Лояльный мужчина

— Парни вернуться и вас проинструктируют, — повторил он.

Я махнула на него рукой и посмотрела на Гвен.

— А где Хоук?

Она посмотрела на меня и ответила:

— Он высадил нас здесь и уехал.

— А он знает, что происходит? — Спросила я.

— Ну, он знает Тэка и знает, кто были те парни в машинах, преследовавшие тебя, так что думаю... да, он знает, — ответила она. — Хотя он ничего не сказал, — тихо закончила она.

Черт побери.

Я подошла к ней вплотную, Латанья последовала за мной.

— Ты можешь ему позвонить?

— Э-э... нет, дорогая, извини, — тихо ответила она. — Когда я говорю, что он уехал, то имею в виду, что он уехал, чтобы участвовать в том, что происходит. А когда он участвует в операции, я не звоню, потому что ему нужно сосредоточиться.

Скорее всего, это был очень умный ход.

Тем не менее, зная, что очень горячий парень коммандос Хоук был в игре, я не переставая тряслась всем телом, на что только сейчас запоздало обратила внимание.

— Эльвира, текила, — пробормотала Латанья, и я поняла, что она заметила, что я трясусь всем телом.

Потом она схватила меня за руку, я посмотрела ей в глаза.

— Русский мафиози подчищает весь бардак Билла. Тэк так мне сказал. А я тут вообще ни при чем, но они решили прийти за мной. Они также решила, как и за мной, пойдут за Бадом и Билле.

— Ты не знаешь этого наверняка, — мягко произнесла она.

— Когда я это сказала Тэку о Баде и Билле, он сразу же кого-то послал к ним. Так что да, я знаю это наверняка, — ответила я.

Она сжала губы и посмотрела на Гвен.

Гвен посмотрела на меня.

— Я знакома с Тэком, Мара. Он хороший парень. Очень хороший парень. Если он послал своего человека туда, то они сделают все, чтобы спасти детей.

От этого мне не стало легче, хотя я уже начала подозревать, что президент мотоклуба Тэк совсем непохож на тех байкеров, которых я встречала в трейлере своей матери.

— Текила, милая, сию минуту, — тихо приказала Эльвира, и я перевела взгляд на нее.

— Я и так уже пьяна, мне больше не нужно. Мне наоборот необходимо собраться с мыслями, — объяснила я.

— Текила, Мара, именно сейчас, — повторила Эльвира.

— Но… — начала я.

— Не знаю, сколько мы еще будем тут сидеть в ожидании, но тебя трясет. И хотя ты не одна сейчас, а в компании, но тебе нужно что-то другое. Послушай Эльвиру. Для успокоения. Текила поможет. В этот момент, — заявила она.

Я судорожно сглотнула. Затем кивнула. А потом наша девчачья банда встала перед стойкой бара, как один. Я взяла из рук Эльвиры стопку. Девушки подняли свои стопки, и мы в унисон выпили их залпом.

Поморщившись, я поставила стопку на стойку бара.

Латанья, не отпуская мою руку, сжала ее.

В этот момент мы услышали, как открылась дверь, а также услышали сердитый, рявкающий мужской голос:

— Как только ты услышал это еб*нное дерьмо, ты тут же должен был позвонить чертовым копам.

Я узнала этот голос.

Брок.

Я выдернула свою руку из руки Латаньи и завернула за стойку бара, увидев сердитого Брока, следующего за Тэком.

— Это не наш стиль, чувак, и ты это прекрасно знаешь, — прорычал Тэк.

Я остановилась, не сводя глаз с Брока, и спросила:

— Что случилось?

Он перевел взгляд на меня, и выражение его лица изменилось.

И то выражение, которое я увидела на его лице, сообщало мне не очень хорошие новости.

Скорее очень плохие новости.

У меня задрожали ноги.

О Боже, нет.

— Нет, — прошептала я, переводя взгляд на Тэка, у которого было такое же выражение лица, как и у Брока. — Нет, — повторила я, ощутив, как меня обхватили за талию, но не стали отводить от двух мужчин.

Брок быстро подошел ко мне, остановился и мягко сказал:

— Мара, тебе нужно присесть.

— Говори, — спокойно ответила я.

— Мара, дорогая, мне нужно, чтобы ты сначала присела…

Я все поняла, прочитав все по его лицу, поэтому не смогла сдержаться.

Поэтому заорала во все горло.

— Скажи мне!

— Они увезли детей, — быстро ответил он, и я уставилась на него, легкие лишились воздуха, но кроме этого я больше ничего не чувствовала, только онемение, заполняющее каждый дюйм моего тела.

— А Пенни и Эван? — С усилием выдавила я.

— Эвана сильно избили, но с ним ничего страшного. Они не трогали его детей, — ответил Брок. — Просто Эван попытался им помешать.

Шурин Митча попытался помешать русской мафии.

И его сильно избили, но похоже все обойдется.

Но его могли убить.

И именно мой двоюродный брат устроил ему такое испытание.

Я продолжала пристально смотреть на Брока.

— Давай усадим тебя на диван, — мягко произнес он, двигаясь ко мне, но я отступила на шаг назад, отстраняясь от руки, поддерживающей меня за талию, поняла, что все это время меня поддерживала Гвен.

— Скажи мне, что делается, чтобы вернуть их обратно, — потребовала я.

Брок не стал медлить с ответом.

— Тэк мобилизовал своих ребят, Дельгадо — своих, а Митч мобилизовал полицейских. Это также касается Найтингейла.

— Что это значит? — Не унималась я.

— Это значит, что Тэк введет меня в курс дела, сядет на свой байк, а я доберусь до Митча, и мы вернем их, — ответил Брок.

— Тогда давай, сделай это, — приказала я. — Сейчас же.

Он вздернул подбородок, и Брок с Тэком двинулись вперед. Проходя мимо меня, Тэк пристально смотрел мне в глаза. Брок схватил меня за руку и с силой сжал. Они быстро пересекли комнату отдыха байкеров и скрылись за дверью в коридор.

Я уставилась на дверь.

— Дыши, милая, — прошептала Гвен рядом со мной.

— Они забрали моих детей, — прошептала я в ответ.

— Милая… — начала она, но я перебила ее.

— Русская мафия забрала моих детей.

Ее рука снова скользнула вокруг моей талии, а затем сжала сильнее. Латанья снова взяла меня за руку, сжав ее крепче.

Я стояла неподвижно и смотрела на двери, за которой скрылись Брок и Тэк.

Билл.

Мать твою, он мог доставать меня, но таким образом, доставая меня, он причинял неприятности своим детям. Он испортил свою жизнь, но также портил жизнь своих детей.

Билл.

Билл!

Я пыталась очередной раз защитить их.

И потерпела неудачу.

Русская мафия забрала моих детей.

Я выдернула свою руку из рук Латании и подняла обе руки. Запустив пальцы в волосы, я прижала ладони ко лбу.

— Если русская мафия причинит им боль, я убью их, — прошептала я в пол.

— Давай присядем. — Услышала я голос Эльвиры.

