Коротышка или Байкер для графа Дракулы

Глава 7

— Высказалась? — иронично выгнув брови, поинтересовался Владислав, сложив руки на груди и невозмутимо подпирая плечом стенку в коридоре.

— Угу, — закончив тираду, в которой умудрилась всевозможные ругательства, оскорбления и кары небесные, причем даже в относительно цензурной форме, Стаська прислонилась спиной к входной двери, явно побледнев, закрыв глаза и потирая пальцами виски. Всплеск эмоций, выражающий ее категоричное несогласие с происходящим, начался еще на подземной парковке, но, надо отдать девушке должное, пик его активности она проявила, лишь только оказавшись вдали от посторонних глаз. То есть в квартире младшего Алехину, куда ее привез Влад.

Неутихающая борьба, в попытке отвоевать право передвигаться самостоятельно, злое шипение, взывающее к его совести, тихие ругательства, обещающие ему все муки ада, а после активное и громкое недовольство его решением — на все это ушли последние силы Станиславы. И сейчас, попросту говоря, ей было откровенно хреново…

— И как? Полегчало? — насмешливо спросил мужчина, сунув руки в карманы брюк, склонив голову на бок, с откровенным любопытством наблюдая за тем, как сестра Харлея слегка покачивается, но упорно пытается держать себя в руках, чтобы не показать ему свою слабость.

Что ж… Хотя бы это в ней осталось неизменным!

— Цепеш, а не пойти ли тебе в за… Ой…

— Иду, — хмыкнул Влад, успевший подхватить едва не упавшую Стаську на руки, до того, как она свалилась на пол. — И предложенный тобою маршрут, пожалуй, я заменю срочным визитом к дивану в зале.

— Ты ломаешь мои стереотипы, Цепеш, — пережидая явный приступ сильного головокружения, шепотом отозвалась Станислава, закрывая глаза и пристраивая голову на его груди. — Вампиры спят в гробу…

— Я даже на солнце не свечусь, если ты не помнишь, — насмешливо откликнулся Влад, уже давно привыкший к подобным шуточкам и высказываниям. Правда, пройтись по этой теме как можно чаще, любила именно Стаська, остальные, при общении с ним, как говорит Харлей, предпочитали «фильтровать базар». На всякий случай…

Круг тех, кому Влад позволял отпускать подколки в адрес своего прозвища, был весьма узок. Как в него угодила сестра рыжего байкера, оставалась загадкой — мужчина только сейчас понял, что ее присутствие в его жизни было всегда чем-то… само собой разумеющимся.

— Неправильный вампир, — тихо буркнула Стася, едва он уложил ее на просторный диван. И тут же свернулась в клубок, так и не открыв глаз, прижимая коленки к груди. — Неправильный…

— Какой есть, — невольно понизив голос, почти серьезно отозвался Владислав и, сдержав желание всё-таки отвести бледную девушку в больницу, отправился в ванну. Быстро переодевшись в домашнюю одежду, тщательно помыл руки и, прихватив аптечку, вернулся. Сел на край дивана, пристроил внушительный прозрачный чемоданчик на журнальном столике, откидывая крышку и углубляясь в содержимое, в попытке отыскать среди запаса медикаментов стерильную салфетку.

Нашел. Но едва послышался звук разрываемой упаковки, Станислава дернулась, открывая глаза и, как показалось самому мужчине, явно вздрогнула…

— С детства не люблю врачей и лекарства, — откровенно поморщившись, нехотя призналась девушка в ответ на удивленно выгнутые брови. Но подложить себе под голову подушку позволила. Похоже, Стася просто устала сопротивляться — вряд ли ее изначальное настроение из колючего вдруг переключилось в режим, более… гуманный к окружающим.

— Я помню, — невольно улыбнувшись, откликнулся мужчина, пододвигаясь ближе. Оставив одну руку на ее затылке, второй осторожно коснулся уже прилично набухшей шишки. Переждал, пока Стася перестанет шипеть и дергаться, и аккуратно продолжил стирать остатки штукатурки. — Харлей с Михой гонялись за тобой по всему дому, чтобы напоить банальной микстурой от кашля.

— Сам бы попробовал эту гадость, — недовольно проворчала девушка, складывая руки на груди, и заметно напрягаясь в один сплошной комок нервов. Глаза она при этом так и не открыла, наоборот, зажмурилась еще сильнее, хотя Влад самой ссадины еще даже не касался. Пришлось, действовать как можно осторожней, попутно отвлекая разговорами.

— Я и попробовал, — со смешком напомнил Владислав, продолжая кропотливую работу оказания первой медицинской помощи самому упрямому из пациентов, что у него были. Даже Риш, у которой давно наблюдалась тенденция травмироваться обо все углы и бытовые предметы, на боль и лечение так сильно не реагировала. Про ее жениха и говорить нечего — Мих еще с детства отличался взрывным характером, и для его брата сбитые в кровь кулаки и бесконечные ссадины с растяжением давно перестали быть чем-то из ряда вон выходящим.

— Точно, — вдруг тихо засмеялась Станислава, явно вспомнив тот эпизод своего более чем бурного детства. Не первый, и далеко не единственный. — И только потом я его выпила… Наверное, тогда я и поняла, что брехня ты редкостная! Но… странно, что ты помнишь. Я думала, тебе не в прикол было возиться с братом и его друзьями, а уж тем более со мной.

