Королевство лунного света

Глава 5

— Ваше высочество, — произнес нежный голос, и Кассандра почувствовала легкое прикосновение руки на своем плече, пробуждающее ее ото сна.

Переворачиваясь в кровати, она пробормотала:

— Что случилось?

— Извините за беспокойство, — сказала служанка Сара. — Но госпожа Елена приказала мне позвать вас.

Сон сразу как рукой сняло. Кассандра села на кровати и откинула легкое покрывало, тепла которого было достаточно для столь нежной ночи.

— Который час?

— Почти пять, ваше высочество. Леди Джоанна не спит и хозяин тоже. Мне кажется, что-то должно случиться.

Ей с трудом удавалось сдерживать волнение от предчувствия, которое было у всех слуг в этом доме. Все ожидали появления малыша.

— Все в порядке? — спросила Кассандра быстро вставая с кровати. Она искала свою накидку.

— Думаю, да. По крайней мере госпожа Елена выглядит спокойной.

— Она послала тебя за водой?

— Она приказала мне ее вскипятить, как только разведут огонь.

— Тогда еще есть время. Я сейчас оденусь.

Сара кивнула и поспешила вернуться к своим обязанностям. Кассандра быстро провела несколько раз расческой по волосам и была готова идти. В доме было тихо, только из кухни доносились голоса. Она подошла к спальне хозяина и постучала.

— Войдите, — произнес Алекс.

Она вошла и увидела брата и невестку, стоящих около окна, выходящего в сад. Алекс выглядел измотанным, пытаясь переубедить Джоанну, которая стояла в широкой ночной рубашке, поддерживая руками спину.

— Но я хочу стоять! Хочу двигаться! О, Кассандра, слава Богу! Может быть, ты объяснишь ему, что женщина, собирающаяся рожать, все еще может стоять на ногах?

— Это правда, — быстро произнесла Кассандра. Она оценила ситуацию одним взглядом, подавила улыбку сочувствия к Алексу и поспешила к Джоанне.

— До тех пор, пока она может, конечно. Но я уверена, ты определишь эту границу. Как ты себя чувствуешь?

Джоанна сделала гримасу, on — Как будто я должна снести огромное яйцо.

— Это самое лучшее описание предродового состояния, которое я когда-либо слышала, — сказала Елена, входя в комнату.

Она отлучилась за своим медицинским саквояжем и вернулась вместе с Брайанной. Малридж едва поспевала за ними, с трудом неся целую кипу свежего белья. Она тихо рассмеялась, услышав слова Джоанны.

— Разве ничего нельзя сделать? — спросил Алекс. Он провел рукой по взлохмаченным черным волосам и вопросительно посмотрел на женщин.

— Мы можем только ждать, — ответила Елена, — пока природа не сделает свое благое дело. А пока, государь, я советую вам вернуться к вашим обычным утренним делам. Но, умоляю, не отлучайтесь далеко от дома. Я дам знать, когда понадобится ваша помощь.

— Иди, — быстро добавила Джоанна, не дожидаясь возражений Алекса. — Ничего не произойдет в ближайшее время, хотя я бы желала обратного. Ты будешь нервничать впустую.

— Я бы все-таки предпочел остаться с тобой, — настаивал он.

— Ты мне понадобишься через несколько часов, — сказала Джоанна и добавила более ласково: — Пожалуйста, милый, сделай мне приятное.

Лицо Алекса немного просветлело.

— Хорошо, любимая.

Кассандра проводила его до двери. В порыве она сказала:

— Пошли записку Ройсу. Он бы хотел быть здесь, я уверена, да и тебе не помешает поддержка.

Они оба знали, что у них на Акоре мужчина никогда не остается наедине со своими переживаниями по поводу предстоящего отцовства. С ним будут братья, если они у него есть, или близкие друзья, особенно те, которые уже стали отцами. Здесь, в Англии, все абсолютно по-другому, но Ройс поймет. Кассандра чувствовала это.

— Он тоже будет волноваться, — сказал Алекс.

— Вы можете волноваться вместе, но все будет хорошо. Он кивнул, и в его глазах она увидела, что ему очень хотелось ей верить.

Любовь — очень сложное чувство, подумала она после его ухода. Она была источником бездонной силы и радости и в то же время всех превращала в своих заложников. Однажды полюбив, человек никогда больше в жизни не был по-настоящему свободен.

