Ловцы запретных желаний

13

Из ее жизни выпал кусок. На полном серьезе. Открыв глаза и увидев перед собой большое серое пятно, она перепугалась так, что едва не закричала в голос. Почему не закричала? Видимо, сработал инстинкт самосохранения. Она не понимала где находится, не помнила как сюда попала и не знала что ее ждет. В такой ситуации кричать было неблагоразумно. И даже опасно.

Так она лежала и молча прислушивалась к своему дыханию, звуки которого были единственными звуками во вселенной, пока не обнаружила, что из окружающего ее плотной стеной тумана начали выступать контуры… горизонтали и вертикали… плоскости и углы… границы пространства. Ей казалось, что она выходит из общего наркоза. Но при чем тут наркоз? Что с ней случилось? Попала в аварию? Не может быть. Она же никуда не ехала, она сидела в номере отеля… и… и…

И что? Что там, за сплошной пеленой, отделяющей прошлое от настоящего?

Решив отложить решение этого вопроса на потом, Алина попыталась приподняться. Тщетно. Ее тело лежало на твердой поверхности, словно куль с мукой, и двигаться отказывалось. Тогда она сделала попытку сжать и разжать пальцы рук. Это ей удалось. Одновременно выяснилось, что руки связаны за спиной. Запястье к запястью. Интересно, а ноги… Ноги тоже. Лодыжки и колени. Связаны!

Да что же, черт возьми, произошло?

«Соберись, молодая леди, – мысленно обратилась она к самой себе голосом своего альтер-эго Авелин, – будем двигаться постепенно. Ты сидела в номере отеля. Почему ты сидела там одна? Почему не ложилась спать?»

Отдайся мне и возьми меня, в этом стремлении мы едины, нераздельны. И пусть время сметет нас своим крылом, словно пыль, мы пребудем вовек – в звездах небесных, и песках пустыни, и водах морей.

Константин! Ты ждала Константина.

Алина стиснула зубы. В голове ее сверкнула молния и вслед за этим развернулся экран, на котором она увидела дикий пляж, полянку среди деревьев и зарослей неизвестного жестколистного кустарника… двоих ужасно похожих друг на друга черноволосых мужчин и одну светловолосую девушку, которые сидели на траве, скрестив ноги по-турецки, и передавали друг другу стаканы с вином.

Ты будешь ждать меня в кондитерской «Лемони» на трассе.

Вот оно. Константин привез ее в отель и ушел на свидание с Нестором. Что было дальше? Медленно, виток за витком, Алина распутывала свои воспоминания.

Тревога. Вцепилась ледяными костлявыми пальцами и не отпускает. Кусая губы, Алина вышагивает взад-вперед по номеру. Вот уж воистину дурная голова ногам покоя не дает! Что если люди Цафтариса выследили Нестора, сообразили, о чем он договорился с Константином – строго говоря, это было не очень трудно, – дождались появления Константина и сцапали обоих? Что если сам Нестор, невзирая на проявленное дружелюбие, подложил Константину какую-нибудь свинью? Демонстрация дружелюбия была ему выгодна, пока телефон напарника не оказался в его руках. А потом…

Время идет, Константин все не возвращается, Алина мечется по номеру, не зная чем себя занять. Чтением интернета? Мытьем головы? Полировкой ногтей? Ну и коварная же штука время: в радости оно пролетает быстро, не успеешь оглянуться – счастливые мгновения уже позади, а в печали и напряжении тянется бесконечным невыносимым кошмаром… подлая штука, да.

«Аль, ты не спишь?»

Ольга. Взывает с улицы. Какого черта ей нужно?

«Нет еще. А что?»

Мысленно продолжая чертыхаться, Алина выходит на балкон. В длинном розовом сарафане из жатого шелка, Ольга стоит посреди лужайки на фоне веерных пальм и мило улыбается, точно актриса, ожидающая оваций. На ногах у нее босоножки из тонких лаковых ремешков на платформе. Лечь-не-встать.

«Там, за воротами, – грациозный взмах унизанной браслетами руки в сторону главного входа, – какой-то парень спрашивает тебя. Говорит, видел нас раньше вместе, запомнил меня, ну и… узнал сейчас. Дело вроде касается Костика. Выйдешь?»

«Какое дело?»

Голос предательски подрагивает.

«Откуда я знаю? – пожимает плечиком Ольга. – Он хочет поговорить об этом с тобой, а не со мной».

«Он знаком с Константином?»

«Наверное! Раз пришел с поручением от него. Или с вопросом про него. Я не очень поняла».

Сердце норовит разорвать грудную клетку.

«Как он выглядит? Грек?»

«Парень как парень. Вроде нет, не грек. Бегло говорит по-английски. Может, турист из соседнего отеля».

Можно подумать, не существует греков, бегло говорящих по-английски. Тот же Нестор. Но к тому моменту тревога достигла таких масштабов, что почти превратилась в панику. Кстати, Нестор… Что если Константин не пришел на свидание, и Нестор рискнул появиться здесь?

