Куда ведут все карты (СИ)

Глава 5. Лунная гора

В этот раз, когда её позвали, Лиз совершенно не удивилась и была даже рада. За первый летний месяц она побывала в таких местах, о которых и не думала, забиралась в такие глубины и западни, которые и представить себе не могла, и теперь ей предстояла ещё одна поездка, на которую она возлагала надежд не меньше, чем на предыдущие. Правда, в этот раз она смотрела на всё намного реалистичнее: что бы в пути ни ждало, просто точно не будет. А когда она наконец увидела в подписываемом документе четырёхзначную единоразовую выплату, только потеря дара речи удержала от вопроса, кому выплатят эти деньги, если она сего путешествия таки не переживёт.

— Привыкай, блондиночка, — смеялся над ней Роквуд, когда она вслух и довольно громко удивлялась, сколько им, наёмникам, вообще платят. — Может, инспектор ещё захочет тебя к чему-то привлечь после.

— Сможешь покупать себе кофе сама, — пошутил Макс, и она ткнула его локтем в бок.

В этот раз они снова ехали малой группой, но Уильям сказал, что Роквуд и его люди, как всегда, на подхвате.

Графство Галашир располагалось несколько западнее столицы Эмеральдский островов, которая ни к одному графству не принадлежала. Ехать до него на машине — часа четыре, сущая ерунда в сравнении с поездкой на утёсы и даже в Твин Шлив, и даже минут сорок, которые от границы графства ехали до заповедника Гала-о-Фиен под Лунной горой, казалось, пролетели незаметно. Весь путь их сопровождали цветущие зелёные луга, золотые поля, огромные пастбища и завораживающие виды на красные горы на горизонте. Флора и фауна Галашира считались самыми разнообразными, а ещё на территории графства жили шаманские племена, которые, по словам местных, ещё умели творить магию: создавать сущности из дыма раскуренных трав, питаться от огня и повелевать водой. Их слушались звери и птицы, а растения они могли заговорить на любое чудо.

Небольшая туристическая деревушка у самой кромки заповедного леса под городом Гала-о-Фиен оказалась популярным туристическим местом: все хотели насладиться величием природы и взойти на Лунную горы в попытках разгадать хотя бы один из множества её секретов.

В этой деревушке они и остановились. Их посетили в уютной гостинице неподалёку от главного и единственного музея, и из окон открывался прелестный вид на садик с мощёнными разноцветным камнем дорожками, с ухоженными клумбами и деревянными фигурками, иллюстрирующими мифы, легенды и даже детские сказки. Их Лиз изучила почти сразу же, понимая, что позднее времени может просто не быть! Прогуляться по музею или насладиться даже слишком мягкими кроватями вдоволь она и не надеялась, Уильям предупредил об этом сразу: проверять то, что уже обнаружили их информаторы, нужно было как можно быстрее. Им нашли и человека, который мог бы провести их через лес к подножью горы, и сейчас Уильям и Макс как раз встречались с ним.

А Лиз гуляла по городу. С собой у неё был пистолет. Макс настоял на нём, потому что не мог быть рядом сам, а ситуация была такова, что осторожностью лучше не пренебрегать. Макс научил её правильно держать пистолет, целиться и реагировать так быстро, насколько она только могла, и теперь пистолет непривычно оттягивал полупустую кожаную сумку через плечо. Лиз не была уверена, что носить его с собой вообще необходимо. Кто она такая, чтобы на неё нападать? Она ведь даже, как увещевал Уильям, не лезла сейчас никуда, просто гуляла. Никто из тех предположительных тайных организаций её не знал. Она этого шпиона Шкипера, о котором рассказывал Макс, и не видела никогда!

Может, если б за ней не следовал на расстоянии нескольких метров новый водитель Уильяма, на неё б и внимание обращали только те торговцы, с которыми они заговаривала об их товаре.

Но всё же в этот раз Лиз решила к Уильяму прислушаться и далеко от центра не уходить. Всё равно в других частях города делать было нечего: куда ни ступишь — заповедная зона. В таких местах самой гулять и скучно, и долго, вот Лиз и крутилась по центру, осматривая памятники, разговаривая с местными.

Несмотря на жаркое лето, здесь было свежо и пахло хвоей. Улицы прятались в тени многолетних сосен и елей. Глушь, в которой жили лесники, проводники, сезонные наёмные рабочие да горстка местных долгожителей. Они приветливо встречали чужаков, стремились рассказать как можно больше о богатой истории заповедника и обо всех легендах Лунной горы. На самой оживлённой и широкой улице, которую гордо называли площадью, напротив главного музея, оформленного под избу, разбили ярмарку. В деревянных открытых лавочках продавали цветные рукодельные игрушки, расписанные белой и красной красками, вырезанные в форме бычков, зайцев, медведей и даже будто бы сказочных теремов, в каких могли бы жить хозяйственные духи. На крючках под дощатыми крышами лавок висели бусы из разноцветных полудрагоценных лунных камней — нежно-молочных камешков, которые светились в темноте, будто пронизанные лунным светом. Рядом с ними — амулеты, и плетёные, и костяные, и деревянные с выжженными узорами, Лиз перебирала их пальцами, прицениваясь и расспрашивала, есть ли у них какие-то оберегающие свойства. Она проболталась, что собирается «прогуляться» в лес позднее, и торговцы-лавочники стали предлагать купить хотя бы браслетик с белыми мутными камешками. «Защищают! В лесу без них делать нечего!»

Оказалось, местные жители считали белый цветом священным, связывающим прошлое и настоящее, пронизывающим всё вокруг, подобно древним легендами. Янтарь был цветом лекарей, разная форма бусин отвечала за разные недуги, а металл и кожа считались символами стабильности, и кованые подвески подсказывали, в какой сфере эта стабильность должна появиться.

Лиз не удержалась: взяла себе браслет и ещё один, янтарный, для Агаты. Она уже хотела уходить с площади, когда заметила на скамье бабушку, укутанную в платки и свитера, хотя самой Лиз было жарко в футболке. Перед бабушкой на раскладном столе стояли игрушки, которые отчего-то казались совершенно необыкновенными, хотя в них не было ничего особенного. Даже красочных узоров не было — лишь обработанное вручную дерево, пропитанное морилкой. Но лапки у деревянных животных были подняты и сложены одна над другой так, что между ними оставался крошечный зазор. Они все будто тянулись к солнцу.

— Для чего это? — спросила Лиз, вертя в руках увесистую игрушку. — Почему они так стоят?

— А вы, што ш, не знаете⁈ — воскликнула старушка и, шамкая, начала рассказ.

Ещё когда по земле ходили титаны, жило на свете существо, напоминающее мангуста с огромными когтями, горбатое, лохматое. Оно обитало в этих землях, ходило по этим лесам, как собаки ходят по траве. Там, где существо ступало, образовывались овраги. Где играло — гибли леса, а на их местах оставались поля и долины. Где землю рыло — разлились реки. Но больше всего любило чудище камни, игралось с ними, как кошки с клубками. Подбрасывало в небо их, высоко-высоко, и солнце с луной пронизывали их лучами своими, раскрашивая то, что было серым безжизненным валуном в серебро или золото. Время разбивало эти камни, стачивало, попадали они в руки людям, и обнаружили люди, что сокрыта в них сила чудесная. Солнечные камни лечили болезни, а лунные — от напастей оберегали: предупреждали о мыслях дурных, о пожарах и засухах. Те, у кого были лунные камни, считались мудрецами и кудесниками, одарёнными. Может, оттуда и пошли дары — от тех, кто долго камни у себя держал.

Как бы там ни было, прознал про камни местный король, заинтересовался. Собрали для него и лунные, и солнечные камни, и действительно, сила в них была невероятная, способная на всё на свете!

Разослал он камни остальным одиннадцати королям, и поняли они — коли силу камне собрать и сложить, удастся наверняка создать мощный артефакт, способный освободить мир от титанов.

Много на это ушло полнолуний, много камней. Но победили короли тогда, обратились титаны в камень; вместе с ними окаменели другие существа, и местное тоже. И в последний момент потянулось оно к полной луне, чтобы обратиться лунным камнем. Поэтому гора, возвышавшаяся здесь, называлась Лунной, а в ней есть прореха на вершине — это и есть протянутые к небу лапы чудище. Каждое полнолуние свет до сих пор проходит ровно через этот зазор между камнями, как нить проходит сквозь ушко иглы, и это означает, что где-то в мире должна была произойти беда, которую лунный свет отвёл.

Лиз обернулась туда, где должна была возвышаться гора, вершины которой видно не было из-за исполинских сосен и елей. Она слышала сказки о магии полной луны раньше, ещё больше она слышала и читала о титанах, но о других сущностях, которые могли жить в те времена, — никогда. Это было, наверно, что-то локальное, и теперь Лиз хотела проверить, есть ли где ещё упоминания существ, что вымерли в тот же период, когда Острова были освобождены от титанов.

— Я возьму, — сказала она, поворачиваясь к старушке.

Та беззубо улыбнулась и приняла протянутые деньги. А Лиз, сжимая в руках деревянную игрушку, заметила троих мужчин, идущих в её сторону. Двумя из них были, конечно, Уильям и Макс, а вот третий, бородатый, одетый в клетчатую рубашку, жилет с множеством карманов и кепку, был ей не знаком. Видимо, это был тот самый лесничий-проводник, которого им нашли.

Они поравнялись, и Лиз улыбнулась:

— Здрасте.

— Лиз Уэлфри, — представил её Уильям. — Она идёт с нами. — Проводник окинул её скептичным взглядом. — А это Гирр Мюррей, лесной проводник.

— Девушки в этих лесах — к беде, — сказал Мюррей.

Лиз фыркнула, а Уильям закатил глаза. Для него она была признаком беды в любом месте, не только лесах Галашира, но без неё они бы никуда не добрались, может, и не решили бы всех загадок или это заняло бы намного больше времени. Теперь он не мог её с собой не брать.

Мюррей спорить не стал, но пробубнил «посмотрим, посмотрим».

***

Они условились встретиться утром со всем оборудованием, с мешками для сна и с жидкостью для розжига; с припасами и уже поевшие; одетые тепло и удобно и с вещами на смену. И обязательно отдохнувшие: путь предстоял долгий, в лучшем случае они бы оказались у подножья горы к позднему вечеру, а ночью в лесу опасно находиться, так что идти нельзя.

