Летний Рыцарь

Глава 3

Кенна повернулась, и обнаружила, что Саймон стоит прямо за ее спиной. Его синие глаза потемнели и выдавали бурю чувств.

– Вы писали мне от лица Страйдера? – спросила она.

Он взглянул на Страйдера, а потом посмотрел ей в глаза.

– Да.

Боль и неверие накатили на нее. О, какой же дурой она была! Как она вообще могла подумать, что такой красивый и известный мужчина, как Страйдер, остановит свой выбор на такой простушке, как она?

И все же Саймон заставил ее в это поверить. Он забил ее разум кучей обманчивых фраз и лжи.

Как он мог?

– Понимаю.

Со сжавшимся горлом, она вновь перевязала лентой письмо и протянула стопку Саймону.

– Я надеюсь, вы оба хорошо посмеялись над этим. Извините за беспокойство.

Он схватил ее за руку.

– Кенна, пожалуйста. Я…

Она ждала, когда он закончит.

Вместо этого, он просто смотрел на нее, сжав челюсти и моргая, словно спорил сам с собой.

– Вы что? – спросила она.

Его взгляд потеплел.

– Я не хотел тебя обидеть.

– Тогда чего вы хотели, посылая мне эти письма и зная, что я думала, будто они от Страйдера?

Страйдер торопливо извинился и направился к дверям конюшни.

Оставшись наедине с Саймоном, Кенна посмотрела в его глаза. В них была глубокая мука.

– Я бы никогда не причинил тебе боль, – прошептал он.

Она почувствовала, что он говорит искренне, хотя это не имело значения. То, что он сделал, было неправильно. Непростительно.

И ради чего?

Ради развлечения?

Ради жестокости?

– Но ты причинил мне боль, Саймон. Ты смутил меня и заставил почувствовать…

Он остановил поток ее слов горячим, требовательным поцелуем.

Кенна была поражена его действиями.

Ни один мужчина на такое не отваживался. Ни один. Ее отец вырвал бы сердце у любого мужчины, который посмел бы так с ней обращаться, но в то же время она нашла дерзкое поведение Саймона захватывающим и чудесно возбуждающим.

Закрыв глаза, она вдохнула его теплый, пряный запах и застонала от ощущения его вкуса, его горячих, властных губ на своих губах, его языка, нежно исследующего ее рот.

Ночами она лежала без сна, воображая, каково было бы целоваться с автором ее писем.

Только тогда она думала о Страйдере.

Но писал ей Саймон. Это он коснулся ее сердца и заставил ее почувствовать себя красивой и нужной.

Она отпрянула и посмотрела на него.

– Я не стану извиняться за то, что писал тебе, – прошептал он. – Но мне жаль, что я ввел тебя в заблуждение.

Ее гнев сразу исчез.

– Почему ты не сказал мне, что ты не Страйдер?

– А ты бы стала мне писать, если бы я сказал, кто я?

– Конечно, – ответила она с вызовом.

Она увидела неприкрытое сомнение в его глазах, ее сердце сочувственно сжалось. Как он мог сомневаться в ней, особенно после того, что он сделал?

– Честно? – спросил он. – Скажи мне, разве половина моей привлекательности не заключалась в том, что ты думала, что я граф, а не простой безземельный рыцарь? Я не дурак, Кенна. Я давным-давно понял, что, если я нахожусь рядом со Страйдером, Сином или Дрейвеном, женщины не замечают меня. Поскольку у меня нет титулов или земли, я практически невидим. Моим единственным предназначением было помочь женщинам заарканить титулованных мужей, поскольку на меня смотрели только как на их друга.

Он пристально посмотрел на нее, изучая, словно видел нужный ему ответ в ее глазах.

– Если бы ты знала, что пишешь простому и бедному Саймону, стала бы ты продолжать это делать, или написала бы мне письмо, говорящее, что мы с тобой хорошие друзья, и переключилась бы на другого?

Кенна хотела ответить, но задумалась.

Она не хотела думать, что настолько мелочна. Она никогда не была человеком, оценивающим людей только по обстоятельствам их рождения.

Была ли доля правды в его словах?

Ее взгляд упал на тонкую золотую цепочку на его шее. Она проследила ее до небольшого золотого кружка, скрытого завязками его туники.

Прежде чем она смогла остановить себя, Кенна протянула руку и вытащила его. Маленький, ничем не украшенный кусочек золота был теплым от жара его тела.

Она открыла медальон и обнаружила там локон своих волос, как он и обещал.

– Ты сохранил его?

