Лицо ангела

6

Миссис Кумб, экономку Клайва, предупредили по телефону о прибытии хозяина и его новой секретарши. Она подготовила одну из свободных комнат для Мег и приняла ее достаточно вежливо, но весь ее вид выразил неодобрение.

Клайв сказал, что его экономка — вдова, пользующаяся всеобщим уважением. Он попросил Мег не удивляться: миссис Кумб всегда держала людей на расстоянии. Но эта трудолюбивая и надежная женщина была очень предана жене.

— Луиза называет ее Лена. Мне бы никогда не хватило бы храбрости так обратиться к ней.

Когда Мег очутилась в доме, ей очень захотелось увидеть фотографию Луизы. Фотографии должны быть обязательно, не говоря уже о портрете. Клайв никогда не женился бы на женщине, которая не могла бы вдохновить художника. Мег уже достаточно хорошо знала хозяина дома, чтобы быть уверенной в этом. Она не могла избавиться от смутного подозрения, что Луиза была на самом деле Анжеликой, но Клайв по какой-то причине держал это в секрете. Возможно, ему хотелось предать забвению тяжелое и трагическое детство Анжелики. Мысль о том, что женитьба на Золушке станет достоянием гласности, была ему невыносима.

— Как себя чувствует миссис Уилтон, — спросила Мег Лену, когда та проводила ее в спальню, которая оказалась одной из лучших комнат в доме.

— Она уже поправляется, спасибо, мисс.

Несмотря на явное нежелание экономки отвечать на вопросы, Мег решила расспросить ее обо всем.

— Она уже может принимать кого-нибудь? Я имею в виду незнакомых людей. Мне бы очень хотелось навестить ее.

— Надеюсь, вы скоро встретитесь. Можете пользоваться ванной для гостей, мисс. Я приготовила полотенца. Вторая дверь направо.

Лена собиралась уходить. Она почти ничего не сказала Мег.

— Мне не хотелось спрашивать мистера Уолтона, но скажите, пожалуйста, его жена сильно пострадала?

— Она пострадала так, как кому-то хотелось.

Теперь экономка действительно направилась к двери. Она ничего не сказала и в то же время сказала все, подчеркнув слово «кому-то». Конечно, речь шла о Клайве. А может быть, судя по тому, как гневно сверкнули ее глаза, она имела в виду саму Мег?

При всем своем желании полюбить новую работу и окружение, Мег стало не по себе. Неужели эта несносная подозрительная женщина в самом деле полагала, что Мег приехала с намерением занять место Луизы?

Но Клайв действительно никогда раньше не приводил секретаршу в дом. Он сам говорил ей об этом. Но он сказал также, что у него такой объем работы, что он не сможет навещать жену каждый день, если останется в Лондоне. Клайв не обманывал ее. Но, хотя он был очень мил с Мег с того совместного ленча, она постоянно ощущала его отчужденность.

Нет сомнений, что о них пойдут сплетни. Судя по тем ужасным рассказам о Клайве, которые Мег уже услышала, здесь любили посплетничать. Ей придется приложить все усилия, чтобы рассеять подозрения. К тому же ей очень хотелось подружиться с Луизой — или Анжеликой. Бедная девушка, пострадавшая так сильно, что никто не осмеливается сказать ей правду, должна была нуждаться в людях, способных стать ей друзьями.

Мег распаковала вещи в маленькой, но симпатичной спальне. Окна выходили в поле, за которым виднелись деревенские крыши. Затем она приняла ванну и оделась к обеду.

Клайв сообщил, что пригласил Ганса Кромера. Ганс обязательно захочет увидеть Мег, раз он так восхищался ею. Кроме того, у них небольшое торжество по случаю продажи одной из акварелей Ганса.

— Не смущайтесь, если Ганс будет слишком эксцентрично вами восторгаться. Он всегда такой в присутствии красивых женщин. У него есть только одно желание — запечатлеть их на полотне. Но, к сожалению, это желание гораздо больше его таланта.

— Он захочет меня написать? — спросила Мег.

