Ложная гордость

6

— Этот костюм тебе очень идет, — сказал Рекс, когда она вышла из спальни в зеленом костюме с чуть расклешенными брюками и коротким жакетом с серебряными пуговицами. — И если ты сейчас начнешь надо мной смеяться из-за этой фразы, я тебя придушу.

Джейн не могла не рассмеяться:

— Успокойся, до рукоприкладства дело не дойдет!

— Одному богу известно, с чего это я вообще сказал эту глупость. Видно, схожу с ума.

— Мы оба, — пробормотала она себе под нос.

— Я слышал! — мгновенно отреагировал он. — Постой-ка, душенька. Сегодня я больше не желаю слышать твоих циничных и полных предубеждения высказываний в мой адрес. Мы собираемся посидеть в ресторане и приятно провести время. Пусть на твоих дивных губках я больше не увижу ничего, кроме очаровательной улыбки. А этот свой вовсе не дивный язычок заставь помолчать. Говоря словами моей любимой покойной бабушки, если не можешь сказать что-то приятное, не говори вообще ничего!

— Похоже, вечер будет очень тихим.

— Если ты не прекратишь свои издевки, — предостерег он, — всякий раз как ты выдашь одну из своих едких фраз, я буду закрывать твои уста поцелуями.

— Ах, вы все обещаете… — подыграла она ему.

Он вдруг угрожающе прищурился, глядя на ее губы, и у нее оборвалось сердце. Что это она вдруг так расхрабрилась?

— Поосторожнее, Джейн, — сказал он обманчиво-спокойным тоном. — Или ты получишь то, чего на самом деле добиваешься!

— И что же это? — неуверенно отозвалась она.

Его улыбка была хладнокровной, оценивающей и в то же время ужасно загадочной. Джейн пыталась понять, что скрывается за этой маской, но, как ни старалась, не могла прийти ни к какому выводу. Это был мужчина, хорошо умеющий прятать свою душу от окружающих.

И это опять напомнило ей, какую роль играют женщины в жизни Рекса: они приходят и уходят. Джейн не сомневалась, что, прежде чем уйти, они все вкушали недолгую сладость его постели.

Мысль о том, что Рекс изощрен в делах любви и какой он, видимо, восхитительный любовник, заставила Джейн позабыть о своей решимости не подпускать его к себе. Несмотря на свое разумное и твердое решение не сближаться с ним, ей отчаянно захотелось узнать, каково лежать в его объятиях. Почему-то она точно знала, что он вознес бы ее к таким вершинам наслаждения, которых она прежде не достигала.

Даже мысли об этом было достаточно, чтобы тело ее затрепетало.

— Пошли.

Его холодный приказ вывел ее из сексуальных грез, и она виновато покраснела. Подхватив со столика сумочку и ключи, она жестом велела ему выходить из квартиры и заперла входную дверь, а потом осторожно спустилась следом за ним по крутой деревянной лестнице — туфли на шпильках делали такой спуск делом достаточно опасным.

Взятая им напрокат шикарная синяя машина пахла хвойным дезодорантом. Рекс любезно усадил ее и сам сел за руль. Устроившись на водительском месте, он прикрыл глаза солнцезащитными очками, несмотря на то, что солнце уже опустилось за холм, внимательно посмотрел в зеркало заднего вида и боковые зеркала и выехал на улицу.

Весь этот спектакль вызвал в ней сильнейшее раздражение.

— Боишься, чтобы тебя не увидели со мной? — колюче спросила она.

— Предпочитаю сохранять инкогнито до поры до времени, — небрежно бросил он. — У тебя ведь нет желания фигурировать во всех скандальных листках в качестве очередной пассии Рекса Стюарта. Достаточно просто постоять рядом с интересной женщиной — и мне уже приписывают бурную связь с ней.

— Ты, что же, хочешь сказать, что многочисленные сообщения о твоих романах — сплошные выдумки?

Он уклончиво пробормотал:

— Просто газеты склонны многое преувеличивать…

— Но некоторые из этих женщин все же побывали у тебя в спальне?

