Кровь и ложь

Я забралась внутрь и села вместе с Лиамом. Я положила его голову на свои холодные ноги, кожа которых покрылась гусиной кожей. Затем я снова надавила на его рану. Двери машины с грохотом захлопнулись, раздался визг шин, а белый прожигающий свет фар осветил дорогу впереди нас.

Пока мы неслись сквозь темноту, я слышала обрывки разговора Лукаса и Мэтта: «он пытался пристрелить её»… «в отключке, но не мёртв»… «думаю, серебряная пуля»… «Грег едет».

— Эта дорога не ведёт в больницу, — сказала я, когда Мэтт свернул налево, а не направо.

Он развернулся почти всем телом и уставился на меня.

— А мы и не едем в больницу. И даже не к ветеринару, — в тоне его голоса не было ни грамма юмора. Только злость.

Он был зол на меня. Интересно, было ли это связано с тем, что случилось сегодня, или были иные причины его враждебного поведения — например, тот факт, что я была на помолвочной вечеринке под руку с Альфой вражеской стаи.

Я опустила глаза на Лиама и осторожно провела пальцами по длинным шелковистым чёрным прядям на его шее. Его шерсть начала укорачиваться и исчезать в порах кожи. Затем его морда тоже укоротилась, а уши сместились ниже и оказались по бокам от его лица.

— Ребята, он перевоплощается, — чёрные очертания головы, лежащей на моих ногах, превратились в человеческое лицо землистого цвета с побледневшими приоткрытыми губами.

— Чёрт, — сказал Лукас.

Я поняла, что это был плохой знак. Но почему, я не з…

Моя рука остановилась на лбу Лиама.

Мой папа перевоплотился в человека, когда серебро проникло ему в сердце, высосав всю его волчью магию и жизненные силы.

Всё поплыло у меня перед глазами, а мои пальцы, сжимающие скомканный и пропитанный кровью топик, так сильно напряглись, что по гладкой поверхности бедра Лиама потекли струйки крови.

Лиам умирал.

ГЛАВА 33

Пока мы ехали к дому Лиама, пошел дождь. Лёгкие капли начали ударять в лобовое стекло, а тело Лиама теперь было укутано в голубое покрывало.

Мой голый живот был усеян мурашками, и не из-за погоды, а из-за опасного состояния Лиама. Я вспомнила о том, как другая серебряная пуля пронзила плоть другого волка. Я скрестила руки перед собой, желая прикрыть себя и унять дрожь в теле.

Сразу же после того, как мы приехали, мужчина средних лет, одетый в резиновые тапки и голубой медицинский халат постучал в дверь.

— Где Лиам?

Как я поняла, это и был Грег, доктор, о котором Мэтт упомянул в машине. Он не был членом стаи, он даже не пах волком. Судя по тому, как он был одет, он был самым настоящим доктором. Он быстро вошёл внутрь, сжимая в одной руке чёрную нейлоновую сумку. Я провела его в тёмную комнату Лиама, стараясь не смотреть на мертвецки бледное тело, лежащее под коричневым флисовым одеялом.

И хотя я не сводила глаз с картины с изображением огромного пера павлина под стеклом, висевшей над камином, я внимательно прислушивалась к тихому разговору, вращавшемуся вокруг Лиама.

— Тебе надо будет помочь мне, Мэтт, — сказал Грег. — Подержи его.

Я стиснула зубы, услышав звон металла — вероятно, хирургические инструменты.

— Готов? — спросил Грег.

Должно быть, Мэтт кивнул, потому что следующее, что я услышала, это хриплый крик, который сотряс комнату. Лиам определённо не был мёртв. Крик стих так же неожиданно, и комната погрузилась в тишину.

Полнейшую тишину.

— Я её вижу, — сказал Грег. — Подержи его ещё раз.

Я крепко зажмурилась.

На этот раз крик был приглушённым, словно способность Лиама издавать звуки потонула в липкой паутине его прерывистого дыхания.

Снова раздался звон металла о металл. Шаги. Полилась вода. Неужели всё закончилось? Может, это Грег мыл руки? Достал ли он пулю?

Я покосилась на Лиама, который лежал без сознания. Его лицо было бледным и блестело от пота, точно таявшая свечка. Такие же блестящие капли пота выступили на широком нахмуренном лбу Мэтта. Он что-то тихо и размеренно говорил, используя нежные слова и их общие воспоминания, чтобы вернуть своего друга к жизни.

Лукас стоял на страже с другой стороны. На нём были джинсы с низкой посадкой, которые он, очевидно, одолжил у Лиама. Когда его мрачный взгляд встретился с моим, я опустила глаза на свой голый окровавленный живот.

Я была здесь лишней… Я не имела права здесь находиться.

Поэтому я вышла.

В гостиной было светло. Слишком светло. Я потёрла глаза, желая стереть ужас этой ночи. В ожидании новостей, я уселась на край дивана. Я попыталась помолиться так, как это делала Эвелин, когда я ходила с ней на мессу, но потом вспомнила, как много я молилась за маму и какой оглушительной была тишина в ответ.

Звуки мужских голосов в гостиной заставили меня поднять голову. Их разговор был всё ещё приглушённым, но я заметила, что он оживился. Должно быть, Грег достал пулю… Либо она не была сделана из серебра.

Это было бы хорошо.

Через некоторое мгновение из комнаты вышел Мэтт. Он сгорбился, но от хмурости не осталось и следа.

— Он… справился…? — нервы не дали моему голосу прозвучать достаточно громко.

— Грег достал пулю. Она цела.

Я провела липкими ладонями по ногам и сделала глубокий вдох.

Мэтт бросил в меня кусок ткани — клетчатая рубашка. Поскольку его рубашка была всё ещё на нём, я заключила, что эта принадлежала Лиаму. Я надела её, и запах Лиама окутал меня.

— Спасибо.

Я не решилась встретиться глазами с взглядом Мэтта. Он был тяжёлым и осуждающим, и это было больно.

— Она была серебряной?

— Да.

Я содрогнулась, а затем потёрла голову, где справа образовалась шишка размером с яйцо, и еще она зудела.

Мэтт сел рядом со мной, от чего подушки дивана смялись.

— Ты в порядке?

— В порядке. Просто немного трясёт.

Мэтт сжал губы.

— Мы сказали, чтобы ты держалась подальше от Эйдана Майклза, но ты не послушала, — он покачал головой. — Я тебя не понимаю, Несс. Я думал, что понимаю. Я думал, что всё о тебе понял. Я решил, что ты просто скромная милая девушка, которая пытается вписаться в стаю, но теперь я не считаю тебя скромной. И не думаю, что ты пытаешься вписаться в стаю.

Я сглотнула, и переплела пальцы рук, лежащих на моих коленях. Как и Мэтт, я уже не была уверена в том, кто я была такая и что я делала.

— Зачем ты встречалась с сосновыми, Несс? И, пожалуйста, не говори мне, что из-за денег, потому что мы все могли бы скинуться и дать тебе столько, сколько нужно. Мы бы сделали это, если бы ты попросила.

Он слегка дотронулся до моего колена, и я вздрогнула.

— Ты не становишься слабой, если просишь о помощи. Это не порок.

Мои глаза начали гореть. От стыда. Но и от благодарности.

Как бы я хотела сбросить с себя груз этой вины, но если бы я рассказала Мэтту о причинах моего визита в Сосновую стаю, я бы подписала себе смертный приговор.

— Это была работа, — солгала я, и когда я повторила эти слова, я услышала, как мама кричит Эвелин: «Нам не нужны ничьи подачки». По крайней мере, это была правда. Как и моя мать, я была гордой. Она пронесла эту гордость через всю свою жизнь, точно броню, и из-за этого её многие уважали.

Мэтт издал неровный вздох.

— Что ты делала в доме Эйдана Майклза?

На этот раз я сказала ему правду. Что я надеялась понять, почему он убил моего отца. Что я хотела записать его признание.

Мэтт фыркнул.

— Что?

— Эйдан Майклз самый крупный спонсор департамента полиции Боулдера. Все офицеры полиции, шныряющие по городу, у него под колпаком. И если бы я мог дать тебе совет, к которому, я надеюсь, ты прислушаешься на этот раз, ни в коем… случае… не иди… в полицию. Некоторые люди из департамента знают о нашем существовании, и разделяют мнение Эйдана насчёт нас… они нас презирают. Если бы они не боялись до чёртиков того, что мы можем сделать с их семьями, они давно бы уже организовали атаку на нас и попытались бы уничтожить.

Лукас вышел из спальни, и мы оба выжидательно посмотрели на него.

— Доброму доктору нужен алкоголь.

Он схватил бутылку текилы из бара на колесиках, стоящего в углу гостиной. Должно быть, я нахмурилась, потому что он добавил:

— Чтобы обеззаразить рану. Мы ещё не празднуем.

Он бросил взгляд на Мэтта, а затем опять исчез в тёмной спальне.

— Как они узнали, что я поехала туда?

Мой голос прозвучал так же тихо, как тот прохладный воздух, что шуршал в вентиляции на потолке.

— Эйдан — враг номер один нашей стаи. Мы взломали его систему безопасности и всё время следим за ним. Мой брат, Коул — компьютерный гений. Он постоянно мониторит этого чувака. Когда он заметил тебя там, он позвонил мне. Лиам и Лукас были со мной. Лиам… он обезумел, — он почесал у себя за ухом. — Он сказал, что ты была очень расстроена решением Хита не мстить за твоего отца. В любом случае, он был уверен, что Эйдан убьёт тебя… или сделает чего похуже.

На меня накатило чувство вины. Но затем я прокрутила в своей голове разговор с Эйданом.

— Эйдан застрелил моего отца, потому что думал, что это Хит. Мог ли Эйдан… мог ли он убить отца Лиама? — мой голос прозвучал так жалобно, и в нём было столько надежды.

Мэтт долго и напряжённо смотрел на меня, а потом медленно произнёс:

— Как я уже говорил, Коул следит за ним. Эйдан был в доме в течение всего вечера.

— Может, он отправил кого-то сделать это вместо него?

— Может.

Одно это слово ободрило меня больше, чем поддержка Джулиана.

Лукас снова зашёл в гостиную. Он не улыбался, но его лицо было более расслабленным.

— Рана затягивается. Он поправляется.

Мэтт испустил вздох.

— Слава Богу.

— Слава Грегу, а не Богу, — голос Лукаса отразился от стеклянных стен гостиной. — Мне надо уведомить стаю.

Испытав облегчение, он сделался оживлённым и чуть ли не плясал. Я даже думала, что он обнимет Мэтта и похлопает его по спине, но Лукас ничего из этого не сделал. Он просто попросил своего друга подвезти его.

А потом, словно вспомнив, что я всё ещё была здесь, Мэтт предложил подбросить меня в гостиницу. Как только я встала, из спальни вышел Грег, вытер руки о серое полотенце, которое напомнило мне о том самом полотенце, которым были обёрнуты бёдра Лиама в ту ночь, когда он…

— Он просит тебя зайти, Несс, — сказал Грег.

ГЛАВА 34

Я так резко вздохнула, что даже закашлялась.

— Он хочет меня видеть?

Грег кивнул, а Лукас и Мэтт обменялись молчаливыми, тяжёлыми взглядами.

— Ты же останешься, Грег? — спросил Лукас.

— Конечно.

Лукас пригвоздил меня взглядом своих голубых глаз.

— Пока один из нас не вернётся.

Интересно, Лукас боялся, что я закончу то, что не удалось сделать пуле, или боялся, что Лиаму может понадобиться врач? Я надеялась, что последнее. К сожалению, Лукас и Мэтт имели полное право мне не доверять.

— Я побуду здесь, — Грег сел на диван, а затем взял большую книгу с кофейного столика из кованого железа. «История Волков».

Интересно, упоминались ли в ней оборотни?

— Мы вернёмся через полчаса максимум, — сказал Мэтт.

— Всё хорошо, — сказал Грег. — Я сегодня не на дежурстве.

Значит, он и правда был настоящим доктором.

Он положил ноги на столик и притворился, что его очень заинтересовало содержимое книги, лежащей у него на коленях.

— С тобой всё будет в порядке, Кларк? — спросил Лукас.

Я сомневалась, что его волновало моё состояние. Скорее всего, его волновало, всё ли будет в порядке с Лиамом, когда я буду в его комнате. И всё же я ответила «да», после чего пошла в спальню. Несмотря на то, что дверь была приоткрыта, я постучала.

— Могу я войти?

Я услышала хриплый ответ:

— Да.

Не оглядываясь на остальных, я вошла в спальню, оставив дверь открытой, чтобы показать им, что у меня не было злых намерений. И хотя Лиам был всё ещё бледен, его щёки немного порозовели, а глаза стали более живыми. Они ярко сверкали в темноте беспокойным светом, заворожив меня. По тому, как сильно были сжаты его челюсти, я поняла, что он был зол.

По-настоящему зол.

Хлопнула входная дверь, и я подпрыгнула.

— Закрой дверь, — его голос прозвучал низко и хрипло, словно пуля оцарапала ему горло.

Моё сердце громыхало, точно ружьё Эйдана.

— Пожалуйста, — его кадык дёрнулся на жилистой шее.

Я закусила губу и бросила взгляд на ручку двери. Наконец, я обхватила пальцами холодный металл и толкнула её. Замок двери резко щёлкнул, и этот звук эхом разнёсся в тишине комнаты.

Я решила никогда больше не смотреть на него после того, что он со мной сделал, но вот я стояла здесь, в его спальне, за закрытой дверью. Эта ночь заставила меня перейти границы моего благоразумия. Я скрестила руки и подняла на него взгляд.

— Я знаю, что ты не можешь смотреть на меня после того, что я с тобой сделал, — он понаблюдал за моей реакцией на свои слова.

Мои ноздри начали раздуваться. От медного запаха крови, перемешанного с запахом его кожи, у меня закружилась голова. А, может быть, это было связано с тем, как пристально он смотрел на меня.

— Жаль, что я не могу отменить свои действия, Несс. Я бы хотел вернуться в прошлое и отпустить тебя, а не вести себя как… как… — и хотя его голос дрогнул, он не отвёл от меня своего взгляда, — дикарь. Мне очень стыдно за то, что я сделал с тобой.

Его голос был мягким, как те капли дождя, которые стучали в окно.

— Ты поэтому загородил меня сегодня от пули? Чтобы я смогла простить и забыть?

— Нет, — он на секунду опустил веки. А когда они поднялись, его глаза сделались ещё ярче, чем прежде. — Я понимаю, что ты никогда меня не простишь.

