ГЛАВА 13

Грэй с трудом сдерживал своё ликование, пока читал брачный контракт. Джулиана ворвалась в самый разгар переговоров, и её буйное присутствие мгновенно воспламенило его чувства. Она была разъярена до такой степени, что, казалось, сейчас из её пальцев ударит молния. А как сверкали эти глаза цвета стали. Слава Богу, он сидел — иначе Хьюго стал бы свидетелем весьма откровенной реакции его тела. До поздней ночи чувства в нём боролись со здравым смыслом. Этот брак не принесет особой выгоды, зато устроит настоящий фурор среди английских баронов. Но даже после долгих часов раздумий он всё ещё желал заполучить Джулиану.

До её появления его голова была свинцовой, и он не мог стряхнуть усталость, вызванную беспокойным, прерывистым сном. Он трижды просыпался в приступе неимоверного вожделения, разбуженный диким желанием. Трижды, чтобы подавить потребности плоти, он лил на голову холодную воду. А поскольку сейчас это средство было для него недоступно, он читал псалмы. Господь — пастырь мой; я ни в чём не буду нуждаться: он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим.[16].

— Водам тихим, — со вздохом пробормотал Грэй, пытаясь справиться со своим телом. — Именно так, тихие, безмятежные, спокойные. Тихие.

— Всё в порядке, милорд? — возвышаясь над ним, Хьюго протянул список приданого Джулианы.

Грэй сглотнул.

— И впрямь, милорд, теперь всё в порядке, когда я беру вашу дочь в жёны.

— Ах, о Джулиане. Она — самый упрямый ребенок на свете, всегда была такой. Но вы должны понять, что несмотря на необузданный характер и упрямство, её сердце полно сострадания. Она не бережёт себя, если подступает какая-нибудь болезнь. Она заботится о людях из Вайн-Хилла, как о своей семье. Она — разумная девочка, не то, что две другие. При ней ваше домашнее хозяйство будет в полном порядке.

— Милорд, — Грэй прервал Хьюго, не дав ему продолжить.

— Да?

— Вам не нужно расхваливать достоинства вашей дочери или предупреждать меня насчет её недостатков.

Запихнув большие пальцы рук за пояс, Хьюго стал покачиваться с пяток на носки. — Я не хочу, чтобы повторилась неприятная история, как с вашим кузеном. Поэтому говорю без обиняков обо всех недостатках и несовершенствах Джулианы. Вы слышали историю их помолвки?

— Да.

— И всё же я хочу, чтобы вы знали правду об этом деле. У моей Джулианы имеется маленький телесный изъян.

— Я знаю, — ответил Грэй, — но у кого из рождённых женщиной не найдётся хотя бы одного? Это не имеет для меня ни малейшего значения.

Хьюго окинул взглядом присутствующих в комнате мужчин. — Значит, вы утверждаете перед этими свидетелями, что не опозорите мою Джулиану снова. Вы предупреждены, милорд. Хоть вы и могучий рыцарь и юстициар[17] и сам король благоволит вам, я сделаю ожерелье из ваших зубов, если вы посмеете обидеть её.

— Не волнуйтесь, — сказал с улыбкой Грэй, — я скорее предпочту сгореть на костре, чем причинить ей боль.

Лорд Уэллс пристально посмотрел на Грэя и удовлетворенно кивнул. — Также считаю себя обязанным предупредить вас, что моя дочь наверняка устроит какую-нибудь интригу, чтобы вынудить вас отказаться от неё.

— С нетерпением жду состязания.

— Вы? Боже милостивый, а ведь действительно, вы — великолепная пара для моей Джулианы, раз можете получать удовольствие от такого сражения.

— Не волнуйтесь. Я смогу иметь дело с госпожой Джулианой, — сказал Грэй. — Ну что ж, оставим этих уважаемых господ для оформления сделки?

— В таком случае вы готовы подписать соглашение? — удивленно спросил Хьюго.

Неожиданно их прервал Артур, взяв Грэя за руку и отводя в сторону. — Кузен, я прошу, чтобы ты ещё раз всё обдумал. Ты ещё можешь получить девочку де Сэй. Какое значение имеет её недовольство тобой? Женщина Уэллса стоит менее половины…

— Нет. Госпожа Джулиана стоит для меня больше, чем все сокровища Мидаса. Ну-ну, не вставай на сторону своего брата — только не теперь, по прошествии всех этих лет.