Возвращаясь к Джоанне, она все еще была погружена в эти мысли, но они сразу же исчезли, стоило ей окунуться в женские заботы.

Женщины беседовали, Джоанна ходила по комнате и заламывала руки, не зная, куда себя деть. Они говорили о разном, перескакивая с одной темы на другую, но никто ни словом не обмолвился о предстоящих родах. Все смеялись над нелепыми историями о мужчинах и детях, вспоминали о родных, которые ушли навсегда, но были бережно хранимы в сердцах, о чудесах Лондона, капризах его погоды и даже о чириканье птичек в саду за окном.

— Самое время для скворцов, — заметила Малридж. — А вот голубей сейчас мало.

— Как приливы и отливы, — сказала Елена. — Это можно наблюдать где угодно. Пять лет назад Акору просто атаковали кролики. Их были тысячи. Стоило только выехать за пределы острова Илиуса, и можно было увидеть их повсюду, даже на дорогах. С каждым годом их становилось все меньше, и сейчас, кажется, все стало на свои места, но ненадолго.

— То же самое было в Хоукфорте с оленями, — пробормотала Джоанна.

Было видно, что она старается сконцентрироваться на разговоре, но ей не удавалось, так как начались первые схватки. Временами она корчилась от боли.

— Спокойно, — мягко сказала Елена. — Ты отлично держишься.

— Я не уверена, что меня хватит надолго, — произнесла Джоанна.

— Насколько нужно, настолько и хватит, — переубеждала ее акорская целительница. — У тебя внутри сильный ребенок, который рвется в этот мир. Только подумай, сегодня он или она в первый раз увидит свет, в первый раз вдохнет воздух, в первый раз почувствует твое прикосновение.

— Это девочка, — задыхаясь, произнесла Джоанна, так как схватки опять возобновились. Она наклонилась вперед, ухватившись за Елену. — Моя дочь скоро увидит свет, — прошептала она.

— Вы видели ее? — спросила Брайанна, подходя ближе на помощь своей тете.

Джоанна кивнула.

— Несколько ночей назад. Сначала я подумала, что это всего лишь сон, но это не так… она существует… моя дочь… Боже, как мне только…

— Дышите, — приказала Елена. — Хорошо… очень хорошо.

Брайанна осторожно стирала капли пота со лба Джоанны. Кассандра, начав массировать ее спину, сказала:

— Многие женщины видят своих малышей во сне перед их рождением. Я слышала это даже от женщин, которые сами не рожали, а становились приемными матерями. У них тоже бывают видения.

— Она не была совсем маленькой, — превозмогая боль, проговорила Джоанна. — Я видела девочку, играющую с золотым шаром в саду… кажется, на Акоре… А-а-а!

Елена подозвала к себе Малридж.

— Скажите хозяину, что сейчас ему можно прийти. Через несколько минут дверь с шумом распахнулась, и появился Алекс. Быстрым шагом он подошел к жене и обнял ее, корчившуюся от боли.

— Любимая… — прошептал он.

Она посмотрела на него и слабо улыбнулась.

— Не будь таким хмурым. Мы скоро станем родителями.

«Мы», — подумала Кассандра. Это слово относилось к Алексу, Джоанне и ребенку, который вот-вот должен был появиться на свет. Их маленькая семья становилась частью двух огромных семей, двух наций, двух миров и одного будущего. Будущего, которое пока только неясно вырисовывалось и требовало принятия правильных решений.

— Тебе больно?

Он физически ощущал эти слова, от них ему самому становилось больно.

— Больше нет, — быстро ответила Елена и указала на родильный стул, специально привезенный из Акоры.

— Моя госпожа, пожалуйста, садитесь.

Джоанна могла сама сделать это, но Алекс с легкостью подхватил ее на руки и с такой нежностью и осторожностью опустил на стул, что у Кассандры сжалось сердце.

Вот такие моменты бессмертны, подумала Кассандра. Не важно, сколько раз они уже повторялись и будут повторяться, они навсегда останутся исключительными и самыми драгоценными.

Ее мысли прервал громкий крик новорожденного. «Как жаль, что этого не видит Ройс», — подумала она.

И все же здесь недоставало одного человека.