Невидимый кулак сжал мою грудь.

— Пожалуйста, скажи что-нибудь, — сказал он хрипло.

Прижав руки к животу, я проговорила:

— Я рада, что с тобой всё в порядке.

— Правда?

— Да.

Он приподнял одну бровь, словно не верил мне. Но это была правда, и он, наверное, прочитал это на моём лице, потому что его бровь медленно опустилась.

— Зачем ты это сделал? — спросила я.

— Потому что я был уязвлён, — он посмотрел на картину с пером павлина над камином, — и ревновал.

Я опустила руки.

— Ревновал? К Эйдану?

Он резко посмотрел на меня.

— Что? — его подбородок покраснел.

Я сглотнула.

— Я спросила, зачем ты загородил меня от пули.

— О.

Он, явно, ответил не на этот вопрос. Он снова отвёл взгляд, и у него между бровями залегла глубокая складка.

— Я просто среагировал. Вот и всё.

Его губы едва двигались, но его слова сотрясли воздух, который неожиданно перестал двигаться.

Я едва расслышала его слова, так как его предыдущий ответ эхом раздавался у меня в голове. Ревновал.

— О чём, по-твоему, я спрашивала тебя?

Мышцы на его шее сдвинулись, и он сел чуть выше, а его плечи ещё сильнее прижались к подушкам.

— Почему я обезумел, когда ты пришла ко мне домой, — он закрыл глаза, а затем откинул голову на деревянное изголовье кровати. — От этого разговора мне больнее, чем от выстрела.

У меня в груди перехватило дыхание.

— Я тебе нравлюсь?

Его глаза оставались закрытыми. Он лежал так неподвижно, что я посмотрела на его грудь, чтобы проверить, дышит ли он.

У Лиама были ко мне чувства?

— Ты пытаешься еще больше меня помучить? — его голос дрогнул, разрушив магию его признания.

— Нет. Но почему?

Он распахнул глаза и посмотрел на меня.

— Почему ты мне нравишься?

— Я больше никому не нравлюсь.

— Во-первых, это неправда. Во-вторых, я не знаю. Ты просто мне нравишься. Но, похоже, это чувство не взаимно, — его голос прозвучал хрипло. — Так что, если ты сможешь забыть всё, что я сейчас сказал, будет здорово.

Он отвернулся, и его лицо теперь было повернуто к двери ванной комнаты.

— Я сегодня очень испугалась. Испугалась, что ты умрёшь.

Кровь начала закипать у меня в венах и нагревать кожу.

Я начала ковырять пальцем ноги пушистый ковер, покрывавший почти всё пространство деревянного пола, и разглядывать длинные нити его ворса, пытаясь понять, какого они были цвета, фиолетовые или бордовые. В темноте это было сложно определить.

— Я не ненавижу тебя, Лиам.

Фиолетовые. Они были фиолетовыми. Тёмного, почти сверкающего, оттенка фиолетового.

Босые ноги примяли ворс на ковре, остановившись в нескольких сантиметрах от меня. Моё сердце начало трепыхаться, точно пугливая форель в пруду.

Жар, исходивший от его обнажённого тела, заполнил небольшое пространство между нами. То, что он потеплел, означало, что ему стало лучше, если, конечно, у него не было жара. Может быть, в его рану попала инфекция? Я не смела пошевелиться. Не смела поднять на него глаза. Но Лиам приподнял моё лицо за подбородок согнутым пальцем.

— Я чуть не умер сегодня, Несс. И это напомнило мне о том, что я не бессмертен. Никто из нас не бессмертен. Может быть, мы и сильнее людей, но мы не будем жить вечно.

Мне сдавило горло.

— Знаешь, о чём я подумал, когда в меня попала пуля? — его зрачки пульсировали, прожигая меня насквозь.

— О чём? — выдохнула я.

— Что я не хочу умирать, зная, что ты считаешь меня ублюдком.

Я отстранила голову назад подальше от его пальца.

— Лиам…

— Дай мне закончить.

Его голос был мягким, но дрожал, как будто его уверенность в себе ослабла после того, как моя голова перестала касаться его пальца.

Я собиралась сказать, что я не считала его ублюдком. По крайней мере, теперь. Когда он закрыл меня собой от пули.

— И вторая мысль, которая возникла у меня в голове, — он завёл непослушную прядку волос мне за ухо, — это то, что я не хотел умирать, пока не поцелую тебя.

Я моргнула.

— Ты хочешь меня поцеловать?

Может быть, я не так расслышала его, и он сказал «пока не убью тебя», тогда… это было совсем неловко.

— Да, Несс Кларк. Я бы хотел тебя поцеловать.

И тут меня осенило, что Лиам не подозревал меня в убийстве своего отца. Я закрыла глаза.

— Не надо, Лиам. Не надо меня любить. Я плохая. Для тебя… я плохая.

Мои ресницы намокли. Нет, нет, нет… Я не могла заплакать. Не перед Лиамом. О, Боже. Я совсем расклеилась.

— Почему мне не следует любить тебя?

— Потому что… не следует.

Слёзы потекли у меня из глаз.

Предательские слёзы.

Я почувствовала, как его большие пальцы прошлись по моим щекам, а затем задержались по бокам от моего лица и слегка завели мою голову назад.

— Тебе придётся дать мне более весомую причину.

И тогда я взглянула на него. Моё сердце так бешено билось, что было готово вырваться из груди. Более весомой причиной была правда.

— Тамара, — выпалила я имя рыжей девушки, не зная, что ещё сказать.

— Тамара?

— Ты ей нравишься, Лиам. Я не могу так с ней поступить.

Моё объяснение прозвучало жалко. И я бы не удивилась, если бы он закатил глаза.

— Дай-ка мне кое-что прояснить. Мне плевать на Тамару.

— Но…

— Сходи со мной на свидание.

— Лиам…

— Одно свидание. Обещаю, что буду в одежде.

Один уголок губ Лиама приподнялся.

Ну, конечно, ему обязательно надо было обратить моё внимание на то, что он был раздет.

— Лукас сказал, что члены стаи не могут встречаться.

— Лукас дурак, и это липовое правило. Я знаю наверняка, что двое волков из нашей стаи вместе.

На какое-то мгновение я задумалась над тем, кто это мог быть, но затем сосредоточилась на более актуальной проблеме.

— Мы соперники. Соперники не могут встречаться.

Мускул на его челюсти дёрнулся.

— Кто это сказал?

— Это было бы неэтично.

— Серьёзно?

Его лицо нависло надо мной.

Я облизала губы, которые пересохли, как и моё горло.

— Да. Серьёзно.

— Тогда откажись.

От его слов что-то щёлкнуло у меня внутри.

— Так в этом всё дело?

— Что?

На его лбу образовались складки.

— Ты хочешь, чтобы я отказалась?

Его глаза потемнели, и он слегка качнул головой.

— Почему бы тебе самому не отказаться?

Он сжал челюсти.

— Я всю жизнь к этому шёл, Несс. А ты хочешь этого только для того, чтобы позлить меня.

— Это неправда, — выпалила я. Но это была правда.

Самая. Настоящая. Правда.

Он сложил руки на груди, запятнанной кровью.

— То есть ты выступила против меня не потому, что была категорически против того, чтобы очередной Колейн получил власть?

Вместо того, чтобы ответить, я использовала этот напряжённый момент нашего разговора, чтобы доказать свою предыдущую мысль.

— Видишь? Мы не можем встречаться, Лиам.

Он фыркнул, но не стал спорить со мной. Вдруг дверь в спальню распахнулась.

Увидев нас, Мэтт приподнял брови.

— У вас всё в порядке?

Лиам посмотрел на меня. Казалось, он уже не был тем человеком, чьим предсмертным желанием было поцеловать меня.

— Да, — пробормотала я, обратив свой взгляд на огромного болвана, стоящего в дверном проёме, вместо того, чтобы смотреть на раздражающего меня мужчину передо мной.

Мэтт перевёл своё внимание на Лиама, который стоял так неподвижно, словно был сделан из стекла.

— Можешь отвезти меня домой? — попросила я Мэтта.

— Конечно.

Я направилась в сторону двери, но голос Лиама заставил меня остановиться.

— Почему ты хочешь руководить этой стаей, Несс?

Мои щёки вспыхнули, так как он загнал меня в угол.

— Я не собираюсь объяснять тебе свои причины.

— Я только надеюсь, что эти причины благородны, потому что члены этой стаи — хорошие люди. Люди, которые заслуживают кого-то честного, того, у кого в сердце будут интересы стаи.

Я уставилась на грязные ботинки Мэтта.

Я попыталась сглотнуть, снова и снова, но слюна застряла в горле. Наконец, мне удалось выдавить из себя:

— И они получат того, кого заслуживают.

Впервые за всё время я сказала ему правду.

Потому что я не собиралась быть этим человеком.

Я была готова сделать всё, чтобы проиграть в следующем испытании. Я пока не знала, как, но я была уверена, что так оно и будет. Ведь если я проиграю, Джулиан не сможет использовать это против меня? Или сможет?

Вероятно, он мог. Вероятно, тогда он не стал бы разговаривать с частным детективом. А если он уже поговорил с ним, он мог всё отменить. Но это уже не имело бы никакого значения, потому что Лиам к тому моменту узнал бы всё лично от меня.

После следующего испытания я собиралась признаться.

Признаться и избавить себя от этого опустошающего чувства вины. И если это означало, что мне придётся молить о пощаде, то я готова была встать на колени и умолять. Я лишь надеялась, что Лиам проявит ко мне милосердие, в отличие от его отца, который не смог сделать этого для моей мамы.

ГЛАВА 35

Каждую минуту следующих трёх дней я провела с Эвелин. Если это были мои последние часы на земле, то я хотела провести их только с ней. Несколько раз она спрашивала меня, что случилось. «Ничего» — таков был мой ответ. «Ничего» и радостная улыбка.

Но она слишком хорошо меня знала. Как и знала, что бессмысленно давить на меня. Когда я отгораживалась, ничто не могло сломать возведенную мною стену из кирпича и бетона.

Через неделю моя судьба будет предрешена.

Я думала о свадьбе с тяжёлым сердцем. И ещё я помнила, что мне всё ещё было нужно раздобыть платье. Я попыталась позвонить Эвересту и попросить его о помощи, но Люси сказала мне, что он получил ужасные известия о Бекке и уехал куда-то, чтобы развеяться.

Я не хотела винить его за то, что он был опечален, но мне стало грустно из-за того, что он не взял меня с собой. Однако я недолго прозябала в одиночестве. Я игнорировала звонки и сообщения Августа уже несколько дней, поэтому этим утром решила ответить на его звонок. Словно умирающий человек, я начала приводить свою жизнь в порядок, поэтому мне было нужно поблагодарить Августа за то, что он заботился обо мне, хотя я и не понимала, зачем ему это было надо. Я больше не была маленькой наивной девочкой, которую он трепал по голове и учил превращать бруски дерева в фигурки животных.

Когда я протирала винные бокалы в кладовке, моё сердце сильно сжалось от острой боли в груди. Я опять расклеилась. Боже, я не хотела этого делать. Поэтому я решила обратить своё внимание на щебетание двух служащих, которые работали в гостинице по ночам и на выходных. Они обсуждали поход в «Берлогу».

Одна из них, с короткой стрижкой и тонной серебряных колечек в правом ухе, которую звали Эмми, должно быть, заметила, что я слушаю их, и поэтому спросила:

— Не хочешь пойти с нами, Несс?

Я чуть не выронила стакан, который протирала. Эмми и другая работница — Скайла — были где-то на десять лет меня старше и никогда раньше не заговаривали со мной. Я решила, что это было из-за большой разницы в возрасте, и из-за того, что я была родственницей их начальницы.

— Мне всего семнадцать.

— Ты не выглядишь на семнадцать, — сказала Эмми. — К тому же ты слишком симпатичная для того, чтобы тебя развернули у входа. А ещё сегодня работает ди-джей Росомаха. Она офигенная.

Ди-джей Росомаха… Мне понадобилась секунда, чтобы понять, о ком шла речь. Ди-джей Росомаха, Сара, ака племянница Джулиана. Она могла помочь мне встретиться с ним.

— Хорошо. Я с вами.

* * *

Я никогда не была в клубе, поэтому не знала, как туда одеваться. И хотя от чёрного платья, которое я надевала на встречу с Хитом, у меня все чесалось, это была моя единственная симпатичная вещь. Не считая красного платья, которое слегка порвалось по шву — вероятно, когда я срывала его с себя во время перевоплощения.

Чёрные блестки, которыми была расшита ткань платья, ловили вспышки света, заставляя их отражаться на приборной панели небольшой машины Эмми, двигатель которой ревел на фоне бита клубной музыки.

— Ты в порядке? — спросила Скайла. Она забрала свои обесцвеченные волосы в шишку на макушке, которая напоминала крем на капкейке. — У тебя как будто плохое настроение.

Я закусила щёку.

— Я в порядке.

Эмми сделала музыку тише.

— Это из-за твоей мамы?

— Моей мамы?

Всего лишь два дня назад, утром, я спросонья взяла телефон, чтобы позвонить ей и спросить совета. И только, когда я нашла её контакт у себя в телефоне, я вспомнила, что её больше нет. После этого я долго лежала в кровати, наблюдая за тем, как серовато-белёсый рассвет начал приобретать бледно-жёлтый оттенок.

Эмми глянула на Скайлу.

— Мы слышали, что ты потеряла её пару месяцев назад перед тем, как приехать сюда.

Скайла развернулась на своём сидении, её глаза, похожие на глаза персонажей манги, окинули взглядом моё лицо.

— Я потеряла маму в прошлом году, и хотя я бы не сказала, что испытываю точно такую же боль, — по её говору я поняла, что она была не отсюда родом, — если ты когда-нибудь захочешь поговорить, ты можешь поговорить со мной, дорогая. Можем стенать и страдать вместе. Я обожаю жаловаться на жизнь.

— Это один из её многочисленных талантов.

Эмми расплылась в улыбке, а Скайла фыркнула.

Решив увести разговор о женщине, по которой я безумно сильно скучала, в другую сторону, я спросила:

— Как давно вы друг друга знаете?

— Мы познакомились два года назад, — Скайла положила руку на руку Эмми и провела пальцами по ее костяшкам. — Мы одновременно начали работать в гостинице.

Эмми слегка вздохнула.

— Это была любовь с первого взгляда.

Мои веки дрогнули.

— О… вы двое… вместе?

