Легенда о проклятом воине

Глава 5. Из рода драккери

Когда мы с Жаном спустились по лестнице вниз, нас ждала забавная картина: владыка Актариона и две симпатичные дамы. Причём обеих я знала. Одна — с фиолетовыми косичками, благосклонно улыбнулась, завидев нас. А вторая, с пышным бюстом над тесным корсетом, но в простом платье, прямо таки светилась от счастья, с немым обожанием поглядывая на беловолосого мага, который о чём–то с ними общался, приобняв обеих.

— Ты опять за старое? — Жан ухмыльнулся.

— Гулять, так гулять! — весело ответствовал Лео, прижимая к себе девушек. При этом Алирана счастливо склонила голову на его плечо, а Ранитиэль снисходительно и немного высокомерно ему улыбнулась.

— Девочкам скучно, а мы всё равно собирались развлечься!

— Котяра!.. — беззлобно улыбнулся Жан другу.

— Я промолчу о ваших похождениях, ваше высочество! — парировал Лео.

— Мальчики, может, вы уже закончите обмен любезностями? Не пугайте Кати — пусть и дальше думает, что вы оба белые и пушистые, — Ранитиэль нетерпеливо закатила глазки в потолок, тряхнув тонко звякнувшими колокольчиками в косичках.

А я с каким–то жадным любопытством пыталась понять, о чём сейчас думает Лео? Ведь с удивлением обнаружила, что почувствовала — всего на миг! — укол ревности! Но посмотрела в серые, чуть насмешливые глаза в обрамлении смолянистых ресниц, и забыла обо всём на свете. Всё правильно. Так и должно быть. Просто кто–то избаловался вниманием двух прекрасных мужчин. Но принадлежать мне может только один, и он сейчас смотрит мне в глаза. Не побоялся ни огня, ни заклинаний — ещё и упирался, помогая! Хотя, что я знаю о нём, как о воине? Может, ему уже не раз доводилось сражаться бок о бок с магами. А я, по его меркам, всего лишь маленькая, влюблённая девчонка.

На улице нас ждали лошади. Я вспомнила, что до ближайшей точки перехода минут двадцать езды. И с восхищением отметила, что одна из лошадок — вороной жеребец воеводы, Веарт! Кинулась к конику, как к старому знакомому, притормозив, правда, за несколько шагов. Боялась испугать резким движением. Но лошади вели себя смирно, и Веарт даже ткнулся мне в ладонь бархатистой мордой! И встрече рада была не только я. Подошедший сзади Жан, сияя улыбкой, потрепал старого друга по холке, поглаживая лоснящуюся в свете факелов шею, — о нем явно хорошо заботились! И только несколько полосок шрамов через весь круп заставили сжаться сердце.

Сколько же им пришлось перенести!.. Я провела ладонью в перчатке по шрамам Веарта, и закусила губу. В голове сразу встали страшные картины сражения, много крови и трупов. Почувствовала на своей талии ладони, развернулась и повисла на шее. Жан застыл, осторожно обнимая.

— Малышка, ты чего? — слегка удивлённый низкий голос на ухо.

А у меня комок в горле. И сказать ничего не могу. Потому что если скажу — разрыдаюсь, а я этого не хочу! Осторожно оторвал от земли, придерживая за ноги, давая мне возможность крепче и теснее обнять его. Да, так лучше.

— Всё в порядке, любовь моя. Ты просто перенервничала. Столько всего случилось за последние дни…

На коня он меня всё–таки усадил. Подошли остальные, Жан пересёкся взглядом с Лео и кивнул в сторону Веарта:

— Спасибо.

Леонелль спокойно улыбнулся и пошёл к другим лошадям — каурой и серой с чёрной гривой и хвостом. Ранитиэль не стала дожидаться приглашения и оседлала серую. А вот Алирана явно кокетничала с владыкой, никак не желая понимать, что нужно делать с лошадью, да как садиться, и с какой стороны… Хлопала ресничками, надувала губки… Лео терпеливо объяснял, и таки добился того, что она села верхом. Сам уселся позади неё, и мы, наконец, тронулись.

Дорога серебрилась и поблескивала в свете луны. Мягко похрустывал снег под копытами лошадей. Тёмная дорога, тишина, лесок впереди. И какое–то чувство предвкушения приключений. Сладкое, необыкновенное! Меня сзади обняли, плотнее подтягивая к себе, и запахнули ещё и в свой плащ. Вообще–то мне в новом дорожном костюме было и так тепло, но его забота трогала. И я не стала возражать. Будет жарко — скажу. Спать не хотелось совершенно.

Жан шептал на ушко всякие приятные эпитеты, Лео поравнялся с Ранитиэль и они втроём мило беседовали. Двадцать минут пролетели незаметно. Портал доверили открыть мне, как нуждающейся в практике. Я с удовольствием продемонстрировала свой новый навык под снисходительное одобрение своих учителей — ведь это эльфийка показала первой, что такое портал, и из чего он состоит. А Лео всегда останется для меня учителем, какие отношения бы нас ни связывали — добрые или плохие.

В «Золотого Дракона» мы попали уже под утро — ночь пролетела незаметно. Лошадей сдали местному конюху, который за несколько мелких монет, молча и подобострастно поклонившись, увёл лошадок в тёплое стойло. Жан с задумчивым сомнением окинул взглядом окружающих, но Лео отмахнулся:

— Он всем так кланяется. Новенький…

— А я уж было подумал, мы где–то с одеждой недосмотрели!..

— Жан, твой рост не скрыть никакими тряпками, — Леонелль добродушно похлопал друга по плечу.

— Да ты тоже не сильно на крестьянина похож!.. — Жан недвусмысленно очертил пальцем своё лицо, намекая на аристократичные черты лица владыки.

— Да уж, а вместе мы ещё незаметнее смотримся, плюс компания ярких девушек… Ай, ладно, кто смотреть будет, — на того Я посмотрю!.. — владыка сверкнул глазами и сделал страшное лицо.

Мы с задушенными улыбками переглянулись женским составом. В каждом взрослом мужчине живёт мальчишка–сорванец… Они обогнали нас, смеясь, и двинулись в таверну.

Внутри играла музыка, несколько человек выступали на сцене с гитарами, а в зале вырисовывала изящные па маленькая рыжеволосая танцовщица с монистами. В паре с ней работал темноволосый молодой парень с забранными в полухвост волосами. Он приседал и, подобно дракону, выпускал изо рта пламя, поднося к лицу зажжённый фитиль. Он был обнажён по пояс, и на его влажной, бугрящейся жилами и мышцами коже играли блики и тени. Симпатичный. Что–то было в нём такое, интересное. К нам тут же подбежала подавальщица, приняла заказ и убежала. А я, к своему восторгу, обнаружила на сцене того самого замечательного музыканта, под проникновенные и заводные мелодии которого мы в компании с Ринкой и Йонаром отплясывали в таверне накануне традиционного ежегодного зимнего бала!

Ранитиэль тоже узнала его, перехватила мой взгляд и хитро мне подмигнула. Принесли выпивку — какая–то наливка со сладким соком. Гадость редкостная! Но мы всё равно пили — ничего другого под утро трактирщик предложить не смог. И я даже заподозрила, что эта наливка служит исключительно для гадостного вкуса, — хмеля совсем не чувствовалось! Но когда, за разговорами, через несколько стопок, я повернулась на излишне громкое хихикание Алираны — зал поплыл!..

Как мы оказались за одним столом с музыкантами и танцовщиками, я не помнила. Но точно знала, что мы с ними познакомились, и что высокого музыканта зовут Терриян, танцовщицу — Вариша, а симпатичного огнепускателя — Вайлер. Когда Вайлер, держа в руках новую бутылку, спросил, кто будет пить, я промолчала и руку не подняла. Ещё чуть–чуть, и это будет катастрофа! Но моя рука поднялась сама — Терриян поднял её молча, подмигивая мне со всем своим музыкантским обаянием! Жук! Я рассмеялась, но возражать не стала. Жана в тот момент рядом не было — он ненадолго отлучился, а Лео выразительно покачал головой, укоризненно улыбаясь.

Да знаю, знаю… Но как отказаться? Мне так польстило внимание такого именитого музыканта — ведь его знали во всем Раздолье! Я выпила. Но намеревалась больше не пить ни капли. Так сильно я никогда не напивалась — даже с Ринкой! Захмелевшая эльфийка потянула меня за рукав, шепнув на ухо:

— Пойдём, подышим воздухом.

Воздух — да, это хорошо! Мы встали из–за стола, стараясь сохранять достоинство! И пошли на улицу. Заодно посетили одно замечательное местечко для уединения и задумчивости. Голова немного просветлела, на душе было тепло и по–доброму спокойно. Мы договорились с Рани, что она подождёт меня у входа. На обратном пути мне навстречу двинулась незнакомая фигура, и я уже было думала испугаться, заготовив заклинание, готовое сорваться в любой момент с кончиков пальцев. Но фигура вышла на свет, и ею оказался Вайлер.

Мы сблизились, что–то произошло между нами. Он с любопытством коснулся щеки, заглядывая в глаза. А я смотрела в его лицо, и не могла понять, откуда это притяжение? Нет, он очень милый и симпатичный, этот жилистый паренёк с волнистой гривой. Но моя симпатия не имела ничего общего с тем, что я могла испытать по отношению к мужчине. Простое любопытство, интерес, и… Родство. Я тоже с любопытством, не уверенная, что всё делаю верно, коснулась центра его груди сквозь кожаную куртку. А его глаза — зелёные, такие же, как и мои, менялись прямо сейчас! Зрачок расползался, образуя ромб, а цвет радужки стал ярче. Я с немым восхищением смотрела на него — не может быть! Он драккери!.. Его губы поползли в тёплой улыбке, и он представился заново — на нашем кровном языке:

— Vailer–Drack.

— Drack–Hassi, — ответила я, улыбаясь.