— Джоанна, — тихо позвала Кассандра, стараясь не отвлекать ее. — Как ты думаешь, Ройс?..

— Ах да, — перебила ее молодая новоиспеченная мама.

— Ради всех святых, позовите его. Он будет беспокоиться.

На самом деле он уже давно волновался. Все это время он находился рядом со спальней, в коридоре. Когда Кассандра открыла дверь, он тревожно спросил:

— Ну как она?

Кассандра посмотрела на него, посмотрела очень внимательно, и увидела мужчину, полного изящества и силы. Мужчину, которого она вначале боялась, ведь он мог быть и врагом, но вместо этого стал ей другом и даже чем-то большим. «Человек, который так любит сестру, будет обожать свою племянницу», — подумала она.

— Вы стали дядей, — сказала она и в душе посмеялась над его глупым в тот момент выражением лица. Она потянула его за рукав в комнату.

— Идите к ней. Она великолепна, а Джоанна… я бы сказала, что на свете стало одной героиней больше.

— Довольно об этом, — смеясь, прервала ее Джоанна и обратилась к брату: — Что ты о ней скажешь?

Он уставился на малышку, завернутую в пеленки, из которых виднелась только головка с золотистыми завитками волос, как и у ее мамы.

— Она кричала очень воинственно, — сказал Ройс. Алекс рассмеялся. Смех помог ему выплеснуть все тревоги и переживания.

— Она ведь уроженка Акоры. Конечно же, она должна быть воинственной.

— Не забывай, что и Англии тоже, — напомнил ему Ройс. — Кровь Босуиков и Хоукфортов — неплохое наследие. Посмотрите! Она открыла глаза.

— Она умница, — с уверенностью произнес Алекс. Ройс кивнул в знак согласия.

— Вы уже выбрали для нее имя?

Молодые родители обменялись взглядами. Алекс тихо произнес:

— Амелия, в честь вашей матери.

— Только при одном условии, — сказала Джоанна. — Если твоя мама не будет против. Мне бы ни за что на свете не хотелось расстраивать Федру.

— Моя мать будет счастлива от одного лишь сознания, что стала бабушкой, чтобы обращать внимание на имя ребенка. Но она обязательно поймет желание почтить память вашей мамы, которой больше нет с нами.

Джоанна сжала руку мужа в знак благодарности и посмотрела на их дочь.

— Тогда пусть будет Амелия. Добро пожаловать, Амелия. Малышка моргнула, чем вызвала настоящий восторг всех присутствующих.

Малридж, словно у нее выросли крылья, полетела разносить по дому счастливую весть. Уже через некоторое время всюду начали раздаваться радостные восклицания. Крошка Амелия проснулась и своими криками дала понять, что хочет кушать. Елена начала давать советы по кормлению, и Кассандра вместе с Ройсом на цыпочках вышли из комнаты.

Кассандра остановилась перед лестницей в гостиной. На секунду она почувствовала головокружение и оперлась рукой о стену. В то же мгновение Ройс обнял ее за талию своей сильной рукой.

— Что случилось? — спросил он. Она тряхнула головой.

— Ничего. Я просто сегодня переволновалась. Со мной все в порядке.

Она думала, что он отойдет, но, напротив, его объятия стали еще крепче, свидетельствуя о силе, которую он всегда сдерживал. Она взглянула в его бездонные глаза.

— Ройс…

— Черт побери, Кассандра.

После этих отнюдь не романтичных слов он ЯА поцеловал ее.

Его губы были теплыми и упругими, скорее соблазнительными, чем требовательными, искушающими, дразнящими… Кассандра почувствовала, что вся пылает и не может стоять на ногах.

Мужчина был опасен. Восхитительно, чарующе опасен.

Что же все-таки сделало опасность такой привлекательной?

Она обвила руками его шею, и он крепко прижал ее к себе, прежде чем она осознала, что делает. Она совершенно не помнила, как оказалась в его объятиях, но ей было слишком хорошо, чтобы сейчас размышлять об этом.

Ройс испустил глубокий вздох и опустил вниз ее руки.

— Кассандра… — Да?

— Мы… то есть я не должен был этого делать. Она взглянула на него, приходя в себя.

— Почему бы и нет?

— Почему?

Помедлив, он опустил ее руки и сделал несколько шагов назад.

