Ложное обвинение

Глава 5

Стив Ю, один из тех, кто занимался в их отделе тем же, чем и Марти, поднимался вместе с нею в лифте.

– Вы сейчас несколько, как бы это выразиться поточнее… взъерошенная, – сказал он. – Уж не напал ли на вас во время ленча какой-нибудь бандит?

– Нет, никто на меня не напал. – И Мартина попыталась одновременно расправить злосчастные листочки и ослабить ту судорожную хватку, какой она вцепилась в свою сумочку. В результате и то, и другое оказалось на полу лифта. Раньше, чем Стив успел прийти ей на помощь, Марти снова завладела своим имуществом и прижала его к груди, как бы обороняясь от невидимого противника. Стив вышел из лифта, озадаченно нахмурив брови.

Вирджиния с интересом посмотрела на нее.

– По-моему, для первого свидания ты вела себя слишком несдержанно, – заметила она.

– Не было никакого свидания, – заявила Марти, направляясь к своему столу. – Просто со мной произошла маленькая неприятность.

По глазам Вирджинии она поняла, что приятельница ей не поверила.

– Ничего серьезного, надеюсь? – сочувственно спросила Вирджиния, не спуская внимательных глаз со взъерошенной подруги.

– Да так, ерунда, – ответила Мартина и как ни в чем не бывало положила бумаги и сумочку на свой стол.

Тем не менее она прекрасно знала, что то, что с ней случилось, нельзя назвать ерундой. Она почувствовала к Брэду физическое влечение, и это ей очень не понравилось. То есть, разумеется, одно-единственное объятие вовсе не должно перерасти в роман, и все же плохо, что ей было приятно прикосновение его рук.

Брэд совершенно не подходил ей! Мало того, что он готов с легкостью отказаться от собственного ребенка, но он еще и презирает женщин! Не исключено, конечно, что Лидия лгунья, а Брэд – невинная овечка, однако, чем бы ни закончился суд, Макинтош все равно останется шовинистом. А если Мартина встретится с ним еще несколько раз, то спустя месяц она, чего доброго, и впрямь станет ходить в походы, удить рыбу и есть засохшие бутерброды. Она себя знала и понимала, что не устоит перед обаянием этого человека.

– Я совсем не умею готовить, – пробормотала она себе под нос.

Вирджиния насмешливо улыбнулась:

– Мне это давно известно. Или ты просто репетируешь? Если ты собираешься сказать ему об этом, то отработай интонацию и дикцию, а то он не разберет, что ты там шепчешь.

– Я размышляю вслух, – объяснила Мартина и вдруг спросила: – Слушай, тебе доводилось пробовать рыбу-монаха? Я ела ее сегодня в «Створке».

– Ты уходишь от разговора, – обиженно заметила Вирджиния и добавила: – Что же до рыбы-монаха, то название у нее довольно противное, так что я не горю желанием немедленно бежать в ресторан и заказывать ее.

– Между прочим она оказалась весьма недурна на вкус, – ответила Мартина.

Она засунула сумочку в нижний ящик стола и попыталась расправить бумаги. Они выглядели так, как будто по ним прошлись ногами… именно это с ними, собственно, и проделали.

– Он уже сдал кровь на тест? – спросила Вирджиния.

– Еще нет. Сдаст на следующей неделе, – небрежно бросила Марти, разглаживая смятые листки.

– Что ж, потерпи немного. Скоро ты все узнаешь, – утешила ее подруга.

– Ничего я не желаю узнавать, – заявила Марти, горделиво выпрямившись на стуле. – Результаты интересуют меня только с профессиональной точки зрения. И вообще – терпеть не могу мужчин-тарзанов!

– М-да, – понимающе кивнула Вирджиния. – Это как раз тот тип мужиков, который всегда тебе подсознательно нравился.

– Глупости! Я люблю мужчин мягких и обходительных, – возразила Марти.

Вирджиния расхохоталась:

– Это Гарри-то был мягким и обходительным?!

– Да ладно, чего о нем вспоминать, – огрызнулась Мартина. – Я признаю, что дала тогда с ним маху, но согласись, что раскусила я его довольно быстро. И извлекла из этой истории урок. Нет, меня больше не проведешь. Ты не представляешь, как этот тип – я говорю о Брэде – вел себя со своей женой!