Это было чудо — найти такого же, как и я! Как говорил Сьорриш? Узнавание. Кажется, это оно и есть. Я чувствовала, что он свой, словно знала его всегда. На мгновение ровное чувство резко изменилось, окатив меня холодом, гневом, ревностью… Я перевела взгляд за плечо Вайлера, и всё поняла. Отошла на шаг, судорожно представляя, что сейчас будет. На нас надвигалась грозная, разъярённая скала! Кажется, меня сейчас будут убивать и закапывать. Закапывать и убивать.

Поджилки затряслись, очень хотелось куда–нибудь ретироваться! Да, ничего предосудительного не произошло между мной и Вайлером, но знал ли об этом тот грозный красавец, двигающийся к нам с неотвратимой злой решимостью? Вайлер повернулся к нему, снова ко мне. Оценил моё отчаяние на лице, и сделал несколько шагов ему навстречу. Перепалка, тычки. Я постояла, в ужасе наблюдая эту картину, и решила вмешаться. Подбежала к взбешённому эрлу Стаалю, отгораживая от него Вайлера. Пыталась обратить на себя внимание, но меня не слышали! Жан отодвинул меня рукой за себя, вставая между мной и драккерийцем, и рыча и сдерживаясь, спросил, отделяя каждое слово:

— Что здесь происходит?

— Сразу спросить нельзя было? Мы знакомились. По драккерийским традициям, — быстро добавил Вайлер, видя, как снова закипает не в пример здоровее его раза в два Жан.

— Он драккери, Жан!.. — я ухватила его за руку, заглядывая в тёмные с просинью глаза.

Он перевёл взгляд на меня, и так жутко стало… Дальше лезть в разговор я не рискнула.

Драккериец мигнул вертикальными зрачками и ответил мне на драккери:

— Мы сами разберёмся, женщина.

— Говори со мной! — на таком же чистом драккери с холодным спокойствием ответил Жан.

Вайлер изумлённо перевёл на него взгляд, и в его запахе мелькнуло уважение. Он качнул головой, выражая удивление, но ответил уже на всеобщем:

— Мне не нужна твоя женщина. Из рода драккери почти никого не осталось. Просто был удивлён и рад встрече. В нашем знакомстве не было ничего, что могло бы задеть твою или её честь! Вы связаны, никто из драконьего рода не посягнёт разорвать эту связь. Выбор драконьей крови — священен. Я уважаю тебя за то, что ты охраняешь её и знаешь наш язык.

— Вы родственники? — Жан немного успокоился.

— Все драккери, так или иначе, родственники. Но она из высшей касты, — Вайлер сделал паузу, и всё же решил пояснить: — У нас нет правителей в вашем понимании. Но есть те, к кому прислушиваются больше остальных. Они несут знания и силу рода, и передают их своим потомкам независимо от выбора пары. Я и не надеялся встретить вторую из высшей касты.

— Вторую? — я всё же вмешалась в разговор, сделав шаг вперёд. Мне не мешали.

— Высшая каста — редкий класс. Осталось всего двое из четверых.

— А первый кто? — нет, ну интересно же!..

— Я.

Поражённо смотрю на него, и до меня доходит простая и ясная мысль: мы не просто родственники. Мы гораздо ближе. Вот что меня привлекло. Кровь. Родная кровь…

— Я убежал из дома, когда мне было одиннадцать. Жажда приключений, запреты родителей… Драккери — отчасти люди. Да, мы стареем медленнее и живём дольше. Но ошибки совершаем одинаковые, — он печально улыбнулся. — Потом началась охота на магов крови, и мне пришлось прятаться, чтобы ничем себя не выдать. Я и сейчас показываю свои огненные шоу как человек, хотя, как вы понимаете, мне не нужны никакие приспособления для того, чтобы играть с огнём.

Понимающе улыбнулась ему. Жан приобнял меня, и мы слушали Вайлера вместе.

— А у тебя была сестра? — с надеждой спросила я.

— Была. Совсем маленькая, ещё ходить не умела. Зато с пелёнок доводила маму до белого каления тем, что неконтролируемо выбрасывала огонь. Но папа гордился своей дочерью, ведь это и был признак силы рода. И знаешь, я с полной уверенностью могу тебе сказать, что ты и есть моя младшая сестра. Ты научилась контролировать свою силу, но чувствую я тебя так же, как и тогда. Такое невозможно перепутать. Но почему меня не помнишь ты?

— Меня прятали. Стёрли память, чтобы не помнила о своём происхождении. Я даже родителей не помню. Но знаю, что они погибли, спасая меня.

— Я знал, что их нет в живых. Думал, и тебя тоже нет…

— Вайлер, а у нас есть родовое имя? Ты его помнишь?

— Конечно! Шейпси. Так звали дракона, который подарил силу огня магу, посмевшему её попросить.

— Драккати Шейпси, — я улыбнулась, пробуя имя на вкус. То, чего мне так долго не доставало! Будет теперь, что отвечать в аристократических кругах!..

Вайлер поморщился:

— Драк–Хасси Шейпси. Люди исковеркали твоё имя.

— Я уже привыкла! — отмахнулась я.

Жаник улыбнулся.

— Значит, вы прямые наследники рода?

— Да, вроде того. Ну как, мир? — Вайлер протянул ему свою конечность.

Они пожали руки друг другу. В таверну мы возвращались абсолютно трезвые и оглушённые полученной информацией. Новоиспечённый брат пообещал познакомить нас с остальными драккери, как только сойдёт снег. За противоположным углом таверны мелькнула большая сдвоенная тень. Мужчины притормозили, приглядываясь. А затем, не сговариваясь, молча пошли туда.

За углом обнаружилась парочка целующихся, но кто это был! У меня глаза расширились от удивления — такого поворота я ожидать никак не могла! Не обращая на нас ровно никакого внимания, в страстном поцелуе слились Ранитиэль и… Сьорриш!.. Единодушие будущего мужа и новообретённого брата просто пугали! В воздухе как гром и эхо прогремел рёв:

— Сьорриш!..

— Предатель!..

Они переглянулись, заговорщически обменялись взглядами и двинулись наперегонки к оторвавшемуся от эльфийки дракону. Ранитиэль охнула, распахнув глаза и зажав рот. А дракон подтолкнул её ко мне, сипло прорычав:

— Иди в таверну и жди меня!

Мы с Ранитиэль затравленно переглянулись и упрямо уставились на пару мужчин, вынимающих клинки из ножен. И только Жан достал свою излюбленную секиру. Теперь рот зажала уже я. Потом подумала, опустила руку и задала закономерный вопрос:

— Рани, мы же обе магини! Может, как–нибудь разнимем?

— И не задев? Как?! — обречённо простонала эльфийка под лязг стали.

— А никак, — раздался рядом бархатистый насмешливый голос. — Девочки, не надо лезть, когда мужчины разбираются. Сьорриш заслужил свою расплату уже хотя бы за то, что бросил кое–кого на растерзание разбойникам. Рани, но от тебя я не ожидал!..

— А что, ты думал, я поверю в твою сказку о красивой любви ко мне?

— Я не просил мне верить. Всего лишь предложил развлечься, и заметь — ты сама согласилась!

— Я одного не пойму: если Жан мстит за Кати, то что там делает этот милый мальчик? — Ранитиэль напряжённо наблюдала за ходом сражения, проигнорировав последние слова Лео.

— Ты связалась с отступником, дорогая моя эльфийка. Его даже свои не признают.

— Свои?! — Рани пригляделась повнимательнее и присвистнула.

— Вот и я о том же.

— А я думала, Кати у нас одна такая!

— Я не одна. Знаешь, я только что брата обрела, кажется.

— И ты ему веришь? — Рани скептически скривила губки.

Я вопросительно посмотрела на владыку. В том, что он, как всегда, в курсе всех происходящих событий, я не сомневалась. Но Лео насмешливо склонил голову набок и скрестил руки на груди, давая понять, что ничем помогать не собирается.

— Ну Лееоооо!.. — жалобно взвыла я.

— Разбирайся сама.

— Я чувствую родство. Но не знаю, правда ли он мне брат? — положила руку на плечо владыки.

Он проследил за этим жестом, и вскинул, полыхнувший на секунду голубым, укоризненный взгляд.

— Лео, помоги, пожалуйста!

— Хорошо. Помогу, но за один вечер наедине со мной.

Ранитиэль опустила глаза в пол и многозначительно протянула, отходя в сторону:

— Ооооо…

Он издевается? Вечер наедине… Да Жан с ума сойдёт, когда узнает!

— Не говори, — пожало плечами коварное блондинистое чудовище в ответ на мои мысли.

— Мне просто нужно узнать точно: брат он мне или нет? Лео, это же всего лишь ответ «да» или «нет»! Не слишком ли высокая цена?

— Один раз ты уже терзалась подобным выбором, не так ли, sharish?.. Всё, чего я хочу — просто побыть с тобой наедине. Как друзья, если тебе угодно. Мы поговорим, выпьем вина. Между нами не будет ничего из того, что ты сама не захочешь. Я тебе и так скажу, что драккериец не врал, когда говорил, что он твой брат. Но разве один вечер в моей компании — настолько неприятное событие, Хасси?

Я заметила пристальный взгляд Ранитиэль из–за спины владыки. И как только мы встретились глазами, она упрямо поджала губы, чуть мотнула головой и беззвучно произнесла: «НЕТ!».

Ответить не успела. Бой закончился, понурый и измотанный Сьорриш получил хорошую встряску и теперь тащился в таверну. А рядом возникла крепкая разгорячённая фигура, дыша паром.

— Мне кажется, или ты забыл свою очаровательную спутницу в таверне?.. — многозначительно произнёс эрл Стааль, обращаясь к эрлу Теор Коину.

— Она всё равно занята, — лениво ответил тот.

— Это чем же её надо было занять, что она до сих пор сюда не явилась?

— Не важно.

Мы всё–таки вернулись в таверну. И кому как, а я была в шоке от поступка учителя!

— Леонелль, ты неисправим!.. Подсунуть иллюзию самого себя неугодной фаворитке, и уйти флиртовать с другой — это так в твоём духе! — Ранитиэль укоризненно вздохнула.

— Ну, тебя же эта участь миновала, — Лео шутливо, совсем по–кошачьи тронул пальцем один из зазвеневших колокольчиков на косичке эльфийки. — С тобой я был предельно честен и откровенен. Чем ты недовольна?

