Коротышка или Байкер для графа Дракулы

Глава 16

Вечер прошёл удачно. Не смотря на внеплановое и малоприятное явление старых знакомых, которая почти родня, остаток празднества порадовал отсутствием склок и разборок — банде между собой делить было нечего. Ну, разве что последнюю бутылку вискаря… Но тут вообще без вариантов, ибо отобрать оную у рыжего что-то из области фантастики!

Разве что нам с Аринкой пришлось немного о прибегать и чуть-чуть попрятаться по углам да закоулкам от возможной свекрови в лице небезызвестный Алехиной Надежды Станиславовны.

Впрочем, когда и кто безнаказанно уходил от этого монстра в юбке? Пардон, с недавних пор исключительно в кожаных штанах и куртке-косухе…

Как и любой уважающий себя байкер, в кругу своих она держалась естественно, открыто и непринужденно, разделяя общие вкусы и увлечения. Я была в курсе, что уже полгода бабуля Михи и Влада натуральным образом крутит роман с Иннокентием Владимировичем, а для меня попросту дядей Кешей, владельцем сети салонов "Харлей Девидсон". И что, узнав истинные предпочтения младшего внучка, Надежда Станиславовна здорово изменилась…

Но что б настолько?

Эпатажная, манерная, истинная леди и светская дама, после длительного общения с байкером в возрасте сама стала… Ну, не совсем конкретным байкером, но что-то вроде того! Увлечения своих мужчин она полностью разделяла, вызывая невольное уважение. Поменять свои взгляды в такие годы — это сильно!

Правда, кое-что в ней все равно осталось неизменным. И не удивительно, что Аринке пришлось бегать от неё и прятаться за поскрипывающего зубами Потапыча, под громкий ржач всей банды. Вопросом о дате скорой свадьбы старушка достала всех!

Нас с Владом, увы, постигла та же участь…

Это здорово напрягало, но слава антивирусу, все закончилось благополучно. Дядя Кеша, которого я знало давно и очень была рада его увидеть, вскоре забрал свою верную подругу не бальзаковского возраста. После их отъезда так и не успевший выпить Лектор согласился отвезти стремительно протрезвевшего Кощея, получившего телефонный звонок от той самой загадочной Варвары. Что там приключилась, бессмертный финансист комментировать отказался, но торопился жутко, ругаясь сквозь зубы, ожидая пока со всеми попрощаются Сашка и Женька.

После них отбыли Миха с Ришкой. Как обычно непьющая девушка выступила в роли извозчика, согласившись подкинуть до дома Неаполь, Харлея и Шута. Чуть раньше них отклонялись и Эльза с Олегом. Брюнет слегка перебрал, так что недовольному администратору «Максимуса» пришлось самой садиться за руль. Права у неё были, полученные не так давно путём долгих уговоров Серого Кардинала, но ездить она не особо любила. И что-то мне казалось, за произошедшее бедному Олежке придётся ещё долго расплачиваться… В рамках законов УК РФ, разумеется.

Домой я не поехала. Реально, это бы странно, глупо и некрасиво, да и не хотелось, если честно. Но помочь с уборкой мне не дали, ненавязчиво, но непреклонной выгнав спать, выдав чистую футболку, полотенце и показав, где находится душевая с джакузи. Говоря начистоту, глаза к тому времени слипались намертво, и возражала я против такого произвола исключительно приличия ради. Ночевать, даже просто ночевать дома у своего мужчины без всего остального оказалось до безобразия приятно, и не пугали даже стремительно развивающиеся отношения.

Во Владе я была уверена.

Но все равно он — невыносимый, невозможный, упрямый и гадкий кровопийца, который легко и ненавязчиво развел меня на ещё один выходной! А сам с утра отчалил на работу, да-а-а.

Правда, обещал вернуться к обеду.

