Love Tour

Морок

Радужное мерцание, зигзаг, сдвиг.

И тут случилась первая странность, на которую никто, кроме конехвостого силена, внимания не обратил. Возле бусика нарисовался вдруг щуплый востроносый человечек с мертвенно-бледным лицом. Одетый в мешковатый балахон льняного цвета и накрытый капюшоном, он незаметно пристроился к ним сзади, как обычно пристраиваются к экскурсионным группам прохожие, чтобы на шару послушать гида.

В одно мгновенье он вдруг приблизился к о. Владимиру и мелодично напел ему на ухо:

– Добро пожаловать в У-жас-го-о-род!

О. Владимир обомлел: странный незнакомец произнёс именно то жуткое слово, которое составилось благодаря пиковому тузу.

Конехвостый силен резко обернулся.

Мертвенно-бледное лицо незнакомца на самом деле оказалось комедийной маской с поднятыми вверх уголками рта. Или, вернее, тонкой посмертной маской, сделанной из папье-маше и окрашенной в цвет слоновой кости, с вырезами для рта, глаз и носа. Выглядывавший из носового отверстия длинный крючковатый нос, заострённый, как вороний клюв, явно напоминал гротескный нос великого малоросса, писавшего на великорусском языке.

Вот тебе и первая мёртвая душа. За посмертной маской Гоголя скрывался какой-то невообразимый хищник.

О. Владимир почему-то сразу понял, что это и есть тот самый Морок, который преследовал его всю жизнь. Из круглых отверстий на него смотрели невообразимо жуткие глаза с горизонтальными, как у козла, зрачками, а в вырезе рта виднелись острые и хищные, как у пираньи, зубы.

– Ну, как ты сейчас? – спросил его востроносый.

– В порядке, – испуганно ответил о. Владимир.

– А будешь не в порядке, – пообещал ему Морок.

Внезапный жуткий озноб охватил силена с головы до ног.

– Какого чёрта! – просипел он.

– Где ты увидел здесь чёрта? – ласкаво спросила его мёртвая душа.

Морок подошёл к стоявшему перед ним панк-купидону и помахал костлявой рукой перед его лицом.

– Вы видите здесь чёрта? – спросил он красавчика.

Серж ничего не ответил, глядя на него сквозь чёрные очки, как на пустое место.

– Вот видишь, – сказала мёртвая душа о. Владимиру, – он в упор меня не видит. Может, меня кто-то слышит?

Морок подошёл к свиноухому пану Тюхе, увлечённо слушавшего гида, и закричал ему прямо в ухо:

– Ты слышишь меня, Свин?

Но тот никак не прореагировал на эти слова.

– Ну, надо же! – возмутился Морок. – В упор меня не слышит!

Он подошёл к козлоногому сатиру и со всей силы дал ему пинка под зад.

– А если так!

К удивлению силена, Юлий даже не обернулся, словно пинки для него были привычным делом и получать их ему было не в первой.

– Что за дела? – пожала плечами мёртвая душа, – даже обидно: никто меня не слышит, не видит и не чувствует. Кроме тебя.

Дрожащей рукой о. Владимир достал сигарету из пачки и несколько раз щёлкнул зажигалкой. Затянувшись, он отвернулся от незнакомца и выпустил дым в сторону в надежде, что за его спиной Морок растворится в воздухе точно так же, как и дым.

– А может, их и в самом деле нет? – предположил Морок, внезапно вновь представ перед ним. – Поверь: они тебе лишь кажутся. И в этом мире существуем только ты и я.

– Кто же ты? – судорожно спросил о. Владимир.

– Я – это ты! Посмотри на себя со стороны!

– Сними эту маску! – потребовал о. Владимир. – Я хочу увидеть твоё лицо.

– Мне насрать, что ты хочешь, – ответил Морок.

Пытаясь сбросить с себя наваждение, о. Владимир затряс головой.

– Что с вами? – удивилась его поведению Ульяна. – На вас же лица нет!

– Как нет? – с беспокойством ответил силен и, чтобы удостовериться в обратном, ущипнул себя за щёку. – Есть!

Он вновь затянулся сигаретой, а когда выдохнул дым, вдруг обнаружил, что мёртвая душа Гоголя исчезла.

Радужное мерцание, зигзаг, сдвиг.