Ласковый деспот

Глава 7

Пока Линди выздоравливала, Клэр и Саймон волею обстоятельств часто общались. Их разговоры наконец рассеяли все сомнения и недоразумения, и теперь Саймон относился к Клэр с искренним дружелюбием и уважением. Да и отношение к племяннице изменилось. Он стал с ней бесконечно терпелив и порой даже сам удивлялся тому удовольствию, какое получал от ее детской болтовни. Однако его явно что-то тяготило, и Клэр, теперь уже уверенная и спокойная в его присутствии, решила поговорить с ним об этом без обиняков.

— Думаю, можно больше не бояться за Линди, — сказала она, когда они с Саймоном сидели в гостиной и ждали Тильду, которая должна была принести им чай. — С ней все будет в порядке. Когда оправится после болезни, ее отношение к вам уже не изменится.

Саймон улыбнулся:

— О, меня не это беспокоит, Клэр… Я вам раньше говорил, что есть вещи, которых вы не понимаете. Но думаю, теперь вы имеете право узнать. — И он рассказал о своей сестре и о том, как она пострадала из-за своей ветрености. — Видите, я должен неустанно подавлять в ребенке такие порывы, чтобы в будущем уберечь ее от подобной судьбы. Я не могу позволить ей своевольничать, иначе она погубит свою жизнь так же, как это сделала ее мать.

— И вы, конечно, боитесь, что при некотором послаблении Линди непременно вырастет такой же, как ее мать, — ветреной и безответственной? А почему вы убеждены, что все будет именно так?

— В жизни все повторяется. Линди очень, очень похожа на свою мать.

Клэр уставилась на него с недоумением:

— Но я ни разу не видела, чтобы Линди была непослушной или взбалмошной. Она совершенно нормальный, вполне поддающийся воспитанию ребенок.

— Да, Клэр, — теперь. Благодаря моей твердости. Это сразу усмирило ее, как видите, но в конце концов результат оказался печальный — я полностью утратил ее любовь и доверие.

— Но она постепенно начинает вас любить снова.

— Да, сейчас, но что будет дальше?

— С детьми любовью можно добиться большего, чем строгостью, — задумчиво произнесла Клэр. — Я потеряла мать, когда мне было восемь лет. И я прекрасно понимаю, что переживает сейчас Линди. Без преданной заботы и нежности отца я была бы сейчас такой же, как она. Любовь человека, который тебя понимает, жизненно необходима, она помогает заживить любые раны. Я сама испытала это на своем опыте. А Линди характером очень похожа на меня. Кажется, я об этом уже говорила.

После небольшого молчания он вздохнул:

— Да, мне это трудно понять. — Саймон с сожалением покачал головой. — Бедная Линди!

— Но, мистер Кондлифф, это уже в прошлом. Теперь Линди вполне довольна и спокойна.

— Вы так думаете? — В голосе его были жажда услышать подтверждение и в то же время отголосок неуверенности и сомнения.

— Уверена, — и вдруг, застеснявшись, пояснила: — Человека, который тебя любит, легко привязать к себе. Только ненавидящих приходится удерживать рядом силой.

Эти слова вызвали у Саймона слабую улыбку, однако его глаза оставались серьезными.

— Нам с Линди очень повезло, что вы появились у нас, — неожиданно заявил Саймон. — Я надеюсь, что вы у нас останетесь.

От беспокойства, которое прозвучало в его голосе, Клэр вздрогнула:

— Конечно, мистер Кондлифф. Я так и собиралась с самого начала. — Надо убедить его в этом. Как жаль, что нельзя сказать ему, что на самом деле она не собирается замуж за Кена, как он предполагает. Но Клэр не могла этого сделать.

Он сразу понял бы, что она угадала его мысли — и что он может спокойно назначать его на место священника. — Я останусь столько, сколько будет нужно, — добавила девушка и, к своему облегчению, заметила, что последние сомнения на его лице рассеялись.