И в кой-то веки за последние недели я, наконец-то, выспалась…

Времени у меня более чем достаточно, встретиться мы договорились в три часа возле «Максимуса», куда я ранее по телефону пообещала пригнать машину Илюхи, оставленную вчера за воротами. Разбуженная ярким солнцем, щекотавшим лицо, я ещё немного повалялась в огромной кровати, откровенно балдея от новых для себя ощущений, вызванных новыми же, и в этот раз нормальными человеческими отношениями.

Не особо заморачиваясь внешним видом, протянулась и, зевая и щурясь, ероша волосы на затылке, в одной великоватой мне мужской футболке выползла на балкон покурить.

С высоты участок смотрелся ещё лучше. Солнечные лучи играли с яркой листвой редких березок и кустов, упоительный аромат сосновой хвои ненавязчиво забивался нос, мерно плескалась вода в небольшом пруду. А возле гаража, негромко переругиваясь, похмельные Сашка и Женька забирали оставленные вчера машины.

От души позлорадствовав над неразлучниками-выпивохами, докурив любимую сигарету со вкусом шоколада, я вдруг здорово озадачилась: если уж эти две очухались, значит, время уже перевалило далеко за полдень!

На мою беду так и оказалось. Собираться пришлось в темпе вальса, но ещё раз и уже куда внимательное осмотреть дом я все-таки исхитрилась. И мне он реально понравился. В интерьере преобладало натуральное дерево, стекло и хоть и тёмная, но тёплых оттенков мебель. Ничего сверхсложного и кричащего, все в меру, даже скромно, но стильно.

Владислав Алёхин всегда отличался хорошим вкусом. И сейчас, прыгая на одной ноге по второму этажу, пытаясь влезть в джинсы, я невольно порадовалась, что хорошо его знаю. И что новое место работы у него будет ничуть не хуже, надо будет только докупить кое-какие мелочи.

На фоне всего этого я все еще не переставала удивляться, как он все-таки умудрился разглядеть во мне большее, чем надоедливую младшую сестру друга. Как говорится, чудны дела твои, господи…

А судьба-злодейка так вообще удивляет с завидным постоянством!

Если честно, я думала, что все плохое осталось позади. Но жизнь, паскуда, имеет свойство меняться в самый неподходящий момент, естественно, не предупредив заранее.

В клуб я приехала в точно в точно назначенное время, даже чуть раньше. Парковка была заставлена редкими машинами, но чёрного, матового кроссовера пока не наблюдалось. Сидеть в машине, даже оснащённой кондиционером, на самом солнцепеке не улыбалось, так что, сдернув с носа солнцезащитные очки, я с чистой совестью поспешила в спасательную обитель Снежной Королевы, оно же прибежище чокнутых байкеров, любящих сказки.

Одинокий Макс, прячущийся от жары под кондиционером возле металлоискателя, приветственной отсалютовал мне запотевшей бутылкой газировки, без энтузиазма доложив о неполном составе руководства клуба на своих рабочих местах.

Про официантов и говорить нечего. Надежда раздобыть для разболевшегося после вчерашней пьянки желудка освежающий молочный коктейль таяли с каждой минутой…

Как и ожидалось, танцпол встретил меня прохладной тишиной и полумраком. Не горела даже подсветка декоративного льда, только слабо мерцали перила, мягко светились неоновые занавеси-нити за лестницей, да из распахнутой настежь двери Ришиного кабинета лился теплый солнечный свет.

Забросив куртку на плечо, я шагнула в сторону бара, решив слегка ограбить его хотя бы на бутылку воды… и замерла, услышав внезапный, далёкий детский смех.

Этого не могло быть. Иррациональный, непривычный звук впился в сознание настолько неожиданно, что я едва не запнулась о собственную ногу. Я даже мотнула головой и пальцем прочистила ухо, что б наверняка убедиться!

Я понимала, что скорее всего мне банально показалось. Где-то из кабинетов наверху работал телевизор или в телефоне у кого-нибудь из охраны ролик шел, или еще что-нибудь в этом роде… Ну откуда, откуда в элитном ночном клубе, принадлежащем байкерам, мог взяться ребёнок?

