3


Занимать свое же рабочее место в «Валькирии» Анна ни под каким видом не собиралась. Как верно заметил Иван, без подделки документов здесь не обойтись. А ей вот только криминала не хватало! Сначала Глебов повяжет ее фальшивым паспортом, а там, под угрозой разоблачения, предложит реализовывать фальшивые доллары! Нет, с Ванечкой нужно поосторожней. Внешне он, конечно, свой па­рень и на бывшего зэка совершенно не похож, но вот что у него внутри?.. Это, во-первых. А во-вто­рых... у нее уже были кое-какие мысли, с чего на­чать расследование и, главное, с кого начать. И она честно поделилась ими с новоиспеченным помощ­ником.

Эта часть разговора состоялась уже не в комму­налке, а в кафе неподалеку от дома. Их общие со­седи вновь что-то не поделили. На кухне гремел та­кой мат-перемат, что невозможно было ни на чем сосредоточиться. Вот они и решили бежать из это­го дурдома, пока у самих крыша не поехала.

Как приятно было пройтись по разомлевшей от жары улице, ощутить на себе (впервые!) жадные взгляды встречных нахалов и сделать вид, что ниче­го такого не замечаешь...

А вот Глебов делать вид вместе с ней не стал.

— Слушай, — с упреком сказал он, — все козлы так и пялятся на тебя, как на кочан капусты. Меня это задевает.

От греха подальше он и затащил ее в первое же встречное более или менее приличное заведение.

Хоть кафе и было неподалеку, Анюта оказалась здесь впервые. А как она раньше могла заглянуть сюда и вообще хоть куда-нибудь, если все свое вре­мя посвящала работе, работе и еще раз работе? Даже на личную жизнь времени не было. Вся ее личная жизнь, с тех пор как она встретила Леву Жебунова, — короткие беседы с ним — это по будням, а по выходным — мечты о нем же...

Зато теперь Анна получила и свободное время, и это кафе, и возможность простого человеческого общения. Правда, общаться приходилось с челове­ком, у которого чрезвычайно богатое уголовное прошлое, но с которым (чего скрывать!) ей было почему-то очень и очень интересно.

Они заняли свободный столик у окна с видом на оживленный перекресток и углубились в изучение меню. Точнее, углубился ее личный водитель. Анна же от еды наотрез отказалась. Нужно было беречь фигуру, доставшуюся ей с таким трудом.

— Глупости! — заявил Глебов. — Если бы ты си­дела на диете — тогда да. Но ты ведь потеряла лиш­ние килограммы в результате стресса! А это сов­сем другое.

— Что значит «другое»?

— Все очень просто. Вот здесь, — Иван постучал пальцем по голове, — есть ячейка, в которой зафик­сирован вес человека. Ты можешь сидеть на диетах сколько хочешь, но рано или поздно наберешь тот вес, который в ячейке зафиксирован. А стресс — он обнуляет данные в этой ячейке, а потом выстав­ляет тот вес, с которым ты из стресса выходишь. Понятно? И можешь есть что хочешь, когда хочешь и сколько хочешь, организм все равно будет дер­жать тот вес, который забит теперь в эту самую ячейку. — И Ваня снова постучал себя пальцем по голове.

Эта теория Анну ни в чем не убедила, она взяла себе только яблочный сок. Глебов же, свято веря в каждое свое изреченное слово, польстился на сви­ную отбивную с двойным гарниром, салат из кра­бов, овощной салат, бутылку минералки, клубнику со взбитыми сливками, двойной кофе и кусок торта «Нежность», который едва уместился на тарелке. От Анны потребовалось большое мужество, чтобы не поддаться на гастрономическую провокацию и не пуститься во все тяжкие.

— Ты говори, — начав с овощного салата, пред­ложил Иван. — Я люблю развесить уши во время еды.

Анюта подумала, стоит ли обижаться на этот пас­саж, и решила, что не стоит. Начала она с подозре­ваемых — тех, кто вполне мог украсть сценарий ви­деоролика, а потом твердой рукой чиркнуть в ее ка­лендарь злополучный электронный адрес. Подо­зреваемых набралось четверо.