Прогулки по саду после чая вошли у них в привычку, поэтому Саймон обычно просто спрашивал: «Вы готовы?» — и ждал, выйдя на террасу, пока Клэр сходит за плащом.

Урсула, которая ни разу за время болезни Линди не появилась у них, объясняя, что у нее не было в детстве кори, однажды застала Саймона и Клэр в саду, когда они вместе шли по дорожке. Глаза ее превратились в две темные амбразуры. Она подошла и заговорила с Саймоном, игнорируя Клэр:

— Линди уже можно оставлять одну?

— У нее сейчас Тильда, — кивнул мужчина. — В спальне.

— Очень рада. А я как раз хотела зайти тебя проведать, но ты, я вижу, куда-то собрался?

— Нет, мы просто решили немного прогуляться, — небрежно откликнулся Саймон.

У Клэр похолодело в груди. Он так недвусмысленно отозвался об их прогулках, которые ей приносили столько радости и восторга…

— Тогда я составлю тебе компанию. — Урсула по-прежнему словно не замечала Клэр. — А потом, когда вернемся, поговорим.

Саймон внимательно посмотрел на нее:

— Поговорим?

— Да, отец просил тебе кое-что сказать.

Это прогулка была для Клэр не самой приятной. Урсула целиком завладела разговором, обращаясь только к Саймону, отчего Клэр чувствовала себя неловко. Она не смогла сдержать вздоха облегчения, когда Саймон наконец заявил, что пора возвращаться домой.

— Я поднимусь к Линди, — пробормотала Клэр.

— Скажите ей, что я тоже сейчас приду. Да, Клэр…

— Да, мистер Кондлифф? — Она вспыхнула, заметив удивленный взгляд Урсулы.

— У меня на столе лежит книга. Отнесите ей, хорошо?

— Может быть, вы лучше сами ей подарите?

— Наверняка девочка сразу захочет, чтобы ей почитали. Она называется «Опушка леса». Кто-то из школьных друзей рассказал Линди об этой книге, и я обещал, что непременно привезу ее из города, как только будет случай.

— Это что-то новенькое. — В голосе Урсулы сквозила неприкрытая скука, однако глаза ее сверкнули, когда она перевела взгляд с Саймона на Клэр. — Ты что, уже ходишь покупать детские книги? Ты становишься настоящим папочкой! — Смех ее прозвучал грубо и натянуто.

Саймон взглянул на нее презрительно.

— Знаешь, ты права, Урсула, — отрезал он и направился в библиотеку.

Урсула пошла за ним, а Клэр поднялась наверх. Недавняя уверенность испарилась, когда она подумала, какое известие принесла ему Урсула от отца. Наверное, он решил окончательно отойти от дел из-за своего ослабевшего здоровья. Может быть, хочет поторопить их со свадьбой…

Клэр сидела рядом с Линди и читала ей книжку, когда вошел Саймон. Клэр, скорчившись на краешке кровати, опустила книгу, смущаясь читать при Саймоне.

А он, подойдя к окну, поудобнее устроился на стуле и явно намерился слушать чтение Клэр.

— На сегодня хватит. — Клэр захлопнула книжку.

— Нет, Клэр, не хватит! — закричала Линди.

— Сейчас ты выпьешь стакан молока и будешь спать, мой птенчик.

— Но ты закончила на самом интересном. Что дальше? Пожалуйста, почитай еще.

— Нет, тогда будет неинтересно.

— Тогда расскажи, — попросила Линди. — Ты читала эту книжку раньше, сама говорила. Я не смогу уснуть, я буду думать, а вдруг бедную овечку убьют?

— Не убьют. Довольна? — Клэр знала, что хозяин прислушивается к их перепалке, и от этого щеки ее порозовели.

— А почему ее не убьют?

— А об этом ты узнаешь завтра.

Линди села в постели и начала пересказывать начало истории дяде. В конце она его хитро спросила:

— Разве тебе не интересно узнать, что будет дальше?