Тихо хмыкнув, качая головой, я снова направилась в сторону барной стойки, давая себе зарок пить меньше, а отдыхать больше… и смех повторился вновь! И теперь гораздо громче и отчётливей!

Сердце забилось в груди в два раза быстрее, губы моментально пересохли, а ладони стали противно-липкими и холодными от пота. Этого… этого просто не может быть!

— Ищи… Ищи меня!

Негромкий, звонкий голос буквально вонзался в мозг, отскакивая от стен, пугая своей натуральностью и правдоподобностью. В пустующем помещении его искажало эхо, мешая понять, откуда он доносится. Да и доносится ли вообще, а не является глюком воспаленного сознания. В какой-то миг остатки слов прозвучали за моей спиной, заставив резко обернуться. С плеча упала куртка, но подобная мелочь осталась мной незамеченной.

Совершенно с другой стороны послышался гулкий перестук детских сандаликов по полу…

Солнцезащитные очки выпали из ослабевших пальцев. Происходящее напоминало банальный фильм ужасов, но для меня оно вмиг обернулось личным, отвратительным, непрекращающимся кошмаром, который я видела почти каждую ночь, крича во сне от боли и тоски, безжалостно разрывающей изнутри.

Но только сейчас, как раньше, проснуться я уже не могла.

Позвоночник прошило дрожью при воспоминании. Слишком ясном, слишком четким, не размытым, как раньше. Время не лечит, оно просто постепенно стирает грань чувств, делая их не столь яркими, менее болезненными.

И сейчас, все то, что тускнело с каждым днем, с небывалой силой вспыхнуло в душе, раскалывая судорожно колотившееся в груди сердце на части. И тихий, почти беззвучный шепот сам сорвался с одеревеневших губ:

— Маська…

Негромкий смешок, раздавшийся со стороны данной стойки, стал мне ответом. На этот раз я слышала его слишком отчётливо, чтобы понять — мне не показалось. Майка моментально прилипла к вспотевшему телу, но ватные, негнущиеся ноги сами собой вели меня в ту сторону, откуда слышалось шуршание разворачиваемых конфетных оберток, оглушительное в царившей вокруг тишине.

Коснувшись предательски дрожащей ладонью края барной стойки, я обогнула её…

В самом конце бара, раскрыв дверцы нижнего шкафчика и вытащив оттуда круглую вазу-бокал с мелкими карамельками, сидел самый настоящий ребёнок!

На ногах у него были крохотные сандалики, тонкие белые носочки и потертые маленькие синие джинсы. Сверху виднелась великоватая, чёрная, но, несомненно, детская футболка с названием группы AC\DC на спине, а на голове, полностью скрыв волосы, красовалась чёрная бандана.

Черты милого детского личика разглядеть уже не представлялось возможным — сознание я потеряла быстрее, чем моя голова коснулась пола…

Владислав подъехал к клубу в точно назначенный срок.

Поставив свою машину в редком ряду других, выбрался наружу, под нещадно палящее солнце и, оглядевшись, негромко усмехнулся, обнаружив далеко не весь транспорт из всех возможных. Проще говоря, не оклемавшиеся после вчерашнего байкеры отнюдь не спешили занять свои рабочие места.

Но внедорожник Харлея оказался на месте.

Кажется, попросив Стасю остаться дома и как следует выспаться, он явно поторопился. Ей не помешал бы лишний выходной, но, к сожалению, пунктуальность девушки всегда стояла выше собственных желаний. В некоторых случаях, как выяснилось, работа на Станиславу влияет далеко не с хорошей стороны… Впрочем, о своем здоровье она вообще редко когда задумывалась.

Сам Влад вчера почти не пил, четко осознавая, что ему впереди предстоит еще уборка, как минимум, а как максимум — совместная ночевка с девушкой, обнимая которую по ночам, сдерживать собственное желание становилось всё сложнее.

Переводить их заметно окрепшие за последнее время, но по-прежнему хрупкие отношения в горизонтальную плоскость Алехин не торопился. Сделать неверный шаг сейчас, когда все только стало налаживаться, стало бы верхом глупости с его стороны.

