Кукла. Я не была твоей

Глава 5

ОНА

Ещё три дня и на работу. Уже надоело сидеть без дела. У меня-то и отпуска никогда нормального не было, больничные я не беру. Иммунитет хороший. А если заболеваю, пару дней отлежусь и снова в строй.

За это маме спасибо. Помню пол зимы отходила в тонкой осенней куртке, пока теть Лида, соседка наша, пуховик мне теплый не подарила. Новый. Я так рада была. У меня не часто появлялись новые вещи. Вот, наверно, тогда и закалилась. Это все шутки, конечно, но про здоровье правда.

Интересно, как она там? В гости бы съездить, да не хочется в тот дом заходить. На кладбище уже сто лет не была. Не чего мне ей сказать. Она и так все видит. Я на это надеюсь. Хочется, что бы видела. Чтобы знала, что я не сдалась. Не пошла по ее стопам. Что жизнь во мне есть, планы и цели. Ошибки совершаю, смеюсь и плачу — живу. Как умею. Как мне хочется, ну или как получается.

А начальник не врал. Отпускные мне перечислил. Зарплата теперь больше станет — отлично. Быстрее деньги накопятся. До желаемой суммы осталось немного. Продам квартиру и улечу от сюда, на самолете. На настоящем. С детства была мечта полетать, вот скоро исполнится. Главное больше с пути не сходить, не притормаживать на поворотах. Хотя если так посмотреть, встреча с Богданом меня по карьерной лестнице немного продвинула. Хотя в этом нет его заслуги, только моя.

За окном плюс двадцать семь, жара. В квартире сидеть совсем не выносимо, мысли о кондиционере посещают меня уже не в первый раз, но я пока не могу позволить себе такую серьезную покупку. И так заначку свою на него спустила. Надо было ему предъявить, пусть возмещает ущерб. Нет, не буду. Не хочу снова с ним встречаться. От греха подальше.

Самое время пройтись по магазинам, потратить немного денег. Порадовать себя. Может вещей каких прикупить, а то совсем носить уже нечего.

Лифт ехал долго, и я не стала ждать. Когда я спустилась до второго этажа, то заметила очень интересную картину. Около соседнего подъезда, между двумя машинами стоял знакомый мне джип. Я присмотрелась, номера те же. Этот номер 001 я, наверное, никогда не забуду. Я запомнила его еще тогда, когда висела на плече Антона. Запоминала, чтобы сдать их полиции. А что в итоге?

Он что за мной следить вздумал? Я была возмущена. Кровь прилила к голове, и я чувствовала пульсации в висках.

Я вышла из подъезда и прямиком направилась к авто. Подошла к водительскому сидению и заглянула внутрь. За рулем крепко спал Антон. Я постучала. Он подорвался и испуганно посмотрел на меня. Опустил стекло.

— Привет. И чего ты тут спишь?

— Вранье не прокатит?

— Богдан приказал следить?

— Присматривать, пока мы конфликт не уладим.

— Это ни к чему. Уезжай.

— Я не могу.

— Бред какой-то, я уж думала отвязалась от вас. Ладно, стой если хочешь. Я в магазин пошла.

— Подвести?

— Прогуляюсь.

Не попрощавшись, я быстрым шагом пошла в сторону остановки. Возмущение так и било из меня фонтаном ярости. Думаю, это было видно по походке, я шла так быстро, будто опаздываю.

Прошла я метров сто, когда мне перегородил дорогу синий седан. Из тачки выбежали два парня и силой затолкали меня внутрь. Я кричала и отбивалась. Один из парней так сильно меня дернул, что я выронила сумку и кажется слышала, как из неё вылетел телефон.

А в голове только одна мысль: «Хоть бы Антон все видел».

— Что вам от меня надо? — спросила я у парней.

— Заткнись. — грубо сказал мне мужик, сидевший спереди.

— Крайний, ты видел? Этот за нами поехал?

— Нет, его там на парковке зажали, все по плану, можем спокойно ехать.