— Вполне вероятно. Но не позволяйте ему досаждать вам. Мы все стараемся веселить его, памятуя его трагическое прошлое. Он пережил оккупацию и был единственным из семьи, кто выжил. Все это накладывает глубокий отпечаток на человека.

— Вы так добры к нему, мистер Уилтон.

— О, нет. Не более, чем кто-либо.

Клайв действительно казался открытым, добрым и честным. Мег не хотелось судить о нем превратно, но в памяти все еще крутился подслушанный разговор, когда Ганс просил Клайва сделать что-то, уверяя, что риск был ничтожным. Речь шла о ней? Но на следующий день Клайв все-таки позвонил ей и так поразил приглашением на ленч.

Все происходящее было как раз тем, что хотела получить Мег, чтобы забыть о Дереке: все немного интриговало и казалось загадочным. Дерек казался ей уже очень далеким, хотя в сердце еще оставалась боль. Внезапно в голове Мег промелькнула мысль, что Саймон Сомерс знал лучший способ лечения разбитых сердец, чем интриги Клайва или Ганса. Просто Саймон не желал, чтобы его игнорировали и все.

Мег уже была готова к обеду, и если устрашающая Лена находилась на кухне, как тому положено быть, то можно пройти по нижним комнатам в поисках фотографий.

В гостиной фотографий не оказалось. В строго обставленной комнате не было никаких признаков симпатии хозяина дома. Интересно, любила ли Луиза современные картины над камином с их яркими кричащими красками или холодные линии удобной, но неуютной мебели. Здесь ни к чему не прикасалась рука женщины, во всем чувствовалось влияние Клайва. В этой комнате не было места сентиментальным фотографиям. Мег должна была поискать их в другом месте.

Ей очень хотелось попасть в спальню Луизы. Если бы ей удалось удостовериться, что Лена на кухне, а Клайв внизу…

Как только Мег подумала об этом, до нее донесся голос Клайва, разговаривавшего с кем-то по телефону в своем кабинете, а звон посуды свидетельствовал о том, что Лена действительно была на кухне.

Мег потребовалось мгновение, чтобы быстро проскользнуть наверх и пройти по коридору в поисках спальни. Окна ее должны выходить в сад.

Мег глубоко вдохнула и открыла дверь.

Внутри стояла двуспальная кровать, покрытая тяжелым стеганым атласным покрывалом. На полу лежал роскошный тяжелый ковер. Рядом с кроватью стоял белый туалетный столик. На полу Мег увидела открытый чемодан Клайва.

На столике оказалась фотография в рамке Мег быстро подошла, чтобы взглянуть на нее, но, к великому разочарованию, на фотографии был только Клайв. Он не улыбался и казался еще красивее, чем в жизни. Фотограф нашел способ польстить своему элегантному клиенту. Он также запечатлел определенную жестокость. А может быть, во взгляде было простое тщеславие?

Мег огорченно посмотрела вокруг. Больше фотографий в комнате не было. Если у Клайва и оставалась фотография жены, то держал он ее где-то в другом месте.

Устыдившись своего любопытства, Мег на цыпочках вышла из комнаты и направилась вниз. В конце концов, если бы она случайно обнаружила, что Луиза действительно была Анжеликой, то что она должна была делать или говорить? Это не ее дело.

Тем не менее эта мысль не давала ей покоя. Клайв зашел в гостиную и предложил выпить коктейль.

— Что будете пить? Смешать вам мартини?

— Да, спасибо. Очень милая комната.

— Вам нравится? У меня страсть к комнатам, в которых царит порядок. Я отдаю предпочтение современным дизайнерам. Надо дать им шанс. Что сталось бы с Уильямом Моррисом или Чиппендейлом, если бы их современники не дали им шанс творить. Большинство женщин, конечно, не любят крайностей.

— Ваша жена тоже? — осторожно спросила Мег.

Клайв казался спокойным.

— О, Луиза очень молода. Она все предоставила мне. Мы не могли воссоздать классический итальянский стиль в английской деревне, поэтому она доверилась моему вкусу.

Анжелика тоже была молода, промелькнуло у Мег в голове.

— Ваша жена красива? У вас есть ее портрет?

