Красная кнопка

Глава 20

Провожали Макса в отпуск Кузин и Альбинка. Леха с Полиной решили махнуть на отдых, полазить по горам. У них было такое интересное время – затяжной медовый месяц. Даже позавидовать хотелось.

– Ящеров, раз уж решил закосить под простого смертного и ехать в отпуск на паровозе за государственный счёт, мог бы и одеться попроще, а не в пижонские шорты, – ворчал Кузя.

– Альбина, тебе надо срочно заняться просвещением этого деревенского гопника, – усмехнулся Макс, – включи ему хоть модный приговор посмотреть что ли. Чтоб он знал, что это не шорты, а бермуды.

– Смотри не потеряйся в этих треугольниках, а то такого красавца растащат девки на сувениры, – не остался в долгу Кузя.

– Макс, – обняла его за предплечья Алька, – береги себя.

– Это что за провокации, – деланно возмутился Кузя, оттаскивая Альбинку от Макса, – чего с ним сделается, тоже ценность, которую беречь надо, да он сам угроза для большинства окружающих.

– Аль, может оставишь этого ворчуна тут, а сама со мной в отпуск, – пошутил Макс.

– Ящеров, помни, что говорила психолог, – стояла на своем Альбина, – тебе нужно учиться разговаривать, нельзя все держать в себе. И подавлять свои чувства не надо.

– Фадеева, вот никак не пойму, как ты, человек с тонкой душевной организацией, можешь жить с Кузиным? – продолжал дурачиться Макс, но под строгим взглядом Альбины сдался, – ладно, я как раз в поезде еду, прям с порога своим попутчикам всю историю жизни и вывалю, так устраивает?

– Если учесть, что вон та женщина с грудничком назвала свое место и оно по моим подсчётом в твоём купе, то собеседники у тебя что надо, – хохотнул Кузя.

Единственными соседями по купе и правда оказалась мамаша с грудничком. Соседство прямо скажем не завидное. Но попутчица Елена и ее семимесячная дочь София оказались безобидными. София смотрела на мир открытыми голубыми глазами, улыбалась ртом с молочными зубами и активно тянула руки к Максу.

– Это ей отца не хватает. Папа наш военный, почти все время в командировках, – пояснила Елена, – София его мало видит, вот и тянется к мужчинам, наверное, думает, что это папа.

– Не жалеете, что замуж за военного вышли? – интересовался Макс, взяв таки на руки малышку, отчего та залилась смехом.

– Всякое бывает, – спокойно констатировала Елена, – мы же одни совсем, родные далеко, помочь некому особо. Но, нет, ни жалею и не жалела ни одной минуты. Мы семья и должны быть вместе. Мама мне предлагала после рождения Сони к ним переехать, чтобы с ребенком помогли, у нас условия – то не фонтан, военный городок, сам понимаешь, есть только необходимое. Но нет, я с Серёжей, за своим мужчиной я как за каменной стеной. Да и он из командировки и со службы возвращается, знает, что дома ждут. Ты прости, – спохватилась Елена, – разболталась, Сонька на тебе повисла.

– Нормально, – улыбнулся Макс, – она прикольная.

– Ты добрый, – мягко улыбнулась Елена, – маленькие дети к людям очень чувствительны, к злым на руки ни за что не пойдут. А Сонька к тебе сразу потянулась. Так что можешь своих детей смело заводить. Отцом будешь замечательным.

– Не с кем детей заводить, – невесело проговорил Максим.

– Такой видный парень и не с кем? – удивилась Елена, – хотя ты молодец, надо выбирать, чтобы навсегда, а не так, поженились, разбежались.

Доехали весело, без происшествий, поезд пребывал в шестом часу вечера, Макс помог Елене с вещами. Ту на вокзале встречал муж. Он приехал раньше, чтобы решить вопрос с жильем.

Макса не встречал никто, он правда и не мальчик, сам способен до дома добраться, маме он позвонил, она была не дежурстве, сказала, что отец в Москве в командировке, дома Крис и быстро отключилась.

Максим ступил на привокзальную площадь и глубоко вздохнул, ну вот он и дома. Вопреки желанию поехать по знакомому адресу и посмотреть, что изменилось у рыжей во дворе, вдруг она дома, и он сможет ее увидеть, Макс спокойно шагнул в сторону такси и назвал адрес родительского дома.

Двор остался прежним, разве что на газоне с одной стороны дорожки стояла чья-то девятка, а с другой – детская коляска. Встречать Макса вышел высокий темноволосый мужчина с ребенком на руках. Макс остановился, скидывая сумку с плеча. Мужчина оценил его взглядом и проговорил ребенку:

– Все, Паха, лафа кончилась, папаша твой приехал, – усмехнулся и продолжил, – теперь займётся твоим воспитанием, чтобы ты ни делал на дядю Рому свои мокрые дела.

