Кошка для голландца

Глава шестнадцатая

Андрей набрал Ольгу уже тогда, когда машина "скорой" отъехала от дома.

- Ты что-то хотел? – без особой радости слёту спросила она. – Я занята, не могу сейчас разговаривать.

- Можешь. Твой Виктор попал в больницу, - твёрдо промолвил Андрей прежде, чем женщина успела бросить трубку. – А знаешь, почему он туда попал? – Ольга молчала, чувствовалось, что напряжённо ожидала ответа. – Потому что он вздумал сплясать в углу Юлиной квартиры и провалился в заделанную дыру.

Пауза затягивалась.

- И не говори, что ты на это не рассчитывала и об этом не знала.

- У него… есть в характере склонность проверять, как кто справился со своей работой, - подтвердила Ольга. – Что с ним?

- Ногу сломал, кажется. Врач говорит, что он ещё очень хорошо отделался. Проломил потолок, ступеньки. Оля, а ты не хочешь мне ничего рассказать о пенопласте? Нет? Очень жаль. Я скину адрес больницы и что надо привезти, тебе на почту, жди.

Он первым положил трубку и с трудом сдержался, чтобы не закричать в трубку, чтобы Ольга убиралась со своим Виктором к чертям собачьим из его и из Юлиной жизни. Эти люди просто не могли принести ничего хорошего. Не с таким подходом и не с таким отношением к окружающим!

Яворский был уже готов просто рассказать всё Юле – и рассказал бы, не зайди врач. Нет, надо было поехать в ту больницу и не позволить Лебедевой наделать никаких глупостей, мало ли, что можно ожидать от чувствующей свою вину женщины и этого недоумка Виктора?

Андрей раздражённо пнул ногой табурет, едва не прибил им кошку – Лотти уничижительно взглянула на него и забралась на стол, чтобы гарантированно находиться в безопасности, - и вернулся в гостиную, чтобы оценить масштабы разгрома. Ну, ступеньки, конечно, были побиты, но Яворского интересовало другое – как заделали дыру. Что-то ему подсказывало, что это мало чем отличалось от прежней маскировки.

- Издевательство, а не квартира, - касаясь рваного края, протянул он. – Что это вообще такое?

Яворский, если честно, мало что понимал в ремонте. Но что-то ему подсказывало, что, сколько б там Виктор не прыгал, если дыру закладывали бы по-человечески, то она б его выдержала. Но… Не то, что сделали здесь. Цельная плита пенопласта – или как там оно называлось? – укреплённая, как надо, может, и выдержала. Но миллиметр бетона для прикрытия чужой халатности и невесть что под ним? У Андрея действительно складывалось впечатление, что Ольга всё это сделала специально.

Хороши строители, как мило согласились за огромную сумму сделать имитацию ремонта! А другими словами назвать это Яворский просто не мог.

Он раздражённо скривился и вышел из квартиры. Хотелось хлопнуть дверью, да посильнее, чтобы загремело, но внутри была Лотти, а Андрей жалел её нервную систему.

- Андрюша! – тут же как из-под земли появилась Алина Петровна. – У вас что-то там случилось? Юлечка была очень встревожена. И скорая!

- Это к ней в гости приходил один не особо одарённый мужчина, - скривился Яворский, заставляя себя успокоиться. Садиться за руль в таком состоянии было опасно. – Решил сплясать на свежем ремонте, а там оказалась подстава. Ногу сломал. Или вывихнул, не знаю, мне как-то…

- Ой, - заохала Алина Петровна. – Видела я этого мужчину. Скользкий такой, неприятный… У него явно есть какие-то тайны!

Андрей только дёрнул плечом, показывая, что до тайн Резниченко ему нет никакого дела, и уверенно направился вниз.

- Простите, я спешу, - обратился он к Алине Петровне. – Как-нибудь в следующий раз мы с вами обязательно обсудим все ваши подозрения по отношению к Виктору.

- Может быть, я могу помочь? – оживилась пенсионерка, на ходу поправляя кофту и стараясь поспеть за Яворским. – Ты только скажи! У Нади вот племянник в полиции работает, можно пробить этого гражданина, кто он… Может, вообще брачный аферист. Нам такие не нужны! Юлечка – хорошая девочка, ей надо нормального. Тебя, например!