— Миновала, но только потому, что не дала вскружить себе голову! — она брезгливо поморщилась, мотнув головой.

Было жутко наблюдать, как нетрезвая фаворитка его Владычества разговаривает с пустым местом, пьяно кокетничая и хихикая. Уж не знаю, что она там видела, но во всём пустом трактире остались только она и трактирщик, упорно делающий вид, что ничего не замечает. А может, и правда не видел? Ох, Лео, шутник и фокусник…

Утро… Расплатившись, мы решили остаться здесь и снять комнаты. В таком состоянии плестись верхом до портала, а потом ещё куда–то не было ни сил, ни желания. Кто с кем остался, я выяснять не хотела. Единственным желанием было поскорее забраться в постель и уснуть. Жан и спрашивать не стал — снял для нас комнату с двуспальной кроватью, на третьем этаже, под самой крышей. Оказалось, она соединялась с отдельной ванной. Счастье есть!

Я быстренько искупалась, высушила волосы полотенцем и, завернувшись в местный халат, пришла спать. В постели уже лежал на животе, подмяв подушку, мой роковой красавец. Осторожно забралась под холодное с моей стороны одеяло. Его волосы были влажными, а сам он, кажется, спал. Я тоже быстро стала проваливаться в сон — только в халате было спать неудобно. Но ничего другого надеть не могла, а спать без белья и вовсе было стыдно. Уже в полусонном состоянии почувствовала, как мне стало вдруг тепло с одной стороны. Он обнял обмякшую меня, поцеловал в шею и расслабленно откинулся на подушку рядом, не выпуская из объятий.

***

Мне снилось море. Я никогда его не видела, но точно знала, что это — именно море. Тихие волны накатывали одна за другой на песчаный пляж. Под моими локтями — деревянные перила пирса, солнце невысоко, и почти не жарко. Такое спокойное, благоденственное место. Несколько кустиков экзотических цветов разбросаны вдоль всего побережья, и высокие стройные деревья утопают острыми макушками в облаках. Шум прибрежных волн, крики чаек, лёгкий ветер, треплющий волосы. Так хорошо.

— Нравится? — донёсся совсем рядом знакомый бархатистый голос. Словно кот мурлыкнул.

Рядом на перила опустились мужские сильные руки с аристократичными длинными пальцами. Светлые волосы развеваются на ветру, колышется ворот полурасстёгнутой голубой рубашки — совсем в тон насмешливым льдинкам глаз.

— Я никогда не была в подобном месте. Но мне и правда очень нравится.

— А ты не хотела соглашаться, — он тепло улыбнулся, сощурившись от порыва ветра, и задумчиво посмотрел на горизонт.

— О чём ты хотел поговорить? Ты ведь не просто так всё это затеял.

— Почему бы и нет? — Леонелль достал бутылку вина откуда–то снизу и жестом пригласил присоединиться.

Позади пирса была беседка с плетёной мебелью внутри. Подушки, тонкие пледы. Прозрачные изящные бокалы на тонкой ножке. И корзинка с фруктами посередине. Романтично!..

Я улыбнулась, пряча взгляд.

— У меня ведь нет выбора? Ты забыл его мне предоставить в этот раз.

— Хасси, это всего лишь сон. Просто маленький уголок свободы, в котором есть счастье и для меня.

— И тебя устраивает такое краденое счастье?

Он печально улыбнулся, не поворачивая ко мне лица.

— Главное, что оно пока устраивает тебя, sharish. Ты ведь хотела быть со мной. Сомневалась, но хотела!.. Я не буду спрашивать, почему ты сделала такой выбор. Это не изменит ни моих чувств к тебе, ни твоих к нему. Иногда мне кажется, что это я проклят. Вот только за что, и кого за это убить — не знаю.

— Лео… Всё хотела спросить.

Внимательный взгляд на его красивом лице.

— Вокруг тебя столько красивых женщин. Почему я?

Уголки губ дрогнули в тёплой улыбке. На мгновение вернулся тот Лео, которого видела, наверное, только я. Тёплый, заботливый… Лучше и не вспоминать.

— Хасси, а почему Жан?

Я задумалась.

— Потому что рядом с ним становится тепло внутри. Это сложно объяснить.

— Почему же? Это просто. Всё очень просто, — он взял мою ладонь и потянул за собой в беседку. — Ты любишь, и это не требует доказательств. Знаешь, магия разума, иллюзии, чтение мыслей и прочие вещи, которых так боятся при виде меня… Всё это ерунда.

Мы пришли к беседке, он усадил меня за столик, подоткнул плед. Разлил вино по бокалам и подал мой, зажав ножку пальцами на раскрытой ладони.

— Единственное, что имеет значение — это тот самый вопрос, который ты мне задала сегодня: «да» или «нет». Жизнь проходит в томительном ожидании ответа, который страшно услышать.

Напиток мерцал и пел под дуновением ветра, согреваемый теплом моих рук. От этого его аромат казался насыщеннее, и раскрывался по–новому. Магнетическое обаяние Лео, его взгляды, которые я ловила на себе, – всё это настораживало. Но в глубине души вдруг словно крылья распустились от того, что я больше не чувствовала себя перед ним виноватой. И это понемногу расковывало, стирало ту неприступную стену, что выросла между нами в одно мгновение. Такая вот завораживающая магия.

Я отпила немного терпкого, тягучего вина. Мыслей в голове не было совсем — только бархатистый мягкий голос Лео, и шум прибоя, перемежающийся с криками морских чаек. Ветер по–прежнему треплет виски. Я сомкнула веки, наслаждаясь уютной атмосферой. Откуда–то доносилась нежная мелодия, словно её напевал сам ветер. Нежное касание на моей щеке, и не менее ласковый поцелуй заставили вздрогнуть, оттолкнуться, распахнуть глаза!..

Виноватый взгляд сапфировых глаз, и тут же вороватая кошачья улыбка.

— Прости, мне казалось, тебе это понравится...

Я вскочила, отбрасывая плед в сторону, и побежала к песчаной косе. Паника, возмущение, гнев и тревога били крупной дрожью! Нельзя, так нельзя!.. Мир гаснет, стирается море, песок… Знакомая пустота без времени и пространства.

Картинка меняется.

Большой светлый дом, обставленный так, словно это моих рук дело: каждая вещь не могла выглядеть или стоять лучше! Детский смех, эхом отражающийся от стен комнаты. Мне навстречу выбегает маленькая белокурая девочка, и сердце сжимается от радости и тоски!

— Мама!.. Я орешек нашла, смотри, какой большой и красивый! — голубоглазое чудо протягивает мне свою находку, а я приседаю рядом с ней на корточки, заглядывая в такие знакомые, но ещё по–детски восторженные глазищи.

— Мамочка, ты плачешь? — девочка тянет к моему лицу свою ручку, вытирая мокрый безмолвный ручеёк. — Не плачь! Мы тебя любим и никому в обиду не дадим!..

Тёплые ручонки обвивают мою шею. А я чувствую её запах, и светлые мягкие волосы щекочут моё лицо. Целую её ладошки, милое личико… И просыпаюсь. От собственного стона!..

Подушка, мокрая от слёз, встревоженное мужественное лицо во взлохмаченном водопаде тёмных волос. Успокаивающий шёпот, поглаживание щеки пальцем. Обвиваю его руками — рывком, с облегчением вцепляюсь, как в спасательный круг. Он не требует ничего объяснить, он всё понимает и так. Осторожно прижимает к себе, гладит, как маленькую. А я реву и реву, повторяя одно: «Жестоко, это так жестоко!..» Потому что знаю, что никогда не увижу эту девочку наяву. Выбрав иной путь, у меня больше нет права думать об этом. И со стороны Леонелля было невероятно жестоко и цинично напомнить мне о том, что я теряю.

Осторожные, мягкие поцелуи на моем лице, нежное проникновение языком сквозь губы. Моё сероглазое божество явно знает, что делать с расстроенными до слёз девушками, и получается у него это очень действенно! Я отдаюсь его ласке, отвечая на поцелуй, растворяясь в нём с каждой секундой всё больше. Сейчас он мой лекарь, моё успокоительное, моя надежда. Мой тёплый, нежный зверь.

— Давай уйдём отсюда, пожалуйста! Сейчас! — прошу сбившимся шёпотом, отстранившись.

— Куда пойдём? — голос спокойный, чуть с хрипотцой, но с настороженными нотками.

— Как можно дальше! Ты ведь хотел помолвку в Лесскане? Забери меня… Прошу. Я открою портал куда ты укажешь. Даже спрашивать не буду куда — только представь себе это место! Ненавижу Актарион, ненавижу…

Только бы не спрашивал, зачем и почему сейчас, пожалуйста, Родан, только бы он не спрашивал! Жан задумался, слегка нахмурившись. А затем решительно и властно скомандовал:

— Одевайся.

Мне другого и не требовалось! Дорожный костюм, наспех расчёсанные волосы, умывание, сапоги, плащ… Так быстро я ещё никогда не собиралась! Мы выскользнули из таверны, словно тени. Среди посетителей на нас почти никто не обратил внимания, а вчерашние кутилы, похоже, ещё спали. Вот и замечательно. Меньше всего мне сейчас хотелось столкнуться с кем–нибудь из них. Пусть будет так, как я хочу, — хоть раз в жизни! Несколько минут быстрой скачки, и мы у портала. Пришлось расширять его намного больше, чтобы было места и для Веарта! Жан стоял рядом, по моей просьбе молчаливо думая о том месте, куда он хочет попасть. Я предупредила, что нас выкинет к ближайшей портальной точке от него. Яркая вспышка перехода, несколько секунд неприятной тошноты. И вот…

Мы стоим посреди огромного, облицованного белым и зелёным камнем двора. Перед нами лестница, двери наверху, белые колонны. Целый дворец! Величественный, гордый, прекрасный! Стяги Лесскана на стенах и такие же флаги наталкивают на мысль, что перед нами не что иное, как королевский дворец Лесск. К нам бегут люди, с немым обожанием и преданностью в глазах. Жан молча спрыгивает, вытаскивает из седла меня. Он немного волнуется, но и рад вместе с тем — я чувствую. Веарта тут же подхватывает и уводит под уздцы нужный человек, не забыв при этом поприветствовать нас. Какой–то пожилой дядечка в накинутом на плечи плаще склоняется перед обнимающим меня Жаном.