Слишком долго он не замечал ее рядом с собой, не смотрел как на девушку, не разбирался в собственных чувствах. И упустил слишком много времени, в течение которого уже давно мог быть просто по-человечески счастлив. Только недавно он понял, что именно по-детски ранимой, упрямой и своевольной Стаськи так не хватало в его жизни.

А ведь разберись он в себе раньше, многое могло бы не случиться… Почему-то во всем, что произошло с сестрой Харлея, юрист чувствовал частично и свою вину.

Но что сделано, то сделано, прошлого уже не вернешь. И сейчас самым главным было уберечь Стасю от остальных бед и неприятностей, не допустить повторения прошлых ошибок. В некоторых моментах, натерпевшись от бывшего недомужа, девушка до сих пор вела себя как злой, испуганный зверек, вызывая в Цепеше абсолютно противоположные желания: убивать и защищать.

Думаю, не надо объяснять, которое из этих порывов к кому именно относилось…

Охранник, стоящий на выходе и спрятавшийся внутри здания от адской жары, поприветствовал его вялым кивком, на большее, похоже, он был просто не способен. Кивнув в ответ, Алехин спокойно миновал рамку металлоискателя, привычно толкнул двери, ведущие на танцпол, вошел внутрь… и замер, услышав отчетливый детский плач.

Наличие в развлекательном заведении ребенка не удивляло от слова вовсе. В конце концов, в клубе брата он бывал довольно часто, в отличие от прекрасных половинок членов банды, и лично успел познакомиться не так близко с Варварой, но очень хорошо с ее дочкой Марьей. Очаровательное, непоседливое темноглазое создание трех лет отраду ухитрилось покорить не только суровых байкеров, но и его самого. Да и Влад просто любил детей, и, признаваясь честно, давно подумывал обзавестись собственными.

Но только раньше у него не было подходящей кандидатуры на роль матери, а с возвращением в его жизнь Станиславы, стал ловить себя на мысли о том, что задумывается о наследниках все чаще и чаще…

Погруженный в полумрак танцпол оказался пуст. Оглядев окружающее пространство, сквозь эхо он с трудом отыскал источник настороживших его звуков. И, направляясь к барной стойке, с каждым шагом хмуриться всё больше и больше.

Марья была жизнерадостным, энергичным и позитивным ребенком, которую чтобы напугать или расстроить, нужно было сильно постараться. Да и не было в «Максимусе» никого, кто осмелился бы на подобное, а кого-то со стороны, во-первых, просто не впустили в клуб, а во-вторых, даже в случае проникновения незваного гостя, тут же его тихо прикопали бы и скромно отпраздновали.

За Царевишну, как ласково называла ее Варвара, байкеры стояли горой.

Нет, чтобы Марья заплакала, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее… В голове Владислава один за другим промелькивали различные варианты, но все они оказались далеки от истины, когда он, завернув за барную стойку, едва не споткнулся об лежащую на полу Станиславу!

Ощущения были такие, словно он наткнулся на невидимую стену, весь воздух моментально выбило из легких. Кончики пальцев похолодели и дрогнули, а вдоль позвоночника скользнуло липкое, неприятное и непривычное ощущение.

Страх.

Он настолько привык всегда видеть рядом с собой Стасю, что даже ни на секунду не задумывался о том, что когда-нибудь может ее потерять. Он даже слабо себе представлял их возможное расставание, всегда сводя на нет даже малейшие намеки на ссору, не говоря уже о чем-то фатальном! И теперь, увидев неподвижную девушку, почувствовал, как внутри у него все заледенело, а в голове хаотично выстроились десятки вариантов, один хуже другого. Стася всегда жаловалась больной на желудок, категорически отказываясь его лечить, и кто знает, как дела обстояли на самом деле…

Те жалкие секунды, пока он опустился на одно колено и протянул руку к ее шее, растянулись на один невыносимо долгий, болезненный и ужасный миг длиною в бесконечность.