Крайний? Это тот мужик, который на Богдана покушался. Зачем ему я? Как он вообще меня нашел?

Все, мне точно конец. Эти церемониться не станут. Я слышала, как Богдан с Антохой разговаривал, как этого Крайнего обсуждали. Уголовник он, неадекватный. Пропала Дашка.

— Парни, отпустите меня. — лепетала я чуть слышно.

— Тебе ясно сказали, заткнись шалава. — заорал вожак стаи.

— Вы меня с кем-то перепутали, отпустите меня.

— Перепутали? Ты дуру то не включай. Знаем мы, что ты баба Майора. Скажешь не так?

— Не так! Я медсестра, помогала с ранением.

— Заткни сучку, чешет славно, но с нами не прокатит.

— Я не вру, честно. — Все, что я успела сказать, перед тем, как рядом сидящий парень залепил мне пощечину.

Терпеть удары по лицу я привыкла. Мама любила меня, как она считала, повоспитывать. Щеку зажгло, я прижалась ладонью. Слёзы непроизвольно подступили к глазам, но я сдержалась. Главное не выглядеть слабой. Слабые долго не живут. Бороться у меня в крови, всегда боролась и сейчас не сдамся.

Машина ехала очень быстро, в какой-то момент я откинулась на сидушку и пристегнула ремень. Мужчина рядом надменно усмехнулся. А мне совсем не хотелось умирать в нелепой аварии. Не знаю сколько прошло времени, думаю около часа, когда мы добрались до места. Окраина города. Какой-то склад. Мы въехали в огромный ангар и меня выволокли из машины.

— Сучку запри. Руками не трогать, пригодится ещё.

— А че не трогать сразу? Толку тогда от неё?

— Приманкой побудет. Майора грохнем, делай потом с ней всё что хочешь. Понял?

— Понял я, понял.

Мужик потащил меня внутрь постройки. Я смотрела по сторонам, народу было не много. Человек десять-пятнадцать. Молодые парни, у некоторых были пистолеты за поясом. Я быстро перебирала ногами, чтобы не упасть, так быстро мы волокли. В конце здания виднелась дверь, мужик ее распахнул и запихнул меня в комнату.

— Сиди тут.

Он захлопнул дверь. Я слышала звук закрывшей защелки. Осмотрелась. Комната была почти пустой. В углу стоял какой-то старый, потрепанный диван. Стол. В углу комнаты стоял телевизор из прошлого века. С другой стороны комнаты находился туалет, дверь в него отсутствовала. Да и запах доносился, малоприятный. Окон не было. От этого и варианты побега свелись к нулю. Я села на диван и принялась ждать.

Чего? Спасения?

Два похищения за последнюю неделю, и как меня угораздило?

Это все из-за него. Если бы не Богдан, ничего этого бы не было. Вот дура и зачем я с ним занималась тем, чем занималась. Хочется верить, что он меня от сюда заберет.

Чем дольше я ждала, тем страшнее мне становилось. Ожидание убивало. Но совсем страшно стало, когда я услышала, что кто-то открывает дверь. В комнату зашел тот самый мужик, который меня сюда приволок. Неприятный тип. Взгляд у него был явно неадекватный.

— Ну что сучка, успокоилась?

— Да я и не нервничала. — говорила я спокойно, несмотря на то, что внутри все трепетало от страха.

— Че совсем не страшно?

— Страшно, но вам должно быть ещё страшнее.

— С чего это?

— С того, что Майор человек опасный и думаю вам не поздоровится.

— Ну и дура, что так думаешь. Главное, чтобы на встречу приехал. А то может ты ему и не нужна. Кто захочет за подстилку впрягаться?

— Может и не приедет.

— А если не приедет, то я с тобой развлекаться буду. Покажешь мне как Майора ублажала.

— Никак. И тебя не буду.

— Будешь как миленькая. Жить захочешь на все что угодно пойдешь. Ну ка блузочку расстегни немного.