— Если они причинят им боль, я убью их, а потом убью Билла.

— Усадите ее на диван. — Снова произнесла Эльвира, но на этот раз более спокойно.

— Они забрали моих детей, — опять прошептала я, и на втором слове мой голос сорвался.

Я почувствовала давление на талии, затем мое тело задвигалось, обнаружив, что сижу на диване.

Через две секунды дверь, за которой скрылись Брок и Тэк, открылась, и оба мужчины появились, направившись прямиком ко мне.

Брок присел передо мной на корточки, вглядываясь в мои глаза.

— Держись, Мара, мы их вернем, — тихо сказал он. — А сейчас мне нужно добраться до Митча. Он не звонит не потому, что занят, но хочет, чтобы ты знала, что он занимается этим.

Я молча кивнула.

Митч занимался этим делом.

И, наконец, почувствовала себя немного лучше. Митч никогда, ни за что не допустит, чтобы с нашими детьми что-то случилось.

Брок кивнул в ответ, протянул руку, сжал мое колено, выпрямился и ушел.

Тэк присел передо мной.

Я затаила дыхание, увидев выражение его глаз.

Да, он, действительно, был очень опасным горячим парнем.

— Я недооценил всю ситуацию. Это мой бл*дь просчет. Мы их найдем, Каштанка, а потом вернем, — пообещал он своим хрипатым голосом.

Я смотрела ему прямо в глаза, мой голос дрожал, когда я прошептала:

— Прошу тебя. Верни их назад.

Я поняла его взгляд.

Он понимал мой.

Он кивнул.

А потом тоже исчез.

* * *

Митч

— Старик, дай мне с ним поговорить. Ты же знаешь, что это не очень хорошая идея, — произнес Хэнк Найтингейл рядом.

— Я этим займусь, — прорычал Митч.

Хэнк оглянулся на идущего следом Эдди Чавеса.

Эдди отрицательно покачал головой.

— Твою мать, — пробормотал Хэнк.

Митч проигнорировал Хэнка и Чавеза, прошел прямо в комнату для допросов, открыл дверь, увидев Билла Уинчелла, сидящего за столом в оранжевом комбинезоне. Когда они вошли, Уинчелл поднял голову, прищурился, его лицо исказилось ненавистью.

Через две секунды Билл Уинчелл стоял, прижатый к стене, и Митч сжимал его горло.

Хэнк находился с одной стороны, Эдди с другой, Хэнк пробормотал:

— Отойди от него, Митч.

— Дети у Лещева, — прорычал Митч в лицо Уинчеллу и увидел, как тот побледнел. — Он пытался похитить Мару. И просто случайно вышло так, что она сейчас не у него.

Он почувствовал, как Уинчелл с силой сглотнул, сжимая ему горло.

— Говори. Не будет прокурора. Никакой сделки. Ты не получишь ничего, кроме надежды, что твой рассказ может сохранить жизнь детям. Что ты делал и какова была роль Пирсона в этой пьесе? — Потребовал Митч.

— Митч, дружище, отойди, — не унимался Хэнк.

Митч прижал Уинчелла еще сильнее к стене, используя для этого не только руки, но и тело.

— Говори сейчас, — отрезал Митч.

— Он... — Уинчелл попытался вздохнуть, — он... Лещев забрал мою маленькую дочку?

— И Билли тоже, — подтвердил Митч. — Сейчас же говори, бл*дь! — рявкнул он.

— Моего мальчика, — прошептал Уинчелл.

У Митча не было времени выслушивать причитания этого мудака.

Это были его дети… Митча

Они были…

Черт, да у него, бл*дь, вообще ни на что не было сейчас времени.

Митч оказался с Биллом нос к носу, взревев:

— Говори!

— Я расскажу, чувак, я все расскажу, — выдавил Уинчелл.

Митч отпустил его горло и отступил. Эдди и Хэнк выдохнули, стоя с двух сторон от него, а Уинчелл потер горло и попытался двинуться вперед.

Митч положил руку ему на грудь и прижал к стене.

— Мы тут не на посиделки собрались, не выпить пивка и не болтать о футболе. Когда я говорю «говори сейчас», я имею в виду говори... сейчас.

Уинчелл посмотрел ему прямо в глаза.

Затем сказал:

— Матрасы.

— Знаю, — отрезал Митч. — Что с ними?

— Они не продаются, — объяснил Уинчелл.

— Это тоже знаю, — отрезал Митч. — Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

Уинчелл кивнул.

— Мара, она мне о них рассказывала. Она сказала, что они не продаются. Сказала, что на складе всегда имеется запас матрасов, которые лежат на складе. Когда она мне рассказала об этом, я подумал, что это идеальное место, чтобы спрятать товар или наркоту. Пирсон — хороший, законопослушный парень, семейный, у него не сеть, а всего один магазин. Он большие средства отдает на благотворительность. Присматривает за своими сотрудниками. Никому и в голову не придет, что у него на складе припрятан целый грузовик нелегального дерьма. У меня имелся должок Лещеву, он начал терять терпение, я знал, что у него были проблемы с хранением товара, поэтому поделился с ним своей идеей. Ему она приглянулась, он провел разведку, обнаружил, что Отис — слабое звено. Завербовал его, сам держался на расстоянии, предоставив это дело нам с Отисом.

— Что было в этом нелегальном дерьме? — Спросил Митч, и Уинчелл покачал головой, но ответил:

— Все, что было нужно Лещеву. Героин. Кокаин. Украденные паспорта. Драгоценности. Что угодно.

— И был сделан сверх заказ? — спросил Митч.

— Потому что аппетит у Лещева возрос, — пояснил Уинчелл. — Все работало. Они скидывали свое дерьмо на склад магазина, в марку матраса, которая фактически не продавалась. Лещев захотел скидывать еще больше товара, Отис заказал до хрена матрасов. Он знал, что его двоюродный брат подумал, что Отис облажался, так как Пирсон бы никогда не согласился на это. Но он этого не сделал.

— Ты помнишь, как разбомбили квартиру Мары? — Спросил Митч, и Уинчелл кивнул. — Это все из-за матрасов? — Опять поинтересовался Митч.

Уинчелл снова кивнул.

— Пирсон считал, что Отис — псих, неудачник, потому что он такой и есть. Как только он понял, что за это могут посадить, он потерял все свое дерьмо, но также потерял и какое-то дерьмо Лещева, те матрасы продали. Он должен был их найти, — ответил Уинчелл.

— Он нашел? — Спросил Митч.

— А он еще жив? — Вопросом ответил Уинчелл.

— Не знаю, — ответил Митч. — Мы не можем его найти.

— Тогда нет, — ответил Уинчелл.

— Твою мать, — пробормотал Эдди.

Митч продолжал:

— Знаешь, что он потерял?

Уинчелл отрицательно покачал головой.

— Это может быть что угодно.

Митч уставился на него во все глаза.

Потом прошептал:

— Ты подставил Лещеву Мару.

Уинчелл не сводил с него глаз, но лицо его оставалось бледным, и даже будучи по определению мудаком, он не мог скрыть сожаления.

