Ленивый сын

Глава 13

«Куда он меня везёт?»

Одному дьяволу известно, какие козни строил у себя в голове человек, похитивший Изобель. Человек, которого она слишком хорошо знала. Учитывая, что он связал её магической верёвкой без узлов, но способной сдерживать неподвижной, Изобель могла просто таращиться на своего деда из задней части фургона.

Её похитил родственник.

Наглость.

Изобель прищурилась, жалея, что не может пронзить деда лазером, как, по слухам, делала её прабабка. Увы, от такого генофонда она унаследовала лишь невероятно длинные, хотя и светлые ресницы.

Каким бы презрительным ни был её взгляд, дедушка вовсе не походил на испуганного. С другой стороны, она могла бы выглядеть и говорить более устрашающе, если бы его призрачные наёмники не заклеили рот скотчем. Очевидно, дедушке не понравились выражения, которые она бросала, пока он связывал её, туже, чем индейку для готовки.

Так что она выражала своё мнение взглядом. Она хмурилась, говоря:

«Как ты посмел меня похитить?»

Он ответил ей тем, что с гневом выгнул бровь, ясно ругаясь:

«Как ты посмела ослушаться моего приказа?»

Она прищурилась, возражая:

«Ты не оставил мне выбора», — и, вздёрнув подбородок, добавила: «Я тебе не принадлежу».

— Ну, да, — сказал он, словно прочитав её мысли. — Что, по-твоему, ты вытворяла?

«Опять связалась с этим мальчишкой! Оказалась втянута в фиаско в музее. И всё это с удовольствием повторю».

Интересно, заметил ли он её ухмылку?

— Ты очень дерзкая.

Дед вздохнул и махнул рукой. Клейкая лента отлетела, лишая Изобель надежды когда-нибудь отпустить усы.

— Ты просто невероятен, — огрызнулась она.

— Знаю. И, судя по всему, ты пошла в меня.

— Теперь ты ведёшь себя подло! Я совсем не в тебя пошла.

— Конечно, нет, ты хуже, учитывая, что я застал тебя с неподходящим мужчиной, втянутой в скандал.

— Хочешь поговорить о скандале? Ты сошёл с ума посылать за мной тени?

— Очевидно, я более разумен, чем ты. Почему ты оказалась посреди этого безумия?

— Вот об этом безумии я тебя и предупреждала. Всё неодушевлённое в музее ожило. И мумии, и животные. Даже камни начали летать. И здание сотрясалось. — По крайней мере, ей так казалось. Большую часть времени этого она целовалась с Крисом и не могла быть уверенной на все сто. — Я говорила, что в нашем городе что-то не так.

— Следовало дать мне разобраться.

— Разобраться? — переспросила она, переходя на визг. — Ты ни черта не сделал!

— Ну, мой метод не включал в себя Интернет штуку моего лица, привлекая внимание к нашей семье.

— Не штуку, а трансляцию, да и кому какое дело, если меня в ней покажут? Я не причастна к случившемуся. Как и остальные в музее, я старалась выбраться оттуда живой.

— Ты скакала на динозавре, — плоско отметил он.

— Завидуешь?

Дед скривился.

— Да. Но это не значит, что ты прощена. Ты была с мальчишкой, который работает на кладбище.

— И что с того? Он мой друг. — Друг, который целовал Изобель и показал, чего она была лишена, дав другим выбирать её путь. Она хотела узнать, что ещё Крис мог показать, и каждый ли раз, всё вокруг будет рушиться?

— Не существует дружбы между женщиной и мужчиной, — заявил дед.

— Существует.

— Нет, — твёрдо заспорил он.

— Почему?

— Потому что это неприлично

— Это ты так думаешь. — Странно, что дед не настоял, чтобы его внучки надели паранджу, и ходили за ним.

— Да, и ты будешь разделять моё мнение.

— Нет.

На это он захлопнул рот, но ненадолго.