«Спасибо, я сейчас подойду».

Когда она вновь выходит на балкон, в шортах, футболке и спортивных тапочках, Ольги уже и след простыл.

По пути к воротам ей удается окончательно убедить себя в том, что никакой опасности нет. Вокруг полно народу, на улицах горят фонари, в общем, жизнь бьет ключом. К тому же в случае чего она всегда сможет закричать. Это в Москве никто не придет на помощь, хоть разорвись от крика, а Греция – волшебная страна!

Около ворот почти вплотную друг к другу припаркованы две легковушки. Водителей в салонах не видно. Вот вечно так: приткнут свои машины куда попало, а ты протискивайся между ними, втянув живот! Форменное безобразие.

Больше ни о чем она подумать не успела. Что-то кольнуло ее сбоку в шею, она попыталась оглянуться, начала поднимать руку…

…и открыла глаза уже здесь, в пустом и темном помещении такой же примерно площади, как стандартный номер отеля.

Головокружение прекратилось. Поминутно призывая себя к спокойствию, Алина шевелила пальцами связанных рук и, лежа на правом боку, оглядывалась по сторонам. Через окно внутрь просачивалась бледная дымка, назвать которую светом значило бы сильно преувеличить ее вклад в прояснение ситуации, и все же это было лучше, чем ничего. Наверное, ставни (или что там загораживало проем снаружи) перекосились и прилегали не так плотно, как им полагалось по замыслу конструктора. Благодаря этой дымке пространство обрело границы, а находящиеся в нем предметы – более-менее внятные очертания. Например, дверь. Она выделялась черным прямоугольником на фоне серой стены. Или стул из светлого пластика, чьи близнецы-братья встречаются в пляжной зоне любого курортного городка. Он притулился в углу как единственное напоминание о том, что когда-то здесь жили люди… или по крайней мере заходили сюда.

Мысль об этих людях заставила Алину содрогнуться. Вспомнился некстати покойник в бетонном резервуаре для ферментации.

Что если эта маленькая темная комната расположена в одном из зданий, новом или старом, на территории винодельческого хозяйства Цафтариса? Посмеют ли они обойтись с россиянкой так же, как обошлись со своим соотечественником?

«Но ведь им нужно не это, – возразила ей Авелин. – Им нужен сотовый телефон Джонаса. Тебя похитили, чтобы заиметь рычаги воздействия на Константина, у которого, как они полагают, находится этот телефон».

«Я дура», – после паузы констатировала Алина.

«Ты дура, – согласилась Авелин. – Надо было сидеть в номере и не добавлять своему мужчине проблем. Что, по-твоему, он теперь будет делать?»

На этот вопрос она ответить не смогла. Вместо ответа задала свой вопрос:

«Знала ли Ольга? В смысле… знала ли она, что обратившийся к ней с просьбой человек, мягко говоря, не желает мне добра?»

«Знать не знала, но наверняка подозревала. Чтобы не заподозрить неладное в такой ситуации, надо быть клинической идиоткой».

«Она могла запретить себе думать об этом. Чтобы вдруг не заподозрить неладное».

«И какая же кошка между вами пробежала?» – насмешливо поинтересовалась Авелин.

«Ее уязвленная гордость. Она считает себя неотразимой, а меня… – Алина пренебрежительно хмыкнула, – шорты, майки, кеды… Однако я получила мужчину, которого хотела получить, а она – нет. И неважно, что это разные мужчины. Сам факт исполнения моего желания и неисполнения ее желания травматичен. Или, – продолжала она рассуждать, чтобы не прислушиваться к звукам за стеной, временами очень напоминающим звуки шагов, размеренных и тяжелых, – никакого желания у нее в действительности не было, была только скука, и чтобы не чувствовать себя ущербной, она придумала себе желание, а то, что оно не исполнилось, решила (возможно, бессознательно) выместить на более удачливой коллеге, на мне».

Шаги стихли прямо за дверью. Алина нервно сглотнула. О господи, началось… Она понятия не имела, что именно началось, но предполагала, что ничего хорошего. По спине поползли мурашки. Когда дверь, скрипнув, начала медленно отворяться, Алина просто вывалилась из привычной, обжитой реальности, уступив место Авелин.

В дверном проеме нарисовался черный силуэт. Несколько секунд пришелец стоял неподвижно, уставившись на лежащую у стены связанную женщину и неизвестно что надеясь разглядеть. Просачивающиеся с улицы намеки на свет позволяли убедиться, что она не исчезла, и только. Потом сделал шаг вперед и включил фонарь. Яркий белый луч скользнул по усыпанному разнокалиберным мусором полу – обрывки газет, скомканные полиэтиленовые пакеты из супермаркетов, спутанные провода непонятного назначения, окурки, пыль, песок, – и уперся в лицо Авелин, заставив ее зажмуриться.