— Потому что ты — моя невестка.

— Никакого кровосмешения, — резко перебила она. — Мы ведь не аподосы.

Эти слова привели Ройса в замешательство, даже более того — шокировали.

— Аподосы? Это значит… что мы не… экскременты? Она долго смотрела на него, прежде чем расхохотаться.

— О Боже! Теперь я понимаю. У этого слова много значений, и в какой-то степени они все связаны. На Акоре слово «аподос» означает «запретный», но немного в другом смысле: тот, кто должен скоро умереть.

— И если двое родственников сделают то, что сделали мы…

— Они будут считаться аподосами, так как существует большая вероятность того, что дети от подобных связей родятся больными.

— Так вот почему Акора приветствует всех иностранцев.

— Это ваше собственное открытие, но мы предпочитаем не кричать об этом на весь мир. Акора — уникальная страна. Наш долг — постоянно защищать все самое лучшее в ней.

— Конечно, я понимаю. Я имел в виду то, что я тоже защищаю вас как свою невестку. Я бы никогда не позволил себе воспользоваться ситуацией.

Она знала, что он говорит правду. Он действительно полагал, что поцелуй был ошибкой. Такое отношение во многом можно было отнести на счет строгой английской морали, о которой она когда-то слышала, вот только благородное поведение Ройса никогда бы не было одобрено безнравственными «представителями высшего света».

— Вам разве не понравилось? — Она задала провокационный вопрос, потому что внезапно ей стало все равно, что о ней подумает ее собеседник. И пусть хоть на несколько минут ей захотелось освободиться от сковывающих правил приличия, от переживаний, которые неотступно следовали за ней, хотелось флиртовать, смеяться… и целоваться. Просто-напросто хотелось побыть самой собой.

— Конечно же, мне понравилось! Боже правый, если бы я увлекся, мы бы… Не важно. Я всего лишь хотел сказать, что вы — молодая девушка и…

— Женщина.

— Что вы сказали?

— Я — молодая женщина. Это совсем другое, чем молодая девушка.

— Да, думаю, вы правы, но я хотел сказать…

— Что вы не должны были меня целовать?

— Да, именно так.

— Почему?

Совершенно ошеломленный, Ройс сказал:

— Потому что это неправильно, вот почему. Вы не должны целоваться с кем попало.

— Вы не кто попало. Вы — Ройс.

— Да, но…

Он не договорил, так как до него дошла вся важность сказанных ею слов.

— Вам не за что извиняться, — проговорила Кассандра.

Она слегка поправила помявшуюся юбку и пошла выходу из гостиной. И проговорила, не оглядываясь, через плечо:

— Если бы я не хотела этого поцелуя, то я бы вас остановила.

Как она и предполагала, он направился за ней.

— Правда? — спросил он, когда они зашли в кабинет.

— Как бы вам удалось это сделать?

Она улыбнулась, уверенная в том, что задела его мужское тщеславие.

— Вам необязательно знать.

— Наоборот, очень даже обязательно. Я в полном восторге. До сих пор я думал, что на Акоре только мужчину проходят боевую подготовку.

Ройс шутил, но реакция Кассандры была абсолютно серьезной.

— Почему вы так считали?

— Потому что, насколько мне известно, воинами бывают только мужчины.

— Если на землю Акоры ступит враг, то он увидит, что женщины в бою ничуть не уступают мужчинам. Мы никогда не дадим себя в обиду. Воспитание любой акорской девушки очень суровое, требования — очень высокие. Мы изучаем большое количество предметов, включая строение человеческого тела.

Она посмотрела на него.

— На Акоре все понимают разницу между невинностью и неведением.

— Ясно, — сказал он, но Кассандра подозревала, что он не уловил смысла ее слов.

— Вы знаете, например, что существуют особые болевые точки, надавив на которые можно привести человека в бессознательное состояние?

— Я слышал об этом.

— Хотите, я вам продемонстрирую?

— Нет, — поспешно отказался он с любезной улыбкой на лице. — Честно говоря, я был бы не против выпить чашку чаю.

— Прекрасная мысль. Может, еще и позавтракаем? Хотя нет, уже слишком поздно для этого. Сара, лорд Ройс и я хотим подкрепиться.

