

Ей было приятно, что ее спросили. Теперь понятно, от кого Дэймон перенял свою несколько старомодную манеру поведения. Однако перспектива остаться наедине с его матерью пугала ее.

Но выхода не было, и Рэйчел прямо взглянула на принцессу Нору.

— Мы должны были сообщить вам вчера вечером, но у нас возникло срочное дело в Тортонбурге, и мы возвратились очень поздно.

Судя по выражению лица принцессы Норы, та вообще не одобряла срочных дел.

— Я очень сожалею, что мы огорчили вас сегодня утром, — добавила Рэйчел.

Нора молча посмотрела на нее. Затем, к удивлению Рэйчел, взяла салфетку, умело вытерла личико Карли и извлекла ее из высокого креслица.

— Славная девочка, — произнесла принцесса. — Чарлз прав — для нас она как дар Божий.

— Благодарю вас, — сказала Рэйчел, увидев первый намек на потепление отношений.

— Вы знаете о жене Дэймона и ребенке?

— Да, он сказал мне. Такая трагедия.

Принцесса Нора покачивала Карли на колене.

— Иногда мне становилось страшно, что я больше никогда не услышу, как он смеется. — Она подняла взгляд на Рэйчел. — Сегодня утром, через дверь, я услышала его смех.

Рэйчел замерла.

— Быть родителями в королевских семьях очень сложно. Приходится балансировать между любовью и ответственностью — за подданных, за себя, за семью.

Как понимать ее слова? Она говорит «Добро пожаловать» или предупреждает?

Нора вновь пристально посмотрела на Рэйчел.

— Но в своем сердце каждая мать всегда больше всего хочет, чтобы ее дети были счастливы. — Она вздохнула. — Кажется, вы дали Дэймону счастье, и я благодарю вас. Но вы должны знать, что быть членом королевской семьи в жизни — совсем не то, что в сказке.

— Я вступила в брак с Дэймоном не потому, что он член королевской семьи, — уверенно произнесла Рэйчел. — Я вышла бы за него замуж, даже если бы он был землекопом.

Мать Дэймона удивленно подняла брови.

— Почему же вы в таком случае вышли за него? Откровенно говоря, мне показалось, что вы едва знаете друг друга.

— Я тоже так думала, — ответила Рэйчел, — но мое сердце сказало, что знало его всегда. — Она сделала паузу, обдумывая свои слова, и поняла, что они близки к истине. Ее истине.

Дэймон буквально влетел в комнату.

— Рэйчел, — сказал он, — нам срочно нужно поговорить. Я получил сообщение от Лэнса Грейсона.

Рэйчел вскочила, извинилась перед принцессой Норой, взяла Карли на руки и вместе с Дэймоном вышла из комнаты.

— Что случилось? — спросила она.

Он повернулся к ней и обнял ее за плечи.

— Только что Тортоны получили второе письмо от похитителя Виктории.