Пульс. Слабый, но ровный и отчетливый, легко прощупываемый на тонкой синей жилке на шее под бледной кожей.

И только тогда все встало на свои места. Легкие снова наполнились воздухом, сведенные судорогой пальцы расслабились, глаза стали видеть, а в ушах снова зазвучал тихий плач перепугавшегося ребенка.

Станислава была жива.

Чтобы убрать руку и встать, понадобилось проявить нехилое усилие воли. Всего несколько коротких, отрывистых шагов, и Владислав уже присел напротив забившегося в самый гол ребенка, негромко позвав, стараясь не напугать еще больше:

— Марья… Манюня…

К счастью, Марья его голос узнала сразу. И, отняв ладошки от мокрого личика, громко шмыгнула носом:

— Дядя Вла-а-адь…

— Иди сюда, — протянув руку, он осторожно вытер катившиеся по щекам слезы, после чего потянул на себя несопротивляющуюся Манюню. — Испугалась? Что случилось?

— Дя-я-я, — позволив взять себя на руки, громко шмыгнула носом Марья, крепко обнимая его за шею. — Сташно! Мы игали с дядей Омой… Я кафетки нашла. И тут тетя, и она бух! Это не я! Она сама!

Всегда четко и вполне понятно разговаривающая малышка с перепугу перешла на лепетный язык, с трудом связывая слова и предложения между собой. Но даже так стало понятно, что она пыталась объяснить юристу.

— Это не ты, Мань, — успокаивающе погладив по голове, серьезно заверил он, поднимаясь, легко удерживая ребенка одной рукой. Второй он доставал из кармана светлых джинс сотовый телефон — что бы тут не произошло на самом деле, пускать на самотек Алехин ничего больше не собирался.

Вызвать скорую было делом одной минуты, а перед тем, как медики доберутся до клуба, стоило позаботиться о перепуганном ребенке.

Соображать четко и спокойно, не оглядываясь на бушующие внутри эмоции и страх, стоило мужчине больших усилий. И лишь понимание того, что нервами и психами он не поможет никому, заставляло, хоть и с трудом, держать себя в руках, чтобы мыслить логически.

Варвара всегда одевала свою дочь, как девочку, не забывала заплетать волосы. Джинсы, бандана и футболка, которую не так давно заказывал самолично финансист клуба и случайно хвастанул подарком для Царевишны перед другими байкерами, означало только одно. Марья была оставлена на попечение одному конкретному человеку… который ходит, черт знает где!

Сопоставив все факты и сделав единственно верный вывод, Владислав вышел из-за стойки, громко крикнув едва ли не на весь клуб:

— Кощей!!

Отскочившее от стен эхо в разы усилило его зов, а Манюня, прижавшись к нему, спрятала носик у на плече, заметно успокоившись. Влад не сомневался, что с момента обморока Стаси прошло не так много времени, скорее всего, девушка приехала в клуб прямо перед ним и сразу же наткнулась на ребенка. Минуты три-четыре назад, вряд ли больше… иначе байкеры уже услышали бы плачь Марьи.

Так и оказалось: пара мгновений, и по лестнице застучали кеды перепуганного казначея. Следом за ним, с трудом вписавшись в поворот, поскользнувшись на паркете, едва не навернулся взлохмаченный Шут.

— Марья! Я тебя везде ищу! Договорились же, играть только на втором этаже! А если бы что-нибудь случилось, а?!

— Пласти, — виновато вздохнув, девочка охотно перебралась к подбежавшему Кощею на руки.

— Да… фиг с ним, — прижимая к себе ребенка, выдохнув, наконец-то, явно переволновавшийся байкер, утыкаясь носом в макушку, скрытую банданой. Пожалуй, вечно флегматичного финансиста настолько перепуганным Влад видел впервые. — Только больше так не делай, ладно?