— Стоило вас оставить хоть на минуту, и вы вечно во что-то влипали, — качнув головой, с улыбкой напомнил мужчина. Отбросив ненужную салфетку, взялся за почти опустевший тюбик с мазью от ушибов. — А меня слишком часто просили присмотреть за младшим братом. Потерпи, сейчас будет щипать.

— Айщ… — девушка резко выдохнула, когда он начал наносить вязкую, резко пахнущую субстанцию на поврежденное место. И безмерно удивился, когда Стаська, видимо, сама того не осознавая вцепилась ему в ладонь. Правда, дальнейшая устало-обреченная фраза все расставила на свои места. — Всё-таки садист ты, Цепеш.

Владислав промолчал, едва сдерживая желание покачать головой.

Ехидна. Всё такая же невыносимая, упрямая ехидна… Вечно влипающая в неприятности. Он-то думал, что временя разбитых коленок, ссадин и вечных царапин давно канули в лету. Однако судя по всему, в душе Станиславы по-прежнему остался все тот же неугомонный ребенок. И, что странно, осознание этого факта никакого раздражения не вызывало, хотя старший Алехин терпеть не мог в людях даже малейший намек на инфантильность.

— Всё, — аккуратно прилепив на лоб пластырь, мужчина отвернулся и стал складывать в чемоданчик мазь и все остальное. — Пара дней постельного режима, и думаю, к приезду Харлея от произошедшего не останется и следа.

— Мерси боку, — сев на диване, Стаська хмуро ощупала пострадавшее место. Закономерно скривилась от боли, и добавила, устало вздохнув. — Если с игрой в доктора мы закончили, я, пожалуй, домой. Честно отлеживаться и думать, как выгородить несчастного сисадмина, который благодаря мне чуть не остался без работы, а в будущем может лишиться если не ушей, то головы.

— Ты не поняла, — собрав обертку от салфетки и прочий мусор в кучу, Владислав щелкнул застежками чемоданчика, усмехнувшись. — Постельный режим, значит постельный режим. Никаких передвижений и беспокойства. Останешься здесь под присмотром, твоего брата я предупрежу.

— Блин, а мне только показалось, что ты адекватный человек! — расстроено произнесла Станислава, качая головой. И, зло на него посмотрев, медленно и четко произнесла. — Я здесь не останусь. У меня есть свой дом, своя, кровать, и я могу сама о себе позаботиться. Нефиг мной командовать и…

И резко замолчала, когда мужчина внезапно повалил ее обратно, прижав своим телом к дивану. Еще и запястья перехватил, легко удерживая их одной рукой у нее над головой. Вторая же скользнула вдоль ее тела, заставляя замереть, его лицо оказалось очень близко, а губы, по которым блуждала насмешливая улыбка, почти коснулась ее губ…

Тихо звякнули доставаемые из кармана ее куртки ключи от квартиры.

— Гад! — девушка тут же взбрыкнула, сообразив, что значили эти маневры. Но как бы не старалась, как бы не извивалась, отпускать ее Влад не собирался, сверху наблюдая за слабыми попытками высвободить ее руки из его пальцев.

Стася и так особой силой не отличалась, а теперь, по неизвестной причине, заставшей ее заметно отощать, и слабости из-за ушиба, так и подавно потеряла все шансы отвоевать себе свободу.

К тому же… Владислав бы ее в любом случае ее никуда не отпустил. Чувство ответственности, развитое давным-давно по отношении к ней, проснулось так, словно никогда и не спало вовсе. Что поделать, привычка заботится не только о брате, но и о его друзьях, так просто не искоренялась. Да и если повзрослевший Мих и остальная банда уже давно в его опеке (незаметной, как правило) не нуждалась, то почему-то желание оберегать Станиславу контролю толком никогда не поддавалось. Ни тогда, ни сейчас.

— Повторишь свою вдохновенную речь о моей наглости, самовлюбленности и эгоизме, или разрешим дело мирным путем? — вскинув брови, поинтересовался мужчина, наблюдая и чувствуя, как девушка ерзает, пыхтит и краснеет от натуги. И цокнул языком, поморщившись, услышав пару крепких, не совсем лестных эпитетов. — Грубо, Стась.

— Да иди ты! — ругнулась девушка. И, на секунду замерев, неожиданно боднула его головой, совершенно забыв о своей же недавней травме. К сожалению, отпрянуть Влад успел в последний момент, и удар пришелся по касательной. Но и этого легкого столкновения вполне хватило, чтобы Станислава буквально взвыла от боли и из ее глаз хлынули самые настоящие слезы.

Перепугавшись ни на шутку, Цепеш, отпустил ее тут же!

И видя, как девушка съежилась на диване, сжимая голову руками, не сдержавшись, цветасто выругался. Поднявшись, сделал несколько шагов по комнате, пытаясь взять себя в руки и успокоиться. Не сумел. Вернулся обратно и, присев на край дивана, растеряно провел пятерней по своим волосам, испытывая неприятное чувство вины. И даже протянул руку, чтобы коснуться плеча плачущей девушки, но в последний момент одернул себя, понимая, что сделает только хуже.

Все его мысли по поводу случившегося, вырвались негромким, серьезным вопрос:

— Ну и стоило оно того?