Пришлось ждать рассвета: раньше проводник не соглашался ни в какую.

Тем утром Лиз впервые видела Уильяма… обычным. Не в стервятничьей форме, не в официальном костюме. Он спускался в шахты в Твин Шливе в выглаженных брюках со стрелками и в лакированных туфлях, плавал в ледяных озёрах пещер в белоснежной рубашке, а теперь всё, что напоминало в нём не простого молодого человека, а инспектора королевской полиции — взгляд, колючий и изучающий, готовый в любой момент начать читать всех, кто попадётся ему на пути. На нём были обычные тёмные джинсы, шнурованные ботинки и на вид слишком плотная для лета чёрная водолазка с горлом. Он смерил Лиз и Макса взглядом, скрестив руки на груди.

— Готовы?

Лиз подняла глаза на Макса, и тот кивнул.

В походы она до этого не ходила ни разу. Не представляла, какого это на самом деле, идти долгие-долгие километры по диким тропинкам, куда ступала нога только опытного проводника. Она сбегала из дома к водонапорной башне. До неё пешком — полчаса, сначала около трёх километров по освещённой окнами или садовыми фонарями дороге, а затем совсем немного по светлячковому полю под усыпанным звёздами небом. Сейчас путь был и длиннее, и опаснее.

Узкие дорожки постепенно темнели, лес сгущался и не пропускал лучей всё выше поднимающегося солнца. Надоедливые мошки и комары жужжали вокруг, а вдали от сырых узких дорожек между стволами мелькали бока оленей; тропинки перебегали рыжими молниями лисы, по веткам скакали белки, и птицы о чём-то чирикали высоко в ветвях.

Лиз это не пугало, но очень раздражали рассказы проводника Мюррея. Он шёл впереди на всю чащу рассказывал о том, как непутёвых путников то медведь задрал, то волки загрызли, а кто-то просто был настолько туп, что упал в лесную реку и умудрился переломать себе все кости. Потоки разнесли останки на многие километры…

— А может, хватит нагнетать⁈ — раздражённо воскликнула Лиз, когда после остановки на обед Мюррей захотел продолжить рассказы о лесных происшествиях, в этот раз снабжая их красочными подробностями об органах и обглоданных костях.

— А я говорил, что лес — не для девушек, — посмеялся он.

— Серьёзно, прекращайте, Мюррей, — буркнул на него Макс. — Мы не заказывали лекцию о том, как здесь можно умереть.

— Ладно, ладно, — махнул рукой Мюррей, — буду рассказывать про зайчиков и белочек, чтоб вашей девочке страшно не было.

Лиз зыркнула на него, сжала кулаки и шла теперь насупившись. В лесу становилось сырее и прохладнее, и Лиз зябко поёжилась, прижимая к себе куртку и сжимая пальцами подвёрнутые манжеты. Впечатление Мюррей произвести успел: теперь её не покидало чувство, что за ними следят, идут буквально по пятам.

— Кто-то ещё планировал сегодня вылазку в лес? — задал вдруг её вопрос Уильям.

Лесник обернулся к нему и мотнул головой.

— Вряд ли кто сунется сюда просто так, а проводники никогда с троп не сходят. И вы не сходите.

— За нами кто-то следит, — сказал Уильям, и взгляд его сделался тяжелее.

Лесник нахмурился, пожал плечами.

— Волки.

Сомнение мелькнуло на лице Уильяма. Он ещё раз обвёл взглядом лес вокруг, но подвоха не обнаружил и допытываться не стал. Они продолжили путь в тишине, и только изредка проводник рассказывал что-то про мелкие красные ягоды, в которых скрывалось столько яда, что одной хватит человека убить; про то, как нашёл однажды огромный тайник местных белок, которые припасы прятали да забывали о них; о деревьях, которые стоят тут уже многие десятки лет, и возраст этот видно по их коре.

Лиз смотрела по сторонам. Ели и сосны её волновали не сильно, но она заметила уже несколько заросших мхом и травой валунов. Они будто отвалились от скалы, и из-за услышанной легенды Лиз казалось, что в этих камнях может быть что-то важное, что-то, что подскажет, почему вообще эта гора так важна.

Она привлекала искателей сокровищ почти постоянно, и в последние несколько лет количество смельчаков, которые пытались её покорить, увеличилось. В этом месяце, правда, они были первыми заинтересовавшимися. Обо всём этом на встрече с Уильямом рассказал Гирр Мюррей, и Макс считал, что Уильям проводнику не доверял.

— А ты? — спросила Лиз.

— А я… Он точно подозрительный. Как бандит. Но сейчас, — он вздохнул, — все кажутся подозрительными.

И пока они шли, Лиз хорошо понимала, что имел в виду Макс.

— Что там⁈ — воскликнула Лиз, показывая пальцем в чащу.

Все остановились.

— Мы не сходим с тропы! — крикнул Мюррей, но Лиз уже не слушала.

Она, не обращая внимание на колючую крапиву и нехоженую, вздыбленную землю, на мешающие пробираться кусты, уже спешила к тому, что увидела — к покосившейся деревянной табличке.

— Лиз, мать твою!

Макс помчался за ней, игнорируя раздражённые приказы и Уильяма, и лесника.

Она остановилась у таблички и смахнула с неё мох и паутину, поморщившись. Макс оказался рядом.

— Когда ты перестанешь лезть куда не надо? — спросил он, но в голосе его не было ни осуждения, ни раздражение. Будто ему искренне было интересно.

Лиз пожала плечами, не отрывая пытливого взгляда от таблички.

— Это близко. Я не понимаю, чего они так волнуются. Ты посмотри, а!

Она показала на глубоко выбитые во влажной древесине символы. В них забрались и земля, и зелень, но такие узоры нельзя было скрыть полностью, и теперь на них смотрели те же самые символы, которые они уже видели, перемежаясь с какими-то новыми: вертикальными загогулинами, ромбами, звёздами…

— Думаешь, это что-то значит?

— Думаю? Да я уверена! Это всё буквы, Макс. Я пыталась их искать в книгах, но нашла всего несколько. То, что было в первой пещере, где нашли трубку, значило «Открой рот». Ну, скорее всего. Это самое близкое и логичное из того, что я умудрилась подобрать. Что мы, собственно, и сделали тогда. Значит, эти буквы… — Она достала неизменно путешествующий с ней альбом и стала листать страницы. — Что-то про гору…

— Исчерпывающе, — хмыкнул Макс.

— Сам будешь искать в следующий раз, — надулась Лиз, включая фонарик и пытаясь что-то рассмотреть в сгущающихся сумерках.

— Вы долго там⁈ — крикнул им Уильям.

И Макс хотел было ответить, что сейчас, Лиз только зарисует символы с дощечки, как она вдруг ахнула и, схватив Макса за руку, выдохнула:

— Ты видишь же это?

Он не понял сначала, а потом увидел, и что-то будто рухнуло: впереди, уводя глубоко в чащу, виднелось ещё несколько столбцов от табличек. Какие-то из них точно пытались сбить или разрубить даже, но они чудом сохранились.

— Я пойду! — заявила Лиз, поднимая глаза на Макса.

Её переполнял энтузиазм, глаза горели предчувствием необычайного открытия, и в такие моменты Макс не мог ей отказать. Но и просто так ускакать куда глаза глядят Макс Лиз не дал. Ухватил за плечо крепче и крикнул назад:

— Уилл, иди сюда. Мы нашли что-то!

— Нельзя сходить с тропы, — услышали они, как попытался отговорить готового пойти к ним Уильяма Гирр Мюррей. Но Уильям не послушал и вскоре уже было рядом.

— Что вы нашли?

Лиз показала фонарём на табличку, а в это время к ним приближался охотник. Злой, раздражённый, ругающийся себе под нос что-то про неприятности.

— Они куда-то ведут, — сказал Лиз, заглядывая Уильяму в лицо. — Нужно это проверить.

— Почему ты думаешь, что они ведут туда, куда нам нужно?

Лиз цыкнула.

— Этот символ, — она ткнула пальцем в полумесяц, — обозначает луну, думаю, спорить ты с этим не будешь. А вот этот похож на звезду или алмазы. Мне рассказывали, что Лунная гора — застывшее в камне существо, которое создавало лунные камни. Логично как-то соотнести, мне кажется…

— Чушь это, — рявкнул лесник. — Сказки для туристов вроде таких, как ты.

— Поспокойней, Мюррей, — предупредительно сказал Макс.

— Если уйдёте дальше, назад к тропе не выйдете.

Уильям обвёл взглядом чащу, видимо, пытаясь просканировать «чтением» лес. Он сморщился, прижал пальцы костяшками к губам, задумавшись, и сказал:

— Значит, вы идёте с нами, а потом по вашим знаниям выводите нас назад.

— Мы выйдем по табличкам, — дёрнула плечами Лиз.

— Самоуверенная девчонка, — ядовито выплюнул лесник, тыча в Лиз пальцем. — Я говорил, что такие, как ты, к беде в этих лесах!

Лиз отмахнулась от его руки, как от самой противной в жизни вещи.

— Вы как хотите, — зыркнула она на Макса и Уильяма, — а я это терпеть не собираюсь.

И, развернувшись, она зашагала к следующей табличке, слыша только препирательства трёх мужчин и хруст сухих веток под ногами. Голоса сливались, тонули в вечерней трели леса, и Лиз не обращала на них внимание, пытаясь не подвернуть ногу на кроющихся под мхом и травой кочках. Ей не было всё равно, но она бы как-то пережила. Не впервой.

Она остановилась у обрубленного (не сломавшегося — слишком ровный край, точно человек постарался) столбика и присела на корточки. Табличка должна быть здесь. Если её, конечно, не унесли. Но, раз тот, кто срубал и портил их, не потрудился убрать всё полностью, то, может, и он табличку бросил просто так.

За поисками она едва заметила, как к ней подошли и присели рядом.

— Что ищешь? — спросил Макс, и Лиз посмотрела на него с некоторой обидой, но буркнула про деревянную табличку, похожую на ту, что она показала ранее.