И этот мерзкий тип подошел ко мне совсем близко. Он потянулся к моей блузке, но я оттолкнула его руку. Зря. Мужик снова на отмажь ударил меня по той же щеке, на этот раз было гораздо больнее. Я посмотрела в его глаза, в них была одна лишь злость. Он не стал ждать и навалился на меня. Я кричала, пинала его, била руками. Чувствовала, как он облизывать мою шею и как противно от него воняет потом и сигаретами. Слышала, как отскакивали пуговки от блузки, как трещали швы на моей одежде, но я сопротивлялась. До последнего.

ОН

— Че тебе Антох? Сплю я, не ясно…

— Дашку забрали!

— Че?

— Майор, меня прижали тачкой, не смог выехать…

— Какого хера Антон? Кто?

— Номер запомнил, тачку пробил. Крайнего пацаны.

— Собирай всех, срочно! Ко мне всех!

— Уже. Сам лечу, скоро буду.

Твою ж мать. Сука. Я его пристрелю собаку. Своими руками.

Одеваюсь. Спускаюсь. На Томку ору, чтоб не мешала. Пацаны уже подтянулись. Во дворе тачек никогда столько не было. Антоха красавчик, всех собрал. А если бы Дашку не профукал, не пришлось бы. На крыльце стою, пацаны на меня смотрят, ждут. А я понятия не имею че делать.

Телефон звонит, номер неизвестный.

— Слушаю.

— Здорово Майор. Как дела?

— Че надо?

— Ты ничего не потерял? Могу дать подсказку: карие глаза, длинные волосы, кусается.

— Место и время?

— По делу сразу. Это хорошо.

— В центре встретимся, где свидетелей побольше. Я прекрасно понимаю, что в поле мне с тобой не справится. Поговорим и, если договоримся, сучку тебе твою верну.

— Чтоб ни одной царапины.

— Ну тут я не обещаю. Она у тебя на цепи сидела что ли? Че дикая такая?

— Я сказал.

— Завтра, в девять утра, на Мамаевской площади.

— Приеду.

Мудила этот трубку не отключил. Слышу орет на кого-то. Дашка визжит. Ещё голоса, ничего не понимаю.

«Я сказал не трогать, ты дебил»

«Толку с неё, она бешенная»

Слышу шлепок, снова Дашкин крик. Падла. Всем бошки по отрываю.

Антоха во двор залетает. Глаза виноватые, ещё бы. Ладно с ним потом.

— Майор…

— Заткнись, злой я. Потом. Пацаны, дело у нас. Крайний сука совсем берега попутал. Пора его на место поставить раз и навсегда. Встречу назначил на завтра, нихера. Знаю я где он обитает, крыса помойная. Стемнеет и рванем. Я щас позвоню кое-кому помогут, но мараться они не станут. Берем живьем, не валим никого. Девка у них, её точно живой надо.

Понятно?

Пацаны чуть ли не хором отвечают «Понятно».

— Стволы берем?

— Нет, блядь Антох. С тортом поедем, конечно берем. Чтоб у каждого ствол был. Ты отвечаешь.

— Сделаю.

— Так, через четыре часа выезжаем.

В дом захожу. Трясет. Я столько дерьма уже повидал, а так страшно не было. Дашку жалко. Хорошая она. Сам виноват, сам сука её в дом притащил. И она винит, точно винит. А то что отпор даст, не сомневаюсь. Главное, чтоб толпой… не буду думать. Справится она. Должна справится. Позвонить надо. Где сука телефон?

— Майор это, узнал?

— Узнал.

— Помощь нужна.

— Какая?

— Бойцов с десяток. В полном маскараде. Стволы помощней чтоб были.

— Не могу Майор, сам понимаешь. Сейчас не могу.

— Палить не будут. Так для показухи. Мы все сами.

— Когда надо?

— Через три часа.

— Кто?

— Крайний бузит.

— Давно бы ты его уже…успокоил.

— Вот сегодня и успокою.

— Где будете?

— В нору его едем, адрес скину.

— Хорошо Майор. Будут парни.

— В расчете тогда.

— В расчете.