— Ладно, — покорно согласилась малышка, кажется, окончательно успокоившись. Разговоры разговорами, но как бы не спорили и не соревновались между собой байкеры за внимание очаровательного трехлетнего создания, именно финансист всегда был самым обожаемым «бякером»…

Исключая «ыжего и онопатого», конечно же.

— От же забег, да с похмела, — запыхавшийся Шут спустился чуть позже. — Царевишна, ну нельзя же так пугать честной на-а-а… А какого х…?!

— Рот закрой, — «ласково» попросил Владислав, отходя в сторону, снова присаживаясь на корточки возле Станиславы. Снова проверив пульс, он мельком взглянул на часы, проклиная время, тянущееся словно жвачка. — С тебя я позже спрошу, как ребенок оказался один в баре, где полно крепкого алкоголя и не только. Кощей, унеси Марью.

— Понял, — кивнув, финансист, тоже заметивший бессознательную Станиславу, прижал к себе малышку, не давая ей обернуться, и поспешил подняться на второй этаж к себе в кабинет, благоразумно оставив все вопросы на потом. Но даже если бы он рискнул спросить, хоть что-то цензурное ему вряд ли бы кто ответил…

— Давно? — не став углубляться в долгие расспросы, заместитель начальника службы безопасности в два прыжка оказался за барной стойкой, мигом растеряв всю дурашливость и раздолбайский вид. Присев на корточки, он прощупал у Стаси пульс, посчитал его, поглядывая на часы, и едва заметно качнул головой. — Скорую вызвал?

— Вызвал две минуты назад, — откликнулся Владислав, пока Шут быстро и вполне профессионально ощупывал голову девушки. Удивления его действиям не было — о его тесных и трепетных отношениях с лекциями по оказанию первой помощи байкеры знали не понаслышке. — Сколько длиться оборок, я не знаю.

— Пять минут назад она зашла, видел по камерам, потом пошел Марью искать, — тут же отозвался Алексей. Значит, время еще есть. Головой она не ударилась, уже хорошо. Отнеси ее в Ришкин кабинет, я за аптечкой. Если через пару минут сама не очнется или не приедут врачи, будем приводить в сознание.

Алехин просто кивнул, причем уже вслед метнувшемся за лестницу охраннику. После чего медленно, стараясь действовать как можно осторожнее, поднял Станиславу на руки, и уже гораздо быстрее направился в нужную сторону.

То, что он чувствовал в этот момент, нельзя было описать словами.

На его счастье, ждать долго не пришлось. И, не успел Влад уложить Стасю на диванчик в кабинете арт-директора, а Шут вернуться с аптечкой, как в клубе объявились медики, видимо, были на вызове неподалеку.

Коротко выяснив, в чем дело, суровые мужики в белых халатах тут же попросили их проводить к пострадавшей. На просьбу же всех посторонних освободить помещение, Влад согласился… но ненадолго. И, оставив дверь приоткрытой, на всякий случай, отошел к барной стойке, снова доставая из кармана телефон. Закурив, он поделился сигаретой с редко курившим Шутом, околачивающимся неподалеку, и набрал единственный нужный сейчас номер. Как ни крути, но кое-кого нужно поставить в известность…

Трубку взяли после пятого гудка:

— Ну, здравствуй зять, нехрен взять! Дракуленок, что…

— Не сейчас, Харлей, — оборвав привычное приветствие на полуслове, попросил Владислав, резко выдыхая дым в сторону. — Стася упала в обморок.

— Чё?! — настроение рыжего байкера изменилось в ту же секунду, а на заднем фоне из динамика послышался громкий автомобильный гудок. Видимо, второй директор клуба находился за рулем и в какой-то миг не справился с управлением. — С какого перепуга?!

— Не знаю, — стряхивая пепел в пепельницу, Влад устало потер переносицу, опираясь локтями на барную стойку. — Я понятия не имею, что произошло и почему. Скорая уже приехала, сейчас ее осматривают врачи.

— …! — раздавшаяся в ответ тирада была до неожиданного грубой и нецензурной. — Цепеш, забери ее оттуда, сейчас же!