— С чего ты взяла, дорогая? Стоит только впустить женщину к себе в спальню, и она уже считает себя в ней как дома. Я обычно сам прихожу к ней, — сухо добавил он. — Или выбираю нейтральную территорию… мотель, например.

Джейн вдруг вспомнила, что он везет ее обедать в ресторан при мотеле.

Его хохот заставил ее побледнеть.

— Если бы ты сейчас видела свое лицо! Нет, Джейн, не спорь. Я сказал именно то, что ты ожидала от меня услышать.

Джейн возмущенно ощетинилась:

— Может быть, но ты ведь действительно ведешь себя по отношению к женщинам как последний негодяй!

— Ну уж нет!

Она недоверчиво фыркнула.

— Милая моя девочка, я никогда не обещаю того, чего не могу дать, и всегда даю то, что обещал.

— А не хочешь ли ты расшифровать эту фразу? Что именно ты не можешь дать и никогда не обещаешь? И что именно ты обещаешь и всегда даешь?

— Я никогда не обещаю любви или вечной преданности. Но я обещаю удовлетворить женщину сексуально. Все очень просто. Конечно, это последнее тебя не привлекает, так что, возможно, в твоем случае мне не придется что-то тебе обещать.

Не привлекает? Господи, неужели он не догадывается, что сердце у нее отчаянно бьется, а кровь буквально кипит от жара желания. Совершенно непонятно, как это ей удается сохранить спокойный вид.

— Как я уже говорила, я не признаю секса без обязательств, не приемлю мимолетных связей.

— А что, если я пообещаю тебе, что она будет вовсе не мимолетной? Если я пообещаю относиться к нашей связи очень и очень серьезно?

— А именно?

— А именно: ты будешь единственной женщиной в моей жизни целиком и полностью.

— Господи, я должна этому радоваться?

— Я на это надеялся.

Она все еще изумленно смотрела на него, когда на повороте на основную магистраль их вдруг ослепили мигалки.

Рекс мгновенно начал тормозить.

— Похоже, произошло дорожное происшествие, — неуверенно проговорил он, когда они подъехали ближе.

Джейн сразу поняла, что пострадала только одна машина. Судя по следу, она на слишком большой скорости вошла в поворот, потеряла управление, слетела с дороги и врезалась в дерево. Уже прибыли полиция и «скорая помощь», а вокруг остановилось еще несколько машин. Машина была явно незнакомой.

— Нет смысла останавливаться, — сказала она Рексу, когда он направил машину к обочине, проехав метров пятьдесят после места катастрофы.

— Может, я смогу чем-то помочь, — несколько самонадеянно, как ей показалось, сказал он.

Это вывело Джейн из себя.

— Бога ради, Рекс, ты там только будешь мешать! Ты все же не настоящий врач.

Рекс пристально посмотрел на нее и расстегнул ремень безопасности.

— Чему я только не научился на съемках! — холодно сказал он. — Так что, если ты не возражаешь, я просто посмотрю, не могу ли быть чем-то полезен, а потом мы поедем дальше.

Глядя вслед удаляющемуся Рексу, Джейн чувствовала себя просто отвратительно. Ей не следовало говорить такого. Это было совершенно неуместно.

Его не было минут десять. Он вернулся, когда уехала «скорая помощь» с включенной сиреной.

— Рекс, мне очень жаль, — сразу же сказала она. — Прости меня, пожалуйста.

— Что? — рассеянно отозвался он.

— Я сказала, что мне стыдно. Я… — Тут он снял темные очки, и, увидев его глаза, она осеклась. — Господи, Рекс, что случилось? Тебе плохо?

— Водитель погиб, — коротко сказал он.

Джейн была ошарашена.

— Но машина не казалась сильно разбитой.

— Похоже, ударился головой о руль. У него сломана шея. И я хочу сразу ответить на то, что ты сейчас скажешь, Джейн: да, я знаю, что в реальной жизни люди умирают…

Ее рука в жесте утешения прикоснулась к его колену:

— Ну конечно, конечно.

Он сердито сощурился:

— Нечего меня жалеть!

— Я не жалела!

