Королевский пурпур

Глава 9

После чая Пол показал Люси дом, и она решила про себя, что дом этот — само совершенство. Кухня, где миссис Майлс мыла чайную посуду, напоминала образцовую кухню с рекламной картинки, и, казалось, здесь было все, что призвано облегчать труд.

В столовой, по мнению Люси, не было ничего лишнего, как и положено, особенно если это небольшая, предназначенная для близких друзей комната. В ней стоял овальный обеденный стол, стулья, обитые жемчужно-серой гобеленовой тканью, прелестная мебель красного дерева; на окнах ветер раздувал атласные, на камчатной подкладке занавеси, тоже жемчужно-серые, а на широком подоконнике лежали удобные, того же цвета подушки. Буфет гармонировал с обеденным столом, в углу стояла горка, сама по себе украшавшая комнату, а в ней — та самая коллекция стекла, о которой Пол говорил в машине.

Люси было бы страшно прикоснуться к прелестным хрустальным вещицам, но при виде больших чаш и кубков в кончиках пальцев забегали мурашки, так ей хотелось до них дотронуться. Она никогда не видела такого хрусталя, переливающегося разными цветами: то пылающе-красным, то изумрудно-зеленым, а стройные ножки бокалов для шампанского были такие тонкие, что, казалось, дотронься до них — и они разлетятся вдребезги.

Когда-то она не обратила внимание на слова Августины, а сейчас вспомнила, как та рассказывала о бокалах, разбивавшихся при одном прикосновении.

Верхний этаж занимали четыре прекрасно обставленные спальни. Одна из них, которую занимал Пол, когда оставался на ночь в коттедже, была самой непритязательной, даже, как показалось Люси, почти аскетичной, с белыми стенами и пунцовым покрывалом на кровати.

А ванные — их было две — поражали фантастической роскошью.

— Как, наверно, чудесно жить в таком доме! — не отдавая себе отчета в том, что говорит, воскликнула Люси, когда они стали спускаться. — Здесь все так красиво!

— Вы так думаете? — Пол поднял на нее серьезный взгляд — Люси стояла на две ступеньки выше.

— О да! — ответила Люси и, сразу вспыхнув, отвела глаза. — Кто здесь все устраивал? Вы?

— В какой-то степени ответственность за это несу и я.

— Так прекрасно подобраны цвета, и все устроено так… Знаете, у женщины на это ушло бы много времени и раздумий. Дом для женщины, хотя в нем и живет мужчина… Это очень странно, — задумчиво заключила Люси, все еще стоя на лестнице и глядя на Пола сверху вниз. — Обычно в домах, где хозяин — мужчина, нет даже намека на женственность. Женщине приходится прилагать много сил, чтобы смягчить их убранство. Конечно, я говорю это с женской точки зрения.

— Вы так думаете? — Ее слова вызвали у него легкую улыбку, он протянул руки, поднял Люси со ступенек, поставил рядом с собой и залюбовался облаком ее золотистых волос. — Мне кажется, вам следует что-нибудь выпить перед тем, как возвращаться в Лондон.

Люси с тревогой подняла на него глаза:

— Что вы! Я тогда опоздаю. Мне пора уезжать.

— Не беспокойтесь, — ласково сказал он. — Вы будете дома к шести. Ну а если не успеете, я позвоню графине Ардратской и предупрежу, что вы немного задерживаетесь.

— Она будет очень недовольна.

И тут Люси заметила, что в холле царит полумрак и они словно отделены от всего мира. Миссис Майлс кончила мыть посуду и удалилась, в доме было очень тихо… Пол положил руки на плечи Люси, и его близость тревожила ее. Не то чтобы тревожила, но у Люси вдруг участился пульс, словно птица забила крыльями в грудной клетке, а в горле встал ком, мешающий дышать. Она начала задыхаться, как после долгого-долгого бега, а сердце забилось так сильно и так громко, что Люси даже испугалась — вдруг Пол это услышит. Она слегка закинула голову, чтобы взглянуть на него, и тут же отвела глаза, поняв, что погибла… Его темные глаза ласкали ее, руки крепко сдавили ей плечи, и она очутилась в его объятиях.

— Вы просто прелесть, Люси, — тихо проговорил он, и она почувствовала, как его рот сильно и властно прижался к ее губам. И она ощутила такое блаженство, словно ее подхватил и понес мощный поток. Она и не мечтала никогда, что ей доведется испытать такое.

Когда наконец Пол оторвался от ее губ и блаженная радость немного улеглась, Люси услышала, как он хрипло, но нежно пробормотал:

— Вы действительно просто прелесть, Люси!