Под номером один шел Игорь Засосов. Видимо, фамилия Игоря сыграла в его жизни свою опреде­ляющую, где-то на генетическом уровне, роль. За­сосов был жутким бабником. Ходили слухи, что всех своих женщин Игорь оформлял в специаль­ную книжицу. И количество их перевалило уже за тысячу.

— За тысячу?! — Иван даже жевать перестал. — Я хочу видеть этого коллекционера.

Естественно, такой образ жизни требовал средств и немалых. И в ресторан ее своди, и безде­лушку какую-никакую подари... Если «Миссия» предложила соблазнительную сумму именно Засосову, то он вполне мог пойти на кражу, а потом и подставить Анюту.

Под номером два шел Николай Игумнов — заме­ститель босса. У Игумнова тоже имелась страстиш­ка, но другого рода. Он был игроком. Все свое сво­бодное время Коля проводил в казино, где благопо­лучно просаживал все свои свободные деньги. Игумнов очень даже мог продаться «Миссии».

— Лечить таких надо! — приступая к свиной от­бивной, заметил Глебов.

Под третьим номером шел Валентин Кутлер — арт-директор «Валькирии», который тоже не был свободен от пагубной страсти. Женатый человек, отец троих детей, он крутил роман с секретаршей из «Миссии». Но об этом, похоже, знала только Ан­на. Не так давно она наткнулась на сладкую пароч­ку на Невском проспекте. Пришлось пообщаться минут десять.

— Этот Куглер, он и накапал твоему боссу, что видел тебя с той девицей — своей любовницей, — сразу сделал вывод Иван. — Сыграл на опереже­ние, чтобы самому не оказаться под двойным уда­ром: начальства и жены.

Оспаривать это заключение Анна не стала. В тот день, когда в кабинете босса ей предъявляли обви­нения, Анюта все ждала, что Николай, пожертвовав своей репутацией и семейным благополучием, всту­пится за нее и снимет обвинение в тайном сноше­нии с сотрудницей «Миссии». Но... фиг она дожда­лась. А самой ей апеллировать к порядочности арт-директора было как-то не с руки. Совестно, да и вы­глядело бы все это со стороны как попытка утопить другого, лишь бы выплыть самой.

Может, Глебов прав и Кутлер действительно сы­грал на опережение? Но вполне могло быть, что кто-то из коллег волей случая оказался в то же са­мое время в том же самом месте, на Невском. Уз­нал Анюту, узнал секретаршу из «Миссии», а вот родного арт-директора по каким-то причинам не узнал...

А он запросто мог (случайно! бескорыстно! без задних мыслей!) выболтать все секреты, а уж сек­ретарше конкурирующей фирмы ничто не мешало взять и добросовестно донести услышанное до сво­его начальства за награду уж или за что другое — не важно.

И, наконец, под четвертым номером шла тоже секретарша, но на сей раз из «Валькирии» — Зоя Лисицина. Зойка любила без ума, но не мальчиков и даже не девочек, а... бриллианты. Она вкладыва­ла в них все свои деньги и если б только можно бы­ло, то вложила бы и душу. Предложи «Миссия» Лисициной колечко с брюликом, и она не задумыва­ясь сдала бы не только сценарий какого-то ролика, а папу с мамой и их любимую кошку в придачу.

— Пожалуй, Лисициной займусь я лично, — при­кончив клубнику со взбитыми сливками, заявил Иван. — Где, ты говоришь, она хранит свои брилли­анты?

Анна чуть стакан с соком не выронила.

— Даже не думай! — зашипела она, украдкой по­глядывая на соседний столик — не прислушиваются ли к их разговору? — Я тебя не для того нанима­ла, чтобы ты по моей наводке бриллианты у бедных секретарш экспроприировал. Поклянись, что нико­го не порежешь, не придушишь и вообще пальцем не тронешь... без моего разрешения! Или я встаю и ухожу.

— Поклясться-то я могу, если ты так настаива­ешь, — вздохнул Иван. — Но как ты из них призна­ние выколачивать собираешься?

— Выколачивать? — Анна в изнеможении отки­нулась на спинку стула. И дернул же ее черт свя­заться с уголовником! — А ты, интересно, как ду­мал... это... выколачивать?