— Еще как жалела! Бедный поддельный доктор Морис чуть не упал в обморок, когда столкнулся с реальным несчастным случаем и реальной кровью. Ты ведь это подумала?

— Нет!

Он лишь недоверчиво фыркнул.

— Рекс, я сказала, что мне стыдно, и это правда. Я совершенно не хотела тебя уязвить. Ты что, думаешь, что я сейчас чувствовала бы себя лучше, если бы видела то, что видел ты? И еще я считаю, что с твоей стороны было очень порядочно остановиться и попытаться помочь. Кто знает? Может быть, ты смог бы что-то сделать!

Он хмурился, словно пытался принять какое-то решение. По телу его вдруг пробежала странная дрожь, и он отрицательно покачал головой.

— Рекс, ответь мне! — взмолилась она. — Мне больно видеть тебя таким!

Он посмотрел на нее, мрачно улыбаясь.

— Мне тоже больно видеть себя таким. — Тут он протянул руку и нежно прикоснулся к ее щеке. — Ты и правда необыкновенная, Джейн Мартон, и я хотел бы обещать тебе большее, чем обычно, но, боюсь, это пока не в моих силах.

Она прижалась к его руке, наслаждаясь ее теплом и нежностью.

— Я не просила у тебя никаких обещаний.

— Тогда ты сегодня разрешишь мне быть с тобой?

Она резко вскинула голову, и он со вздохом уронил руку.

— Так я и думал, — с грустной усмешкой сказал он.

Джейн с трудом справилась с искушением разрешить ему то, что он хочет. Если она не позаботится о собственном спокойствии и счастье, то кто это сделает?

— Послушай, Рекс, — рассудительно сказала она, — я понимаю, что твоя жизнь не способствует постоянству, но мне нужно именно это. Признаю, что ты довольно притягательный мужчина, и я хотела бы быть вместе с тобой. Но если я тебя полюблю, мне будет нужно больше, чем просто редкие ночи в постели. Ты был достаточно честным и не обещал большего, чем можешь дать, так что позволь мне быть столь же честной. Я не хочу тратить время на мимолетную связь и, уж, конечно, не хочу еще раз испытать такую же боль, как раньше.

— Угу… Похоже, где-то в Сиднее обитает тип, которого я хотел бы вздернуть на дыбу, повесить и четвертовать. Ты уверена, что не хочешь рассказать мне о нем?

— Не хочу.

— Почему?

— Почему я должна изливать душу человеку, который после сегодняшнего вечера исчезнет из моей жизни?

— Ты в этом уверена?

Улыбка у нее вышла чуть циничной.

— Не получив того, за чем приехал, Рекс, ты больше не вернешься. Сюда слишком далеко ехать, особенно если учесть, что в Сиднее хватает хорошеньких девочек, которые просто рвутся удовлетворить любые твои потребности. Судя по всему, ты предпочитаешь молоденьких брюнеток.

— Не верь тому, что пишут бульварные газеты. Кроме того, может, у меня в последнее время несколько изменился вкус…

— А может, земля плоская, — сухо отозвалась она.

Он расхохотался.

— Ты плохо меня знаешь, Джейн, иначе не бросала бы мне такого вызова. — Подавшись вперед, он снова включил двигатель. — Пора ехать обедать. Я начинаю испытывать сильный голод. Нет, в этих словах не было никакого второго смысла. Я изо всех своих сил постараюсь сегодня сыграть роль настоящего рыцаря, милая Джейн. Но не рассчитывай на такое в будущем. Поверь моим словам: сегодня актерская игра дается мне отнюдь не легко.

Цветы на следующее утро принесли в самый неподходящий момент. В аптеке находились миссис Борн и Марта, и обе с огромным подозрением уставились на две дюжины красных роз. Чем это смогла Джейн Мартон заслужить такой щедрый дар? — казалось, было написано на их лицах.

Джейн с забившимся сердцем, но внешне спокойно приняла букет от посыльного. Они наверняка от Рекса. Вчера после обеда он расстался с ней, поцеловав в щечку и твердо пообещав не пропадать. Его последними словами было:

— Я не из тех, кто легко сдается, Джейн.