Пока они безуспешно рыскали вокруг столбца, Уильям спорил с проводником, который в очередной раз настаивал, что нужно вернуться на тропу и ни в коем случае с неё не сходить. Он признавал, что так могло быть дольше, если смотреть по карте, но точно безопасно. Не зря тропу прокладывали. Не для того, чтоб по прихоти каких-то там туристов менять курс и идти в чащу. И хотя слова его звучали логично и убедительно, Уильям чувствовал странный фон из негодования и чего-то скользкого, подозрительного и досадливого, какое бывает, когда что-то идёт не по плану.

— Вам заплачено, — сказал он. — И в документах есть ваше имя. Вы идёте с нами и помогаете разобраться в этом лесу — а вы его знаете, вам не нужны дороги, я прекрасно это вижу — либо лишаетесь гонорара, а в случае нашей гибели ещё и получаете приличный срок.

Гирр Мюррей покачал головой и махнул рукой: ладно. И они пошли, осторожно наступая туда, где трава уже была придавлена. Мюррей дополнительно проверял всё ружьём: вдруг где-то яма. А Уильям шёл спокойно, подсвечивая фонарём дорогу, пока вместо мягкой земли на наступил на что-то твёрдое. На камень похоже не было, и он остановился. Шагнул в сторону и присмотрелся. В свет фонаря попала сырая тёмная древесина.

— Ты это ищешь, Лиз? — крикнул он, вытаскивая закопанную табличку.

Лиз вскинула голову и подбежала к нему, ловко перескакивая по кочкам.

— Её!

Она вырвала у Уильяма табличку, и тот едва не выронил фонарь от неожиданности.

Под грязью скрывались те же самые символы. Поменялся лишь один: стрелочка, которая сначала казалась Лиз просто очередным символом, значение которого она не понимала, а теперь у неё появилась другая идея. И как будто подтверждая её мысль, Уильям спросил:

— Это ведь какой-то указатель? У него сруб косой.

Он провёл пальцем по обтёсанному краю таблички, похожему на угол, и Лиз поняла: кто-то пытался сделать табличку менее похожей на стрелку и обрубил часть. Из-за этого показалось, что часть ранее прямоугольной таблички сломалась сама. Но разница в срубах — один был гладким, обтёсанным, а второй грубым, будто его быстро рубанули топором, — говорила об обратном.

— Значит, нам точно нужно идти по табличкам, — сказала Лиз, прилаживая табличку к столбцу, чтобы срубы совпадали. — Теперь я абсолютно уверена.

И Уильям, усомнившись на секунду, кивнул, позволяя идти дальше.

Они углублялись в чащу, а небо стремительно темнело. Редкий свет скрывался за раскидистыми кронами сосен-великанов, и фонарики выхватывали какие-то крохи. Но Лиз уверенно шла от столба к столбу, не обращая внимание на то, что поскальзывалась через раз, так что Максу приходилось её ловить. Она не слушала ворчание проводника, вцепившегося в ружьё и постоянно оглядывающегося, а спокойно делала своё дело: вела их куда-то по своему исследовательскому чутью — иначе Уильям никак не мог назвать то, как её увлекали все эти загадки и символы, как она умудрялась видеть мелочи, мимо которых все остальные наверняка прошли бы.

Но если Лиз была слишком занята шифрами и поиском деревянных табличек, то сам Уильям снова чувствовал чужое присутствие. Тревога проводника Мюррея становилась более осязаемой.

Лиз снова вскрикнула, оступившись, и едва не упала не мягкой скользкой земле. Что-то хрустнуло, и она ойкнула. Ощущение чужого приблизилось критически. Фонарик мелькнул впереди и выхватил два ярких глаза.

— Волки, — прорычал Мюррей, вскидывая ружьё.

Макс выругался, отпихивая Лиз к себе за спину, и выхватил пистолет. Уильям сделал это тоже. Даже Лиз зарылась в сумке, ища свой. А глаза мерцали уже между тёмными стволами деревьев без фонарей. Они приближались, показываясь со всех сторон, и сжимали круг.

— Поэтому нельзя сходить с троп, — сказал Мюррей и нажал на спуск.

Гром ружья — как триггер для волков. Они бросились со всех сторон, рыча и брызжа слюной. Загремели выстрелы. Уильям подстрелил одного волка в бок, но тот не сдался, бросился снова, уворачиваясь от летящих к него пуль. Они с Уильямом будто танцевали, на жалком клочке земли; боролись, не давая победить другому. Но тут мелькнуло странное ощущение: Уильям засёк не волка — человека. Чужака. И секунды, на которую он отвлёкся, пытаясь понять, где находится этот человек, волку хватило. Он бросился вперёд — и мощные челюсти вцепились Уильяму в ногу.

Гром выстрелов и неразбериха поглотили его вскрик. И в тот же момент череп волка пронзила пуля.

Уильям упал на одно колено, отцепляя от себя ослабшие челюсти, пока Мюррей прикрывал его. Боль ослепила, забила в ушах, глуша все звуки, и перехватила дыхание. Уильям осел на землю окончательно, пытаясь целиться в остервенелых волков, перенимая их животную ярость и начиная чувствовать.

Реакции ускорились, и Уильям знал, что волк кинется до того, как он это сделал. И пуля вошла в ему в грудь. Туша камнем рухнула на землю.

Когда наконец на ночной лес упала звенящая тишина, свободная от рыка, криков и пуль, оказалось, что напал десяток волков. Все они теперь мертвые лежали на траве, шкуры в крови, пасти открыты.

Уильям сидел, держась за колено, будто это помогло бы от прокушенной икры. Серую ткань его джинсов покрывали бурые пятна, и боль пульсировала во всём теле одновременно. Он повесил голову, пытаясь сбросить с себя и свои эмоции, и эмоции волков, от которых кровь до сих пор кипела хищной злостью; хотел вообще отключиться от чувств на несколько минут, чтобы прийти в себя, и в этот момент на него обратил внимание Макс. До этого он прижимал к себе напуганную Лиз, которая уткнулась лбом в его грудь. Безвольно опущенная рука её всё ещё мертвой хваткой сжимала пистолет. Уильям мельком подумал: а стреляла ли она вообще?

— Уилл, нужна помощь? — спросил Макс, и Лиз тоже повернулась к нему.

И Уильям хотел сначала сказать, что нет, но всё же честно кивнул. Он сам бы даже не встал.

— Меня надкусила одна из лесных шавок, — устало сказал он, задирая штанину.

— Хреново, — ответил Макс и, скинув с плеч рюкзак, достал аптечку.

— Я говорил, — прохрипел Мюррей. — Волки на людские тропы не ходят, и люди не должны ступать в их чащу.

— Здесь был кто-то из людей, — сказал Уильям и зашипел в сторону от того, как обеззараживающее средство защипало свежую рану. — Животные не ощущаются так, как люди.

Мюррей хмыкнул и, пока Макс обрабатывал раны Уильяма, а Лиз нервно топталась рядом с ними, подошёл к одному из волков, пнул тушу и покачал головой, будто жалел о гибели зверя. А потом присел рассмотреть поближе. Он приоткрыл волчьи веки, потрогал зачем-то язык…

— А вы правы, инспектор Айлс, — закивал Мюррей. — Волки-то зачарованы. Не бросились бы, если б им не сказали.

Уильям нахмурился.

— Тогда нам нужно уходить отсюда как можно скорее, пока не пришли новые звери. Здесь водятся медведи, Мюррей?

— Водятся.

Тот усмехнулся, и в его голове Уильям отчётливо прочитал азартную мысль о том, смогут ли они выстоять против хотя бы парочки бурых медведей.

— Я сам, — перехватил он эластичный бинт из рук Макса. — Перезаряди пистолет. И её тоже. — Лиз вздрогнула, поняв, что говорят о ней, и растерянно завертела головой. — И мой, если будет время.

Он быстро перемотал ногу под щелчки смены магазинов и попытался подняться, но лишь снова рухнул на одно колено.

— Много на себя взваливаешь, Уилл, — улыбнулся ему Макс и закинул руку Уильяма себе на плечо, помогая подняться.

Мюррей со злой насмешкой спросил Лиз, знает ли она, куда идти теперь. Она огляделась и пожала плечами. Она потерялась, не смогла найти ни оброненный в суматохе фонарь, ни таблички, по которым уверенно вела их. И Мюррей уже собирался сказать, что об этом думает, но…

— Если вы ещё раз посмеете сказать ей какую-то дрянь, — пригрозил Макс, — я не пожалею один патрон, чтоб отправить вас к волкам.

Лиз подняла на него глаза и снова опустила их. Её чувство вины разливалось по лесу. Уильям абстрагировался от него, пытаясь уловить чьё-то ещё присутствие. Если кто-то натравил на них волков, он мог находиться рядом. Никакие способности не действовали на большом расстоянии, значит, до атаки Уильям мог успеть почувствовать кого-то, но не почувствовал. Может, не обратил внимание. Удивительно, что заметил вообще. А сейчас, может, нападавший и вовсе удрал, пока они были отвлечены. В любом случае Уильям не находил ещё одного человека нигде поблизости.

— Пойдёмте за мной, — махнул им проводник.

Никто и не заметил, как он отделился от группы, пытаясь понять, куда идти дальше. И, видимо, понял.

Уильям подумал о том, как унизительно вот так хромать, повиснув на плече у другого человека, но это было лучше, чем остаться лежать чёрт пойми где посреди леса, в котором есть человек, способный натравить диких зверей. Благо, идти было недолго, и они поднялись на пригорок, окружённый лесом с одной стороны и подпираемый скалой с другой.

— Проведём ночь здесь, — сказал Мюррей. — Заходить в лес опасно.

Они разбили лагерь, установив шатёр из того самого куска брезента, из которого месяц назад Роквуд и Макс делали для Лиз перегородку. Кинули в котелок кашу, и Лиз как-то опасливо спросила, а не привлекут ли запали зверей.

— Отсюда отстреливаться удобнее, — сказал Макс, и она, не то чтобы сильно расслабившаяся от его объяснений, положила голову ему на плечо.

Она устала, но спать не хотела, и, похоже, то же самое чувствовали остальные. Уильям копался в костре длинным прутом, Мюррей чистил дуло двуствольного ружья. Пока никто не стремился распределить график ночных дежурств, и только треск сгорающих в костре веток нарушал тишину ночи.