Артур горько улыбнулся. — Мне интересно, как ты проделывал этот трюк, с помощью которого мог заставить его выбежать из комнаты. Как тебе это удавалось, просто что-то шепнув ему на ухо?

— Нет никакого секрета в запугивании мужчин, кузен. Достаточно лишь одного желания убить. Я видел, ты делал то же самое. Только почему-то со своим братом ты колеблешься. А теперь перестань отговаривать меня от этого брака.

— Но твой отец никогда не согласится. От каждого наследника ожидают…..

— Я сильно отличаюсь от большинства наследников, — спокойно парировал Грэй. Их глаза встретились, и Артур отвёл взгляд.

После неловкой паузы Артур произнес:

— Конечно, кузен, но ты обязан поддерживать положение своей семьи.

— Я знаю, что смена курса показалась тебе чересчур крутой, но я думал об этом всю ночь. Моя семья, когда мне было восемь, отпустила меня на все четыре стороны, чтобы я выбрал собственный путь. Когда я был ложно обвинён, опозорен и просил помощи, ни один из них не потрудился встать на мою сторону. Почему я должен принести себя в жертву на алтарь английского баронства, когда это может уничтожить меня? Я буду хорошо управлять Стрэтфилдом, но если я должен посвятить свою жизнь другим, я хочу иметь и что-то для себя, а именно Джулиану.

— Но твой отец не согласится.

— Мой отец будет уважать моё решение, если хочет видеть меня наследником Стрэтфилда. Иначе я возвращусь в Валенс, который обширнее, чем моя наследственная собственность в Англии. Я не нуждаюсь в Стрэтфилде и его богатстве. Французский король будет счастлив принять меня обратно. В конце концов, земли я получил за службу именно ему. — Грэй внимательно наблюдал за выражением лица Артура, затем рассмеялся. — Развеселись, кузен. Радуйся, что я рискую быть изгнанным отцом. Если я уеду, то всё унаследует Эдмунд, а его наследник — ты.

— Эдмунд! Это — слишком ужасная цена. — Артур понизил голос. — Знаешь, он более интересуется охотой и женскими юбками, не пропуская ни одной, нежели заботой о своих поместьях. При этом ему годится любая женщина, попавшаяся на глаза. Он разорит Стрэтфилд так же, как разоряет наши собственные владения. Грэй, твой сумасшедший план приводит меня в бешенство.

Грэй хлопнул кузена по спине. — Мне жаль, Артур, но у меня нет выбора, если только я не хочу сойти с ума от неразделенной… У меня нет выбора.

Он вернулся к Хьюго, чтобы официально скрепить договор. Распрощавшись с будущим тестем, Грэй поспешил из замка к своему шатру, требуя седлать лошадь.

— Имад!

— Да, хозяин.

— Кто-нибудь видел, куда она пошла?

— Она поехала на запад, хозяин, в холмы. Я послал оруженосца проследить за ней, но он вернулся, сказав, что потерял её, когда она съехала с тропы.

— Христово проклятие, — пробормотал Грэй, садясь на коня. — Саймон, Саймон, где же ты, недотёпа? О… Ладно, не смотри на меня как остолоп. Бери лошадь и покажи мне, где ты её потерял. Имад, что там с поисками того чёртова разбойника?

Имад засунул руки в рукава халата и поклонился. — Не везёт, хозяин. Кажется, разбойник и вся его шайка исчезли, как вихрь в пустыне. Может, Аллах благословит наши поиски.

— Если я вернусь вовремя, то сам возглавлю розыск. И еще, Имад…

— Да, великий господин.

— Не говори Хьюго Уэллсу, куда я отправился.

— Моё молчание — это молчание мёртвых, o блистательный лорд.

— Воистину полагаю, что это так, — ответил Грэй. — Мне много чего нужно сказать госпоже Джулиане, но я никогда не смогу поговорить с ней, если милорд Уэллс будет постоянно вмешиваться.

* * *

Монах Клемент был францисканцем, а значит, жил, чем Бог пошлёт. Он бродил по землям Уэллсбрука, отказываясь от всех предложений в постоянном приюте. Джулиана не была уверена, что найдёт его в пещере, но это было единственное место, куда он постоянно возвращался. Она ехала к лесистым холмам, лежавшим к западу от замка. На вершине ближайшего она была вынуждена спешиться и вести лошадь через густой подлесок по камням. Было трудно двигаться без тропы, по голой скальной породе, но она всё-таки пробралась далеко в холмы. Потом она села верхом, проехала вдоль гребня, немного по западному склону, а затем снова спешилась. Дальше она вела кобылу на поводу. Отсюда уже не было видно Уэллсбрука, его полей, пастбищ, деревень и садов. Место, куда она направлялась, было столь безлюдным, что мало кто мог встретиться ей на пути, разве что одинокий пастух со своим стадом. Сегодня она ни с кем не столкнулась.