Цветы явно были крупным шагом в кампании ее соблазнения. Но Рекс не подумал о том, сколько пересудов эти цветы могут вызвать в городе. Владелица местного цветочного магазина была страшной сплетницей, и благодаря ее шепоткам Джейн определенно назовут распущенной девицей, и весь город начнет следить за ней, чтобы обнаружить, кто ее таинственный любовник.

Джейн содрогнулась при мысли, что Рекс мог написать на приложенной к букету карточке. Надо надеяться, ничего похожего на «Спасибо за дивный вечер». Вся Ларинратта устроила бы из такого материала просто чудеса!

К счастью, в записке не было ничего подобного, только весьма нейтральное: «Прелестной леди». К тому же Рекс не подписался. Тем не менее Джейн не знала, как ей отвечать на вопросы, которые, конечно же, сейчас посыплются на нее. И тут совершенно неожиданно ее выручила вчерашняя выдумка.

— Они от него, правда? — сказала Кристин. — От того, кто вам вчера позвонил?

Джейн спрятала чувство облегчения за утомленным вздохом и показала записку сгоравшей от любопытства Кристин.

— Надо полагать, он меня не понял, — проговорила она с должной долей досады. — Знаешь, он ведь вчера снова звонил мне. Я просто не знаю, что делать!

— У тебя проблемы с каким-то мужчиной, Джейн? — спросила Марта. Глаза у нее так и блестели от любопытства.

Джейн не понадобилось ничего объяснять: Кристин была счастлива сделать это за нее.

— Есть один человек, с которым Джейн встречалась, когда жила в Сиднее, — сообщила она широко раскрывшим глаза покупательницам. — И ни с того ни с сего снова принялся ей названивать, а теперь вот и цветы прислал. Джейн, смотри, он скоро еще появится у тебя на пороге!

Он уже это сделал, подумала девушка, внутренне усмехаясь, но постаралась, чтобы лицо ее не отразило усмешки.

— Ах ты, бедняжка! — воскликнула Марта.

— Наверное, он богат, — заметила миссис Борн, — если посылает такие дорогие букеты.

— Он богат, Джейн? — спросила Марта.

— Отвратительно богат.

— Тогда что в нем плохого? — вставила миссис Борн, озадаченно хмурясь. — Он уродливый?

— Нет, он очень хорош собой.

— Он женат? — обеспокоенно осведомилась Кристин.

— Не женат, — ответила Джейн.

— Так чем же он плох? — не отставала от нее миссис Борн.

— Красота и богатство — еще не гарантия счастливого брака, — сказала Джейн, видя в своих словах горькую иронию. — Наверное, я вчера говорила недостаточно твердо. В следующий раз придется постараться, чтобы он все-таки мне поверил.

Она снова взглянула на розы и почувствовала, как внутри у нее все тает. О черт!

Они великолепно смотрелись в ее гостиной: мягкий белый ковер прекрасно контрастировал с густо-красными лепестками. Джейн все время смотрела на них. Удовольствие портило лишь подозрение, что цветы заказал не Рекс, а Джон. Она мысленно представляла, как Рекс звонит ему и говорит: «Пошли Джейн цветы, хорошо? Что написать? Господи, не могу сообразить. Слишком занят. Сам придумай что-нибудь подходящее».

Боже! У нее начинается настоящая паранойя: она позволяет цинизму все испортить. Ведь он послал ей цветы, так? Почему она не может принять это просто как знак его внимания?

Потому что это не просто проявление внимания, она это знала. Это был еще один ход в шахматном поединке, и Рекс рассчитывает сделать ей шах и мат. Или, может, лучше сказать, просто «сделать ее»? Джейн знала, что ей следовало бы злиться, но она уже чувствовала, что начинает сдаваться.

Телефонный звонок прервал ее мысленный поединок с собственной слабостью, и она неохотно пошла к аппарату, подумав вдруг, что это может звонить мать. Служба слухов Ларинратты вполне могла уже добраться до фермы Мартонов. Ведь прошло уже шесть часов с тех пор, как она получила цветы.

— Алло? Джейн Мартон слушает.