— Уже полтора года! Как бежит время, — вымолвила Эмми. — А что насчёт тебя, Несс? Ты с кем-нибудь встречаешься?

Я поглядела в окно на луну, которая становилась больше и полнее с каждым днём.

— Нет.

— Не на кого пока не положила глаз?

— Не особенно.

— Может быть, ты кого-нибудь встретишь сегодня, — сказала Скайла. — В «Берлоге» столько красавчиков.

— Может быть.

Наконец мы припарковались напротив каменного здания, освещённого огромной неоновой табличкой, мигающей голубым цветом. Мускулистый вышибала стоял у закрытой металлической двери. Он только что развернул трёх долговязых парней, а потом пропустил внутрь группу болтливых девчонок, на которых было слишком много макияжа и слишком мало одежды. Я никогда не чувствовала себя настолько нарядно одетой, как в те минуты, когда шла следом за Эмми и Скайлой. Это было крайне неловко. И мне совсем не помогало то, что люди, ожидающие у входа в длинной очереди, пялились на меня.

Я уже было пошла в конец очереди, как вдруг Скайла взяла меня под руку и потащила к двери. У нас за спиной раздалось ворчание, но, судя по всему, это не заботило ни Эмми, ни Скайлу.

— Эй, Бобби! — прощебетала Скайла.

Вышибала развернулся к нам.

— Скайскай, — он кивнул головой в мою сторону и приподнял одну бровь. — А кто ваша маленькая подружка?

Маленькая подружка. Скайла хоть и была на пару дюймов выше меня, но я была далеко не маленькой. Если, конечно, он не имел в виду возраст. Хотя, наверное, именно это он и имел в виду. Мои ладони вспотели. «Только не проси показать документы. Только не проси показать документы».

— Несс моя младшая сестра. Она приехала в гости из Лос-Анджелеса, — ложь так естественно сорвалась с губ Скайлы, что Бобби не раздумывая открыл нам дверь.

Из клуба вырвались звуки музыки и забарабанили в темноте улицы.

— Ведите себя хорошо, — сказал он.

— А разве мы обычно не ведём себя хорошо?

— Разве что Эм, — он ухмыльнулся, взглянув на Скайлу. — А ты не особенно.

Он подмигнул нам, когда мы проходили мимо него, после чего закрыл дверь.

Вращающиеся неоновые огни освещали помещение, похожее на пещеру. Когда-то, должно быть, это была старая электростанция. Металлические трубы и вентиляционные шахты, проходившие по потолку и напоминающие лабиринт для крыс, отражали полосы света, которые скользили туда-сюда. В центре танцпола находился квадратный бар, за которым работали несколько барменов. Гости распределились вокруг бара и двигали телами в такт оглушающей музыке. На втором этаже за столами сидели люди и наливали себе алкоголь и напитки из бутылок. Некоторые из них облокотились о металлическое заграждение и смотрели вниз на толпу.

— Где находится будка ди-джея? — крикнула я в ухо Эмми, задев ртом одно из её серебряных колец.

Мои губы тут же покрылись волдырями, и я резко отпрянула. Я облизала небольшие ранки и сжала губы, но увидела, что Эмми уставилась на них.

Ее ноздри раздулись, а потом она указала на лестницу, которая вела на второй этаж. Там, в открытой будке, в розовых наушниках и с копной диких кудрявых волос стояла Сара, также известная как ди-джей Росомаха.

Эмми похлопала меня по плечу.

— Мне это кажется, или у тебя рот дымится?

Я облизала губы.

— Наверное, кажется.

Она нахмурилась.

— Мне надо поприветствовать кое-кого, — сказала я.

— Хорошо. Мы будем здесь.

Я кивнула и пошла через зал, маневрируя между телами.

У лестницы стоял ещё один крепкий вышибала. Он выставил руку вперёд, как только я приблизилась.

— Ди-джей моя подруга, — сказала я.

Он одарил меня сердитым и многозначительным взглядом. Он не купился.

— Спросите её, — произнесла я умоляющим тоном.

— Я не могу прерывать сет.

— Пожалуйста. Её зовут Сара. Её дядя — Джулиан Мэтц. А брат…

Вышибала фыркнул.

— Ладно. Но я не сведу с тебя глаз.

Я быстро проскользнула мимо него, пока он не передумал. Когда я дошла до Сары, она крутила какие-то ручки на своем диджейском пульте.

— Привет! — крикнула я.

Но она не услышать мой голос сквозь свои наушники, поэтому я начала жестикулировать. Это привлекло её внимание. Она подняла глаза от своего ноутбука. Сначала она нахмурилась, но потом узнала меня, и широкая улыбка приподняла уголки её губ. Она подняла палец и нажала на кнопку на своём ноутбуке — вероятно, поставила в очередь следующую песню — после чего сняла наушники.

— Добро пожаловать в моё логово. Ты только пришла?

Я перегнулась через её высокую будку.

— Мне нужен номер Джулиана.

— Зачем?

— Мне надо его кое о чём попросить.

— Поспроси меня.

Возможно, я могла попросить её.

— Меня пригласили на свадьбу твоего брата, и мне нужно платье.

Она нахмурилась, сдвинув вместе тонкие брови над большими карими глазами.

— Не знаю, что ты там о нём слышала, но мой дядя не носит платья.

Её ответ заставил меня напрячься.

— Я просто надеялась, что он может помочь мне достать его.

— Зачем ему помогать тебе с платьем?

— Потому что он предложил мне свою помощь, — прежде чем она успела сделать какое-либо заключение насчёт того, почему он помогал мне, я добавила: — Он жалеет меня из-за того, что я единственная девушка в стае.

Это была не самая удачная ложь, но она, казалось, успокоила Сару, потому что её лоб разгладился и хмурость ушла. Она снова подняла палец вверх, надела наушники и поставила в очередь следующую песню. Биты двух песен плавно наложились друг на друга, после чего предыдущая песня стихла и полностью сменилась новой.

Она снова сняла наушники, и оглядела меня.

— Какой у тебя размер… сорок второй?

Я кивнула.

— Можешь одолжить одно из моих платьев. Приходи ко мне завтра.

— Серьёзно?

— Да, серьёзно, — она закатила глаза. — А теперь иди, потанцуй. Мне надо сосредоточиться на сете.

Я уже почти было развернулась, но вспомнила, что я не имела никакого представления о том, где она живёт.

— Я не знаю, где ты живёшь.

— Дай мне свой телефон.

Я ввела пароль и протянула ей телефон.

Он вбила в него свои контактные данные, после чего вернула мне.

— Но не приходи раньше двенадцати! По утрам я мертва для мира.

— Окей. Спасибо.

Она только отмахнулась, после чего надела обратно наушники и затрясла головой.

Я спустилась вниз по лестнице и прошла мимо вышибалы, который потерял ко мне интерес, стоило ему выяснить, что я не была сумасшедшей фанаткой. Я нашла глазами Скайлу и Эмми у бара и пошла к ним сквозь скопление тел.

Новая песня, которую поставила Сара, заставила людей начать прыгать с поднятыми в воздух кулаками. Мне дважды наступили на ногу. Первый парень даже не попросил прощения — он, вероятно, даже не понял, что произошло. А второй поймал мою руку, наклонился вперёд и извинился. От парня несло пивом и ещё, вероятно, он плохо чистил зубы.

— Всё в порядке, — сказала я, освободившись из его хватки.

Его взгляд прошёлся по моему лицу, а затем невзначай опустился на V-образную горловину моего платья. Можно подумать, я не заметила.

— Могу я купить тебе что-нибудь выпить?

Я уже была готова отказаться, но меня опередили.

Лиам навис над парнем.

— Нет. Не можешь.

Парень повернулся к нему, после чего ретировался, точно испуганный кролик.

— Может мне хотелось выпить на халяву, — сказала я.

Глаза Лиама опасно сверкнули.

— Тогда я куплю тебе выпить.

Не такой ответ я ожидала.

— Забудь. Я не хочу пить.

— Ты пришла с Эверестом.

Я покачала головой.

— Он уехал из города.

Лиам стиснул челюсти.

— Ну, конечно.

И что это должно было значить?

— Ты приехала одна?

— Нет! Я приехала с двумя коллегами из гостиницы.

Кто-то налетел на меня, и я тут же потеряла равновесие. Лиам выставил руку и поймал меня за локоть, не дав мне упасть. Когда он убедился, что я могу стоять самостоятельно, он отпустил меня.

Я потёрла кожу в том месте, где он касался меня.

— Мне надо найти их.

— Это парни или девушки?

Я нахмурилась, услышав его странный вопрос.

— Твои коллеги, это мужчины или женщины?

— Женщины, а что?

— Просто спросил.

Ага-ага. Это было странно.

— Мне надо найти их.

Моё сердце стучало в такт быстрому ритму басов, которые доносились из окружавших меня колонок. Я дошла до Скайлы и Эмми. Они уже встретили там другую пару — Франсин и Ларк. Франсин была миниатюрной и женственной. Ларк же была полной ее противоположностью. Несмотря на свою короткую стрижку и мешковатую футболку с логотипом «AC/DC», Ларк не была похожа на мужчину. Хотя, может быть, это был мужчина.

В отличие от членов стаи, они обе были довольно милыми и вовлекли меня в свой разговор. В какой-то момент я поймала себя на том, что смотрю на второй этаж прямо в туманные глаза Лиама. Он положил локти на металлические перила. Рядом с ним стоял Мэтт, у них за спиной сидели все остальные, включая целый гарем девушек.

Тонкая бледная рука обвила торс Лиама и схватилась за его чёрную футболку с V-образным вырезом, и я отвела взгляд. Три дня назад он утверждал, что хотел поцеловать меня, и что ему было плевать на Тамару, и вот она была тут и опутывала его, точно верёвка вокруг подарочной коробки.

Его непостоянство задело меня сильнее, чем следовало.

ГЛАВА 36

Казалось, я провела в очереди в туалет уже несколько часов, но она едва ли стала короче. Чем занимались там все эти женщины?

Я начала притопывать ногой, желая отвлечь себя от спазмов в мочевом пузыре. И когда это не помогло, я достала телефон. У меня не было аккаунтов в социальных сетях: ни Фейсбука, ни Инстаграмма, ни Твиттера, ни Снэпчата — поэтому я начала проверять новости. Особенно меня интересовали те события, что происходили за океаном. И хотя Август говорил, что мало что может убить оборотня, я беспокоилась о его безопасности. Что если какой-нибудь кровожадный мятежник решит поджечь его лагерь?

Я вздрогнула, представив это.

На пятой новостной заметке я оказалась всего на два человека ближе к цели. Я начала подумывать воспользоваться мужским туалетом, дверь в который открывалась и закрывалась, напоминая вращающуюся дверь. Парни быстро заходили и выходили оттуда, видимо, даже не утруждая себя мытьём рук. В этот момент я хотела бы, чтобы женщины тоже пожертвовали своей личной гигиеной и ускорили процесс. Как только я подумала об этом, дверь в мужской туалет опять распахнулась, и оттуда вышел Лиам Колейн собственной персоной.

Я тут же перевела взгляд на короткий хвостик девушки, стоящей передо мной, неожиданно заинтересовавшись её фиолетовой резинкой для волос.

Когда девушка повернула голову и слегка приоткрыла рот, я тут же закрыла глаза. Я почувствовала запах Лиама рядом с собой, и тепло его огромного тела.

— Что там делают все эти девушки? — спросил он.

Я испустила вздох, а затем открыла глаза. Почему он всё время оказывался рядом? Может, у него был какой-то встроенный радар, который каждый раз указывал на моё местоположение?

Едва двигая губами, я пробормотала:

— Без понятия.

— Пошли.

Я подняла на него глаза.

— Куда?

Он кивнул в сторону мужского туалета.

— Я не могу туда зайти.

— У нас там тоже есть унитазы.

А ещё у них были писсуары и ватага парней, делающих свои дела.

— Там есть кабинки?

Один из уголков губ Лиама приподнялся.

— Да.

Он наклонился вперёд, и его губы оказались рядом с моим ухом. Я вздрогнула, когда его горячее дыхание обдало мочку моего уха.

— Если ты станешь Альфой, тебе придётся избавиться от своего ханжества.

Я подняла на него взгляд. «Но я не собираюсь становиться Альфой, Лиам. И я перестану быть частью стаи уже со следующей недели. А, может, даже перестану быть частью этого мира». Но я не произнесла этого вслух. Вместо этого я приняла его предложение и направилась за ним в мужской туалет, иначе я на полном серьёзе могла описаться, если бы в ближайшее время не нашла унитаз. Парни пытались зайти внутрь, но Лиам попросил их подождать. Он открыл дверь. Три парня стояли у писсуаров. Отлично. Очень удобно!

— Уходите, — сказал он.

Мой подбородок начало покалывать от смущения, когда я поняла, что он решил вышвырнуть людей вон. Три парня повернулись — к счастью, только головами — и уставились на Лиама. Заметив его серьёзное выражение лица, они быстро застегнули ширинки, прошли мимо раковин и ретировались.

— Тебе необязательно было выгонять всех, — сказала я, направившись в кабинку.

Он прислонился к двери, заблокировав её, и одарил меня самодовольной улыбкой.

— Ты бы предпочла делать это при зрителях?

Конечно, нет. Я заперла кабинку, присела над сиденьем унитаза, которое было забрызгано мочой, и опустошила свой мочевой пузырь. Я старалась не думать о Лиаме, который стоял снаружи.

Как только я нажала на кнопку смыва, раздался стук в дверь. Лиам, должно быть, открыл её, потому что я услышала рёв музыки, которая эхом отразилась от чёрной плитки.

— Туалет не работает, — проревел он.

Я вышла из кабинки. Он стоял, прислонившись к металлической двери и подпирая её ботинком.

Я помыла руки розовым мылом, которое пахло антисептиком и искусственным ароматизатором вишни.

— Я видел, как ты разговаривала с Сарой Мэтц.

Ну, конечно же, у него была причина помочь мне, предварительно зачистив туалет от свидетелей. Ему была нужна информация. Чтобы не томить его и не спрашивать о том, было ли законно с моей стороны разговаривать с волком из Сосновой стаи, я сказала:

— Я так понимаю, ты хочешь знать, что мы обсуждали?

Он не ответил, а только изучающе посмотрел на меня, когда я подошла к нему, вытерев руки о платье. Мои блёстки плохо впитывали воду.

— Я попросила её одолжить мне платье на свадьбу её брата, — сказала я.

Его брови нависли над глазами, которые казались янтарными в красном флуоресцентном свете туалета.