— Ты смеешь пререкаться?

— Да. — Она улыбнулась. — Именно так. — Она ожидала, что дед опять заклеит ей рот скотчем. Подвесит лицом вниз из фургона, пока она не извинится. Но он поступил совершенно не так, как ожидалось.

— Самое время тебе отрастить хребет. — Дедушка откинулся на спинку сиденья и самодовольно ухмыльнулся.

Изобель нахмурилась.

— Кажется, я тебя не так поняла. То есть, ты рад, что я пошла против твоей воли?

— Не рад, потому что это дерзко с твоей стороны. Девушка должна уважать старших и особенно своего дедушку, но в то же время у девушки должно быть мужество, чтобы противостоять этому миру. А Распутиным тем более. Ты же моя плоть и кровь.

Дед хвалил её за плохое поведение? Что-то не так.

— Меня динозавр съел? Или мумия разорвала на части? Или я обдолбалась отличным наркотиком? Ты же не сказал сейчас, что гордишься моим поступком?

— Я горжусь. Но буду отрицать это, если спросят. Что касается остального, ты позоришь семью и будешь наказана.

Она прищурилась и поджала губы, а затем выдавила:

— Ты не запихнёшь меня в комнату!

— Надеюсь, нет. Мне так и не верится, что ты добровольно туда ушла. Эванджелина сорвалась гораздо раньше тебя.

До неё дошёл смысл слов, и она обвиняюще выпалила:

— Ты специально меня спровоцировал. Как чертовски подло.

— Следи за языком, — упрекнул он, затем щёлкнул пальцами, и рот Изобель заполнился пеной. По старомодному воспитанию ругаться запрещено. По крайней мере, женщинам. Изобель сплюнула мыльный вкус и сердито уставилась на деда.

— Я очень хочу подарить тебе на Рождество уголь.

— Отлично. Буду его собирать на тот день, когда общество разрушится и погаснет свет. Когда наступит долгая зима, наша семья не замёрзнет.

Она вздохнула.

— Как надоели все эти люди с пророчествами.

— Ты считаешь, что грядёт конец света, папа говорил мне, что мне предначертаны великие дела, и Кристофер считает, что он должен править миром.

— Кто?

— Кристофер. Парень, с которым я была в музее. Тот, от которого ты твердишь мне держаться подальше. Что, знаешь ли, не очень приятно, учитывая, что ты его даже не знаешь. Может, стоит познакомиться с ним, прежде чем ненавидеть.

— Я всех ненавижу.

— Как и Эва, и посмотри, к чему это привело. Ей почти тридцать, и она не замужем.

— Твоя сестра — достойная дочь семьи, и её будущий муж будет очень доволен её злой натурой.

— Если доживёт до первой брачной ночи. Ты же понимаешь, что она, скорее всего, убьёт его.

— Она попытается и провалится. Её будущий муж далеко не слабак. — Дед довольно заулыбался. — Но я хочу узнать больше о мальчике, который думает, что будет править миром, и почему ты считаешь, что должна повторять такое богохульство.

— Он утверждает, что он Антихрист. Или думал, что он такой, потому что так говорила ему мать. Но потом, его мать оказалась не его матерью, и умерла, не успев сказать, кто его настоящая. Так что сейчас он переживает своего рода кризис личности.

— Большая часть сказанного — полная чушь, особенно утверждение о том, что он антихрист. — Её дед фыркнул. — У Люцифера нет сыновей.

— И я так сказала, но он оказался весьма упёртым. И он определённо сын кого-то, у кого есть сила. Ему удалось вышвырнуть Эву из своего дома, даже не прикоснувшись к ней.

Это заявление стёрло ухмылку с лица деда.

— Невозможно. Твоя сестра почти непобедима.

— Его магия грубо вышвырнула её, а он даже не вспотел.

— В таком случае… Вероятно, именно он оживляет мёртвых.