— Раз Клэр говорит, что надо подождать до завтра, значит, надо подождать, — серьезно ответил он, хотя глаза у него светились смехом.

— Нет, пусть она нам расскажет. Прикажи ей, чтобы она рассказала. — И она лукаво улыбнулась ему. — Скажи ей, дядя Саймон.

Клэр принялась хлопотливо поправлять одеяло.

— Ну не знаю, сейчас попробую. Клэр, что будет дальше с черной овечкой?

— Так, и кто из нас балует ребенка? — Слова вырвались у нее прежде, чем она успела подумать. Клэр еще ниже склонилась над кроватью.

— Я вижу, меня критикуют. — Голос его снова стал важным и серьезным, и девушка в удивлении глянула на него.

— Я не хотела… простите, я не хотела грубить…

— Понимаю. Нет, в самом деле, мы сгораем от нетерпения. Нам хочется знать судьбу бедной овечки. До завтра ждать слишком долго.

— Вот так! — в восторге завопила Линди. — Я знала, что дядя Саймон будет на моей стороне. Теперь тебе придется все рассказать!

— Ее защитит тетя-леопард, — со смехом сообщила Клэр, потом добавила: — Но больше вы сегодня ничего не узнаете.

— Ну, можно было догадаться. В сказках всегда такое происходит.

— Это не сказка, — возразила племянница с неожиданной важностью. — Я уже давно выросла из сказок.

— Так, сегодня вечером что-то мне все перечат, — рассмеялся Саймон. — Пойду-ка лучше принесу тебе молока.

Как он был сейчас не похож на того надменного, властного человека, каким она узнала его сначала, подумала про себя Клэр. Она неожиданно подняла голову и увидела, что мужчина разглядывает ее с каким-то загадочным выражением в глазах. Она быстро отвела взгляд и с трудом сказала:

— У нас кончается уголь.

Саймон от изумления опешил:

— Как? Ведерко для угля полно. Мы, кажется, решили, что центрального отопления хватит. Сейчас уже тепло, чтобы топить камин.

Видимо, он не ждал возражений, потому что сразу покинул комнату, сообщив, что идет за молоком для Линди.

Вскоре Линди жевала печенье и рассуждала с воодушевлением:

— Интересно, а там будет, что тетя-леопард найдет себе дядю-леопарда и влюбится в него? — И она взглянула на Клэр из-под опущенных ресниц.

— Можешь не хитрить, — рассмеялась Клэр. — Больше ты сегодня ничего не узнаешь. Придется ждать.

— Но почему?! Мне так нравится, когда кто-нибудь влюбляется. От этого история гораздо интереснее. — Девочка прерывисто вздохнула, глядя на печенье, которое обгрызла по краям. — Ты, наверное, думаешь, что я ничего не понимаю в любви, да?

— Конечно, не понимаешь! Ты будешь доедать печенье или я его заберу?

Линди откусила с каждой стороны по кусочку и стала разглядывать получившийся узор.

— А я все знаю про любовь. Мне уже все-все известно, — вдруг заявила она с важным видом, и брови Саймона словно взметнулись вверх.

— Ах вот как? Значит, в школе вас чему-то учат!

— Нет, это я не в школе узнала, — хихикнула девочка. — Мне Салли Маунтфилд рассказала. Она все знает, потому что ее старший брат помолвлен с девушкой и скоро они поженятся.

— И что Салли рассказала тебе про своего брата? — спросил Саймон с шутливой суровостью.

Наступила тишина. Глянув на Саймона, Клэр увидела в его глазах веселую искорку и сама в ответ рассмеялась.

— Ну-ка, отдай мне печенье, — сказала она, протягивая руку. — Ты только балуешься, а не ешь.

Линди отдала печенюшку и нырнула под одеяло. Завтра ей предстоял важный день. Если все будет хорошо, ее обещали выпустить гулять в сад.

Линди вдруг посерьезнела и внимательно посмотрела на дядю, когда он нагнулся поцеловать ее на ночь. Казалось, какая-то мысль пришла ей в голову.