— В баню Цепеш. Просто иди в баню, — в хриплом, срывающимся от боли шепоте голос Станиславы распознавался с трудом. Да и вся она, сжавшаяся в крохотный комок, казалась сейчас раздавленной, слабой… не собой. Не смотря на все свое упрямство.

Мужчине срочно захотелось перекурить…

Но вместо этого он уперся локтями в колени и, сцепив пальцы в замок, проговорил тем же спокойным тоном, разве что усмешка с невеселыми нотками скользнула по его губам, а в интонациях послышалась усталость:

— Я-то пойду, Стась. А вот что будешь делать ты? Уедешь отсюда и разобьешься по дороге? Доберешься до дома и там свалишься с лестницы, свернув себе шею? Или банально потеряв сознание, разобьешь голову даже не выйдя из этого подъезда?

— В любом случае, это не твоего ума дело, — отвернувшись, девушка вытерла лицо рукавом куртки. И, стараясь собраться, села, затем поднялась на ноги… Точнее попыталась. Внезапное, но вполне предсказуемое головокружение, заставшее ее врасплох, заставило покачнуться, и Стаське пришлось ухватиться за плечо мужчины. И она, сама того не понимая, уткнулась в его предплечье носом, тихо ругнувшись.

— Моего, — усилием воли заставив себя не расцеплять пальцы и не реагировать, Влад хмыкнул, слегка повернув голову. — Я привык за тебя отвечать. И ты это знаешь.

— Просто, — девушки тихо прошептала, не отрывая глаз, пальцами сжимая его плечо. — Просто не нужно мне указывать, Цепеш. Я больше никому не позволю собой командовать.

И вот тут, как это не странно, Владиславу стало многое понятно…

Значит, вот в чем причина ее развода. Похоже, Стаська, с ее-то любовью к свободе и неприятием авторитетов, ухитрилась связаться с деспотичным мужем, да еще не сразу это понять. А он, в свою очередь, девушкой не слишком дорожил, раз продолжал гнуть свою линию, доведя ее до состояния дикой, огрызающейся на всех кошки.

Похоже, теперь Владиславу придется менять свою собственную тактику на ходу… Станислава и раньше не терпела контроля и давления. А теперь, похоже, вообще никогда не примет подобного.

— Я не решаю, — Владислав мягко отстранился и, взявшись пальцами за ее подбородок, стер катившиеся по щеке слезы подушечкой большого пальца, стараясь говорить без напора. — Я прошу. Ты же знаешь, что я прав, Стася. Не хочешь думать о себе, подумай хотя бы о Харлее.

— Гад ты, Цепеш, — у Станиславы вдруг вырвался смешок сквозь слезы. И, прервав зрительный контакт, она снова уткнулась носом в его плечо. И на этот раз уже добровольно, обреченно усмехаясь. — Гад. Почему я снова чувствую себя глупым ребенком?

— Который упрямится только из желания досадить окружающим? — понимающе хмыкнул Влад, чувствуя заметное облегчение от того, что она его услышала. Впрочем, чем-чем, а мозгами сестра рыжего байкера не была обделена никогда.

— Что-то вроде того, — отстранившись, девушка принялась вытирать слезы ладошками, не глядя на него. И сердито буркнула, видимо, как прежде не желая терять заслуженную среди байкеров репутацию. — Расскажешь кому-нибудь — убью.

— Это значит да? — вскинув бровь, поинтересовался Владислав, откидываясь на спинку дивана и складывая руки на груди.

— Мой байк остался у клуба, — задумавшись на секунду, хмуро отозвалась Стася. — Утром там не будет даже охраны.

— Я попросил Женьку загнать его в подсобку через пожарный выход, — с толикой насмешки пояснил мужчина. Он не сомневался, что о своем мотоцикле она подумает в первую очередь. Что ж… Он прекрасно это понимал и ничего не имел против. — Риша нашла ключи в кабинете, они выпали из твоего кармана.

— Точно… — Станислава снова потерла виски, откровенно морщась. — Он же звонил тебе по дороге, а я даже не поняла, о чем идет речь.

— Всё, Стась, спать, — поднявшись, мягко приказал мужчина, видя и чувствуя необходимость избежать дальнейших разговоров. Достав из ящика постельное белье, быстро расстелил диван, пока девушка с явной неохотой стаскивала с себя куртку и кеды. А потом с еще большим неудовольствием залезла под одеяло, устало откинувшись на подушку. Черты ее лица слегка заострились, а под глазами залегли темные круги, заставляя опасаться, как бы они не перешли к утру в натуральные синяки.

Покачав головой, Влад молча прихватил ее вещи и, направился в коридор, чтобы их убрать. Но едва он только добрался до шкафа и щелкнул выключателем на стене напротив него, гася свет, как от дальнейших действий его остановило тихое и невеселое:

— Влад… Спасибо. За байк и вообще.

— Не за что, — усмехнулся Цепеш и, не добавив ничего больше, вышел в коридор, понимая, насколько нелегким оказались такие простые слова благодарности от упрямого байкера. Тем более, в его адрес. И до него еще не скоро дошло, что это был едва ли не первый раз, когда Стаська назвала его по имени…

Впрочем, кроме всего произошедшего, было в этой истории и еще кое-что, ставшее и неожиданным, и тоже весьма приятным.