Он прижал ее золотистую головку к груди, Люси уперлась ему головой в подбородок, и у нее вдруг промелькнула фантастическая мысль: именно здесь, в этом уютном гнездышке, ее место, здесь ей и следует находиться, если ей суждено когда-нибудь познать счастье — полное, бесконечное, слегка пьянящее счастье! Но Пол мягко отстранил ее от себя и тихо сказал:

— Нам пора ехать, Люси. А не то ее высочество позвонит в полицию, если я не верну ей вас вовремя.

Люси изумленно взглянула на него:

— Вы действительно думаете, что она обратится в полицию?

— Думаю, она не колеблясь передаст меня в руки полиции, если окажется, что я совсем не тот человек, который достоин проводить с вами время.

Люси понимала, что он шутит, но когда шла за ним к машине, мысленно представила себе, как графиня приказывает Августине позвонить в ближайший полицейский участок, чтобы там выяснили, почему молодая женщина, которая у нее служит, не вернулась вовремя, как и обещала.

Они шли к машине через комнату, где пили чай, и Пол вдруг остановился, обернулся и посмотрел на Люси. Его губы сложились в улыбку, а глаза глядели с какой-то странной печалью.

— Ах, дорогая! — вдруг вырвалось у него. — Ведь я привез вас сюда совсем не для того, чтобы смущать своими ласками. Но отпустить вас просто так я не в силах. Идите ко мне! — И он снова обнял ее.

На этот раз его поцелуй стал для Люси настоящим откровением. Сейчас в ней не было ни спокойствия, ни осторожности, а ее собственная готовность отвечать на поцелуи Пола, казалось, разжигала в нем огонь. Он с такой силой прижал ее к себе, что у нее чуть не хрустнули кости, и, хотя такое безжалостное обращение должно было заставить ее вскрикнуть от боли, она снова подставила ему свои нежные губы, и он снова жадно впился в них своими. Люси стало трудно дышать, а его поцелуй все длился и длился… Она закрыла глаза, прильнула к нему всем телом, и комната закружилась… Постепенно его поцелуи становились все мягче, нежнее, и, словно извиняясь за то, что неосмотрительно сделал ей больно, Пол поцеловал ее в кончик носа, осыпал поцелуями ее глаза, щеки, лоб, и, когда наконец отпустил ее, в его темных глазах уже не было насмешливых огоньков и он не произнес ни слова, пока Люси не пробормотала:

— Я… я уронила сумочку…

Пол наклонился за сумочкой и подал ей ее с чрезвычайной серьезностью и любезностью; пожар в нем постепенно догорал, хотя, казалось, он не мог отвести от нее глаз.

— Боюсь, я был довольно груб. Пожалуйста, простите меня, — сказал он.

Люси подняла на него свои ясные глаза, и на лице у нее не было никакого смущения. Она нежно улыбалась.

— Вам не за что извиняться, — вырвалось у нее.

— Правда?

Он усмехнулся, приподняв уголок рта, взял ее ладони и прижал к лицу. Он долго целовал их, пока у нее не запылали щеки, и только тогда отпустил.

— Вы обворожительны, — сказал он. — Вы просто обворожительны.

На обратном пути в Лондон Пол был молчалив, и его молчание так действовало на Люси, что она не могла найти тему для разговора. А до того она не закрывая рта болтала о его доме, сказала, что чудесно провела день, а он должен быть счастлив, что есть такая замечательная женщина, как миссис Майлс, которая заботится о нем.

Люси говорила быстро и немного нервно, она ощущала потребность, не умолкая, болтать обо всем, что приходит в голову, только бы не дать возникнуть смущению, только бы разговор не зашел о событиях сегодняшнего дня. По мере того как увеличивалось расстояние от восхитительного коттеджа с фермой, наверняка процветающей, где она пила чай и ее впервые в жизни страстно целовал мужчина, умеющий целовать так, что его поцелуи запомнятся навсегда, разговорчивость ее иссякала. И сейчас ее пугала отчужденность, которая внезапно овладела Полом и изменила его.

Пол отвечал ей так, будто по крайней мере часть его мыслей витала где-то далеко. А может быть, Люси это только казалось? Правда, время от времени он улыбался, искоса глядя на нее, и в его голосе звучали теплые, интимные нотки, и этой теплоты было довольно, чтобы сердце Люси трепетало, как птичка, только что попавшая в бурю и старавшаяся опомниться. Большую часть дороги Пол был сосредоточен на управлении машиной и просто позволял Люси изливать на него поток легкой непоследовательной болтовни.

Когда они подъезжали к Лондону, мысли Люси переключились на графиню, и к чувству разочарования и некоторого замешательства добавились опасения, не сердится ли ее госпожа — ведь уже без четверти семь. Пол взглянул на часы и сказал, что до дома они доедут не раньше семи, отчего у Люси сразу вспотели ладони. Что она скажет графине? Чем объяснит такое бессовестное пренебрежение ее просьбой?