Клайв сосредоточенно смешивал коктейль.

— Нет, здесь нет. У меня есть несколько фотографий в Лондоне. Здесь у меня есть сама Луиза. Попробуйте и скажите, нравится ли вам это.

Мег послушно взяла стакан и сделала глоток. Она поняла, что Клайв уклонится от всех вопросов, и ей ничего не удастся узнать.

Несколько минут спустя появился Ганс. Мег услышала его разговор с Клайвом в передней.

— Как хорошо, что ты вернулся, Клайв. Надеюсь, путешествие было приятным?

— Да, спасибо.

— Как Луиза? Какие новости?

— Как и ожидалось, хорошие.

У Мег зародилось подозрение, что эта обычная вежливая беседа предназначалась для нее, потому что через мгновение Ганс понизил голос и что-то быстро сказал.

Клайв коротко ответил:

— Это тебе решать.

Ганс, вновь заговорив внятно, продолжал:

— Все в порядке. Я не мог ошибиться. Я знаю.

Как только они подошли к двери, Клайв отчетливо произнес и опять для Мег:

— Как чудесно, что нам удалось продать твою картину. Ее купила жена биржевого маклера из Суррея, хвала ей. Заходи, посмотрим, помнишь ли ты еще мою новую секретаршу. Думаю, должен, раз ты так восхищался ею на выставке.

Оба вошли в комнату. Ганс поприветствовал Мег. Он удерживал ее руку в своей мгновение дольше положенного.

— О, приятно видеть вас здесь, мисс Берни. Я ставлю себе в заслугу, что открыл вас для Клайва.

— Спасибо, старина. За мной долг, — весело ответил Клайв и перевел разговор на выставку.

Хотя Ганс делал вид, что внимательно слушает друга, он не сводил глаз с Мег.

Та почувствовала себя неловко от его пристального внимания. Разве Клайв не замечал, как Ганс смотрит на нее? Самым странным было то, что внимание это казалось скорее оценивающим, чем восторженным. Он как будто прикидывал, сумеет ли она пройти какую-то проверку. В Лондоне Ганс выглядел безобидным и довольно патетичным с его огромными восхищенными карими глазами и смирением перед неудачами. Но сейчас в нем не было и намека на неудачника. Наоборот, перед Мег стоял триумфатор.

Лена уже ждала их возле стола, как всегда хмурая, но расторопная. По выражению ее лица Мег подумала, что экономке и дела нет до Ганса. Но она вообще, казалось, направляла все свое внимание на хозяйку. Возможно, она ненавидела других людей за то, что они были здоровы и могли наслаждаться искусно приготовленными ею блюдами в то время, как Луиза была больна.

Несмотря на блюда и напитки, которые могли бы помочь Мег расслабиться и получить удовольствие от приятного вечера, у нее возникло чувство неопределенности, подавленности и тревоги. Или тому виной были эти двое мужчин?

Во что она ввязалась? Оба друга, — Ганс открыто уставившись на нее, а Клайв незаметно, — наблюдали за каждым ее жестом, вызывая в ней сравнение с двумя большими котами, следящими за беззащитной мышью… Вслед за этим появилось глупое предположение, что и Луиза была для них такой же мышью.

— Давайте выпьем кофе в другой комнате, — сказал Клайв. — Я не предлагаю вам, Мег, больше вина, потому что хочу еще немного поработать.

— Сегодня вечером? Ты заставишь ее работать сегодня вечером? — недоумевал Ганс.

— Это несправедливо, Мег? Я люблю работать по ночам. По этой причине я и захотел, чтобы секретарша жила у меня дома.

В это время раздался телефонный звонок.

— Я должна ответить, мистер Уилтон? — спросила Мег.

— Если хотите. Лена, мы будем пить кофе в гостиной.

Мег поспешила в холодный кабинет, откуда раздавались настойчивые звонки. Она услышала в трубке чей-то резкий голос.

— Это дом мистера Уилтона? Скажите, пожалуйста, могу я поговорить с мистером Уилтоном?

— А с кем я разговариваю?