— Зачем ты попросила её одолжить тебе платье?

— А кого ещё я должна была попросить? Моя тётя на двадцать размеров больше меня, а у Эвелин нет никакой нарядной одежды. Я искала в интернете, но в отличие от фраков, в Боулдере нет магазина, который сдаёт платья в прокат.

Дверь у него за спиной затряслась. Он открыл её и рявкнул:

— Не работает, — после чего снова подпёр её.

— Я закончила, Лиам. Впусти их…

— А я не закончил.

Я сжала руки в кулаки.

— Это всё, о чём мы говорили.

— Должно быть, у Тарин есть платье.

— Я не хочу платье Тарин.

— Я свожу тебя завтра в магазин.

Я резко отпрянула.

— Ни в коем случае.

Он вперился в меня взглядом, и мой пульс ускорился. Я попыталась начать делать глубокие вдохи, мне надо было успокоиться. После сорокового вдоха, который не приблизил меня к тому, чтобы успокоиться, я пробормотала:

— Если ты останешься здесь со мной ещё на какое-то время, поползут слухи.

— Мне плевать на слухи.

— Вряд ли Тамаре будет плевать.

— Хватит уже использовать Тамару в качестве предлога, чтобы оттолкнуть меня.

— Я не использую её в качестве предлога. Она только что щупала тебя! Я видела.

Его зрачки расширились, заставив радужки его глаз потемнеть.

— Ты наблюдала за мной?

Мой подбородок вспыхнул и начал пульсировать.

— Я осматривалась и случайно увидела её и тебя.

— Ты первая девушка, которая отказала мне.

Так вот чем было вызвано его странное поведение? Больше не чувствуя никакой угрозы, я разжала руки.

— Я бы посоветовала тебе начать привыкать к этому, но не думаю, что тебе это вообще нужно.

Он не улыбнулся, он вообще никак не отреагировал на мой завуалированный комплимент.

— Я серьёзно, не мог бы ты выпустить меня? Здесь воняет.

И когда он этого не сделал, я протянула руку, миновав его тело, и попыталась дотянуться до ручки двери.

Он схватил мою руку, резко развернул меня и прижал к двери, после чего упёрся руками по обеим сторонам от моей головы.

Зря я расслабилась. Лиам был непредсказуем.

— Несс… — он произнёс моё имя таким хриплым и низким голосом, что мой желудок подпрыгнул, — я не такой, как мой отец.

Я ожидала от него многого, но не этого.

— Тогда не удерживай меня силой.

Его прерывистое дыхание обдало мой лоб. Медленно, словно это доставляло ему боль, он отошёл от двери… и от меня.

И он меня отпустил.

ГЛАВА 37

На следующий день я вошла в здание современного вида, находившееся неподалёку от «Берлоги». Я проверила в телефоне номер этажа Сары и нажала на кнопку с большой цифрой шесть.

Лифт начал подниматься вверх, и мои нервы натянулись вместе с ним. Что если это была не щедрость, а хитрый план? Что если она позвала других оборотней из стаи Сосновых, и они устроили мне засаду?

Я потёрла виски, как вдруг двери лифта раскрылись на шестом этаже. Почему я так сильно волновалась?

Я не спала прошлой ночью. Я легла спать слишком поздно, а Люси разбудила меня слишком рано. Она словно желала, чтобы я заплатила ей за то, что сходила вечером в клуб. Либо она хотела, чтобы я рассчиталась за пропавший велосипед — тот самый, который я оставила у дома Эйдана в ту ночь, когда он стрелял в Лиама. Я сказала ей, что кто-то украл его, пока я ходила в Отдел транспортных средств за документами. Таким образом, мне не пришлось объяснять ей, что случилось с ним на самом деле.

Я подумывала забрать его, но боялась, что Эйдан пустит мне пулю в лоб… если он вообще окажется дома. Учитывая его травмы, он должен был лежать сейчас на больничной койке, замотанный бинтами с ног до головы, точно мумия.

Дойдя до входной двери Сары, я нажала на кнопку звонка. Прошла долгая минута, прежде чем я услышала ворчание, за которым раздались шаги. Сара открыла дверь, у неё на лбу была розовая шелковая маска для сна с надписью «Уходи». Размазанные пятна макияжа обрамляли её прищуренные глаза.

— Чёрт. Уже полдень?

Я улыбнулась.

— Четыре часа.

— Чёрт, — повторила она.

Одежда, в которой она была вчера, лежала на спинке бархатного дивана лавандового цвета. На гладком полу из белого мрамора были разбросаны различные предметы одежды. Она кивнула, приглашая меня войти.

— Для девушки, которой были нужны сто баксов на наушники, ты живёшь в довольно изысканном месте.

Я изучила хрустальную люстру, которая висела над кофейным столиком с кожаной столешницей. Каждый хрусталик был выполнен в форме капли и находился на разной высоте.

— Твои родители дома?

— Нет. С чего вдруг?

— Разве ты живёшь не с ними?

— Боже, нет. Как только мне исполнилось восемнадцать, я была уже за дверью.

— То есть это всё твое?

— Да, мадам.

— У тебя есть соседка?

Она сморщила нос.

— Я не живу с соседками.

— Я бы тоже хотела жить одна.

— Ты живёшь в гостинице?

— Ага, — сказала я и вздохнула.

— Отстой.

— Не говори.

Поверх чёрных шорт для сна и чёрного топа, на ней был надет бирюзовый шёлковый халат с рисунком цапли.

— Хочешь стакан воды? Или кофе? Или…

Её попытки быть гостеприимной заставили меня улыбнуться.

— Только платье.

— Сначала мне нужен кофе.

Она поплелась в сторону кухни-студии. Бытовая техника из нержавеющей стали ярко сверкала, как и серая керамическая плитка, окружавшая её. С этой квартирой было что-то определённо не в порядке, словно она сошла с обложки глянцевого журнала. Сара начала насыпать в отсек кофе-машины молотый кофе, а я поставила сумку на один из многочисленных стульев, стоявших под мраморной столешницей острова. Она нажала на кнопку и жестом указала мне в сторону дверного проёма, который был в два раза больше обычного.

Как и вся остальная квартира, её спальня была невероятно огромной и завалена одеждой.

— Ты не можешь позволить себе горничную? — спросила я, и только потом осознала, как осуждающе это прозвучало.

Но опять же, она была неряхой, и, мне показалось, что она прекрасно это понимала.

— Мне не нравится, когда другие люди трогают мои вещи.

— Но ты готова одолжить мне платье?

Она приподняла одну бровь, словно только что осознала, как необычно это было. Но опять же, эта девушка была одним сплошным противоречием. Она водила мини-купер, но при этом жила в мраморном дворце; она подрабатывала ди-джеем в клубе, но определённо не нуждалась в деньгах.

— Постирай и высуши его, прежде чем возвращать.

Она улыбнулась мне, что сделало её глаза ещё шире. Размашистым движением она отодвинула зеркальную дверь шкафа.

— Я надену жёлтое. Выбери любое другое.

Я уставилась на ряд вешалок, с которых свисали шелковые, атласные и кружевные платья, а также платья с блёстками.

— Ты коллекционируешь вечерние платья или так часто ходишь на вечеринки?

— Часто хожу на вечеринки. Но ещё я люблю одежду. Очень.

Я взглядом прошлась по всему шкафу, по высоким кипам свитеров и футболок, которые едва ли не падали; по коллекции джинсов всевозможных расцветок, по рядам обуви, начиная от различных кроссовок и шпилек, покрытых блёстками, до ботинок в различных стилях.

— У тебя слюна потекла.

Я закрыла рот. У меня действительно потекли слюнки — в метафорическом смысле. Не то, чтобы у меня по подбородку текла слюна в прямом смысле этого слова.

— Это ещё одна причина не заводить соседку… Она украдёт всю мою одежду.

— Только если у неё будет твой размер.

— Она, вероятно, постарается стать моего размера, чтобы влезть в мою одежду.

Сара плюхнулась на кровать и потянулась.

Я пощупала материал чёрного платья.

— Не стоит надевать чёрное на свадьбу.

— Хорошо.

— Или белое. Попробуй красное. Обычно красное идёт блондинкам.

Она натянула на глаза маску для сна.

Я достала красное платье и с восхищением оглядела его.

Кофе-машина забурлила, после чего раздалось пиканье. Сара выпрямилась на кровати.

— Хватит уже на него пялиться. Просто примерь.

Она скинула маску на скомканное постельное белье, после чего встала и пошла на кухню.

Пока она наливала кофе, я сняла футболку, а потом надела через голову невесомое платье, спина которого была открытой. Как только ткань села на меня, я расстегнула свои короткие шорты и сбросила их. После этого я встала перед зеркалом. Платье было великолепным. Слишком великолепным. Что если я порву его или испачкаю, или…

— Я же говорила, что смотреться будет классно.

Сара прислонилась к гигантскому дверному косяку, сжимая кружку с кофе в руках. На ней золотыми буквами было написано — Принцесса. Очень в тему.

— Оно очень симпатичное, может быть даже… слишком симпатичное.

Мой голос прозвучал несколько истерично.

— А ты бы предпочла пойти в чем-нибудь уродливом? В таком случае у меня для тебя ничего нет.

— Нет. Просто… — я разгладила руками ткань платья, — оно ведь дорогое?

— Возможно. Мне его мама купила, — она оттолкнулась от косяка. — Слушай, я не собираюсь уговаривать надевать тебя то, в чём тебе будет некомфортно, но, знаешь, скорее всего, я никогда его больше не надену. Я стараюсь не надевать одну и ту же вещь дважды. Поэтому если ты боишься испортить его, не стоит. В том месте, где оно было куплено, полно платьев.

— Это очень щедро с твоей стороны.

Она пожала плечами, и её шёлковый халат сполз с плеча. Она поправила гладкую ткань и вернулась на кровать, где села, скрестив ноги.

— У меня к тебе один вопрос.

Я перестала любоваться платьем.

— Почему ты единственная девушка в стае?

— Я всегда считала, что я ошибка природы, — я закусила щёку. — А ты знаешь, почему я единственная девушка в своей стае?

До меня вдруг дошло, что я употребила притяжательное местоимение, поэтому я тут же поправилась.

— То есть в Боулдеровской стае?

— Нет. Без понятия, — она сделала глоток дымящегося кофе. — Это должно быть необычно… Необычно круто.

— Это, и правда, необычно, но совсем не круто. Я бы хотела, чтобы там были и другие девушки.

— Зато все парни твои. Зачем тебе вообще с кем-то делиться?

— Не все они красавчики. К тому же, никто из них меня не любит.

Больше не любит….

— Детка, сними свои шоры. Помнишь, как ты смотрела на это платье? Весь вчерашний вечер Лиам смотрел на тебя точно также. Я, чёрт побери, чуть не запорола весь свой сет, наблюдая за вами двоими.

— Он наблюдает за мной, потому что не доверяет. Как и все волки Боулдеровской стаи. После того, как он увидел, что я разговаривала с тобой, он хотел выпытать у меня, о чём мы с тобой говорили.

Она закатила глаза.

— Боулдеровцы думают, что у них кругом враги.

— И они ошибаются?

— Ну, да. Не всем они интересны. Эти парни неандертальцы. Сексуальные, но всё же неандертальцы. Чего может хотеть от них моя высокоразвитая стая? — она допила остатки кофе, а потом поставила кружку рядом с наполовину пустой бутылкой воды. — У них нет ничего такого, чего нет у нас.

— Они все мужчины.

Она нахмурилась.

— И что?

— Они сильнее меня.

— Только потому, что у тебя нет таких же огромных мышц, не означает, что ты слабая, Несс. Это прозвучит чертовски старомодно, но самая главная сила вот здесь, — она постучала указательным пальцем по виску.

Я сжала губы, но не потому, что считала, что она глубоко заблуждалась, а потому что считала её идеалисткой. Легко быть идеалистом, когда у тебя есть всё — начиная с богатства и безопасности, и заканчивая статусом и семьёй. У меня не было ничего из этого.

Она наклонила голову.

— А я-то думала, ты самоуверенная, наглая девушка. Но, похоже, это не так.

— Я умею производить впечатление, — я попыталась улыбнуться, хотя мне этого совсем не хотелось. — Ты тоже оказалась совсем не такой, как я предполагала. Вообще-то, ты милая.

— Ха. Думаю, ты первая, кто это сказал, — она собрала свои длинные кудрявые волосы в импровизированный пучок, который держался сам по себе. — Не могла бы ты сказать это моей маме в воскресение? Я бы с радостью купила билеты в первый ряд, чтобы увидеть её реакцию…

На этот раз моя улыбка стала искренней.

Желудок Сары громко и продолжительно заурчал.

— Мне нужна еда. Не хочешь пообедать?

Я посмотрела на красные цифры, горящие на её прикроватных часах.

— Сейчас пол пятого.

— Отличное время для обеда.

Она подошла к другой двери и открыла её. За ней находилась белая мраморная ванная.

— Так что? Ты со мной?

— Конечно.

Пока она принимала душ, я осторожно сняла платье и аккуратно сложила его. Затем я надела свои джинсовые шорты и голубую футболку, и сразу почувствовала себя оборванкой. Я ещё пару раз спросила её, не возражает ли она, если я возьму платье. И каждый раз она качала головой и говорила «нет».

Мы поели «У Трэйси», где я ожидала встретить кого-нибудь из Боулдеровской стаи, но вместо этого мы встретили там пару членов Сосновой стаи. К счастью, никто из них не был Джастином Саммиксом.

Когда я упомянула его имя, Сара сморщила нос, наклонилась вперёд, и, держа на весу бургер, с которого капал мясной сок прямо в её капустный салат со сметаной, сказала:

— Он хуже всех.

После этого я полюбила её ещё больше. А поскольку она мне уже порядком нравилась, это о многом говорило. Как бы мне хотелось, чтобы она была боулдеровским волком. Но затем я задумалась над тем, почему я хотела, чтобы она была частью стаи, членом которой я даже не была. А имело ли это вообще какое-либо значение? В конце концов, она была таким же волком, как и я. И тот факт, что мы не отвечали перед одним и тем же Альфой — хотя я вообще ни перед кем не отвечала — не означал, что мы не могли быть друзьями.

ГЛАВА 38

Несмотря на то, что мы запланировали встретиться посреди недели, Сара отменила нашу встречу из-за свадебных хлопот. Судя по её скучающему тону голоса, она не очень-то хотела заниматься тем, что запланировала её семья.