— Ваше высочество! Вы наконец вернулись! Какое счастье вновь видеть вас, мы так ждали! Прикажете подготовить покои для вашей спутницы?

— Комната рядом с моей. Эрлиния Драк–Хасси Шейпси будет теперь жить у нас, на правах моей невесты и вашей будущей королевы. Она ни в чём не должна нуждаться, одно её слово — и виновные будут наказаны. Обо всём докладывать мне. К церемонии коронации уже всё готово?

— Да, мой принц! Всё готово. Церемония назначена на завтра, в полдень. Послы и почётные гости из королевских семей уже съезжаются. Никаких трудностей не возникает. Повары трудятся вовсю! Ваша коронация пройдёт наилучшим образом! Для эрлинии Шейпси, — он поклонился мне, — будут подготовлены самые лучшие покои, можете не сомневаться, для нас это честь. К сожалению, мы не знали, что вы будете не один, ваше высочество! Потребуется некоторое время, чтобы всё приготовить. Позвольте мне пока показать вашей невесте дворец?

— Позже, Хартиз, — мы поднимались по лестнице. — Доложи отцу, что мы приехали, и занимайся своими делами. До тех пор, пока покои для моей принцессы не будут готовы, она будет жить у меня. Эрлиния Стааль во дворце?

Я напряглась, и Жан это почувствовал, сжимая в ответ мою ладошку и сплетая пальцы с моими.

— Нет, мой принц. Эрлиния Стааль у себя в замке. Она будет присутствовать на вашей коронации завтра. Во дворце из королевской семьи только ваш отец.

— Где Кир? Эрлиния Лерой? — чуть напряжённый тон, он старается скрыть это.

— Ваш брат отбывает наказание в ссыльных землях. Его мать пожелала сопровождать старшего принца. Боюсь, они не смогут завтра присутствовать.

— Я переживу этот удручающий момент, — облегчение и ироничный, подчёркнуто–вежливый тон лессканского принца.

Хартиз хитро и понимающе улыбнулся. А я порадовалась, что ни противного братца Жана, ни будущую свекровь я сегодня не увижу. Конечно, его отец тоже не проявлял ко мне особой симпатии, но хотя бы и открытой вражды не выказывал. Это внушало некоторые надежды на то, что мы сможем поладить.

Нда. Могла ли я подумать когда–нибудь, что буду подниматься по лестнице прекрасного дворца под руку с любимым и любящим мужчиной, которого уже завтра назовут королём?

Смущало одно «но». Мой дорожный костюм никак не вязался с такой пышной обстановкой. И переодеться мне здесь было совершенно не во что! Я обеспокоенно потянула за руку его высочество — звучит–то как, мама моя!.. — и выразительно окинула взглядом себя. Он понял с полужеста, обаятельно и слегка с укором улыбнувшись мне. Ну, раз с этим проблем не будет, значит и волноваться нечего. Хотя нет. Волноваться как раз есть из–за чего! Да если подумать, у меня просто уйма поводов для паники!..

Но почему–то на душе было спокойно. Всё будет хорошо. От моего величественного в данный момент сероглазого божества просто веяло спокойствием и надёжностью. Он дома, а я… Тоже. Я привыкну, справлюсь. Отступать некуда. Интересно, а какие традиции свадеб здесь, в Лесскане?..

На третьем этаже мы вошли в просторную комнату. Огромная кровать, шкафы с книгами, диван. Нас оставили одних — с непременным поклоном. Эрл Лесск Стааль прошёл к дивану, скинул плащ, небрежно бросив его тут же, огляделся. Увидел моё растерянное, видимо, выражение лица, и протянул мне руки, улыбаясь. Робко улыбнулась в ответ, не спеша подошла, уткнулась в пропахшую дорогой и морозом мощную грудь, обтянутую простой деревенской сибиркой.

Хороша парочка — оба на королевскую чету не тянем! Хотя в его простых манерах всегда было что–то неуловимо величественное. А здесь повадки истинного принца, кажется, только начинали проявляться. Но это ничего не меняло. Он был таким родным, таким близким!.. Я с наслаждением обняла его — едва хватило рук! Жан игриво ворошил мои волосы, приобняв в ответ.

— Мне нужно к отцу. Отпустишь? Тебе будет, чем заняться, пока меня нет.

— Только за компенсацию!

— Мммм!.. И в чём же она выражается?.. — его ловкие пальцы пробежались по моей щеке, приподнимая лицо за подбородок. Нежный взгляд, так близко!.. А я молчу. Пусть сам догадывается!..

Ласковое, едва уловимое касание губ губами, вскользь — влево, вправо. Чуть закусил губу, что–то вытворяя с ней языком. Он дразнит, заставляет замереть и ждать новой ласки! Наконец, завладевает моим ртом окончательно… Фантастический полет! В глазах — сумерки, ноги ватные. Если и есть на свете счастье, то оно сейчас здесь, причём в концентрированной дозе! Его губы такие мягкие, нежные, но это не мешает ему вкладывать в поцелуй всю страсть и напористость! Сердце бешено колотится, лёгкая паника, что такие поцелуи могут перерасти во что–то гораздо более откровенное, и прямо сейчас!.. Но тело услужливо подсказывает, что разум может идти лесом, потому что всё предыдущее было более чем приятным. Да–да, лесом, полем, огородами… Через несколько секунд он отстранился. Открыла глаза и встретилась с его взглядом. Смотрит, наблюдает, чуть улыбаясь уголками рта.

— Что? — смущённо спрашиваю, а румянец обжигает щёки.

— Люблю смотреть на тебя, когда ты счастлива. Люблю тебя!..

К разлившемуся внизу живота теплу добавилось разливающееся тепло в груди. Какой же он восхитительный! Мой Жан!.. Счастливая улыбка поползла по лицу.

— А я тебя. И, кажется, я готова смириться ненадолго с твоим отсутствием. Но только ненадолго!..

— Этого я тебе обещать не могу, любовь моя. Кати, здесь много дел ещё нужно сделать, и решить несколько важных вопросов. Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Но в любом случае, вечером — я весь твой!..

Коварная улыбка с хитринкой, море обаяния, в котором я сейчас захлёбывалась, и ну очень большой намёк в игриво дёрнувшейся смоляной брови. И биться сердце перестало! То есть, споткнулось, упало и снова пошло неровной походкой…

Смущённо закусила губу, прильнув к нему напоследок. Совсем невинный почти поцелуй в шею разгорячено пылающими губами, затем ещё один, оглаживая, обнимая моё божество. И шаг назад. Оцениваю эффект. Потемневшие ещё больше глаза, с укоризной и полуулыбкой взирающие на меня. Напряжённые мышцы и поза. Стремительное нападение — меня подхватывают под ягодицы и кружат по комнате, обвинительно произнося сквозь зубы:

— Моя ласковая хулиганка!..

Пришлось экстренно вцепиться в шею разыгравшегося варвара. Но смеялись мы уже вместе!..

Ещё в процессе остановки от кружения по комнате он, прижимая меня к себе, потёрся лицом о мою грудь сквозь рубашку, с глухим стоном захватывая в рот ткань и затвердевшую плоть под ней. Я вздрогнула! Потянул зубами за ворот, рванул — и пуговицы посыпались на пол, обнажая все, что только можно было обнажить. Жадный поцелуй почти до боли сминает бархатистую кожу, горячий язык властно орудует на отвоёванной территории, длинные смолянистые волосы только добавляют ощущений, скользя по коже! Воздуха не хватает, мне на глаза попадаются собственные побелевшие костяшки пальцев, впившиеся в его плечи. Ослабила хватку — не хватало ещё следов от моих пальцев! А в голове в панике носится мысль: неужели сейчас?! И ведь не скажешь, что не хочешь. Он же чувствует…

Движение в сторону, и я чувствую сквозь подошву сапожек что–то мягкое. Диван! Стою, балансируя на нем… А диван–то дорогой, наверно. И не жалко? Он окончательно освобождает от рубашки тело, покрывая поцелуями грудь, живот… Вот уже и пуговички на брючках расстёгнуты. Паника нарастает, как градус в хмельном напитке при брожении. Собственно, и головокружение тоже. В глазах темнеет, и ноги такие чужие–пречужие!..

Очнулась я на кровати от резкого запаха. Дёрнулась, утопая в подушке, закашлялась. Сфокусировала взгляд, пытаясь понять, что вообще происходит? И встретилась с напряжённым взглядом серо–голубых глаз.

— С возвращением, трепетная моя!.. — тень иронии в голосе и наклон головы в сторону.

Скользнула взглядом к собственной груди — всё прикрыто чёрным камзолом с золотой вышивкой. На его руки, сжимающие какой–то пузырёк и платок. И впервые в жизни мне стало стыдно и совестно не за то, что меня соблазняли, а за то, что я этого не выдержала и самым позорным образом потеряла сознание!

— Кажется, я потеряла от тебя голову… — виновато улыбаюсь.

— Я заметил, — серьёзный взгляд, немного грусти. — Ну и что мне прикажешь с тобой делать?

— Я не знаааюююю… — прячусь с головой под его приятно пахнущий дорогим одеколоном черный камзол.

Тяжелый вздох. Минута тишины по чьим–то порушенным надеждам и вожделению. Стыыыдноо!.. Две… Три!.. Выныриваю. И понимаю, что в комнате я одна. Ушёл!..

Он что, обиделся?.. Хоть бы что–то сказал! И вот что мне теперь думать? Что я недостойная невеста? Что могу смело отправляться на все четыре стороны?! Тоскливо сжала камзол, утыкаясь в него носом. В глазах были готовы проступить слёзы, я кляла и ругала себя за глупые страхи. Ну что бы случилось, если бы это произошло сейчас?! И стоило так нервничать!.. Может, валерьяночки попить? Я ж так всех потенциальных мужей распугаю! Ну, или не всех. Но одного уже точно расстроила!..