Совсем заскучав от безделья, Лиз потянулась к сумке. Свой фонарь она так и не нашла, но надеялась, что свет костра достаточно ярок, чтобы она разглядела свои записки. И пока она доставала блокнот, что-то с лёгким перестуком выпало на землю. Лиз вскинула брови и зашерудила рукой рядом, наткнувшись наконец на гладкие обточенные, словно водой, камешки. Это был браслет, который она купила для Агаты. Видимо, не выложила по невнимательности, и он пошёл вместе с ними в поход.

Лиз перебирала горящие в отсветах костра камни в пальцах и вдруг вспомнила: местные считали янтарь, солнечный камень, лечебным. Старушка на рынке рассказывала, что раньше от смерти янтарём спасали! Уж укусы-то ему должны быть под силу.

Отложив блокнот, Лиз подошла к Уильяму. Он поднял на неё хмурый вопросительный взгляд, и она снова смутилась от чувства вины. Если бы она не повела их сюда, ничего бы не случилось… Но исправить прошлое было невозможно, а вот попробовать улучшить положение сейчас — может быть.

И она протянула Уильяму браслет.

— Я похож на того, кто носит женские браслеты? — удивился он.

— Нет, конечно. Но мне в городе сказали, что янтарь у них считается лечебным. Может… Может, станет лучше.

Он смотрел скептично то на её протянутую руку, то на лицо и наконец с тяжёлым вздохом согласился.

— Спасибо, Лиз. Его, — он иронично усмехнулся, — на ногу надо надеть, чтобы он её лечил, или что?

— Не знаю. Возможно.

Она виновато улыбнулась ему и вернулась к Максу на притащенную из леса корягу, где, снова привалившись к его плечу, зарылась-таки в свои заметки. Сначала она безуспешно пыталась расшифровывать надписи на табличках. Они в основном повторялись, но изредка менялся один или два символа. Того набора букв, которые Лиз успела ранее найти, не хватало, чтобы составить нечто вразумительное, и она переключилась на маленькую карту страны, сложенную в брошюрку. На ней Лиз отмечала места, в которые они ездили. Самое время было нанести и Гала-о-Фиен.

Найти его не составило труда — заповедный лес с Лунной горой на карте отмечал значок достопримечательностей. Лиз поставила пометку и окинула карту взглядом — и заметила то, чего не замечала ранее: гора была точно в середине. Снова схватив карандаш, она провела несколько линий, соединяя все точки. Сначала — Уиллоуз-криг, где нашли карту, затем Твин Шлив, где нашли вторую, и утёсы Кайен, где нашли третью. Они образовали разносторонний треугольник вокруг последней точки — Лунной горы в графстве Галашир. И с необыкновенной точностью Лиз прочертила ещё три линии — от углов через точку в центре и до рёбер. Она заулыбалась ещё шире: при всей кривизне рисунка, сделанного на коленях, было видно, что линии делят рёбра треугольника практически пополам.

— Посмотри, — похлопала она Макса по плечу, и тот впечатлённо поднял брови.

— Очень странно.

— Мне кажется, мы близки, — сказала Лиз и убежала показывать рисунок Уильяму.

Тот задумчиво склонился над картой и закивал. Такие совпадения встречаются крайне редко, к тому же он сам уже давным-давно устал от навязанного ему «расследования», куда ведут все эти древние карты. Он не имел права отказываться, но не расстроился бы, если бы этот выезд оказался последним. Он бы вернулся в столицу, к привычной спокойной и безопасной в сравнении со всем этим работе. У него уже наклёвывалось новое дело, из-за которого люди сейчас расследовали обстановку на севере. Проверять северного графа без доказательств было нельзя, но искать доказательства ему, инспектору королевской полиции, никто запретить не мог. Особенно после таких серьёзных обвинений.

Не было и дня в этих разъездах по стране, когда бы он не вспоминал и её величество, и принца Дэнни, который даже писал ему, приглашал, а у Уильяма оказывались срочные неотложные дела, и он вынужден был отказываться. Сам с собой он уже шутил, что теперь головоломкой не отделаешься.

И тут, вспомнив о головоломке, Уильям вдруг вскинул голову к небу и огляделся. Синий купол завис над головой, усыпанный звёздами, как бархат — кристаллами страз. В центре повис огромный диск луны, и неподалёку от неё чётко выделялись несколько точек покрупнее.

— Ты можешь определить положение сторон света по звёздам? — спросил Уильям у Лиз.

Она захлопала глазами и мотнула головой. Мог Мюррей. Он услышал вопрос и встрял, и в любой другой ситуации Уильям бы не почувствовал ничего, кроме раздражения, но в этот раз недовольство быстро затмило внезапным открытием.

— Нам нужен звездочёт, — сказал Уильям. — Тут всё завязано на звёздах, Лиз. Посмотри! Все эти крупные звёзды, они расположены так же: северо-запад, юг, восток, и луна в центре, совсем как Лунная гора оказалась в центре на карте.

— Да, точно! — Абсолютно восторженная, Лиз, открыв рот, глядела то на небо, то на карту. А потом повернулась к Уильяму и, лукаво сверкнув зелёными глазами, сказала: — Вам нужно почаще брать на подобные миссии студенток и военных, инспектор Айлс. Вы начинаете разбираться в том, как работает удивительный мир древних головоломок.

Он покачал головой, но сдержать ухмылки не смог. Слишком заразительным было ликование Лиз, и Уильям позволил ему немного смешаться с его собственными не самыми обнадёживающими чувствами.

Но позволил он это ненадолго. Вернув себе серьёзность, он посмотрел на карту, на часы и сказал:

— Если всё действительно так, то нам нужно попасть к горе — или в гору, или на гору — как можно скорее.

— Но ты ведь ходить не можешь…

— Не могу. Но ты можешь. И Макс может. Не думаю, что вам нужны балласт или провожатый. А я пока вызову Рока…

— Ты хочешь, чтобы мы с Максом пошли вдвоём? — недоверчиво переспросила Лиз, понизив голос.

— В этом есть что-то странное? Мне казалось, вы очень хорошо поладили.

— Да мы-то хорошо поладили. Я не об этом. Откуда столько доверия?

— Сам не знаю, — усмехнулся Уильям. — Раньше бы кто сказал — я б не поверил.

— А «раньше», это когда? — Лиз заулыбалась широко-широко, и глаза её заблестели ещё сильнее.

— Вчера, Лиз, — буркнул Уильям. — Иди, пока я не передумал.

Она по-дружески толкнула его в плечо и поднялась. Уильям чувствовал гордость, волнами исходящую от неё. Было это её целью или нет, Лиз смогла завоевать его доверие. Может, она и рушила привычный ему порядок и создавала какую-то неконтролируемую, хаотичную энергию, способную привести в движение любой механизм, но все её интуитивные попытки что-то сделать так или иначе работали. Из всех новых людей, с которыми Уильяму пришлось поработать за последние месяцы, именно Лиз Уэлфри была наиболее заинтересована в том же, в чём и он: в том, чтобы найти реликвию. Просто найти. Не завладеть. Её вели энтузиазм и авантюризм, зажигающие её и поддерживающие даже тогда, когда любой другой самый опытный искатель наверняка бы сдался.

И, наверно, этот огонёк так привлекал в ней Макса. Они смотрелись хорошо вместе, и что-то в этом их абсолютно естественном взаимодействии вызывало у Уильяма тоску и зависть.

***

Они спрыгнули с небольшого обрыва у лесной речушки. Она быстрым потоком проносилась по тёмным блестящим камням, была широкой, но неглубокой, а несколько сваленных деревьев выглядели как мосты. По одному из них Лиз перебралась без проблем: ни одна ветка не хрустнула под её весом. Макс уверен, что его выдержит, не был и сначала передал Лиз все их вещи. Они многое оставили на стоянке, те же спальные мешки, и рюкзак, который нёс Макс, стал намного легче, но кто знал, сколько мог выдержать тонкий ствол не понятно сколько лежащего здесь дерева.

— Ты справишься! — подбадривала Лиз, хлопая в ладоши, будто это могло как-то помочь. Макс кидал на неё скептичные взгляды и медленно двигался вперёд, пока утончающийся к противоположному берегу ствол не хрустнул.

Возвращаться было поздно, и он сделал несколько широких шагов вперёд, держась за ветку выше, как будто за натянутый канат. Всё дерево ходило ходуном, скрипело сильнее, жалобнее и натужнее, пока не сдалось и не сломалось. Макс чертыхнулся, оказавшись по колено в воде.

— Дойти сухим не вышло, — пробубнил он, выбираясь на берег, и Лиз сидела рядом, пока он выливал из ботинок воду.

— Сюда бы ту сушилку из пещеры, — вздохнула она.

Макс согласился.

На этой стороне реки казалось, что лес редел. Деревья становились ниже, кусты — реже, и дорожки стало видно даже без фонариков. Табличку, которую они нашли недалеко от берега, уже будто кто-то очистил, но Лиз упрямо предположила, что это магия держит её нетронутой. Макс всё равно посоветовал ей быть настороже.

Холм оттуда шёл вверх. Ночные насекомые трещали в траве, ухали совы, и любое шевеление в кустах неподалёку начинало напрягать уставшие за бессонную ночь нервы. Лиз начало казаться, что за ними действительно следят, и она впервые жалела, что рядом нет Уильяма, который своим «чтением» мог просканировать ближайший лес, чтобы понять, есть ли кто-то рядом.

К подножью горы Лиз и Макс, измученные, вышли, когда солнце начало разрывать тьму на горизонте. Небо медленно порозовело, и романтичная дымка окутала верхушки леса. Разворачивая фантик от конфеты, наверно, уже десятой за эту ночь, Лиз оглядывалась. Они ушли, казалось, очень далеко и взобрались так высоко, как только могли. Она не знала, что делать дальше, но чувствовала, что близка к цели. Открывающийся с горы вид казался смутно знакомым.

— Смотри-ка, там шпиль музея видно, — сказал Макс и передал Лиз термос с чаем.

Ни чай, ни конфеты уже не могли снять усталости. Это не было под силу даже завернутым в плёнку сэндвичам и пирожкам, но от вида шпиля в мозгу будто что-то кликнуло. Лиз задрала голову и ахнула.