Полковник — мужик слова. Должен мне. Почистил за ним однажды, перегнул он немного. А теперь и мне поможет. Не подведет.

Как же три часа сука долго тянутся. Жратва не лезет. Волнуюсь. Че там кукла как? Держится или сдалась? Не сдастся, уверен.

Антона броник заставил надеть. Пацанов вооружил до зубов, точно на войну едем. Пиджак накинул и в тачку. Далеко ехать, смеркаться начинает. Приедем темень будет. Конец падле.

На месте. ОМОН с нами. Полковник слово сдержал. Пацанов много. Крайнему не сладко придется. Парни у меня что надо, многие служивые бывшие. По-тихому приказал все сделать, постараться. Из кожи вылезти, но девку мне вернуть.

Быстро сработали. Постреляли немного. И вот она вся шайка крайнего, да и он сам на коленях передо мной стоят. Трясутся. Фарами в рожи им светим. Человек пятнадцать их всего.

ОМОН отпускаю, хватит, страху нагнали, больше не куда. Антоха Дашку ведет. Твою мать. Выглядит херово, совсем. Блузка разорвана, края руками держит, чтоб не распахнулась. Ногами еле перебирает. Вниз смотрит. Досталось кукле. Ничего, сейчас казнить начну.

Ко мне подходит. Глазищами своими на меня смотрит. Опять волчьим взглядом. Ни одна мышца на лице не двигается, типа и не произошло ничего. Губа разбита. На щеке ссадина. Блузка в клочья. Шорты порваны, суки моё тронули. Пиджак снимаю, на Дашку накидываю. Она в пиджак вжимается.

— Били?

— Били.

— Что ещё?

— Вот тот в синей футболке приставал.

— Врет она. Не приставал я. Баба дикая. Сама выпрашивала, — мудак орет, а меня уже накрыло. Прям чувствую, как кровь по венам кипятком струится. Завалю мразь. И похер на последствия.

— Этот? — Стволом в урода тыкаю.

— Ага. А вот этот на него наорал и сказал меня не трогать.

— Не трогали?

— Нет.

— Майор прости. Не подумал. Я бабу твою защищал. Все же с ней нормально. — Крайний ссыт. Знает, что расправа суровая будет.

— По-твоему это нормально? — Ору, на куклу указываю.

— Прости Майор.

— Ладошки покажи, да ты. — говорю уроду в синей футболке. Руки поднял, трясется. Стреляю. Ладошку на вылет. Визжит, как баба. Упал. Плачет вроде.

Будет знать, как чужое трогать. На Дашку смотрю, а она на мудака плачущего глядит. Думал отвернется. А нет же, смотрит. С отвращением, злобой, но смотрит. Девка с каждым разом все больше и больше удивляет.

— Че делать будем?

— Прости Майор, я понял всё. Понял. Не туда полез. Осознал. И менты под тобой, не знал. Прости. — Страшно. ОМОН со своей работой справился. Крайнего до усрачки напугали. Что же с ним делать?

— В последний раз мы встречаемся. Надеюсь дошло до тебя, на кого рыпаешься. На днях пацанов к тебе отправлю, они тебе объяснят, как ты дальше существовать будешь. И это при условии, что вот с этим уродом разберешься. Услышал?

— Услышал.

— Поехали.

— Пошли в машину. Макс, закончишь тут. — говорю не громко. Информация для Макса только.

— Сделаю Майор.

— Только чтоб не сдохли.

— Чисто сделаем.

Дашке дверь открыл, она молча в машину села. Обычно трещит без умолку, а тут замолкла. Напугалась. Ноги под себя поджала, в пиджак мой укуталась, один нос торчит. На меня не смотрит, к окну отвернулась. Минут двадцать так ехали, задолбало.

— Ты как?

— Нормально. Есть вода?

— Антох, воды дай. — Бутылку протягиваю. Напиться не может, жадно глотает. Опять к окну отвернулась.

— Куда едем Майор?

— Домой.

— Ко мне, — подала она голос.