— Это больница города Рай. Старшая сестра хотела бы поговорить с мистером Уилтоном.

Мег положила трубку и поспешила к хозяину с сообщением. Клайв встревожился, Ганс тоже. Мег заметила, как они переглянулись.

— Плохие новости? — спросил Ганс.

— Надеюсь, нет, — ответил Клайв и вышел из комнаты.

Ганс посмотрел на Мег; он явно был озабочен и встревожен заботами Клайва.

— Видимо, что-то неприятное? — поинтересовалась Мег. — Мистер Уилтон кажется очень взволнованным.

— Еще бы. Это его жена. Ему пришлось столько пережить. Если у Луизы рецидив, он сойдет с ума. Клайв такой чувствительный. Он мучается вместе с женой.

— Она сильно пострадала?

— О, да, очень серьезно. Но сейчас это, скорее всего, последствия действия шока. На ее мозг, вы понимаете?

— О! Так это поэтому… — Мег замолчала, как только до нее дошел смысл слов Ганса: если у Луизы был поврежден рассудок, то ничего удивительного, что Клайв избегал расспросов о ней. Они угнетали его. — Мистер Уилтон во всем винит себя, — добавила она.

Ганс кивнул.

— Но это был просто несчастный случай. Это могло произойти с каждым. И она была так прекрасна! Ничего удивительного, что Клайв в отчаянии.

Ганс говорил это и прежде всего с такой же меланхолией в голосе. Но он, конечно же, был одержим женской красотой. Потеря красоты ему, несомненно, казалась более трагичной, чем потеря разума.

Клайв вернулся обратно.

— С ней все в порядке, — сообщил он. — Ничего не случилось. Луиза просто знает, что я буду дома сегодня вечером, и хотела передать что-то.

— О, как замечательно, Клайв! Я так рад. Как она?

— Сестра говорит, что ей лучше. Немного бренди, Ганс? Мег?

Только тот, кто хорошо знал Клайва или был так же любопытен и наблюдателен, как Мег, уловил бы напряжение в его спокойном голосе. Он зажег сигарету и нервно курил, крепко держа ее пальцами.

Если с больницей так легко было связаться, почему Луизе приходилось звонить? Почему сам Клайв не позвонил жене?

— Нет, бренди я не буду. Спасибо, мистер Уилтон. Ведь мы собираемся работать, — сказала Мег.

— Да, я собирался, — ответил Клайв, возясь со стаканом возле бара. Он даже не повернулся к ней. — Но я передумал. Немного устал. И вы тоже, как я вижу.

— А я должен идти домой, выпускать кошку, — сказал Ганс. — Моя экономка очень нервная женщина, — пояснил он Мег. — Она боится открывать дверь после десяти вечера. Днем она не выходит на улицу: боится, что солнце ослепит ее. У нее это превратилось в манию. Очень эксцентричная женщина. Но она так много делает для меня, нищего художника.

— Не верьте ему, Мег, — вставил Клайв. — Он самый настоящий благодетель для мисс Берт. Кроме него ее никто не взял бы.

Ганс замахал руками.

— Она просто живет в одной из моих комнат. Вместе с кошкой. Мисс Берт почти всегда помнит о том, что надо прибраться и приготовить обед. Если она забывает, я делаю все сам. Она не доставляет хлопот, эта бедная одинокая душа. К тому же, я не могу позволить себе такую искусную экономку, как твоя Лена, Клайв. Я боюсь ее и должен признаться, что предпочитаю свою глупую мисс Берт, которая почти ни с кем не разговаривает, кроме своей кошки. Я так рад, что Луизе лучше, — Ганс поднялся, чтобы уйти. — Спасибо за прекрасный обед, Клайв. Надеюсь, что ты когда-нибудь отпустишь мисс Берни ко мне на несколько часов.

Мег удивленно посмотрела на него. Клайв улыбнулся.

— Ганс хочет написать ваш портрет, Мег.

