Лорд-грешник

Глава 12

– Вряд ли что-нибудь из этого подойдет.

Сидя в магазине канцелярских принадлежностей Николса, Эван придирчиво рассматривал товары. На бархатной скатерти, как большие плоские драгоценности, были тщательно разложены образцы кремовой бумаги и карты.

Магазин Николса не числился слишком модным среди магазинов подобного рода, и появление столь знатной особы побудило хозяина к активности. От страстного желания привлечь такого клиента глаза у мистера Николса засверкали.

– Наш премьер-министр пользуется именно этой бумагой. – Мистер Николс указал на один из листов.

– Что ж, я ничуть не удивлен. Лорд Грей всегда был несколько туповат.

Выражение лица мистера Николса оставалось по-прежнему невозмутимым.

– Мы обсуждаем канцелярские принадлежности, выполненные по установленной форме, не так ли?

– Разумеется. Но я надеялся отыскать нечто более характерное. Заходя в разные магазины, я надеялся на различный выбор. Нечто с первого же взгляда говорящее – это Линдейл.

– В таком случае мы можем отпечатать ваш герб.

Взяв один лист, Эван поднес его к свету.

– Водяные знаки. Будь это мой герб или что-то особенное, связанное только со мной, я бы, пожалуй…

– Вы хотели бы заказать личный запас?

– Иногда это делают, разве нет?

– С удовольствием сделаю это для вас.

– А вы уверены, что производитель бумаги справится с эмблемой?

Николс на мгновение задумался.

– Конечно, здесь требуется чрезвычайное мастерство, и к нам такие заказы давно не поступали. Когда я был намного моложе, к этим делам мы привлекали Блейка или Туикенема, но Блейк уже десять лет как умер…

– А Туикенем?

– К сожалению, он теперь делает плохую бумагу. На станке, не иначе. Никудышный сын едва не разорил его. Я слышал, с молодого человека настойчиво требовали уплаты долга, и это стоило Туикенему состояния.

– Как печально.

Николс принялся складывать бумагу.

– Я подумаю насчет вашего заказа, сэр, если позволите; уверен, мы найдем удовлетворительное решение, хотя это потребует некоторого времени. А пока вы можете взять что-нибудь для текущего использования.

Эван уже выяснил то, зачем пришел, но все же купил у Николса какую-то мелочь. Радуясь, что приобрел невольного союзника для своего расследования, он решил попытать счастья в магазине гравюр и эстампов мистера Стрикленда.

К удивлению Эвана, в магазине царило оживление: одни посетители изучали гравюры, выставленные на полках, другие рассматривали содержимое папок, лежавших на столах и в квадратных углублениях столов под стеклом. За всей этой суетой надзирали Стрикленд и его брат.

Хозяин магазина оказался современным молодым человеком с артистической внешностью: каштановые волосы волнами спадали до плеч, из-под черного приталенного сюртука щегольски выглядывал жилет. Он был преисполнен уверенности, что знания и опыт делают его не просто обычным владельцем магазина, а произведения искусства, которые он продавал, возвышают его в глазах посетителей над обычным служащим.

Стрикленд продавал городские пейзажи и репродукции, которые охотно покупали торговцы, но частые поездки на континент значительно расширяли его возможности. Иногда он даже приобретал редкие работы старых мастеров.

– Никогда бы не подумал, что при следующей нашей встрече я буду обращаться к вам как к лорду Линдейлу, – произнес Стрикленд, приветствуя Эвана.

– Чертовски неожиданно, правда? Как с новыми приобретениями?

– Есть несколько, хотя не в вашем вкусе.

Жаль. Эван надеялся выложить кругленькую сумму, а потом выпить со Стриклендом вина в задней комнате, как они делали это обычно после существенной покупки.

– Позвольте мне посмотреть виды древних городов. Я собираюсь развить несколько молодых умов.

– Египет? Рим? Афины?

– Пожалуй, Рим.

Граф проследовал за Стриклендом к библиотечному столу, на котором тут же появилось несколько переплетенных томов гравюр с видами Рима. Поскольку ему не удалось, подпоив хозяина, вызвать торговца на нужный разговор, Эван решил сменить тактику.

