Ледяной укус

Глава 17 У НЕЕ ЕСТЬ ПУТЬ

Я умчалась вверх по лестнице на третий этаж, подпитываемая собственным возмущением.

Почему все должно быть именно так? Почему он должен контролировать каждую ситуацию, даже тогда, когда контроль означает все в наших отношениях? Страх маячил на задворках моего разума. Страх что я изменилась и Этан изменился, и те кем мы стали за месяцы, что его не было, стало слишком иным для нас, чтобы найти друг друга снова. Но я отложила это в сторону. Я была Стражем Дома и с тех пор как Келли и Люк теперь имели в достатке охранников, я снова официально была стражем на полное время. Я собиралась быть Стражем, и моей первой остановкой была Мэллори. Пейдж и Сет могли изучать соединение Доминик — Сет отсюда. Я использовала свой первоначальный источник. Она все еще могла быть не заслуживающей доверия, но я сомневалась, что ктонибудь еще в Чикаго имел столько же знаний о Малефициуме и о зле завязшем в нем. Я все еще давала Келли головной вверх, прежде, чем уйти…

Я побежала по тротуару к воротам, и оба наемники феи посмотрели на меня, когда я проходила мимо. Я остановилась, оглядываясь на них по очереди.

— Всё в порядке?

Они смотрели друг на друга. Так как будто они полностью идентичны и один с них находился в зеркале. Странный эффект среди странного города.

Мои инстинкты сработали, я повернулась к ним. — Что случилось?

Они посмотрели на меня одновременно. — Твоя темная единица" — сказал тот, что слева. — Это возможно, он свяжется с ней.

— Её? Ты имеешь ввиду Клаудию?

— Они знакомые, своего рода.

Итак Доминик и Клаудия знали друг друга. Она конечно не должна признаваться в этом мне. С другой стороны, я не должна спрашивать ее прямо, так же. И Клаудия не была точно свободна на счет информации.

— Они знали друг друга, прежде чем его крылья стали черными?

— До, во время и после… Сказал другой фей без одобрения, но заработав точный взгляд от его партнера. Он, должно быть, разболтал слишком много.

Я оглянулась назад на явного командного лидера и решила перескочить политические прения: — Почему вы рассказываете мне это?

Они оба выглядели смущенными к вопросу. С тех пор как мы платили им, чтобы стоять в охране снаружи нашего Дома — и, по общему признанию, я была приманена чтобы нацелиться к яремной вене одного из них, пока навещала Клаудию — замешательство было понятно.

— Он опасен. Она наша королева, но она…уязвима к его внушению. Чем быстрее он уйдет, тем лучше для всех нас.

Не в этом побуждение я нуждалась, чтобы поймать Доменика, но я слышала угрозы

Клаудии прежде. "Ядерный" был ее первый и единственный вариант. Что бы ни было между ними, любовь или бизнес, это было не то осложнение, в котором я нуждалась прямо сейчас.

Спасибо за возглавление или охрану… Что-то в этом роде..

Я забралась в мою оранжевую коробчонку Вольво, которая была, согласна, понижением после нового сияющего Астон Мартин Этана. Но пока я не получила продвижение по службе или жесткое повышение зарплаты, Вольво должна будет действовать.

Мой телефон зазвонил приблизительно когда я пристегнула ремни безопасности. Я подперла его на крыле и включила громкую связь.

— Мерит, — ответила я, выталкиваясь на улицу.

— Эй, это Джефф.

— Что нового?

— Абсолютно ничего. Катчер поехал увидеть Мэллори, и это мертвая тишина здесь. Я имею ввиду, я взломал новый сервер, кабель был сукой, но об этом потом.

— Ну, Сет Тэйт появился в доме Кадоган, если это имеет значение.

— О, черт. Это полный итог. Как ты узнал, что это был он?

— Короче говоря, около двадцати линейных футов белых, пушистых крыльев.

— Это очень хороший показатель.