– Я же говорил тебе, что да. Я знаю, ты мне не веришь, но я клянусь, что никогда не лгал тебе. Я просто решил не говорить тебе, что означает «С», потому что не хотел тебя потерять. Единственный раз в жизни я захотел что-то для себя.

У нее дрожали руки, когда она закрывала медальон. Тысячи эмоций затопили ее. Она все еще злилась на него за ложь, но это не затмевало тех чувств, что она испытывала к нему.

Он хранил ее у самого сердца, как и писал. И когда она подумала об этом, то вспомнила обо всех нежных чувствах, которыми они делились. Обо всех секретах и прошлых разочарованиях. Об их надеждах на будущее.

Об улыбках и смехе, которые ей приносили его письма…

– Я не великий и благородный победитель, Кенна. Я человек, которому нечего предложить такой благородной леди, как ты. На какое-то время твои письма заставили меня позабыть, кто я есть на самом деле. Прости меня за причиненную тебе боль.

Он отстранился от нее и отвернулся.

Ее глаза наполнились слезами.

Она знала этого мужчину. Знала ближе, чем друга или любовника. Это было выше понимания и разумных доводов.

И уж, конечно, выше какого-то там неверного имени.

– Я живу в страданиях…

Он застыл от ее слов и закончил предложение:

– …мое сердце жаждет света, который приносят только твои письма. – Он выдавил смешок. – Довольно глупо, да? Кристофер из Блэкмура всегда говорил мне, что я должен держать свой меч и не трогать его перья. Он говорит, что я наношу больший вред чернилами, чем когда-либо мог бы нанести на поле боя.

Она улыбнулась сквозь душившие ее слезы.

– Нет, твои слова прекрасны. Я дорожу каждым.

Это было правдой. Каждую секунду каждого дня она ждала очередного гонца с весточкой от ее рыцаря. Она бросала все дела, чтобы забрать письмо и прочесть его в одиночестве.

В них для нее заключался весь мир.

И в нем.

Саймон глубоко вздохнул:

– Если хочешь, я помогу тебе выйти замуж за Страйдера, моя леди. Я знаю, как обойти его защитные барьеры.

– Ты бы сделал это для меня?

Искренность на его красивом лице заставила ее поежиться.

– Я сделаю все, о чем ты меня попросишь, Кенна.

По ее щеке скатилась слеза. В этого мужчину она влюбилась.

Не в Страйдера и его известность. И не в какого-то там непобедимого воина.

Она влюбилась в человека. Того, кто заставлял ее чувствовать себя красивой, даже хотя она не обладала достоинствами соей кузины Каледонии. Того, кто заставлял ее смеяться и наполнил ее сердце теплой, нежной радостью.

Она взяла Саймона за руку и прижала ее к своему сердцу:

– А если я люблю не Страйдера?

Саймон не мог дышать, ее вопрос звенел в его ушах.

Неужели она хотела сказать…

– Скажи мне, моя леди, что я могу сделать, чтобы все исправить, и я сделаю это.

– Я исполню свои самые заветные желания: поцелуй твоих нежных губ и клятва моего сердца в верности твоему.

Он сглотнул, когда она повторила строки из его последнего письма.

– Ты любишь меня, Саймон.

– Да.

И тогда она сделала самую неожиданную для него вещь. Она отпустила его руку, подошла к нему ближе и поцеловала.

Легкое как перышко прикосновение ее губ потрясло его. Как она могла желать его?

Это было уму непостижимо.

Эта женщина, чей теплый юмор казался ему нежной лаской, дающей полное утешение. Его все еще удивляло, что он стал так зависеть от ее писем. Зависеть от нее.

– Мне нечего предложить тебе, Кенна.

– Мне нужно только твое сердце, Саймон. Я не прошу о большем.

Он улыбнулся ей, не веря в реальность этого мгновения. Это было намного больше, чем то, о чем он осмеливался мечтать.

– Его я с радостью отдам тебе, моя леди. – Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал.

Он хотел остаться с ней навечно, но знал правду.

Ее семья никогда не позволит ему жениться на ней. Даже его дружба с Сином Макаллистером и Страйдером или кровные узы с Дрейвеном их не убедят.

Она была наследницей огромного состояния, ее родственниками были шотландские короли. Ее опекун скорее обратит свое внимание на более богатого и престижного мужа для нее, чем на безземельного бастарда.

Вопрос их расставания был всего лишь делом времени.

Но, несмотря на то, что судьба решила по-другому, он хотел провести с ней какое-то время. Притвориться, что нет ни правил, ни чужих ожиданий, влияющих на их жизни.

– Ты проведешь со мной этот день, моя леди? – спросил он.

– Где?

Он пожал плечами:

– Я не знаком с этой местностью. Как насчет поездки за пределы города?