— Ты специально подставил ее Лещеву, воспользовавшись местом, где она работала, используя ее босса, даже продолжая ее подставлять этому русскому мудаку, когда у нее на руках оказались твои дети, — продолжал Митч.

Уинчелл молчал.

— И ты подставил своих детей, — продолжал Митч.

— Я должен был их чем-то кормить, — прошептал Уинчелл в оправдание.

— Нет, ты заботился только о себе, покупая наркоту и выпивку, ты кусок дерьма, — парировал Митч. — Ты сам отправил детей к Лещеву. Двоих. Ты, бл*дь, выставил их и Мару прямо перед ним в качестве мишени, и теперь этот психованный мудак забрал детей, — он наклонился, — моих детей.

Глаза Уинчелла сузились.

— Они мои, Лоусон.

— Ошибаешься, — выпалил Митч, а потом заявил: — Бад спросил, может ли он взять мою фамилию. — При этих словах лицо Уинчелла еще больше побледнело. — Я женюсь на твоей кузине, мы усыновим детей, и они оба возьмут мою фамилию. Они перестали быть твоими, когда оказались несколько месяцев назад в «Остановись и иди». Ты должен был это понять еще тогда, Уинчелл, но поскольку ты тогда ничего не понял, слушай меня внимательно сейчас. Они выберутся оттуда живыми, потому что они мои.

Уинчелл открыл рот, чтобы ответить, но Митч уже все сказал.

Уинчелл не успел вымолвить ни слова, детектив Митч Лоусон уже выходил за дверь.

30

Ты пришел

Митч

Митч вылез из своего внедорожника, увидев среди сборища Тэка, и глубоко с трудом вздохнул.

В это сборище входили Слим, Тэк, Дельгадо, местный частный детектив, брат Хэнка Найтингейла, Ли Найтингейл и его заместитель Люк Старк.

Сильные игроки — тяжеловесы. Элита Денвера.

По крайней мере, это было кое-что.

Слим отделился от группы и быстро подошел к Митчу. Он остановился прямо перед ним, и Митч молча слушал, что говорил Слим:

— Ты обещаешь держать себя в руках? — Тихо спросил Слим.

— Нет, — честно ответил Митч.

— Понятно. Если бы у этого ублюдка оказалась Тесс, Джоуи, Рекс, я бы сейчас был на твоем месте и вел себя также. А поскольку сейчас ты находишься на этом месте, то я стою перед тобой и советую тебе взять себя в руки.

Митч уставился на своего напарника.

Слим продолжал:

— С Марой все в порядке. Она старается держаться, и она не одна, с ней находятся девочки. И она старается не выплескивать свое дерьмо, держа его при себе.

В этом и состояла его Мара.

Выжившая.

Но Слим оказывается не закончил.

— Ты знаешь, что «Хаос» имеет свои проблемы, и ты знаешь, что они не сотрудничают с местной полицией, пытаясь разобраться со своим или твоим дерьмом.

— Тэк должен был меня предупредить, — тихо ответил Митч. — Когда в этом деле стала замешана моя женщина и дети.

— Напарник, послушай, — Слим придвинулся ближе. — Я разговаривал со всем этим сборищем, не только нам с тобой было это невдомек, что Лещев вдруг объявил охоту на женщину копа и ее детей, за которыми ты присматриваешь, но также Тэку, Хоуку и Ли не было про это ничего известно, что она стала его целью. Как только Тэк получил вводные, он мобилизовался. Вот почему она сейчас находится в его клубе «Хаос» с девочками, а также охранниками «Хаоса», а не в том месте, куда он спрятал Бада и Билле. Тэку передали вводные только о Маре, вопрос не касался детей. Он двинулся в тот же момент, как только получил инфо, что она находится в опасности. Он вляпался по уши в эту историю, только лишь потому, что пытается очиститься от всего этого дерьма своих парней, когда дело касается Лещева. Ты должен злиться не на Тэка, хотя он переживает глубоко за случившееся дерьмо, но здесь нет его вины. Ты должен злиться на Лещева, если уж на то пошло.

Митч продолжал пристально смотреть на своего напарника. Затем он резко вздернул подбородок.

Затем все же взял себя в руки, сделав шаг, огибая Слима, и направляясь к сборищу людей тяжеловесных игроков Денвера.

— Тебе с Лукасом здесь не должно быть, — спокойно заявил Дельгадо, как только он со Слимом остановились перед ними.

— Советую не тратить понапрасну время на это дерьмо, — ответил Митч. — Мы уже здесь. Лучше обсудим план действий.

Люк Старк двинулся, и Митч посмотрел ему прямо в глаза.

— Лоусон, это дерьмо очень скоро начнет усиленно вонять, ты можешь запятнать свою репутацию, — предупредил Старк.

— Мне очень важно это знать в данный момент, когда мы решили выработать план действий? — Ввернул Митч.

— Тебе необходимо это знать, потому что все пойдет наперекосяк, ты и Лукас, если будете причастны к этому делу, можете потерять работу, тогда не сможете прокормить своих детей, — вставил Найтингейл.

— Думаю, мы зря теряем время, — проворчал Митч.

— Ты имеешь заслуги, — напомнил ему Тэк. — Если хочешь остаться таким же чистым, тебе лучше сесть в свой внедорожник и отправиться кататься по городу, а лучше к своей женщине, чтобы ее успокоить.

Митч собрал все силы и глубоко вздохнул.

Затем посмотрел прямо в глаза Тэку.

— Он похитил моих детей, — медленно произнес Митч. — Он пытался похитить мою женщину, — медленно проговорил он. — Давайте... обсудим... план действий.

Тэк пристально смотрел на него.

Затем пробормотал:

— Уважаю.

Господи, ну и настали времена, что он получил уважение от Кейна Аллена.

Господи.

Митч тяжело вздохнул.

— Хорошо, — сказал Дельгадо, и Митч посмотрел на него. — План…

* * *

Мужчины двигались через парковку, обогнув здание по аллее с задней части ресторана, понимая, что их тут засечет система безопасности, но они даже не собиралась прятаться.

Поэтому не было ничего удивительно, когда дверь открылась еще до того, как они подошли к ней.

Двое охранников внутри узнали сильных игроков, поэтому даже не пытались сопротивляться, просто отошли в сторону.

Они удивились лишь тогда, когда сами шли впереди всей процессии через пустую кухню, направляясь в заднюю комнату. И здесь двух охранников Лещева ждал настоящий сюрприз — двое из людей Найтингейла — Кай Мейсон и Вэнс Кроу, и двое из людей Дельгадо — Хорхе Альварадо и Бретт Дэй, вышли из теневых углов комнаты, заключив охранников Лещева в кольцо с тыла.

Этот маневр был проделан также молча, поскольку вся процессия, возглавляемая двумя охранниками, открывшими входную дверь и силовыми игроками, с каждым из которых стоило считаться, продолжала двигаться вперед к комнате, где обитал сам Лещев собственной персоной, но атмосфера стала еще тяжелее и гуще вокруг.