— Кристофер — некромант? — Она нахмурилась. — Нет. То есть, мне так не кажется. Он ни разу ничего некромантского не сделал. Ни заклинаний, ни жертвоприношений. — Изобель опять вспомнила, как он, ни пошевелив и пальцем, и не сказав и слова, выкинул Эву. Но и Эва могла так. Правда, для кое-чего требуется большее, чем просто абракадабра. И поднять мёртвых, это не просто щёлкнуть пальцами.

Но так ли это? Изобель не знала. Изучая магию, она никогда не касалась того, как некромант поднимал мёртвых, просто определяла, что же такое магия.

Мог ли Крис быть некромантом и не знать об этом? Каждый раз, когда случалось странное дерьмо, Крис там присутствовал. С другой стороны, Изобель тоже там была.

«Но я не обладаю магией».

— Нетрудно выяснить, этот ли мальчик играет с мертвецами. Если он внезапно проявлял способности, значит, поэтому я не замечал его присутствия. Он уже жил в городе. А моя магия отслеживает только тех, кто переходит границы. Мне придётся отметить его.

— Что значит «отметить его»?

— Именно то, что я сказал — поставлю на нём магическую галочку, чтобы следить.

— Не трогай его.

— Не могу. Учитывая то, что ты мне рассказала, я больше не могу игнорировать его.

— Почему из твоих уст это звучит так зловеще? — Она не смогла скрыть подозрения в голосе.

— Все мои слова должны звучать зловеще. В конце концов, я известный колдун. И мой долг — изучить этого мальчишку, выдающего себя за антихриста, и доложить о результатах.

— Доложить кому?

— Кому, по-твоему? — Он выгнул брови. — Люциферу будет неприятно обнаружить, что появился ещё один претендент на трон. Он ненавидит, если что-то прерывает его игру в гольф.

Разговор повернул в неожиданное направление, с возможными опасными последствиями.

— Ты собираешься рассказать Дьяволу?

— Конечно, — с возмущением ответил дед. — Он — старый друг семьи. Я бы не посмел проявить неуважение, скрывая что-то такого масштаба.

— Учитывая, что он — Повелитель Греха, точно бы оценил удар в спину.

— Конечно. Как, по-твоему, я заработал себе престижное место на реке Стикс после смерти? Кондоминиум в пентхаусе с потрясающим видом на залив. — У дедушки Изобель на лице появилась лёгкая довольная улыбка.

— Мне казалось, ты планировал вообще не умирать.

— Да, но дело не в этом. Если умру, мне зарезервировано место и строится по индивидуальному заказу. На доставку камней требуется время, а добыча лавового камня из самого кратера — дело трудоёмкое, и там всегда очередь.

Дедушка больше беспокоился об удобствах в Адском доме престарелых, чем о том факте, что хотел привлечь внимание Люцифера к Крису.

— Тебе обязательно говорить ему прямо сейчас?

— Лгать самому Тёмному Властелину? — Дедушка фыркнул. — Неужели я ничему тебя не научил? Повелитель всегда чувствует ложь. От него ничего не скроешь.

— Ладно, не ври, просто не говори. По крайней мере, пока мы всё не разузнаем. Дело вот в чём. Крис пытается выяснить, кто он. Его мама говорила, что он Антихрист, но теперь сомневается в этом и выясняет происхождение.

— Скорее всего, он появился на грязном заднем сиденье машины.

Дед говорил с таким пренебрежением.

— Обещай, что ничего не скажешь. Пока мы с Крисом не копнём немного глубже.

«Ещё немного поцелуемся».

И так долго, что Изобель решила, стоит ли предательство морали всей жизни такой ответной реакции.

Выпрямившись, дед натянул на лицо бескомпромиссное выражение.

— Ничего подобного я не обещаю. Ты играешь в опасную игру. Люцифер, в отличие от меня, не прощает проступки.

— Ты тоже не прощаешь. Обычно уничтожаешь тех, кто тебе перечит.