— Давно пора, ваше высочество, — с улыбкой сказала служанка. — С прошлого вечера у вас и росинки во рту не было. Чаю, сэр?

— Горячего, крепкого и как можно больше, — ответил Ройс.

— И еще несколько бутербродов, которые так вкусно делает Кук, — попросила Кассандра.

— У нас есть свежайший яблочный пирог, — предложила Сара.

У Кассандры заурчало в животе.

— Замечательно. Вы можете отнести что-нибудь наверх, в спальню молодых родителей.

— Им уже несут, мэм. Правда же, это так замечательно? Малышка. Я уверена, из нее получится великолепная маленькая леди.

— Боже упаси, надеюсь, что нет, — пробормотал Ройс, когда служанка ушла. — Если она ею станет, то будет просто невыносимой.

— Вы не должны так говорить, — с укором сказала Кассандра. — Вы должны уважать всех леди, особенно истинных леди.

— Неужели? Откуда берутся все эти «должны»?

— Я просто предположила. Несколько минут назад вы чересчур увлеклись своими «должны».

— Вы имеете в виду то, что я не должен был вас целовать? Думаю, вы правы. Но кто, как не вы, заставил меня размышлять на эту тему?

— Правда? Вы же понимаете, что я никогда в жизни никого не целовала.

— Боже правый!

— Что это значит?

— Только то, что у вас это получилось превосходно для человека, который этого никогда не делал.

— О, благодарю. Как я уже говорила, невинность не значит…

— Неведение. Теперь я понял. Послушайте, если вы не против, давайте сменим тему.

— Как вам угодно, но вас не затруднит ответить почему?

— Потому что вы никогда раньше не целовались, и я нахожусь под крышей вашего брата и к тому же…

— Все эти обязательства…

— Они изрядно все усложняют, не так ли?

— Хм. А вот и чай.

Но больше всего она обрадовалась, увидев еду.

Они основательно подкрепились и продолжили разговор. Кассандра отметила, что с ним ей было очень легко беседовать. Возможно, причиной этому была его сестра, которая научила брата уважать свое мнение.

— Какой была Джоанна в детстве? — спросила Кассандра после небольшой паузы.

Ройс посмотрел на нее с нежностью и улыбнулся.

— Настоящая проказница. — Его улыбка потускнела. — По крайней мере до смерти родителей. После этого она очень долгое время оставалась тихой-тихой. Только познакомившись с Алексом, она снова стала прежней.

— Они так любят друг друга.

— Похоже на то, — с неуверенностью сказал Ройс.

— Вы разве не верите в любовь?

— Вообще-то верю. Мои родители сильно любили друг друга. Я был уже достаточно взрослым, чтобы понять это, и до сих пор это вспоминаю.

— Мои родители тоже. Моя мама любила своего первого мужа, отца Атрея. Я знаю, она, ужасно горевала после несчастного случая, который произошел на охоте. Но любовь, которую она нашла в нашем с Алексом отце, была совершенно другой.

— Как же так?

— Она знала первого мужа большую часть своей жизни. Его выбрал для нее отец, прежний правитель Акоры. У них был крепкий союз, который мог бы длиться вечно, если бы ее муж остался жив. Но это была не страстная, не всепоглощающая любовь.

Ройс помешал ложкой чай в чашке.

— Я думал, вы не интересуетесь Байроном.

— Какое отношение он имеет ко всему сказанному?

— Ну, я не знаю. Все эти рассказы про любовь и душу очень похожи на его стихи.

Увидев выражение ее лица, Ройс понял, что сказал лишнее, и решил поправить ситуацию.

— Конечно, он не так красноречиво об этом пишет. Он вообще не способен на это. И к тому же он говорит только о себе.

Кассандра ответила очень сухо:

— Человек может одновременно ненавидеть плохую поэзию и восхищаться силой настоящей любви.

— Возможно, это одно из многих различий между мужчиной и женщиной.

— Байрон — мужчина.

— Ну, все, довольно. Лучше даже не начинать.

— Возьмите еще кусок яблочного пирога.

— Невинность не значит…

— О Боже, я знаю! Можем мы поговорить о более приятных вещах, например, о нашей с вами племяннице?

— Да, давайте. Правда же, она самая очаровательная из всех детей, которых вы видели?

— Ну, поскольку я видел очень мало детей, — шутливо произнес Ройс, — то должен согласиться.