— Григорию это не понравится, — предупредил один из охранников Тэка, но Тэк полностью проигнорировал его замечание, с силой толкнув дверь.

Они вошли в комнату, отделанную в красных тонах, с большим круглым столом посередине. Лещев и четверо его ближайших помощников сидели за столом, и, хотя было уже около двух часов ночи, ужинали и пили водку.

Напряженная ночь, поэтому поздний ужин.

Увидев Лещева, Митч остановился, пытаясь основательно взять себя в руки. С его стороны это требовало усилий, но ему это удалось.

Сидевшие за столом едва взглянули на появившуюся процессию, продолжая есть, словно в комнату влетели комары, совершенно недостойные их внимания.

Не умный ход с их стороны.

Когда Хоук Дельгадо, Ли Найтингейл, Люк Старк или Кейн Аллен входят в комнату, стоит обратить на них внимание. Если этого не сделать, такие люди не оставят без внимания подобное неуважение к себе. Они были крупными игроками в Денвере. Их уважали и с ними считались.

Но Лещев оказался не так уж глуп, как показалось с первого раза. Он откинулся на спинку кресла, глядя на Тэка, улыбаясь.

— Странные союзники, — заметил он.

Они, действительно, представляли странную компанию. И Митч это знал. Мотоклуб «Хаос» Тэка все время скользил на грани реального и криминального мира. Тэк обладал своеобразным талантом, но балансирование его и его клуба было таким эфемерным, что в любой момент он мог оказаться за решеткой, потому что некоторые члены его клуба совершенно не умели скользить на грани реального и криминального мира, это только умел делать Тэк. Дельгадо и Найтингейл тоже скользили между двух миров, но их мораль была не такой сомнительной, хотя и ненамного. Хотя они не участвовали в преступной деятельности, но все дело заключалось в том, что их деятельность могла быть истолкована как преступная. И об этом было известно всем до тех пор, пока женщина Хоука — Гвен не попала в беду, они всегда старательно держаться друг от друга раздельно.

Митчу Лоусону и Броку «Слиму» Лукасу вообще не нужно было здесь появляться, поскольку Лещевым занималось федеральное расследование. Если они облажаются в этой ситуации, то им светило лишиться работы.

Лещев все это прекрасно понимал.

— Где же дети? — Спросил Тэк совершенно открыто, полностью находясь в реальном мире. Все это поняли, что Кейн «Тэк» Аллен не стал валять дурака.

Брови Лещева поползли вверх.

— Дети?

— Мы говорим о сделке, — ответил Тэк, и Митч напрягся.

Единственная сделка, которую Григорий Лещев хотел иметь с Кейном Алленом, касалась его мотоклуба и заключалась в том, чтобы Тэк перестал отдаляться от преступного мира, едва скользя на грани. «Хаос» ранее перевозил дерьмо Лещева и обеспечивал сохранность, складируя. И у Тэка был в этом определенный талант. По причинам, которых Митч не знал, но которые шокировали до чертиков всех в преступном и даже не в преступном мире, силовое поглощение Тэком «Хаоса» означало, что под его руководством клуб разорвал ряд договоров. Лещев прятал свое незаконное дерьмо в матрасах, потому что «Хаос» перестал обеспечивать транспортировку и хранение с гарантиями. Ни для кого не было секретом, что Лещева не устраивал теперь мотоклуб «Хаос», и в первую очередь его не устраивал сам Тэк.

Слим сказал, что Тэк глубоко переживал похищение детей, т.к. в этом чувствовал свою вину, предполагая, что вся эта ху*ня случилась именно из-за него. Тем не менее, в плане операции не было обсуждения заключения сделки с Лещевым. Однако у Кейна Аллена были свои правила, свой образ действий, его поступки часто бывали для всех просто неожиданными. Если Тэк достаточно глубоко проникся всем этим дерьмом, живя по своему кодексу чести, то, чтобы спасти Бада и Билле, Тэк мог даже согласиться и пойти на попятную, вернуть своих парней в игру, если этого захочет Лещев.

Для Денвера это будет не очень хорошо.

Вот почему взгляд Лещева тут же скользнул по Митчу и Слиму, прежде чем вернуться к Тэксу. Тэк ясно дал понять, что он готов поговорить о сделке с двумя полицейскими у себя за спиной, это была одна из странностей Тэка.

Неожиданность.

— Я ничего не знаю о... — начал Лещев и замялась, прежде чем закончить, — о детях.

Это был неправильный ответ, Лещев и его люди поняли это, когда через две минуты трое из них лежали на полу, один стоял у стены, пятеро были обезоружены, и на всех были направлены пистолеты.

Кроме Лещева, который сидел за столом с горящими от злости глазами, напротив Тэка.

— Это был не очень умный ответ, — прошептал он.

Дельгадо, Найтингейл, и их люди и «Хаос» будут иметь кучу неприятностей.

Тем не менее, эти люди жили на грани, питаясь и подпитываясь этой гранью, они уже привыкли.

Им было все равно.

— Где дети? — Повторил Тэк.

Лещев молчал.

Тэк ждал.

Лещев выдержал его взгляд молча.

Палец Митча на спусковом крючке пистолета, направленного на одного из помощников Лещева, лежавшего на спине на полу, зачесался.

— Пожертвуй, — тихо сказал Тэк. — Позвони. Вступи в игру. Пусть твои люди скажут, где дети. Мы пойдем за ними. Ты уйдешь. И это на тебе никак не отразится.

Лещев не шевелился.

— Сделай ход, — приказал Тэк.

— Я сделаю звонки, найду для тебя детей, а что ты можешь предложить мне взамен? — вставил Лещев.

— А чего ты хочешь? — Спросил Тэк, и взгляд Лещева метнулся к Митчу, прежде чем посмотреть на Тэка.

— Получить доступ, — ответил он.

— Я думаю, ты не понимаешь, но в этой комнате стоит человек с пистолетом в руке, направленным на одного из твоих парней, и ты знаешь, где находятся его дети. У него есть значок полицейского, но, повторяю, ты точно знаешь, где находятся его дети. Хватит валять дурака и болтать, — рявкнул Тэк, и Лещев улыбнулся.

Затем посмотрел на Митча.

И заявил:

— Доступ к изоляции.

Ему нужен был Билл Уинчелл, тут же сделал вывод Митч.

— Твой выход, Лоусон, давай, — заявил Тэк.

— Советую свою просьбу заменить на другую, — ответил Митч, глядя на Лещева, улыбка которого стала еще шире.

— Твоя женщина очень красивая, — тихо сказал он, и напряжение в комнате стало еще более ощутимым.

— Следующая просьба, — ответил Митч сквозь стиснутые зубы, игнорируя слова Лещева, не собираясь вступать с ним в перепалку.

Лещев внимательно смотрел на него.

— У меня заноза в заднице, — тихо сказал он.

— У меня тоже, и сегодня вечером я узнал, что у меня ни одна заноза в заднице, а больше. Но я не собираюсь давать тебе то, что ты хочешь. Ты не сможешь этого понять, но у меня двое детей, которых нужно вырастить, я не буду помогать тебе решать твои проблемы. Поэтому следующее.