— Только идиоты оставляют своих врагов в живых, чтобы строить против них заговоры. — Практически семейный девиз.

— Тебя невозможно переубедить. Ты очень упёрто стоишь на своём. Ты упрямый.

Он довольно улыбнулся.

— Спасибо. Тебе как раз пора делать мне комплименты и быть вежливее.

Она заёрзала.

— Развяжи меня.

— Почему бы тебе самой это не сделать.

Очередное напоминание о недостатках. Она сердито посмотрела на него.

— Мы оба знаем, что я этого не могу.

— Именно поэтому я стараюсь уберечь тебя, неблагодарное отродье.

Он махнул рукой, и верёвки исчезли, но даже без них, факт, что её дед мог и практиковал удерживать её крепко привязанной к желаниям и семье, означал, что свободы ей не видать.

Приехав в дом, который многие назвали бы особняком, учитывая несколько крыльев и приличное количество комнат, она направилась прямо в оранжерею, зелёный оазис, наполненный растениями, некоторые из которых не были занесены в каталог ни одним биологом-человеком. И многие опасны.

Не стоило удивляться, учитывая невезение Изобель, что она там наткнулась на маму, одетую в цветастое платье, в латексных перчатках, — на которых виднелся слой заклинаний — до локтей. В саду матери росло много того, что требовалось колдунье в аптеке, и некоторые были смертельно опасны, если будешь неосторожен.

На мгновение Изобель подумала о том, чтобы уйти прежде, чем мать её заметит. Однако из-за вернувшейся храбрости выпрямила спину и вздёрнула подбородок.

— Здравствуй, мама.

На мгновение приветствие осталось незамеченным. Мама держала ножницы над распускающимися бутонами белого воронца. Название ни разу не описывало растение, которое выглядело так, будто должно существовать в Аду. Красные бутоны торчат на стеблях, и на конце каждого белый шар с тёмным центром, отсюда его альтернативное название — вороньи глаза. Большинство людей приходило в ужас, когда они впервые видели шары в супе.

Мама дважды щёлкнула ножницами.

— Вижу, дед нашёл тебя.

— Хотела сказать, выследил?

— Вполне понятно, что он был обеспокоен, когда утром мы обнаружили твою комнату пустой. Пора было воспользоваться потайным ходом.

— Я уже пользовалась им раньше. — И каждый раз убеждалась, что её не поймают. — И что ты хотела сказать этим «пора»? Только не говори, что ещё и гордишься тем, что я взбунтовалась.

— Очень горжусь. Но хотелось бы, чтобы ты выбрала для этого другой способ. В самом деле, мышка, стоило ли устраивать такое зрелище?

— Это не нарочно. Если ещё не в курсе, музейные экспонаты ожили.

— Да, судя по видеозаписи это весьма ясно. К счастью, твой дед нашёл тебя прежде, чем ты успела пораниться или привлечь к нашей семье больше внимания.

— Нашёл меня? Скорее похитил.

— Он лишь…

— Делает то, что считает лучшим, — закончила она с раздражением и закатила глаза. — Так мне все твердят. А может, стоит дать мне самой решить, что лучше?

Изобель пошла прочь, прежде чем мать успела ответить. Она уже знала, что скажет мать. Ещё неделю назад она не сосредотачивалась на том, как складывается жизнь. Но неделю назад, она не была знакома с Крисом.

Теперь же всё казалось иным. Мир больше не вращался по той же самой оси.

«Я изменилась. Стала сильнее».

Разговор с дедушкой, возможно, и продемонстрировал его желание показать силу духа, но поднял много вопросов. Например, раз дедушка не хотел, чтобы она пряталась, почему просто не сказать?

«Потому что скажи бы он мне, знала ли я, как за себя постоять?»

Может, она восстала бы раньше, если бы поняла цель. Но как далеко зашла бы с новообретённой гордостью и стойкостью?