— Ко мне поедешь. — сказал, как отрезал. Дашка повернулась, смотрит в глаза как щенок выброшенный.

— Отвези меня домой, пожалуйста. — Иначе смотрит. Глаза блестят, заплакать хочет, но держится девка.

— К Дашке едем.

— Понял.

В квартиру поднялись. Она мне пиджак возвращает. Тут же блузку снимает и в мусорку кидает. Шорты туда же полетели. В одном белье стоит, трясется. Меня будто не замечает, то ли в шоке, толи че. Не пойму. На плечах синяки, на спине ещё один. Надеюсь Макс с пацанами их как надо отметелят.

— Ты чего?

— В душ пошла. Хочу запах этот смыть и слюни его с себя, — передергивает ее, на лице отвращение. В душе закрывается. Пацанов пока не отпускаю, не знаю, что скажет. Выгонит может. Минут десять в душе была. Вышла. На голове полотенце. В махровый халат укуталась.

— Я есть хочу, будешь? Я сегодня ничего не ела.

— Нет. Не голоден. Я поехал тогда? — Молчит. На меня смотрит, а я как дурак на неё уставился.

— Останься пожалуйста. — Глазища свои на меня таращит, вид жалобный сделала. А меня вина эта долбанная накрывает. Подставил девчонку. Можно сказать, сам в руки уроду этому кинул. Знаю же какая обстановка в городе, нельзя личным святить, туда бить в первую очередь станут.

— Ладно. Ты ешь, а я тоже в душ тогда.

— Там гель твой остался, не выкинула пока.

— Понял.

Пацанам отбой даю. Пусть отдыхать едут. В ванну забрался, тесно тут у нее. Воду врубил, сразу усталость ушла.

— Тебе нужен ещё один халат.

— Держи мой. — халат сняла, мне протянула, а у меня уже мысли в голове. Думал голая, а она в пижаме. Но пижама сука короткая такая. Верх вообще на лямках тонких. Соски торчат сквозь тонкую ткань. Начинаю терять самоконтроль. За стол сажусь, Дашка бутеры точит, голодная.

Не знаю, что сказать.

— Что молчишь? — Вопрос задает.

— Поговорить обычно по твоей части.

— Устала сегодня. А они их всех убьют? — спокойно спрашивает.

— Не должны. Так попинают немного, чтоб уроком было.

— Понятно. А ты убивал кого-нибудь?

— Нормальные у тебя вопросы.

— Ненормальные?

— Не убивал.

— Если честно, я не до конца была уверенна, что ты за мной приедешь.

— Почему?

— Не знаю. Зачем тебе это?

— А я приехал.

— Спасибо.

— Не за что. Ты из-за меня в это влипла.

— Это точно. Надо было тебя раненого все-таки на обочине выкинуть и проблем бы не было.

— Надо было.

— Ну теперь уж что об этом говорить. Я спать пошла. Ты идешь?

— У меня есть выбор?

— Нет. Ты мне должен.

Уже на привычный диван ложусь, постель Дашкой пахнет. Вкусно так. Одеялом не накрываюсь, жарко в хате. Дашка ко мне лицом ложится, прижимается к груди щекой, рукой за шею взялась.

А меня как будто током долбануло от её прикосновений. Волосы ещё мокрые, но мне все равно. Губами в макушку целую, а она ещё сильнее в меня вжимается. Обхватил куклу руками, мелкая такая, сломать боюсь. Прижал сильно. А она рукой по груди водит, по шее. Вроде так невинно прикасается, а у меня стояк, убить можно.

Неожиданно от груди отстраняется и в губы мне впивается, с такой силой, что дыхание перехватывает. Теперь я в подчинение. Целую её сладкие губки, жадно. Руками к себе прижимаю ещё сильнее. Хотя куда уж сильнее, её раздавить особых усилий не надо. Сам не понимаю, как руки под майку засовываю. Кожа теплая, гладкая. Она мою шею руками обхватила, сжимает. Ногу на меня закинула, как на гору пытается забраться.

