Красотки в неволе

1. Ужин в ноябре

– Ненавижу его!

Дейдра Уайли швырнула набитую до отказа красную сумку на стол, за которым уже потягивали вино три ее подруги. Дейдра опоздала на целых полчаса, и все из-за Пола. Сто раз она ему напоминала, что сегодня он обязан явиться вовремя, потому как у них назначен традиционный ежемесячный «ужин мамаш». И все-таки он опоздал.

Весь день лил ледяной дождь, и сейчас безжалостный ветер стегал снежной крупой по темным окнам «Клеопатры». Этот ресторанчик со смешанной французско-египетской кухней открылся у них в Хоумвуде совсем недавно. Дейдра вымокла до нитки. Она так гнала, что дорогой сбила белку – пушистое тельце взмыло в воздух и с размаху шмякнулось о чей-то белый штакетник.

– Да, ненавижу! – Дейдра стряхнула капли дождя с медно-рыжих волос и рухнула на стул. – Ненавижу своего мужа!

Первой начала смеяться Лиза. Следом захихикала Анна. Никто бы не подумал, что эта худощавая дама в строгом деловом костюме может так развеселиться. Последней не выдержала Джульетта. Лучшая подруга Дейдры, она всегда и во всем старалась ее поддержать. Да же в тех случаях, когда сама Дейдра чувствовала, что не вправе рассчитывать на чью-либо поддержку, включая свою собственную.

– В самом деле. Этот твой Пол… – Лиза изо всех сил старалась выдержать серьезный тон, – форменное чудовище!

– Ты должна немедленно с ним развестись! – Откинувшись на спинку стула, Анна потянулась, и Дейдра успела заметить мелькнувший в вырезе белой крахмальной блузки пунцовый кружевной лифчик.

Как раз в тон помады на губах Анны.

– А я возьму его себе, – заявила Джульетта. – Обожаю Пола.

Пола обожали все: подруги Дейдры, ее семья. Ну ладно, она тоже его обожала – самого нежного, самого доброго человека на свете, полную противоположность тем паршивцам, которые исковеркали ее юность и раннюю молодость. Если за кого и стоило выходить замуж, то лишь за Пола. Только с ним она могла пройти через процедуру оплодотворения в пробирке, вырастить близнецов, взять кредит на дом, водить машину, настраивать телевизор и размораживать холодильник. Словом, он был хорош во всем. Кроме постели.

В отличие от Ника Руби, ее прежнего приятеля-гитариста, коллеги по сцене и бессменного обладателя титула «Лучший любовник в ее жизни». Дейдра давно похоронила свою карьеру певицы, а Ник по-прежнему выступал. Не далее как сегодня утром она прочла в «Тайме», что он играет в Нью-Йорке, куда не давно перебрался. Стало быть, сейчас Ник находился в каких-нибудь двадцати пяти километрах к востоку от кресла Дейдры в «Клеопатре». В этом-то все дело. А вовсе не в том, что Пол задержался, что она сбила белку, что Зою вы рвало в машине, крыша протекла, а дантист сказала, что ей нужно лечить корень и поставить три коронки. Дело в том, что в голове у Дейдры поселилась одна предательская мыслишка и не давала ей покоя: та яркая, полная событий жизнь, которой она некогда жила и к которой вполне могла бы вернуться, совсем рядом!

– Ник Руби переехал в Нью-Йорк, – объявила она.

Это имя что-то значило только для Джульетты.

– Тот парень из Беркли! Музыкант! – ахнула она.

– Мистер Секс, – кивнула Дейдра, наполняя из бутылки свой бокал.

– Боже! – выдохнула Джульетта. – Я уже нервничаю.

– Тебе-то с чего нервничать? – возразила Дейдра. – Не ты же собираешься закрутить роман.

Она смотрела на Джульетту, но краем глаза уловила, как Анна и Лиза переглянулись.

– Потому и нервничаю. – Голос у Джульетты дрогнул.