— Джейн! Как приятно слышать твой голос. Ты получила мои цветы? Я не был уверен, что в Ларинратте есть цветочный магазин, но в «Интерфлоре» мне сказали, что он там имеется.

Пульс ее бешено затрепыхал.

— Они просто прекрасны.

— Красные розы?

— Да, целая куча.

— А… Хорошо. Я специально просил, чтобы это были именно красные розы. Я подумал, что они идеально подойдут к твоему ковру и софе.

— Правда?

— Еще бы. Для лучшей девушки — все только самое лучшее.

У Джейн от радости сжалось сердце, а потом сжалось еще раз от отчаяния.

— Не надо говорить мне такое.

— Почему? Это ведь правда. Ты самая лучшая девушка, другой такой я не встречал. И к тому же самая притягательная. Я не смогу думать ни о ком, кроме тебя. Мать сегодня за ланчем что-то болтала, а я не слышал ни слова. Мои мысли были за миллионы километров от нее. С тобой…

Джейн сухо засмеялась:

— Я не настолько далеко.

— По мне так настолько. Господи, как я по тебе соскучился, Джейн! Я хотел бы, чтобы ты была сейчас здесь, со мной. Я хотел бы обнять тебя, поцеловать и…

— Рекс, прекрати!

— Знаю, знаю. Но так соблазнительно говорить тебе то, что мне хочется сказать, когда ты в безопасности и я не могу к тебе прикоснуться. Я чуть не умер, расставаясь с тобой вчера. Я хотел обнять тебя и не отпускать…

Джейн с трудом сглотнула:

— Пожалуйста, не надо!

— В любви, как и на войне, всякое случается, милая!

А что у них? Любовь или война? Скорее всего, война — ведь Рекс не верит в любовь. Война между мужчиной и женщиной, а победитель получает приз — секс.

— Но ты ведешь войну не по правилам, — дрожащим голосом проговорила она.

— Я не могу соблюдать правила: ведь противник все время от меня ускользает, а так желанен! Я не отступлю, Джейн, пока ты не сдашься. Сколько бы времени мне ни понадобилось.

О боже! Если у меня уже сейчас так колотится сердце, то сколько времени я еще продержусь?

— Почему-то ты не кажешься мне терпеливым, — пробормотала она.

— А я и не говорил, что я терпеливый. Я собираюсь приложить все силы к тому, чтобы тебя убедить.

— Что ты прекрасно умеешь делать, так?

— Некоторым нравится, чтобы их убеждали. Не все самостоятельно принимают решения или делают выбор.

В ее смехе послышалась насмешка:

— Ты напоминаешь мне Генри Форда, который говорил, что вы можете купить машину любого цвета при условии, что она будет черной.

— То есть?

— Мне ты тоже не оставляешь выбора.

— Не могу представить себе, чтобы кто-то заставил тебя поменять решение, Джейн. Ты — просто стена несокрушимая.

— А ты — стенобитное орудие.

Его басовитый притягательный смех ласкал ее слух.

— Меня в жизни называли по-разному, но так — впервые! Послушай, Джейн, мне страшно хотелось бы говорить с тобой весь вечер, но сегодня я должен выступать в роли одного из хозяев дома, и скоро начнут приезжать гости.

— Что за мероприятие?

— Моя единственная и неповторимая сестрица собирается заключить помолвку. Сегодня под предлогом вечера с коктейлем мы встречаемся с «тем самым мужчиной». Я позвоню тебе попозже, ладно?

— А ты не можешь дать мне номер, по которому я смогу тебя найти? — вполне логично спросила она.

Он ответил не сразу, и она мгновенно привычно почувствовала недоверие. Ему, что же, хочется, чтобы их отношения остались тайной?

— Если хочешь, я могу дать тебе этот номер, но я редко здесь бываю. Я тут не живу.

— Тогда где же ты живешь?

— Здесь, там и где угодно. Я редко бываю на одном месте два дня кряду. Не беспокойся, дорогая, я тебя не оставлю одну.

— Рекс!

— Да?

— Пожалуйста, не называй меня «дорогая».