Лещев кивнул.

— Прямо сейчас полиция обыскивает склад матрасов и кроватей Пирсона. На этом складе есть некоторые вещи...

— Ты же знаешь, кто я, — оборвал его Митч. — Ты же знаешь, что в пустую тратишь свое время. Я не вмешиваюсь в федеральное расследование. Ты облажался, доверив свое дерьмо двум идиотам клоунам. Ты рискнул и потерял. Следующее, но прежде, чем что-то сказать, подумай хорошенько.

— Как ты думаешь, дети в безопасности? — Спросил Лещев.

Господи, бл*дь, как ему хотелось задушить этого мудака.

— Мне кажется, что лучше бы им быть в безопасности… и лучше бы им ничего не угрожало, — ответил Митч.

— Если ты так за них переживаешь, как мне кажется, думаю, что именно тебе следует, — он сделал паузу, а затем закончил, — хорошенько подумать.

— Это что, угроза? — Спросил Митч, и подбородок Лещева едва заметно дернулся.

Он долго изучал Митча.

Затем прошептал:

— Для прослушки.

Митч растянул губы в улыбке. И он сделал это, несмотря на то, что ни Митч, никто другой из мужчин не надели на себя жучки.

Но они хотели, чтобы Лещев так думал.

— Интересно, — пробормотал Лещев, не сводя глаз с Митча.

— Готов выдать еще одну просьбу? — Спросил Митч.

— Она не обычная, — заметил Лещев.

Господи, этот парень любил поразглагольствовать.

— Ты готов ее озвучить? — напомнил ему Митч.

— Неприемлемая, — заметил Лещев.

— Ну что ж, тогда слушай, — произнес Митч. — Я хочу, чтобы ты выполнил то, что хочу я. Ты совершаешь звонок, я забираю своих детей, ты приносишь мне заверения, что моя женщина и наши дети перестают для тебя существовать, как и для твоих парней. Тогда ты свободно продолжаешь заниматься своими делами, «Хаос» занимается своими, а федералы занимаются тем, чем обязаны заниматься. И эта ситуация забывается. Но, если вдруг что-то происходит с моей женщиной или моими детьми, я припомню все. Лещев, мой тебе совет, тебе стоит списать провал со складом матрасов на неудачу и перегруппироваться. У тебя проблема, и мужчины, находящиеся в этой комнате, и ты прекрасно это понимаешь, способны добавить тебе еще кучу других проблем. Знаю, что ты можешь работать в многозадачном режиме, но мужчины в этой комнате горят желанием поиграть с тобой, ты не настолько хорош, чтобы помешать им в этом. Поэтому сделай звонок.

Брови Лещева поползли вверх.

— Забывается?

— Забывается, — ответил Митч.

— Ты говоришь за всех? — Спросил Лещев.

— За всех, в этой комнате, — ответил Митч.

— Есть еще одно маленькое дельце, — заметил Лещев.

— Отис Пирсон, — тут же вставил Митч.

Лещев склонил голову набок.

Митч не сводил с него глаз.

Затем, с трудом проглотив поднявшую кислоту из желудка, заявил:

— Это не вопрос, тебе не придется выкручиваться.

Митч кинул Лещеву то, что мог ему отдать, взамен на своих детей.

И теперь дело было за Лещевым — согласиться он, возьмет или нет.

Лещев пару секунд внимательно изучал Митча, потом перевел взгляд на Тэка.

— С тобой мы еще не закончили, — тихо произнес он.

— Нет, парень, не закончили, — согласился Тэк, Лещев снова улыбнулся.

— Ты меня частенько удивляешь, — заметил он Тэку.

— Да, я такой, — ответил Тэк. — Полон сюрпризов. Теперь ты готов принести Лоусону заверения, сделать звонок, или нам тут всем стоит, как девчонкам, достать вязальные спицы и продолжить болтать, пока будем вязать шарфы?

— Достойный противник всегда полон сюрпризов, — тихо заметил Лещев.

— Мужик, ты это серьезно?! Мы же не в кино играем про Бонда. Подними трубку и позвони, мать твою, — отрезал Тэк, потеряв терпение, вся комната пришла в движение.

Лещев опять посмотрел на Митча.

— Мне будет жаль, если с прекрасной Марой Ганновер что-нибудь случится.

Митч понял, что все это время Лещев наблюдал за ней.

Мало того, он с большим удовольствием наблюдал за ней.

Бл*дь.

Митч громко выдохнул, мужчины в комнате опять зашевелились.

— Но я прослежу, чтобы с ней ничего не случилось, — тихо заявил Лещев.

— Мои дети, — напомнил ему Митч.

Брови Лещева поползли вверх.

— Ты утверждаешь, что они твои?

— Они мои, — уверенно заявил Митч.

Лещев еще раз внимательно долю секунд изучал его.

Затем прошептал:

— Этого я не знал.

И наблюдая за Митчем, Лещев до конца не мог уловить то, что видит. Митч это знал. Лещев думал, что Митч решил спасти детей только из-за Мары, собственно, так оно и было… с одной стороны. Но дело было для Митча не только в ней.

И для Лещева похоже тоже, поскольку это было самое близкое к тому, чем он мог искупить свою вину перед Митчем.

И здесь вопрос совсем не стоял об уничтожении или кровопролитии, поскольку он усиленно преследовал и следил за Марой, зная, что она принадлежала Митчу.

Митч решил промолчать.

Лещев кивнул.

В знак согласия.

— Звони, — приказал Митч.

— Я найду тебе твоих детей, — улыбаясь заявил Лещев.

— И лучше тебе это сделать сию же минуту, — вступил в разговор Дельгадо, и Лещев посмотрел на него, а потом — на Тэка.

Затем очередной раз пробормотал:

— Странные союзники, — и просунул руку во внутренний карман пиджака.

Вся комната тут же встала наготове, два пистолета направились точно на него.

Лещев же только невозмутимо улыбнулся, выудив телефон из кармана пиджака.

* * *

— Чисто!

— Чисто!

— Чисто!

Митч слышал возгласы мужчин, двигаясь по дому, с поднятым пистолетом и фонариком.

Он решил подняться вверх по лестнице, Слим прикрывал ему спину, следуя по пятам. На верхней площадке коридор разветвлялся на два входа. Он повернулся, показав два пальца Слиму. Слим кивнул, одолев последние две ступеньки, и двинулся направо.

Митч же двинулся налево.

— Чисто! — услышал он снизу очередной возглас.

Лещев поступил правильно — приказав своим людям отойти, оставив детей одних.

Может правда, оставив детей?!

Митч очень надеялся, что головорезы Лещева ушли, оставив детей.

Стоя перед первой закрытой дверью на лестничной площадке второго этажа, он распахнул ее и шагнул внутрь, подняв пистолет и фонарик.

В углу комнаты находилась двуспальная кровать.

На углу кровати, спиной к стене, сидел Билли.

Билле спала, положив голову ему на бедро.