– Ты всерьез думаешь закрутить роман? – поинтересовалась Анна.

Думает ли она?.. Да, думает. Закрутит ли на самом деле? Большой вопрос. Романы – хлопотное дело, никакого времени не напасешься: то и дело приходится лезть под душ, менять нижнее белье. И постоянно врать.

Желание, которое бродило в ней и покалывало пузырьками шампанского, вдруг растеклось как река в половодье, из просто сексуального превратилось в нечто большее.

– Наверное, мне не он нужен, – попробовала объяснить Дейдра. – Наверное, мне нужно опять начать петь.

Она оборвала свою музыкальную карьеру так же круто, как и отношения с Ником: от казалась от главной роли в мюзикле «Кошки» и пошла учиться на социального работника. Это была ее первая и вполне безуспешная проба на поприще общественно полезной деятельности. После социальной работы – к тому времени они с Полом уже поженились – она пробовала себя в качестве биржевого маклера (и все время пыталась отговорить людей от покупки акций), дизайнера (до тех пор, пока не начала объяснять клиентам, что вы бранные ими голубые обои с розовыми цветочками – чистой воды безвкусица) и воспитателя в детском саду (где продержалась меньше всего).

Почему она никогда не пыталась вернуться на сцену? Никакое другое занятие, пусть даже более достойное и менее обременительное, не доставляло ей такого удовольствия. Она скучала по той обольстительной девчонке, которой была в те времена. Девчонка являлась на концерты в прозрачных блузках, беззастенчиво демонстрируя роскошный бюст; на стареньком «кадиллаке», в одиночку, могла проделать весь путь из Калифорнии до Нью-Йорка. Она ничего не боялась и не испытывала ни малейших сомнений по поводу собственной персоны.

– В свое время я была красоткой, – вздохнула Дейдра.

Десять лет и семь килограммов назад.

– Всегда мечтала быть красоткой. Да где уж мне… – откликнулась Анна.

Бледная и худая, с тонкими русыми волосами, Анна в своем деловом костюме выглядела бесполой. Только пунцовые губы сверкали ярким флагом ее чувственности.

– А я этого терпеть не могла, – заметила Джульетта.

Дейдра считала, что Джульетта и сейчас – что надо. Хотя и старается изо всех сил это скрыть – носит бесформенные свитера и затягивает длинные темные волосы в неизменный тугой пучок на затылке.

– А я до сих пор красотка, – заявила Лиза, улыбаясь молоденькому официанту, который топтался неподалеку.

Стоило ей поманить его пальцем, как он со всех ног ринулся к ним с блокнотом наизготовку.

«Вот и я так хочу», – с завистью подумала Дейдра.

Ее восхищали уверенность и спокойствие подруги. Лиза вовсе не красавица. Из них четверых по-настоящему хороша только Джульетта. Даже Дейдра, если бы захотела и приложила некоторые старания, могла дать Лизе фору по части внешности. Но Лиза держала себя в идеальной форме – подтянутый живот (это после четырех-то беременностей), чистая кожа, белоснежные зубы, концы прямых белокурых волос подстрижены ровнехонько, словно отрублены ножом гильотины.

– Здесь нужно заказывать ягненка. – Лиза захлопнула меню. – С кровью, разумеется.

Джульетта и Анна тоже заказали ягненка. Всегда так – как Лиза, так и они. Слова ей поперек не скажут. Дейдра и сама рот открыла, чтобы заказать то же самое, но вдруг подумала: не хочу ягненка! Не хочу я этого проклятого ягненка. Вообще не хочу есть! Дожидаясь Пола, она от раздражения и злости сжевала все чипсы. И оливки. И сыр. Словом, сейчас она со всем не голодна.

– Я буду только пить, – бросила она официанту. – Будьте любезны – еще бутылку вина.

Подруги в ужасе замерли.

– Но ты должна съесть хоть что-нибудь, – взмолилась Джульетта.