С невесёлыми такими мыслями соскользнула ногами на пол, обнаруживая лежащие рядом мои сапожки. Надевать не стала. Пока босиком похожу. Распахнутая рубашка без пуговиц окончательно испортила настроение, просто крича во весь голос о том, чего не случилось. Да, всё это должно происходить по канонам Актариона только после свадьбы. Но глупо было игнорировать тот факт, что уже сейчас у меня такие проблемы! Кому нужна супруга, которая не может толком исполнить свои супружеские обязанности?! Жан прав, свадьба ничего не решит. Я вздохнула и надела его камзол на себя, наглухо застёгивая. Из мягкой приятной ткани, столь льнущей к телу.

Надо бы обследовать жилище на предмет комнат первой необходимости, очень уж требуется. На удивление она нашлась довольно быстро. Одна из дверей возле огромного окна вела куда надо. А учитывая, что это была первая попавшаяся дверь — мне очень повезло!..

Золотые изящные вензеля рамы, в которую было оправлено зеркало, просто поражали воображение! Белые и нежно–зелёные тона, много золотой отделки. На стене — нарисованы листья, от настоящих не отличить. Даже маленькое деревце имелось! Сама ванная комната была огромной. Моя в Весигаре и рядом не стояла, хотя других я просто не видела. Одна зелёная ванна круглой формы занимала полкомнаты, и рассчитана была на троих уж точно! Тут дышать было страшно от такой дорогой красоты, не то что по нужде присесть!.. Но я отважилась.

Справившись со своими думами, я захотела приобщиться к зелёному громадному чуду в виде круга. Искупаться в такой ванне было и страшно и заманчиво. С другой стороны… Он же сам сказал, что, пока у меня не будет собственных покоев, я буду жить здесь! А значит, и ванной пользоваться тоже можно. Только бы разобраться, как?.. Немного повозившись с ручками, краниками и прочими благами цивилизованного жилища, мне удалось сотворить практически немыслимое: я включила воду нужной температуры! Немного досадно было, что после ванны переодеться будет не во что. Хотя!..

Я метнулась в спальню в надежде найти если не рубашку, то хотя бы полотенце. И изумлённо уставилась на двух присевших и склонивших головы девушек. Это что, меня так быстро променяли на каких–то девиц?! Но, окинув их взглядом, я смутилась. Девушки одеты были скромно, а самое главное — обе были в передниках, что говорило об их принадлежности к прислуге. А я–то уж подумала!..

— Вы кто? — всё же решила я начать разговор после неловкого молчания. Первыми они заговорить не решились. Проблема. Я–то их этикета не знаю! Хороша эрлиния!..

— Мы ваши серидан, эрлиния Шейпси, — ответила бледная блондиночка. — Я Нариси, а это Тиа, — она так же, не поднимая взгляда, указала жестом на совсем юную, с телом подростка, темноволосую девочку.

— Серидан — это помощницы? Нариси, посмотри на меня!

Она неловко дёрнулась, но вернулась в прежнее состояние.

— Серидан — это личная собственность. Простите, эрлиния, нам запрещено смотреть в глаза членам королевской семьи, — она отвечала спокойно, но заметно нервничала, теребя передник.

Я была потрясена. У них тут рабство процветает?! Но пожалела девушек, решив пойти на хитрость. Если они моя собственность, то…

— Но ведь я ещё не являюсь членом королевской семьи, а значит, и смотреть на меня пока можно.

Нерешительно медленное движение ресниц вверх. И на меня уставились большие восхищенные глаза.

А у меня ванна сейчас через край потечёт…

— В ваши обязанности входит принести мне полотенце и одежду? — нетерпеливо мнусь и всё же отступаю в ванную.

— Конечно! — удивлённый возглас, и Тиа метнулась к шкафу, а другая, Нариси, пошла за мной.

— Я помогу вам в ванной, с вашего позволения, эрлиния.

Вода уже набралась, Нариси проворно перекрыла её и достала из шкафчика несколько бутылочек. Из одной она полила в воду, и по комнате распространился сладковатый цветочный аромат.

— Его высочество любит сладкие запахи? — поинтересовалась с удивлением, снимая его камзол и стараясь с таким же невозмутимым видом стянуть остатки рубашки от дорожного костюма.

— Не особенно, — Нариси продолжала колдовать с водой, добавив туда ещё капельку какого–то масла. Тиа вошла со стопкой белоснежных полотенец, присела, и подошла к широкому столику под зеркалом, чтобы положить их.

— Тогда зачем здесь их… — я осеклась на полуслове, сражённая догадкой. Как говорила Ранитиэль, Жан далеко не девственник, а эти типично женские ароматы могли использоваться только для его любовниц. И так мерзко стало…

— Эрлиния, вы не так поняли. Принц их не любит, но они входят в состав ароматической ванны для снятия напряжения и усталости.

— Ты умеешь читать мысли?

Этого ещё не хватало!..

— Нет, разумеется. Мы обычные человеческие девушки. Просто… — она несмело стрельнула на меня глазами, — у вас сейчас такое выражение лица было!.. Простите… Всё готово, эрлиния.

Коснулась рукой горячей, но не обжигающей воды, покрытой белоснежными шапками пены. Приятно. Шагнула за бортик — серидан крепко придерживали за руки. И, наконец, опустилась в обволакивающее, ароматное тепло! На дне ванны обнаружились специальные небольшие выступы, которые не давали окончательно расслабившемуся телу сползти под воду. И стоило только расслабиться, как четыре женские руки стали намыливать, массировать, растирать кожу.

Поначалу это смущало, но потом пришло расслабленное безразличие. В женских банях тоже помогали друг другу мыться, в конце концов. Когда дело дошло до намыливания головы, я растаяла окончательно. Уж не знаю, в чем тут фокус, но когда женские пальцы начали массировать кожу головы, это привело меня в гипнотический ступор — настолько приятной оказалось процедура! И вот почему у меня самой так не выходит, скажите на милость?!

Снаружи ванной, но не в саму дверь, постучались. Тиа была свободна и пошла открывать дверь, оставив нас с Нариси. Она уже смывала пену с волос, мне оставалось лишь послушно и в блаженной неге следовать её пальцам.

— Если пожелаете, я могу сделать вам массаж лица, эрлиния.

Такого мне ещё не делали. Приоткрыла один глаз:

— Это приятно?

— Да. Это будет приятно и поможет вам выглядеть более отдохнувшей.

— Давай…

А сама подумала, что об отдыхе я за последние несколько дней просто забыла. Выживание и упокоение ревнивой нежити как–то тому не способствовало. Я уж молчу про некоторых влюблённых манипуляторов–телепатов, насылающих честным девушкам сны, от которых и спать не хочется. Надеюсь, его сила не настолько выросла, чтобы достать меня и в Лесскане! Дурак!..

Мне с тоской подумалось о том, что он своим поведением только увеличил пропасть между нами. Но вот специально ли это было сделано — другой вопрос. Зная Лео, уверена — он никогда не делал ничего просто так. Всегда был точный прямой расчёт. На что? На то, что я тут же забуду Жана и брошусь к нему? Или на то, что я сбегу, и у него к облегчению не будет возможности слышать мои мысли, не применяя специального заклинания? Сложно, всё сложно.

Мне было жаль наших отношений. Я ценила его. Тяжело было переживать разрыв с человеком, который столь врос в сердце, — пусть и не так, как ему бы хотелось! Но это будет лучше для нас обоих. А дети у нас и с Жаном будут. Не моя белокурая малышка, по которой я тосковала во сне.

— Эрлиния, вам неприятно? Я могу прекратить… — Нариси, недоуменно нахмурив бровки, продолжала массаж лица.

— Нет, что ты!.. Продолжай. У тебя замечательные руки… Просто столько всего произошло неприятного за последние дни, да и не спала я толком. Вот и лезут всякие мысли в голову.

— Вы не обязаны объяснять, эрлиния Шейпси. Но это большая честь для меня, — уголки её губ тронула улыбка.

Вошла Тиа и сообщила, что мои покои будут готовы к вечеру. Одежда и обувь уже ожидают свою хозяйку — большей частью в соседних покоях, но несколько она оставила на мой выбор в спальне принца.

— А откуда одежда? Разве вы знаете мой размер?

— По приказу его высочества ваши вещи перевезли из дома в Мовелане, — отрапортовала Тиа.

— А где сам принц? — не скоро привыкну, что любимый — принц не сказочный, а вполне настоящий!..

— Я видела, как он направился в кабинет главы рода Лесск. К отцу… — на лице белокурой Нариси появилось мечтательное выражение лица, которое я заметила краем зрения. А вот Тиа затравленно кинула взгляд в мою сторону и «ненароком» ущипнула блондинку!

Становится всё интереснее! Что их связывает? Не хотелось бы думать о неприятных вещах, но если уж выходишь замуж за облагоразумившегося — я надеюсь! — повесу и женского любимчика, то стоит держать ухо востро! И действовать прямо.

— Нариси, а тебе нравится его высочество? — её руки на моих плечах на мгновение замерли, но тут же продолжили движение.

— Его все любят, эрлиния. Он желанный король в Лесскане.

Нда. Ключевые слова «любят» и «желанный».

— А в твои обязанности входило когда–нибудь делать что–то подобное для него? — я повела плечом и услышала, как изменилось её дыхание. Плохо дело…

— У принца четыре серидан. Были… Две девушки и два юноши. Девушек, то есть нас, его высочество пожелал отдать вам, эрлиния. Это очень щедро с его стороны, — она помолчала, и продолжила, скрывая волнение: — Да, в наши обязанности входило всё, что касается отдыха и гигиены. Я понимаю, почему вы спрашиваете. Он имел право потребовать себе любую из нас в качестве любовницы, — на один раз или навсегда. Но никогда этого не делал…

Мне показалось, или с её губ чуть не сорвалось «к сожалению»?!

— А сейчас он может это сделать?..

— С этого момента мы ваши серидан. Но даже если у него будут новые девушки–серидан — он вряд ли изменит своим привычкам. Вы красивы, эрлиния, не думаю, что он захочет другую женщину, если вы об этом.