— Они здесь! — Крикнул Митч, окинув взглядом пустую комнату, опустив пистолет, быстро двинувшись к кровати. — Вот, Бад. Все хорошо. Да?

Митч старался светить фонариком не в глаза детям. Но он заметил, что оба ребенка находились в нормальном состоянии, были живы, в пижамах. Бад прикрыл Билле одеялом. Крови и заметных повреждений он на них не видел.

И Слава Богу.

Слава Богу.

Митч засунул пистолет в кобуру и подошел к кровати, осознавая, что Билли молчал, Митч еще раз ощупал его взглядом, а также Билле, выискивая следы на их теле увечий или пыток, Митч сосредоточился на парне.

— Ты пришел, — прошептал Бад.

— Конечно, Билли, — прошептал в ответ Митч.

— Ты пришел, — повторил Бад так тихо, что Митч почти не расслышал.

Потом Митч увидел слезу, скатившуюся по его щеке.

В груди у Митча что-то вспыхнуло, как пожар, ему стало трудно дышать.

Но он взял себя со всей силой в руки.

На детях не было крови и видимых ран. Они были живы и здоровы.

С ними все было хорошо.

И пришло время вернуться домой.

— Давай-ка отправимся домой, — прошептал Митч, протянул руку и осторожно взял спящую Билле на руки, почувствовал, буквально затылком, как Слим вошел в комнату за ним.

Он выпрямился, Бад сполз с кровати.

— Привет, Бад, как ты? — Спросил Слим.

Митч посмотрел на него сверху, заметив, что Билли кивнул.

— Хочешь взять меня за руку?— Спросил Слим, протягивая руку.

Но Билли, посмотрев на его руку, поближе придвинулся к Митчу, и тот почувствовал, как пальцы Бада вцепились в ремень его джинсов.

— Со мной все хорошо, — прошептал Бад Слиму.

— Вот и хорошо, — тихо ответил Слим, взъерошив волосы Бада.

— Давайте отправимся к Маре, — пробормотал Митч, выходя из комнаты, прижимая спящую Билле к груди, Бад же еще ближе придвинулся к нему, цепляясь пальцами за ремень Митча.

* * *

У Митча зазвонил мобильник.

Но звонок его не разбудил. Он не спал, даже не дремал.

Поэтому тут же открыл глаза.

И открыв глаза, он увидел сверху блестящих темных волос Билле, Мару, она внимательно и настороженно смотрела на него.

Она тоже не спала.

Он понял это.

Он передвинулся от убийственным сном спящей Билле, свернувшейся калачиком между ним и Марой, заметив, что Бад поднял голову позади Мары.

Она заявила, что они все будут спать вместе. Как только все сильнейшие игроки Денвера вместе с ним и с детьми прибыли в лагерь «Хаоса», он увидел ее, она всеми силами старалась сохранять спокойствие, и он это понял. Она продолжала также держать себя в руках, пока ощупывала и осматривала Билли и Билле, и Митча. Она потеряла все свое спокойствие, как только они оказались дома, в ее квартире, просто потребовав, чтобы все спали в одной кровати, все вчетвером.

Билли даже не проснулась, Бад с Митчем в этот момент поняли, что было бы мудро с их стороны уступить требованию Мары. Похоже, ей это было необходимо, и они решили предоставить ей этот момент.

Хорошо, что у нее была огромная двуспальная кровать.

Митч развернулся, схватил с тумбочки телефон, взглянув на экран телефона, открыл и поднес к уху.

Затем он откинулся на подушку, произнеся в трубку:

— Да, — повернувшись к Маре и Билли, отрицательно качнув головой, чтобы они не волновались.

Затем он слез с кровати и вышел из комнаты, Эдди Чавез в этот момент что-то говорил ему на ухо.

— Кое-кто хочет с тобой поговорить. Думаю, ты захочешь его выслушать.

Митч закрыл за собой дверь и вошел в гостиную Мары. Из-за жалюзи пробивалось слабое поднимающееся солнце, рассвет уже наступил.

— Хорошо, — произнес он в трубку.

— Постой, — пробормотал Чавез.

Митч прислонился к спинке нового дивана Мары, затем он наклонился вперед, глядя в холл, в которым она появилась в одной из своих милых ночнушек. Она решила последовать за ним.

— Лоусон? — услышал он в телефонной трубке.

Это был Билл, ее двоюродный брат.

— Да, — ответил он, глядя, как Мара шла к нему.

Черт, эта ночнушка была просто прелесть.

Но выражение ее лица говорило ему совсем о другом.

Он почувствовал жжение в груди, потянувшись к ней, и изо всех сил стараясь сдержаться, не спускать дерьмо, которое могло быть вызвано этим звонком.

Они все находились дома. В безопасности. Все были живы, и ни у кого не было никаких увечий или травм.

В безопасности.

Дома.

Она шла прямо к нему, он обнял ее одной рукой, притягивая к себе.

Она навалилась на него всем телом.

И тут Билл на том конце провода произнес:

— Детектив Чавез сказал, что дети живы, здоровы и с ними все хорошо.

— Так и есть, — подтвердил Митч.

Ответа не последовало.

Если честно, то Митч вымотался, в данный момент ему необходимо было позаботиться о своей женщине и детях. Сегодня определенно будет один из дней тех чертовых пончиков. Ему просто необходимо было поехать и накормить всех пончиками. И ему совсем не хотелось тратить свое время на этого придурка.

— Все?! — спросил он.

— Скажи ей, пусть пришлет документы.

И тут Митч напрягся, отчего почувствовал, как напряглось все тело Мары, когда его рука передвинулась на обтянутую футболкой грудь.

— Что?!

— Мара, — произнес Билл. — Скажи ей, чтобы она прислала мне документы о постоянной опеке над детьми. Я их подпишу.

— Ты подпишешь, без своих притязаний? — Спросил Митч, а затем услышал, почувствовав, как Мара рядом с ним, тихо выдохнула.

Последовала пауза, а затем тихое:

— Да.

— Отныне и навеки, Уинчелл, — произнес Митч.

Последовала еще одна пауза, потом более тихое:

— Да.

— Повтори, — приказал Митч.

Еще одна пауза, а затем он прошептал:

— Отныне и навеки, Лоусон.

— Правильно, — отрезал Митч. — Теперь мы закончили.

— Лоусон? — Тут же произнес Билл.

— Что?!

Еще одна пауза, а затем:

— Создай им хорошую жизнь.

— Уже делаю, — ответил Митч.

— И Маре тоже.

Митч ничего не ответил, прикрыв глаза.

— Обещай мне это ради них, ради Мары, дать им хорошую жизнь.

Митч открыл глаза и посмотрел на свою женщину, почувствовав ее мягкое тело, прижимающееся к нему, ее руку на своей груди, доверие, любовь и надежду, сияющие в ее глазах.

Господи, как же она была прекрасна! Никогда в жизни он не видел ничего более прекрасного, чем сейчас.

— Обещаю, — ответил он.

— Спасибо, чувак, — прошептал Билл.

Митч отключился, захлопнув телефон.