– Должен признаться, для моего визита сюда была и другая причина, – сказал он, перелистывая страницы с изображениями древних руин. – У меня есть основания полагать, что я приобрел несколько подделок. Не в вашем магазине, разумеется.

– Значит, подделки качественные, если смогли обмануть даже вас.

– Великолепные, что и говорить. – Эвану совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь решил, будто его можно одурачить. – Я подозреваю, что они сделаны в Англии.

Подойдя ближе, Стрикленд прошептал:

– Кто их продал? Вы должны сообщить мне. Я не могу рисковать…

– Но я ведь даже не знаю, прав ли я. А пока у меня нет уверенности, нельзя ставить под сомнение репутацию другого человека. И все же я собираюсь докопаться до истины и рассчитываю на вашу помощь.

– Сделаю все, что в моих силах. Подобный скандал заденет всех нас.

– Давайте предположим, что мои гравюры – великолепные подделки, безупречно скопированные с оригиналов старых мастеров. Кто в Англии способен на такую работу, столь безукоризненную, столь точную, что даже меня она заставляет сомневаться?

Думая над ответом, Стрикленд окинул взглядом магазин.

– Очень немногие. Мне приходят на ум Лейтон и Джеймисон. Но я никогда бы…

– Конечно, нет. Об этом не стоит и упоминать.

Стрикленд был прав. Гравюры из обоих мастерских отличались высочайшим качеством.

– Правда, это не обязательно должен быть копиист. Многие художники-граверы могли бы это сделать, если бы подобное пришло им в голову, – задумчиво произнес Стрикленд.

– Но только устояв перед желанием улучшить оригинал.

– Как-то мой отец говорил, что несколько десятилетий назад были сделаны неожиданные открытия, которые он считал подозрительными. К тому времени, когда он рассказал мне об этом, люди, оказавшиеся под подозрением, или отошли отдел, или умерли, так что, боюсь, теперь эти сведения бесполезны.

– Вы помните имена?

– Нет, к сожалению. Если вспомню, то дам вам знать.

– Постарайтесь вспомнить. Удалившийся от дел гравер мог снова приняться за работу. – Эван захлопнул том с гравюрами. – И пришлите мне эту папку, если можно.

Стрикленд продолжал напряженно наблюдать за магазином, и граф тоже оглядел помещение, однако ничего особенного не увидел.

– Что это вас так беспокоит?

– Не уверен, но, возможно, у нас вор. Эта дама была здесь прежде и, видимо, знает, что ищет.

Обернувшись, Эван попытался найти женщину, о которой говорил Стрикленд.

– Там, в углу, рыжая, высокая.

Брайд, черт побери, что она здесь делает? Сегодня они с леди Мерденфорд должны были тратить на модисток немалую часть его наследства.

– Когда дама вошла сюда, она задала несколько странных вопросов и вот уже целый час изучает гравюры. Мы всегда можем отличить серьезного коллекционера от человека, желающего просто украсить стену, но, судя по ее виду, женщина вряд ли может купить то, что изучает.

Брайд перешла к другой стойке и принялась методично переворачивать большие листы. Подняв один, она поднесла его к свету.

– И какие же вопросы она задавала?

– Хотела узнать, не приходил ли сюда в прошлом году некий молодой человек, который интересовался лучшими мастерскими, печатниками и тому подобным.

Эван почувствовал раздражение. Неужели Брайд приехала в Лондон на поиски своего «друга» и все еще надеялась чудодейственным образом воссоединиться с ним? Очевидно, Уолтер тоже был гравером.

– И что, заходил сюда молодой человек?

– Не помню. Каждый день передо мной мелькает столько лиц…

Эван заметил, что хозяин магазина не сводит с Брайд глаз.

– Тем не менее, вы запомнили ее вопросы.

Стрикленд ухмыльнулся:

– И довольно хорошо, но только потому, что она уж очень красива.

Его усмешка не интересовала Эвана. Теперь он знал, что Стрикленд вполне безобидный человек, склонный к позерству.

– Должен вам сообщить, что знаю эту женщину. Она не воровка.

– Рад слышать. Вас не затруднит представить меня?

