Лорелея

25 апреля

Кафе «Планте» мало чем отличалось от всех других кафе, которых великое множество как на Бульварах и Монмартре, так и в старых кварталах города. Та же неброская вывеска снаружи и громкая музыка шансонье внутри, которую всю ночь наигрывал усталый пианист. По вечерам здесь собиралось так много народа, что найти свободный столик представлялось большой проблемой. Разница была лишь в посетителях…

Когда художники только начали собираться здесь в середине шестидесятых годов, это место и впрямь было тихим и уютным, однако сейчас, с ростом их славы, оно снискало такую популярность, что хозяевам и не снилась. Здесь собирались не только сами живописцы, но и их друзья, в том числе знаменитые писатели, известные даже за Английским Каналом, а также молодые люди, которым было приятно считать себя вольнодумцами и даже революционерами, а также примкнуть к богемной компании.

Но и обычные горожане захаживали сюда не реже, да что уж там, здесь их было большинство. Пусть их и не интересовали разговоры тех странных людей в углу об искусстве и политике, однако в кафе подавали прекрасный абсент и божественно вкусный кофе, к тому же здесь выступала исполнительница канкана, на которую приходила посмотреть добрая половина Парижа — мадемуазель Кики, славившаяся стройными ножками, милым личиком и веселым нравом.

Артур сидел среди этих людей за столиком, раскрыв тетрадь, в которой последние дни делал заметки о новом искусстве. Он лелеял мысль о том, что, написав серьезную исследовательскую работу, вернется в Кембридж уже не студентом, но помощником профессора. Ну или хотя бы напишет хороший тезис. Правда, тема исследования была выбрана весьма неудачно, в чем он в очередной раз убедился сегодня. Перед ним на столе лежала юмористическая газета «Шаривари», в которой он нашел занятную статью про недавнюю выставку. Продираясь сквозь дебри так и не выученного как следует французского языка, Артур пытался вникнуть в смысл статьи, но мысли отказывались подчиняться. Его бросало то в жар, то в холод. Абсент? Он бросил взгляд на полный бокал — черт возьми, он же даже не пил его!

Он встал из-за стола и направился к выходу. Никто даже не обратил внимания на бледного молодого человека, который поспешно покинул кафе. Но самому Артуру показалось, что кто-то из противоположного угла, не отрываясь, смотрел на него. Тяжелый взгляд призывал, заставлял вернуться. Лишь у самой двери он обернулся, не в силах сопротивляться. За дальним столиком сидела женщина, одетая в легкое белое платье. Ни лица, ни прически — ничего больше он не видел, только это яркое белое пятно в темном зале, да зеленые глаза, которые немигающе смотрели на него. Притягивали. Гипнотизировали. С трудом отведя взгляд, он замотал головой, чтобы избавиться от странного наваждения. Когда он открыл их вновь, видение исчезло — столик был пуст.

Никакого следа женщины.

Жар, определенно жар.

На улице стало немного легче. Прохладный вечерний воздух бодрил, и Артур поплотнее запахнул плащ. Быстрым шагом он направился по Гранд-рю-де-Батиньоль в сторону центра, но чувство тревоги не покидало его. Ему казалось, что кто-то идет за ним следом, хотя молодой человек шел так быстро, как мог, едва не сбиваясь на бег. Пару раз он оборачивался, и ему мерещился вдалеке легкий белый силуэт.

Даже в гостиничном номере его не покидала тревога. Как и прошлые ночи, он едва смог заснуть, и то лишь после лауданума, захваченного по совету матушки, которая лечила им все — от простуды до бессонницы.