— Да. Так и было. Мы сумели добыть немного больше биографических данных. Это не совпадение, что они выглядят одинаково. Доминик и Сет — ангелы — близнецы, так же

Доминик повернул к тьме после его легендарной истерики. Мы думаем, Доминик какимто образом был внутри Сета веками, и они расщепились на части, когда Малефициум пустили в ход. У Сета есть шрам, доказывающий это

— И у него нет идей?

— Не так далеко, как мы можем сказать. Конкретно, это звучит так — Доминик является маленьким, красным дьяволом, который сидел на его плече и говорил ему делать гадкие вещи. Но Сет принимает ответственность теперь. Которая похожа на хороший шанс.

— Без шуток, это определенно обычный другой путь вокруг. Что у Сета есть сказать?

— Он хочет помочь нам разобраться с Домиником в качестве искупления. К сожалению, он не имеет ни малейшего представления, как действовать. А что насчет тебя? Может ли в вашей энциклопедии оборотней что-нибудь быть на этот счет?

— У нас нет никакой энциклопедии. У нас больше рассказов людей. Но я не осведомлен о сказке — чувак — паразит на крыльях летучей мыши, который кормится от мэра. Так же это объяснит множество Чикагских политических историй.

Печально, но правда. Я направляюсь увидеться с Мэллори, я спрошу, есть ли у нее какаянибудь информация. О — и еще одна странность. Феи наемники у входа думают, что

Доминик и Клаудия, их королева, собираются встретиться и поздороваться. Пока ты расследуешь его, глянь о каких-нибудь связях с феями.

— Будет сделано.

— Я ценю это. И, Джеф, как Феллон? — Я чувствовала, что не слышала что-либо о сестре

Габриеля и новой страсти Джефа в течение времени. Я не была уверена, это потому, что вещи шли хорошо или потому что нет.

— Она в порядке. Она, он вздохнул.

— Я думаю, у нее остались, моменты которые стоит прояснить.

Это звучало не совсем хорошо.

— Какие еще моменты?

— Там много давления, растущих в семье Апекса. Я думаю, что она все еще разбирается, кем она считает себя. И кто она, думает, что ее семья ожидает от нее.

— Это непросто. Что я могу сделать?

— Просто оставайся в игре, как мой запасной вариант.

Я чуть не свернула на обочину. — Прости, как твой запасной вариант?

— Ну, ты знаешь, на случай, если с Фэллон ничего не выгорит.

— А как насчет Этана?

Джефф усмехнулся. — Я полагал, что он был твоим запасным вариантом, после меня.

Конечно, он так и полагал. — Спокойной ночи, Джефф, — сказала я и отключилась.

Мальчишки.

Движение было ужасным, и поездка до Украинской Деревни заняла больше времени, чем должна была. Даже так поздно и при чистом небе над нами, движение на Лэйк Шор Драйв было замедленно до ползания, и свободный путь не был чем-либо лучше.

Даже Литл Ред была упакована, каждое место снаружи бара заполнено мотоциклом, и несколько оборотней стояло сразу за дверью, куря и болтая друг с другом. Уверена, был пропавший дохлый ангел, но были еще сигареты, чтобы курить и виски, чтобы бухать.

Сверхъестественная мужская драма сделала меня ворчливой

…. Солнечную тюрьму….

Я увернулась от пьяных пирующих, когда держала курс по направлению к бару, и я была полностью готова спорить, пока парни снаружи бара позволят мне войти с мечом. Но никто не обращал на меня никакого внимания. Бар был переполнен оборотнями. Берна была позади бара, помогала молодой женщине с глубоко посаженными глазами, темными волосами и в очень уютной футболке. Я протолкнулась между телами и умеренно опьянела от магии, дойдя до них.

— Наверху- сказала Берна, не поднимая глаз.

Она была занята, она была достаточно умна, чтобы не стоять на пути. Я прошла через заднюю комнату, стол опять пуст от оборотней и игроков в карты, и вверх по лестнице.

Дверь в маленькую спальню — сокращение — тюрьму — клетку Мэллори была открыта, и я могла слышать разговаривающих людей. Так как у меня уже была одна черная метка по слежке на этой неделе, я решила фактически объявить о себе.

Я постучала в дверной косяк и заглянула внутрь.