– Это ни к чему. И, пожалуйста, не забудьте, о чем я вас просил.

Брайд взяла большой лист с репродукцией «Афинской школы» Рафаэля, внимательно изучила гравировку и положила лист на место.

Визит сюда оказался весьма успешным, и она уже составила в уме два списка. В коротком были адреса лучших мастерских Лондона, которые нанимали великолепных граверов. Мастерские второго списка делали посредственные гравюры и вполне могли принять на работу женщину, которая превосходила умением их собственных работников.

Сожалела она лишь о том, что ее вопросы хозяину магазина остались без ответа. Если Уолтер приехал в Лондон за украденными пластинами, то он непременно должен был проверить магазины вроде этого, чтобы выйти на след фальшивомонетчиков. Впрочем, мистер Стрикленд мог не помнить ни Уолтера, ни его вопросов, ибо с тех пор прошел уже целый год.

Интересно, сколько здесь еще таких магазинов? Лондон – большой город, много больше Эдинбурга. Адрес этого магазина Брайд узнала, внимательно рассматривая папку лорда Линдейла, когда они с Джоан сидели в его скандальной гостиной.

Теперь ей нужно было разыскать другие мастерские, начать посещение граверов и производителей бумаги. Подделать специальную бумагу для изготовления фальшивых денег столь же трудно, как и пластины. А еще требуется отыскать способ, чтобы увидеть редкости, которые продавцы держат лишь для особых клиентов. Из ее сундука украдены не только денежные пластины. Если с других пластин отца были сделаны отпечатки для продажи, это может дать ей ниточку, которая приведет к тому, у кого находится все украденное.

– Тональность в этой гравюре слабовата, как вы считаете?

Брайд оцепенела. Может, Лондон и большой город, но, похоже, он все же недостаточно велик.

Стараясь изобразить на лице улыбку, Брайд повернулась.

– Лорд Линдейл! Какое неожиданное удовольствие.

– Определенно неожиданное. Что вы тут делаете? Я распорядился, чтобы вы сегодня занимались покупками с леди Мерденфорд.

– Выбирая между искусством и одеждой, я решила предпочесть искусство.

– Разве вам был предоставлен выбор?

– Полагаю, вы не ждали, что я откажусь от богатой художественной культуры Лондона ради удовольствия быть измеренной и скрепленной булавками.

– Чего я ждал, вас не касается. Вы тут уже закончили? Если да, позвольте, я провожу вас. Моя карета неподалеку.

Брайд вовсе не закончила, но ей не хотелось, чтобы Линдейл стоял рядом, пока она завершит расследование. К тому же какое удовольствие возвращаться пешком на Белгрейв-сквер? В итоге, немного поразмыслив, она приняла его предложение.

Линдейл помог ей сесть в маленькую карету.

– Если бы вы сделали, как я вам советовал, то сейчас ехали бы с удобствами, – заметил он, беря вожжи. – Этот кабриолет у меня давно, пора его сменить.

– Как мебель во второй гостиной? Это единственная комната, где все не новое. Понятно, что вы испытываете привязанность к некоторым вещам и хотите их сохранить.

– О нет, я вовсе не сентиментален. Мужчины не бывают сентиментальными, пока находятся среди молодых, глупых, поэтических типов, которые теперь встречаются на каждом шагу. Возьмите Стрикленда…

– Мистер Стрикленд не выглядит глупым. По-моему, он полон достоинства. И красивый.

– Вы слишком великодушны. В лучшем случае я бы назвал его симпатичным.

– А я считаю, что он красивый и довольно элегантный мужчина.

– Так сказал бы лишь тот, кто в Лондоне всего один день.

Видимо, раздражение графа было вызвано тем, что она не выполнила его приказ насчет визита к модисткам.

– Здесь много таких магазинов?

– По крайней мере, шесть, куда стоит заглянуть. Есть и другие, где гравюры более доступны. Там продают книги и тому подобное. Хотя что-то интересное может найтись в любом месте.

– Значит, мне придется обойти все.

Эван прищурился:

– Может, желаете посетить некоторые прямо сейчас?

– С вами?

– Это вас шокирует?