— Сейчас я работаю над портретом маленькой Дженни Хауэрд из библиотеки. У нее потрясающее лицо елизаветинской эпохи. Мисс Берни будет представлять здесь итальянский Ренессанс. В ней столько покоя и чистоты. Пожалуйста, не принимайте меня за сумасшедшего, мисс Берни. Мои портреты отвратительны. Но я все равно должен стараться. Когда-нибудь все получится, говорю я себе.

— Я уверен, Мег не откажется уделить когда-нибудь тебе немного времени, — сказал Клайв.

— Да, — отозвалась Мег. Она не понимала, что происходит. Если портреты Ганса были так плохи, почему Клайв поощрял его? Но если она согласится, то увидит мастерскую Ганса и выжившую из ума мисс Берт с ее кошкой. И может быть, Дженни Хауэрд. Это было так необычно и волнующе. Мег не могла вообразить, что с ней могло бы случиться что-то более интересное. Она готова была согласиться на что угодно.

Когда Ганс ушел, Клайв сказал:

— Идите спать, Мег. Мы начнем рано утром. Хорошо выспитесь. Не пугайтесь, если услышите ночью какой-нибудь шум. Я иногда гуляю по ночам. Лена делает то же самое.

— Да, мистер Уилтон.

Он все еще был поглощен своими мыслями и выглядел усталым. Мег решила, что он думает о жене, и добавила:

— Я так рада, что вашей жене стало лучше. Надеюсь, что смогу скоро ее увидеть.

— Конечно, это пойдет ей на пользу. Луизе нужны молодые друзья. Мы очень хорошо поладим. Я уверен.

Казалось, он успокаивает ее. Или это только игра ее воображения? Клайв был беспокоен и напряжен, ему не терпелось, чтобы Мег ушла наверх и оставила его одного.

— Заприте дверь, Мег, чтобы мы не потревожили вас.

— Хорошо, мистер Уилсон. Спокойной ночи.

Поднявшись к себе в спальню, Мег неторопливо разделась, бросив одежду на стул. Серьги и золотой браслет она оставила на туалетном столике. Мег достаточно устала, чтобы сразу уснуть, но все произошедшее с ней за день было таким странным и необычным, что сон не шел к ней.

Мег уже лежала в постели, когда услышала, как остановилась машина, а затем хлопнула дверца. Окно спальни выходило на задний двор, и она не могла узнать, к этому ли дому подъехала машина или нет. Но в любом случае, это было не ее дело. Подавив в себе порыв открыть дверь и прислушаться, Мег перевернулась на другой бок и твердо решила уснуть.

Ей почти удалось это сделать. В полудреме она услышала чьи-то голоса — может быть, это кричали совы — потом ей показалось, что кто-то отпер дверь спальни. Мег тут же проснулась, при слабом свете луны ей удалось рассмотреть, что дверь закрыта. Поднимающийся ветер раздувал занавески. Кто-то возился за дверью.

И тут Мег увидела, что ручка двери поворачивается! У девушки перехватило дыхание, когда дверь открылась. Ей хотелось крикнуть: «Кто это?», но она не могла произнести ни звука. Оцепенев от ужаса, Мег продолжала лежать в постели и наблюдать за призрачной тенью, появившейся в комнате.

Кто это был? Мужчина? Женщина?

Существо, кажется, не имело лица. Только неразличимое бледное пятно. Белая гладкая голова была похожа на яйцо. У Мег из груди вырвался сдавленный крик. Возле двери кто-то ахнул и пробормотал:

— Извините. Я не хотела вас будить.

Легкий и как будто задыхающийся голос мог принадлежать только женщине.

Мег встрепенулась.

— Кто вы? Что вы хотите?

Фигура скрылась в дверном проеме. Мег стремительно вскочила с постели. Женщина не должна была исчезнуть.

— Не уходите! Скажите, что вы ищете. Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Нет, нет.

Мег осенило.

— Вы Луиза, да?

— Откуда вы знаете?

— Кто же еще это может быть? Но я думала, вы лежите в больнице.

— Я вернулась домой сегодня вечером, — неохотно и даже немного угрюмо проговорила женщина. — Муж говорит, мне не следовало этого делать. Он был… расстроен. Но я уже хорошо себя чувствовала и просто сказала сестре, что ухожу.

