Лана Виндейл. Наследница (СИ)

Глава 21

Лана села на кровати чуть позже и задумалась обо всем том, что произошло за день. Когда отец отпустил ее в Майами, она так обрадовалась, что забыла обо всем на свете. Хотя не забыла тут же позвонить Джу и Берту, чтобы они были готовы завтра. Причем, решив не подводить отца, а еще твердо зная, что тот все скажет дяде Хэнку, Лана честно призналась, что Берт как мужчина будет у них за старшего, но что тот спокойно обещал, что позаботиться о них обеих.

«Берт такой хороший! Будь он немного постарше…», — вдруг подумала Лана, неожиданно поняв, какой тот надежный и как с ним рядом спокойно, жалея в эту секунду, что он младше. Она осознала, что он то никогда не подведет ее, никогда не откажется, и ей взгрустнулось. Девушка в этот момент поняла, что ей очень бы хотелось, чтобы рядом с ней был именно такой мужчина. И сейчас он был, пусть как друг.

Лана все сильнее осознавала, что вела себя как маленький ребенок, прокручивая события прошедших двух дней в голове.

«Вот и папа не доверяет мне, и он прав. Я вела себя совершенно безответственно, когда позвонила Майклу», — думала она.

Девушка тяжело вздохнула, полностью осознавая, как глупо поступила, позвонив бывшему однокласснику, и насколько тот отличается от Берта, в пользу ее друга. Причем парни очень сильно отличались даже внешне: один был тонкокостный хилый красавчик, а второй с грубой, суровой внешностью, но очень надежный. И она особо остро вдруг ощутила разницу, что внешность это такое неважное, особенно для мужчины, а вот характер и как ты чувствуешь рядом с этим человеком, что любые надежды и желания, если и были на Майкла испарились в ту же секунду. И тут Лана вдруг вспомнила, как ей было плохо в клубе, и ей почему-то вдруг показалось, что Майкл как-то с этим связан. Именно после второго коктейля она ощутила себя как в тумане, а потом все помнила отрывками. Как Майкл ее целует, потом что ей что-то не понравилось, потом, как ее тошнило и она позвонила Роджеру, затем как словно плывет, то где-то лежит и два мужских голоса. Лана так и не помнила, о чем они говорили, ей казалось, что это важно, но как девушка не напрягалась, то не могла вспомнить абсолютно ничего из их разговора. А потом ей было жарко, и тело жаждало чего-то непонятного, ее выкручивало от этого желания…

«Ну что же на меня нашло?!» — мучилась девушка, вспоминая, что произошло в квартире Роджера. — «И ведь я сама разделась! Я действительно вела себя как он и сказал! И мне это так нравилось, словно остужало то, что горело внутри меня…» — думала она.

Но даже думать об этом Лане было больно и стыдно. Она все больше понимала, что вела себя недостойно, а он вместо того, чтобы смягчить это, либо сделать вид, как друг, что ничего особенно не произошло, сам накинулся на нее с обвинениями, при том отказал ей грубо и с таким презрением, от которого ей до сих пор становилось стыдно. Именно это она не могла ему простить. Она опять в нем обманулась. А еще Лана не могла забыть, как действовали на нее его поцелуи. И при этом воспоминании в ней рождалась непонятная девушке тоска, которая иссушала ее изнутри.

«Все, хватит уже думать об этом! — одернула Лана себя, — «Я приму свое поражение с гордо поднятой головой и это будет мне уроком, который я приму и больше не буду такой слабой! И чтобы я еще доверилась мужчине, а главное чувствам тела! Тело и чувства — вот слабости, которыми можно воспользоваться, от которых надо избавиться! Тело слабо, а разум — вот что самое важное!» — решила она, твердо уверенная в своей правоте.

И приняв это, она сама того не поняв закрыла свое сердце, чтобы не было больше так больно, потому что ей было даже страшно подумать, как это может быть, если ее отвергнет тот, кого она полюбит. Девушке дало было страшно представить, что испытает, если ее так сильно задел всего лишь отказ Роджера заняться сексом, когда она ничего к нему не чувствовала.