Она с улыбкой кивнула.

– Я согласна.

Саймон оставил ее, только чтобы оседлать коня, и подвел его к Кенне.

Кенна была удивлена, что лошадь только одна. Он, что, собирался ее оставить?

Прежде чем она смогла что-либо сказать, он поднял ее и посадил на свою лошадь. Ощущение его рук на своем теле заставило ее сердце забиться сильнее. Она в жизни не испытывала ничего приятнее его прикосновений.

– Куда мы поедем?

– Куда глаза глядят. – Он бросил на нее обжигающий взгляд и сел на лошадь позади нее.

Седло угрожающе скрипнуло, пока он усаживался поудобнее. Все его тело было прижато к ней. Это было интимным и напряженным моментом. Возбуждающим.

Кенна трепетала от его движений, особенно когда он, обхватив ее руками с обеих сторон, взялся за поводья. Ни один мужчина не делал с ней такого. Все они держались на почтительной дистанции.

Но не Саймон.

Он посмел сделать то, на что не отважились другие.

И она стала размышлять, что еще он посмеет с ней сделать до конца этого дня. Она должна была бы бояться ехать в одиночку с ним, но страха не было.

Она хотел этого человека. Хотела принадлежать только ему.

Он был ее рыцарем.

Саймон сжал ногами бока лошади и вывел ее через барбакан со двора замка в луга, окружавшие замок.

Они поскакали через поля. Лошадиная мощь вызывала восхищение, но не такое, как сила человека, державшего ее. Она чувствовала спиной биение его сердца. Каждый шаг лошади отбрасывал ее назад на него в игривом ритме.

Она чувствовала его дыхание на своей шее, сталь его рук, обнимающих ее.

Она никогда не думала, что так бывает.

Казалось, время остановилось, а они все скакали подальше от мира. Подальше от других людей.

Саймон увез ее глубоко в лес, где не было никого кроме них двоих.

Он остановился на краю сверкающего озера, которое мягко огибало покрытый мхом берег. Он помог ей спуститься и быстро обтер лошадь, прежде чем отпустить ее пастись.

Она терпеливо ждала, восхищаясь тем, как его мускулы сжимались и бугрились, пока он работал. Она в первый раз в жизни обратила внимание на то, как напрягается мужское тело во время физических нагрузок. Она была захвачена видом его потемневших щек и тем, как нежно его большие руки обращаются с животным.

Саймон был могучим. Сильным и одновременно любящим и нежным. Она улыбнулась этому знанию.

Закончив, он присоединился к ней. Взяв ее за руку, он повел ее туда, где несколько валунов образовывали причудливый стол и стулья.

– Что мы тут будем делать? – спросила она, обходя небольшую россыпь камней.

– Ничего. Я просто хотел посидеть и посмотреть на тебя, чтобы никто нам не мешал.

Кенна нахмурилась от его слов.

– А зачем тебе это?

– Потому что каждую ночь в течение года я видел во сне твое лицо. Когда я в следующий раз уеду, я хочу быть уверенным, что не забуду ни одной детали.

Он сел и усадил ее рядом с собой на мох.

Кенна молчала, наблюдая за ним. Он откинулся назад, прислонившись спиной к валуну и не отрывая от нее глаз.

Пристальность его ледяного синего взгляда нервировала ее. Она не знала, что ему сказать.

Как странно. У нее всегда находились слова для писем ему. Но письма были безопасны.

Ничего безопасного в сидевшем рядом с ней мужчине не было.

Он действительно был опасен. Она чувствовала это. Этот человек один на один сражался с врагами. Ради других подвергал свою угрозе свою жизнь бессчетное количество раз.

– Эдвард всегда рассказывал мне истории о том, как ты помогал…

– Тсс, – сказал он, прижимая кончик пальца к ее губам. – Я не хочу вспоминать прошлое. Время, проведенное в Утремере, лучше забыть как кошмарный сон.

Она кивнула. Ужасы их тюремного заключения преследовали ее брата до самой смерти. Вернувшись домой, он не мог находиться в темноте. Они платили слугам, чтобы те бодрствовали всю ночь, поддерживая до рассвета горящий огонь и свечи. Эдвард лично приобрел десятки кошек, чтобы быть уверенным, что в их доме нет ни одного грызуна.

В первый год после возвращения Эдвард был словно помешанным. Перепуганным и нервным. Он кричал без видимых причин, сидел часами, обхватив колени и бесконечно раскачиваясь.

Все боялись за рассудок Эдварда, пока не приехал незнакомец. И поныне она не знала его имени. Он оставался с Эдвардом в течение нескольких месяцев, пока тот не стал вновь вести себя как человек, а не как животное, ожидающее побоев.

