Легенда о летящем змее

XXXVI

30 декабря 2015 года, Париж

Картинки в телевизоре изменялись каждую секунду, издавая булькающие звуки, — принц Мишель сосредоточенно нажимал кнопки пульта. Маркиз Серж не менее сосредоточенно разглядывал елку, установленную на тумбочке. Он подходил к ней то слева, то справа, предпринимая безуспешные попытки дотянуться до гирлянды, подмигивающей ему разноцветными лампочками. Поль с дивана наблюдал за потугами мелкого трубадура, медленно покачивая Клода, норовящего захныкать, и вяло размышляя о том, какого дьявола елка, которую нарядила Лиз, белого цвета. Поседела она, что ли?

— Вот и я могу в скором времени поседеть, если к нам еще кто-нибудь припрется, — мрачно сообщил Поль Клоду и вздрогнул, услышав звонок.

С рыжим маркизом на руках он поплелся в коридор и распахнул дверь.

На пороге стоял высокий почтенный господин в летах, с убеленными благородной сединой висками и сердито сопевший носом.

— Поль предположительно Бабенберг? — сухо осведомился он.

— А вы предположительно кто? — поинтересовался Поль.

— Я определенно отец женщины, с которой вы живете, — заявил он, решительно проходя в квартиру. — Что за ребенок? Ваш?

Мужчина кивнул на Клода.

— Наш! — не менее решительно вслед за ним отправился Поль.

Из кухни показалась голова Лиз, она тихо ойкнула, помахала папе ручкой, сказала:

— Salut, papa!

И снова скрылась.

Papa тихонько булькнул и снова посмотрел на рыжего младенца. Открыл рот, чтобы что-то спросить, но в этот момент из гостиной задом наперед выполз маркиз, тащивший за собой гирлянду. Увидев новое лицо, он радостно засунул одну из лампочек в рот.

— Серж! — вскрикнул Поль и посмотрел на предполагаемого тестя. — Ну что вы стоите, как статуя нераскаявшегося грешника? Заберите у него лампочку!

Степенный господин, а попросту месье де Савинье, медленно кивнул, тут же спохватился и бросился к ребенку. Через мгновение он уже усердно боролся с юным маркизом, гирлянду отдавать не желавшим.

— А этот чей? — в ужасе спросил он.

— Наш! — ответил Поль. — Послушайте, месье. Так не пойдет. Возьмите Клода, а я займусь Сержем.

— Вы рехнулись? Я его и в руки-то взять боюсь.

Месье де Савинье совершенно позабыл, что вырастил троих детей.

— Не бойтесь! Вы же мужчина.

Поль вручил ему младенца и склонился над Сержем, разжимая его пальцы, вцепившиеся в провод. Ему это удалось, и он стал сматывать гирлянду, которая поддавалась плохо. Не успев задуматься почему, он ошалело уставился на въезжающего в коридор принца, держащегося обеими руками за конец гирлянды.

Месье де Савинье икнул, глядя на светловолосого мальчонку. Потом беспомощно посмотрел на Поля. Открыл рот, чтобы что-то спросить. Но, видимо, передумал и закрыл его. И потом схватился свободной рукой за сердце.

Лиз, удачно рассчитавшая на кухне время, выскочила со стаканом воды, в котором шипела таблетка Донормила.

— Уже бегу! — бросила она на ходу. Забрала у отца Клода и сунула ему в руки стакан.

Месье де Савинье шумно глотнул содержимое, поморщился. И наконец, спросил почти совсем не грозно:

— Обезьянка… Чьи все эти дети?

— Наши! — уверенно заявила Лиз.

После этого он в очередной раз схватился за сердце и медленно сполз по стене на пол.

— То есть временно наши. Конкретно сейчас наши. Но все еще может десять раз измениться! — пропищала она, прижимая к себе Клода.

Поль хмуро смотрел на отца Лиз. Ему определенно не нравились ни его тон, ни, тем более, его обращение.

— И кого это вы обезьяной обзываете, а? — поинтересовался он.

У стены в это время происходило нечто похожее на шабаш ведьм. Серж, воспользовавшись тем, что Поль оставил его без внимания, принялся обматывать гирляндой сидящего на полу месье де Савинье. Мишель ему живо помогал.

— Ее, — пробормотал месье де Савинье и ткнул пальцем в дочь.

Лиз улыбнулась и развела руками.

— Он с детства так меня зовет.