Например, раннее утро, когда мужчина проснулся, не сразу обнаружив этому причину. А она оказалась проста и понятна — маленький холодный нос, уткнувшийся ему в грудь. Как и нога, закинутая ему на бедро, и цепкие ручки, крепко обнимающие его за талию, и хрупкое тело, бессознательно прижимающиеся к нему в попытке согреться.

Владислав с трудом сдержал смешок, уже привычно натягивая одеяло, укрывая и себя, и безмятежно спящую Стаську. Судя по электронным, светящимся в полумраке часам, младший брат со своей невестой с работы еще не вернулись. И старшего не особо волновало, что они скажут по поводу увиденной картины, да и скажут ли вообще — Риш всегда отличалась небывалым чувством такта.

А вот успеть встать до того, когда проснется Станислава, вот это уже становилось первоочередной задачей.

Даже если он не станет шутить на данную тему, она снова может попытаться улизнуть, и отговорить ее будет уже куда сложнее. Нет, Владу не противил сам процесс, в конце концов, в характере девушки его все устраивало, да и привык давно.

Но даже думать о том, что она уйдет, да еще не совсем здоровой, не хотелось абсолютно…

Что-то было во всем этом. В их вечных перепалках, противоборстве. В ее иногда детском поведении, вызывающим не раздражение, а желание заботиться и защищать. В ее бессознательном желании подкатываться ночью к нему под бок…

Определенно, что-то было, да.

Только вот что именно?

— Стась, у тебя совесть есть?

— Это был риторический вопрос? — тихо вздохнув, подперла щеку кулаком, вяло и без особого энтузиазма размешивая сахар в чае. В слабеньком, теплом, зеленом чае… хотя хотелось крепкого, обжигающего кофе!

Но общественное мнение, мнение тех, кого забыть в принципе спросили.

— Стась, я серьезно, — стоящая напротив меня через барную стойку Риша отставила свою кружку, не обращая внимания на толкающихся на кухне полуголых мужиков. Отвлеклась она только один раз, отправив заботливому Потапычу укоризненный взгляд в ответ на подсунутый ей очередной бутерброд. Пожав плечами, младший Алёхин откусил от предложенного приличный кусок, попутно углубляясь в содержимое своего телефона, машинальным жестом умыкнув только что выставленную на столешницу кофейную чашку.

Цепеш, вздернув бровь, проследил за тем, как темная жидкость, предназначенная ему вместо завтра, скрылась в глотке ненасытного брата и, усмехнувшись, вернул свое внимание оставленной на время кофеварке.

Какая-то размеренная утренняя суета стала вдруг такой… привычной. Чем меня и пугала!

Не, ей-богу. Я привыкла завтракать в гордом одиночестве. Точнее — не завтракать совсем. Сидеть одной в огромной столовой пустого дома без кого-либо из живых, всегда нагнетало до нервного тика, и абсолютно отбило желание даже слышать слово, характеризующее утренний прием пищи.

Затем я долго привыкала к брательнику, плюхающемуся по утрам в мою кровать, едва не роняющему на меня поднос с едой. Еще дольше пыталась принять скачущее по кухне зеленоволосое существо, исполняющее иногда такие перлы, что великие танцоры прошлого в гробу переворачивались!

Ладно, ни сразу, но я смирилась, привыкла, и даже полюбила подобный жизненный уклад, устроенный Илюхой на своих квадратных метрах честно купленного жилья.

Но какого ж черта я стала привыкать к мирным, семейным завтракам на квартире Алёхина, да еще за каких-то три дня?

— Я тож серьезно, — макая ложку в чай, хмуро отозвалась, кося взглядом на Цепеша, молча предупреждая его, что за очередную попытку накормить меня завтраком кое-кто точно будет пить кофе из святой водички с тертым чесноком вместо кардамона, добавляемого им обычно.

Три дня. За три дня я успела изучить их режим, их вкусовые предпочтения, их привычки. А еще успела понять, что эти трое, не смотря на все мои предрассудки и псевдо логические выводы, в действительности преспокойно сосуществуют как одна большая, крепкая, любящая семья.

И чем больше я это понимала, тем сильнее хотелось сбежать.

— Стась, хватит, — Риш как всегда не ругалась. Не кричала, не причитала, не взывала к останкам совести, даже не сердилась. Но от ее укоризненного, мягкого взгляда и осуждающего покачивания головой хотелось от души треснуться лбом о барную стойку. И всё равно, что синяк промеж глаз до сих пор не сошел, а почти все признаки сотрясения только-только отступили, прекратив доканывать меня тошнотой, слабостью и головокружением!

Еще б они не прошли, в такой-то атмосфере, да с такими няньками. Ладно, Ариша, добрая душа с целительными руками и благочестивыми намерениями. Ладно, Мишка, с его грубоватой опекой, отсутствием чувства такта и кардинальными мерами…

Но как мне осточертел заботливый сверх меры Дракула, кто бы только знал!

Цепеш меня пугал, серьезно. Не, так посмотришь — вроде всё та же ехидная двухметровая привлекательная зараза, выводящая меня из себя, весь такой правильный, с самоуверенной улыбкой, никак не реагирующий на мою язвительность. Но с другой стороны…

Просто другой, блин!