— О боже мой, Макс, я люблю тебя!

Он непонимающе вытаращился на неё.

— Нет, я, конечно, знаю. Но почему сейчас?

— Ты гений! — Она вскочила, всматриваясь в возвышающуюся над ними Лунную гору. — Я тебе показывала?.. Я же не показывала! Картина, которую я собирала. Она написана отсюда. Там не было никакого музейного шпиля, конечно, но я читала об этом…

Глаза жгло даже мягким солнечным светом, но Лиз продолжала искать. Она знала, что если посмотреть с нужного ракурса, то увидеть можно. Должно же быть видно… Если время не скосило…

— Нашла! Всё, поднимаемся! — Усталость у неё как ветром сдуло. — Я поняла, куда нам идти.

— И куда же? — спросил Макс, тяжело поднимаясь и забирая с земли рюкзак.

И Лиз торжествующе ткнула на вершину, которую пронизывали лучи солнца. В одном из пиков что-то ярко сверкало.

В утренней дымке найти дорогу оказалось проще, чем в темноте. Очередной склон привёл их на плоскую вершину высокого холма, который вел прямо к возвышающемуся над лесом гребню горы. Лиз спешила туда, где ореолом разгоралось рассветное солнце. Тело воспряло, напиталось новой жизнью, и Максу казалось, что он за ней не поспевает.

Когда они оказались у подножья, Лиз свернула с основной дорожки, жестами подзывая Макса следовать за ней (будто он мог пойти куда-то ещё!) и тыча в землю: там в редкой засушенной солнцем траве поблёскивали белые камешки. И камешки эти вели куда-то в сторону.

Куда — они поняли, когда вихляющая дорожка привела почти на вершину красной горы, ко входу в очередную пещеру. В отличие от двух предыдущих она была яркой, светлой, сквозь щели в коричневом камне внутрь лилось солнце, пыль искрилась в его лучах.

Лиз закивала собственным мыслям: эта пещера нравилась ей намного больше, чем все остальные. Здесь было светло, тепло, ничего не предвещало внезапной ледяной ванны, а в душе вспыхивало ощущение близости цели. Голова была тяжелой, дыхание сбилось от быстрого бега, а тело ощущалось мягким, ватным, но она всматривалась во всё, что было в этой похожей на полусферу пещере и была готова действовать. Казалось, что здесь есть только выход — тот, через который они вошли. Но так быть не могло, не должно было, так что оставалось искать ключи.

Лиз провела пальцами по стене, чувствуя на коже приятный шёлковый песок. Впервые ей пригодились инструменты, которые она упорно носила с собой на каждую вылазку, надеясь, что ну хоть однажды ей пригодится купленный для археологической практики набор из кисточек и молоточков. Часть из них утонула в самой первой пещере, во рту каменной статуи, но Лиз не сдавалась и верила, что однажды та потеря с лихвой окупится!

Она вела ладонью по стене, пока не почувствовала неестественную неровность. Там она немного промела кистью, и из-под налёта показались символы. Ничего не было понятно, но Лиз продолжала аккуратно идти по стене, сменив кисть на щётку (так было быстрее), и с каждым шагом в душе у неё всё разрастался и разрастался огромный счастливый пузырь. Символы непрерывной строкой тянулись по стене.

Отойдя на шаг, Лиз задумчиво посмотрела на то, что уже сделала, и подбежала ко второй стене. Она не удивилась, когда обнаружила такую же ленту из символов там.

— Макс! — позвала Лиз, и он, стоящий у входа, будто следил, чтобы никто не подошёл к ним сюда, обернулся. — Иди сюда. Мне нужна помощь!

Она вручила ему щётку, оставив себе кисть, и показала, где нужно очищать пыль и другой налёт. Работа пошла быстрее. Они постепенно приближались друг к другу, идя с разных концов от входа, пока у Лиз, которая двигалась быстрее, вдруг не кончилась линия. На конце оказалась стрелка. Лиз задумалась, но дождалась, когда Макс сделает последние несколько скребков и остановится буквально в метре от неё: его цепь символов тоже оборвалась и тоже кончилась стрелкой. И обе они смотрели друг на друга.

Что-то было в середине.

Лиз обернулась и протянула «у-у-у»: на противоположной стороне был «дверной» проём. Значит, такой скрывался и здесь. Осталось дело за малым: понять, как его вообще найти. Трещины, окружающие предполагаемую дверь, Лиз заметила почти сразу, но Макс сказал, что выбивать тут нечего. Выглядело, как монолитная каменная плита.

— Надо было больше времени потратить на расшифровку символов, — ворчала Лиз, изучая цепочки. Она видела и знакомые треугольники, и кресты, и круги…

Это было странно, очень странно.

Она прикусила костяшку пальца. Цепочки символов с табличек не повторялись, редкие разгаданные буквы не имели никакого смысла, и Лиз переворачивала и переворачивала страницы, наматывала круги по пещере, не понимая, что здесь искать, где и зачем. А потом вдруг увидела в самых первых зарисовках его, символ, напоминающий плиту.

Лиз ещё раз обежала пещеру и поняла: этого символа нигде не было! А кроме плиты он напоминал ещё и дверь.

Ненадолго задумавшись, Лиз достала из кармана мелок. Свет слишком рассеивался, просто так наметить дверь не выходило. Нужен был ориентир.

— Макс, а встань-ка в проёме.

Она не была уверена, что сработает, но идей лучше не приходило.

Макс сделал, как она просила, и его чёткая тень легла на каменную стену. Ему даже пришлось раскинуть руки, чтобы Лиз точнее, насколько это было возможно на глаз, определила масштаб.

Едва дотягиваясь до верхней точки, Лиз прыгнула, оставляя отметину, и в этот момент тень Макса дёрнулась. Он поспешно подошёл к Лиз и, прежде чем она успела что-то спросить, прижал к губам палец. Она понятливо кивнула и нахмурилась, одним взглядом требуя объяснить. Макс наклонился к её уху и прошептал:

— Мы здесь не одни.

— Может, Уилл и Роквудом? — также едва слышно предположила Лиз, глядя ему в глаза.

Он покачал головой и выудил из открытой сумки Лиз пистолет, вложил его ей в ладонь и снова прошептал:

— Нам стоит либо поторопиться, либо уходить отсюда вообще сейчас же.

Лиз затрясла головой.

— Нет. Я не уйду. Зачем мы всё это делали тогда⁈ Больше дороги назад нет. Тем более, если ты кого-то слышал. Нам не дадут выйти.

— Ну тогда решай, Лиззи, — с сомнением Макс посмотрел на стену и незаконченную дверь на ней и, не спрашивая, достал свой мелок, чтобы дочертить недостающие линии.

В этот момент рисованный контур засиял, будто сквозь него пробивалось солнце, и то, что было монолитным камнем, обратилось в ступени, ведущие внутрь горы. Лиз с Максом взбежали по ним, в этот раз не таким крутым, узким и высоким, как в пещере на юге, и снова упёрлись в тупик. Лиз сразу же попробовала начертить дверь, но древняя магия была бы слишком глупа и неинтересна, если бы позволяла решать свои задачки так скоро.

И Лиз снова листала заметки, снова скребла щёткой камень, но всё казалось бесполезным. Никаких подсказок. Уставший от бессонной ночи мозг наконец пресытился новыми впечатлениями и перестал подкидывать идеи. Лиз со злости пнула небольшой камень, лежащий у тупика, а Макс, задумчиво подсвечивая стену тупика фонариком, опустил рюкзак на другой валун, крупнее.

И в этот момент всё затряслось, затрещало, с низкого потолка пещеры посыпался песок, и Макс бросился к Лиз, будто смог бы защитить её от обвала. Она зажмурилась, пряча лицо у него на плече. Камешки залетали за шиворот, песок осыпал голову, но, когда всё затихло, в лицо ударил тёплый яркий свет, и Лиз нерешительно приоткрыла глаза.

Камень, который был у них над головами, исчез, и тупик озарило утреннее солнце.

— Лиззи, — потрепал её по плечу Макс, — обернись-ка.

На стене блестели позолотой звёзды. Они напитывались солнечным светом и мерцали, составляя созвездия; сплелись вокруг круга луны в узор, который Лиз видела на обратной стороны карты, которую собирала как мозаику. Уильям сказал, что их маршрут похож на карту звёздного неба, на то, как главные, самые крупные звёзды расположены вокруг Лунной горы. Ей рассказывали и что на той трубке разгадкой была собранная звездная карта. Значит. И здесь было что-то подобное.

— Ты ведь это уже делала, так? — задумчиво спросил Макс. — Что-то соединить нужно?

— Именно! Всё просто, — пожала плечами Лиз, снова хватаясь на мелок.

И пусть на деле провести длинные линии оказалось не так уж просто и Максу пришлось присоединиться к небольшому мастер-классу по наскальному черчению, как только все линии сошлись, по сверкающим меткам пробежал ослепительный луч. Снова яркий свет вырвался из трещин в камне, и стены разъехались, как двери купе.

Две небольшие ступеньки — и они оказались на вершине. Там, где в горе была большая расщелина, пропускающая солнечные лучи. И в центре этой площадки на пьедестале сверкал кристалл о двенадцати гранях. Он повис в воздухе, в паре сантиметров над пьедесталом, и лёгкий перезвон был слышен на весь пустой зал.

Лиз приблизилась, не в силах оторвать взгляда от кристалла. Её глаза слезились, и внутри всё переворачивалось от осознания, что вот он, перед ней, такой долгожданный, настоящий. Она никогда не сомневалась в его существовании, но не думала, что на самом деле сможет найти. Как же долог был этот путь!

Она потянулась к нему, заворожённая, но рука упёрлась в невидимый стеклянный купол. Бреши в нём не было, и казалось, что кристалл вне досягаемости, пока Лиз не обратила внимание на надписи, вытесанные в камне пьедестала. Три символа повторялись из раза в раз в одном и том же порядке, и она бы приняла их за бесполезный орнамент, если бы не знала, что это буквы. Она их уже видела. Стрелка, молния и завиток. Лиз знала, что молния это «р». Она часто встречалась в шифрах. А стрелка… Учёные не могли прийти к выводу, какая это могла быть буква, но «д» и «б» были одними из популярных. И Лиз начала перебирать в уме все слова, которые могли содержать «р» и «д», «р» и «б» в разных сочетаниях… Ей казалось, что речь и слова вообще покинули её в этот момент.