— А ты ходишь в беседку — с тетей Урсулой?

— Нет, конечно!

— А разве вы не любите друг друга — вот так? — Линди села в кровати и обняла Саймона за шею. — Это люди делают, когда любят друг друга. И Салли мне сказала, что, если я увижу, как дядя Саймон и тетя Урсула так делают, значит, они скоро поженятся… потому что ее брат тоже так делает… — Она замолкла, поскольку мужчина довольно грубо пихнул ее на подушку. — Разве вы так не обнимаетесь с тетей Урсулой? — продолжала расспрашивать Линди, ничуть не смущенная недовольным видом Саймона.

— Нет, я же тебе сказал. А теперь давай спи и больше никогда при мне не говори такой чепухи!

— Я, пожалуй, вас оставлю, — шепнула Клэр, вся горячая от смущения.

— Сначала поправьте ей одеяло. — Саймон отодвинулся, старательно избегая ее взгляда.

Клэр выполнила его указание, пожелала Линди спокойной ночи и поцеловала девочку в щеку.

— Дядя Саймон рассердился, — шепнула ей Линди. — А мне все равно, зато теперь я знаю, что он не собирается жениться на тете Урсуле.

Саймон был вне себя от злости. Он весь кипел от негодования, когда вместе с Клэр выходил из спальни племянницы. Однако, к крайнему изумлению девушки, вскоре забыл о неловком инциденте. Войдя в гостиную, он поблагодарил ее за заботу о племяннице, особенно отметив ее терпение и ту очевидную любовь, которую она дарила девочке.

— О, не стоит… что вы… не надо меня благодарить, мистер Кондлифф. Это ведь моя работа, то есть… за это вы мне и платите. — Господи, ну почему она так заикается? И так покраснела? Все это страшно неловко.

— Ваше жалованье тут ни при чем, Клэр. Вы просто чудо сотворили с Линди. Вы помогли мне лучше понять ее. Теперь она стала счастливым ребенком, и мне остается только благодарить вас за это. — Словно почувствовав, что Клэр собирается возражать, мужчина неожиданно переменил тему и предложил ей сходить за плащом. В такой прекрасный вечер им нужно прогуляться, подышать свежим воздухом, тем более что они почти весь день провели в детской с Линди.

Прошло две недели, а Кен так и не получил ответа насчет ожидаемого места пастыря. Его последнее письмо к Клэр было слишком пессимистичным. Он словно отказался от своих надежд и писал, что, видимо, молодость сыграла против него. Клэр даже начала подумывать, а не замолвить ли ей словечко за Кена перед своим строгим патроном. Она решила ждать подходящего случая.

Клэр поехала к друзьям посоветоваться о своем намерении, но узнала от них такое, что все намерения вылетели у нее из головы.

— Ах вот как? Значит, мистер Кондлифф и мисс Корвелл все же решили пожениться? — Мег выжидательно смотрела на Клэр, очевидно надеясь услышать подробности.

— А они что… разве объявили о помолвке? — побледнела Клэр. — Я ничего не слышала. А когда… когда свадьба?

— Уже очень скоро, если верить слухам. Странно, что мистер Кондлифф ничего тебе не сказал.

Клэр покачала головой.

— Вся деревня об этом говорит. Вообще-то слух пустил садовник мистера Корвелла. Он слышал, как они об этом секретничали… Конечно, нехорошо подслушивать, но он говорит, что работал под окном и случайно все узнал. Мистер Корвелл, видно, решил освободить себя от хлопот по совету доктора. Он послал за мистером Кондлиффом, и они как раз об этом говорили. Садовник слышал, как мистер Корвелл спрашивал у мистера Кондлиффа, не хочет ли он купить его земли, а тот сказал, что в том нет нужды. Это может означать только одно — он женится на Урсуле. Потом они стали обсуждать, какие нужны переделки во владениях. Мистер Кондлифф подтвердил, что займется этим, не теряя времени, и еще сказал мистеру Корвеллу, чтобы тот не беспокоился насчет дочери, потому что он обо всем позаботится.