– Нет! – Дейдра почувствовала себя предводительницей повстанцев. – Мне нужно худеть. Ну же, дамы, разве вы никогда не хотели отбросить все правила нашей размеренной провинциальной жизни – ежедневное трехразовое питание, еженедельная смена постельного белья – и немножко побезумствовать?

Но что считать безумством в их ограниченном мирке? Джульетта полагала, что новый ковер в гостиной вполне мог удовлетворить стремление Дейдры к переменам. Анна предложила найти работу, но более спокойную и доходную, чем пение. Лиза вспомнила, что в их спортивном клубе открывается пилатес-класс. Физические упражнения потребуют много энергии и сожгут много калорий. На что Джульетта робко предположила, что, может быть, лучше йога, ее успокаивающий вариант? Дейдра пила вино и качала головой.

– По-моему, тебе просто необходим «маленький дружок», – в конце концов заявила Лиза.

Вот уже несколько месяцев подряд Лиза расписывала перед ними достоинства своего «маленького дружка» – то бишь миниатюрного вибратора. И делала это с тем же энтузиазмом, с которым рекомендовала использовать зубную пасту для чистки серебра (у Дейдры не было никакого серебра, а если бы и было, она ни в жизнь не стала бы его чистить) и укладывать детей спать в семь часов (пускай попробует: Зак и Зоя, первоклассники, обычно вовсю резались в видеоигры, когда она и Пол уже видели десятый сон).

– Благодарю покорно. Предпочитаю хороший пенис, – отрезала Дейдра. – Где его найти, вот в чем вопрос.

– Пенис малоэффективен, – возразила Лиза. – А «маленький дружок» – ж-ж-ж – гарантирует оргазм каждый раз.

Джульетта сомневалась:

– Думаю, со мной эта штучка не сработает.

– Не беспокойся, она срабатывает со всеми.

– Даже если ты никогда не испытывала оргазма? – Джульетта не верила во всемогущество «дружка».

– Ты никогда не испытывала оргазма? – Анна была в шоке. – Даже сама с собой?

Джульетта вспыхнула:

– Особенно сама с собой.

– Поверьте на слово, – настаивала Лиза. – Испробуйте эту штуку в сочетании хоть с Купером, хоть с Полом – и вы поймете, что такое настоящий секс.

Ну нет, на это Дейдру не купишь.

– Ни за что не поверю, что какая-то механическая штуковина может доставить мне больше удовольствия, чем Ник Руби.

– Вообще-то ты, пожалуй, права, – вздохнула Лиза. – Самые сильные ощущения от секса я тоже получила без электронного вмешательства.

Увлекшись беседой, они только сейчас заметили официанта с подносом. И когда только успел подкрасться? Его щеки розовели как мясо, которое он принес. Дейдра подавила смешок и, вскинув брови, взглянула на подруг. Те старательно избегали ее взгляда – сами еле удерживались от смеха. Как только официант удалился (крайне неохотно, как показалось Дейдре), все подались вперед.

– Ну?

– Я тогда работала маклером на Уолл-стрит, – начала Лиза, отрезая кусочек мяса. – Там-то его и встретила, этого парня. Потрясающий красавец, уверенный в себе и все такое. Мы с ним несколько недель отчаянно флиртовали. И вот однажды, в конце рабочего дня, стоим у вешалки, разговариваем, и вдруг я – уж не знаю, что на меня нашло, – протягиваю руку и хватаю его. Сами понимаете за что. Никто из нас не произносит ни слова. В конторе пусто, и все происходит прямо там, на столе. Мы даже не раздевались.

– И тебе не было стыдно встретиться с ним на следующий день? – спросила Джульетта.

– Стыдно? Еще чего! Чувствовать свою власть над мужиком, знать, что он в любую минуту – твой, стоит тебе только захотеть?! Чудо!

Анна мечтательно вздохнула:

– То же самое у меня было с Дамианом. Мечтать о собственном муже после десяти лет супружеской жизни? Конечно, муж Анны, Дамиан, длинноволосый режиссер-англичанин с интересной бледностью в лице, выглядит сексуальнее всех трех остальных мужей, вместе взятых. Но все равно поверить в страсть к законному супругу Дейдра не могла. И слушать о семейных отношениях не желала.