— Какая ж ты обезьяна? — Поль недоуменно посмотрел на Лиз. Он отлично помнил, как однажды она повела его в зоопарк, где он увидел множество животных, никогда ранее им не виденных. И кроме того, он отлично помнил обезьянник. С гиббонами, гориллами и огромным семейством гамадрилов.

— Обыкновенная краснобрюхая мартышка, — спокойно ответила Лиз, глядя, как юный маркиз перекинул гирлянду через ухо месье де Савинье и удовлетворенно рыкнул.

— Нифига ты не обыкновенная! Но если тебе нравится быть обезьяной… — он пожал плечами.

— Откуда у вас дети? — вдруг раздался грозный голос месье де Савинье, кажется, начинавшего приходить в себя.

— Вам какая разница, — проворчал Поль. — Они же у нас, а не у вас.

— Видишь ли, папа… — начала Лиз и тут же замолчала.

Мысль о том, что друзья попросили их присмотреть за детьми, была отброшена. Отец в жизни не поверит, что кто-нибудь в своем уме доверит его непутевой дочери троих детей. «Ты безответственная!» — заявил он десять лет назад, когда у нее засох цветок в горшке, потому что она забывала его поливать. С тех пор своего вердикта он не изменил. Управление рестораном было под довольно жестким контролем отца. И этот гребанный банкет обернулся ее надеждой убедить его, что ей можно доверить его детище!

Черт… ресторан, банкет… дети!

Вторая мысль была о том, что они решили организовать нечто вроде семейного приюта. Глупость, конечно, но…

— Мы решили их усыновить! — уверенно заявила Лиз.

— В общем, они наши, — подтвердил Поль. — Прикольные пацаны, правда?

— Что за чушь? — взревел Пьер де Савинье, глядя на избранника своей дочери. — Вы слышите себя или нет?

Следующие полчаса, расхаживая вокруг несчастного отца, украшенного елочной гирляндой, Лиз рассказывала ему печальную и трогательную историю о том, как трудно пришлось Полю — ведь бедняга рос в приюте при монастыре, не зная ничего о своих родителях. А теперь, когда он нашел их, наконец, они не верили ему, не желали принять в свою семью и унижали анализами ДНК. А какие анализы, когда у него на лице написано, что он сын Николя Бабенберга? И вот теперь, когда все более или менее устроилось, и у Поля появилась она, Вивьен Лиз де Савинье, они решили сделать доброе дело и принять в свою семью этих несчастных сироток, чтобы хоть кому-то в этом несправедливом мире повезло.

При этом она так нежно прижимала к себе Клода, что даже он стал изумленно коситься на нее. А принц и маркиз, сидевшие на коленях месье де Савинье, в кои-то веки молча слушали.

Поль, открыв рот, внимал Лиз так же изумленно и молча, как и дети. Не отрывая глаз, следил он за ее блужданиями вокруг отца, восхищаясь стройностью ее мыслей. И она еще называет себя идиоткой! Да он бы никогда не придумал такой правдоподобной истории.

— Классная она, правда? — спросил он у месье де Савинье.

— Идиотка! — вынес очередной вердикт месье де Савинье, смахивая скупую слезу от гордости. — Вздумаешь ее обидеть, будешь иметь дело со мной. И только попробуй ее бросить!

Поль жалобно взглянул на Лиз.

— В общем, если комитет по этим делам, вечно забываю, как оно называется, примет решение, что нам можно доверять, дети наши! — заключила девушка.

— А нам можно доверять, — уверенно подтвердил Поль. — Может, чаю?

— Нет, спасибо, — пробормотал месье де Савинье, но уголки его губ ползли вверх. — И как зовут моих внуков?

— Вот этот рыжий, — кивнул Поль в сторону Лиз, — Клод. Это Мишель. А это Серж. Очень умный пацан. Вероятно, в папу пошел, — широко улыбнулся будущий отец.

Месье де Савинье посмотрел на притихших малышей возле себя. Потом поднялся и подошел к дочери, посмотрел на Клода и распорядился:

— Сообщите моей секретарше даты их рождений. Позвоните матери. Чтобы ее сердечный приступ не хватил, когда она придет к вам в гости. И главное, не провалите завтрашний банкет.

Он потрепал малыша Клода за щеку и глубокомысленно изрек напоследок:

— Ну… может, хоть из этих кто-то будет достоин занять мое место.

С этими словами Пьер де Савинье направился к входной двери и покинул квартиру. Как был. В гирлянде.