Когда тот человек уехал, он передал Эдварду тот значок, что она вернула Страйдеру в Нормандии, – символ Братства Меча, группы людей, чьи узы были крепче кровных. Это было братство скорби и горя. Невообразимой муки и боли.

И вот перед ней Саймон. Побывавший в самом пекле событий и все же, как ей казалось, каким-то образом переживший их целым и невредимым.

Она восхищалась его силой.

– Что ты станешь делать после турнира? – спросила она.

– Страйдер хочет на какое-то время вернуться в Нормандию.

Ее желудок сжался при мысли, что он опять будет так далеко от нее.

– Ты поедешь с ним?

– Я еще не решил. А ты?

Она вздохнула, обдумывая вопрос.

– Я вернусь домой. Ангел прислала весточку, что есть еще один шотландец, которому требуется на время место для отдыха перед возвращением к своей семье. Я должна быть там, чтобы принять его должным образом.

Саймон кивнул.

Ангел была единственной женщиной, попавшей в их компанию в Утремере. Только Саймон и остальные четыре члена Квинфортис знали, что Ангел – женщина. Все пятеро тщательно оберегали ее от врагов.

Он был благодарен Кенне за то, что она продолжила исполнять клятву своего брата, давая приют и защиту тем, кто пережил ужасы сарацинской тюрьмы.

Кенна была хорошей женщиной, и всю оставшуюся жизнь он будет стремиться к ней.

Как же он хотел, чтобы все было по-другому.

Саймон молча сидел и смотрел, как ветер играл с завитками ее коричневых волос, как ее длинные, изящные пальцы играли с отделкой платья.

Его заворожили эти руки. Ладони, которые он хотел почувствовать на своей коже. Пальцы, которые он хотел ощутить на вкус и ласкать…

В первый раз в жизни он не знал, как вести себя с женщиной. Он был так неуверен в себе. Так боялся сказать что-нибудь не то, от чего она попросит его уйти.

Он увидел, как она сорвала травинку и, зажав ее в ладонях, тихонько свистнула.

– Что ты делаешь, моя леди?

Она улыбнулась и снова дунула.

– Я вызываю лесной народец.

– Зачем?

– Чтобы они вернули тебе твой серебряный язык, который так искусно меня покорил. Ты какой-то застывший сейчас, а я не хочу, чтобы ты был напряженным.

Он поперхнулся от выбранных ею слов. Она и не подозревала, насколько он напряжен.

Она бросила травинку.

– Что мне сделать, чтобы ты расслабился?

«Ляг со мной и позволь мне коснуться губами каждого дюйма твоего тела...»

Он прочистил горло при этой распутной мысли.

– Так что? – поторопила она.

Он хотел солгать ей, но не смог. Он никогда намеренно ей не лгал. Они всегда были честны друг с другом в чувствах, и он не желал это менять.

– Я не смею сказать.

– Почему?

С участившимся дыханием он взглянул в ее янтарные глаза:

– То, что я хочу от тебя, моя леди, абсолютно неприлично и непристойно, и выскажи я эти мысли вслух, боюсь, ты сбежишь от меня.

Она слегка нахмурилась:

– А почему эти мысли неприличные?

Приготовившись к ее неприятию, Саймон сказал ей правду.

– Я хочу попробовать тебя, Кенна, и не только твои губы. Я хочу познать каждый дюйм твоего тела. Не было ни одной ночи за прошедший год, когда я не хотел бы ощутить твое прикосновение. Твое тело.

Кенна поежилась от его дерзких слов. Может, она и была девственницей, но хорошо понимала, о чем именно он ее просит. Что еще более важно, она представляла себе явные и скрытые последствия желания.

Ее мать однажды рассказала ей, как ценна женская девственность.

Если ее потеряешь, то уже не восстановишь.

Мужчины по всему миру утверждали, что это право принадлежит только мужу, но ее мать была другого мнения на этот счет.

«Береги ее для мужчины, которого полюбишь всем сердцем. Если Господь пожелает, он станет твоим мужем. Но, в конечном счете, все женщины должны познать любовь, когда впервые впускают мужчину в свое тело. Это самый ценный дар, который женщина может дать мужчине».

Кенна слишком хорошо знала свое положение. Она была кузиной короля, что давало ей прямую связь с троном Шотландии. Любви в ее браке не было места. Политика и выгода – это все, что имело значение. Поэтому Страйдер стал бы идеальным кандидатом.

Но Саймон…

Ее кузен никогда не одобрит такой брак. Она знала это. Но другой мужчина не был нужен ей.