— Билл?! — Тут же спросила Мара.

— Он хочет, чтобы ты выслала ему документы по поводу опеки.

Она закрыла глаза и уткнулась лицом в его футболку, обвив руками его за талию.

Митч бросил телефон на диван и крепко ее обнял.

Он снова почувствовал, как она тихо вздохнула в его руках.

Затем она повернула голову, ее щека прижалась к его груди.

— Нам нужно увидеться с Пенни и Эваном, — тихо сказала она.

— С ней все хорошо, с Эваном тоже. Я уже говорил тебе об этом, детка. С ними все хорошо. Они больше беспокоятся о тебе и детях, чем ты о них.

— Нам нужно повидаться с ними, — повторила Мара почти беззвучно.

— Хорошо, милая, после того, как мы однозначно насытимся пончиками, — смилостивился Митч.

Мара молчала.

Затем тихо спросила:

— Это конец?

— Да, все кончено.

— Ты уверен?

— Все кончено, милая.

Мара снова замолчала.

Обдумывая. Он знал, что она все перемалывает и обдумывает, потом выдаст свое мнение.

И это ему в ней нравилось.

Она повернула голову, прижалась лбом к его груди, крепко обняла и прошептала:

— Я люблю тебя, детектив Митчелл Джеймс Лоусон.

Вот оно, наконец-то. Она все обдумала и поверила ему.

Митч опустил голову, прижавшись губами к чертовски так фантастически пахнущим волосам, и прошептал:

— Я тоже люблю тебя, Марабель Джолин Ганновер.

Мара держалась за Митча, а Митч в эту секунду и по всей жизни держался за Мару.

Затем краем глаза Митч, напрягшись, тут же поднял глаза, увидев Билле, летящую к ним с раскинутыми руками в разные стороны. Бад стоял, прислонившись к стене, у входа в зал.

Маленькое тельце Билли тут же врезалось в них двоих, обвив руками бедра, запрокинув голову назад, глядя на них снизу вверх, завизжав:

— Пончики!

Видно, кто-то подслушал его разговор с Марой.

Митч кинул взгляд на Бада.

Тот едва улыбнулся.

Митч ухмыльнулся парню, который был во всем его.

Затем опустил глаза вниз на свою девочку.

— Пончики, — подтвердил он.

Билли подпрыгнула на месте, тряся Митча с Марой, а затем побежала обратно, снова размахивая руками в воздухе, и крича во весь голос:

— Пончики!

— Тефлон, одним словом. — Услышал Митч бормотание Мары, почувствовав, как ее пробила дрожь.

Митч перевел взгляд с все еще усмешки Бада на Мару, которая теперь запрокинула голову назад, тоже улыбаясь.

Он солгал ей тогда в первый раз, когда ее задница сидела в его внедорожнике.

Ее улыбка была совершенно восхитительной.

Такая же, как у Билле.

И точно так же, как у Билле, ее улыбка осветляла всю комнату.

Красивая.

Такая красивая, что он не мог перед ней устоять.

Он наклонил голову, прижался губами к ее губам, поцеловав свою Мару.

* * *

Прошло два дня…

Когда Митч вошел в магазин Пирсона «Матрасы и кровати», заметив первым делом Мару, а также Роберту и еще двух продавцов, окруженных покупателями, и еще нескольких клиентов, слоняющихся по магазину.

Покупательницей Роберты была женщина.

У Мары — мужчина.

Митч вздохнул, кивнув своей женщине, впитав ее ответную улыбку, махнув ее подруге. Затем он перевел взгляд на окно кабинета в задней части магазина.

Боб стоял у окна и прямо смотрел на него.

Митч протиснулся между выставленными кроватями и матрасами, и когда он уже добрался до дверей Боба, тот уже стоял в дверном проеме своего кабинета.

— Можешь уделить мне минутку? — Тихо спросил Митч.

Боб кивнул, соединив руки за спиной, предлагая Митчу войти.

Митч вошел, Боб последовал за ним.

После этого ужасного события Боб предоставил Маре отпуск, но после двух дней отдыха она вышла на работу, хотя Боб и говорил, что она не должна этого делать.

Но Мара заявила Митчу:

— Дорогой, мне необходимо кормить четыре рта. Это оплачиваемый отпуск, но моя зарплата — ничто по сравнению с моими комиссионными.

— Четыре?! — Удивленно переспросил Митч.

— Билли, Билле, я и тебя, — заявила она.

— Но я же тебе помогаю кормить четыре рта, — напомнил он ей.

— Я все понимаю. — Она улыбнулась и напомнила: — Мы команда, а я не могу подвести нашу команду. В любом случае, комиссионные и без гонораров адвоката в будущем означают большое количество маленьких черных платьев.

И он согласился отпустить ее на работу.

Ей, действительно, необходимы были комиссионные. Она нуждалась в нормальной жизни, вернее делать то, чтобы не особо зацикливаться на произошедшем.

Поэтому Митч просто вздохнул.

Кроме того, он с нетерпением ждал будущего, включающего в себя много маленьких черных платьев.

И правда заключалась в том, что Бобу просто необходима была Мара. Летняя распродажа продолжалась, вернее продолжалось то безумие, которое и поддерживало летнюю распродажу, не говоря уже о том, что новости о том, что произошло в магазине Пирсона облетели весь город. Хотя, к счастью, операция по поиску Билли и Билле не появилась, остались только какие-то домыслы и слухи, которых никто не мог подтвердить и обосновать, по крайней мере в официальных СМИ ничего об этом не было, нигде не упоминалось о Маре и детях во всей этой истории.

Хотя склад Боба был опоясан желтой полицейской лентой, и полиция все еще обыскивала «Матрасы и кровати», скорее всего, которые в ближайшее время уж точно не поступят в продажу, клиенты шли в магазин, как и всегда. На самом деле, Мара сообщила Митчу, что в магазине творился настоящий дурдом, словно все только и ждали таких событий, чтобы купить во время летней распродажи кровать или матрас у мистера Пирсона.

Принимая все это во внимание, Митч так и не понял привлекательности преступления для среднего класса в этом магазине, но он не смог отрицать, что все так именно и было. И это стало еще одним доказательством, чтобы Мара вышла на работу.

Они с Бобом вошли в кабинет, тот закрыл дверь. Митч стоял и ждал, когда Боб начнет высказывать недовольство, что его склад опечатан, как место преступления. Митч готов был бы даже сесть напротив за стол Боба, если бы тот решил затеять свою игру, что «этого не может быть» по поводу своего кузена. Но он поддержал бы Боба, если бы тот решил «устоять на ногах».

А Бобу было просто необходимо удержаться на ногах.

Митч повернулся к нему, скрестив руки на груди.

Затем тихо произнес:

— У меня не хорошие новости.