Клэр почувствовала, как на лбу выступила испарина. Только теперь она с неожиданной ясностью поняла, как сильно любит Саймона. Мысль о его предстоящей свадьбе с Урсулой была для нее почти невыносима. Сколько пройдет времени, думала девушка с грустью, прежде чем эта боль начнет утихать?

На следующий день приехал Кен. Он собирался гостить у Мег и Джима до конца недели. В вечер перед отъездом он пошел провожать Клэр домой, и, когда они уже подходили к поместью, из-за дома вышла Урсула. Приблизившись, она любезно улыбнулась.

— Добрый вечер, мисс Харрис, — пропела она мило и кивнула Кену.

— Добрый вечер.

Клэр не удалось скрыть удивления. Обычно Урсула только с видом превосходства наклоняла голову и никогда не снисходила до того, чтобы поболтать «обо всем и ни о чем», как называла это Мег. На этот раз Урсула оказалась на редкость разговорчивой, и Клэр стала испытывать неловкость от ее неожиданного дружелюбия. Урсула, помолчав, нерешительно посмотрела на Клэр и наконец произнесла:

— Мисс Харрис, я видела как-то раз, как вы помогали Тильде перешивать платье. Вы что, хорошо шьете?

— Не знаю, — ответила Клэр, недоумевая. — Себе, во всяком случае, все вещи я сама перешиваю.

— Тогда… хотела попросить вас… вы не могли бы как-нибудь зайти ко мне и посоветовать, что делать с вечерним платьем — там лиф слишком длинный? Оно мне понадобится завтра. Я была бы очень благодарна. Я как раз иду домой, вы не откажетесь пойти со мной?

— Прямо сейчас? — Клэр посмотрела на часы. Они показывали половину десятого.

— Знаю, уже поздно, — согласилась Урсула, — но я вас задержу всего на минутку. — В голосе ее не было наглой самоуверенности, с какой она обычно разговаривала с Клэр. — Я просто хочу, чтобы вы мне посоветовали, что можно сделать, — прибавила она с очаровательной улыбкой.

Клэр поняла, что не может отказать в этой маленькой просьбе.

— Хорошо, мисс Корвелл. Я сейчас…

— Клэр немного задержится, — почти сердито вмешался Кен. — Мы с ней еще не попрощались, мисс Корвелл, а завтра рано утром я уезжаю в Ноттингем.

— Ах да, конечно, прошу простить мою бестактность. Тогда я пойду вперед, а вы зайдете попозже.

— Какая наглость! — возмутился Кен, когда та отошла от них. — Терпеть ее не могу.

— Мне она тоже не очень нравится, — призналась Клэр. — Но меня озадачивает ее поведение. Раньше она со мной так не любезничала.

— Естественно, она же просит тебя о помощи. — Он задумчиво проводил взглядом удаляющуюся фигуру. — Даже странно, что мистер Кондлифф собирается на такой жениться. Она какая-то вся… холодная, ну, ты понимаешь. Могу представить, как бедный муж будет молить ее о любой мелочи.

— Кен, перестань сейчас же!

— Нет, правда. Мне она напоминает айсберг.

— Знаешь, мистер Кондлифф тоже бывает довольно ледяным.

— Может, так иногда кажется, но он на самом деле вполне человечный. Мне трудно представить, чтобы он стал просить кого-нибудь об одолжении. Скорее наоборот — он идет и берет то, что ему надо, и не церемонится. Они так не подходят друг другу. По-моему, им обоим нужен партнер, которого они могли бы подчинять.

— Не знаю, мне кажется, мистер Кондлифф не стал бы подчинять себе человека, которого он любит.

— Вот как? — Кен сухо улыбнулся. — Но он же подчинил племянницу. Однако же любит ее, как ты утверждаешь. Забыла, что мне писала в первых письмах?