– Мужья не в счет, – сказала она.

– Ладно, – не стала спорить Анна. – До Дамиана лучший секс у меня был в гондоле. То есть в гондоле подвесной дороги, в Швейцарии. Секс на троих – я и два австрийца. Рольф и Вольф. Встреча, можно сказать, прошла на высоком уровне. Во всех смыслах. Мы ведь поднимались в горы.

– Ты нас разыгрываешь, – не поверила Дейдра, хотя воображение услужливо подсунуло ей весьма убедительные образы Рольфа и Вольфа, двух могучих блондинов.

– Что касается Рольфа и Вольфа – точно, разыгрываю. Я и не подумала спросить, как их зовут.

– Наверняка тебе было… – Джульетта не сразу подобрала нужное слово, – тесновато.

– Именно, – ухмыльнулась Анна. – Ну а ты, Джульетта?

Джульетта покачала головой:

– Никаких оргазмов, никакого выдающегося секса.

– Ни разу, ни с кем? Так не бывает, – настаивала Анна.

– Ладно. Будем считать – с моим первым парнем. Мне было семнадцать. Мы с мамой только что переехали в Париж. Я – молоденькая американочка, очень наивная. Он – француз. Ну, вы знаете, какие они, французы.

– Не совсем, – вставила Дейдра. Хм. Помнится, в газете говорилось, что Ник Руби провел пару лет во Франции…

– Французы, когда влюблены, готовы на все, лишь бы доставить женщине удовольствие.

– Ну и?

– Иногда даже француз бессилен, – констатировала Джульетта. – Но я любила. Благодаря ему была даже счастлива, что мама притащила меня во Францию. С ним рядом я перестала то сковать об отце.

Они все знали историю Джульетты: красивый американский актер – папа женится на красивой француженке-маме и поселяет ее вместе с новорожденным младенцем в своем родном городке в Пенсильвании, а сам месяцами разъезжает по стране. Денег у родителей нет, но они безумно любят друг друга. Все прекрасно. До тех пор, пока однажды мама Джульетты не осознает, что сыта по горло постоянным безденежьем, и вместе с юной Джульеттой не удирает в Париж. Папа теряется в джунглях Голливуда; мама горько разочарована и одинока, но по крайней мере дома, во Франции.

– Ну и что было дальше? У тебя с этим французиком? – нетерпеливо спросила Дейдра.

– А ничего. Мама устроила так, что мы расстались. Он изучал искусство, и это пугало ее до смерти. Она сама вышла замуж за папу по любви и считала это роковой ошибкой. Она уговорила меня уехать на год в Нью-Йорк. К концу года он, конечно, нашел себе другую.

– Ужас.

– Вовсе нет. В конце концов я поняла, что мама была права. Она говорила, что в замужестве главное – надежность. Наверное, это разумно.

– Что толку в надежности, если ты не испытываешь оргазма? – возразила Анна.

Что толку в надежности, – подумала Дейдра, – если ради нее ты выходишь замуж за Купера Шалфона?

Дейдра обожала Джульетту и не выносила ее чопорного богатея-мужа.

– Когда ты закончишь свои медицинские курсы, – напомнила она Джульетте, – тебе для надежности больше не нужен будет Купер.

Сын Джульетты, Трей, страдал синдромом Аспергера, формой аутизма. Следующей осенью Джульетта собиралась пойти на курсы по реабилитационной медицине. Но сейчас с сомнением возразила:

– Это если меня примут.

Дейдра нахмурилась. Конечно, она сама по части карьеры не бог весть какой специалист, из них только Анна работала в большой компании и на хорошем месте. Но до такой степени не верить в себя – это уж слишком. А Куперу, разумеется, робость жены только на руку. Держит бедняжку Джульетту на коротком по водке, как щенка. Идея с медицинскими курсами, по крайней мере, открывала перед ней перспективу со временем вырваться из-под его власти.