— Если вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы двигаться, то вам, конечно же, надо быть дома, — заверила Мег. — Я уверена, что ваш муж на самом деле очень рад.

Мег пыталась продолжить разговор, ей не хотелось, чтобы незнакомка уходила.

— Да? Вы действительно так думаете? — В скептическом голосе послышались страсть и надежда.

— Но разве вы не знали, что я здесь? — продолжала Мег. — Вы думали, комната пуста? Если вы искали здесь что-то, возьмите.

Последовала небольшая пауза, затем женщина, по-прежнему невидимая в темноте, подавленно сказала:

— Я знала, что вы здесь. Я пришла, чтобы посмотреть на вас. — Враждебность, с которой Луиза произнесла эти слова, заставили Мег задуматься. Что сказали о ней этой бедняжке? Ее заставили ревновать?

— Мы не видим друг друга в темноте, — начала Мег. — Подождите, пока я найду выключатель. Я тоже хочу увидеть вас, потому что уверена…

— Нет, не надо! Не включайте свет! — в панике оборвала ее Луиза. Она ринулась к кровати и схватила Мег за руку, как раз когда та собиралась повернуть выключатель. Мег видела только неясное бледное пятно вместо лица собеседницы.

— Но почему? — недоуменно спросила она.

— Вы будете шокированы.

Мег была взволнована: голос Луизы, говорившей на почти совершенном английском, был ей несомненно знаком.

— Я уверена, что вы Анжелика. Ваш муж говорит, что это не так, но я помню ваш голос.

— Кто такая Анжелика? — произнесла холодным голосом после короткой паузы женщина.

Мег смешалась. Она была так уверена, что интуиция ее не подвела.

— Я думала, что вы Анжелика. Меня зовут Мег Берни. Разве вы не помните, как я гостила у вас во Флоренции? Я разговаривала с вами и вашей бабушкой. Я прощу прощения, если ошиблась, но ваш голос ужасно похож на голос Анжелики. Позвольте мне увидеть вас!

— Нет, нет!

У Мег зародилось подозрение.

— Я ничего не скажу вашему мужу, если вы не хотите, чтобы он знал о нашей встрече. Вы отрицаете, что вы Анжелика потому, что вы никогда не говорили ему этого? Не хотите, чтобы он знал, как вы были бедны? И как рухнул ваш дом?

— Дом рухнул…

— Я полагаю, вы не знали об этом. Вы уехали оттуда до грозы, правда?

Неясный силуэт застыл на месте. Женщина ничего не сказала, не показывая и виду, понимает она или нет, о чем говорит Мег. А та нетерпеливо направилась к ней.

— Вы сказали, что хотели увидеть меня. Но вы не можете сделать это без света.

— Вы… очень хорошенькая? — спросила Луиза голосом испуганного ребенка.

Как мог такой утонченный человек, как Клайв Уилтон, взять в жены такое неуверенное в себе существо?

— Если вы Анжелика, вы должны помнить, какая я, — огорченно ответила Мег. — Нет, я не хорошенькая. Так думает только Ганс.

— Ганс.

Луиза застыла. Мег не поняла, что ей послышалось в голосе хозяйки дома, удивление или испуг.

— Он уже был здесь? Он не теряет попусту время, не так ли?

— Почему вы так думаете?

— Я не знаю. Не знаю. Муж говорит, я очень нервная. У меня бывают странные фантазии. Или сны. Я не знаю, что именно. Но то, что случилось, — не сон. Посмотрите на меня! Зажгите свет и посмотрите на меня! В конце концов, вам лучше увидеть.

Мег пошарила рукой в поисках выключателя. Лихорадочное состояние Луизы передалось и ей. Руки Мег дрожали.

В свете, озарившем комнату, Мег увидела забинтованную голову с прорезями для глаз, рта и носа. Больше ничего. Ни волос, ни черт лица не было видно…

— Ох! — выдохнула Мег. — Бедняжка!

С порога раздался резкий и рассерженный голос Клайва:

— Луиза! Что ты здесь делаешь? Разве я не говорил тебе, чтобы ты оставалась в своей комнате?