- Полностью с вами согласен, - сухо отозвался Андрей. – Но аспекты биографии Виктора мне прекрасно известны. Ничего криминального, кроме того, что у него есть законная супруга и кризис в семейной жизни.

Алина Петровна вытаращила на него глаза и усиленно захлопала ресницами, показывая, насколько впечатлена. Но Яворский не собирался останавливаться для дальнейшего обсуждения такой важной темы, как его личная жизнь и, соответственно, личная жизнь Юли. Что-то ему подсказывало, что прекрасные дамы со скамейки составят для соседки куда более приятную компанию.

- Какой кошмар! – провозгласила она. – И этот гад морочит Юлечке голову! Ты б её предупредил, может быть? Негоже, негоже, когда такая милая девушка страдает из-за какого-то… - Алина Петровна умолкла, подбирая эпитеты, - из-за какого-то вшивого козла!

Андрей не сумел удержать улыбку.

- Не переживайте, я сегодня же всё расскажу Юле. Но она и так не особо высокого о нём мнения.

Алина Петровна кивнула с таким видом, словно сама была свидетелем размолвки, но когда Яворский собирался пройти мимо, придержала его за руку.

- Между прочим, мне тоже есть что рассказать тебе о Юлечке!

Андрей уже почти добрался до автомобиля и остановился от неожиданности. Определённо, узнать что-то о Юле он бы не отказался. Между ними всё ещё лежала эта десятилетняя пропасть, и перепрыгнуть её слёту не получалось. Он надеялся, что слова Алины Петровны создадут хотя бы маленькое подспорье на середине этого пути, чтобы можно было зацепиться…

- И что ж вы мне расскажете? – он не смог полностью убрать и голоса нотки интереса.

Юля этого бы не одобрила. Она терпеть не могла сплетни, боялась их до ужаса, хотя для того вроде не было явных причин. Яворский даже не знал, что вызывало у девушки такой негатив в милой болтовне соседок. Ему казалось, что никакого вреда своими неспешными беседами соседки не вызывали, максимум могли ляпнуть какую-то ерунду, но да с кем не бывает?

- У Юли есть отвратительная подружка, - поведала Алина Петровна, и Андрей едва сдержал разочарованный вздох. – Такая наглая… Полная такая. Натальей зовут. Вот из-за неё все проблемы!

- Да ладно вам, - усмехнулся Яворский. – И вправду, не самая приятная особа – мы сталкивались, - но и не вселенское зло.

- Это ты зря отмахиваешься! – заявила Алина Петровна, подалась к нему и зашипела на ухо. – Она тут давеча вокруг твоей машины крутилась, всё принюхивалась, спрашивала – чья. И Юлечку она против тебя настраивает! Наверняка что-то с этим Виктором имеет или знает его, вот и подбивает, чтоб Юлечка на его недостатки глаза закрывала. Ведьма! А дети у неё – сущий ад. Она как-то приводила, так эти маленькие живоглоты, стервецы, всю клумбу мне истоптали!

С детьми Натальи Андрей знаком не был, да и, если честно, не планировал, а машина выглядела целой и невредимой, даже никто помадой "козёл" не написал, хотя это было в её стиле.

- Алина Петровна, не переживайте, - Андрей вздохнул. - Рано или поздно всё наладится.

Он сел на водительское сидение, уже почти завёл машину, но Алина Петровна вновь застучала пальцем по окну.

- А куда ехать-то?

- В больницу, - открывая дверь, ответил Яворский. – А что?

- Пробки! – Алина Петровна гордо продемонстрировала ему свой мобильный телефон с развёрнутой картой. – А трамваем было бы быстрее… Хочешь, расскажу как доехать?

Андрей подозрительно взглянул на неё. Поведение Алины Петровны не то чтобы было подозрительным – она имела дурацкую привычку всегда лезть не в своё дело, - просто несколько удивляло.

- Можно спросить? – не удержался он. – А почему вы так старательно пытаетесь мне помочь? Нет, я понимаю, это может быть интересно, но всё равно – зачем? Мы ж практически чужие люди.