— Очень просто, — пододвигая к себе торт, ска­зал Ваня. — Раскаленный утюг на живот — и через пять минут только успевай записывать откровения.

— Ах, утюг! Я так и знала! — Анна поднялась со стула. — Я очень жалею, что связалась с тобой.

— Подожди, не горячись! — остановил Аню Гле­бов, понизив голос почти до шепота. — Сядь... Я те­бя прошу, сядь. Или я сейчас при всем честном на­роде грохнусь тебе в ноги и буду голосить и просить прощения, пока меня не заберут менты.

Это было еще одно искушение. Будь она сторон­ним наблюдателем, то с удовольствием отсмотрела бы от начала до конца эту душераздирающую сце­ну. Но играть главную роль... Нет уж, лучше сесть.

— Что касается этого дела, — выдержав минут­ную паузу и успев послать в рот пару кусков торта, сказал Иван, — я тебе обещаю, что без твоего при­каза никого пальцем не трону. Ты мне веришь?

— Может, это глупо, но, поскольку ты меня еще ни разу не обманул... я тебе верю, — ответила она.

— Вот и чудненько. Так как ты собираешься вы­колачивать... извини... получать признание? Хоть ты и не похожа на саму себя, но и с сексопильными не­знакомками не каждый будет откровенничать... да­же в постели. А там ведь еще и дамочка имеется.

— Насчет откровений — это вопрос... — Риско­ванную шутку, отпущенную Глебовым, Анна проиг­норировала. — Но я уверена, что из любого челове­ка можно вытянуть все самые потаенные мысли, ес­ли нащупать его чувствительные зоны.

— Эрогенные? — уточнил Иван.

— И потом, — вновь не обратив внимания на реплику Глебова, продолжила Анюта, — откровен­ничать моим бывшим сослуживцам придется не только со мной, но и с тобой тоже. Мне всех не охватить.

— А чего там охватывать! Три фраера и одна мамзель! Одного утюга на всех хватит, чтобы вы­жечь признание... Извини, вырвалось, — тут же ис­правился Иван.

— И этот человек хотел руководить моими дей­ствиями! — покачала головой Анна. — Сообра­жать надо, господин утюг! Кроме этой четверки, в агентстве ведь еще куча народа есть. Что, если я жестоко ошибаюсь и воришка именно в этой куче? Хотя что-то мне подсказывает, что круг очерчен правильно. Но всех остальных все равно нужно прощупать самым тщательным образом. Кто-то что-то мог видеть или слышать и не придать этому значения. А для нас его показания окажутся реша­ющими!.. Ты пей, пей кофе-то, не надо на меня так смотреть.

Глебов действительно смотрел на нее широко от­крытыми глазами. Допивать кофе он не стал, поста­вил чашку на блюдце и сказал:

— Кажется, я догадываюсь, куда ты клонишь. Хо­чешь заняться исключительно четверкой, а на меня мечтаешь повесить всю эту ораву? Так?

— Ты же сам говорил, что тебе сейчас делать не­чего. Нарисуешь себе корочки частного детектива или что-нибудь покруче... И вперед!

— Да с тобой, я смотрю, можно хороший срок за­работать, — заметил Иван и вдруг расплылся в улыбке: — Знаешь, а мне все это нравится. Никог­да еще следователем быть не приходилось. Видно, судьба попробовать.

Глебов, прищурив глаза, в который раз внима­тельно окинул Анюту взглядом.

— Неужели в каждой толстушке спрятана боги­ня? — спросил он сам себя. — Если бы они только знали об этом! Уговорила еще раз. Я в доле!


Начать свою часть расследования Анна решила с мужиков. Все они — Засосов, Игумнов и Кутлер — должны были принять участие в отборе деву­шек, претендующих на звание «Лицо T&G». Чем бе­гать отдельно за каждым, не проще ли заявиться на кастинг, а там взять, к примеру, и подкатить по оче­реди ко всем троим с намеком, что девушка готова на все, лишь бы пройти в следующий тур? Анна ни­сколько не сомневалась, что теперь перед ее чара­ми не устоит никто из бывших коллег. И свидание назначит, и на все вопросы незаметно для себя от­ветит... Может, до Лисициной дело и не дойдет.