Но Пол положил руку на колено Люси и велел ей перестать волноваться.

— Старая леди вас не съест, — как-то загадочно проговорил он. — Я сам с ней поговорю, и часть ее гнева минует вас и падет на меня.

Люси взглянула на него, и в душе у нее внезапно зажглась надежда. Если он вместе с ней войдет в дом, может быть, — может быть! — графиня попросит его задержаться, предложит выпить, а то и пригласит поужинать. Сейчас у них гораздо лучше с едой, и Августина вполне сможет накормить неожиданного гостя. Особенно если это нужно сделать ради Люси.

В последнее время Августина очень привязалась к Люси, а с тех пор как дом наполнился цветами, Августина ни минуты не сомневалась, что это дары серьезного воздыхателя. Несомненно, она проявит неподдельный интерес к молодому человеку, даже если саму Люси это будет смущать.

Как только автомобиль остановился возле дома, дверь отворилась, и на пороге появилась испуганная Августина. Она приложила палец к губам, словно призывая Люси к осторожности, и зашептала:

— Ее высочество вне себя, мадемуазель, и лучше вам иметь наготове какую-нибудь убедительную историю, чтобы объяснить, почему вы опоздали. — Августина быстро окинула взглядом высокую фигуру Эйвори и сделала нечто похожее на книксен. — Добрый вечер, мсье. Уверена, мадемуазель очень приятно провела день.

Ее прервал раздавшийся из холла хриплый голос:

— Августина! Если это мисс Грей, передай ей, что я хочу поговорить с ней немедленно! А если она не одна, скажи молодому человеку, взявшему на себя труд наконец доставить ее домой, что я намерена поговорить и с ним!

Люси испуганно взглянула на Августину, а старая служанка пожала плечами, словно давая понять, что она тут ничего сделать не сможет и уж во всяком случае никакой ответственности не несет. Однако Пол Эйвори мягко отстранил Люси и направился через холл, обставленный жалкой мебелью, чтобы принести свои извинения графине.

Она стояла, опираясь на тонкую трость черного дерева с красивым золотым набалдашником, и, хотя она была небрежно одета, а рыжий парик, как обычно, съехал набок, в ней чувствовалось такое поразительное достоинство, что Эйвори невольно замедлил шаг. Остановившись перед ней, он отвесил церемонный поклон, выпрямился и щелкнул каблуками так, словно был не просто молодым человеком в повседневном, хотя и прекрасно сшитом костюме, а вышколенным придворным, отлично знающим, перед кем он стоит; он откинул назад голову и смотрел прямо в глаза графини.

Стоя сзади, Люси упиралась взглядом в его широкие плечи и не могла видеть его подбородок, но почему-то уверилась, что в этот момент челюсть у него выглядит квадратной. Она услышала, как Эйвори мягко сказал:

— Я очень сожалею, мадам, что задержал мисс Грей дольше назначенного вами времени. Это всецело моя вина…

— В этом я нисколько не сомневаюсь, — язвительно оборвала его графиня Ардратская. — Мисс Грей — прекрасная девушка, и за шесть месяцев, что я ее знаю, она ни разу не нарушила данное мне обещание. Ни разу до сегодняшнего дня. А так как именно вы пригласили ее развлекаться где-то, на вас я и возлагаю вину за ее невежливость.

Эйвори снова несколько униженно склонил голову:

— У вас есть все основания быть недовольной, мадам, и я искренно сожалею…

— Сожалеть — это еще недостаточно, — проговорила графиня. — Пройдите-ка сюда… — Она показала на открытую дверь гостиной. — Я хочу вам кое-что сказать, мистер Эйвори, и кое о чем спросить. Надеюсь, сегодня вы свободны от своих обязанностей в качестве служащего ресторана и я могу вас ненадолго задержать?

Эйвори посторонился, чтобы графиня могла пройти первой, но она отказалась и не двинулась с места; пришлось ему войти в гостиную перед ней. Но он успел оглянуться и взглянул на Люси, и та с огорчением поняла, что ей пора попрощаться с ним. А ведь они даже не договорились о следующем свидании! Она провела несколько чудесных часов в его обществе, а теперь даже не знала, когда увидит его снова!

Пол протянул ей руку и слегка улыбнулся.

— До свидания, Люси, — сказал он, не остерегаясь назвать ее по имени при графине. — Я получил огромное удовольствие от сегодняшнего дня, и спасибо за то, что вы уделили мне столько времени.

— Вот именно, — хмыкнула графиня. — Надеюсь, что вы хотя бы достаточно хорошо узнали друг друга. — Это было сказано таким сухим тоном, что Люси даже подумала, уж не шутит ли ее госпожа. Но тут же заметила враждебность в ее глазах. — Надеюсь, правда, что не слишком хорошо!