— Лиззи, давай быстрее, — сказал Макс, напрягаясь и поднимая пистолет. — Либо оставь её к чёрту. Вернёмся потом, она ведь зачарована…

— Да, да, сейчас… — нервно облизнула губы Лиз. Она перебирала в воздухе пальцами, будто пыталась так нащупать слово. Оно крутилось уже совсем рядом, на задворках…

— Лиз, там кто-то идёт.

Она обернулась на него на миг (Макс встал напротив проёма в стене с пистолетом на изготовку) и прикусила губу. Нет, уходить было нельзя. Нужно было понять…

Слова закружились в голове. Завертелись. Замельтешили. Буквы рычали на неё. Лиз закрывала лицо руками, мыча и заставляя себя вспоминать…

Рад… Род… Ряд… Дор… Дар…

— Дар!

Паника снова мешала думать. Нужно было что-то принести в дар этой платформе… Что-то… Наверно, равноценное. Всегда везде давали что-то равноценное… А у неё ничего не было. Зачем драгоценности в лесу. Она хотела было обменять на кристалл пистолет, но не решилась: вдруг пригодится. Но что тогда? В сумке было столько всего: и пустой термос, и тетради, и инструменты, и фигурка, которую она тоже не вынула вместе с браслетами… Точно!

Лиз достала фигурку и, замешкавшись на миг, поднесла её к пьедесталу. Она ожидала, что сейчас снова столкнётся с невидимым стеклом, но нет — рука спокойно прошла сквозь барьер. Деревянный заяц, поднявшийся на задние лапы, завис в воздухе, пронизанный магическим светом. Пьедестал его принял.

Затаив дыхание, Лиз сжала дрожащие пальцы на кристалле. Он был тёплый и идеально помещался в ладонь. Она хотела уже вытащить его, как вдруг услышала голоса и замерла.

Теневой силуэт поднимался по стене. Макс попятился. Она оба задержали дыхание.

— Уилл? — удивился Макс, немного опуская руку с пистолетом.

За Уильямом, который успел не только добраться сюда, но и переодеться, сменив подранные волчьими зубами джинсы на новые. И с ним вошёл ещё один человек, которого Лиз раньше не видела. Судя по настороженному выражению лица Макса, он — тоже.

— Уильям? Как ты здесь оказался? — спросила Лиз, вжимаясь в пьедестал.

Он поднял на неё глаза, и Лиз пронзило неприятным холодом. Совсем не то, что чувствуешь, когда читает эмпат. И Лиз пыталась понять, что не так.

— Ребятки помогли мне добраться досюда поскорее, чтобы помочь вам, — ответил Уильям. Голос его звенел неприятным, непривычным металлом. Даже когда Уильям злился (а на неё он злился довольно часто), он звучал не так. — Вы уже нашли реликвию, я смотрю? Я должен её забрать, чтобы передать…

— Нет. — И Макс, и Уильям, и те два незнакомца вытаращились на Лиз как на сумасшедшую. — Я не отдам. Я её нашла. Она останется у меня.

— Лиз, что за фигня? — нахмурился Макс.

Она жалобно посмотрела на него, надеясь только, что он её поймёт. У него ведь так хорошо это порой получалось. А сейчас, когда она не могла озвучить причин такого странного на первый взгляд поведения, это было так нужно!

— Действительно, Лиз, — сказал Уильям и шагнул к ней.

Твёрдо. Будто ни разу не был ранен.

Вместе с ним шагнул и его провожатый. Лиз сглотнула.

— Ты ведь знаешь, что это незаконно. Это собственность государства.

— Ещё что скажете, господин инспектор? — фыркнула Лиз, а внутри всё переворачивалось.

Она пыталась тянуть время, пока Макс не поймёт. Либо пока она сама не придумает, что делать. Она всегда сбегала, когда её пытались загнать в угол, всегда находила какие-то ходы, чтобы сделать по-своему. И сейчас не должно было стать исключением. Слишком много стояло на кону.

— Если ты сейчас же его не отдашь, придётся забрать его силой.

— Ну да, ну да. Попробуй.

Она вздёрнула брови. Глупая попытка взять на слабо.

— Лиззи, что ты творишь? — растерянный Макс опустил пистолет, и во взгляде его было столько разочарования, что у Лиз кольнуло в груди. — Мы ведь говорили…

— Мало ли что говорили. Я передумала. А вы, — она снова перевела взгляд на Уильяма, — можете говорить что угодно. Вам я ничего не отдам.

— Вот оно что, — прошипел Уильям — и махнул рукой.

Лиз едва вздохнуть успела, когда услышала выстрел. Она инстинктивно сжалась, прикрывая голову руками, но не отпуская кристалл. И в момент, когда ей показалось, что всё должно было бы кончиться, она услышала лишь дребезжание.

Вокруг неё раскинулся полупрозрачный купол, засветившийся от того, что в него врезалась пуля.

— Уильям, какого чёрта⁈ — вскричал Макс, бросаясь к нему.

— Она отдаст нам кристалл или получит пулю в лоб, — рыкнул Уильям, и Макс отшатнулся от него.

— Нет… Ты не можешь, Уилл.

— Я тебе не «Уилл». И если будешь мешать, то отправишься вместе с ней. Ну, сам знаешь куда.

Макс отступил, ошарашенный, переводя глаза с уверенного жестокого Уильяма и на сжавшуюся у каменного пьедестала Лиз. Она прижимала кристалл к груди и зверем глядела на всех присутствующих. Это была её добыча, и отдавать её она не собиралась.

Уильям снова вскинул руку, и мужчина поднял пистолет. Макс тоже. И на спуск они нажали одновременно. Пули врезались и с хлопком рухнули на пол.

— Ты охренел⁈ — вскричал стрелявший, крутанувшись к Максу.

Тот пожал плечами.

— Это моя девушка, чёрта с два я позволю тебе её убить. Прости, Уилл.

Снова послышались шаги где-то внизу по лестнице, и Уильям напрягся. Третий человек вбежал к ним на площадку.

— Босс, там… — Уильям махнул рукой, обрывая его речь, и процедил сквозь зубы.

— Заканчиваем.

Макс не успел заметить, как его ударили в затылок. Лиз вскрикнула, когда он упал на колени. Пистолет выпал из ослабшей руки, и его пнули подальше. Самого Макса подхватили за шиворот. Глаза его были прикрыты, лицо бледное-бледное.

— Что вы делаете?.. — прошептала Лиз дрожащим голосом.

— Отдай реликвию, и мы отпустим вас обоих. Если нет, я прикажу его убить.

Лиз сидела на земле и молчала. В ушах билась кровь, горло сдавило комом. Она знала, что это не Уильям, что она не может рисковать реликвией, ведь раз она существовала, значит, и остальная часть легенды о том, что с её помощью можно захватить власть, могла быть правдой. Она никогда не хотела работать на государство, но и рисковать так, отдавая его в руки непонятно кого, — тоже. Более того — она не верила, что их отпустят. Она не была так наивна. Её сейчас защищал щит от реликвии, но стоит её отдать — и они с Максом оба останутся без защиты.

— Реликвию! — выкрикнул Уильям.

— Лиззи, не отдавай ничего, — едва слышно сказал ей Макс. Его тряхнули, и он болезненно застонал.

Лиз захотела разрыдаться. Она снова не видела выход. Снова сидела в тупике. И некому было ей помочь, не за что было зацепиться. И ей угрожали, мало того, что угрожали ей — они хотели убить дорого ей человека. И с каждой секундой судьба королевства начинала волновать всё меньше и меньше.

— Я не знаю… — прошептала она, хватаясь за голову и сжимая её изо всех сил. — Я вам не верю…

— Отдай ему, — вдруг раздался голос, и Лиз вскинула голову.

В проёме стоял Уильям, и Лиз ни на толику не усомнилась, что он — настоящий. У него были такие же колючие глаза, такие же прямые плечи, даже брюки он тоже переодел. Они с клоном были похожи как идентичные копии, но что-то в его лице кричало, что это он.

— Отдай, Лиз, — покачал он головой, сверля взглядом собственного клона, и сделал несколько шагов. Он заметно хромал, а в его правой руке Лиз заметила револьвер, такой же, какой он использовал всегда. — Не волнуйся. Их в любом случае никто отсюда уже не выпустит. Ни с реликвией, ни без.

В него никто не стрелял, и всё словно замерло.

— Послушай инспектора, девочка, — сказал клон.

Лиз упёрлась взглядом в настоящего Уильяма, жалея, что не умеет читать мысли, не понимает, каков его план. А он перехватил её взгляд и приподнял штанину. У него чуть выше лодыжки, прямо над ботинком был надет браслет. И Лиз каким-то необычайным образом поняла: у неё был второй! Лунный!

А по приданиям лунные камни исполняли желания…

Лиз поднялась на дрожащих ногах. В одной руке у неё был зажат кристалл, а в другой — браслет.

— Я отдам, — тихо сказала Лиз, привлекая внимание клона. Тот заинтересованно поднял брови. — Но при условии. Пусть он, — она метнула взгляд на того, кто держал Макса, — отпустит…

Клон и его подельник переглянулись, и первый кивнул. Второй отпустил ворот куртки Макса, и тот упал на пол пещеры на локти. Он поднял руку, прощупывая затылок, и ладонь его окрасилась в красный.

Лиз поспешно отвела глаза, потому что сердце снова забилось в горле. Ей нельзя было даже думать о крови и о том, как это могло быть опасно. И она неотрывно смотрела на Уильяма, ждала знака, а он будто выжидал.

— Давай уже, — рыкнул клон.

Лиз медлила.

Уильям вдруг дёрнулся, что-то почувствовав, и наконец кивнул. Дрожа изнутри, Лиз прижала кристалл к груди, будто от сердца отрывала, — «Ловите!» — и бросила кристалл. И за эти секунды, которые кристалл летел до рук клона, секунды, которые клон кристалл ловил, — за считанные секунды началась неразбериха.