— Как вам не стыдно! Вы прекрасно знаете, что она лучшая.

— Да, — признался Ройс, не отводя глаз от Кассандры.

Она внезапно поняла, что ему открылось в ней слишком много. Это было мгновение необычайной близости. С трудом она взяла себя в руки.

— Почему вас назвали Кассандрой?

Она положила вилку и аккуратно стерла с губ крошки.

— Вам не нравится это имя?

— Оно прекрасно. Но, согласитесь, в голове сразу возникают аллюзии к трагической судьбе Трои, принцессе, которая предсказывала будущее, но которую никто не слушал. Ваши родители знали об этом, когда выбирали имя?

— Да, знали.

— Тогда почему?

— Мы все — одна большая семья, как вы уже могли заметить.

Она задумалась, не зная, рассказывать ему или нет, потом медленно проговорила:

— Джоанна может видеть скрытые от глаз вещи.

— Слава Богу, что у нее есть этот дар. В прошлом году благодаря этому дару она нашла меня.

— В вашем роду были необыкновенно одаренные женщины. Не в каждом поколении, но довольно часто. Это ведь правда, не так ли?

— Да, но какое отношение это имеет к…

— Примерно в тысяча сотом году один из членов вашей семьи приехал на Акору.

— Да, он прислал оттуда некоторую коллекцию древностей. Она до сих пор находится в библиотеке в Хоукфорте.

— Но сам он остался на Акоре. Мы знаем, что с ним случилось, он бережно относился к нашей истории, сведения о нем сохранились. Его потомки — одна из ветвей моей семьи.

— Значит, мы с вами уже давно породнились.

— Очень давно. Примерно семьсот лет назад. Наш общий предок сам, возможно, и не обладал никаким особым даром, но, поселившись на Акоре, тем самым наградил женскую линию незаурядными способностями.

Ройс очень долго оставался безмолвным. За окном птицы начали возвращаться в свои гнезда, свитые в виноградных лозах. Город медленно погружался в сумерки.

— Кассандра… — медленно и задумчиво произнес он. Внезапно она почувствовала облегчение от того, что этот человек обо всем знал и ей больше не нужно ничего от него скрывать.

— Это не мое настоящее имя. Мне дали его, когда мой дар стал очевиден.

— Вы правда видите будущее?

— Нет. Мне приоткрываются несколько возможных вариантов будущего. Перед каждым человеком лежит множество возможностей. Мы сами выбираем нужный путь.

Было заметно, что он обдумывает сказанное, и внезапно у него в голове сформировался главный вопрос.

— Вы видели нас? — спросил он.

— Не совсем, — ответила Кассандра, стараясь избежать его взгляда. — Я понимаю, что это не ответ, но поверьте, я ничего от вас не скрываю. Просто иногда мои видения очень расплывчаты.

— Это должно быть очень удручающим, — предположил Ройс.

— Иногда — да.

— Но, возможно, в данном случае это к лучшему.

Он поднялся и предложил ей руку. Она оперлась на нее и тоже встала. Рука Ройса по сравнению с ее была шершавой. Воспоминание о том, как он держал в руке меч, болью отозвалось в сердце.

— Я все-таки предпочитаю пускать события моей жизни на самотек, — сказал он.

— Так делает большинство людей.

Она радовалась тому, что ее голос оставался ровным. Они вместе прошли в гостиную.

— Сегодня был насыщенный день, — отметил Ройс.

— Ройс…

Он уже отпустил ее руку, но обернулся.

— Да?

— Я была на Илиусе, когда вас привезли туда после вашего освобождения. Я немного представляю, что вам пришлось пережить.

Она никогда не забудет его бледное лицо и исхудавшее тело.

Он изменился в лице, и она испугалась, что он подумает, будто она собралась пожалеть его. Она бы не хотела этого.

— Я имела в виду… — начала она.

— Все в порядке, — сказал он. — Эти времена уже в далеком прошлом. Я рад, что сумел вынести тяжесть плена, но ни за что не позволю воспоминаниям овладевать мной.

Он взял ее руку, поднес к своим губам и улыбнулся.

— Или влиять на одно из возможных будущих.

— Конечно же, нет, — пробормотала она и постаралась не обращать внимания на охвативший ее при этом прикосновении трепет.