– И все-таки будь осторожна и не попадись в капкан еще раз, – отозвалась Вирджиния и уткнулась в какие-то бумаги.

Марти твердо решила выкинуть на сегодня Брэда из головы. У нее все же отыскалось несколько неотложных дел, и ей не следовало отвлекаться. Никаких посторонних мыслей, внушала она себе, изо всех сил прогоняя прочь воспоминания о его кустистых бровях и насмешливых голубых глазах. Надо же – запомнил ее слова и повторил их в самый что ни на есть подходящий момент. «Сердечко уже трепыхается в груди, точно попавшая в силки птичка…» Надо признать, что чувство юмора у него есть, хотя юмор этот пошл и грубоват, как и он сам… Впрочем, ему сейчас так нелегко. Ведь предстоящее судебное разбирательство – вещь малопривлекательная.

Брэд, казалось, был заранее уверен в том, что тест на кровь снимет с него все подозрения. Он, конечно, не до конца разобрался во всех тонкостях лабораторных анализов, однако твердо усвоил главное: его слова о том, что он не является отцом Шэрил, скоро получат документальное подтверждение. Мартина понимала, что подсознательно она тоже полагает, что он тут ни при чем. Он уже убедил ее в этом, и теперь она размышляла над тем, что же на самом деле произошло. Может быть, с Лидией встречался какой-то проходимец, выдававший себя за Брэда Макинтоша? Надо не забыть показать ей фотокарточку Брэда, это почти наверняка поможет распутать клубок противоречий.

Мартина вздохнула и попыталась вновь сосредоточиться на работе, но тут же вспомнила слова Вирджинии о Гарри и загрустила.

Гарри! Да он совершенно не походил на Брэда, если, конечно, не считать того, что тоже пытался принудить ее делать то, чего она терпеть не могла. Ни в какие походы он ее, правда, не таскал, но зато с упорством маньяка требовал, чтобы она научилась вкусно готовить. И Марти честно пробовала читать поваренную книгу и стряпать какие-то немыслимые по сложности кушанья.

Но угодить Гарри ей все же не удавалось. Он всякий раз сокрушенно покачивал головой, мрачно благодарил за обед и уходил к себе в комнату. А еще он объяснял ей, как следует одеваться, и вечно водил в свои любимые рестораны, где ей совсем не нравилось. И пьесы они смотрели только те, что были в его вкусе…

Марти почти никогда не спорила с ним, потому что ей страшно не хотелось расстраивать его.

Да, она вечно уступала и в конце концов стала чувствовать себя чем-то вроде половичка у двери. Гарри был такой красивый, такой умный, такой сильный, что ей казалось – он всегда знает, как лучше. Иногда он говорил, что любит ее, и тогда она была счастлива и тоже думала, что любит его. Ах, эти властные мужчины! Какое множество женщин подпадало под их влияние!

Спустя несколько месяцев жизни с Гарри Мартине страшно надоело играть роль шахматной фигурки, которую мужская рука передвигает по доске жизни туда, где этой фигурке следует – по мнению мужчины – в данный момент находиться.

Марти смотрелась в зеркало и не узнавала себя. Женщина, глядевшая на нее, была одета не так, как привыкла одеваться Мартина Вудс, причесана не так, как обычно причесывалась Мартина Вудс… Короче говоря, Мартина Вудс могла вот-вот попросту исчезнуть.

Поняв, в чем дело, она попыталась изложить свое открытие Гарри. Несколько часов она втолковывала ему, что нельзя пытаться полностью переделать ее, что она тоже личность и что у нее тоже есть свои вкусы и пристрастия. Гарри все это время молчал. Он ровным счетом ничего не понял, и, когда это стало очевидно, Марти отбросила все церемонии и сказала:

– Я не желаю больше встречаться с тобой. Никогда!

Он собрал свои вещи и ушел, будучи уверенным, что она свихнулась, ибо нормальная женщина ни за что бы не отказалась от такого подарка судьбы, как он, Гарри. Мартине же после его ухода так полегчало, что она даже разрыдалась от счастья. Она получила хороший урок и навсегда запомнила его, и потому Брэду ни за что не удастся завлечь ее в свои сети.