– Боже, опять сомневаешься? Решила ведь, что пойдешь учиться.

– Да, конечно… Но я бы сразу все это забросила, если бы могла завести еще одного ребенка. – Ореховые глаза Джульетты по очереди остановились на каждой из подруг. – Вот чего мне действительно хочется.

– Ребенка?

Дейдра не скрывала своего удивления. Они познакомились шесть лет назад – четыре молоденькие мамаши, измученные хроническим недосыпом, как заведенные толкающие коляски с первенцами по главной улице Хоумвуда. За это время Лиза родила еще троих ребятишек, но остальные держались стойко. Дейдре стоило такого труда забеременеть и выносить близнецов, что после их рождения она твердо решила – с нее хватит. Анна и Дамиан, оба увлеченные работой, ограничились одним ребенком. Дейдра всегда считала, что с таким проблемным сыном Джульетта ни за что не захочет испытывать судьбу еще раз.

– А я думала… – Дейдра боялась невзначай обидеть Джульетту. – Ведь Трей…

– Дело не в Трее, – перебила Джульетта. – Я не могу решиться поговорить с Купером.

– А при чем тут Купер? – Лиза аккуратно разрезала последний кусочек своего ягненка и половину отправила в рот. – У нас в семье раз и навсегда заведено: деньги и работа – забота Томми, дом и дети – моя.

– Да, но… – Джульетта смутилась еще сильнее, чем при обсуждении достоинств «маленького дружка». – Купер настаивает, чтобы по всем важным вопросам я советовалась с ним.

Лиза покачала головой:

– Если б я захотела ребенка, я бы, возможно, и поставила Томми в известность, но потом взяла бы и родила.

Джульетта вздохнула:

– Купер сильно огорчится…

– Я согласна с Джульеттой, – поддержала Анна. – Я бы тоже не смогла принять важное решение, не посоветовавшись с Дамианом. И он все со мной обсуждает. Мы партнеры во всем, и меня это устраивает.

– У тебя что, нет собственных желаний? – спросила Дейдра. – Сама-то ты чего хочешь?

Анна отодвинула тарелку с недоеденным мясом и обвела глазами зал:

– Я бы хотела стать хозяйкой этого заведения. Это мой вариант еще одного ребенка – открыть собственный ресторан.

– Ничего себе! Ты нам никогда ничего об этом не говорила.

Анна не переставала удивлять Дейдру: кокетливым бельем под пуританскими костюма ми, сдержанными манерами, скрывающими ее страстную натуру.

– Это всегда казалось таким недостижимым. Особенно если учитывать, что я в семье главный кормилец, – объяснила Анна. – Но в один прекрасный день, когда какой-нибудь фильм Дамиана наконец попадет в яблочко, у меня точно будет ресторан!

– Нельзя все откладывать на «один прекрасный день», – сказала Лиза. – Я это поняла, когда умерла мама.

Лизе было всего шестнадцать, когда ее мать умерла от рака. Анна тоже еще студенткой потеряла обоих родителей.

– Ты права, – согласилась Анна. – Но я почти уверена, мой прекрасный день не за горами. Дамиан заканчивает новый фильм, и мне кажется, это как раз то, что надо.

Они помолчали немного. Затем Дейдра спросила:

– А ты, Лиза? Какая у тебя цель?

– Никакой! – Лиза умудрилась произнести это так, будто не иметь цели – большое достоинство.

– Брось. Есть же у тебя какое-нибудь заветное желание?

Дейдру всегда восхищала самоуверенность Лизы. Если только это не переходило в самодовольство.

– Как насчет того, чтобы управлять между народной корпорацией? Или стать первой женщиной-президентом?

– Нет. Честно, не тянет. Меня моя жизнь вполне устраивает.

– Ты слишком совершенна для этого мира, – подпустила шпильку Дейдра. – Не иначе по тебе плачет мир иной.