Я сидела дома почти всю неделю, периодически перевоплощаясь в волка и выбираясь на пробежку. Я не поднималась сильно высоко в горы, но любила потоптать землю с заката до глубоких сумерек, выпуская пар.

Всю неделю я пыталась дозвониться до Эвереста, чтобы узнать о новостях, но он не отвечал на телефон. Я уже начала подумывать, что он не хочет со мной разговаривать. Может быть, он считал позорным водиться со мной, учитывая то, что я сделала с его Альфой? Какими бы ни были его причины, я добавила его молчание в длинный список вещей, которые тревожили меня.

Несколько раз я разговаривала с Августом и всё время переводила разговор на него. Мы разговаривали о военных тактиках и горячих пустынях, о гранатах и религиозных учениях. А также и о несерьёзных вещах.

В конце нашего последнего разговора я спросила его, когда он приедет домой, а он спросил меня, скучаю ли я по нему. Наступила мучительная и неловкая тишина, которой он положил конец, сказав, что ему надо подготовиться к операции, и что его группа уже ждёт его в машине.

Честно говоря, я скучала по нему, но я списывала это на то, что я была одиноким изгоем. Может быть, для него было даже лучше уехать. Если бы он остался, ему, вероятно, пришлось бы общаться со мной из жалости, и я бы это ненавидела.

Когда подошла суббота, мой желудок начало скручивать от нервов. Я слишком нервничала, чтобы есть или делать что-то ещё помимо заданий, которые давала мне Люси. Я спросила Эвелин, не хочет ли она прогуляться, но она сказала, что у неё разболелась голова.

Перед тем как поехать на свадьбу, я надела красное платье и заглянула в её комнату, где она смотрела повтор сериала «Закон и порядок». Она сидела в кресле с цветочным принтом, которое было таким же старым, как и сама гостиница. Увидев меня, она моргнула. Затем её глаза увлажнились, и она несколько раз повторила «Que linda»¹⁴. Кончики моих ушей стали такими же ярко-красными, как и платье.

— Как ты себя чувствуешь?

— А ты как? — она сощурила свои чёрные глаза.

— В порядке.

Она нахмурилась, давая мне понять, что вовсе мне не поверила.

— Я опоздаю, если не поспешу, — я нагнулась и поцеловала её в лоб.

Он поймала мою руку и сжала.

— Расскажешь мне завтра про свадьбу?

— Да.

Я задержалась в дверях её комнаты, глядя на профиль её спокойного лица, освещённого экраном.

Что будет, если Лиам не простит меня? Оставят ли её Джеб и Люси, или прогонят прочь?

Когда она заметила, что я смотрю на неё, я попыталась скрыть волнение, которое отражалось у меня на лице, и нацепила улыбку. Я закрыла дверь раньше, чем она успела спросить меня, в чём было дело, и быстро зашагала прочь на случай, если она решит последовать за мной.

Джеб, который находился в офисе и заполнял бланки, вышел со мной на улицу, где я должна была дождаться Фрэнка. И хотя солнце уже клонилось к закату, на улице стояла дикая жара, которая, к слову, совсем не помогала унять озноб, пробегавший по моему телу.

— Тебе не обязательно стоять здесь со мной, Джеб.

Дядя прищурился, глядя на заходящее солнце.

— Сегодняшняя свадьба — часть состязания на роль Альфы?

— Да.

Он сжал свои тонкие губы.

— Почему ты всё ещё соревнуешься? Ты пытаешься что-то кому-то доказать?

Я уставилась на опускавшийся огненный шар, позолотивший кроны высоких сосен, и закусила щёку.

— Уже нет.

— Ты, и правда, этого хочешь?

Я не ответила ему. Вместо этого я спросила:

— Эверест злится на меня?

Его лоб, покрытый морщинами, нахмурился.

— Почему он должен на тебя злиться?

Эверест, должно быть, не рассказал о том, что случилось с Хитом, раз дядя задал этот вопрос.

Когда я не смогла ему ответить, Джеб сказал:

— Люси сказала, что он получил плохие известия. Похоже, родители Бекки решили отключить её от аппаратов жизнеобеспечения, — он вздохнул. — Это очень грустно… Она была такой молодой, и казалась такой милой девушкой.

— Казалась? Ты не знал её?

— Не очень хорошо. Эверест редко приводил её. Мой сын очень скрытный.

Я почувствовала, что его пристальный взгляд на секунду задержался на мне.

— Кстати, о наших знакомых. Несс, как хорошо ты знаешь Эвелин?

Его лицо стало ещё более хмурым, отчего по моей обнаженной спине прокатилась дрожь.

— Очень хорошо. А что?

Он вставил большие пальцы в петли на поясе и начал топтаться на месте, переступая с ноги на ногу.

— А что? — повторила я.

Он перестал мяться.

— Одна из гостей захотела увидеть нашего нового повара, и когда я их представил, она назвала Эвелин другим именем — Глорией. Эвелин сказала, что не знает, кто такая Глория, но у неё задёргался глаз. Я, конечно, не поведенческий эксперт, но я думаю…

— Эвелин не врёт. Она никогда не была в Боулдере.

Меня взбесило, что дядя пытался уничтожить мою веру в единственного человека, которому я доверяла.

Он кивнул.

— Я просто рассказал тебе. На случай если…

— Тебе не следует рассказывать о том, что может причинить мне боль.

Он слегка приоткрыл рот. Я видела, что он хотел рассказать что-то ещё, но, заметив моё выражение лица, должно быть, передумал. К счастью, впереди на дороге показалась машина. Фрэнк был здесь. Но когда я увидела огромные колёса, облегчение, которое я почувствовала ранее, улетучилось.

За мной приехал не Фрэнк.

Машина замедлилась и остановилась рядом со мной. На переднем сидении машины сидел Лукас, вырядившийся во фрак, который натянулся на его плечах. Его рука свисала из открытого окна.

— Эй, мистер Кларк.

— Привет, парни, — дядя наклонил голову, после чего открыл заднюю дверь машины и подал мне руку, чтобы помочь забраться внутрь. — Вы сегодня настоящие франты.

— Ну, вы же знаете эту Сосновую стаю с её помпезными вечеринками.

Джеб слегка улыбнулся, но его взгляд остался серьёзным.

— Берегите мою племянницу, парни. Не нравятся мне эти молодчики.

— О, Несс в нас совсем не нуждается, — сказал Лукас, растягивая слова. — Особенно теперь, когда она стала лучшей подружкой племянницы Джулиана.

Джеб моргнул.

— Ты дружишь с Сарой Мэтц?

— А разве это запрещено?

У меня теперь было не особенно хорошее настроение. Но это не имело отношения к комментарию Лукаса, а относилось исключительно к Джебу.

— У Несс вообще бывает хорошее настроение? — спросил Лукас у моего дяди.

Я что-то проворчала и пристегнула ремень.

Дядя ничего не ответил Лукасу, так как был занят тем, что очень пристально изучал моё лицо.

Эвелин не стала бы мне лгать.

Её не звали Глорией.

— Ты чувствуешь, что с треском провалишься сегодня? В этом дело? — проговорил Лукас.

Лиам посмотрел в зеркало заднего вида, и наши глаза на секунду встретились. Я отвела взгляд первой.

— У тебя так хорошо получается считывать людей, Лукас, — сегодня я не хотела ругаться с ним.

Он ухмыльнулся, а потом потёр руки.

— Не пора ли выдвигаться? Я просто умираю, как хочу попробовать канапе, или любое другое вычурное дерьмо, которым собираются кормить нас сосновые.

На протяжении всего пути, пока мы ехали к поместью Джулиана, Лиам не произнёс ни слова. Но скучно не было, потому что Лукас был настоящим балаболом. Похоже, этому парню нравилось звучание его собственного голоса.

Когда мы проехали мимо ворот, охраняемых двумя дородными волками в человеческом обличии, я начала пожёвывать губу, пока не вспомнила, что она была накрашена ярко-красной помадой, которая сочеталась с моим платьем. Я проверила, как выгляжу, с помощью камеры телефона, поправила помаду, после чего пригладила свои блестящие локоны, которые я сделала с помощью старой маминой плойки, посмотрев несколько уроков на YouTube, хотя мне удалось воспроизвести в точности только один из десяти.

Дом Джулиана замаячил на вершине холма, точно бледное облако. По пути Лукас сообщил мне, что при его постройке Альфа Сосновой стаи вдохновлялся французским замком.

— Этот чувак думает, что он долбанный король, — сказал Лукас.

Взглянув на гладкий каменный фасад и витражные окна, стёкла которых были разделены на ромбы, и которые, казалось, тянулись на целый акр вверх, я не могла не согласиться с Лукасом — Джулиан определённо считал себя королевской особой.

Камердинер в чёрных штанах и красном пиджаке с высоким воротником открыл мне дверь и протянул руку в перчатке. Прежде чем я успела её взять, Лиам обошёл машину, встал перед камердинером и протянул мне свою руку.

Я не решалась коснуться его руки, и он это почувствовал, потому что его взгляд сделался напряжённым. Но он не опустил руку. Он продолжал упрямо держать её передо мной. Одной рукой я подобрала складки своего красного наряда и, подчинившись воле Лиама, обхватила его пальцы. Мне не следовало его злить, если я собиралась умолять его сохранить мне жизнь.

Как только мои ноги коснулись земли, я высвободила руку из его хватки. Его плечи напряглись так, что тонкая ткань его фрака натянулась. Лукас прошёл сквозь гигантские двери вперед нас и начал вращать головой из стороны в сторону. Либо он выискивал потенциальные угрозы, либо восхищался жилищем Джулиана, сделанным из чёрного мрамора. Тёмная мебель была отделана золотом, а каждый стол был украшен хрустальной вазой с огромным букетом алых роз.

— Джулиан когда-нибудь был женат? — спросила я.

— А что? Ты имеешь на него виды? — проговорил Лукас.

Я закатила глаза, и заметила, что Лиам пристально посмотрел на меня. И хотя я не собиралась отвечать на дурацкий вопрос Лукаса, тяжёлый взгляд Лиама заставил меня ответить:

— Конечно, нет. Он мне в отцы годится.

— Не думаю, что возраст имеет для тебя значение, — сказал Лукас.

Я перевела всё внимание на лохматого парня, который выводил меня из себя.

— Ты можешь отстать от меня сегодня, Лукас? Я совсем не в настроении.

К нам подошёл официант с подносом, на котором стояли бокалы с шампанским. Я взяла один из них и не очень грациозно опустошила его. Но мне было всё равно. Меня ждал сложный вечер, и мне была нужна вся моя смелость. Я поставила бокал обратно на поднос официанта, после чего покинула чёрный интерьер дома и вышла на террасу, заполненную людьми.

Разговоры в толпе стихли, и все головы повернулись в нашу сторону. И хотя много кто смотрел на меня, большинство взглядов были обращены на Лиама. С его точёным профилем, волосами, красиво уложенными гелем, и в чёрном фраке, он выглядел так, словно сошёл с обложки журнала «GQ». Может быть, они и не поэтому смотрели на него, но я была готова поклясться, что именно поэтому некоторые из них задержали на нём свои взгляды.

Непрерывный звук журчания воды в огромном круглом фонтане, отражавшийся от мозаичного пола, заполнил давящую тишину. Я сделала медленный вдох, чтобы успокоить свои нервы, но вместо этого только наполнила свои лёгкие липким и сладким запахом роз, которыми были усыпаны деревянные шпалеры, обрамляющие часть террасы. Оранжевые полосы солнечного света пробивались сквозь их бархатистые лепестки и острые шипы и падали неровными пятнами на собравшихся. Свечи мерцали на высоких и узких столиках, покрытых белыми скатертями, а сверкающие стеклянные шары свисали со шпалер, точно скопления маленьких лун.

Лукас встал рядом со мной; Лиам встал ещё ближе. Оба прищурили глаза и оглядели безмолвную толпу, которая уставилась на нас. Вдруг появился Джулиан во фраке изумрудного цвета и начал протискиваться сквозь своих людей в нашу сторону. В одной руке у него был бокал, а за другую руку он держал женщину. Сначала я подумала, что их могли связывать какие-то отношения, но они были так чертовски похожи, что я узнала в ней мать Сары.

— Добро пожаловать, — его голос прозвучал громко и задорно. — Я и моя сестра Нора так рады, что вам удалось приехать.

Он отпустил руку своей сестры, после чего взял мою руку и поднёс к своим губам.

— Несс, у меня нет слов, чтобы описать то, как ты сегодня выглядишь.

— Я бы мог вам подсказать парочку, — пробормотал Лукас. — Например, «красная», «полураздетая».

— Да вы поэт, мистер Мейсон, — сказал Джулиан, бросив ледяной взгляд на Лукаса. — Женщины, должно быть, очень вас любят.

— Вообще-то так и есть.

Лиам сдвинулся и встал передо мной, отчего Джулиан отпустил мою руку.

На лице Джулиана расплылась улыбка.

— А мы оказывается собственники? — сказал он себе под нос.

Лиам не ответил.

К счастью, Лукас встрял в разговор:

— Фрэнк и Эрик ещё не приехали?

— Вы первые, — глаза Джулиана сверкнули, когда он увидел вновь прибывших гостей, которые вышли на сверкающую террасу. — Веселитесь и наслаждайтесь общением.

Он взял свою сестру за руку, и вместе они пошли поприветствовать своих новых гостей.

Снова заиграла спокойная музыка. И хотя члены Сосновой стаи всё ещё были настороже, периодически поглядывая в нашу сторону, разговоры возобновились.

— Он думает, что мы будем болтать с его людьми? — сказал Лукас Лиаму.

— Чёрт возьми, подруга, я была права.

У меня перед глазами возникло нечто жёлтое. К нам подошла Сара, на её голове болтались светлые кудряшки, а её платье лютикового цвета облегало её формы, точно бандаж.

Она поцеловала меня в щёку, что заставило Лукаса и Лиама раскрыть рты. Они слышали, что мы были подругами, но, похоже, не верили в это.

— Твои неандертальцы тоже сегодня принарядились, — сказала она.

Лукас, который взял бокал с шампанским с подноса проходившего мимо официанта, подавился напитком.

— Неандертальцы?

Я улыбнулась.

— Да. Неандертальцы. В особенности ты, Мейсон, — сказала Сара. — Судя по тому, что я слышала, ты особенно недоразвитый представитель мужского вида.

Голубые глаза Лукаса засверкали.

— Кажется, вы с Несс нашли общий язык. Обе настоящие мегеры.

— Лукас… — произнёс Лиам.

Лукас повернулся к своему другу.

— Что? Я разве бросался обидными словами?