Она с интересом посмотрела на Кена:

— А что я там писала?

— Ты аттестовала его как бессердечного, непреклонного диктатора, который дурно обращается с племянницей. Как человека, начисто лишенного человеческого участия и сочувствия; тирана, самодура…

— Неправда, я ничего такого не писала!..

— Писала, еще и не такое, — рассмеялся Кен. — Но с тех пор явно изменила о нем мнение.

Еще как, подумала Клэр.

Но Кен уже сменил тему разговора и заговорил о Мэлхарсте, о пастырском месте. Девушка ничего не отвечала. Но ей было не по себе, когда они распрощались и Клэр пошла вверх по склону холма к большому серому дому, где жила Урсула. Почтенный пожилой дворецкий провел ее в просторную гостиную. Урсула ждала ее. Платье, о котором шла речь, было разложено на кресле.

Комната с высоким потолком походила на залы в поместье Саймона, однако здесь не было очаровательных предметов антиквариата и искусства, не было и атмосферы уюта и домашней обстановки. И отсутствовали фотографии, засунутые под часы, подушки, в беспорядке валяющиеся на креслах.

— Присаживайтесь, мисс Харрис. Вот то самое платье.

Клэр продолжала стоять.

— Вы будете его примерять?

— В этом нет необходимости. Лиф мне велик примерно на один дюйм. Что мне сделать?

— Я бы отпорола лиф от юбки, отрезала лишний дюйм, потом снова бы приметала… — Просто смешно, до такого и ребенок может додуматься! Клэр насторожилась. Ее явно позвали сюда не для того, чтобы спросить о платье. Урсула не хочет примерять наряд, потому что с ним все в порядке! — Зачем вы меня позвали? — напрямик спросила девушка, и Урсула захлопала ресницами. Затем, пожав плечиками, словно сдаваясь, произнесла:

— Я поссорилась с Саймоном. Я очень одинока, как вы, наверное, уже заметили, и чувствую, что мне нужно с кем-то поделиться. Вы не сердитесь, что я вас зазвала?

Клэр стояла и смотрела на нее в немом изумлении.

— Но… я бы сказала… я последний человек, с кем вы станете откровенничать. Мы едва знакомы, мисс Корвелл.

— Да, я действительно вела себя с вами непростительно, — вдруг призналась Урсула. — Я человек гордый, но это просто такой характер. На самом деле мне совсем не хотелось вас обижать. Знаете, я просто тяжело схожусь с людьми.

Это было уже совсем не в духе Урсулы! Клэр подозрительно уставилась на нее. Однако что-то в голосе девушки вызвало искреннее сочувствие.

— Уверена, вы скоро помиритесь с мистером Кондлиффом.

Какое неподходящее время для ссоры, думала она между тем про себя. И вдруг ей в голову пришла неожиданная мысль. А что, если предположения Мег о скорой свадьбе Урсулы и Саймона не больше чем деревенские слухи?

— О да, конечно. Но я боюсь другого — что он может выкинуть, пока мы в ссоре. В гневе Саймон бывает там импульсивен и непредсказуем!

— Непредсказуем? — в недоумении переспросила Клэр. — Вы же хорошо знаете мистера Кондлиффа и говорите, что он импульсивный и непредсказуемый!

— А вы видели его, когда он сердится?

— О, еще бы! — с чувством ответила Клэр. — Однако он всегда держит себя в руках и сохраняет спокойствие.

— Внешне да. Но внутри у него все кипит. И поверьте мне, мисс Харрис, в такие минуты он готов на все.

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, — проговорила Урсула намеренно протяжно и медленно, — что в такой момент, лишь бы досадить мне, он может сделать предложение любой, первой попавшейся девушке.

Клэр широко раскрыла глаза. Урсула не в своем уме!

— Боюсь, я не понимаю, как отнестись к вашему заявлению, мисс Корвелл. В любом случае я уверена, что вы ошибаетесь. Мистеру Кондлиффу и в голову не придет сделать нечто настолько глупое и бессмысленное.