Он же от меня почти ни на шаг не отходил все эти дни. И накормит, и лекарство незаметно в еде или напитке подсунет, и рану на лбу обработает, и пультом от телевизора вовремя снабдит… И всё это так, мимоходом, незаметно и ненавязчиво, как будто он выхаживает кого-то близкого, а не вечно раздражающую его девчонку!

Такое отношение пугало… и нравилось одновременно.

Но самым абзацем стало сегодняшнее утро, когда я, проснувшись, обнаружила себя… спящую с ним в обнимку! Это было уже слишком. Сближаться с Цепешем до такой степени я не хотела, да и не могла, а потому сделала первое, пришедшее в мою ушибленную голову — попыталась банально, тихо и незаметно слинять из этого слишком гостеприимного дома.

Что, судя по тому, как я сейчас сижу и ежусь под укоризненным взглядом хозяйки этой берлоги, у меня не получилось.

Сбежать от графа Дракулы, который скорее всего не спит, ходит бесшумно и видит в темноте — что-то из области фантастики, совершенно. Ловлю себя на мысли, что скоро начну выискивать на шее и других частях тела пару дырочек от чьих-то клыков…

Не просто же так он обо мне заботится, явно вампиру что-то надо!

— Риш, я уже говорила, — сложив руки перед собой, пристроила на них подбородок, продолжая сверлить недовольным взглядом предводителя вампиров, невозмутимо попивающего кофеек и просматривающего свежие новости на небольшом планшете.

Кто бы сказал, что на одной кухне окажусь я и мой заклятый враг в одних пижамных штанах, сверкающий красивым полуголым торсом и занятным крестиком на сильной шее — ни в жизнь бы не поверила…

Особенно в то, что пялюсь больше не на затейливый анх с тонкими линиями контура и пустыми промежутками, а на отчетливо перекатывающие мышцы плеч, рук, груди и далее, по списку. Там было на что посмотреть на самом-то деле!

— Стася, это глупости, — снова укоризненный взгляд невыносимых синих глаз. — Ты нам не мешаешь. К тому же, нас дома почти не бывает. А тебе еще рано домой, ты еще не поправилась. Харлей вернется только через несколько дней.

— Риш, я скоро чокнусь, — вздохнув, уткнулась носом в собственные ладони, избегая смотреть девушке в глаза, чувствуя себя последней неблагодарной свинкой. — Спасибо, конечно, что приютили, позаботились, починили, а клыкастой няньке вообще положена премия за терпение и человеколюбие… Но хватит. Пора и честь знать. Сколько я буду еще ваш диван продавливать?

— Продавишь, куплю новый, — лениво парировал Потапыч, не отрываясь от телефона. Только недоуменно посмотрел на чашку в своей руке, когда глотнул и не обнаружил в ней содержимого. Скривился, потер нос, и потянулся за сигаретами, попутно интересуясь. — В чем проблема-то?

— В кого ж вы такие все понимающие-то? — пробурчала, наблюдая за друзьями, явно претендующими на звание «совершенства» если ни всей вселенной, то хотя бы одного отдельно взятого клуба!

Вот как им объяснить, что я чувствую? Что боюсь привыкать к заботе, кажусь тут лишней, не хочу навязываться и причинять неудобство и дальше, да и вообще…

— Коротышке просто скучно.

О, да. Мои тяжелые думы, страхи и сомнения красноречиво на лице написаны, или кто-то взял пример в Эдварда Каллена и научился читать мысли?

— Что б я без твоих подсказок делала? — саркастично поинтересовалась, лениво протягивая ладонь за своими сигаретами, купленными добрым плюшевым мишкой. Они даже про такую мелочь не забывали, как и кое-кто обаятельно-зубастый о том, что дымить мне пока стоит как можно реже.

Я отвыкла от такой заботы. Просто отвыкла. И сейчас она не казалась мне навязчивой, вовсе нет… Хотя было немного неудобно.

Просто, признаваясь самой себе, я не хотела к ней привыкать, чтобы потом, если лишусь ее, снова не стало так больно и тоскливо как когда-то.

— У меня сегодня выходной, — неожиданно улыбнулась Риша. — Можем сходить, прогуляться. Миш, что скажешь? Влад?

— Нас до вечера не будет, — отозвался Потапыч, покачивая ногой и задумчиво соскребая пепел с сигареты об край пепельницы. — Так что развлекайтесь.

— В пределах разумного, — посмотрев на невесту брата, напомнил Цепеш, чем заставил меня от души скривиться. Впрочем, когда он невозмутимо добавил, залпом допив свой кофе и утыкаясь в планшет, я чуть к кружку с остатками чая носом не булкнулась! — На Стасю у меня далеко идущие планы.

— Ась?!

— Влад, ты б аккуратнее, — хохотнув, Мишутка затушил окурок. Спрыгнув со стула, обошел стойку, попутно выдернув из подставки парочку салфеток, после чего подошел и широким жестом вытер мою обалдевшую и мокрую от чая физиономию, вызвав ощущения дежавю, переместив нас лет так на пятнадцать тому назад. — Поймает инфаркт прежде, чем услышит суть твоего заявления. Ладно, я пошел натягивать парадное… Риш, поможешь?

— Конечно, — улыбнувшись своему жениху, девушка мягко соскользнула на пол и, ободряюще мне подмигнув, направилась в сторону гардеробной, чтобы проследить за медведем, не слишком любящим классические рубашки и прочие атрибуты строгого внешнего вида.