— А разве мегера это комплимент? — спросила Сара.

Лукас ухмыльнулся.

— По сравнению с тем, что я на самом деле думаю, да.

Её глаза весело сверкнули.

— Ты сегодня будешь ди-джеем? — спросил Лиам, и мне стало интересно, насколько сложно ему давалось изображать дружелюбие.

— После ужина я в деле.

— Чёрт. Я забыл беруши, — Лукас осушил свой бокал с шампанским.

— О, а я видела, как ты танцуешь под мои композиции в четверг вечером.

— Ты должно быть меня с кем-то перепутала. Я не танцую.

— Танцуешь, хоть и не очень хорошо.

Лукас сжал пальцы в кулак и хрустнул костяшками.

— Зачем ты на меня вообще смотрела, блондинка?

— Это часть моей работы. Я наблюдаю за толпой. Я должна быть уверена, что люди слышат то, что они хотят слышать.

— Значит, ты не смогла считать меня.

Она скрестила руки на груди.

— Серьёзно? И что ты хотел услышать?

Он провёл рукой по своим чёрным волосам.

— Всё что угодно, кроме того дерьма, что ты исполняешь.

— Ты придурок, Мейсон, — сказала она. — Настоящий придурок.

Они долго смотрели друг на друга, и я уже было потащила её в сторону, но она не желала двигаться с места.

— Сара, дорогая! Пойдём, поприветствуем наших гостей, — прозвенел голос Норы на весь двор.

Всё ещё не сводя глаз с Лукаса, моя подруга развернулась и пошла в сторону своей матери и дяди.

— Ты вообще не можешь вести себя прилично, Лукас? — спросила я.

Он проследил взглядом за Сарой, после чего посмотрел на меня.

— А её губы и сиськи настоящие?

— О, Господи, заткнись, — сказала я.

— Что? Мне нельзя спросить? Они выглядят ненастоящими.

— Лукас… — начал Лиам.

— Только не говори, что не задал себе точно такой же вопрос, — Лукас повернулся и снова посмотрел на Сару.

— Я не задавался этим вопросом, — ответил Лиам тихим голосом.

Лукас снова перевёл внимание на своего друга.

— Ну, конечно.

Он взглянул на меня, а затем на официанта, который нёс поднос с клубными мини-сэндвичами. Он схватил три и засунул себе в рот.

— Ну, детишки, увидимся позже.

Я не стала спрашивать, куда он направился, потому что и так знала. Он собирался начать охоту на кусок разлагающегося дерева.

После того, как Лукас ушёл, я спросила Лиама:

— А тебе разве не пора идти?

— Это будет выглядеть странно, если я тоже уйду, тебе не кажется? — Лиам посмотрел на кого-то у меня за спиной.

Я повернулась и заметила тех, на кого он смотрел — на Джастина и двух его дружков с музыкального фестиваля.

— Ты вообще имеешь представление о том, почему предмет, который мы ищем, имеет такое значение? — тихо спросила я.

Лиам перевёл на меня свой взгляд, но потом скользнул им ниже на мои ключицы, которые были покрыты мерцающей пудрой.

— Нет.

Моё сердце застучало.

— И никаких предположений?

Он покачал головой, после чего поднял на меня глаза. Он смотрел на меня с таким пристальным вниманием, что мои лёгкие сжались в груди. Никто никогда не смотрел на меня так пристально. Но опять же, никто никогда не пытался так отчаянно проникнуть в мою голову, как Лиам Колейн. Я опустила веки, в надежде, что эти тонкие кусочки кожи хотя бы на какое-то время смогут скрыть от него то, что я задумала.

ГЛАВА 39

Лукас вернулся к нам за несколько минут до начала церемонии c пустыми руками и был крайне раздражён. Он пронёсся мимо Фрэнка и Эрика с его женой, и уселся на стул, который занял для него Лиам.

Лукас тихонько обменялся парой слов со своим другом, вероятно, сообщив ему о том, где он уже успел поискать. И у меня больше не осталось сомнений в том, что в этом состязании они выступали в качестве одной команды.

Лиам уже собирался пройти мимо меня, но остановился и нагнулся. Его тёплое дыхание обдало моё ухо.

— Не то, чтобы я хотел показаться вежливым, но почему ты не идёшь?

Мускусный запах его кожи проник в мои ноздри, и в голове у меня моментально помутилось. Боже, как же хорошо он пах. И почему я не могла испытывать к нему отвращение? Я попыталась отодвинуться от него, но мои колени упёрлись в сидение моего стула.

— Хочу посмотреть, в чём будет одета невеста, — мой голос прозвучал так хрипло, словно я была заядлым курильщиком.

Лиам выпрямился, тень от его бровей упала на глаза янтарного цвета.

— Разве ты не хочешь победить меня?

— Только потому, что я позволяю тебе уйти, не означает, что я не смогу победить.

Жилы на его шее напряглись, пока он изучающе оглядывал моё лицо. Мог ли он разглядеть ложь за моими словами?

Он попытался снова опустить голову к моему уху, как вдруг заиграли первые ноты свадебного марша. Все, кто сидел, встали, зашуршав своими нарядами.

— Тебе лучше пойти, — прошептала я.

Лиам прошёл мимо меня в сторону дальнего прохода между рядами и быстро покинул церемонию.

* * *

Он вернулся после окончания церемонии с недовольным видом. Я поняла, что он не смог определить местонахождение артефакта.

— Какая чудесная церемония, не так ли? — Джулиан стоял в проходе, усыпанном лепестками, рядом с нашими стульями.

— Это было прелестно, — сказала жена Эрика, заведя короткую седую прядку за ухо.

В отличие от Эрика, Фрэнк пришёл на церемонию один. Может быть, он не был женат? Я вдруг осознала, что мало что знала о старейшинах. Всё, что я знала, это то, что у обоих мужчин были сыновья, но только сын Эрика был жив. У них также были четырнадцатилетние внуки, которые являлись членами стаи.

— Не ожидается ли какой-нибудь свадьбы в Боулдеровской стае? — спросил Джулиан.

Фрэнк поглядел на Лукаса, а затем на Лиама.

— Ни один из наших парней пока не сделал предложение, но мы будем держать тебя в курсе, Джулиан.

Наши парни. Соль на мою рану.

Джулиан холодно улыбнулся, после чего обратил своё внимание на меня.

— Несс, не доставишь ли ты мне удовольствие пообщаться со мной до ужина?

Меня задело, что Фрэнк не упомянул меня. Я прошла мимо его парней и взяла Джулиана под руку, которую он предложил мне. Я знала, как это выглядит, но мне было всё равно. Мы отошли от празднующей толпы и направились в сторону блестящей живой изгороди, образующей лабиринт.

— Ох уж эти боулдеровцы и их парни, — Джулиан тихонько фыркнул. — Какая досада, что волки не могут присягнуть на верность другой стае. Я бы принял тебя с распростёртыми объятиями.

— Вы очень добры, мистер Мэтц.

— Пожалуйста, зови меня Джулиан. Когда меня называют мистер Мэтц, я чувствую себя старым профессором колледжа, который обожает твидовые пиджаки, — он поморщил нос. — Как проходит испытание?

— Своим ходом.

Я опустила глаза на красное платье, которое развевалось вокруг моих щиколоток.

— Тогда почему ты откладываешь своё участие?

Я споткнулась и могла бы упасть лицом вниз, если бы он не поддержал меня. Мне это мало помогло, так как мои тонкие каблуки продолжали утопать в мягкой земле.

— Я не откладываю…

— Несс, не надо врать. Я не идиот. Пока Лукас и Лиам бродят по моему дому, ты стоишь неподвижно на лужайке, точно печальный цветок мака.

Он завёл меня за угол какого-то куста с острыми листьями, а потом ещё за один куст. Я была дезориентирована. И причиной тому был не только густой лабиринт, но и признание Джулиана. Он знал причину нашего появления здесь. Но как? Я раскрыла рот, но ничего не сказала, а просто уставилась на него.

— Ты думаешь, я пригласил вас на свадьбу своего племянника по доброте душевной?

Я попыталась закрыть рот, но он не закрывался. Словно суставы в моей челюсти перестали работать из-за шока.

— У меня есть кое-что, что очень ценно для твоей стаи, и МакНамара знает об этом. Это был вопрос времени, прежде чем он отправил бы своих парней вернуть эту вещь.

Наконец я смогла заставить свой рот заработать.

— Но как… Как вы узнали, что это будет частью соревнования?

— Я сделал всё, чтобы это стало его частью, пригласив вас в своё поместье.

Раздался громкий птичий крик. Я подняла глаза к небу, чтобы узнать, что за птица издавала такой оглушительный звук, но не увидела ничего у себя над головой.

— Если бы у твоей стаи было что-то, принадлежащее мне, на месте Фрэнка, я бы воспользовался возможностью войти в центральную дверь, вместо того, чтобы вламываться силой.

— Значит, ваша стая, и правда, украла эту вещь? — прошептала я в темноту.

— Нет.

— Но тогда… как…

— Кое-кто передал мне её за одну услугу. Я знал, что эта вещь была очень важной, потому что Хит нанёс мне визит за пару дней до своей смерти с требованием вернуть её. В тот момент я не понимал, что за бред он несёт. Но, конечно же, его просьба пробудила во мне сильнейшее любопытство. И когда вещь, за которой он охотился, попала мне в руки спустя некоторое время… думаю, ты можешь представить, в каком я был восторге.

Джулиан остановился, что заставило остановиться и меня. Он нахмурился и отпустил мою руку. Я решила, что кто-то идёт, но не услышала ничьих шагов, и не почувствовала никакого постороннего запаха. Но опять же, было сложно различить какой-то другой запах, кроме кислого амбре, витающего в воздухе. Джулиан протянул руку и сорвал листик, торчащий из зелёной стены у меня за спиной.

Так вот для чего мы остановились.

Моя кожа резко похолодела, когда я осознала что, если я перейду ту черту, которую он провёл для меня, вероятно, он переломит мою шею, точно так же, как переломил черенок этого неидеального листка.

Джулиан снова обратил своё внимание на меня. Я отступила на шаг назад и обнаженной лопаткой коснулась шероховатой изгороди. Зачем я последовала за ним в лабиринт, который он знал, как свои пять пальцев?

Небо сделалось фиолетово-голубого цвета, как и глаза Джулиана. Он упивался моим страхом, точно смаковал великолепное вино столетней выдержки.

Он протянул мне свою руку.

— Идём?

Я сглотнула и заставила свои конечности начать двигаться, хотя от одной мысли о том, чтобы коснуться Джулиана, по моим рукам пробегала дрожь.

Когда мы снова начали двигаться, он сказал:

— Незадолго до того, как мы познакомились, я связался с МакНамарой и сообщил ему о том, что у нас было то, что так отчаянно искал Хит. Я пообещал ему вернуть эту вещь, если он объяснит мне её назначение.

Я попыталась снова сглотнуть.

— Должно быть, он не сказал вам, раз она всё ещё у вас.

Он цыкнул.

— Вы совсем в меня не верите, мисс Кларк.

Мои глаза округлились, и я уставилась на очертания его седых волос, уложенных гелем.

— Он рассказал вам?

— Да.

— Но вы её не вернули.

Снова раздался громкий крик. Я подняла глаза к небу.

— Я собирался отдать её, пока не узнал, для чего они её использовали. И тогда-то я собрался уничтожить её, но решил подождать, пока в вашей стае не изберут нового Альфу. Мне было бы сложнее торговаться с вами, если бы у меня на руках остался только пепел.

— И для чего они её используют?

Джулиан снова остановился, но на этот раз для того, чтобы посмотреть на меня.

— Ты, серьёзно, не знаешь?

Я покачала головой.

— Они трут это дерево в напиток, который должен выпить новый член стаи в день, когда становится её частью.

Я нахмурилась.

— Ты когда-нибудь задавалась вопросом, почему в Боулдеровской стае рождаются только мужчины? Ты, в самом деле, думаешь, что всё дело в эволюции, как утверждают ваши старейшины?

На какое-то мгновение мир замер, а затем накренился. Джулиан схватил меня руками под локти, не дав мне упасть.

— Надеюсь, это возродит твоё желание соревноваться дальше.

Порыв ветра прокатился по лабиринту, подняв блестящие листья, которые замахали мне, точно крошечные ручки. Гнев начал разрастаться у меня в груди, прогнав прочь холодное оцепенение, которое я чувствовала на протяжении всей этой недели.

— Когда ты станешь Альфой, ты сможешь уничтожить эти порядки и изменить будущее своей стаи.

Мои щёки, должно быть, снова приобрели нормальный оттенок, потому что рот Джулиана растянулся в широкой улыбке, которая едва ли не доходила до его слишком гладкого и слишком блестящего лба.

Он наклонился ближе.

— Сказать тебе, где я храню её?

— Почему вы мне помогаете?

— Я уже говорил тебе. Я хочу иметь друга в твоей стае, и думаю, ты сможешь быть хорошим другом.

— У вас уже есть Эверест.

— Я бы не стал называть твоего кузена своим другом. Он всего лишь эффективный посредник. Но если ты не хочешь быть моим другом, тогда…

— Где уже эта чёртова палка?

Он медленно улыбнулся, и уголки его пухлых губ приподнялись, обнажив зубы, покрытые идеально белой эмалью.

— Вот это моя девочка.

— Я ничья девочка.

Он провёл сухим пальцем по моей щеке. От его руки исходило такое сильное амбре ацетона и какого-то одеколона, что оно моментально перебило висевший в воздухе неприятный запах.

Я отпрянула от его руки.

— С этого места поворачивай всё время направо. В центре лабиринта ты найдёшь клетку, где я держу своих чудесных питомцев. То, что ты ищешь, находится внутри.

Клетка? Так вот откуда доносился этот громкий крик и противный запах?

Джулиан протянул мне маленький ключик.

— Тебе это понадобится.

Я сжала золотой ключик в руке и пошла вперёд, как вдруг Джулиан окликнул меня.

— Когда ты родилась, твой отец пришёл ко мне.

Я не повернулась, но остановилась в ожидании. Моя спина напряглась.

— Он хотел, чтобы я просветил его насчёт того, почему ему была дарована дочь.

— Должно быть, он не пил тот напиток при вступлении в стаю, — сказала я сухо.

— Возможно. В любом случае, в то время у меня не было ответа на его вопрос. Я сказал ему, что он должен спросить своего Альфу. На что он ответил мне, что уже спрашивал. Хочешь знать, что сказал ему Хит?