Может, он и не отец ребенка Лидии, но зато от него ушла жена, которая, судя по всему, тоже захотела самостоятельности. Нет-нет, никаких мыслей о Гарри и Брэде… во всяком случае до конца рабочего дня.

Покончив с делами, Марти сочла своим долгом сообщить об этом Вирджинии, но приятельница лишь саркастически усмехнулась – мол, знаю-знаю, что у тебя сейчас на уме.

Было еще солнечно и тепло, когда Марти, распрощавшись с сослуживцами, вышла из офиса на улицу, и ей стало не по себе при одной только мысли о предстоящей поездке в переполненном автобусе. Она неспешно шагала по тротуару, направляясь к остановке, когда до нее донесся резкий автомобильный гудок. Сначала она не обратила на него внимания, потому что по Сан-Франциско колесит множество машин, время от времени издающих пронзительные сигналы, но потом ее громко окликнули по имени, и она сразу же узнала этот голос.

Вообще-то она не обязана была узнавать голос человека, с которым встречалась всего три раза в жизни, и Мартина решила идти дальше, не обратив на Брэда никакого внимания, тем более что он не смог бы преследовать ее на своей старенькой «Вольво», потому что машина была развернута в другую сторону, не в ту, куда направлялась Марти. Правда, он может просто побежать за ней по тротуару.

– Марти! – раздалось совсем близко.

Он был уже совсем рядом, прямо за ее спиной. Значит, он выскочил из машины, припарковав ее в неположенном месте, и все-таки пошел за ней. Она медленно обернулась, постаравшись придать лицу надменное выражение. Сердце колотилось как сумасшедшее. «Интересно, почему вид этого человека так действует на меня?» – спросила себя Марти.

– Я подвезу вас до дома, – предложил он.

– А почему вы решили, что у меня где-нибудь поблизости не стоит собственная машина? – спросила она.

– Да потому, что парковка тут очень дорогая и вы не можете позволить себе тратить такие деньги, – уверенно произнес он.

Мартина жутко разозлилась.

– Я зарабатываю достаточно и могу парковаться, где захочу! – сообщила она ему ледяным тоном.

– Значит, вы не хотите? Что ж, я все понял, – сказал он, не отступая от нее ни на шаг.

– Ничего вы не поняли, – зло бросила она, гордо вскинув голову. – Иногда я предпочитаю пользоваться автобусом, потому что он ходит по расписанию, которое меня вполне устраивает.

– Вы можете оставлять машину на моей стоянке, я имею в виду – около моего магазина, – предложил Брэд. – Это неподалеку отсюда. Зачем штурмовать автобус в час «пик»?

Настоящий змей-искуситель! Марти не знала ни одного человека, который не согласился бы пожертвовать чем угодно ради того, чтобы иметь возможность парковаться в центре города. Некоторые даже отказывались работать в той или иной фирме, если им не предоставляли место для парковки. Подумать только: всего несколько кварталов – и ты уже возле своей машины!

– Вы очень любезны, Брэд, но я все же вынуждена отказаться от вашего предложения, – вежливо промолвила Мартина.

В его глазах блеснули веселые огоньки. Похоже, ему стоило немалых усилий не расхохотаться во все горло.

– Еще одна попытка подкупа с моей стороны? Ладно, скоро с меня снимут все подозрения, и тогда мы вернемся к этой теме. А теперь нам пора ехать, потому что меня вот-вот оштрафуют.

Мартина упиралась, однако Брэд схватил ее за руку и увлек за собой. И снова она ощутила, что не может противиться этому человеку. Что это за искра, которая пробегает между ними, когда они прикасаются друг к другу? Может, происходит какая-то неведомая химическая реакция? Кстати, многие мужчины полагают, что женщина уже завоевана, если она вздрагивает от простого прикосновения. Глупости! Отвращение тоже может вызвать дрожь. «Странные все-таки создания эти мужчины», – в очередной раз заключила Мартина.

Брэд галантно помог ей усесться в «Вольво» и даже осмелился потрепать по щеке перед тем, как захлопнуть дверцу. Он беспрестанно улыбался. Наглец! Марти принялась размышлять над тем, как ей следует держаться с ним после этой его последней выходки, а потом задумалась о том, видел ли кто-нибудь из их бюро замечательный танец, исполненный ими на тротуаре. Вроде бы вокруг тогда не было знакомых лиц, но Марти отчего-то была уверена, что Вирджиния завтра набросится на нее с расспросами.