Хотя, если честно, лучшему другу Илюхи шло абсолютно всё: хоть классика, хоть драные джинсы и майки…

— Коротышка, лицо попроще, — не отрываясь от планшета, попросил доморощенный граф Дракула, по губам которого бегала нескрываемая, насмешливая и явно издевательская улыбка. — Я всего лишь хотел предложить тебе работу.

— Ноут сдох что ли? — промакивая салфеткой разлившийся по столешнице чай, хмуро поинтересовалась, мысленно выдыхая с облегчением. Не, я знала, что Цепеш — еще тот мастер недосказанностей и двусмысленных намеков… Но что б настолько? Или это изощренная месть за то, что вынужден был со мной нянькаться все эти дни? — Так бы и сказал сразу, чего пугать-то? Посмотрю я твою железяку.

— Ноутбук тут не причем, — отложив планшетник, мужчина подался вперед, складывая руки на стойку перед собой. И, сцепив пальцы в замок, добавил всё с той же бесившей меня улыбочкой, никак не вяжущейся с серьезным разговором. — Есть предложение помасштабнее.

— Планшет? Телефон? Комп? — сходу предположила, пугаясь всё больше и больше, глядя на откровенную насмешку в глазах блондина. И, не находя подтверждения своим догадкам, сдалась, на всякий случай отодвигаясь поближе к спинке стула. — Та-а-ак… Моя фантазия скончалась. Цепеш, что ты от меня хочешь?

— Обставить мой офис, — заявление прозвучало серьезно, спокойно и… бредово. Для меня, по крайней мере! — И предложить занять должность системного администратора в перспективе.

Мои брови медленно поползли вверх… а негромкий разговор, доносящийся со стороны гардеробной, наоборот, поутих, ясно давая понять, что нас собираются активно подслушивать.

— Не знала, что сотрясение мозга передается через совместные ночевки на одном диване, — задумчиво произнесла в ответ, почесав в затылке. И, покрутив в руках пустую чашку, уточнила на всякий случай. — Или ты меня всё-таки покусал ночью?

— Недавно я выкупил этаж в новом офисном центре, хочу перенести туда один из филиалов своей фирмы, — привычно не заметив моего ехидства, пояснил Цепеш. Мельком взглянул на дорогие часы на своем запястье, и, по всей видимости, решив, что время еще терпит, принялся дальше вводить меня в ступор. — Но там пусто. Нужно распределить отделы по кабинетам, заказать мебель и технику. Обставить мой кабинет, нанять кое-кого из работников… Почти с нуля организовать работу. И я хотел нанять тебя для этого.

— Сгоревший кулер тебе, да на новую видеокарту, — ляпнула, глупо хлопая ресницами. Где-то далеко позади раздалось сдавленное хрюканье, мгновенно перебитое укоризненным шиканьем, на что я почти не обратила внимания. Не каждый же день мне с таким предложением подкатывают! — Цепеш… ты обратился не по адресу. Я могу сделать тебе сайт, подключить компы к сети, настроить, проги закачать. Если быть уже совсем доброй, могу и затусить в дальнем углу на должности сисадмина… Но в остальном? Ты святой воды вместо чая хлебанул, что ли? Где я и где организатор интерьера? Ну или как он там правильно называется?

— В этом нет ничего сложного, — пристроившись напротив, привалившись пятой точкой к кухонному гарнитуру, мужчина сложил руки на груди. — Я могу нанять кого-нибудь для этой работы, но мне нужен человек, которому я могу доверять. Давать расклад о внутреннем распорядке и составе работников фирмы — значит почти собственноручно слить информацию конкурентам. Договора, база данных, контакты, всё это может оказаться не в тех руках. Я не могу брать кого попало с улицы.

— А доверять ничего не соображающей в этом девчонке ты можешь? — мои брови против воли скакнули вверх, а руки сами собой потянулись за сигаретами. Хмыкнув, Цепеш щелкнул кнопкой, включая вытяжку, но комментировать мое заявление никак не стал. Чиркнув зажигалкой, я выпустила дым в воздух, который тут же послушно втянулся в отверстие над головой, и усмехнулась, качая головой. — Блин. Даже звучит бредово. Нет, я все понимаю, блат, давнее знакомство… Понятно, что я ничего и никому не солью. Но и нет гарантии, что сделаю все, как тебе надо! Да ёпрст… нет гарантии, что я вообще хоть что-то сделаю! Так что нет, Влад, это плохая идея. Придется тебе искать другой вариант.

— Изначальным вариантом была Арина, — слегка пожал плечами мужчина… и я опять поймала себя на мысли, что пялюсь на очертания мышц под загорелой кожей. Пришлось уделить пристальное внимание едва не рассыпавшемуся по столу пеплу, а заодно обдумать поступившее мне предложение. Честно говоря, не один, и даже не два намека от Жеке и остальных я получала — в клуб требовался либо второй сисадмин, либо его помощник. Но нежданно-негаданно словить приглашение работать на старшего Алехина…

Что-то из области фантастики.

— Аринка, ты меня подставила! — крикнула на всю квартиру, зная наверняка, что девушка меня услышит. Так и оказалось — не успела я развернуться на стуле, как из гардеробной показалась улыбающаяся Риша, следом за которой шел Потапыч в голубых строгих брюках, и белой рубашке с короткими рукавами. — Почему от предложения Цепеша открестилась?