— Он посоветовал ему убить меня и попробовать снова… Ах да… и ещё сделать тест на отцовство, — тон моего голоса источал желчь.

Повисшая тишина дала мне понять, что Джулиан не ожидал моего ответа.

Но затем он снова заговорил:

— Я знаю, что ты чувствуешь себя виноватой, Несс. Я чувствую этот тяжёлый груз на твоих плечах. Отпусти его. Хит Колейн не был хорошим человеком. К тому же, подумай о своём отце. Подумай, какой это могло быть победой для него, если бы он увидел свою сильную и прекрасную дочь, добившуюся таких высот в стае, которая выгнала её только из-за её половой принадлежности.

Моё сердце отвердело, точно сталь. Как и моя решимость. Я не питала иллюзий насчёт того, что Джулиан был моим другом. Он был скользким мужчиной и манипулятором, но он дал мне две вещи — смелость и знание — и теперь я могла исправить все эти неправильные устои, укоренившиеся в моей стае. И за это я была ему благодарна.

Я снова зашагала вперёд и свернула направо.

Меня ждало ещё много таких поворотов направо.

ГЛАВА 40

Даже если бы Джулиан не рассказал мне, как добраться до клетки, я бы нашла её по запаху. Яркие и крикливые попугаи, сидящие внутри неё, очень воняли. Когда я подошла к их клетке, от резкого запаха у меня защипало в глазах. Я подняла руку и зажала себе нос.

Не удивительно, что он спрятал здесь окаменевшее дерево. Ужасный птичий запах прекрасно маскировал запах артефакта. Я не была толком уверена, как выглядела эта старая штуковина, которую мне надо было найти, но я пожалела, что не спросила, какого она была цвета и в какой части клетки она находилась. Когда Джулиан упомянул клетку, я представила что-то небольшое, а не это сооружение, куда я могла войти, даже не нагибаясь.

Птицы обратили на меня свои чёрные глаза-бусинки, и как только я начала приближаться к ним, замерли и стихли. Я разжала нос и понюхала воздух в поисках того, что мне надо было найти. Мои глаза начали слезиться, но я продолжала принюхиваться, медленно передвигаясь вокруг клетки. Я уловила лёгкий запах холодного разложения и остановилась. Обе птицы повернули шеи, наблюдая за мной и погрузив свои острые клювы глубоко в свои пушистые красные грудки.

Я присела, чтобы проверить, не исходит ли запах от деревянного пола с выбоинами. Мне обожгло нос. Мерзкий запах под полом был, определённо, ещё хуже. В бледном свете луны я внимательно осмотрела выбоины в полу, пока не нашла неровное место. Что-то сверкало из-под тусклого покрытия пола, точно отполированная кость.

Зажав нос одной рукой, я обошла клетку, подошла к её двери и вставила ключ в замок. Раздался щелчок, дверь открылась, я толкнула её и проскользнула внутрь. Мне пришлось быстро закрыть дверь, чтобы драгоценные питомцы Джулиана не выпорхнули из клетки. Не сводя глаз с птиц, я прошла туда, где покрытие на полу казалось неровным, и достала предмет, который я там заметила.

Толстый. Пожелтевший. Блестящий. Вонючий.

Вот как проходил отбор по половому признаку.

Как вообще кто-то мог проглотить напиток вместе с ЭТИМ не укладывалось в моей голове. Меня бы стошнило от одного только запаха.

Вероятно, это и случилось с моим отцом. Возможно, его организм просто отверг эту мерзость.

Я обхватила пальцами отвратительный предмет и вышла из птичьей клетки. Попугаи не пошевелили ни единым пером. Я провернула ключ и закрыла дверь. После чего сжала ключ в руке, в которой не держала боулдеровскую реликвию.

Когда я развернулась, я налетела на тело.

Высокое и широкое тело с горящими жёлтыми глазами.

ГЛАВА 41

Передо мной стоял Лиам. Его лицо так напряглось, что казалось, его подбородком можно было резать стекло.

Его присутствие и близость заставили мой пульс сойти с ума.

— Ты нашла его, — до меня донёсся низкий тембр его голоса.

Он был зол. Ужасно зол.

Я ещё сильнее сжала ключ в руке.

— Нашла.

Мне, вероятно, надо было бросить ключ в траву и молиться о том, чтобы он не увидел его блеска, но я этого не сделала. Я не смела пошевелиться.

— Ты опоздал.

— Тебе же никто не помогал?

— А это имеет значение? Согласно правилам игры, нам надо было найти артефакт. Старейшины не уточнили, как мы должны были это сделать.

На его губах появилась кривая улыбка.

— А ты молодец, Несс. Я бы даже сказал, ушлая.

Я попыталась обойти его, но он загородил мне путь.

— Пропусти меня, Лиам.

— Ты смухлевала.

Я дерзко уставилась на него.

— Я использовала свои связи, чтобы найти его. Каким это образом я смухлевала?

— Свои связи… или свой рот?

Я разжала пальцы, которые держали кусок дерева. Он упал в траву, и в то же мгновение мой кулак полетел Лиаму в челюсть.

Как я могла вообще подумать, что можно было позволить ему победить?

— Я никогда не касалась мужчины таким образом!

— Тогда почему он тебе помогает? — спросил Лиам, потирая челюсть.

— Может быть, потому что он думает, что я лучше справлюсь с ролью Альфы, чем ты?

Я села на корточки, чтобы подобрать артефакт. Щепки зацепились за моё платье, но я просто смахнула их. Мои руки так неистово дрожали, что мне удалось сосредоточиться только на том, чтобы сжать в руке ключ и кусок дерева.

Я встала, качая головой, и прошла мимо Лиама, намеренно ударив его плечом в грудь.

— Ты идёшь не в том направлении.

— Я иду подальше от тебя, так что всё правильно.

От злости и адреналина поле моего зрения сузилось. Рано или поздно я все равно смогла бы найти выход из лабиринта. Мне некуда было спешить. Я шла быстро, и мои каблуки утопали в земле. Я пыталась всё время идти налево. Но вместо того, чтобы оказаться на огромной поляне, я вернулась обратно к птичьей клетке.

Я зарычала от расстройства.

Но хотя бы Лиам ушёл.

Я попробовала снова, и на этот раз я была сосредоточена. Я вспомнила, что вышла откуда-то сбоку, прежде чем увидела клетку, поэтому я прошла в том направлении и завернула налево, и опять налево, и опять. Затем я заметила тонкую веточку, которую сорвал Джулиан, лежащую на земле у меня под ногами. Воодушевившись тем, что я шла в правильном направлении, я попыталась вспомнить, как я оказалась в этом месте. Мне понадобилось три попытки, чтобы выяснить это.

Когда я выбежала из лабиринта, я глубоко вздохнула от облегчения, но затем задержала дыхание, потому что заметила тех, кто встречал меня на выходе.

Лиам, Лукас и Фрэнк. Все они скрестили руки на груди.

— И? Где аплодисменты?

Похоже, злость делала меня язвительной.

— Тебе помогли, — сказал Лукас.

Я посмотрела на Лиама, который решительно встретил мой взгляд. Он даже не вздрогнул.

— Может быть. Но насколько я помню, запрета на это не было.

Лукас тряхнул головой, чтобы убрать волосы со лба.

— Это жульничество.

— Не я придумала это испытание. А старейшины.

— Ну же, Фрэнк… — сказал Лукас и начал махать руками. — Ты не можешь дать ей победить.

Я задержала свой взгляд на Фрэнке, желая узнать, осмелится ли он дисквалифицировать меня.

Его грудь медленно поднялась, и он вздохнул. Затем он ещё медленнее разжал губы и сказал:

— Дай мне на него взглянуть.

— Разве вы не чувствуете запах?

Я была уверена, что я уже никогда не смогу смыть со своей кожи это зловоние, даже если опущу руку в отбеливатель.

— Мне надо убедиться, что оно целое.

Я приподняла подбородок чуть выше и подошла ближе. Я вытянула руку вперёд и разжала пальцы. Когда Фрэнк попытался взять артефакт, я сжала пальцы вокруг мерзкой деревяшки и спрятала её у себя за спиной.

Фрэнк вскинул свою кустистую бровь.

— Если ты не отдашь его, тебя дисквалифицируют.

— Я знаю, что оно делает, — сказала я, сотрясаясь от гнева.

Он прижал подбородок к шее.

— Я так и думал.

— Как вы могли? Как вы могли поддерживать такую дикость? — произнесла я с отвращением.

Лиам и Лукас переключили своё внимание на Фрэнка.

— Не могли бы мы обсудить это наедине, Несс?

— Зачем? Боитесь реакции своих мальчиков, мистер МакНамара?

У него задёргался глаз.

— Нет. Вообще, можешь им рассказать. Это не должно более держаться в секрете.

Он блефовал. Он совершенно точно блефовал. Альфы и старейшины держали это в секрете на протяжении ста лет.

— В любом случае, уже поздно, — сказал он. — По крайней мере, для их поколения.

— Что оно делает? — спросил Лиам.

Фрэнк поднял на меня взгляд.

— Стоит ли мне рассказать им, или ты желаешь удостоиться этой чести?

Ни одна из моих губ даже не дёрнулась, и тогда Фрэнк сказал:

— Небольшое количество дерева смешивается с напитком при посвящении. Оно уничтожает женскую сперму.

Глаза Лиама и Лукаса округлились. А рты раскрылись. Они и, правда, ничего об этом не знали.

— Гениально, — сказала Лукас.

Я проигнорировала его комментарий. Ну, конечно же, он считал это гениальным. Я посмотрела на Лиама, ожидая его реакции. Он слегка осунулся, но не произнёс ни слова.

— Не ожидала от них такой реакции? — сказал Фрэнк.

Подумать только, мой отец был вынужден слушаться его, когда был мальчиком.

— Ты тоже находишь это гениальным? — спросила я Лиама, ненавидя себя за то, как отчаянно мне хотелось, чтобы он сказал «нет».

Он моргнул, но ничего не сказал.

— Не думаю, что стая смогла бы справиться с большим количеством девочек, — сказал Лукас, от чего губы Фрэнка вздёрнулись.

Я хотела стереть эту улыбку с его лица, и уже была готова кинуть в него этой жёлтой деревяшкой, но сдержалась.

— По крайней мере, — сказал Фрэнк, который снова сделался серьёзным, — мы не избавляемся от женских эмбрионов, как это делают в других стаях. Потому что именно так и делают. Женщины прерывают беременность, если узнают, что их потомство будет женского пола.

— Но не сосновые.

— Даже сосновые. Как ты думаешь, почему у них так мало женщин? Они просто скрывают это лучше, чем другие стаи.

— Это ложь.

— Нет, Несс. Это не ложь.

Я хотела зарычать, и я это сделала.

Фрэнк протянул руку.

— Последний шанс остаться в соревновании.

Покачав головой, я сунула гнилую палку ему в ладонь. Он мог забирать свой инструмент половой селекции. Если бы я стала Альфой, я бы его уничтожила. А если нет, мне не пришлось бы об этом беспокоиться, потому что я перестала бы быть частью Боулдеровской стаи.

— Каллум не пил этот напиток, Фрэнк? — спросил Лиам. — И поэтому у него родилась Несс?

Я задержала дыхание.

— Он выпил его, — сказал Фрэнк. — Но ему стало от него плохо. Мы думаем, что именно поэтому напиток не сработал.

Я выпустила воздух из лёгких. И я ненавидела себя за то, что ответ Фрэнка принёс мне облегчение.

— О, чёрт… — проворчал Лукас. — Я поставил на то, что Несс не боулдеровец.

— Ты поставил на то, что моя мама изменила моему папе?

— Лукас, — осадил его Фрэнк. — Это не только непозволительно, но…

— Да бросьте, мистер МакНамара. Разве не поэтому Хит не принял Несс в стаю? Он не хотел разбивать ей сердце. Ведь она бы узнала о своём происхождении из-за проблем с коммуникацией.

— О чём ты таком говоришь? — почти зарычала я.

— Если ты не боулдеровец, — сказал Лукас, — Ты не услышишь Альфу.

Наступила тишина, нарушаемая только тёплым ветерком. Я завела длинную прядку выбившихся волос за ухо, слишком поздно вспомнив о том, что именно в этой руке я держала артефакт. От сохранившегося на ней запаха мои глаза начали слезиться.

— Вы тоже сомневаетесь в моём происхождении, мистер МакНамара? — спросила я.

Фрэнк подцепил пальцем свой чёрный галстук-бабочку и потянул за него, словно он был слишком тугим.

— Твоя мама была хорошей женщиной.

Он не ответил на мой вопрос.

— Думаю, что мы будем знать это наверняка, если ты победишь, — продолжил Лукас. — Если никто из нас не сможет тебя услышать…

— Хватит! Хватит.

Лицо Фрэнка сделалось таким красным, что его брови стали казаться теперь ещё белее.

— Кого ты выбираешь для последнего испытания, Несс?

Я ненавидела себя за то, что неуверенность снова закралась мне под кожу. Я издала раздражённый вздох, затем посмотрела на Лукаса и Лиама — я оказалась между молотом и наковальней.

Наконец, я сделала выбор.

— Лиам, — сказала я. — Я выбираю Лиама.

И затем я ушла. Я нашла дорогу домой точно так же, как я нашла выход из лабиринта.

Одна.

ГЛАВА 42

Я пыталась утопить свои хаотичные мысли в книге, но тщетно. Прочитав три страницы, содержание которых не оставило в моей голове ни следа, я отбросила книгу в сторону и выключила свет на прикроватной тумбочке. Я закрыла глаза и начала молиться о том, чтобы сон поглотил меня.

Но этого не произошло. Мои нервы были слишком напряжены, чтобы уснуть.

— Ох, мама, — пробормотала я. — Чей же я ребёнок?

По моему носу скатилась слеза и упала на подушку.

Я перевернулась на спину и уставилась на идеально белый потолок, сжав пальцами одеяло. На меня накатило нелепое чувство ностальгии по пятнам от воды, которые украшали мой потолок в Лос-Анджелесе.

Стук в окно заставил мой пульс ускориться. Я резко села, и всё вокруг завертелось. Может быть, я это себе придумала? Снова стук, на этот раз более настойчивый. Я медленно встала с кровати, взяла со стола ключ и сжала его в руке.

Кто стал бы стучать мне в окно? Может быть, Эверест…

Я раздвинула шторы.

На моём балконе стоял Лиам. Его было едва видно в темноте ночи из-за тёмной одежды. Я смогла разглядеть только его лицо, которое было таким же бледным, как и луна у него за спиной.