На платформе как из ниоткуда возник Роквуд. Прозвучал выстрел, бандит, который ранее держал Макса, рухнул с пробитой грудью. Второй среагировал быстрее, началась перестрелка. В открытом пустом помещении, где спрятаться было негде, засвистели пули.

Лиз снова села на корточки. Руках зажат браслет. Она прикоснулась к нему губами и зашептала, молясь, чтобы эти камешки были настоящими, чтобы у них всё ещё была магия. Потому что иначе всё зря. А так нельзя…

— Стоп! — вдруг закричал клон.

Кристалл в его руках вспыхнул, и все замерли, даже пули застыли в воздухе. Замешательство появилось на лицах у всех, и Лиз чувствовала, каким гибким и одновременно неподвижным сделалось тело.

У всех, кроме клона. Он бросился к выходу, наклоняясь под висящими пулями, отталкивая и своих людей, и чужих. А Лиз следила за этим, и мысли её все были сосредоточены на кристалле в его руке.

Выскользни. Выскользни.

Клон замер у проёма в стене, обернулся, гадко посмеиваясь. Он думал, что ему уже ничего не грозит, что он всемогущ с этим кристаллом, исполняющим любые желания.

Выскользни!

Он усмехнулся, снимая наконец личину Уильяма. На месте тёмных густых волос показались коротко стриженые русые, бритые щёки обросли аккуратной, но густой щетиной, лицо всё вытянулось, и стали мощнее плечи. И в момент, когда трансформация коснулась его ладоней — «Выскользни!» — кристалл вдруг выпрыгнул из его рук, как делает скользкое мыло.

Он едва сообразил, что произошло. Мир ожил. Кристалл упал на каменный пол пещеры и откатился в сторону. Клон бросился к нему, падая на пол, и Лиз хотела кинуться наперерез, хотя шанс был мизерный, но её окликнули, заставляя замереть.

Выстрел — и кристалл разлетелся на множество осколков. Звон разбитого стекла зазвенел так сильно, будто они были в закрытой пещере, а звуки отражались от стен. Оглушительная вибрация, которая заставила всех осесть, зажав уши.

— Нет! — первым подал голос клон, лёжа на земле и в ужасе перебирая гаснущие осколки. — Что вы сделали⁈

— Не дали совершить переворот? — ответил вопросом на вопрос Уильям, выпрямляясь.

Теперь он, инспектор королевской полиции, возвышался надо всеми ещё не успевшими прийти в себя людьми. И Лиз видела, что ему самому жутко и не понятно, что вообще произошло, как это расценивать — как успех или провал. Но он был первым и главным.

Роквуд поднялся следом и сразу шагнул ко всё ещё не приходящему себя от ужаса и горя клону. Он достал из кармана наручники и сцепил тому руки. Он даже не сопротивлялся, принимая то, что безвозвратно проиграл. Его подельник сдался сам, вскинув руки.

Лиз чувствовала, что сердце наконец успокаивается, а ноги начинают слушаться. Она поднялась и прошла к Максу. Тот полулежал на камне, поддерживая себя локтем. Во второй руке у него был зажат пистолет, до которого он смог дотянуться. Он был бледен, тяжело дышал, а под глазами у него залегли тёмные круги.

Он положил голову Лиз на грудь и прошептал, чтобы она разбудила его немного позже, когда наконец на них кто-то обратит внимание. И пока это не происходило, она и сама чувствовала, как адреналин снова оставляет тело и она медленно засыпает сидя, слушая его дыхание.

Люди мельтешили вроде бы рядом, а казалось, что в другом мире. Они увели захваченных бандитов, убрали тело убитого (удивительно, что он такой был только один, никто больше даже ранение на получил), собрали осколки, что забрать во дворец. Уильям сказал, что в них уже смысла нет, но как доказательство — стоит привезти. Там бы их окружили охраной и тщательно бы изучили, а на месте реликвии остался деревянный заяц.

Их забрали последними. Роквуд пришёл, взвалил Макса себе на плечо и помог спуститься. Его красный автомобиль стоял на склоне горы рядом с ещё двумя машинами, видимо, с подкреплением. Кто в этих машинах сидел, Лиз не смотрела, но из одной из них вышел человек с аптечкой, чтобы обработать Максу рану на затылке. Кровь уже запеклась и не текла, но врач сказал, что удар был опасным. Перед отъездом Уильям подошёл и вручил Лиз янтарный браслет.

— Помогает, — устало улыбнулся он и взглядом показал на Макса. — Мы справились.

И это показалось лучшей похвалой. Уильям пообещал, что поговорит с ними обоими позднее, и водителю задание отвезти их в гостиницу отдохнуть. Они заслужили.

***

Ранним вечером, когда Макс проснулся, Лиз ещё спала. Запутавшись в длинных светлых волосах, она беспокойно ворочалась и что-то бормотала. Он не мог разобрать слов, но быстро вспомнил её кошмар в ледяном пруду и потянулся к ней, чтобы поцеловать в щеку. Лиз приоткрыла глаза, что-то сказала и, укутавшись в одеяло, отвернулась снова спать.

А к Максу сон не шёл. Голова была тяжёлая, и затылок саднило так, будто по нему ударили только что. И если от боли смогли помочь таблетки, то от неотпускающей усталости помочь ничего не могло. И Макс сидел на краю постели и думал. Думал от том, как прошёл последний месяц. Он будто провёл его в горячих точках. Раньше они выезжали на какие-то захваты, но в сравнении с происходившим то были лёгкие безопасные и совершенно не интересные вылазки. Всё было просто, понятно и прямо, как палка.

У него никогда не было с этим проблем, но теперь, снова оборачиваясь к спящей Лиз, Макс отчего-то думал, что нужно что-то поменять. Такая мысль ему бы и в голову не пришла раньше, но, видимо, ударили его хорошо… И решение пришло скорое и однозначное.

Он ещё немного поворочал его в голове и пошёл к Уильяму. Тот сидел в своём номере в кресле, закинув раненную ногу на стеклянный столик. Браслет действительно заживил внешние раны и ускорил процесс заживления внутренних, но Уильям признавался, что ходит он только потому, что себя заставляет. Потому что так нужно. Потому что он инспектор королевской полиции и не может быть слабым в глазах других людей. Иначе это скажется на его карьере и том, как его воспринимают в обществе.

Но сейчас, в пустоте своей комнаты, Уильям скинул эту маску и взмахом руки поприветствовал Макса. Отложил пейджер в сторону, задвинув клавиатуру.

Макс вошёл и сёл на диван, уперев локти в колени.

— Как себя чувствуешь? — спросил он.

— Лучше, — ответил Уильям. — А ты?

— И я… я пришёл сказать что-то важное…

— Я чувствую. Что случилось?

— Я… — Макс вздохнул, понимая, как тяжело даётся ему это решение. — Я хочу уйти.

— Со службы? — Глаза Уильяма сузились, и Макс почувствовал горячую волну от эмпатического чтения. — Ради девушки, которую знаешь месяц?

— Ну, тебе виднее почему, Уилл.

Макс подмигнул ему, и Уильям поджал губы. Недовольство на его лице походило на недовольство ребёнка, которому что-то запретили. А потом неожиданно спустил ногу на пол и встал. Подошёл к Максу и протянул ему руку.

— Было приятно с тобой работать, Макс.

— И мне, Уилл.

Он поднялся тоже и пожал Уильяму руку.

— Хочу увидеть, как ты скажешь об этом Роквуду и останешься жив.

— Рок поймёт.

— Ничего Рок не поймёт, — криво усмехнулся Уильям и вернулся в кресло.

Макс с некоторым сочувствием предложил вернуть «побрякушку», но Уильям отказался и сказал, что ему нужно работать дальше, а встретятся они лучше через часа два, чтобы обсудить успехи операции и что кому после этого грозит.

Собрание проходило, как обычно, в апартаментах Уильяма, и он, как обычно, ходил по комнате, пока рассказывал о том, что все и так знали. Формальности, которые нужно было озвучить: легенда оказалась правдивой, реликвия найдена, но разбита, на пути к этой победе они потеряли двух членов наёмного отряда Роквуда, казалось бы, не так много с учётом того, что их поджидали профессиональные наёмники «с другой стороны», но нести потери не предполагалось вообще, посему достижение сомнительное.

— Они потеряли больше людей, — заметил Роквуд. От его сигареты вся комната наполнилась терпким горьким запахом, но никто и не думал напомнить ему о том, что правила гостиницы курение в номерах запрещали.

— А кто, собственно, «они»? — задал вопрос тот же человек, который залечивал Максу рану.

Вместо ответа Уильям мотнул головой, и понимай как хочешь — то ли он не знал, то ли счёл, что лучше не говорить. И перевёл тему. Напомнил про обязательно вознаграждение всем, кто был задействован в операции, включая лиц, которые не присутствовали (казалось, это уточнение понял только Роквуд), и даже упомянул Лиз и благодарственное письмо её Исследовательском институту за качественную подготовку студентов.

Лиз фыркнула: «Вот тебе и вечная слава!»

Они посидели ещё минут пять. Те, кого Лиз видела впервые, хотели знать, что вообще происходило, какие ещё были препятствия на пути к реликвии, как получалось их решить, и она смущённо рассказывала и о пещерах с бассейнами, и о поздних вечерах в библиотеке, и о том, как вообще-то ей помогали и что сама она, вероятно, осталась бы лежать трупом в подворотне ещё в начале лета, когда они ездили на рудники Твин Шлива. «Да уж», — фыркнул Уильям. Кажется, он вспомнил, как хотел отправить её домой, и Лиз не забыла припомнить ему это, лукаво прищурившись.

— Мы бы нашли кого-то ещё, — парировал тот с маской серьёзности и безразличия. Но Лиз знала, видела по его глазам, что он смягчился к ней. Впрочем, она к нему тоже. Он всё ещё был занудой, но как она могла считать совсем подонком того, кто не раз спасал ей жизнь и ни разу не бросил?

Но её приятным впечатлениям от Уильяма оставалось длиться недолго: когда все стали расходиться, он попросить остаться Макса и Роквуда, и Лиз осталась за компанию, присев на подлокотник кресла и внимательно глядя на троих мужчин.

Уильям будто замешкался и забылся так, что следующий шаг оказался нетвёрдым, напоминая о том, что ходить ему ещё больно.