- Мы не чужие люди, - возразила Алина Петровна. – Мы – соседи! А вам с Юлечкой я желаю только счастья.

- Алина Петровна, - укоризненно взглянул на неё Яворский. – А правду?

Женщина замялась.

- Одна молодая пара на две квартиры, - наконец-то проворчала она, - куда лучше, чем две молодые пары на одну.

- Не буду спорить, - вздохнул Андрей. – Ваш корыстный интерес мне понятен, - ему показалось, что у Алины Петровны даже немного зарделись щёки. – Но, раз уж нам обоим это выгодно, то рассказывайте свой маршрут.

- Только поторопись! – усмехнулась Алина Петровна. – Трамвай через три минуты будет на остановке…

***

На трамвай Андрей успел, хотя и заскочил в последнюю секунду. Людей хватало, но это было лучше, чем сорок минут стоять в пробке. Вообще-то в их городе это было не таким уж и частым явлением, но из окна общественного транспорта, Яворский, прижатый к стеклу и с чужим локтем, нагло впихнутым ему прямо в живот, мог наблюдать и причину – аварию.

- Уважаемая, - он попытался отодвинуть от себя какую-то полную женщину, - вы не могли бы опустить руку?

- А мне где стать? А кто будет держать мою сумку? – тут же вскинулась она.

- Худеть надо! – рявкнул кто-то. – Вот и стоять будет нормально.

Дамочка, минуту назад выбравшая Андрея своей жертвой, моментально отвернулась от него и двинулась, как тот слон на водопой, уверенно и незыблемо, в направлении нового спорщика. Своей сумкой, не так тяжёлой, как массивной, она по пути умудрилась ударить сидевшую у окна девушку, повернулась к ней и громко возмутилась:

- А в таком возрасте вообще уступать старшим положено!

Та покраснела, привстала, опуская ладонь на выпуклый живот – беременна, пока сидела, было не так заметно, - и одной своей попыткой избежать скандала подняла новую волну возмущений.

- Она ж беременна! – обозвался прежний спорщик.

Яворский стал удобнее, схватился покрепче за поручень и закатил глаза. И как он мог забыть о таком удовольствии, как езда общественном транспорте? К хорошему, оказывается, привыкаешь очень быстро.

Скандалистка нависла уже над следующей жертвой. Сумку она умудрилась куда-то пристроить, но теперь всем телом опиралась на какую-то женщину.

- Между прочим, старшим принято уступать! – завела она свою пластинку.

- Если вы толще, - подняли на неё ледяной взгляд, - это не значит, что вы старше.

Дамочка, умудрившаяся оскорбить уже как минимум половину пассажиров, вдруг застыла, хлопая глазами, открыла рот, собираясь возмутиться, но поняла, что её никто не будет слушать. Крик, наверное, застрял у неё в горле, и она растерянно оглянулась в поисках то ли защитников, то ли следующих несчастных.

Андрей почувствовал облегчение, когда трамвай остановился, и объявили нужную ему остановку. Он с таким остервенением ударил по кнопке и с такой радостью выскочил на улицу, что даже те, кому никакого дела не было до других пассажиров, проводили его удивлённым взглядом.

На улице дышать было значительно легче, и Андрей, признаться, почувствовал себя совершенно неприспособленным к жизни – неженка, да и только. А ведь раньше он спокойно жил в этом городе, каждый день садился в троллейбус и ездил в школу, по репетиторам ещё бегал, пытаясь нормально выучить иностранный язык…

Воспоминания о прошлом почему-то непременно вели к Юле. Если б у неё была возможность тогда уехать за границу, наверное, девушка добилась бы куда большего – хотя и в своей стране была успешна. Но счастливым от того, что на десять с лишним лет выпал из знакомой жизни, привык к Нидерландам, где никому ни до кого нет дела, Андрей почему-то не стал. Теперь, возвращаясь в знакомое течение, он чувствовал себя чужаком – точно так же, как и в первые свои месяцы, да что там – годы в Амстердаме.

Больница тоже не впечатляла. Пахло здесь точно так же, как и до его отъезда. Неприятный запах въедался в кожу, напоминал о прошлом, о чужих болезнях и смертях, и Андрей уже почти скучал по тому раздражению, которое испытывал в трамвае. По крайней мере, там никакие дурные мысли не лезли в голову.