— Харлей, я знаю, что она не любит врачей, — быстро взглянув в сторону кабинета, Алехин поморщился. — Сейчас не тот случай, придется потерпеть.

— Да ни хера ты не знаешь, Влад! — бас байкера больше походил на рык, а откуда-то из далека слышался шепот Неаполь, явно пытающейся его успокоить… Впрочем, материлась она не меньше. — Если она очухается и увидит медиков, будет такая истерика, что хрен ты ее успокоишь! Забирай ее оттуда, млять, сейчас же! Я скоро буду!

И вот тут-то многое встало на свои места…

Отказ идти лечить больной желудок, явное нежелание употреблять какие-либо лекарства, категорическое несогласие принять первую помощь, когда она влетела головой в стену, и то, как она вздрагивала при шорохе открываемой стерильной салфетки.

Стася действительно до дрожи боялась врачей и, похоже, это была не просто прихоть или что-то вроде детской травмы. Больше похоже на фобию или…

Что там еще может быть, Владислав спросить просто не успел — со стороны кабинета арт-директоров послышался жуткий грохот, а затем раздался пронзительный, дикий женский визг!

От неожиданности Шут чуть не навернулся со стула. Алехину же было не до того: у дверей он оказался буквально в долю секунды, ворвался внутрь… и замер, не сразу осознав увиденное.

Стол Арины оказался перевернут. Бумаги, канцелярия и прочая мелочевка ровным слоем покрывала пол, скрыв под собой разбившийся в дребезги моноблок и сломанную на две части клавиатуру. Разноцветные папки разлетелись в стороны, а в воздухе витал мерзкий запах аммиака из катившегося по полу пузырька, явно выбитого из рук подобравшихся медиков.

Но Владиславу было откровенно не до них — напротив входной двери, вжавшись спиной в стену, выставив вперед руки, стояла бледная Стаська. Мужчина никогда не видел ее такой: девушку била крупная дрожь, глаза были расширены, и в них застыл самый настоящий, дикий страх загнанного в ловушку зверя.

Под ногами у одного из врачей, при попытке сдвинуться с места, хрустнула компьютерная мышь.

— Нет! — вскрикнув, девушка снова отшатнулась и врезалась спиной в стену. Отступать больше было некуда, и от понимания на нее накатывала паника. — Не подходите!

— Тихо, тихо, всё хорошо, — переглянувшись между собой, заговорил один из медиков, показательно держа свои руки на виду и не двигаясь с места. — Никто тебя не тронет, не обидит…

— Врешь! — голос Стаськи заметно осип, а взгляд судорожно метался по сторонам в поисках выхода… пока не наткнулся на замершего Владислава. И вместе с узнаванием, ее голос дрогнул, а глаза наполнились слезами. — Влад…

Оцепенение и шок с юриста слетели тут же!

Он и сам не понял, как оказался рядом, крепко прижимая девушку к себе, закрывая собой обзор, чтобы она не видела раздражающих и явно перепугавших ее людей. Ему не было уже дела до того, кто и что подумает, откуда эта странная реакция или еще что-то… Инстинкт «уберечь и защитить» взял вверх надо всем остальным. И его собственный голос тоже прозвучал слишком хрипло:

— Вон.

— Что? — наверняка снова переглянувшись, выдал один из врачей скорой помощи. — Вы с ума сошли? Девушка явно не в себе!

— Я не сумасшедшая, — тихо всхлипнув, Стаська вдруг отчаянно замотала головой. — Я не сумасшедшая, Влад! Пускай они уйдут… Пожалуйста!

— Я сказал: вон отсюда, — еще сильнее обнимая девушку, которая, казалось, дрожала еще больше и плакала, цепляясь за его рубашку так, словно от этого зависела ее жизнь, повторил приказ Алехин. И на этот раз его слова действительно напоминали приказ, нежели обычную просьбу.

Ему нужно было одно: убрать как можно дальше тех, кто перепугал его девушку до состояния натуральной истерики. Всё остальное его не волновало от слова вовсе.

— Но она может быть опасна!