Их автомобиль медленно влился в поток машин.

– Где вы живете? – поинтересовался Брэд.

Этот вопрос почему-то удивил ее. Хотя да, конечно, на ее визитке домашнего адреса не было и в телефонной книге тоже.

– На Коул-стрит, возле кармелитского монастыря. Это вам очень не по дороге? – машинально спросила Мартина.

Он лукаво посмотрел на нее.

– Вы же отлично знаете, где я живу, – ответил он.

Верно, она ведь внимательно изучала его досье. Либерти-стрит. Оказывается, они едва ли не соседи. Что же, ему крупно повезло. А как было бы здорово, если бы она жила по ту сторону залива!

Она промолчала. Брэд ловко сманеврировал, и «Вольво» из крайнего левого ряда переместилась в крайний правый. Неплохо он водит машину, ничего не скажешь. И кажется, ему доставляет удовольствие решать трудные задачи.

Когда они свернули вправо, Брэд, не сводя глаз с дороги, произнес:

– Я тут подумал… может, вы приготовите обед и пригласите меня на него? Все-таки я заплатил за ваш ленч.

– Я никогда не готовлю обедов, – резко заявила Мартина.

Он изумленно взглянул на нее.

– Простите, я, наверное, не расслышал, что вы сказали.

В его голосе звучало столько искреннего удивления, что Марти не выдержала и злорадно повторила:

– Я никогда не готовлю.

– Но этого не может быть! Любая женщина умеет готовить, только у одной это получается лучше, а у другой хуже, – возразил он.

– А я совсем не умею. У меня нет к этому призвания, – сообщила Мартина.

С минуту он с ошеломленным видом обдумывал ее слова.

– А что же вы в таком случае едите? – не удержался он от очередного вопроса.

– Иногда разогреваю что-нибудь замороженное, иногда хожу в ресторанчики, – пояснила она.

– Но это же очень накладно! – воскликнул потрясенный Брэд.

Мартина слащаво улыбнулась.

– По-моему, я уже говорила вам, что у меня очень недурное жалованье, – напомнила она.

– Да, но вы же все-таки ездите на автобусе! – недоумевал он.

– При чем тут автобус! – разозлилась Марти. – Короче говоря, у меня хватает денег на то, чтобы питаться вне дома.

Они завернули на Дюбуц-стрит.

– Вообще-то, – сказал Брэд, – я и не рассчитывал на что-нибудь особенное. Меня вполне бы устроили гренки с сыром.

– Никогда в жизни я не делала гренки с сыром, – откликнулась Мартина на это скромное предложение.

Это была чистая правда, но она думала, он ей не поверит. Ей не верили даже лучшие подруги.

– Ерунда. Это очень просто, – воодушевленно начал он. – Берешь несколько кусочков хлеба, намазываешь их маслом, кладешь сверху сыр и запихиваешь все это в гриль. Я надеюсь, у вас есть гриль?

– Кажется, есть, – неуверенно сказала она.

Брэд весело встряхнул головой. Видимо, он все еще думал, что Мартина шутит.

– Я уверен, что у вас в холодильнике отыщутся и сыр, и масло, – улыбнулся он.

– Масла не обещаю. По-моему, оно кончилось, – сообщила она уныло.

– О Господи! Вы же взрослый человек! – воскликнул Брэд. – Не может быть, чтобы вы жили без масла, хлеба и сыра.

Марти с серьезным видом кивнула.

– Видите ли, это все оттого, что я не слишком женственная, – внезапно провозгласила она.

– Я уже попросил у вас прощения за те мои слова, – пробурчал Брэд. – Слушайте, а может, мы заедем куда-нибудь и купим все это?

– Мне не по душе ваша мысль зайти в мой дом и поужинать там, – заявила Мартина, но тут же предложила, пытаясь смягчить резкий отказ: – Если хотите, я оплачу ваш ужин в «Бамбино». Это неплохой ресторанчик неподалеку отсюда.

– Еще чего! Я никогда не позволю женщине платить за меня! – возмутился Брэд.

– Вы позволяете ей только готовить для вас, да? – съязвила Мартина.