— Что вы! Он способен и не на такое — в приступе гнева. Я хорошо его знаю, с детства. Он очень, очень импульсивный. Такое с ним и раньше случалось — мы ссорились, и он всегда грозился найти другую девушку.

— Он… он грозил вам… вам этим?

Невероятно, растерянно подумала Клэр. Однако зачем Урсуле так отчаянно лгать?

— Да, да, мисс Харрис. Просто, к счастью, нам всегда удавалось примириться прежде, чем он успевал совершить непоправимое. Но на этот раз все серьезнее. Конечно, не сегодня завтра мы преодолеем все разногласия. Но что будет, пока этого не случилось? Только подумайте, вдруг Саймон возьмет да и сделает предложение другой? И женится на ней, раз уж просил ее руки. А потом всю жизнь будет жалеть о неразумном поступке. — Урсула замолчала, как бы давая время осмыслить ее слова. Протянув руку к узорной позолоченной шкатулке из слоновой кости, она вынула сигарету и прикурила. — Это будет означать, что в конце концов нам с ним придется прибегнуть к… к незаконной связи, вот и все. Отвратительно, правда, мисс Харрис? — Глубоко затянувшись, девица выпустила дым в воздух.

Клэр стало дурно. Она почувствовала, что собеседница пьяна. В ее дыхании ощущался запах спиртного.

— Мне пора идти, — тихо сказала она. — И не беспокойтесь за мистера Кондлиффа. Уверена, к утру он уже забудет о вашей ссоре.

Урсула встала.

— Вы не поверили ни одному моему слову.

— Нет.

— Тем не менее это правда. — Минута хорошо отрепетированной паузы, затем: — Боже, я все же надеюсь, что он не сделает ничего необдуманного.

— Разумеется, нет.

— Ах, не надо было его отпускать одного в таком состоянии, — с горьким вздохом продолжила Урсула, не обращая внимания на явное недовольство Клэр. — Мисс Харрис, могу я вас просить, если он все же сделает подобную глупость, вы обещаете, что немедленно дадите мне знать об этом?

— Вряд ли сегодня он успеет сделать какую-нибудь глупость, как вы говорите, уже поздно, а к утру он скорее всего успокоится. То же советую сделать и вам. Завтра вы будет жалеть о своей откровенности.

— О нет, он так скоро не успокоится, — заявила Урсула. — Прошу вас, обещайте мне, мисс Харрис.

— Что ж, хорошо, — пожала плечами Клэр. — Доброй ночи, мисс Корвелл.

— Жаль, что вы не приняли всерьез моих слов, — посетовала Урсула, провожая ее к двери. — Я знаю Саймона очень близко. Он и раньше совершал невообразимые вещи под влиянием бурного темперамента.

— Не похоже, чтобы он был способен сделать то, о чем может потом пожалеть, — спокойно заверила ее Клэр. — В каком бы ни был состоянии.

— Искренне надеюсь, что вы окажетесь правы. Но поверьте мне, я ожидаю худшего.

— Напрасно. Вы просто расстроены ссорой и принимаете все слишком близко к сердцу.

А про себя Клэр добавила: и не надо так много пить.

— Вы правда так считаете? Надеюсь, что так оно и есть. Может быть, действительно я все преувеличиваю. А вы… вы ничего не скажете Саймону?

— Мне бы такое даже в голову не пришло, — ответила Клэр. — Что касается меня, то я уже все забыла.

Но Клэр хмурилась в задумчивости, шагая через поле к поместью. Урсула из кожи вон лезла, пытаясь убедить, что Саймон готов сделать непростительную ошибку. А в конце разговора признала, что все ее страхи могут быть необоснованными.

И вдруг Клэр вспомнилась последняя просьба Урсулы: «Вы ничего не скажете Саймону?» Странно, подумала она и пожала плечами. Зачем Урсуле понадобилось разыгрывать спектакль? Разумеется, она не станет говорить об этом Саймону.