Она услышала его вздох:

— Почему?

— Это слово кажется мне не совсем уместным.

— Годится только для любовников, а?

— Что-то в этом роде.

— Господи, до чего ты упрямая!

— Знаю.

— Но не настолько уж упрямая, — мягко добавил он, и внутри у нее мгновенно все растаяло. — Ну мне пора, Джейн. Глядя на розы, вспоминай меня, ладно?

И он повесил трубку.

Когда она вешала трубку, у нее дрожала рука. Ее тревожило то, что он прав. Так прав! В том, что касается его, она совершенно не упрямая. Он заставляет всю ее светиться. Он делает ее счастливой. И черт подери, он это прекрасно знает! Он собирается играть на время, собирается постепенно сломить ее сопротивление и получить то, чего ему хочется.

Обнять ее, целовать, любить ее…

Где-то в самой глубине ее души росла любовь. Она рвалась наружу, требовала воли, хотела управлять ее сердцем и мыслями. Если Джейн уступит чувству, ей не придется сдерживать свои порывы. До чего это соблазнительно! Она сможет уступить своим желаниям, а потом все оправдать, сославшись на…

Джейн решительно и осторожно запрятала свои чувства обратно, заперев их за высокой стеной, которую так долго строила. Это потребовало немалых усилий: она вся измучилась, внутри у нее осталась огромная пустота. Но ее немного утешила гордость. Удовлетворившись одержанной небольшой победой, она вернулась в гостиную. И замерла, и с губ ее сорвался стон: две дюжины красных роз встретили ее безмолвным обольстительным приветом.

Почти две недели Рекс звонил ей каждый вечер. Иногда достаточно рано. Иногда поздно ночью. И, словно ощутив ее смятение, больше не говорил ей слов любви. Они говорили о самых простых вещах, и постепенно Джейн обнаружила, что его ежевечерний звонок стал самым важным моментом ее дня.

Он был прав, что никогда не остается на одном месте два дня кряду. Откуда он только не звонил! Пару раз — из квартиры, где была его сиднейская база, но в которой он оказывался достаточно редко. Чаще всего он был на съемках, останавливаясь в отелях, мотелях и на туристических базах по всей Австралии. Доктор Морис был странствующим врачом, каждую неделю он замещал местного врача в каком-нибудь провинциальном городке, и в каждом эпизоде у него было новое приключение, не связанное с предыдущим.

Телесериал шел сорок недель в году, так что расписание Рекса было очень напряженным и выматывающим. Он сказал ей, что ему очень трудно оказываться в определенном месте в определенное время, так как это зависит от других людей.

Нечего удивляться, что браки актеров оказываются такими непрочными, признала Джейн. Их никогда нет дома. В каком-то отношении Рекс поступает разумно, что остается холостяком. Когда она как-то вечером высказала ему эту мысль, он возразил, что муж и отец семейства обязан быть дома тогда, когда в нем нуждаются, а не порхать по всей стране.

Она заподозрила, что он говорит о своем отце-сенаторе, и ее тронула прозвучавшая в его голосе боль. Ведь жены и семьи политиков часто страдают от деятельности своих мужей. Прежде Джейн цинично считала, что они расплачиваются этим за свои амбиции, но теперь увидела, насколько несправедливым было такое отношение. Она никогда бы, конечно, с этим не смирилась: муж, который повсюду летает, ставя свою работу выше дома и семьи, поглощенный материальным успехом…

Она вдруг обнаружила, что лучше понимает окружающих и более к ним снисходительна, что ничто не бывает только черным или белым: в каждой ситуации хватает серого цвета.

И это понимание еще сильнее ее растревожило. Что же она делает, каждый вечер ожидая звонка Рекса, она даже не может заснуть, пока с ним не поговорит! Разве она не знает, что ждет женщину, если она влюбляется в такого эгоистичного и честолюбивого человека? Нет, ей надо прекратить получать от него эти эмоциональные подачки.

Однажды Рекс осмелился позвонить ей почти в полночь (у него были ночные съемки). Джейн не могла унять свой гнев:

— Рекс, ты хоть понимаешь, что сейчас уже очень поздно? — набросилась она на него.