– Это разные вещи, – назидательно произнес он.

Мартина засмеялась.

– Мне тоже так кажется, – согласилась она и пояснила: – Ведь когда женщина готовит вам еду, она затрачивает массу усилий, и это тешит ваше мужское самолюбие.

– Вам ни разу не говорили, что с вами очень трудно нормально беседовать? – спросил он, ловко проскакивая на желтый сигнал светофора.

– Говорили, причем много раз, – огрызнулась Марти. Тут она солгала. Ей говорили об этом всего несколько человек.

Встречные машины громко сигналили, потому что «Вольво» загородила им дорогу, однако Брэда это совершенно не волновало. Марти молчала. Она давно поняла, что если дом мужчины – это его крепость, то машина – это его боевой конь. Мужчины-водители никогда не обращают внимания на другие автомобили и ведут себя на дорогах как истинные хозяева положения. Именно в этом заключается их коренное отличие от женщин, сидящих за рулем. Женщины всегда стараются избегать критических ситуаций и потому реже попадают в аварии.

Брэд говорил, не умолкая ни на минуту. Может, он вообще не слышал этих пронзительных гудков?

– Прежде чем я познакомился с моей теперь уже бывшей женой, я часто ходил на свидания. Должен вам сказать, что женщины вели себя тогда со мной совершенно иначе, чем вы сейчас. Они старались мне понравиться, – сказал он, искоса поглядывая на Мартину.

– Но я вовсе не хочу вам понравиться, – ответила она.

Брэд бросил на нее свирепый взгляд и потребовал:

– И все-таки вы могли бы быть хоть капельку вежливее!

– Вежливее? Да я же просто возражаю вам, вот и все, – сказала Мартина, и в ее голосе послышалось искреннее недоумение.

Он не нашелся, что сказать на это, и молчал до тех пор, пока они не добрались до Семнадцатой улицы и не начали взбираться на холм. Машина ехала мимо свежеотделанных домов викторианской эпохи и зданий, построенных совсем недавно.

– А все потому, – наконец открыл он рот, – что вы боретесь с собой. Ведь вас влечет ко мне.

Он был совершенно прав, но Марти совсем не хотелось соглашаться с ним. Нельзя говорить такие вещи спустя всего несколько дней после знакомства. Она саркастически усмехнулась и сказала:

– Конечно, конечно, я изо всех сил борюсь с собой. Вы просто ясновидящий.

Когда они добрались до вершины холма, как раз зажегся красный, и Брэд повернулся к ней и мягко произнес:

– Послушай, Марти, нет ничего страшного в том, что женщину влечет к мужчине и наоборот. Я не отец этого ребенка. Скоро все выяснится, уверяю тебя. И я не женат. Зачем ты воздвигаешь между нами какие-то дурацкие барьеры?

– Уже зеленый, – бесстрастно сообщила она.

Брэд чертыхнулся и тронул машину с места.

На следующем перекрестке они опять остановились перед светофором, а на Коул-стрит Брэд остановил «Вольво» уже по собственной воле.

– Куда теперь? Налево? Направо? – спросил он.

– К моему дому налево. К ресторану – направо, – тихо ответила она.

Брэд свернул направо.

– Только платить буду я, – сказал он не терпящим возражений тоном.

– В таком случае вам лучше отвезти меня домой, – заметила Мартина.

– Марти, ну почему ты такая колючая? – спросил он, остановившись у обочины и перегородив проезд. – Я вполне в состоянии оплатить не только твой ленч, но и твой ужин.

– Дело вовсе не в этом, – пояснила она. – У меня тоже есть деньги, и я тоже в состоянии заплатить за ваш ужин. Вы принадлежите к тому типу мужчин, которые сразу считают женщину обязанной им, когда где-нибудь платят за нее.

– Это грубое обобщение, – отозвался Брэд. – Вы же совсем не знаете меня!

Марти вздохнула:

– Я сказала то, что думаю. Может, вы согласитесь хотя бы на то, чтобы каждый из нас платил за себя?

Он колебался. Его пальцы выбивали на руле дробь. Наконец он сдался:

– Ну хорошо.

Она на мгновение сжала его руку.

– Спасибо.

– Вот это уже лишнее, – проворчал он. – Вам вовсе не следовало благодарить меня за эту уступку.