От нервов у меня застучало в ушах, и я задёрнула шторы.

— Несс, впусти меня.

Он снова забарабанил в стекло, и стук его кулака начал раздаваться у меня в груди.

— Я всех тут разбужу, если ты меня не впустишь…

Я снова раздвинула шторы, открыла дверь и отошла в сторону, крепко сжав в руке ключ.

Он так резко закрыл дверь, что зажал ею кусок бежевой занавески.

Он нахмурился, заметив кусок металла у меня в руке.

— Я не причиню тебе вреда.

Но я не выпустила своё импровизированное оружие.

— Тогда зачем ты здесь?

— Я здесь для того, чтобы получить ответы, — он сделал резкий вдох. — Почему ты согласилась стать марионеткой Джулиана?

— Я не его марионетка.

— Да перестань! — Лиам хлопнул ладонью по столу, и я подпрыгнула. — Ты исчезла с ним в этом чёртовом лабиринте, а затем вышла оттуда с победоносной ухмылкой.

— Тебе так сложно поверить в то, что ему нравится общаться со мной?

Лиам издал жестокий смешок.

— Так и есть, — но его голос прозвучал враждебно. — Джулиан ублюдок и манипулятор, и не говори мне, что ты этого не поняла. Потому что ты можешь быть какой угодно, но только не тупой. А теперь скажи мне, пожалуйста, что происходит, потому что ещё вот столько, — он свёл вместе большой и указательный палец так, что они стали почти касаться друг друга, — и я за себя не отвечаю.

Я сжала губы, но не для того, чтобы не дать признанию сорваться с них, а чтобы не дать Лиаму заметить, как они дрожали. Именно для этого я также распрямила плечи.

— Ты решила, что Лукас не убьёт меня? В этом всё дело? — спросил он.

Сердце заколотилось у меня в груди.

— Что?

— Только не говори, что ты не знала, что последнее испытание… это бой насмерть.

Я никогда не слышала об этом.

— Б-бой насмерть?

На лицо Лиама легла тень.

— Победитель забирает всё. Включая жизнь проигравшего.

Ключ выскользнул из моих пальцев и упал на деревянный пол.

Его брови изогнулись от удивления.

— Что? Ты разве не знала?

— Они собираются… — я сглотнула, но мне не удалось избавиться от комка в горле, который становился всё больше, точно мешок для пыли в пылесосе, — Заставить нас…

Ранее я собиралась принять наказание Лиама с высоко поднятой головой — каким бы оно ни было. Но только потому, что я искренне не верила, что он убьёт меня.

Я не была готова умереть.

Я не хотела умирать.

— Это что, какая-то дурацкая шутка?

— Нет. Не шутка. Я бы не стал шутить об этом.

Лиам провёл рукой по волосам, убрав со лба упавшую на него прядку.

В моей голове шёпотом пронеслась мысль. Он планировал выбрать Лукаса для этого состязания. Чтобы спасти меня?

— И ты был готов убить Лукаса?

— Мне бы не пришлось убивать Лукаса, потому что старейшины разрешили бы одному из нас сняться с соревнований. Они не хотели бы лишиться члена стаи.

Его слова потекли сквозь меня, точно песок в песочных часах и, как и те песчинки, они начали отмерять время, которое мне осталось провести здесь.

И я поняла, что это был идеальный способ избавиться от меня.

— Но поскольку я не член стаи, они не разрешат мне сняться?

Меня слегка качнуло, но я смогла удержать равновесие, схватившись за стул. Костяшки моих пальцев побелели.

— Ты потому здесь? Чтобы закончить это глупое состязание?

Его глаза сделались грозными и приобрели чёрный оттенок.

— Ты, и правда, думаешь, что я смог бы убить тебя?

Наступившая тишина зазвенела у меня в ушах.

— Больше всего на свете ты хочешь стать Альфой, Лиам, так что, да. Я думаю, ты сможешь меня убить.

Он сел у изножья моей кровати и мрачно вздохнул.

— Это правда. Я хотел этого больше всего на свете. Ради своего отца, ради старейшин. Не было никаких сомнений в том, что я стану следующим лидером. Именно так меня воспитывали.

Я заправила прядку волос за ухо. Мои пальцы дрожали.

— И ты будешь отличным вожаком, Лиам, — тихо призналась я. — Я раньше так не думала. Я думала, что ты такой же, как Хит, и иногда ты напоминаешь мне о нём, но ты также напоминаешь мне твою маму. Она была доброй женщиной и всегда заботилась о других больше, чем о себе. По крайней мере, так говорила мне моя мама. Сама я не очень хорошо её помню.

Он фыркнул.

— Тебе необязательно быть милой со мной. Я не собираюсь убивать тебя.

Я отпустила стул и села рядом с ним на кровати.

— Я, правда, так думаю.

Я сложила руки на коленях и переплела пальцы. Меня удивило то, как быстро отрасли мои ногти и какими сильными они стали. Почти такими же, как мои когти.

— Я стала участником этого состязания, чтобы позлить тебя, но я осталась в нём, потому что я гордая и не хотела, чтобы меня опускали ниже плинтуса только потому, что я девушка. Я хотела доказать тебе, стае, и себе самой, что я чего-то стою, но я даже не собиралась выигрывать последнее испытание. Поэтому я выбрала тебя, а не Лукаса. Потому что… потому что я хотела, чтобы ты победил.

— Несс…

— Дай мне закончить, — я сжала пальцы. — Я не хочу ничего из этого, Лиам. Мне не нужна стая, которая меня не хочет. И уж тем более не ценой твоей жизни.

Я уже убила один раз.

Больше никогда.

Больше никогда.

— Я уеду из Боулдера, и больше никогда сюда не вернусь. Они же не смогут убить меня, если я уеду. Правильно я понимаю?

Я повернула голову и посмотрела на Лиама, который уставился на меня широко раскрытыми глазами.

— Нет.

— То есть это не сработает?

Он сдвинулся, и его колено ударилось в моё, и в этом месте на моей прохладной коже вспыхнуло горячее пятно.

— Ты не должна уезжать из дома из-за меня.

— Из дома? — я фыркнула. — У меня нет здесь дома, Лиам.

Я подняла глаза к идеально белому потолку.

— Я живу в отеле. С тётей, которая по какой-то причине презирает меня, и с дядей, который тоже не самого высокого обо мне мнения. Мой единственный друг — мой кузен, но он меня бросил. А мой новый друг — девушка, с которой мне советуют не дружить, потому что она враг. Единственный человек, который добр ко мне, сражается на Ближнем Востоке. Может быть, у меня и есть крыша над головой и женщина, которая заботится обо мне, как о родной внучке, но у меня нет дома.

Лиам протянул руку, его пальцы коснулись моего подбородка, и он повернул к себе моё лицо.

— Ты не можешь уехать, — сказал он хриплым шёпотом.

— Почему нет?

Его тёплое дыхание обдало моё лицо.

— Потому что тогда мне придётся заниматься твоими поисками, вместо того, чтобы сосредоточиться на делах стаи. И какой тогда из меня Альфа?

Я прикрыла глаза.

— Думаешь, они заставят тебя выследить меня?

— Никто не будет меня заставлять.

В комнате стало так тихо, что я слышала, как он сглотнул.

— Ты… чувствуешь что-нибудь ко мне… кроме презрения?

Он попытался улыбнуться, но вместо этого его губы нервно сжались.

— А разве это что-то поменяет?

Его лицо озарила какая-то эмоция. Она была такой неожиданной и яркой, точно молния.

— Это изменит всё.

Он так медленно произнёс последнее слово, что мои голые ноги и полоска на животе, которая выглядывала из-под моих пижамных шорт и топа, покрылись мурашками.

— Так что?

Мурашки проникли мне под кожу до самых рёбер.

— А ты как думаешь?

— Я не хочу думать. Я хочу знать. Так чувствуешь?

И хотя он очень нежно держал мой подбородок, его пальцы не были нежными. Они впились мне в кожу, словно он хотел оставить на ней свой след.

— Да, — прошептала я.

В одну секунду он обхватил руками мои бёдра, приподнял меня и усадил себе на колени. Я согнула ноги и обвила ими его бёдра. Он запустил одну руку мне в волосы, а другую положил на поясницу. А его губы… его губы прижались к моим. Они были сильными и мягкими, они наказывали, но при этом были добрыми.

Внутри меня раздалась серия взрывов.

Я целовала Лиама Колейна.

Лиам Колейн целовал меня.

Когда его язык прошёлся по моим губам, всё моё тело содрогнулось. Мои руки, которые слегка касались его бицепсов, схватили его за плечи. Я крепко сжала его футболку, боясь, что если я разожму руки, то упаду с него.

Я раскрыла губы и впустила его язык. Лиам зарычал, и ещё сильнее стиснул меня. Крепко сжимая руки, он приподнял меня и встал. Я обхватила его ногами и прижалась к его губам. Он подошёл к краю кровати, встал коленями на матрас и опустил меня. Я медленно распутала свои ноги и вытянула их вдоль его тела. Балансируя на руках, он прижал свои губы к моим губам, его язык переплёлся с моим.

Я целовала Лиама Колейна, и это было похоже на бег по полю, освещённому звёздами, в обличии волка — это была наивысшая форма силы и ощущений, какая только существовала в этом огромном тёмном мире.

Я провела пальцами по его позвоночнику, после чего запустила руку под ткань его чёрной футболки и коснулась его тёплой загорелой кожи, на которую я едва ли решалась смотреть. Его мышцы напряглись под моими изучающими руками, как и его жилы, и плоть.

Он прервал поцелуй.

— Не честно, — хрипло прошептал он.

Я приподняла одну бровь.

Он перевернул меня так, что я оказалась сверху, а его большие руки смогли проникнуть мне под топ.

— Как же я хотел дотронуться до тебя, Несс. До каждого сантиметра твоего тела. Так что теперь моя очередь.

Его руки прошлись по моей спине, бокам и изгибам талии, после чего продолжили своё путешествие наверх. Его большие пальцы коснулись моего живота, грудной клетки, нижней части груди и задержались на моих сосках. От его прикосновений мои согнутые руки начали так сильно трястись, что я чуть не упала на него. Он оставил дорожку поцелуев от моего подбородка и до впадинки между ключицами.

Я застонала. Так громко, что засмущалась. И не один раз.

Он снова накрыл своими губами мои губы, заглушив все последующие звуки, после чего его пальцы снова начали опускаться.

— Ты идеальна, чёрт побери, — пробормотал он рядом с моими губами.

Его слова стали для меня последней каплей. И не в романтическом смысле.

Я начала плакать. Сотни слёз потекли из моих глаз.

Если бы он знал, что я сделала с его отцом, вряд ли он бы считал меня такой уж идеальной.

Он не захотел бы меня целовать.

Он не захотел бы касаться меня.

— Эй.

Он перевернул меня на бок, после чего провёл костяшками пальцев по моим мокрым щекам.

— Эй. Что случилось?

У меня из груди и изо рта вырвались неистовые рыдания. Я прижалась тыльной стороной руки к своим губам и укусила себя за кожу, чтобы замолчать.

Он завёл прядку волос мне за ухо.

— Скажи мне, что происходит.

Слова вертелись на кончике моего языка, но я молчала. Я не могла рассказать ему.

Я попыталась отвернуться от него, но он заставил меня посмотреть на него.

— Ты тоже думаешь, что моя мама изменила отцу? — сказала я хрипло.

Дело было не в этом, но это волновало меня почти так же сильно.

Его напряжённое лицо расслабилось, и он выдохнул.

— У тебя его ямочки. И его улыбка.

Разве ямочки и улыбка были признаками генетического родства?

Он погладил мою шею.

— Это всё, что тебя беспокоит?

Я сглотнула и соврала.

— Да.

— Хорошо.

Он улыбнулся, и медленно прошёлся ногтями по моей коже, что было мучительно приятно.

Я вздрогнула, но не потому, что мне было так хорошо от его прикосновения, а потому что я знала, что когда его пальцы коснуться моей шеи в следующий раз, то они сделают это, не для того, чтобы погладить, а для того, чтобы переломить ее.

ГЛАВА 43

Лиам ушёл от меня немного за полночь.

Я притворилась, что уснула, чтобы он перестал осыпать меня поцелуями. Чувство вины за то, что я позволила ему целовать меня, в десятки раз превышало чувство вины за то, что я накачала Хита таблетками.

В сером свете утра мрачные мысли сделали моё настроение таким же тусклым, каким было сейчас небо. Я встала и вышла на балкон. Тёплый ветер причёсывал кроны высоких хвойных деревьев, заставляя их дрожать, заставляя меня дрожать. Моя кожа зудела, так как мне хотелось перевоплотиться. И я это сделала. Я сняла с себя топ и пижамные шорты и перевоплотилась в своё другое обличие, а затем перепрыгнула через заграждение балкона и побежала прочь от гостиницы, не заботясь о том, что кто-то из гостей мог уже проснуться. Они в любом случае с нетерпением ждали возможности увидеть волка.

Небо лавандового цвета уже не мерцало звёздами, вокруг стояла тишина, прерываемая только жужжанием крыльев ничего не подозревающих существ. У ручья я встретила стадо чернохвостых оленей. И хотя я не собиралась причинять им вред, их торчащие уши вздёрнулись, когда они почувствовали моё приближение. Как только в их огромных блестящих глазах отразилось осознание моего близкого присутствия, олени унеслись прочь, словно облако серо-коричневого цвета.

Я наблюдала за тем, как они убегают от меня, как и всё остальное в моей жизни.

У меня осталась только Эвелин.

Эвелин…

Мне нужно было вернуться к ней. Мне нужно было поговорить с ней. Но что я могла ей сказать? Я даже не решила, что делать. Уехать или остаться?

Я уставилась на горизонт.

Я могла убежать.

Я могла убежать прямо сейчас. В обличии волка я могла преодолеть большие расстояния.

Но Лиам тоже умел бегать. Он, без сомнения, смог бы с лёгкостью выследить меня по запаху. Даже если у меня было несколько часов форы, его лапы были гораздо сильнее моих, и он смог бы догнать меня. И что потом?

Рядом с моим ухом повисла муха, громко жужжа. Я дёрнула ушами.

Если бы я смогла сбежать, мне бы пришлось заново учиться жить, как человек. Моё тело застыло бы в этом обличии. Я это уже проходила. Я смогла бы пойти на это снова, но хотела ли я этого? Необходимость меняться стала непреодолимой, это была часть меня, так же как и голубой цвет моих глаз или светлый оттенок волос.