Джулиана нашла потайную, узкую тропинку, которая шла вдоль обрыва, а потом внезапно делала крутой поворот прямо в густой кустарник с чахлыми деревьями и заканчивалась на маленькой полянке. Невдалеке слышался шум водопада. Взяв лошадь под уздцы, Джулиана пошла на звук и вскоре вышла к тому месту, где струя, с шумом расплескиваясь между утёсами, устремлялась по истёртым камням вниз в водоём. Привязав кобылу так, чтобы она смогла напиться и попастись, Джулиана ступила в тень, падающую от древних скрюченных дубов, прочно державшихся на склоне.

В самой глубокой тени находился вход в пещеру. Она вошла в прохладную темноту и замерла, давая глазам привыкнуть к мраку. Пещера была немногим больше её травяной комнаты, но не квадратной, а узкой и глубокой.

В темноте, на самой границе света и тени, на голой утоптанной земле спал молодой человек в сером монашеском одеянии и изношенных сандалиях. Вокруг него были разбросаны цветы: красный лихнис, дикий гиацинт и веточки цветущего падуба. Крошечная малиновка клевала семена, рассыпанные на земле, и упорхнула сразу, как только девушка появилась.

Джулиана опустилась на колени около Клемента. Он был молод, всего на несколько лет старше её. Худое лицо со впалыми щеками — результат скудной пищи и ночей, проведённых на открытом воздухе. Джулиана бы волновалась за него, если бы не знала, сколько женщин пихало хлеб, сыр и другую пищу ему в руки. Дело было вовсе не в недостатке пищи, а в отсутствии интереса к еде. Даже пудинги мамаши Джоан не смогли нарастить плоть на выступающих костях Клемента. Волосы у него были неопределённого оттенка между блондином и шатеном, длинные и неровно подрезанные. Кожа на руках и ногах стала сухой, потрескавшейся от ветра, солнца и холода.

Прикоснувшись к его рукаву, Джулиана тихо окликнула. — Брат, брат Клемент, прошу вас…

Он что-то пробормотал, а потом открыл глаза.

— Госпожа Джулиана, — он сел и потёр лицо. — Покоя и благоденствия вам.

— Покоя и благоденствия и вам также. Брат, я нахожусь в большой опасности.

Клемент зевнул. — Вы ограбили еще одного несчастного рыцаря и отправили его без одежды бродить по полям и лесам?

— Да, но не из-за этого я нахожусь в опасности. Пожалуйста, выйдите на свет, где мы могли бы поговорить. Я не знаю, почему вы отказались от свечей. Даже факел был бы кстати. И как бы мне хотелось, чтобы здесь был хоть какой-нибудь запас еды. Я со вчерашнего дня ничего не ела.

— Теперь, Джулиана, вы знаете, что Франциск Ассизский следует заповедям Христа. Мы должны верить в божественное провидение, дающее нам средства к существованию. — Клемент поднялся и отряхнул пыль со своего одеяния. Веточки боярышника и камнеломки посыпались с его одежды. — Помните священные слова: «Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа, не больше ли пищи, и тело одежды?»[18]

Вместе с Клементом Джулиана вернулась к выходу из пещеры и присела на землю.

— Наш владыка также сказал: «Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем…»[19], но если я так поступлю, то без всякого благородства и чести буду порабощена варваром-викингом.

— Что значит «порабощена викингом»?

— Он — порочный человек! — Вскочив на ноги и размахивая руками, Джулиана зашагала взад и вперёд перед выходом из пещеры. — Он пробовал свататься к Иоланде, но, потерпев неудачу, попытался соблазнить меня.

— Ради Бога, госпожа, расскажите всё с самого начала.

Отчаянно жестикулируя и негодующе восклицая по поводу бесчисленных проступков Грэя, Джулиана выполнила его просьбу. Когда рассказ подошёл к концу, её шаги замедлились, затем она остановилась и коснулась рукава Клемента.