Она все еще ощущала тепло его руки, и это ощущение было очень приятным. Чтобы побороть его, она сказала:

– Только предупредите, пожалуйста, заранее, когда именно мне нужно будет поблагодарить вас. Я совсем не хочу казаться невежливой.

– Поразительно, что мужчины вообще осмеливались разговаривать с вами, – все больше изумляясь, заметил он.

– Ага, – коротко ответила она.

Они очень мило болтали, поедая заказанную одну на двоих пиццу. Брэд рассказывал ей о своем детстве, проведенном в Колорадо, а Мартина делилась своим опытом коренной жительницы Сан-Франциско. Оба родились в семьях, где было по два ребенка, оба окончили государственные колледжи, оба очень любили животных. Однако Брэду нравились лошади и большие собаки, а Марти всегда привлекали маленькие пушистые собачонки – такие, как ее Мисти. «Едва ли всего этого достаточно, чтобы между нами завязался роман», – сказала себе Марти, когда Брэд накрыл ее руку своей. Ей это очень понравилось, но она постаралась унять участившееся биение сердца.

Прекрасно понимая, что этого не следует делать, она все же не отняла руки и позволила ему гладить ее. Конечно, в этом не было ничего особенного. Многие мужчины поступают так, не придавая этому никакого значения. Протестовать было бы глупо. Но Марти чем дальше, тем больше опасалась Брэда, опасалась за себя, за свой привычный и размеренный быт. Этот мужчина волновал ее, заставлял ее кровь быстрее бежать по жилам. Нет, Брэда Макинтоша надо остерегаться, он просто страшный человек, если сумел так скоро войти к ней в доверие.

Он не пытался возразить, когда она расплачивалась за свой ужин. Потом они вышли из ресторана. Уже темнело, кое-где горели фонари. Брэд обнял ее за талию, и она не отстранилась от него. Отперев дверцу автомобиля со стороны пассажира, он распахнул ее, но не дал Марти сесть. Он стоял перед ней и молча смотрел ей в глаза. Наконец он хрипло произнес:

– Вы по-прежнему не хотите пустить меня в ваш дом?

Она кивнула:

– Да. Я думаю, так будет лучше.

– Тогда давайте проедемся в Твин Пикс, – предложил он. – Я еще не готов к расставанию с вами.

– А как насчет Тэнк-Хилла? – спросила Мартина. – Это поближе, а вид оттуда такой же чудесный.

– Я никогда не слыхал об этом месте, – удивился Брэд.

– Оно совсем рядом с моим домом, – объяснила она. – Правда, мы на машине, так что придется проехать несколько кварталов. От себя-то я хожу туда пешком.

– Прекрасно, – согласился Брэд.

Он отступил в сторону, и она смогла сесть. Когда она занимала свое место, Брэд легонько коснулся пальцами ее щеки.

Едва лишь они припарковались, как Мартина поняла, что совершила чудовищную ошибку. Если бы она согласилась отправиться в Твин Пикс, их окружали бы сейчас десятки людей, а здесь было совершенно пустынно. Дорожка, ведущая на вершину холма, была в сумерках плохо различима, и вдобавок ее усыпало множество разного размера камней. Брэд дважды оступился и в конце концов в сердцах воскликнул:

– У тебя в роду не было случайно горных коз? А я-то думал, ты не любительница пеших прогулок.

– Уже недалеко, – ответила она, карабкаясь вверх в своих туфельках на высоких каблуках.

И зачем только она притащила его сюда? Думает небось, что в темноте да еще в таком уединенном месте он легко сумеет… А может, ее тело и впрямь стремилось к этому? Может, когда она звала его на Тэнк-Хилл, ею руководило подсознание? О Господи, лучше бы она пригласила Брэда к себе и угостила его чашкой кофе!

– Э, да здесь и впрямь восхитительно! – прервал ее размышления восторженный возглас.

Брэд стоял на вершине холма рядом с огромным валуном и жадно вглядывался в даль. Солнце как раз садилось, и его лучи освещали город; каждый из многочисленных холмов Фриско венчали небоскребы, сияющие яркими огнями.

– Будь я проклят, если видел когда-нибудь что-то подобное! – восхищался он. – Нет, жить можно только в Сан-Франциско!

– Я тоже так думаю, – ответила Мартина.