Они с мамой тогда, одиннадцать лет назад, фактически сбежали. Прикрывались перспективой, новыми возможностями. Андрей даже не знал, сказал ли здесь, на месте, кому-то правду о причине отъезда, поведала ли мать, что заставило её покинуть навсегда родной дом и с уверенностью удалиться в будущее, которое вроде бы даже ничего не несло. Без гарантий, без ничего.

Яворский крепко зажмурился, отгоняя прочь все дурные мысли, и заспешил к рецепции – надеялся, что там ему скажут, куда идти.

- Андрей?

- Ты здесь? – он оглянулся. – Думал, ты в палате. Как же, этот маленький мальчик остался в одиночестве в палате? Кстати, там всё-таки перелом?

- Перелом, закрытый, - подтвердила Юля и встряхнула пакетом с лекарствами. – Меня врач за этим отправил.

- И, разумеется, за свои деньги.

- Ну, - Юля повела плечом, - в конце концов, он же в моей квартире пострадал…

Яворский мог только покачать головой в ответ на это. Чужая наглость никогда не знала преград, а эта пародия на мужчину, Виктор, соответствовал самому противному типажу людей и явно относился к тем, кто плевать хотел на чужое мнение о себе. Впрочем, он и жадным не выглядел, скорее безалаберным, и Андрей считал, что так оно на самом деле и было.

- Пойдём, отдадим, - предложил он. – А потом расскажу тебе кое о чём…

- Хорошо. Я постараюсь быстро, - улыбнулась Юля. – Спасибо, что приехал. Кстати, зачем? Что-то случилось?

- Нет, решил не оставлять тебя наедине с этим, - спокойно ответил Андрей. – Может быть, я сам отнесу? Скажешь, где палата. Чтобы ты не бегала. А то мало ли, ещё что-то от тебя будет требовать, с него станется…

- Не стоит, всё в порядке, - мягко возразила Юля. – Я правда быстро. Или пойдём вместе?

Против этого Андрей возражать не стал. Ему, конечно, хотелось оградить Лебедеву от всего плохого, да и из больницы выйти тоже поскорее хотелось, но нельзя было оставлять больного человека без лекарств, даже такого, как Виктор, тем более, Юлия давно уже всё купила.

Она так уверено шагала по коридорам больницы, словно часто здесь бывала. Андрей аж удивился, хотя, конечно, предпочитал верить в то, что Лебедева просто с первого раза хорошо запомнила коридоры. Он ненавидел больницы, где б они ни были.

- Так не хочу к нему заходить, - созналась вдруг Юля, останавливаясь у двери.

- Да там же не только он, - пожал плечами Андрей.

- Да вроде один, травматолог говорит, что сегодня очень неурожайный год, - нехотя пояснила Юля. – Хотя, как по мне, радоваться надо. Но ладно…

Она открыла дверь и застыла, созерцая, наверное, не самую приятную для неё картину. Андрей аж сам почувствовал нарастающее раздражение, хотя ему на обоих участников сцены было абсолютно наплевать.

- Хм, очень мило, - наконец-то выдавил он из себя. – Как раз есть у кого спросить относительно чудесного ремонта.

Юля обернулась на него, сверкнула глазами, да так, словно собиралась метать громы и молнии, и буквально влетела в палату, уверенным шагом минуя кровати-преграды.

- Чек внутри, - холодно промолвила она, - потом возместишь. И не забудь связаться по поводу возмещения ущерба за ремонт. А вам, - ледяная улыбка была достойна самой настоящей Снежной Королевы, - приятного времяпровождения.

Она вылетела из палаты, захлопнула за собой дверь, а маска равнодушия с лица так никуда и не пропала.

- Не ожидала, - хмыкнула она, а потом шагнула к Андрею и порывисто обняла его.

Мужчине оставалось только в ответ притянуть Юлю к себе. Хотя он знал куда больше, чем Лебедева, тоже отнюдь не ожидал увидеть полураздетую Ольгу и в таком же состоянии Виктора, ещё час назад утверждавшего, что он при смерти.