Надеюсь, что это так. Мне помогли выйти из зелёной монструозной ванны. Высушить волосы я порывалась сама, но серидан так жалобно просили, что я сдалась. Ладно, не буду строптивой принцессой!

А платья были не все из моего гардероба. Некоторые являлись заготовками, и их подгоняли по моей фигуре уже на мне. И вот хотелось всё это прекратить и забиться куда–нибудь в дальний угол. А ещё лучше под одеяло. Но завтра коронация Жана, и я не могу выглядеть плохо рядом с ним. О том, что после его коронации мне тоже достанется власть и титул королевы, было даже страшно подумать!.. И я стоически терпела чужие руки, подкалывающие булавки на платье, сооружение причёски, примерку туфель. Это кажется, что о таком можно только мечтать. На деле же выходило, что это тяжело, долго и мучительно. Особенно для невыспавшихся и размякших после ванны девушек.

Внезапно всё стихло, и ворох ткани для платьев, шлейфов и накидок быстро испарился вместе с невольными мучителями. В комнату неспешной походкой, сцепив руки за спиной, вошла точная, но изрядно постаревшая копия будущего короля. К счастью, я уже была одета, и, провожая взглядом слуг, присела в реверансе, приветствуя эрла Лесска. Он добродушно и снисходительно улыбнулся, остановившись неподалёку.

— Хотя бы воспитание есть — уже радует, — протянул пожилой эрл. — Прогуляемся по дворцу?

— Если это необходимо, эрл Лесск.

— К сожалению, необходимо.

К сожалению?! Ох, боги, боги… Он подал мне руку, и мы неспешно двинулись по золочёным залам дворца. Много зеркал, портретов, картин. Всё такое пышное, блестящее.

— Драккати, я никогда не оспаривал выбора сына. Это всё равно бесполезно. Но я хотел бы узнать некоторые детали, раз уж он хочет ввести вас в нашу семью.

— Я вам не нравлюсь?

— Главное, что вы нравитесь моему сыну, Кати. Вы милая, симпатичная девушка. Таких много. Я не испытываю к вам серьёзной неприязни, но ответьте предельно честно на такой вопрос: с чем связан разрыв вашей помолвки с владыкой Актариона? На зимнем балу вы были уверены, что хотите за него замуж.

Я слегка стушевалась, но ответила. Как и просили — предельно честно:

— Приезд вашего сына всё изменил. Я и так ждала его в четыре раза дольше обещанного срока, не имея никаких на то оснований или подтверждений. Мне казалось, он уже не приедет…

— И если бы он не приехал в тот вечер, вы бы стали законной невестой Леонелля Теор Коина?

— Мне страшно об этом и думать! Но да, это было бы так… — растерянно смотрю на будущего свёкра.

Тот задумчиво смотрел в пол, сохраняя серьёзное выражение лица.

— Вы ведь драккери, не так ли?

— Это верно.

— Маг крови, как и актарионский владыка… Письма вам не доходят, вынуждая терять надежду на возвращение Жана, его активно занимают на границе, так же обрубая какие бы то ни было связи с Вами.

— Да, но ведь ведьму мы буквально вчера упокоили! Качественно. Так что опасности нет, — удивлённо смотрю на него.

— И вы наивно полагаете, что дело было только в ведьме?.. — снисходительная усмешка, заставляющая окончательно растеряться.

— Разве нет?

Он некоторое время молчал, неспешно шагая по дворцовому коридору. Такой статный, мощный даже сейчас. За ним чувствовался огромный опыт.

— Что вам известно о политических играх Ковена Магов?

Такое замечательное словосочетание!.. А главное, такое незнакомое! Ковен Магов. Нет, что–то я о нём слышала — нечто вроде союза наделённых магией людей. На этом мои знания иссякали, не говоря уже о том, что на минимальных занятиях по политике я старалась уболтать Лео рассказать что–нибудь интересное, политики не касающееся. Выходило плохо — он рассказывал, но всё равно вплетал в рассказ что–то важное.

Не дождавшись ответа на мой вопрос, эрл Лесск продолжил:

— Ковен Магов, Драккати, это пять архимагов. Они существуют сотни лет, сменяя друг друга, и следят за равновесием и порядком в магическом стане. Так было, по крайней мере. Но внутренние распри заставили пошатнуться этот нерушимый балланс. Я сильно подозреваю, что это они открыли охоту на четыре магические расы, подогревая к этой бойне интерес и финансируя любые выигрышные комбинации. В той войне гибли не только маги крови, но и все, кто не относился к человеческому роду вообще. Убивали тех, кто обладал магической силой.

— Но зачем?!

— Власть, деньги, собственная значимость и безопасность. Давайте на несколько секунд представим с вами ситуацию с политической точки зрения, опуская все эмоциональные привязанности вашей милой и уже знаменитой во всех краях троицы.

Краснею, но с интересом слушаю его. Он прекрасный рассказчик. Голос спокойный, размеренный с очень приятным тембром, хотя и не лишённым хрипотцы.

— Вот вы выходите замуж за владыку Теор Коина. У вас появляются дети — наследники династии и Актариона. Да, у них у всех какой–либо дар крови, возможно, даже смешанный — хотя такого ещё не бывало, чтобы сходились два мага крови из разных веток. Ничего особенного в расстановке политических или магических сил. Но вот — вы невеста Жана, а в нашем роду нет магической крови. Только дар берсерков, передающийся спонтанно по мужской линии. Ваши дети, скорее всего, будут магами крови — которых истребляли десятилетиями. Плюс возможный дар берсерков — и мы получим практически несокрушимую силу! Это означает, что у древнего королевского рода Лесск появятся маги — и сильные маги — способные противостоять в будущем Ковену. А учитывая нерушимый несколько поколений союз Лесскана с Актарионом — это существенная перестановка сил с точки зрения пяти архимагов Ковена. Серьёзная угроза их многовековой власти. Не стоит их недооценивать. Разумеется, это лишь мои домыслы, но мне давно не нравится эта ситуация с помолвками. Не люблю недопонимать, что конкретно происходит за моей спиной. А вам, как будущей королеве, лучше знать и понимать такие вещи.

— Ваши подозрения звучат шокирующее, однако в них есть смысл… — я обхватила себя руками, пытаясь увидеть ситуацию целиком. — Но это ещё означает, что нападения и покушения не прекратятся?

— Об этом я и хотел поговорить. Я понимаю, что вы выросли не совсем в светской среде, и вам тяжело принять необходимость собственной безопасности. Я хочу, чтобы вы советовались с моим сыном или со мной при малейшем подозрении на что–либо. В таких вопросах безопасность чрезмерной не бывает.

Я задумалась. Нет, я не собиралась отказываться от охраны или совершать необдуманные поступки. Но одна вещь никак не шла у меня из головы:

— Последние несколько дней научили меня ценить собственную безопасность гораздо больше, чем раньше. Но мне сложно сориентироваться в новом королевстве, я не знаю традиций, законов. Боюсь, это может помешать мне.

— Это поправимо. Во дворце есть отличная библиотека — её собирали несколько поколений королей. Я тоже могу частично восполнить пробелы в ваших знаниях. Спрашивайте, пока есть время, — мы идём ужинать.

— Как здорово! То есть, разумеется, эрл Лесск… — потупила взор.

Голод любого лишит вежливости!..

Он улыбнулся:

— Кати, у вас недостаточно серидан? Стоило просто приказать, и вас бы оставили в покое — трапезничать. Если необходимо, я прикажу подыскать вам ещё нескольких серидан.

— Как раз об этом я и хотела спросить. В Лесскане процветает рабство? Это же ужасно!..

Седой, но всё ещё красивый эрл внимательно посмотрел на меня выцветшими глазами стального оттенка.

— Это не то рабство, что вас так пугает, дорогая Кати. Серидан просто так не становятся, это очень почётное место во дворце для любого жителя Лесскана. Их обучают долгие годы, и в результате только лучшие попадают в услужение королевской семье. Остальные возвращаются к своей прежней жизни. Да, они рабы — на почти добровольных основаниях. Да, они лишены прав на собственную жизнь, и единственный смысл их жизни — служить роду Лесск и отдать жизнь за его члена, если потребуется. Во дворце есть и просто прислуга. Но серидан — это личная собственность каждого члена семьи.

— А я могу отпустить своих серидан на волю?

— На волю? — он хрипло рассмеялся. — Это было бы забавно!.. Но мой вам совет: выкиньте из головы эти бунтарские мысли. И никогда больше ни с кем об этом не говорите. Просто примите как факт, что у вас есть услужливые девушки в пожизненном личном пользовании. Вы вольны поступать с ними как вам заблагорассудится — похвалить, наказать. Но не пытайтесь менять многовековые устои. Этим вы сделаете хуже не только себе, но и им.

— Что вы имеете в виду?

— Ничего особенного, дорогая эрлиния Шейпси. Наслаждайтесь трапезой, — он чуть склонил голову, не сводя с меня взгляда, отодвинул стул для меня за овальным столом на восемь человек, а сам сел так, что дальнейшие расспросы были невозможны.

Красивый зал, витиеватые золочёные ножки белого стола, дорогая шёлковая скатерть. И живая музыка. Я огляделась в поисках Жана, но не нашла его среди присутствующих. Тоскливо. Принесли горячее, я вяло, не особо задумываясь, указала на какое–то мясо с овощами. Такое жуткое ощущение пустоты и беспомощного одиночества накатило, что по телу протестующим демаршем пронеслись холодные мурашки! Вкуса еды я так и не запомнила. Единственное, чего мне сейчас хотелось — просто уйти. А что мне, собственно, мешает? Окинула взглядом трапезную и пришла к выводу, что ничего и не мешает.

По коридорам дворца я шла одна, ёжась от холода, хотя было довольно тепло. Перед чередой фамильных портретов замедлила шаг, всматриваясь в лица королей и королев Лесскана. Оказалось, серые или серо–голубые глаза в сочетании со смуглой кожей и тёмными волосами — семейная черта по мужской линии. Менялись только лица — незначительно. На всех портретах были или короли при полном параде — в короне и мантии, — или королевские семьи. Забавно, как менялись задорные мальчишки, вырастая важными властителями с надменным взором. Я дошла до портрета своего недавнего собеседника. Красивый молодой мужчина, и две женщины рядом, обе — прижимали своих мальчиков. Ой!.. А вот это интересно!