Прежде она держалась от него на некотором расстоянии, но теперь подошла поближе.

– Обычно я прихожу сюда днем, – сказала она, – когда весь город виден как на ладони. Дома, теснящиеся между холмами, небоскребы, взобравшиеся на самую вершину этих холмов, парки, пруды, яхты в заливе…

Мартина обхватила себя руками, чтобы согреться.

– Правда, тут всегда ветрено, – добавила она.

Он обнял ее за плечи и притянул к себе, не отрывая, однако же, взора от открывавшейся перед ними панорамы.

– Где ты живешь? – поинтересовался он.

Она шагнула влево, и Брэд последовал за ней.

– Вон там, в одном из этих бежевых домов. – Мартина указала рукой направление. – Мой тот, что пониже.

– О, так это же тупик, – заметил Брэд. – Рай, а не жизнь. Наверное, у вас тихо-тихо.

– Да, разве что машины иногда проезжают, – подтвердила Мартина.

Мужская рука крепче обняла Мартину, и ее тело напряглось.

– Нам пора спускаться, – предложила она. – Скоро совсем стемнеет, и мы не увидим дороги.

– Ничего страшного, – отозвался Брэд. – Когда мои глаза привыкают к темноте, я начинаю видеть, как сова.

– Но я-то лишена этого таланта, – возразила Мартина и сделала попытку вернуться к тропинке.

– Марти! – укоризненно воскликнул Брэд. Он не отпускал ее.

Она нахмурилась, обернувшись к нему, и его рука соскользнула с ее плеча.

И все-таки Марти никуда не ушла. Она стояла и смотрела на него. В его взгляде читалась искренняя мольба и тоска. Господи, как же ей хотелось прильнуть к нему! Она облизала пересохшие губы и судорожно сглотнула, пытаясь придумать, что делать дальше. Она прямо-таки умирала от желания поцеловать его, а ее пальцы зудели – так им не терпелось погрузиться в его густые темные волосы. Сердце колотилось громко, очень громко, и она была уверена, что он тоже слышит его удары. Так, глядя друг на друга, они простояли довольно долго.

Потом Брэд протянул к ней руку, и она, чуть помедлив, подала ему свою. Его пальцы сжались, и по всему ее телу словно пробежал электрический ток. Она не думала сейчас ни о том, что он, быть может, отрекся от своего ребенка, ни о том, что, возможно, ей придется выступать против него в суде. Она мечтала только об одном – о его крепких страстных объятиях.

Он сжал ее ладонь своей и притянул поближе к себе. В первый миг их губы лишь слегка соприкоснулись. Они как будто попробовали друг друга на вкус и тут же поняли, что оба ужасно проголодались. Когда же их губы встретились вновь, поцелуй был уже более долгим и горячим. Марти едва не застонала от охватившей ее истомы. Тут его руки обвились вокруг ее талии, и Марти обхватила его за шею, наконец-то ощутив, какие жесткие у него волосы.

Подступавшее томление было подобно дурманящему сну, и просыпаться ей совершенно не хотелось. Его губы безмолвно обещали ей высоты эротических наслаждений, они были одновременно нежными и властными, они говорили о чувственности Брэда и о его опытности.

И мужчине, и женщине казалось, что они знакомы целую вечность, что это не первая их встреча наедине, что они уже не однажды бывали близки.

Брэд водил ладонью по ее спине, и Мартина ощущала себя обнаженной. Он как будто давно успел изучить каждый дюйм ее тела, скрытого сейчас блузкой и жакетом. Его касания были ласковыми и такими же естественными, как ее собственное дыхание. Они были необходимы ей не меньше, чем солнечный свет или воздух. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного, и это почти пугало ее.

Вздрогнув, она слегка отстранилась от него и положила ладонь ему на грудь, чтобы их разделяло хоть что-нибудь. Он не сводил с нее призывного взгляда; он желал ее и не собирался таить от нее свои чувства.

Уже совсем стемнело, однако Марти отчетливо видела его волевое лицо и густую жесткую шевелюру. Шея у него была крепкая и загорелая. «Да разве я знаю вас?» – хотелось закричать Мартине, но вместо этого она провела пальцем по его щеке. Господи, что же это с ней творится?! Брэд поймал губами ее палец и принялся сосать его. Мартина почувствовала, что внутри у нее все тает.