К счастью, Лана, услышав правильно слова отца, не бросилась в крайность искать другого партнера по сексу, как сделала бы еще день назад, просто чтобы познать, что это такое, упрямо добиваясь своего. Этот вопрос она все же отложила на тогда, когда найдет того, кто будет ее достоин ее. Когда будет тот момент, если когда-нибудь вообще решиться на это.

Уже на следующий день Лана сидела в самолете в Майами. Рядом с одной стороны от нее была Джу, а по другую сторону Барт. Она была счастлива. Рядом с близнецами ей было так спокойно, так хорошо, словно все ее неприятности были где-то далеко. Подруга сразу увидела, что Лана подозрительно замкнута и молчалива, но решила не вести такие разговоры в дороге, а попробовать уже на месте, когда прилетят. Джу была очень внимательна и тактична, а главное — умела слушать. И это последнее Лана ценила больше всего. Барт же был качок почти под два метра, весь в отца, такой же спокойный и молчаливый. Но это не мешало ему быть преданным братом и другом.

В общем, Лана была словно среди родных, в отличии от того, что чувствовала рядом с двумя настоящими родными братьями, которые были вроде старше близнецов, но словно младше по всем поступками и изводили ее безмерно. И она в ответ их практически ненавидела.

«А ведь и я кажусь младше, когда веду себя так же бездумно», — вдруг подумала она, все больше понимая, что хотел ей сказать отец. Лана мечтала работать с ним вместе, была уверена, что у нее получится, но теперь поняла, что именно нужно делать.

«Я буду взрослой!» — думала она, полная решимости измениться, чтобы быть достойной.

Когда они прилетели в аэропорт, то их встретила машина и уже через минут двадцать все были на месте. Вилла стояла на берегу со своим причалом, а еще с бассейном и джакузи. В доме было около 8 спален, и они туда обычно приезжали всей семьей, иногда с друзьями, так что при желании вообще могли не сталкиваться друг с другом, если бы задались такой целью.

Здесь было спокойно, и Лана очень надеялась, что сможет восстановиться здесь и все забыть. Все, что грызло и причиняло почти физические страдания, включая все те воспоминания об ошибках, которые совершила. Лана никогда не думала, что может такое чувствовать. Воспоминания о своих проступках, чем сейчас казались ей, мучали девушку намного сильнее, чем, если бы она поранила, например, коленку или руку. Воспоминания об этом выворачивало Лану изнутри, постоянно путая мысли, мучая картинками произошедшего.

«Ненавижу», — думала она, и все ее чувства все сильнее концентрировались почему-то именно на Роджере. Она сама не знала почему, но еще никто не причинял ей такую душевную боль. Даже подколы и шутки двойняшек не доводили ее до такого состояния, как Роджер и его два отказа от нее в один день.

«Я очень рада, что больше никогда его не увижу!» — думала девушка, радуясь, что закрыла этот вопрос с отцом.

Когда они немного перевели дух, она вкратце поведала Джу все то, что с ней произошло, конечно, без подробностей, а рассказав только самое главное: как обещала отцу встречаться с Роджером, как ходила с ним в кафе и на стадион, а потом как попросила его поцеловать ее в клубе, а он отказал. Но не стала рассказывать о том, что было после.

— И теперь ты понимаешь, что я должна была уехать?! — спросила она подругу.

Джу была некрасива, черты отца проскальзывали достаточно сильно, придавая ей пацанскую внешность, которую дополняла достаточно короткая стрижка светлых волос, которую та предпочитала. Но немного волнистые волосы придавали ей некоторую нежность, а природная доброта и обаяние, а еще ямочки на щеках, которые появлялись, когда она улыбалась, делали ее очаровательной. Во всяком случае, для Ланы.

— Не знаю, — вдохнула Джу, — все как-то запутанно. И мне кажется, ты не все рассказываешь мне, а потому мне сложно оценить всю ситуацию правильно. Но я не прошу говорить все, если ты не готова. Может быть позже. Но пока, мне кажется, тебе надо просто отвлечься. А это действительно самое лучшее место для этого.

— Спасибо вам, — прошептала Лана искренне, — что вы с братом со мной рядом здесь.

— Мы же друзья! — улыбнулась ей Джу.

Девушки обнялись, а потом решили пойти к бассейну расслабиться, Берт сказал, что присоединиться к ним позже.