– Но вы стремились избежать подобных обязательств, когда Мэри пыталась использовать вас в качестве путеводителя по Лондону…

– Мне совсем неинтересно возить ребенка по всему городу или смотреть достопримечательности, которые я много раз видел. Зато я часто захожу в магазины, в которых продаются гравюры, и наслаждаюсь ими.

Конечно, при Линдейле она не сможет задавать продавцам необходимые вопросы, но хотя бы выяснит, где расположены эти магазины и чем они торгуют.

Следующие два часа Брайд и Эван провели в двух больших магазинах гравюр и эстампов. Спорили о качестве и подлинности. Оба восхищались художественностью исполнения и мастерством. Когда их оценки не совпадали, они пререкались, словно дети. По приказу Линдейла им приносили для просмотра самые ценные раритеты, однако в Хранилище произведений искусства Акермана служащий отказался выложить на стол копию «Любви богов».

– Сэр, леди…

– Она зрелая женщина, а изображения вряд ли рискованные. Тут для всеобщего обозрения выставлены картины Тициана, которые куда более откровенны. Кроме того, леди специалист в искусстве и понимает метафоры. А теперь дайте нам возможность ознакомиться с этими произведениями.

Гравюры наконец принесли, и Линдейл выложил две на стол.

– Это копии, а не оригиналы, – констатировал он. – За прошедшие века сделано много копий, я сам видел четыре отдельных экземпляра, и ни один не был аддендой. Еще шесть копий пропали – видимо, они почти сразу были изъяты.

Голова к голове оба склонились над гравюрами. Эван называл признаки, указывающие на то, что это копия, и так увлек Брайд, что она сначала не заметила возникшую паузу, но, поняв, в конце концов, что Линдейл молчит, подняла голову.

Уже в который раз вместо гравюр он внимательно изучал ее, и Брайд выпрямилась.

– Уже поздно.

– Да. Пора ехать.

Вернув гравюры служащему, они молча вышли из магазина.

По дороге граф неожиданно заговорил о предмете, о котором, как надеялась Брайд, он уже забыл.

– Вы их привезли? Я имею в виду коллекцию вашего отца, с дополнительными гравюрами Каральо…

Естественно. Она привезла все свое наследство. В последние часы их сблизил общий интерес, и теперь надо было снова выстроить между ними барьер. Линдейл ни в коем случае не должен увидеть эти гравюры. Если он сравнит их с оригиналами собственной коллекции, то может определить подделку, как с гравюрами у Акермана.

– Они на самом дне нераспакованного сундука и…

– Когда я увижу их, можно будет продолжить изучение, начатое в Шотландии, и тогда вы точно узнаете, чем обладаете.

Но Брайд и без того знала, чем обладает. Хотя Линдейл не настаивал, она понимала, как ему не терпится увидеть эти гравюры. Странно, что ее постоянные отговорки до сих пор не вызвали у графа подозрений.

– Спасибо, что пригласили меня на эту увлекательную прогулку. Я получила большое удовольствие и, кроме того, буду теперь чувствовать себя уверенней в подобных заведениях.

Они свернули на длинную широкую улицу, заполненную каретами и людьми.

– Но вы не можете делать это в такой одежде, как сегодня. Ваше очевидное знание в сочетании с вашей невзрачной одеждой навело Стрикленда на мысль, что вы, должно быть, воровка.

– Воровка?

– Хуже того, вы посторонняя. Любой хозяин всегда знает своих покупателей.

– Верно. Меня знают уже в трех магазинах, а скоро будут знать и в остальных. Ко мне привыкнут за неделю или около того.

– Согласен. Особенно когда вы будете выглядеть респектабельно.

Экипаж остановился позади большой кареты, и Линдейл, бросив вожжи подбежавшему слуге, спрыгнул с козел.

Брайд в замешательстве огляделась.

– Я полагала, мы возвращаемся на Белгрейв-сквер.

– Я этого не говорил. Это моя карета, а впереди карета леди Мерденфорд, и, следовательно, она с вашими сестрами еще у модистки, которая занимает этот дом. – Эван предложил Брайд руку. – Хотя уже поздно, мы все-таки сможем кое-что сделать и для вас.