Лили. Посвящение в женщину

II

Мать Лили, Анна Ивановна Теплова, вдова лет 45, выглядела еще довольно моложавой женщиной. Увидав, что дочь вернулась из театра одна, без Рогожина, и чем-то сильно взволнована, Анна Ивановна пришла в беспокойство.

– Что с тобой? – спросила она. – Почему ты одна? Где же Рогожин?

Не отвечая на вопросы, Лили посмотрела в лицо матери долгим, испытующим взглядом и, сняв с головы шляпку, тяжело опустилась в кресло.

– Скажи мне, – начала она дрогнувшим голосом, – правда ли, что ты получаешь от Рогожина ежемесячно по триста рублей?

Анна Ивановна пожала плечами и сделала удивленные глаза:

– Кто тебе это сказал?

– Сам Рогожин.

– В таком случае, зачем же ты спрашиваешь?

– Значит, правда?

– Да, правда!

– И ты получаешь с него эти деньги за право бывать в нашем доме и возить меня в разные загородные кабаки?

– О, Господи!.. Я не понимаю, что тебе от меня нужно? И как тебе не стыдно так оскорблять мать?.. Рогожин помогает мне, потому что любит тебя, имеет на тебя виды…

– Да, да, он уже заявил мне, какие виды имеет на меня!.. Час тому назад он предложил мне сделаться его… любовницей.

Анна Ивановна с пренебрежительной гримасой покачала головой:

– Скажите, пожалуйста, какие ужасы!.. Да что ты, маленькая девочка, что ли? Неужели до сих пор не знала, с какой целью волочится и ухаживает за тобой Рогожин? Или, может быть, надеялась, что Рогожин предложит тебе стать его законной женой?

– Это ужасно… – простонала Лили и, закрыв лицо руками, зарыдала.

– Перестань! – озлобленно и нетерпеливо крикнула Анна Ивановна. – Надеяться на то, чтобы какой-нибудь порядочный и состоятельный человек согласился взять тебя, неимеющую ни гроша приданого, замуж, было бы смешно. Следовательно, приходить в ужас от того, что Рогожин, банкир и миллионер, предложил тебе стать его любовницей, нечего. Этого нужно было давно ожидать!..

Прекрасное и стройное тело Лили содрогалось от судорожных рыданий.

– Да и что ужасного в положении любовницы? – продолжала Анна Ивановна. – Сотни и тысячи девушек, нисколько не хуже тебя, не заботясь совсем о замужестве, живут на содержании у порядочных и богатых мужчин! А сама я? На что я существовала и содержала тебя в гимназии? Ты думаешь, что покойный отец много нам оставил? Кроме грошовой пенсии, ничего! Ее не хватает даже для уплаты за квартиру. Я, если хочешь знать, жила на содержании у нечистоплотного, противного старика! Рогожин же молод, даже почти красив. Значит, ты находишься несравненно в лучших условиях. Понимаешь ты это или нет? Я и не ожидала, что ты у меня такая дура! На твоем месте я и задумываться-то не стала бы, а не то что приходить в ужас. Позаботься-ка лучше о том, чтобы не упустить случая! Надо ковать железо, пока горячо. Рогожин влюблен в тебя, как дурак! Необходимо пользоваться этим. О, у меня давным-давно были бы в руках уже десятки тысяч рублей!.. Рогожин ведь не любит грошовничать.

Лили перестала плакать, а только тяжело вздохнула. Бледное, осунувшееся личико ее приняло тупое, безжизненное выражение.

Анна Ивановна наклонилась к дочери и обняла ее.

– Ты пойми, что я еле-еле свожу концы с концами!.. – снова начала она, но уже в более примирительном тоне. – Сама я уже почти состарилась и в глазах мужчин не имею никакой цены. Старикашка мой был скуп, как сорок тысяч жидов, и при всем моем умении и желании я не смогла обеспечить себя на старость. Ты же так красива, в полном расцвете молодости и сил! Рогожин богат, как Крез, и при этом щедр и чужд всяких мелочных расчетов. На других мужчин, которые бывают у нас в доме, надежда плохая. Они годны только для декорации. Некоторые из них и не прочь бы жениться на тебе, но какой из этого толк? Они не имеют и тысячной доли того состояния, каким обладает Рогожин. Наступило тяжелое молчание.

– Ты живешь только на то, что дает тебе Рогожин? – вдруг спросила тихо и задумчиво Лили.

– Почти, – ответила Анна Ивановна. – У всех других наших гостей редко когда удается занять сот-ню-другую рублей.

– Но ты все-таки не стесняешься занимать и у них?

– Ах, Господи, иначе с какой же стати я стала бы поить и кормить всю эту ораву?

Лили отстранила от себя мать, поднялась из кресла, медленно прошла в свою комнату и заперлась на ключ.