— Это то, что я хотел бы озвучить без свидетелей, — сказал он наконец. — Я созванивался с государственной коллегией по поводу реликвии.

Макс нахмурился, Лиз тоже насторожилась, а Рок склонил голову на бок, плохо понимая, к чему клонит Уильям.

— Потеря такого важного артефакта не могла остаться без последствий. Да, мы его нашли, но… не совсем так, как хотелось бы. Если то, что кристалл разбит, обезопасит Эмеральдские острова, это прекрасно, но никто не может быть уверен. А потому они приняли решение, — он поочерёдно посмотрел на Макса и Роквуда, — отстранить виновного от его должности.

— Чего⁈ — воскликнул Роквуд.

Макс вперился взглядом в Уильяма, и тот развёл руками:

— Я думаю, это меньшая из жертв.

Лишившись слов, Макс начала головой. И пока Роквуд разорялся так, что наверняка мог слышать весь Гала-о-Фиен, о том, чего вообще эта коллегия думает, какого чёрта она смеет распоряжаться его отрядом и где они, паскуды редкостные, найдут одарённого стрелка, Макс только коротко бросил:

— Ладно.

И, развернувшись, он кивнул ошарашенной Лиз, мол, пойдём. И она пошла, постоянно оглядываясь, и жгучая несправедливости лилась из неё волнами. Уильям не мог их не чувствовать, но он, как и раньше, не подавал виду.

До номера Лиз дошла молча, потому что в голове крутилось столько слов (и часть из них была совсем непечатной), что она не знала, какое вообще подобрать. Уильям был предателем. В коллегии сидели идиоты. Она готова была с новой силой возненавидеть их всех, но, когда Макс повернулся к ней, это абсолютно выбило её из колеи. На его лице она не нашла ни горечи, ни злости, ни обиды. Будто всего эго эмоции сейчас клокотали в ней.

— Почему ты такой спокойный⁈ — воскликнула она.

— А что не так?

Он хлопнул глазами так, как порой делала она: с искренним деланным непониманием.

И Лиз это жутко возмутило.

— В смысле «что не так»⁈ Он тебя только что уволил, а ты на него не злишься⁈

Макс тихо рассмеялся и покачал головой.

— Это всего лишь официальная версия, Лиззи, — сказал он, притягивая её к себе. — Считай, Уилл выгораживает меня перед Роквудом. Я ушёл сам.

Она вытаращилась на него, выворачиваясь из объятий.

— Ушёл? Это… Из-за меня?

Тяжёлое чувство вины рухнуло на неё, как камни с горных вершин. И как бы Макс ни пытался переубедить, что это не совсем из-за неё, что ему нужно восстановиться и что он бы так не поступил, если бы не был уверен — «Да и Рок с удовольствием даст мне вернуться, особенно теперь, когда Уилл выставил всё так, словно это и не я решил вовсе», — Лиз уже не верила. Может, им стоило оставить её в неведении. Злиться на Уильяма было просто и привычно, а думать, что из-за её глупой фразы, брошенной месяц назад, Макс мог потерять работу — совсем не приятно.

***

Перед отъездом Лиз с сожалением отдала Уильяму лунный браслет.

— Распоряжаетесь им разумно, инспектор Айлс.

И он знал, где оставить его лучше всего. Там, где все будут его видеть, но никто не посмеет прикоснуться. Даже он сам. Крошечная вольность, которую он позволил себе по возвращению в столицу. Пока принц Дэнни оценивал шахматный набор, где все фигуры были сделаны вручную в форме лесных зверей из лунных и янтарных камней, Уильям застегнул браслет на запястье её величества.

— Это очень мило с вашей стороны, Уильям, — сказала она, и её мягкие карие глаза блестели.

Уильям взглянул в них лишь на мгновение, боясь навсегда утонуть в них, потерять контроль и сделать что-то лишнее, — и тоже позволил себе улыбнуться.

— Я надеюсь, его величество не будет против этого подарка.

— Мы ему не скажем.

— Папа свой подарок получил, — рассмеялся Дэнни.

Его величество нахмурилась и сказала строго:

— Ваши уши залезли не своё дело, молодой человек.

— Извини, мама. Но ведь это честно, правда? Что Уильям привозит что-то нам всем.

Уильям покачал головой и подошёл к принцу, по-дружески похлопывая его по плечу.

— Честно, ваше высочество, честно. Но о некоторых вещах лучше говорить поменьше.

Дэнни нахмурился, прищурился, глядя то на Уильяма, то на мать, а потом захихикал, как хулиганистый мальчишка, только что совершивший свою величайшую шалость.

— А-а. Я по-онял. Ну-ну.

— Даниэль, иди к себе, — раздражённо приказала её величество.

И всё ещё неуместно весёлый Дэнни, приставив ладонь ко лбу козырьком, побежал прочь из оранжереи, в которой они опять встречались, будто это было их тайным местом, где никто бы не смог их найти среди этих зарослей полуэкзотических широколистных растений, взбирающихся под стеклянный потолок или гирляндами спускающихся к земле. Зеленоватые тени, пляшущие на лицах, на одежде, на полу оранжереи придавали загадочности, таинственности…

— Дэнни умный мальчик, — тихо сказал Уильям, поворачиваясь к её величеству.

— Порой даже жаль, что так, — улыбнулась она.

— Он не скажет, я уверен.

— Конечно. Он ведь не захочет подставлять своего любимого Уильяма.

Её улыбка стала ещё шире, а на чистых румяных щеках заиграли ямочки. Уильям следил за ней постоянно и так редко их видел! Будто искреннее счастье не так часто приходило к ней, и то, что сейчас он стал их свидетелем, заставляло сердце обливаться сладкой негой. Он скучал по её глазам, по её улыбкам, по тому, как звучал её голом. Каждый раз, когда он видел Макса с Лиз, ему казалось, что сам он обделён, волей статуса лишён непонятного и неожиданно необходимого чувства.

— Я действительно был слеп, — вздохнул Уильям и сделал неуверенный шаг вперёд.

Она осталась неподвижной, но слегка прищурилась, ожидая, что он сделает дальше. А он сделал ещё шаг, ещё и взял её руку в свою.

— Вас можно поздравить с прозрением, Уильям.

И она сжала его ладонь в ответ.

Секундное единение, а потом её рука плавно выскользнула из его, и силуэт её затерялся в глубине оранжереи. И только прощальные слова «увидимся, Уильям» звенели у него в голове, а кожу приятно жгло от её прикосновений.

Уильям усмехнулся и тоже направился к выходу.

За руль Макса с его травмой никто не пустил, и до столицы они вместе с Лиз ехали на заднем сиденье, но в городе он наплевал на всё и забрал свой автомобиль. «Всё равно они меня уволили», — фыркнул он на попытки отговорить и предложения вернуться за ним позднее. И вторая часть поездки казалась совсем правильной. Он за рулём, Лиз — рядом. Она запрокинула голову, упёрлась взглядом в потолок и мерно покачивалась под звук мотора. Она едва следила за тем, как менялись улицы, уже зажегшие свои фонари, и мысли были абсолютно пусты. Пока автомобиль не подскочил на кочке, и будто что-то странное, то, что пряталось глубоко внутри чертог разума, упало с мысленной полки. Лиз вытаращилась в потолок и, почти не думая, сказала:

— Макс, женись на мне.

Макс затормозил так резко, будто кто-то перебегал перед ним дорогу.

— Ты сейчас пошутила?

Лиз горячо замотала головой.

— Нет! Совсем нет! Я серьёзна, как… как буквально никогда! Макс… — Её горящие секунду назад глаза потухли, сделались такими непривычно несчастными и неуверенными, и она повторила: —…женись на мне.

Он отвёл автомобиль к тротуару, втиснулся между двумя другими отдыхающими машинами и обернулся к Лиз. Она сверлила его взглядом, понимая, однако, что о сказанном совсем не жалеет и имеет в виду ровно то, что сказала.

— Зачем тебе это? — спросил Макс. — Кофе я могу тебе и просто так покупать. А больше у меня ничего и нет так-то. Я вот только что с работы ушёл, знаешь?

— Ага, знаю. А я из дома сбежала и два года живу на шее у подруги. Что-нибудь ещё скажешь?

— Мы знакомы чуть больше месяца, Лиззи. Садиться в машины к незнакомцам так себе идея, но выходить за них замуж — это что-то на грани безумия!

— За этот месяц можно было бы понять, что безумие — моё второе имя.

Он пытался искать причины, почему её внезапное предложение не имеет смысла, но Лиз видела, как его улыбка становится шире и шире оттого, как упрямо она парирует его аргументы.

— И вообще, это неправда. Мы знакомы с того дня, когда ты нас с Агги подобрал на дороге. Это была судьба! — Лиз хлопнула ресницами. — Я бы у кого ни попадя пистолеты воровать не стала.

— Мне стоило понять, что я обречён, — засмеялся Макс.

— Очевидно, стоило. Тогда бы ты подумал дважды, прежде чем обманывать меня и увозить к Уильяму.

— Сколько б я денег сэкономил на твоём кофе, — закивал Макс, возводя глаза к потолку. Явно прикидывал сколько. — И нервов…

Лиз толкнула его кулаком в плечо, а потом веселье слетело с неё, губы опустились, она сползла ниже по сиденью и сложила руки на животе.

— Мне, может, и кофе от тебя не нужен. Мне, может, вообще ничего не нужно! Я просто… никогда так себя не чувствовала. Как будто меня кто-то на самом деле понимает, и любит, и поддерживает… И мне показалось…

Макс положил руку ей на колено, и Лиз замолкла, глядя на него жалобно и неуверенно. У него же взгляд был мягок и нежен. Макс улыбался немного грустно, а поглаживания его успокаивали. И так, глядя друг на друга, они простояли несколько минут в тишине, слушая звук в холостую работающего мотора. А потом Макс вздохнул, вернул обе руки на руль и предложил:

— Поехали ко мне?

Лиз приоткрыла рот, но ничего не сказала — кивнула, и автомобиль, вынырнув на дорогу, нарушил все возможные правила, чтобы перестроиться и увезти их в противоположную от частного сектора сторону, туда, где должна была ждать новая жизнь и новое начало.

Конец