— Я бы с удовольствием, — просто пожала плечами та, пока Мих остановился посреди комнаты, застегивая часы на руке. — Но у меня банально на все не хватит времени, Стась. В «Максимусе» дел много, вечеринка на вечеринке. Новым клубом нужно заниматься опять же. Ремонт у папы дома, а у меня еще сессия в начале осени, я же на заочном учусь. Я просто всё не успею.

— А я как раз свободна, как ветер в поле, — задумчиво пожевала нижнюю губу, постукивая ногтями по краю барной стойки. Не знаю, почему, но предложение меня невольно заинтриговало.

С одной стороны затея казалась сумасбродной, нелогичной и лишенной всякого смысла. Подписываться на то, о чем и понятия не имеешь — дело заранее проигрышное. Да и нет в себе уверенности, чтобы браться за подобного рода работу: там хочешь не хочешь, а с людьми общаться придется, и договариваться. Страх, опять же, что ничего не выйдет, и что выслушаю от своего «заказчика» потом такое, от чего краснеть придется уже всерьез.

Да и Цепеша подводить не хотелось — в общем-то, не такая уж он и сволочь, как оказалось.

Но с другой стороны… Хотелось попробовать. Даже не попробовать. Сделать. Доказать всем, и в первую очередь самой себе, что я на что-то способна. Что не просто бесполезный, ничего не делающий придаток к старшему брату.

Да и потом, это стало бы хорошим способом вернуться к привычной жизни, наверстать всё, что упустила, вспомнить все, что забыла. Начать жить нормальной жизнью, заслуженно получить работу, прекратить транжирить деньги братца и заработать свои кровные…

Всё это манит.

Но… страшно.

— Не, ребят, — качнув головой, отвернулась, складывая руки на краю столешницы. И невесело усмехнулась, пристраивая на них подбородок. — Спасибо, конечно, но нет. Хотелось бы, но нет. Я только всё испорчу.

— Интересный вывод, — иронично выгнув брови, Владислав тоже закурил. Цепеш вообще дымил редко, едва ли раз пять-семь за день, вызывая мою откровенную зависть. Надо было бы бросить эту вредную привычку, да сила воли просто никакая. — На чем он основан?

— На неумении, отсутствие опыта, уверенности в себе и собственных силах, — в так словам я загибала пальцы на руке, в кой-то веки не боясь откровенно признаться в своих страхах. Но от ехидной ухмылки все равно не удержалась. — И, конечно же, опасений разочаровать дражайшего графа и разрушить его идеальную репутацию!

— Сомневаюсь, что ты сможешь это сделать, — хмыкнул Влад, напомнив своим видом, что за то время, пока я в одиночестве и взаперти обрастала комплексами, тихо сходя с ума, он-то времени зря не терял. Легко оттолкнувшись от гарнитура, он вышел из кухни, остановившись со мной рядом только на секунду, чтобы серьезно заметить. — К тому же, тебе вряд ли удастся меня разочаровать в любом случае. Не торопись с ответом, Стась. Как минимум, до завтрашнего дня у тебя есть время, чтобы принять решение. Мих, готов?

— В отличие от тебя, да, — весело отозвался Потапыч, собирающий по стеллажам какие-то документы, в то время как Ариша, не вмешивающаяся в наш разговор, принялась убирать остатки завтрака со стола и складировать посуду в посудомойку. — Можешь поехать так, предок, в принципе, оценит.

Естественно, на милый внутрисемейный юмор Цепеш никак не отреагировал, но скрылся в гардеробной, откуда явился впоследствии весь в белом, брюках и тонкой рубашке с длинными рукавами, на ходу застегивая запонки. Волосы, как всегда, зачесаны назад, белые туфли идеально начищены, две верхние пуговицы небрежно расстегнуты…

Я уткнулась лбом в ладони перед собой, окончательно убедившись в принятом решении.

Нет. Мне с моими замашками, манерами и речью работать на Владислава Алехина, да еще в такой стезе — чистый воды бред. До уровня владельца его офис я просто не вытяну.

— Стась, почему ты не хочешь хотя бы попробовать? — едва за братьями закрылась дверь, забросив все дела, на стул рядом со мной опустилась Арина, коснувшись моего локтя и мягко интересуясь. — Влад немногое просит. И я подскажу, если что. Я действительно не смогу везде успеть, это невозможно. Ему нужен кто-то, кому он сможет доверять.

— Не хотелось бы Риш, обмануть доверие Цепеша, — мрачно ухмыльнулась, свесив ноги со стула и вяло покачивая ими в воздухе. — А оно есть, как оказалось. И дело даже не в сливе инфы… я просто не хочу его разочаровывать.

— А почему ты думаешь, что у тебя ничего не выйдет? — в голосе невесты Потапыча слышалось самое настоящее недоумение. — Сомнения — это понятно, у меня они тоже есть. Но ведь ты даже еще не попробовала, а уже сдаешься. Так нельзя, Стась.

— Я этим не занималась никогда. Я вообще ничем в своей жизни не занималась, — невесело хмыкнула, не глядя на подругу. — И не горю желанием соваться в то, чего не знаю. Это не мое, Риш. Сисадмин — еще можно, хоть и с натяжкой, даже если опустить знание, кто именно будет моим начальником. Но остальное — точно нет.