Она хотела своего поэтичного рыцаря. Если уж она вынуждена вступить в брак по договору, то пусть у нее будет один день любви. Единственный момент, который она проведет с мужчиной, заставившим ее ощутить себя женщиной.

В этот единственный раз в своей жизни она не желала быть леди, скованной обязательствами. Она хотела чего-нибудь для себя.

Этим чем-то был мужчина перед ней.

– Займись со мной любовью, Саймон.

Сердце Саймона остановилось, когда он услышал ее шепот. Он не мог поверить в то, что услышал, но выражение ее лица не оставляло сомнений.

– Ты поняла, что ты сказала?

Она кивнула.

Саймон сглотнул. Он должен встать и уйти. У него нет прав на то, что она ему предлагала, и он отлично это знал. Женщины, происходящие от королей, не связываются с беспутными рыцарями, не имеющими никаких перспектив в жизни.

Он был сам себе противен за то, что не вскочил и не вернул ее в замок.

Но уйти он не мог. Его тело отказывалось повиноваться, а сердце…

Его сердце нуждалось в ней.

И когда она наклонилась, чтобы поцеловать его, его покинули остатки здравого смысла. Теперь он и подумать не мог о том, чтобы уйти. Не сейчас, когда все в нем требовало остаться.

Он взял ее лицо в ладони, наслаждаясь мягкостью ее кожи. Углубляя поцелуй, он опустил ее на теплую траву, позволив ее нежной коже унести его от сложностей их положения.

Он закрыл глаза и позволил ей наполнить все его чувства. Ее рот был слаще меда, а прикосновения возвышенными. Он застонал, еще больше нуждаясь в ее ласках, отчаянно желая лежать, соприкасаясь с ней обнаженной кожей.

Прежде чем закончится этот день, они оба будут полностью удовлетворены.

Кенна задрожала от незнакомого ощущения, когда Саймон лег на нее сверху. Его тяжесть казалась ей приятной, а губы просто потрясающими.

Она почувствовала, как его рука развязывает завязки на ее платье, в то время как он требовательным поцелуем пил ее дыхание.

Ее чувства кружились в вихре эмоций и ощущений, накатывающих на нее. Мир вокруг нее пошатнулся. Казалось, ее тело охватил огонь, и с каждым прикосновением его рук к ее коже языки пламени поднимались все выше.

Его пальцы поиграли с завязками, прежде чем он распахнул ее сорочку под своим горячим взглядом, обнажив ее шею и верхнюю часть округлых грудей.

Кенна смотрела в зачарованном благоговении, как он склонил голову, чтобы коснуться ее кожи своим обжигающим ртом. Желание охватило ее, сконцентрировавшись в потайной точке посреди ее тела.

Саймон едва мог дышать, пробуя на вкус ее теплую, сладкую кожу. Запах лаванды кружил ему голову, заставляя его сгорать от болезненного желания.

Он не помнил, когда еще был так напряжен, так стремился попробовать женщину.

Она была его богиней. Сгорая от внутреннего голода, он раскрыл ворот ее платья еще больше, пока не смог высвободить ее правую грудь.

Ее кожу покрывал легкий румянец.

– Не смущайся, моя леди, – прошептал он, легонько проведя бородой по ее напрягшемуся соску, прежде чем взять его в рот.

В ответ она застонала.

Выгнув спину, она запустила пальцы в его волосы, притягивая его голову ближе к своему телу и мурлыкая от удовольствия, когда он лизал и ласкал ее напряженный сосок.

Он развел полы ее платья еще больше, пока наконец обе ее груди не открылись его голодному взору. Саймон какое-то время занимался только ими, пробуя на вкус, переходя от одной груди к другой, в то время как ее руки гладили его тело.

Он бы все отдал, чтобы сделать ее своей. Чтобы стать ее законным мужем.

Ему было больно от осознания, что однажды она будет так же лежать с другим мужчиной. И будет вынуждена терпеть прикосновения другого к своему телу.

Эта мысль заставила его горько выругаться.

Она застыла.

– Я рассердила тебя?

– Нет, любовь моя, – сказал он, прокладывая языком дорожку до ее губ. – Ты никогда не сможешь рассердить меня.

– Тогда почему…

Он поцелуем заставил ее умолкнуть, не желая разрушить этот момент тем, что испортило ему настроение.

Но только на мгновение. Вкус ее теплого, радушного рта был всем, чего он желал.

Кенна довольно вздохнула, когда Саймон нежно дразнил ее губы. Кто бы знал, что целоваться так приятно?

Это возбудило ее аппетит для чего-то большего, и она захотела увидеть его обнаженным. Со смелостью, которая поразила ее саму, она стала дергать его плащ и тунику.