Мэллори сидела по-турецки на кровати. Она выглядела худой и усталой и все еще странно блондинистой, но она выглядела гораздо больше как Мэллори, нежели на протяжение долгого времени. Ее глаза были как-то яснее. Узел тревоги вокруг моего сердца частично разжался. Она была не одна. Катчер стоял рядом, скрестив руки на груди и, нахмурившись, когда он смотрел на третьего человека в комнате, который был для меня новым. Он был старше, вероятно, в ему конце пятидесятых и начале шестидесятых годов.

Средний рост, круглый живот, и толстая голова, серебристо-белые волосы. Он был одет в толстую, зеленую Пакерс куртку, джинсы и блестящие белые теннисные туфли на толстой подошве. Дедушка в стиле теннисные туфли.

Они все повернулись, чтобы посмотреть на меня. Я немного разволновалась, внезапно осознав себя незваным вампиром.

— Привет.

Катчер махнул мне рукой.

— Мерит, это Ал Баумгартнер, глава Ордена.

— Вы могли бы выбить меня пером.

Этот парень Ал Баумгартнер? Этот парень, который выглядит как мой дедушка был наделенным ответственностью лицом всех магов Северной Америки? Я ожидала кого-то немного больше как Дариус, возможно. Немного более элегантного. Немного более профессионального. Немного жулика.

Ал Баумгартнер вежливо улыбнулся, потом протянул руку. — Мерит, очень приятно познакомится с вами.

— Мне тоже приятно встретиться с вами.

— Мы ценим вашу помощь в разборе всего этого, — сказал он. — Это хорошо знать, кто твои друзья.

Я не сказала этого вслух, но мы не были друзьями, и Мэллори не была проблемой, чтобы бы разбираться, будто он просто забыл заплатить по счетам за электричество во время. Но исходя из того, что я слышала от Катчера и Пейдж, не было смысла спорить с ним.

— Мы сделали то, что нужно было сделать, — сказала я вежливо. — Я помешала?

— Вовсе нет. Я просто здесь, чтобы проверить. Мир меняется, и мы просто стараемся не отставать.

Я скользнула по Катчеру тайным взглядом и насладилась его драматичным вращением глазами.

— Я вижу-, сказала я, хотя не было никаких сомнений, что он сказал нам только часть истории.

— Хорошо, сказал Браумгартнер. " Я вероятно должен уйти. Есть вещи, которым я должен уделить внимание, пока в городе. — Он посмотрел на Мэллори, и его черты изменились от карикатуры на дедушку до магического повелителя. Я подумала, это выражение смотрелось более честным на его лице.

— Мы поговорим, — все, что он сказал ей, затем вежливо улыбнулся мне, застегнул молнию на своем пальто Пакерс, и вышел за дверь.

Я подождала, когда стихнет звук шагов на лестнице, прежде чем заговорила. — Зачем он здесь на самом деле?

— Наказание, — сказал Катчер.

Это не сказало много, но ответ не удивил меня, потому что Ордену редко оказывали столько внимания. — Что он предлагает?

— Пока ничего, — сказал Катчер. — Может быть перевод — смесь изоляции и идеологической обработки. Может быть аннулирование.

— Что за аннулирование?

Мэллори расплела ноги. — Это где они забирают мою магию в течение определенного периода времени.

— Это звучит не так плохо, как исполнение.

— Это нет, — сказал Катчер. — Но это хуже, чем звучит. Она обладала магией длительное время, даже до того, как осознала это. Это интегрировано в ее тело, что делает аннулирование родственным магической лоботомии.

Положим, что путь, звучало достаточно ужасно.

Катчер пожал плечами. — Они обдумывают случившееся.

Было ясно, "обдумают" подбиралось к Мэллори. Даже если она выглядела лучше, она нервно вертела край край одеяла.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я Мэллори.

— Как будто я снова пробую бросить курить. Когда курение убило всех, кроме меня, превратило меня в суку, и заставило меня оказывать давление на всех моих друзей

— Приблизительно так, — сказала она.

— Нужно время, — сказал Катчер. — и я стараюсь не засрать свою жизнь, больше чем уже есть.