На портрете будущей свекрови мне внезапно померещилось лицо морского вояки! Даже глаза протёрла… Но нет. Тонкие черты лица, горделивый снисходительный взгляд, упрямо поджатые губы. И всё же, чем–то неуловимо она напоминала Салинийского короля, этого Ягава Улитра… Ох, я никогда этого не запомню и не выговорю!.. Позор!

По дороге на третий этаж (обедали мы на втором) мне повстречался тот самый добрый дядечка, что так любезно встречал нас сегодня.

— Прекрасно выглядите, ваше высочество! Ваши покои уже готовы, я провожу.

Дыхание перехватило от такого обращения!

— Но я ведь не принцесса! — осторожно заметила.

— О, это дело времени! Наш любимый принц так смотрел на вас сегодня утром — поверьте, зная его характер, свадьбу придётся готовить в спешке!

— Это так заметно? — смущена, но приятно.

— Как и то, что чувства взаимны. Я всю жизнь служу этой семье, и мне радостно видеть, что в глазах его высочества, которого мы все, без сомнения, любим, снова живёт любовь.

И как же хочется после этого убедиться в правдивости этих слов! Меня оставили в моей пышно прибранной комнате. Уютная, не очень большая: сначала вроде гостевой комнаты с диванчиком, затем спальня и две двери — в ванную и уголок задумчивости.

Вечер. Немыслимо хочется спать, но если Жан придёт? Он обещал!.. Как он там? Всё ли получилось? Его не было за ужином — неужели не поел? Да нет, не может быть, чтобы принца оставили голодным! Как же долго его нет. А если что–нибудь случится — как узнать?

Взволнованной тенью я бродила по гостиной, пока мой взгляд не упал на букет со знакомыми экзотическими цветами, такими же, что и на моем браслете. Красивая корзина со свежими фруктами. И вино с двумя бокалами. Сердце замерло и заликовало. И как я раньше не заметила этих милых знаков внимания? Ведь не могли же слуги принести всё это без приказа! Значит, любит...

Аппетитная клубничка была выловлена из корзины и отправлена в рот. Тихие, мягкие, почти неслышные шаги сзади. Никто не ходит такой походкой, кроме Жана. Бледные энергетические ароматы нежности и волнения пронизывают тело. Я жду, не поворачиваясь. Перестук сердца, едва контролируемое дыхание.

Большие, горячие ладони плавно скользнули на талию. Нежный поцелуй в шею, ушко, висок. Тонкий запах дорого парфюма в смеси с разномастными запахами чувств опьяняют и будоражат одновременно. Поворот головы навстречу его ласкам, тепло большого тела всей спиной, кольцо крепких объятий. Боги, как же хорошо!.. Льну, как кошка...

— А мне клубничку дашь? — коварные интонации интимно–низкого полушёпота.

— Ты голодный? — клубничка всё же перекочёвывает из вазы в мои пальцы, а затем в его рот.

— Не очень. Дел много, перекусил прямо в кабинете. А ты как день провела?

— Интересно и познавательно, — повернулась в кольце рук. — Я соскучилась.

— Завтра в десять мы должны быть в зале, нужно выспаться, — ласковое касание уголка губ, и мурашки по телу. — Ты себя хорошо чувствуешь? Немного бледная…

Обеспокоенный взгляд серых глаз, и пальцы на моем подбородке, разворачивающие его к себе.

— Ничего, это пройдёт. Спасибо за цветы!

Мягко улыбнулся в ответ, небрежно тряхнул своей гривой с золотым венцом на лбу, убирая волосы на один бок. И открыл бутылку. Вина не хотелось, но отказаться не посмела. Смотрела на него во все глаза. Я видела его разным — и как сражается, и как флиртует с девушками. Привыкла, что он простой воин, такой родной и скромно одетый. А тут… Дорогой шелковистый камзол стального оттенка, с золотой вышивкой по бортам, брюки и рубашка на два тона темнее, венец на лбу. На балу в Весигаре и то был проще. Он поймал мой взгляд, разливая вино по бокалам:

— Что, непривычный?

— Ты всегда очень красивый. Тебе говорили? — я застенчиво улыбнулась, стараясь не прятать взгляд.

— Ты — ещё нет, — протянул мне бокал шипящего напитка цвета вишни. — Но пить будем за тебя.

Не сводя с меня восхищённого взгляда, тронул своим бокалом мой. Чуть пригубила действительно вишнёвое игристое вино. Сладко–терпкое, с лёгкой кислинкой. Смотрю в его глаза и всё же решаюсь спросить:

— А почему за меня?

Нежность, любовь, теплота в его взгляде. Такие родные черты лица. Словно в забытьи тянусь к нему пальцами, чтобы прикоснуться, поверить, ощутить. Глажу его лицо подушечками пальцев — смолистые брови вразлёт, тёмные густые ресницы, скулы. Он прикрыл глаза, поставив свой бокал рядом на стол, и отобрал мой, для той же участи. Шумно выдохнул, обнимая, притягивая ближе. А я продолжаю гладить покорно прикрытые веки и щекотно скользящие по подушечкам пальцев ресницы. Его губы подрагивают в блаженной улыбке. Блики света скользят по смугловатой от природы коже. Поймал мою ладонь, прижимая к своему лицу. Осторожный поцелуй в центр ладошки. Неуловимые движения его рук, но он не даёт заострить на этом внимание.

— Драк–Хасси, ты любишь меня?

Не понимаю, к чему он? Разве не знает?

— Разве это не заметно?

Он выжидающе продолжает смотреть. Кажется, что–то происходит, а я неправильно отвечаю? Ладно, будем играть по правилам.

— Я люблю тебя, Жан. Очень, — потом из чистого упрямства спросила то же: — А ты меня?

Жаркий поцелуй был ответом. Ласковые пальцы вычерчивают узоры на запястьях, поглаживают пальчики. Он прервался, прикрыв глаза, и осторожно уткнулся в мой лоб, потёршись носом. А затем поцеловал мою левую руку с уже надетым на неё кольцом.

— Я тебя люблю. Ты моя, Drack–Hassi. С этой минуты и навсегда.

Восхищённо смотрю на родовое женское кольцо Лесск. Нет, то, что это произойти должно, я знала. Уж точно надеялась. Но так виртуозно надеть его на палец девушки, чтоб она ничего не поняла — это постараться надо!

— Где ты так мастерски незаметно научился девушкам кольца надевать? — ехидно улыбаюсь, прильнув к нему.

Он загадочно улыбнулся:

— Ты любишь целоваться, это было несложно.

Ой, кто–то сейчас краснеееть бууудееет…

— Завтра после коронации я представлю тебя как свою невесту. И прошу, держись ко мне поближе.

— Боишься, Лео украдёт? — сказала игриво и тут же осеклась под серьёзным, стремительно темнеющим взглядом. Ой, мамочки!..

— А есть основания так полагать? — он сдерживается, честно пытаясь сохранять ласковое спокойствие. Вот только в глазах — тёмно–синяя гроза.

— Ннет… — вот в такие моменты и вспоминаешь о некоторых чертах характера любимого мужчины!..

— Кати, что произошло вчера в таверне между тобой и ним?

Смотреть в глаза, надо смотреть в глаза… Потому что даже если ничего особенного — он же не умеет читать мысли, а значит, может заподозрить неладное на ровном месте!

— Ничего не произошло. Всё нормально.

Раз, два, три, и взгляд сам невольно опустился в район его ключиц.

— Посмотри на меня. И скажи, что он тебе не снился по собственной инициативе.

Молчу. И чувствую, как он злится, напряжён.

— Значит, мало врезал, — тихо прошипел в сторону, отпуская меня и беря бокал в руки. Через несколько секунд, стоило мне отойти, я услышала звон лопнувшего хрусталя. Вино художественно стекает по дорогому камзолу, а в его руке — кровь с осколками вперемешку с вином.

Испуганно посмотрела на его ладонь, метнулась к шкафам — должно же здесь быть хоть что–то для обработки раны?! Стряхнул осколки, поморщившись, и вышел из комнаты. Побежала за ним, но он вдруг как рявкнет через плечо:

— Жди меня здесь!.. — его высочество явно сдерживался, чтобы не хлопнуть дверью. И всё же, это произошло.

Несколько шагов по комнате, обхватив плечи руками. Его волны агрессии, гнева и ревности давят, до тошноты давят. И хочется его обнять, успокоить и страшно до жути! Я ведь даже не знаю, куда он отправился? И обидно, и досадно. Ну кто меня за язык тянул? Поиграть захотела!.. И кольцо непривычно сидит на руке. Впору, но без привычки носить кольца — тяжело. Присела на диван. Красные капельки — брызги вина на подоле совсем не добавили настроения. Что–то не выходит у меня торжественных помолвок. Видимо, со страху…

Сжалась в комок, обхватывая плотнее плечи. На губах — вкус вишнёвого поцелуя. Он любит. Просто бесится из–за этой ситуации, и его можно понять. Нет у меня человека ближе него. Первый мужчина, которому я доверилась, который изменил мой взгляд на мир, на отношения между мужчиной и женщиной. Думала ли я, что когда–нибудь буду так сильно любить? Год назад я бы рассмеялась в лицо тому, кто бы мне это сказал. А он добился, доказал, что в любви нет ничего ужасного. И быть рядом с ним — счастье, которого у меня могло и не быть. И вот странное чувство — я ощущаю, как меняется связь. Чувствую, как мои тёплые эмоции пересиливают страх, как в ответ приходит такое же тепло и агрессия уходит, отступает, оставляя всё больше места теплоте.