— Помните те монашеские обеты, о которых мы говорили несколько месяцев назад? Так вот, я должна немедленно дать их, чтобы помешать брачному соглашению.

Клемент ошеломлённо уставился на неё. — Вы говорите, что ссорились с ним с того самого мгновения, как он появился во владениях вашего отца?

— Да. Он — само проклятие сатаны.

— Он наткнулся на вас в лесу, и вы сражались с ним? Потом боролись с ним в грязи, обменивались взаимными угрозами во время танца, затем снова воевали с ним в Вайн-Хилле и на турнире в Уэллсбруке? И всё это в течение каких-то нескольких дней?

— Он распутный человек.

— Откуда вам это известно?

Джулиана порозовела и отвела глаза от удивлённого, внимательного взгляда Клемента. — С самого начала он вёл себя не слишком благородно по отношению ко мне.

— Как именно?

— Он причинил мне кучу неприятностей своими нескромными руками и языческими уловками! — Джулиана повернулась к монаху и снова дернула его за рукав. — Неужели вы не видите его стремления соблазнить меня, чтобы удовлетворить своё безумное вожделение, а потом он найдет возможность аннулировать брачное соглашение. Да ведь единственная причина, по которой он предложил этот союз, была в том, что отец застал нас в Львиной башне.

— Застал вас, — серьёзно повторил Клемент. — Застал вас, когда вы делали что? Ну-ка, Джулиана, вы должны рассказать мне всё.

Она никогда не могла солгать Клементу. — Ну ладно, он был голый, и…

— Голый!

Джулиана внимательно изучала свои ногти. — Я рассказывала вам, что сыграла ещё одну из своих шуточек.

— О, нет. Только не с наследником Стрэтфилда.

— Гром Господень, он заслужил это! — Джулиана поймала мрачный пристальный взгляд Клемента и пробормотала. — Простите меня. Но как было забавно наблюдать за ним. Принц рыцарей-забияк без одежды, спотыкаясь, бредёт через поля. — Она улыбнулась приятным воспоминаниям. Монах Клемент не улыбнулся.

— Продолжайте.

Прочистив горло, она сумела рассказать о своем столкновении с Грэем в Львиной башне и его плачевных последствиях.

— И поэтому я непременно должна принять обет безбрачия и посвятить свою жизнь служению людям, как подобает послушникам и послушницам францисканцев и других монашеских орденов. Как только это произойдёт, даже отец не сможет заставить меня выйти замуж. Пожалуйста, Клемент, нужно сделать это прямо сейчас.

Клемент отвернулся от неё, и Джулиана попыталась сдержать своё нетерпение. День клонился к вечеру, и ей хотелось как можно скорее вернуться в Уэллсбрук, чтобы остановить дальнейшие приготовления к браку. Она попросит Клемента пойти с ней и засвидетельствовать её обеты.

— Я не могу сделать этого, — сказал Клемент, снова повернувшись к ней.

Джулиана затрясла головой. — Вы должны. Я погибла, если вы откажете.

— Такие обеты не могут быть приняты поспешно и втайне.

— Но…

— Нет, Джулиана. Даже будучи уверенным в вашем стремлении посвятить себя Богу, я не позволил бы вам отвергнуть столь явные чувства к этому мужчине.

У неё отвисла челюсть.

— Что?

— Я, как и Франциск Ассизский, прежде чем стать монахом, был рыцарем, госпожа, и знаю, что такое страсть и любовь.

— Тогда вы должны понимать, что я не чувствую ничего подобного к этому… этому… этому… этому грубияну.

Клемент тихо улыбнулся ей. — Видите? Даже разговор о нём приводит вас в возбуждение.

Он стал собирать цветы, разбросанные на земле. Джулиана шла за ним, а он постепенно удалялся в темноту пещеры.

— Честное слово, Клемент, я ненавижу его. Это так! Да ведь я гораздо сильнее привязана к вам. Вы — удивительный, благородный человек. Не то, что он. — Она понизила голос и вкрадчиво попросила. — Милый, добрый, благородный Клемент, пожалуйста, я прошу вас.

Тень упала поперёк входа в пещеру. В то же мгновение Джулиана услышала свистящий звук меча, извлекаемого из ножен.

— Какая удача, что я нашёл тебя, — сказал Грэй де Валенс. — У тебя есть возлюбленный, моя радость? Иди-ка сюда, милый, добрый, благородный Клемент, чтобы я мог убить тебя.

Загрузка...