Хруст песка под подошвами ботинок – человек подошел ближе. Шуршание курточной ткани – засунул руку в карман? Луч фонаря ушел в сторону. Приоткрыв глаза, она увидела мужчину среднего роста в бесформенных штанах, похожих на камуфляжные, и джинсовой куртке, который стоял посреди комнаты, прижимая к уху сотовый телефон. Пленница очнулась – пора отчитаться перед начальством? Да, точно, забубнил по-гречески. Голос скребет по ушам, как наждак.

Пленница. Надо же, пленница… В этой реальности все оказалось наоборот.

Окончив разговор, ее тюремщик – если только это был тюремщик, а не палач, – подошел еще ближе, присел на корточки и, держа фонарь так, чтобы свет не бил Авелин в глаза, оглядел ее сверху донизу. Его похотливый взгляд привел ее в ярость. Она оскалилась, приподняв верхнюю губу, как волчица. Рассмеявшись, он положил руку на ее бедро, с явным удовольствием помял, потискал молодое тело и запустил пальцы под шорты, под край штанины с отворотом.

Ярость вытеснила страх. Резким движением Авелин подтянула колени к животу и, упираясь спиной в стену, выбросила связанные ноги вперед, оттолкнув наглеца. Он не ожидал столь активного сопротивления и, плюхнувшись на задницу, разразился проклятиями.

– Только посмей еще прикоснуться ко мне, – зарычала Авелин, плохо соображая, на каком языке формулирует свою угрозу. – Только посмей – и умрешь до того, как выпадет первый снег. Язвами покроешься с головы до ног. Заживо сгниешь. И ты, и вся твоя родня.

Откуда пришли эти слова? Она не знала… она их просто произнесла. И тут же вскрикнула от боли. Голова загудела, как колокол. Это рассвирепевший тюремщик ударил ее по лицу.

Набрав полную грудь воздуха, Авелин завизжала. Злобно, пронзительно и почти так же громко, как Алина в кабинете царя горы. Пальцы тюремщика сдавили ее шею, она захрипела, перед глазами поплыли разноцветные огоньки… И тут к ее хрипению и брани грека добавились другие звуки. Торопливый топот ног по коридору. Резкий окрик. А после того, как душащие ее пальцы разжались, – шум борьбы. Откашлявшись, Авелин удовлетворенно проследила за тем, как сластолюбец был вытолкан взашей за пределы ее темницы.

Изгнавший его человек вскоре вернулся и спросил по-английски, так же освещая ее фонарем:

– Хочешь воды?

– Да.

– Сейчас я развяжу твои ноги. Веди себя смирно, иначе свяжу опять. Поняла?

– Да.

Он разрезал веревки, стягивающие лодыжки и колени Авелин, помог ей подняться, проверил путы на руках. Подвел к противоположной стене, из которой на высоте двух метров от пола торчал массивный железный крюк. Надел ошейник из грубой кожи, застегнул, а конец длинного поводка закрепил на крюке. Теперь Авелин могла сделать три шага вправо, три шага влево, присесть на корточки или попрыгать на месте. Но отойти от стены не могла.

– Так лучше? – спросил мужчина, пристально глядя ей в глаза.

– Да.

Его лицо показалось ей знакомым. Где она могла его видеть? Среди людей Франгоса? Вроде нет.

– Теперь пей.

Он осторожно напоил пленницу из бутылки, вливая воду маленькими порциями в ее приоткрытый рот, а когда она напилась, еще раз предупредил:

– Не кричи, не дергайся, сиди тихо, и все будет хорошо.

Положил включенный фонарь на пластиковый стул, а сам нырнул в черный прямоугольный проем, расположенный под прямым углом к дверному. Очевидно, там было еще одно помещение, о существовании которого Авелин раньше не догадывалась, так как лежала в неудобном для наблюдения месте, в неудобной позе и к тому же в почти полной темноте, а когда появился «плохой охранник», луч его фонаря был направлен в другую сторону. Она разглядела этот второй проем только сейчас.

Послышался плеск воды, как будто над умывальной раковиной открыли кран. Над раковиной?.. Значит, там, в закутке, ванная комната?.. Это открытие заставило Авелин взглянуть на свою тюрьму новыми глазами. Если представить, что вон там когда-то стояла кровать… Ну, да. По обе стороны от этого места она разглядела выходящие из стены хвостики электрических проводов, обмотанные изолентой. А чуть ниже и правее… Ну, точно. Электрическая розетка.

Ей пришлось несколько раз вздохнуть, глубоко и медленно, чтобы привести мысли в порядок. Планировка этого помещения ничем не отличалась от планировки стандартного двухместного номера в большинстве европейских отелей. Никаких следов кондиционера не наблюдалось, значит, отельчик не из дорогих. Две звезды, не больше.

Услышав, что «хороший охранник» закрыл кран, Авелин торопливо потупилась. Он взял фонарь, бросил на нее прощальный взгляд исподлобья и вышел, плотно притворив за собой дверь.