Он рассмеялся ее нетерпению и оторвался от нее, чтобы освободиться от одежды.

Кенна сглотнула при виде его обнаженной загорелой кожи, блестевшей на солнце. Он был великолепен. Каждая его часть. Прикусив губу, она протянула руку, чтобы провести от напряженных мускулов плеча к мощным бицепсам, а потом к его груди.

Он зашипел от ее прикосновения, но застыл, не двигаясь, чтобы она могла исследовать его. Чем она и занялась. Она пробежала ищущими руками от его груди к стальным мышцам живота, где был четко виден каждый мускул. Вниз, к небольшой дорожке волос, идущей от пупка к поясу его штанов.

Кенна заколебалась, идти ли дальше. Она отчаянно желала увидеть его целиком, но ей было немного страшно. Она никогда не видела голого мужчину.

Как он будет выглядеть?

– Не останавливайся там, – сказал он, дергая завязки на своем поясе.

С пересохшим ртом, Кенна покорилась любознательной части самой себя и, почерпнув храбрости в горячем желании, написанном на его лице, осторожно запустила руку в его штаны.

Она сразу же почувствовала его. Он был набухшим, влажным и твердым. Дрожащей рукой она обхватила пальцами его копье. Он застонал.

Он удерживал себя над ней на одной руке, а другой накрыл ее руку. Кенна задрожала, когда он показывал ей, как ласкать его.

– Тебе это нравится? – спросила она, двигая ладонь к основанию его копья.

– Да, нравится.

Желая доставить ему еще большее удовольствие, она обхватила его ладонью, в то время как Саймон дразнил плоть на ее шее своим ртом. От его горячего дыхания ее охватил трепет.

Она не могла поверить в то, чем она занималась с этим мужчиной, и что они собирались разделить один из самых интимных моментов жизни – с другой стороны, почему бы и нет?

Это было нечто, что она не хотела делить больше ни с кем. Только Саймон заставлял ее чувствовать себя женственной. Желанной.

О, как ей нравились его руки на ее теле. Нравилось чувствовать его в своих собственных руках. Он был таким мягким и твердым одновременно.

Саймон отстранился и снял сапоги и штаны.

Кенна облизала губы при виде его обнаженной, мужественной фигуры. Он весь состоял из мускулов, покрытых золотистой кожей. Будь ее воля, она бы провела остаток своей жизни, глядя на это роскошное, чудесное тело.

Ее желание возросло втрое, оставив ее задыхающейся и ослабевшей.

Он вернулся к ней и освободил ее от остатков одежды. Кенна поежилась, почувствовав себе очень уязвимой.

Она знала, что не была красавицей. Знала, что никогда не сводила с ума мужчин.

Но теперь, с Саймоном, ей очень этого хотелось.

– Я разочаровала тебя?

Саймон был ошеломлен ее вопросом.

– Как ты можешь об этом спрашивать? – Он никогда не желал ни одну женщину так, как сейчас Кенну.

Она улыбнулась ему:

– Я не хотела, чтобы ты жалел об этом.

– Я никогда не пожалею о тебе.

Он привлек ее к себе и прижал. Ощущения ее тела рядом с его собственным было достаточно, чтобы довести его до безумия. Он медленно чертил на ее коже дорожку из поцелуев. От ее шеи до груди, затем ниже и еще ниже.

Не было ни единой ее частички, которую он не хотел бы попробовать на вкус. Ни единой ее частички, которой он не хотел бы коснуться.

Глаза Кенны расширились, когда она почувствовала, что его рука касается ее между ног. Все ее тело горело, когда он скользил пальцами внутрь и вокруг ее сокровенного местечка, искушая ее наслаждением.

Он убрал свою руку и затем накрыл ее полностью своим телом. Вновь завладев ее губами, он широко развел ее ноги и глубоко скользнул в нее.

Она со свистом втянула в себя воздух, когда ее пронзила боль.

– Ш-ш, – выдохнул Саймон в ее ухо. – Это сейчас пройдет, обещаю.

Она закусила губу и ждала, а он застыл не двигаясь. Ощущать себя наполненной им было странно. Она пыталась себе вообразить, каково было бы почувствовать в себе мужчину, но ничто не могло подготовить ее к действительности.

Было очень интимно ощущать его там, в то время как он смотрел на нее.

Он нежно ей улыбнулся:

– Ты прекрасна, Кенна. Настоящее сокровище.

Она подняла руку и коснулась ладонью его щеки, вглядываясь в обжигающие синие глаза.

– Я люблю тебя, Саймон.

Он склонил голову и поцеловал ее, затем медленно начал двигаться.