— Ты чего? — говорю и опять к губам возвращаюсь. Хочу ее безумно просто. Так бы и разорвал на куски. Но не та она девка. Вроде бы и страстно целует, но есть в ней эта невинность сраная. Барьер прям встает. Не могу её воспринимать как остальных. Жалею, что ли. Догнать не могу почему так. Баба сама на меня бросается, а я не реагирую путем.

— А ты меня больше не хочешь?

Вопросом ещё больше в тупик ставит. А я хочу, ещё как хочу. Щас разорвет от желания, но стопор внутри какой-то. Не отвечаю на вопрос. Руку её вниз спускаю. Она за член хватается, а у меня разряд очередной, аж искры из глаз.

— Хочу, но… — перебила.

— А я хочу вычеркнуть из памяти то, как меня насильно целуют. Как отбиваюсь. Хочу, чтобы и я хотела. А тебя я… — теперь я слушать не стал.

В губы её вонзаюсь с ещё большим напором. На себя ее усаживаю, прижимаю. За попу руками держу, не налегаю на силу. Шею её целую, все желания готов исполнить.

Хочет приятные воспоминания — сделаю.

Одним рывком на лопатки укладываю. Охает. В глаза смотрю и майку задираю, а кукла ручки свои вверх подняла. Выполняю, снимаю через голову и в сторону отбрасываю. На грудь набрасываюсь, как собака на кусок мяса. Целую и на Дашку поглядываю. Реакция убивает. Рот приоткрыла. Потрясывать её начинает. Не может уже справится с желанием. Искренность её добьет меня скоро. Ждать не могу, но процесс затягиваю. Кайф от этого ловлю, от стонов её еле слышных.

Вниз спускаюсь. Счастливые воспоминания? Пусть будут самые счастливые. От груди вниз пробираюсь, губы от тела не отрываю. Шорты с неё стягиваю и между ножек её устраиваюсь. Слегка языком прикасаюсь к бедру, а она сжимается вся. Дыхание переходит в стоны, а я ещё ничего и не делаю. Ее пальцем касаюсь, влагу размазываю, а кукла спинку свою выгибает. Стоны все громче, руками по волосам блуждает. Останавливаюсь.

Поцелуями вверх устремляюсь. До губ добрался, целую.

— Не так быстро… — я ей шепчу, а она меня ближе притягивает. Н

Ножки свои в сторону расставляет. А я уже обезумел в край, обещания напрочь забыл все. Девка доводит. Но с ней аккуратно. Боюсь больно сделать. Впервые подо мной еще нетронутая баба. Членом по ней проехался, но так и не решился, хотя она и согласна уже. Руку ее хватаю на себя кладу, пусть и меня порадует. Пальцами ускоряюсь, внутрь вхожу. И правильно что не стал, тут и пальцу то место нет, не говоря уже о…

Дашка вся напрягается, спину выгибает, голову закидывает назад. Рукой своей по мне ездит, почти мастерски или я просто так реагирую. Ускорюсь, быстрее и быстрее. Хочу почувствовать, как девочка моя расслабится наконец. Выдыхает стоном, готова. И я следом в руку ей кончил. Её стоны на меня по-особому влияют.

Рядом на диван рухнул.

— С задачей справился?

На меня смотрит улыбается. А я ей улыбаюсь как придурок. Встала, в душ пошла. Вернулась, уже в пижаме. Я поплелся. Под ледяной водой стою, нужно градус понизить, тело горит прям. В кровать возвращаюсь, она спиной ко мне лежит. К себе подтягиваю, снова напряжена. В волосы её носом утыкаюсь, запах этот её с ума меня сводит. Этот недосекс разрядки не дал. Ещё хочу девку.

— Будешь уходить, просто захлопни дверь.

— Совместного завтрака мне не светит?

— Ничего больше не светит. Хватит. И так все слишком далеко зашло. Мне больше ничего не грозит, а значит и встречаться нам больше не за чем. Каждый вернется к привычной жизни. Спокойной ночи Богдан.

— Спи кукла, спи.