Слова были саркастичными, но я могла сказать, что она идет по лезвию ножа страха или гнева. Это конечно объясняло раздражительность Этана.

— Что привело тебя? — спросил Катчер.

Я дала им тоже общее представление, что и Джеффу, и я не была взволнованна, когда они выглядели так же удивленно как он слышался. Я надеялась на немного большее знакомство с проблемой, и думала это решение.

— Как, они вместе? — спросил Катчер.

— Это часть, в которой мы не уверены, я надеялась, что у вас могут быть идеи.

Мэллори встряхнула волосы. — Это не делает никаких звоночков для меня. Ты. Катчер?

Это опечалило меня, что Мэллори снова зовет его Катчер. У нее было миллион прозвищ для него, и она использовала их чаще. Но они были на перерыве, который Катчер заслужил, так что там было немного, что бы я могла сделать.

— Я не знаю, — сказал Катчер. — Я могу спросить Джеффа.

— Он уже в этом, как Сет и Пейдж. Я уверена, кто-нибудь придумает что-нибудь.

Катчер кивнул, потом посмотрел на часы, потом на Мэллори снова. — Мне нужно возвращаться.

Она кивнула несколько раз. — Ладно.

— Я дам вам знать, если мы найдем что-нибудь, — сказал он и вышел за дверь.

Ни крепких объятий, ни прощального поцелуя для Мэллори. Никакого прощания вообще, на самом деле.

Я посмотрела обратно на нее, но она не встретила мой пристальный взгляд, Она просто продолжала собирать на том месте, на одеяле.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Она невесело рассмеялась

— Я спустила всю свою жизнь в унитаз. Это все что я могу тебе сейчас сказать.

Она подняла руки перед своим лицом и положила ладони на глаза.

Я кивнула. Мое сердце болело за нее, даже при том что я могла вполне сочувствовать

Катчеру.

— Ты и Этан? — спросила она, пытаясь немного улыбнуться. Так или иначе, что заставило ее казаться еще печальнее.

— Мы работаем над этим. Сейчас все просто очень сложно.

Она кивнула, потом закусила край своей губы.

— Это так неудобно, — сказала я.

— Да.

Казалось, что она сказала это с облегчением.

— Как будто мы незнакомы друг с другом.

Мэллори кивнула. — Мы и есть. Я незнакомец для тебя. Ты не знала, что я была способна на все те вещи, те вещи, что я сделала. Ужасные вещи Оказывается, — она посмотрела вверх на меня, — я из тех людей, кто причиняют боль другим, чтобы получить то, что они хотят. Я не должна быть здесь прямо сейчас. Я должна быть в тюрьме.

Ее печаль была почти осязаема, но, по крайней мере, она уже начала понимать реальность.

— Ты разговаривала с Габриэлем?

— Он думает, я подлежу искуплению

Это простое заявление заставило меня чувствовать себя лучше, чем на протяжение долгого времени. Габриэля было не легко поразить, и у него была интуиция — магическая или иная — на счет будущего. Если он думал, что Мэллори подлежит искуплению, это чтото значило. И это не было, как будто он склонен к комплиментам.

— Это уже что-то, — сказала я.

— Это что-то, — согласилась она. — Я работаю в баре. Это мой перерыв на ланч, я полагаю, так же я не сильно голодна. Я не сильно что-либо прямо сейчас. Оцепенение, полагаю. Я знаю вещи, которые делала. Они проигрываются в моей голове снова и снова и снова. Но они ощущаются отдаленно, словно это была не я. Будто я только смотрела воспроизведение видео или чего-то.

— Эти вещи случились. Они были реальны.

Она кивнула. — Габриэль говорит, он думает, что у меня чувствительность к неустойчивости, которую создает Малифициум. Он думает, вот почему я была такой приманкой для него.

Я кивнула. — Педж сказала, все колдуны чувствуют это немного

— Немного более, чем остальные, я полагаю. И я не старюсь оправдаться. Я только — я стараюсь понять, почему, — она начала всхлипывать снова.

Я села на кровать рядом с ней. Не трогая — я не была к этому готова, но признавая, через что она прошла, и что она, наконец, предстала перед своими демонами.