Кенна застонала от ощущения того, как его тело врывается в нее. Она позволила своей любви и желанию к нему охватить ее.

Он вернулся к ее губам, похитив ее дыхание, в то время как они целовались и ласкали друг друга руками и телами.

Саймон едва мог дышать, потерявшись в ее мягкости. Он редко знавал комфорт в своей жизни. Редко сталкивался с нежностью.

Его жизнь прошла среди тех, кто мало или совсем не заботился о нем. Он всегда должен был доказывать, что чего-то стоит. Но не с ней. Она любила его таким, какой он есть. Не за умение обращаться с мечом, не за способность быстро думать.

Она любила его за его душу.

С ней он не должен был притворяться кем-то, кем он не был. Он мог быть с ней мягким. Нежным.

Было так несправедливо, что он не может остаться с ней.

Она пробежала руками по его спине, оставляя своим прикосновением огненный след в его душе. Она воплощала в себе все, что он хотел видеть в женщине.

И все, чего он не мог иметь.

Но в этот момент она принадлежала ему.

Довольный этим фактом, он растворился в ней.

Кенна застонала, когда вся боль исчезла, сменившись удовольствием от ощущения Саймона в ее теле. Его твердая сила наполняла ее до краев. Она никогда не испытывала ничего более грандиозного, чем его скольжение в нее и из нее, раз за разом, пока она не задохнулась и не ослабела.

– О, Саймон, – удивленно выдохнула она.

Ее тело сжималось и разжималось с каждым его движением. Ее экстаз возрастал, пока она не решила, что умрет от наслаждения. И когда она уже была уверена, что больше не вынесет, ее тело разлетелось на мелкие осколки.

Закричав, Кенна крепко ухватилась за него.

Саймон застонал, почувствовав ее разрядку. Не в силах вынести удовольствия от того, как ее тело сжималось вокруг его, он присоединился к ней в оргазме.

Он ласкал ее шею губами, в то время как волна за волной на него накатывало удовольствие. Ее запах наполнял его, вызывая у него головокружение.

Несколько минут он не шевелился, оставаясь в ее объятиях и позволяя ее нежности успокоить его.

Испугавшись, что причиняет ей боль своим весом, он отстранился.

– Спасибо, моя леди.

Кенна улыбнулась ему. Это было так странно – все еще ощущать его в себе во время разговора.

Он был таким красивым, его лицо покрывал румянец, волосы были мокрыми от физических усилий.

Протянув руку, она убрала влажную челку с его лба, затем провела по линии подбородка.

Как бы она хотела, чтобы они могли так и остаться, но это было невозможно.

Она увидела в его глазах нежелание, когда он все-таки вышел из нее. Он поднял ее на руки и понес к воде.

– Что ты делаешь?

– Я планирую искупать тебя, моя леди. Каждый твой кусочек.

От его слов ее охватила дрожь возбуждения, и она прикусила губу.

Он отнес ее к озеру, опустил по талию в воду и с блеском выполнил свое обещание. Он гладил руками ее разгоряченную кожу, омывая ее с нежностью, которая казалась странной для такого достойного рыцаря.

Он опустил голову под воду.

Кенна наблюдала, как вода играет вокруг мышц на его спине, когда он вынырнул и привлек ее к себе. Ощущение его мокрого тела, прижатого к ней, возбуждало.

– Я так рад, что ты поехала со мной сегодня.

Она улыбнулась ему, коснувшись медальона на его груди:

– Я тоже.

После купания они обнаженные лежали на траве, ожидая, пока их тела высушит солнце.

Саймон так хорошо смотрелся, растянувшись под ней. Ей особенно нравилось, как темно-рыжие волосы припорошили его ноги и грудь. Как его мужское копье удобно устроилось в жестких волосах ниже талии.

По правде говоря, равных ему не было.

Кенна лежала на животе, в основном из соображений скромности. Она распласталась на груди Саймона, который играл с ее волосами и рассказывал ей истории о своих путешествиях со Страйдером.

– Он не храпит, – возразила она со смехом на его последнее заявление о недостатках Страйдера. Если бы она не знала его, то могла бы поклясться, что он перечисляет недостатки друга из ревности.

– Как медведь. Клянусь. Бывает, что он и сам просыпается от звука свое храпа. Он хватается за кинжал и размахивает им вокруг, желая знать, кто его разбудил.

Она вновь рассмеялась:

– Он убьет тебя, если узнает, что ты об этом рассказываешь.

Улыбка Саймона зажгла свет в ее сердце.

– Он слышал это довольно часто. Я не говорю ему притворных любезностей.