— Шут! — слегка повернув голову в сторону входной двери, зная, что заместитель начальник службы безопасности околачивается неподалеку. — Проводи молодых людей и рассчитайся за ложный вызов. В их услугах мы больше не нуждаемся.

И снова молодой байкер исполнил порученное ему с ювелирной точностью. И минуты не прошло, как о приезде медиков напоминал только бардак кругом, да стойкий запах нашатырного спирта, от которого до сих пор разъедало нос и глаза.

Стася в его руках медленно, но верно начала успокаиваться. Не сразу, конечно же, но Владислав ее не торопил, продолжая обнимать, аккуратно поглаживая по напряженной спине. С вопросами он тоже не лез, да и, чего греха таить, все это время пытался успокоиться сам. Что ни говори, а за девушку он испугался жутко…

— Белка!!

— Илья! — вырвавшись, Стася моментально бросилась к влетевшему в кабинет брату на шею. — Илья, они приходили, снова…

— Тихо, тихо, Белка, — не обращая внимания ни на что остальное, рыжий байкер стиснул сестру в объятиях так, что казалась вот-вот и он ее раздавит. — Все хорошо, они свалили и больше не придут. Я тебя не отдам, слышишь?

— Я не сумасшедшая, — прижимаясь к Харлею, Станислава снова заплакала. — Я не сумасшедшая, скажи им…

— Я знаю. Белка, знаю, — продолжая обнимать сестру одной рукой, второй байкер вытащил из кармана… тонкий инсулиновый шприц, заполненный наполовину. Стася, от которой не укрылось это движение, опустила голову… и, расширив глаза, дернулась в сторону.

— Нет!

— Тихо, — дернув девушку на себя, Харлей фактически уткнулся носом ей в макушку, негромко и четко проговаривая. — Белка, ты знаешь, что так будет лучше. Сюда никто не войдет, тебя никто не заберет. Ты просто поспишь, а я отвезу тебя домой. Домой, слышишь?

— Но…

— Белка, мля, ну мне-то ты доверяешь?

— Я… Хорошо, — неуверенно кивнув, девушка протянула руку, доверчиво глядя на собственного брата мокрыми от слез глазами, в этот момент, как ни в какой другой похожая на маленького испуганного ребенка. — Только… обещай, что ты меня им не отдашь. Обещаешь?

— Обещаю, — серьезно кивнув, Добрынин ловко и вполне профессионально вколол в подставленное хрупкое плечо тонкую иглу. После чего, отбросив шприц, подхватил сестру на руки. — Не волнуйся, Бельчонок. Я тебя больше не отдам.

Когда Харлей устроил Станиславу на всем том же диванчике в углу, она уже крепко спала…

А Влад, хмурясь все больше и больше, присев на корточки, взял в руки опустевший шприц. Лекарства, особенно жидкие хранят в ампулах, стерильных и запечатанных и никак иначе. Значит, набрать снотворное в шприц Харлей успел заранее, и вряд ли у него было время для поездки в аптеку… По всему выходило, что нечто подобное рыжий байкер предвидел и предусмотрел, и нужная ампула со шприцом всегда находились у него под рукой.

Лекарство, слова о сумасшествии, дикая реакция на врачей, обморок при виде ребенка — пожалуй, все это зашло слишком далеко…

— Да уж, млять, — выпрямившись, второй директор мрачно ругнулся… и тут же едва не задохнулся от резкого удара об стену. — Цепеш, какого х…

— Заткнись, Харлей, — оборвав того на полуслове, Владислав сжал пальцы на горле байкера чуть сильнее, глядя прямо в полные удивления карие глаза. Пускай в габаритах он главарю банды слегка уступал, но ростом был выше, да и намного, намного злее. — Просто заткнись. Или ты мне сейчас расскажешь все, как есть, или я за себя не отвечаю…

Пожалуй, первый раз за всю свою насыщенную самыми разнообразными событиями жизнь, Владислав Алехин находился в состоянии почти неконтролируемой ярости.