— Господи, меня тошнит от себя, — сказала она через несколько минут.

— Многих из нас, — сказала я с самодовольной улыбкой, и она выдавила улыбку и кивнула.

— Я нуждалась в этом, — сказала она, костяшками пальцев смахнув слезы. — Я не могу использовать мою магию здесь. Он устроил это или что-нибудь.

— Я знаю.

— Пройдем много времени, прежде, чем они позволят мне использовать ее снова. Но

Габриэль думает, у меня есть талант, но я должна тренироваться, как использовать по правильным причинам

— Габриэль сказал это? — это была необычно практичная позиция для оборотня, который обычно больше озабочен кутежом, нежели консультированием.

— Он сказал, там есть работа, которую я могу делать. Тяжелая работа, но выполнимая.

— А он что сказал?

Она потрясла своей головой. — Я не уверена, что это важно. Я не уверена, что когданибудь сделаю это для кого-нибудь, неважно, что я делаю.

Она и Сет были парой сейчас. Оба столкнулись с виной и призраком того, что никогда не смогут искупить, того, что они сделали. Оба страдают, из-за книги нареченной — крепко — сделать жизнь лучше для всех.

Мораль этой истории? Не трахаться с магической целью.

— Есть одна вещь, которую ты можешь сделать, чтобы помочь, — сказала я.

Она посмотрела на меня, и я доверила ей свою тайну.

— Ты не можешь завершить заклинание фамильяра, но ты и Этан каким-то образом связаны друг с другом

Мэллори побледнела. — Что?

Я думаю, когда ты испытываешь сильные эмоции, он тоже. Вы связаны друг с другом, изза заклинания, которое ты пробовала.

Она была в ужасе, который фактически заставил меня чувствовать себя лучше. — Боже мой, Мерит, я не знала.

— Я не хотела говорить тебе, — призналась я. — Не до тех пор, пока я не уверена, что ты контролируешь себя. — Я не была до конца уверена, что она контролировала себя сейчас, но она осознавала свою слабость и то, что она сделала, что было более зрело, чем то, что я видела от нее до сих пор.

Я ожидала больше слез от своего признания, но она закалила свое выражение и посмотрела вверх на меня.

— Я исправлю это, — сказала она.

— Тогда сделай это, — сказала я. — Сделай этот свой первый акт раскаяния. Верни его мне.

Маленький черный будильник на тумбочке зазвенел, и она постучала по нему рукой. — Я должна вернуться к работе.

Я кивнула. — Что ты должна сделать?

Снова посуда. В баре подают еду и оборотни едят.

Она прошла от высоко профильной объявленной исполненной власти до мощной ведьмы…. и теперь она убирала за пьяными оборотнями в задней части захудалого бара.

— Это беспокоит тебя? То, что ты занимаешься посудой?

— Но это что-то такое не магическое. И есть своего рода безопасность, я думаю с ними со всеми вокруг меня. Как я не могу отходить в то время как они наблюдают. И что они реально верят, что я смогу сделать, что-то стоящее когда-нибудь.

— Как долго — когда-нибудь?

Она дернулась — Как долго это займет — компенсировать то, что я сделала? — Она встала. — Мне нужно спуститься вниз

Я не хотела ехать обратно в Дом. Я не хотела встретить Доминика по пути или Дариуса или Этана, когда вернусь. Я получила ее точку зрения об охране. Здесь я была за спинами дюжины оборотней и большого количества оружия. Это не могло быть в безопасности от

Доминика. Нет на самом деле, но ощущалось безопаснее. Это чувствовалось удаленным от мира, и я могла использовать это прямо сейчас

— Я могу тебе помочь?

Она посмотрела на меня, колеблющаяся надежда на ее лице, и кивнула.

Таким образом, я осталась с ней. Мы пошли вниз, и я повесила свою кожаную куртку на задней двери. Она бросала еду, а я мыла, и в росте тепла и пара, под бдительным оком очень большого перевертыша с очень большой пушкой, мы сделали нашу работу в тишине.

Это не был акт прощения, но это был шаг вперед. И сейчас, он мне нужен.