– Это просто чудо, что он тебя терпит, – сказала она, проводя рукой по груди Саймона. Она чертила круги на его коже все время, что они лежали на травке.

По какой-то причине она не могла перестать касаться его обнаженной кожи.

– Терпит меня? Это чудо, что я его терплю. Правда, этот человек – чудовище.

– Он не может быть настолько плох, если видит хорошее в тебе.

Саймон приподнял голову, чтобы завладеть ее губами в легком поцелуе.

Кенна удовлетворенно вздохнула. Каким чудесным и наполненным чувствами обернулся этот день….

Этим утром она полагала, что проведет день со Страйдером. И никак не могла подумать, что этот день завершится подобным образом.

Что человеком из ее грез был Саймон из Рэйвенсвуда.

Саймон отстранился и с тоской вздохнул, когда у нее заурчало в животе.

– Похоже, я должен вернуть тебя в замок, прежде чем обнаружат твое исчезновение и Син вышлет поисковую партию, чтобы найти тебя.

– Жаль, что мы должны возвращаться. А мы не можем вместе сбежать?

Он погладил пальцами ее щеку:

– Хотелось бы. Но у меня есть собственные обязательства перед Братством. Я единственный, кому Страйдер доверяет оберегать свою спину. У него много врагов, которые пойдут на все, чтобы увидеть его мертвым.

– Я знаю. Но мне бы хотелось…

Она не смогла закончить мысль. Но это было и не нужно. Саймон знал ее желания так же хорошо, как она сама.

Он заправил локон ей за ухо.

– Ведь есть еще твой кузен, который никогда не успокоится, если подумает, что я увез тебя из дома. Малкольм никогда не оставит нас в покое.

Он снова был прав.

– Обещай, что не бросишь меня просто так, Саймон. Поклянись, что всегда будешь мне писать.

– Обещаю.

С разбившимся сердцем, она отодвинулась от него и встала. Они в тишине оделись и сели на лошадь.

Кенне была невыносима мысль о том, что должно произойти. Это раздирало ее на части подобно тупому лезвию, рвало ее душу.

Как она хотела в этот момент быть рожденной в другой семье. Быть какой-нибудь менее известной дамой, чье социальное положение было бы под стать Саймону. Тогда, возможно, у них было бы будущее.

Путь в замок занял слишком мало времени.

Саймон завез их в конюшню, и первое, что она там увидела, заставило ее похолодеть.

– Что с тобой? – спросил Саймон, спешившись.

Кенна не могла ответить. Ее взгляд был прикован к чалому жеребцу в ближайшем стойле. Эту лошадь она очень хорошо знала.

Она принадлежала ее младшему кузену Малкольму, королю Шотландии.

Она поежилась при мысли о том, по какой причине ее кузен мог сюда приехать.

Но ей недолго пришлось гадать. Как только они вошли в замок, она была окружена английской и шотландской знатью.

В толпе прозвучал призыв к тишине.

Кенна, сглотнув, вышла вперед.

Малкольм сидел на возвышении в главном зале, рядом с королем Англии Генрихом II.

Выпрямив спину, она заставила себя подойти ближе и встать перед кузеном. Саймон оставался рядом с ней, его присутствие придавало ей сил, когда она присела в реверансе.

Малкольм явно чувствовал себя неуютно.

– Кузина Кенна, мы искали вас весь день. Где вы были?

Она заставила себя не смотреть на Саймона, чтобы не выдать ни себя, ни его.

– Простите меня, Ваше величество, – пророкотал глубокий голос Саймона. – Боюсь, это я задержал ее.

Брошенный на него взгляд Малкольма был жестким.

– А вы…?

– Саймон из Рейвенсвуда, – ответил король Генрих. – Он брат графа Рэйвенсвуда.

– И мой хороший друг.

Кенна благодарно взглянула на Сина Макаллистера, отозвавшегося из небольшой толпы, собравшейся слева от нее. Син был другом и советчиком короля Генриха и стал доверенным лицом самого Малкольма. Оба короля благоволили ему.

Малкольм расслабился:

– Значит, ему можно доверять?

– Я бы доверил ему собственную жизнь, – без колебаний ответил Син.

– Отлично, – сказал Малкольм. – Мне бы не хотелось, чтобы что-нибудь встало между моей кузиной и ее браком.

Ее охватил леденящий душу ужас.

– Браком? – переспросила она.

И тогда она увидела Страйдера из Блэкмура, идущего сквозь плотную толпу. Выражение его лица было полно дьявольского гнева.

Он послал Саймону убийственный взгляд и натужно улыбнулся ей.

– Милая, – совсем не теплым голосом произнес он, – похоже, утром мы поженимся.