Потом он опять притянул ее к себе, сжав крепче, чем прежде; его губы стали более горячими и более требовательными. Он провел языком по овалу ее губ, а затем его язык проскользнул в ее рот с такой легкостью, что она даже изумилась. Для начала он кончиком языка исследовал ее зубы, а потом лизнул ее язык. Горячее мужское дыхание обжигало Марти, проникая, казалось, в каждую клетку ее тела.

«Вот ведь огнедышащий дракон нашелся, – сказала себе Мартина. – Нет, мне надо как-то противостоять ему, надо остановить это…»

Но она уже вся пылала и льнула к нему, надеясь закрыть собою источник пламени и тем самым погасить его.

Брэд чувствовал, что она вся горит. Ее тело было таким соблазнительным, таким манящим. Его пальцы гладили ее затылок, легонько надавливали на него, вынуждая к новым поцелуям. Их бедра соприкасались, и твердость и налитая упругость его плоти заставили Марти подумать о собственной хрупкости и незащищенности. Она сомкнула руки у него за спиной и почти повисла на своем партнере. Он нежно провел ладонью вдоль ее спины; они все теснее прижимались друг к другу, и скоро Марти ощутила, что еще немного – и они станут единым целым. Брэд сдавил рукой ее ягодицы, и она поняла, что вот-вот потеряет сознание от внезапно нахлынувшего счастья. Такого с ней еще не случалось. До сегодняшнего дня она вообще считала, что подобные ощущения выдуманы романистами. Она вся была как в тумане и совершенно этого не боялась.

Конечно, ей следовало немедленно пригласить Брэда к себе домой, но там была ее собака, и Марти опасалась, что Брэд ей не понравится. Или наоборот – понравится настолько, что она не захочет ни на шаг отходить от него. Именно эта мысль вихрем пронеслась в голове у Марти, готовой уже на все ради Брэда… но додумать ей не удалось. Между ее бедер просунулся какой-то холодный и мокрый предмет, и она возмущенно вскрикнула. Брэд же внезапно грубо заорал:

– Проваливай отсюда!

Мартина так изумилась и рассердилась, что даже не сразу нашлась с ответом.

Отстранившись от мужчины, она приготовилась разразиться гневной тирадой, но тут заметила небольшого золотисто-рыжего пса. Он с любопытством обнюхивал их обоих, заливаясь веселым лаем и тычась носом в их ноги.

Марти почувствовала такое облегчение, что чуть не засмеялась.

Брэд же казался весьма раздосадованным, но скоро откровенный комизм ситуации вынудил его улыбнуться.

Собака еще какое-то время скакала вокруг них, а потом внезапно укусила Брэда. Судя по тому, как он сразу побледнел, укус оказался довольно чувствительным.

Мартина понимала, что смеяться сейчас не время, но все-таки едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Она крепко сжала губы, не давая вырваться наружу переполнявшему ее веселью.

– Дасти, Дасти, ко мне! – окликнул пса невидимый хозяин, и тот умчался прочь.

– Очень больно? – сочувственно поинтересовалась Мартина.

– Да нет, – поколебавшись, отозвался Брэд.

– Тогда, я думаю, нам пора возвращаться, – заявила она.

Мартина шла первой, он медленно тащился следом. Спуск в темноте оказался делом весьма и весьма сложным, и они не разговаривали, целиком поглощенные тем, чтобы не оступиться. Мартина дважды споткнулась, а Брэд был слишком далеко, чтобы поддержать ее. Когда они наконец добрались до машины, к Брэду уже вернулся прежний цвет лица, но нога у него, наверное, все же болела, потому что он продолжал хранить молчание. Пока они ехали, Марти болтала за двоих. Брэд проводил ее до двери, но на чашку кофе напрашиваться не стал.

– Как насчет субботы? – только и спросил он.

Мартина, которая уже полностью овладела собой, ответила:

– Нет, Брэд, пожалуй, до суда нам вообще не следует встречаться.

Он пристально посмотрел на нее, намекая, как она решила, на сцену на холме. Мартина промолчала, и тогда он пожал плечами и, прихрамывая, направился к «Вольво».

Мартина же, войдя в дом, с облегчением перевела дух.