Решено! Она участвует в конкурсе! Это на поря­док перспективней, чем возня с устройством на свое прежнее рабочее место! Глебов вынужден был с этим согласиться.

Как попасть на кастинг, Анюте было известно лучше всех. Она сама это дело организовывала. И ей на себе пришлось прочувствовать, какую голо­вную боль устраивают высоколобые менеджеры тем, кто вздумал попытать счастья в подобных ме­роприятиях. Прежде всего, конечно, портфолио — альбом с профессионально выполненными фото­графиями — и чем откровеннее, тем лучше. Сде­лать нормальный портфолио у нее не было времени, да и желания тоже. Еще не хватало тратить бе­шеные деньги на эту ерунду, которая в ее слу­чае — чистая формальность! Сойдет и откровен­ная халтура.

Еще с весны у Анны в шкафу залежался новень­кий полоройд, подаренный дружным коллективом «Валькирии» на день рождения «королевы менедж­мента». Кажется, настало его время. Роль личного фотографа кандидатки в мисс «Лицо T&G» смело взял на себя ее личный водитель.

Ваня отщелкал Аню во всевозможных ракурсах на фоне небрежно натянутой простыни и предло­жил сделать парочку снимков в открытом купальни­ке, а еще лучше — без верха.

— А без низа не хочешь?! — вспылила Анна.

— Хочу, — честно признался фотограф, за что тут же был уволен с работы, но после искреннего рас­каянья благополучно восстановлен.

Следующая трудность — анонимность. Без име­ни — никак. До финала, где паспорт выложить все же придется (хоть настоящий, хоть фальшивый) Ан­на доходить не собиралась. А на начальном этапе вполне можно было обойтись и без документов: по­теряла, забыла дома, сдала на обмен в милицию...

За два дня до разговора с Иваном Аня позвони­ла по указанному ей же самой телефону и, изме­нив, конечно, голос, записалась на просмотр. Гово­рила она с Зоей Лисициной. Та совершенно закон­но поинтересовалась, как фамилия девушки?

— Пушкина, — ляпнула Анна первое, что ей при­шло в голову, и тут же почувствовала, как вспыхну­ли щеки, уши и шея. Не могла придумать чего-ни­будь попроще: Иванова, Петрова, Сидорова... Нет, нужно было взять фамилию великого русского по­эта. Зато с именем вышло все прекрасно. Анна на­звалась скромно, без претензий... Степанидой.

К появлению в «Валькирии» она подготовилась самым тщательным образом. Первым делом изме­нила цвет глаз с помощью контактных линз. В пять секунд глаза из заурядно серых превратились в не­возможно зеленые, так гармонирующие с вызыва­юще рыжим цветом волос, которые еще совсем не­давно были скучно-русыми.

С помощью макияжа она изменила еще и разрез глаз, форму губ, а брови в салоне красоты по ее просьбе сделали тоньше и чуть приглушили изгиб. Ресницы накладывать не стала — хватит и своей пу­шистости. Нос... Нос всегда портили очки. Уши... Ну, если кто-то ее узнает по ушам, тогда она с самого начала занималась совершеннейшей глупостью.

Насчет одежды Анна не волновалась: все фирма, все новье. Никто, кроме Ивана, ее ни в чем подоб­ном не видел. Вот на что следовало обратить осо­бое внимание, так это на голос. Глебова ей обма­нуть удалось. Дай-то бог, чтобы у остальных слух был не тоньше. Ну и не последнее дело: походка, характерные неосознанные движения, любимые словечки... Все это тоже способно выдать. Но тут главное не расслабляться. Однако и зажиматься то­же не следует. Преимущество, пусть небольшое, на ее стороне. Никто ведь в рекламном агентстве «Валькирия» не ожидает от Анны Венгеровой такой прыти! А кто как не она — «королева менеджмен­та» — всегда умела превращать небольшие преиму­щества в большие победы?! И в этот раз непремен­но все будет так, как она задумала.


Загрузка...