Конечно, дедушка утверждал, что хочет видеть её сопротивление, но хорошо знала его и понимала, что где-то существует черта, которую если пересечь, заставит его действовать. Очевидно, что где-то есть черта, которая и делала её незапятнанной невестой.

А значит, Изобель предстоит сделать серьёзный выбор — продолжить бросать вызов семье, чтобы видеться с Крисом или разрушить будущее ради того, что, вероятно, будет не более чем интрижка. Момент бунта, который она перерастёт.

Что, если её чувства к Крису мимолётны? Любовь это или просто похоть? Всё сводилось к тому, хочет ли она рисковать ради мужчины, которого на самом деле не знает?

Правильный ответ казался таким ясным, и всё же… Кристофер проявил того себя, которого она хотела узнать лучше. Он продемонстрировал уязвимость и парочку из своих страхов. С ним она открыла для себя страсть. Искушение.

Но стоит ли вкушать запретный плод, если в итоге потеряешь семью?

Она прошла к себе и закрыла дверь, хоть немного беспокоилась, что на комнату вновь могут наложить заклятие, заперев внутри, но в то же время гадала, подошли ли к переломному моменту её отношения с дедушкой. Хотел ли он, чтобы она сорвалась и взяла всё в свои руки. Вероятно, тогда всё изменится.

Она достала карты Таро, древнюю колоду, передаваемую из поколения в поколение. Цвета совсем не померкли и были яркими, как и в тот день, когда были нарисованы. Магия не позволяла. Изобель перетасовала колоду, знакомые движения и звук успокаивали. С лёгкостью, которая появилась после многих лет использования, она разложила карты.

Три карты. Прошлое, настоящее, будущее.

На первой — королева кубков. Лицо королевы царственное, но с намёком на мягкость. Она олицетворяла сострадание и заботу, девушка, которой Изобель была раньше, когда не сомневалась в будущем. Но девушке рано или поздно приходится становиться женщиной и забывать о детских представлениях о юности. Что же таит в себе настоящее?

Скользнув рукой по второй карте, она перевернула её и увидела колесо фортуны, вращающийся диск с различными возможностями, но перевёрнутый. Изобель плотно поджала губы, зная, что колесо означает сопротивление событиям. То есть грядут перемены, переворот, который ей может не понравиться.

Какое-то мгновение она смотрела на третью карту, и от волнения стиснуло грудь. В прошлом, когда она раскладывала карты, последняя показывала будущее, связанное с любовью и счастьем. Но всё изменилось. Выбор может сбить человека с намеченного пути. В последний раз Изобель раскладывала карты перед тем, как её мир перевернулся. До того, как она встретила Кристофера.

Колебание не изменит исхода. Она положила ладонь на третью карту и нахмурилась, потому что там лежала не одна карта.

Она развернула их веером. Как она могла по ошибке сдать три карты? Такого с ней ещё никогда не случалось. Зная, что силы часто говорят загадочными способами, она перевернула одну и увидела свисающего с дерева человека, что означало принятие обстоятельств.

Другими словами, жертва в настоящем приведёт к будущему.

«Держу пари, я догадываюсь, что это за жертва».

Но разве выбор только один?

Изобель мешкала над двумя оставшимися картами, всё ещё лежавшими рубашкой вверх. Она одновременно хотела и боялась увидеть их.

Холодный ветерок пронёсся по руке, и карты перевернулись.

Первая карта, любовники, но у Изобель перехватило дыхание от второй. Мрачное лицо смерти застыло рядом с любовниками.

Если духи говорили, значит, они ясно давали понять — Изобель стоит на перепутье. Одна ветвь вела к тому, что она поступала так, как от неё ожидали, жертвуя собой ради будущего, ради блага своей семьи.

Если пойдёт по другой ветви и поддастся искушению, станет любовницей… И найдёт смерть.

Стоило ли мгновение страсти такой цены?