— Идем-ка со мной, — схватив меня за руку, неожиданно расплывшаяся в хитрой улыбке Аришка просто сдернула меня со стула, проявив непривычную уверенность и напор. И, не слушая возражений, поволокла в зал, а затем в сторону спальни. — Я тебе кое-что покажу.

— Что? Куда? — я успевала только удивляться, перебирая ногами по лестнице, всерьез опасаясь споткнуться и пропахать носом деревянные ступени в скоростном спуске в обратном направлении. — Аринка, если ты снова собираешься что-то разгромить, я пас! Потапыч мне разгром своей берлоги точно не простит!

— Мы не будем ничего разрушать, — поднявшись наверх без малейшей отдышки, девушка затащила меня в мансарду и уверенно подвела к стене напротив огромной кровати, справа от выхода на балкон. И, обхватив руками за плечи, развернула в сторону огромного портрета, висящего в широкой темной рамке. — Скорее созерцать. Смотри.

— Ну и? — хмуро выдала, рассматривая… портрет? Пейзаж? Плакат? Ну, точно… Изображение под стеклом точно напоминало плакат, точнее уменьшенный рекламный баннер, правда без подписей и адресов. И оказалось вдруг странно знакомым, где-то я уже подобное видела, именно эту девушку и байк последней модели… Озарение снизошло внезапно. — Опа. Это же с рекламы Илюхиного салона!

— Ну, да, — невесть чему смутившись, кашлянула Риша. Неловко заправила прядку волос за ухо и уточнила. — Нравится?

— Ты знаешь, очень, — потерев пальцами бровь, вынуждена была признать, снова рассматривая самый удачный вариант, который видела раньше, учитывая мою увлеченность подобными вещами. — В кой-то веки девушка выглядит не пошло. И сочетание здоровское. Знаешь, по одному взгляду на человека, то, как он смотрит на мотоцикл, можно понять, его это или нет. А тут… тут она хоть и спиной к нему сидит, уже понятно. Это «ее» байк. Не знаю, ездит она на нем на самом деле или нет, но явно лежит к нему душой. Илюхе, наверное, пришлось попотеть, чтобы найти такую.

— Ну, как сказать, — к моему вящему удивлению, Арина тихо засмеялась. И, заметив мой удивленный взгляд, кивнула в сторону плаката. — Присмотрись хорошенько, Стась. Что ты видишь?

Пожав плечами, слегка недоумевая, что она от меня конкретно хочет, я снова повернулась к изображению дороги, уходящей вдаль под закатным солнцем. Ослепительный красавец байк, с черными, матовыми боками бензобака и легкими штрихами хрома, и на него опирается спиной сидящая на земле девушка. Темные волосы с вкраплением алых прядок слегка растрепаны, точеная фигурка закутана в великоватую белую рубашку с закатанными рукавами, поверх накинута потертая джинсовая жилетка. На стройных ногах черные кожаные лосины, тоже потертые, как и тканевые высокие кеды со шнуровкой по всей длине.

Хрупкие запястья обмотаны тонкими кожаными ремешками, на шее великоватый плетеный шнурок с металлическим черепком буйвола, на руках перчатки с обрезанными пальцами. Большие, выразительные глаза девушки, смотрящей вдаль с мечтой и целью, подчеркнуты темным дымчатым макияжем, и кажутся просто огромными, завораживая своим глубоким синим цветом. И улыбка такая… мягкая. Красивая.

Знакомая!

— Ри-и-иш? — осоловело хлопая глазами, я повернулась… чтобы наткнуться на эту же самую улыбку! И растеряно провести рукой по собственным волосам, взлохмачивая их, негромко выдохнув от шока. — Да ну на…

— Когда Иннокентий Владимирович предложил мне сняться для рекламы его салона, а в перспективе сталь лицом нового филиала Харлея, — невозмутимо перебив меня до окончания нецензурного выражения, спокойно заговорила Ариша, улыбаясь и обнимая себя за плечи, глядя на плакат. — Я отказалась. Не то, чтобы я не хотела, просто… Боялась. Не была уверенна в себе. Считала, что работа моделью, съемки и прочее — не мое. Что у меня не выйдет, что я только опозорюсь, разочарую и владельца салонов, и Харлея, и Мишу. Не оправдаю их надежд.

— Ма-а-ать, — я шокировано присвистнула, не сумев сдержать удивления. И тыкнула пальцем в сторону стены. — Это ты называешь «опозориться»? Не справиться? Да я сама пускала слюни на этот баннер, а в сети все только о нем и говорили! Там до сих пор пытаются выяснить, кто это, да и продажи значительно возросли, как я слышала…

— Но тогда-то я этого не знала, — улыбка у подружки получилась какой-то совсем хитрой. А голос вкрадчивым. — Боялась, сомневалась, отказывалась. Потом Миша меня уговорил… И я не пожалела. Так что…

— Мораль сей басни такова, — хмыкнула, поняв, наконец-то, к чему клонит скромная и таинственная красавица-модель с рекламного постера моей мечты. И задумчиво протянула, рассматривая изображение с какой-то новой, непривычной стороны. — Пока не попробуешь, не узнаешь… Я подумаю над предложением Цепеша, Риш. Но большего обещать не могу.