— Ну да. Но я считал, что ты против этого не возражаешь.

— Я возражаю. Завтра мне надо работать, пятница всегда бывает очень напряженной. Мне надо выспаться.

— Извини, дорогая. Я поступил нехорошо, но мне так необходимо поговорить с тобой в конце дня. Мне не удается как следует заснуть, если я не услышу твой голос.

Его слова обрадовали, но и испугали. Ну зачем только он такое говорит?!

— По-моему, я просила, чтобы ты не называл меня «дорогая», — резко сказала она. — А если тебе надо с кем-то общаться посреди ночи, заведи себе плюшевого мишку!

— Я лучше завел бы жену.

Джейн потрясенно вздохнула.

— Ты… Мы говорили, что актерам не следует жениться. И политикам тоже.

— Совершенно верно.

— Что за игру ты затеял, Рекс? Не пытайся меня обмануть. У тебя нет ни малейшего намерения жениться, тем более на мне.

— Конечно нет, пока я снимаюсь в этом сериале. Но обстоятельства могут измениться.

— Каким образом?

— Допустим, доктора Мориса Беккера могут убить…

— Как же! Не ври мне, Рекс! К чему ты все это? Еще одна уловка, чтобы заманить меня к себе в постель?

Он вдруг заговорил совершенно серьезно и пугающе неуверенно.

— Нет. Но если бы это случилось, я смог бы рассуждать более четко. Секс имеет тенденцию сильно влиять на то, что мужчина принимает за истину.

— А именно?

Он вздохнул:

— А вот это — очень трудный вопрос. Его трудно сформулировать. И найти на него ответ еще труднее. Я не хочу забегать вперед. И не хочу сказать что-то такое, что заставит тебя броситься от меня так быстро, что я смогу поймать тебя только со следящим устройством.

— Рекс, я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь! У меня просто голова кругом идет!

Он хохотнул:

— Ты на меня так действуешь, милая. Я погиб с той минуты, как увидел, как ты идешь ко мне в своем ослепительном платье.

У нее сжалось сердце. Что Кристин говорила о ней и ее платье в тот вечер? Значит, Рекс страдает только от затянувшегося приступа похоти? Он чуть ли не прямо сказал, что, возможно, его влечение к ней имеет чисто сексуальный характер и что если он с ней переспит, то опомнится. И если уж быть честной, то именно это она и подозревала. Он ее хочет — этим все и ограничивается. А все остальное — просто финтифлюшки, чтобы добиться своего.

Она вдруг почувствовала острую боль. И разозлилась сама на себя: ведь сама просила говорить ей правду, разве не так?

— Рекс…

— Да?

— Я думаю, тебе больше не следует мне звонить.

— Почему это вдруг?

— Ты мне всю жизнь ломаешь!

— Каким это образом?

— Я… не могу заснуть, пока ты не позвонишь. Я не могу думать ни о чем, кроме тебя… и постели.

— Знакомые симптомы, — сухо отозвался он. — И что ты намерена в связи с этим предпринять?

— Что я намерена предпринять?

— Да, да. Я же пообещал предоставить власть тебе. И сколько, по-твоему, ты будешь лезть на стенку?

— Не… недолго.

— Да? Так ты со мной встретишься в конце этой недели?

— В конце недели? — растерянно повторила она.

— Да, после тридцатого. Ты можешь найти кого-то, кто поработал бы за тебя в субботу?

— Наверное, смогу.

— Хорошо.

— Что ты планируешь?

— У меня есть идея, но я сначала должен буду переговорить с теми, от кого все зависит. Я дам тебе знать завтра вечером.

У нее вырвался дрожащий вздох, в котором соединились облегчение и тревога.

— Хорошо, — прошептала она.

— Боже, Джейн, как мне не терпится!

— Мне тоже.

Казалось, в его вздохе слышалась мука. Этот звук заставил сердце ее больно сжаться.

— Лучше я повешу трубку, — неловко сказал он. — Так не забудь. Ничего не планируй на конец этой недели. Что бы ни случилось, мы проведем его вместе!