– Ты, между прочим, тоже не назвала своей цели, – парировала Лиза.

Разве? Просто ее желание было настолько сильным, что она не могла определить его од ним словом.

– Я хочу снова стать красоткой, – наконец нашлась она.

– Подумаешь, тяжкий труд от зари до зари, – съехидничала Анна.

– Быть красоткой, может, и не труд, а вот стать ею – еще какой труд. И не на один день.

А как же иначе? Шоколад и мороженое вволю шесть лет подряд даром не проходят. Потребуются радикальные меры. Одним пропущенным ужином не обойдешься, тем более если наверстывать калории рюмками.

– У меня есть отличная диета и специальный комплекс упражнений, – предложила Лиза.

– А? Нет, спасибо, – поспешно отказалась Дейдра. Лиза всегда предлагает такое, что нормальному человеку не по силам. – А еще я хочу повидать Ника Руби. Он выступает в клубах, и вы все могли бы поехать со мной. Почему бы не перенести в один из клубов наш следующий ужин?

Подруги с сомнением переглянулись.

– Ну же! Девочки! – воскликнула Дейдра. – Если вас там не будет, я могу натворить черт знает что.

– Ладно. – Джульетта посмотрела на Анну и Лизу. – Мы с тобой поедем.

Дейдра набрала в грудь воздуха:

– И еще я хочу попробовать снова петь…

В это время на другом конце зала заиграл рояль. Дейдра не обратила внимания на стоящий в углу небольшой черный инструмент, когда, вся на нервах, ворвалась в ресторан. Хуже того, не заметила она и миссис Замзок, детсадовскую воспитательницу близнецов и свою бывшую начальницу. Теперь миссис Замзок – в туго завитых локонах, с любимой помадой цвета фуксии на губах – заняла место у рояля.

– Боже милостивый, – выдохнула Дейдра, закрываясь рукавом. – Это воспитательница Зака и Зои. Как неудобно.

– Что неудобно? – спросила Джульетта.

Лиза вообще считала, что Дейдре надо пойти и исполнить какую-нибудь песенку под аккомпанемент начальницы.

– Ты ведь хочешь петь? Ну так и начни пря мо сейчас, – поддержала подругу Анна.

– Еще чего! Не хватало мне стать ресторанной певичкой в Нью-Джерси! – возмутилась Дейдра. – Нет уж. Я хочу быть звездой!

Остальные уставились на нее. Неужели она это произнесла? И неужели она этого действительно хочет?

– Только попробуйте засмеяться. – Дейдра обвела подруг грозным взглядом.

– Не будем, – успокоила ее Джульетта.

– Предлагаю заключить договор, – сказала Дейдра. – За месяц, к следующей нашей встрече, каждая должна хоть на шаг приблизиться к своей цели.

– Отлично, устроим состязание, – кивнула Лиза. – Так интереснее.

– Состязание?

От одного только слова у Дейдры заколоти лось сердце. В животе похолодело от волнения и… от чего еще? Ну да, верно, от страха. Состязание. Значит, от разговоров придется перейти к реальному делу.

– И знаете что? – Лиза подалась вперед, как будто уже стояла на стартовой линии. – Я придумаю себе цель. Что-нибудь стоящее. Ну, что скажете, дамы?

– Я попробую поговорить с Купером о ребенке, – пообещала Джульетта. Руки у нее дрожали, но она этого не замечала.

– Сделай это сразу после секса, – посоветовала Анна, подкрашивая губы. – А еще лучше – в процессе. Лично я заведу разговор с Дамианом о ресторане именно в постели.

Дейдра чувствовала, как по всему ее телу проходит горячая волна. Она зарождалась где-то в животе, поднималась к груди, потом по шее, к губам, заполняла череп и, казалось, из темени вырывалась наружу. Все должно измениться. Не только у нее – у них всех. И причиной тому – она. Она это затеяла. Теперь у нее нет выбора. Остается только одно – идти вперед.