Дверь распахнулась, впуская в комнату его высочество Лесска. Без венца, в другом камзоле, синей рубашке и брюках. Прикрыл за собой дверь. Я чувствовала, что он уже не злится, но всё равно было страшно. Забинтованная рука, и не смотрит на меня. Да что там на меня, я сама боюсь поднять взгляд! Сижу, упорно рассматриваю подол. И капельки вина. Не отстирываются, наверное… Снял камзол, кинув куда–то в сторону. Постоял рядом, и вдруг опустился на корточки, обнимая мои ноги и зарываясь лицом в уляпанный вином подол. И как реагировать?! Несколько секунд полнейшего замешательства. Что это? Знак особого доверия? Вины?..

Осторожно прошлась пальцами по смоляным волосам. Распрямился, оставшись сидеть на корточках, упёрся в диван руками по бокам от меня.

— Хасси, посмотри на меня, — осторожный, вкрадчивый тон.

На секунду подняла взгляд и тут же опустила вновь, поджав губы.

— Не молчи, — он склоняется к моим губам, едва их касаясь, и продолжает говорить: — Никогда не молчи в таких ситуациях, слышишь? Я не смогу защитить свою женщину, если она будет молчать, — он чуть закусывает мою нижнюю губу. — А ты моя женщина, Кати, пойми это, запомни. Не заставляй меня думать, что между тобой и Лео всё ещё что–то есть. Я не позволю ему вламываться в нашу жизнь и творить в ней всё, что заблагорассудится!

Он хотел поцеловать, но я откинулась, отталкивая его. Удивлённый вопросительный взгляд. Остановился, выжидая.

— Тогда и я хочу знать.

— Что?

— У тебя были любовницы здесь, во дворце? — выпалила на одном дыхании.

— Какое это имеет значение сейчас?

— Огромное.

— Тебе список предоставить? Когда, с кем, где, сколько раз? Я не уверен, что вспомню всех.

— Значит, были… — мне вспомнилась огромная ванная, кровать… Много чего ещё.

И я бы и дальше погрузилась в мрачные думы, если бы не услышала сдавленный смех. Посмотрела на довольную физиономию. Он смеялся беззвучно, но не зло. Серо–голубые глаза лучились от счастья, лукаво и игриво взирая на моё мрачное лицо.

— Хасси, родная, я знал, что ты меня любишь, но что до ревности дойдёшь… Не ожидал!.. — он отсмеялся и поцеловал мою руку.

— Если знал, зачем тогда спрашивал? И вот тебе можно меня ревностью изводить, а мне и спросить нельзя?!

Ударила ладонью по его плечу, обиженно сверкая глазами.

Хитрая улыбка, и он тянется за поцелуем, а я отпихиваюсь, как могу. Но он же большой — просто огромный, сильный! Что ему моё сопротивление? И я уже думала всерьёз обидеться, когда он уложил брыкающуюся меня на диван, придавив полувесом собственного тела сверху. Тихо хохочет, играясь в давно забытую игру — поддавки. То есть я вырываю руки и отпихиваю со всей силы, почти всерьёз, а он позволяет это делать, контролируя совсем уж неудачные и опасные выбросы.

Но эта игра ему быстро наскучила. Поймал мои запястья, прижал к дивану. Рывком откинул на бок свои разметавшиеся волосы, тяжело дыша и улыбаясь. Затем умостился поудобнее, упираясь локтями в диван.

— Я люблю только тебя. Ты у меня одна — единственная, любимая, и только моя. Давай больше не будем ворошить моё прошлое, и считать бывших любовниц? Иначе я начну спрашивать, что у вас с Лео в Весигаре было, пока я на границе рисковал жизнью.

— А ничего и не было! — возмущённо прошипела. Только расслабилась, и вот, — опять он за своё!

— Да ну?

— Да!

— Замуж звал. И пальцем не тронул. Леонелль?! — меня одарили укоризненным взглядом.

— Список любовниц?! — упрямо поджав губы и сузив глаза, вопросила в ответ я.

— За подробный и честный рассказ о том, что между вами было? — настойчиво напомнил он.

— Не будем ворошить прошлое, — сдалась со вздохом.

— Вот и договорились.

Он улёгся рядом, обнимая. Несколько минут покоя и тишины. А я пригрелась, задремала…

— Почему ты вообще завела об этом разговор? — спросил он в тишине, спустя время.

Я помолчала.

— …Твоя бывшая… серидан… Она, кажется, влюбилась в тебя.

— Нариси? Я знаю. Но скажи мне, Хасси, как я должен приказать разлюбить? Приказы должны быть выполнимыми.

— У вас что–нибудь было?

— Ты обещала не спрашивать, — полусонный укоризненный тон.

Жалобно смотрю на него. Я знаю, что обещала, и даже что за это обещала. Но знать, кто мне помогает — его бывшая любовница или просто влюблённая девушка — это большая разница! Вместо ответа он поцеловал мои волосы, снисходительно улыбнувшись. Протест внутри готов был разорвать меня на мелкие кусочки!

— Жааан…

— Нет.

— Что нет?!

— Я не спал с Нариси. Не имею привычки спать с серидан. Легче?

— Да.

— Тогда рассказывай о том, что обещала.

Щёки полыхнули румянцем. Про нежные объятия владыки и не менее волнительные поцелуи Жану рассказывать не хотелось и не моглось.

— А ты действительно хочешь это услышать?

— Не уверен.

— Тогда, может, не стоит?

— Ладно, в таком случае жду тебя сегодня ночью в моей спальне, — смилостивился надо мной красавец.

Поражённо замерла — вот даже дышать перестала!

— Жаааник… Я не могу!..

Сердце сейчас выпрыгнет!

— Почему?

— Я боюсь…

— Спать со мной?

— Смотря, какой смысл в это вкладывать!

— Приходи, разберёмся.

— С чем? — глупый вопрос, но отвлекает от мыслей.

— Какой смысл куда вкладывать, — под его взглядом я покраснела окончательно.

— Теперь точно не приду!

Он устало вздохнул.

— Хасси, завтра тяжёлый день. Я просто хочу провести ночь, обнимая любимую женщину. Действительно спать. А с тем, чего ты так боишься, разберёмся позже, — он склонился ко мне, скользнув к губам, и нежно поцеловал. — Мы справимся, родная. Ты и я. Нужно время, терпение и доверие. Ты мне доверяешь?

— Я никогда не доверяла мужчинам. Но тебе почему–то доверилась…

— Тогда перестань дёргаться каждый раз, когда я тебя ласкаю. Ещё ни одна женщина не упрекнула меня в грубости, а ты ведь этого боишься? Хас?..

— Я боли боюсь. Стараюсь себя убедить, что ты будешь другим, когда мы… нууу…

— Я понял.

— Но мне сложно поверить в то, что это может быть без боли! За несколько лет замужества не было ни разу, чтобы это хоть как–то происходило иначе, понимаешь? И тогда, в Мовелане, сначала мне было очень хорошо. Просто волшебно! Но когда я убежала и заперлась — вдруг стало больно! Только совсем по–другому…

Провалиться бы со стыда, но оно само лилось. Потому что Жан внимательно слушал.

— Нужно было позвать меня. Малыш, нас просто прервали в неподходящий момент. Если бы ты тогда не убежала — всё было бы иначе. Доверься мне, позволь хоть раз дойти до того самого пугающего тебя момента! Больно не будет — тебе понравится. Веришь?

Щёки пылают, мне стыдно, очень стыдно говорить на такую тему. Но одновременно это приносит облегчение, словно такой разговор напрашивался давно. Зажала ладонями лицо. А он замер рядом. Шуршание одежды, колыхание дивана. И Жаник притянул меня к себе, предоставляя шанс спрятаться не за ладонями, а на широкой могучей груди. И сразу стало легче.

Было уже достаточно поздно, когда я проснулась на своей новой кровати с тяжёлыми балдахинами. В комнате я была одна, и спала поверх одеяла, в одежде. Ноги уютно укутаны пледом — так тепло и не хочется даже шевелиться. Когда он ушёл? И как я умудрилась не проснуться?.. Хотя, в свете моего хронического недосыпа и стрессов, видимо, пригрелась на груди любимого варвара и сладко уснула. Всё же надо бы снять платье. Особенно корсет!.. Усилием воли заставила мятое непослушное тело сесть. И тут же, под скрип открывающейся двери из другой комнаты, почувствовала, как оный корсет с меня просто сползает!

— Эрлиния, нам приказано вам помочь раздеться в это время, — Тиа вышла в центр комнаты и потупила взор.

Непонимающе смотрю на неё.

— Принц ушёл два часа назад и приказал не беспокоить вас пару часов. А потом разбудить и помочь раздеться.

— Так и сказал?..

— Да, эрлиния Шейпси.

Я задумалась, пока Тиа помогала мне развязывать, расстёгивать, расшнуровывать, — кое–кто оказался настолько заботлив, что не только укутал мои ноги, но и сильно ослабил шнуровку корсета! Мне попалось зеркало, в котором сонно и тепло улыбалась симпатичная длинноволосая девушка. Что–то в моей внешности изменилось. Неуловимо, но мне нравилось. Лёгкий румянец на щеках, копна рассыпающихся длинных блестящих волос. Вроде бы всё то же самое, но как будто я стала симпатичнее?.. Чёрная шёлковая ночнушка — та самая, из дома в Мовелане! — добавила тёплых воспоминаний. Скользнула в её прохладу и окончательно убедилась в том, что от деревенской девчонки внешне уже мало что осталось. Плечи распрямились, осанка стала увереннее, даже взгляд стал спокойнее как будто! Удивительные метаморфозы…

Мне вспомнилось, как сладко спалось в объятиях Жана в Мовелане и в таверне. И так захотелось повторить это снова! В конце концов, ну что мне стоит?

Упала на мягкую кровать, решаясь. Погладила шёлковую поверхность постельного белья и наткнулась на знакомую вещь. Кажется, его высочество забыл здесь свой камзол! Я прижала его к себе, вдыхая аромат любимого мужчины, приукрашенный дорогим парфюмом, ставшим родным. Так вкусно пахнет! Наверное, я сейчас была похожа на кошку, унюхавшую запах кошачьей травки, — во всяком случае, глупая улыбка во всё лицо и характерное поведение с предметом притязаний вполне соответствовали этому образу. Наверняка ещё и глаза драконьи проглянулись сейчас, судя по обострённым ощущениям и красноватым оттенкам вокруг…