– Рома, возьми для Пашки игрушку, он без нее закапризничает, – прокричала женщина из дома.

Макс глянул себе под ноги, нет, все по-прежнему, он одет не по погоде, в бермуды и кроссовки, в которых и ехал в поезде, возле его ног стоит дорожная сумка, плитка на дорожке уложена ровно, как и была все годы до этого. Земля не разверзлась у него под ногами, он стоит на ней устойчиво, но у него почему-то было ощущение, что его покачивает, как на корабле.

Макс стоял и глубоко дышал, сжимая и разжимая кулаки. Внутри закипала раскалённая лава. Голова висела на плечах стопудовый гирей и поднять ее, чтобы посмотреть перед собой на ребенка и женщину, было непосильной задачей.

– Максим, – тихо, с шумным выдохом произнес все тот же женский голос.

Макс поднял глаза и увидел ее на крыльце, сначала в поле зрения попали смешные теплые носки, такие любила Кристина. Затем ноги, стройные, гладкие ноги, голые до округлых колен, дальше шло домашнее серое платье, поверх которого была накинута мамина вязаная шаль, ее в а груди сжимали тонкие руки. Острый подбородок, пухлые губы, маленький вздёрнутый носик и глаза. Вот они, два ярких драгоценных камня. Ничего не изменилось, они сияют так же ярко, как и тринадцать лет назад, когда он впервые в них взглянул. И точно так же, как смотрел в них последний раз в больнице, несколько месяцев назад.

Взгляд Макса стал острым, Элька в ответ поежилась и ещё сильнее сжала пальцами шаль. Пашка завозился на руках Романа, и громко завопил. Элька слетела с крыльца, выхватывая ребенка и поворачиваясь с ним к Максу:

– Максим, я, я, – начала говорить и стушевалась, – давай поговорим, – закончила с жалобной интонацией.

Макс говорить не стал, побоявшись, что голос ему изменит, только мотнул головой из стороны в сторону и, чеканя шаг, отправился в сторону калитки.

Элька с Пашкой на руках и Роман остались стоять на дорожке, глядя ему вслед.

– Вы чего тут выстроились, Эль, ты ещё и раздетая, не май месяц же, – сказала Кристина, выглядывая из дома.

– Тут брат твой в отпуск приехал, – проговорил Роман, потому как Элька стояла шмыгая носом и утирая слёзы, – только он куда-то свалил.

Кристина мигом сбежала с крыльца и приобняла Эльку за плечи:

– Эль, не плач, пойдем в дом, никуда он не денется, пересечься и вернётся.

– Даже разговаривать не стал, – севшим голосом проговорила Элька.

– Все, пошли в дом, займёмся ребенком и ужином, а Рома сейчас его найдет и в чувство приведет, – выразительно взглянула на мужа.

– Я? – поднял удивлённо вверх брови Любимов.

– Ты сыщик или где? – строго спросила Кристина.

Роман не нашелся что ответить.

– Вот и ищи, – припечатала Любимова.

Элька с Кристиной ушли в дом, а Роман пробормотал себе под нос:

– Угораздило же связаться с семейкой.

– Я все слышу, – раздался голос Кристины.

– Мышонок, я говорю, люблю тебя, кинь мне ключи от машины, а то пешком я твоего брата боюсь, не догоню.

Роман выехал из ворот и набрал уже знакомый номер на телефоне.

– Что случилось? – раздался в трубке серьезный голос.

– Сын ваш домой приехал, в отпуск, и узнал, что у него сын есть, о котором его никто не потрудился предупредить. Теперь ваш наследник скрылся в неизвестном направлении, а жена моя велела его искать.

На другом конце телефона раздался тяжёлый вздох и чертыханье.

– Любимов, я тебе адрес скину, Макс, скорее всего, будет там. Ты поговори с ним, объясни ситуацию, – Роман поморщился, собеседник, будто уловил его гримасу и продолжил, – знаю, что должен был сам, но у нас здесь все непросто, короче…

– Да понял я все, поговорю с Максом.

– Спасибо, и это, ты машину возьми в гараже, на своей не езди.

– Что это за аттракцион неслыханной щедрости? – удивился Роман.

– Просто на твоей прекрасной машине только надписи не хватает: "доблестная полиция", а там, куда ты едешь, сотрудников не очень любят, так что прикид можешь тоже поменять.

– Хорошо, накину вашу кожаную куртку, папа, – съязвил Роман, – она как раз дорого выглядит, за своего примут, – усмехнулся и нажал отбой.