Боб Пирсон не вздрогнул, почувствовав лишь укол вины за члена своей семьи, который не заслуживал его хорошего отношения к нему, и не смог в свое время найти такого же хорошего отношения к нему у других членов семьи. И за эту любезность, которую он совершил к одному из членов своей семьи, Бобу Пирсону полиция сообщила, что в его матрасах на складе, которые довольно-таки умело зашили, они обнаружили тайники с наркотиками, крадеными вещами и поддельными паспортами. Ему также сообщили, что он должен будет связаться со всеми покупателями «Спринг Делюкс», забрать у них проданные ранее матрасы, обменяв их на проверенные новые, причем за свой счет.

Отис — его кузен нанес удар по его бизнесу и репутации, от которого, благодаря своей силе воли, Боб оправился.

Но это все еще сильно на него воздействовало, это было заметно по более глубоким морщинам на его лице, и тому свету радости, который больше не озарял его глаза, и тому, как он держался. Дело было не только в том, что его предал человек, к которому он проявил заботу и доброту, но сколько в том, что действия его двоюродного брата поставили под удар женщину, которую он хорошо знал и глубоко любил, как свою дочь, и еще двух маленьких детей, которых Боб также считал своими собственными внуками.

Вот таким человеком был Боб Пирсон. Он не винил Мару и ее кузена Билла за это. Он винил себя за Отиса, что не смог разглядеть ранее всего этого дерьма в своем кузене.

— Отис? — Тихо произнес Боб.

Митч молча кивнул.

— Мне очень жаль, Боб. Но я хотел сообщить тебе об этом лично. Два часа назад мы нашли его тело.

Боб с шумом втянул воздух через нос, молча кивнув.

— И что?

— Лещев действовал очень аккуратно. Мы не нашли ничего, чтобы могли связать его с тем, что найдено у тебя на складе. Единственный след, который у нас есть, ведет к Отису и Биллу. Они не только прятали наркоту, но и снабжали ею дилеров, ты же знаешь, Билл сам продавал. Билл сознался, но в его признании не было ни единого намека на Лещева, ни единого. По его словам, они вместе с Отисом все придумали и все осуществили вдвоем. Полиция не счастлива от этого, но для Билла это разумный ход. Такое признание смягчит ему приговор. И то, что он принял на себя удар, не называя имен, означает, что некоторое время он отсидит, но, по крайней мере, будет продолжать дышать.

— Думаю, это вполне понятно, — пробормотал Боб, и Митч до конца так и не смог его понять. Скорее всего Боба мало интересовала русская мафия, он с нетерпением ждал, когда полиция снимет ограничительную ленту с его склада и его бизнес сможет вздохнуть, хотя он лично не создавал себе таких проблем. Возможно, он хотел получить возмездие, но знал, что никогда его не осуществит.

Митч не стал копаться в причинах. Боб не хотел делиться своими умозаключениями.

Митч помолчал вместе с ним, затем мягко сказал:

— Сожалею, Боб.

Боб выдержал его взгляд и тихо ответил:

— Я всегда такое предполагал. Отис всегда доставлял одни проблемы.

Митч отрицательно покачал головой.

— Не стоит, не надо брать на себя за него вину. Ты правильно поступил по отношению к своей семье. Это он облажался. Все очень просто. Пусть все так и будет. Ты согласен со мной?

Боб по-прежнему не сводил глаз с Митча, затем утвердительно кивнул.

Митч решил пойти дальше и позволить Бобу тоже сделать шаг вперед.

— Я поговорю с Марой. Она сделает свою пиццу с курицей барбекю. Ты с женой приедете к нам. А?

Боб улыбнулся, едва заметной, но настоящей улыбкой.

— Я много слышал о пицце Мары.

— Это офигительная вкуснятина, — сообщил ему Митч, и улыбка Боба стала еще шире.

А потом исчезла.

— У нее никогда ничего подобного не было, и я думаю о своих сотрудниках как о семье, так что, надеюсь, ты не сочтешь мои слова несколько странными, но я воспринимаю ее, как свою дочь. И ощущая к ней эти чувства, мне хотелось бы, чтобы ты воспринимал меня, именно так, как я сказал. Я рад, что она наконец выбрала достойного себе мужчину, хорошего мужчину, Митч. Я одобряю.

Вот тогда-то Митч улыбнулся.

— Спасибо, — пробормотал он.

— Нет, — тихо ответил Боб, — это тебе спасибо.

Митч кивнул. Боб повел его к двери.

В демонстрационном зале они обменялись рукопожатием. Затем глаза Митча нашли свою женщину, и он двинулся в ее сторону.

Она все еще была занята клиентом-мужчиной.

Мужчина пристально посмотрел на Митча, как только тот подошел, так же как и Мара.

— Извините, что прерываю, но это займет всего секунду, а потом я удалюсь, — произнес Митч мужчине, затем обнял Мару, притянул ее от неожиданности заторможенную к себе и поцеловал, быстро, сильно, но очень влажно.

Когда он отодвинулся от нее, она уже не казалась такой заторможенной, удивленно моргнув.

— Увидимся вечером дома, детка, — прошептал он, глядя на явно разочарованного мужчину, кивнул, снова посмотрел на свою женщину, улыбнулся ей и направился на выход.

Его работа была здесь закончена.

В дверях магазина он увидел огромную, яркую улыбку Роберты.

Тем самым, получив одобрение и от Роберты.

Он еще раз махнул ей рукой.

Она ответила ему тем же.

Он уставился себе под ноги, покачав головой, ухмыляясь, выйдя из магазина.

* * *

Мара

Прошло пять дней…

— Мы выходим через три минуты! — Крикнула я, улыбаясь Роберте, стоявшей напротив барной стойки, а ее дети в купальниках едва могли сохранить спокойствие в гостиной.

У нас обеих был выходной, и мы решили провести этот день с детьми у бассейна. Они могли порезвиться на водных горках, пока мы будем загорать. Потом мы собирались вернуться ко мне в квартиру, принять душ и отправиться в «Каса Бонита».

Отмечать.

Митч находился на работе в участке, имея на руках подписанные бумаги от нашего адвоката.

Билл согласился назначить меня главным опекуном.

Да, это дело стоило отметь. И лучше всего было отметить, поужинав с друзьями в убийственном семейном ресторане, где подавали мексиканскую еду и присутствовали бродячие музыканты, а также ныряльщики.

— Тетя Мара! — Крикнула Билле, и по ее голосу я поняла, что она находится за закрытыми дверями ванной комнаты. — Мой костюм весь перепутался! У меня не получается его правильно надеть!

— Я пойду к ней, — пробормотала Бобби и направилась в сторону ванны, когда зазвонил мой новый сотовый телефон, лежащий на барной стойке.

Я посмотрела на экран и увидела надпись: «Неизвестный абонент».

У меня брови сошлись на переносице, я подумала, что это Митч звонит с другого телефона из полицейского участка. Взяла трубку и поднесла ее к уху.

— Привет, — поздоровалась я.

— Каштанка. — Послышался хрипловатый голос.

Матерь Божья.

— Тэк, — прошептала я.

— Йо, детка, — ответил он так, словно каждый день звонил и болтал со мной.

Несколько странно.

Что же мне делать? За исключением того позднего вечера, я никогда раньше не разговаривала с байкерами, который мне бы нравился, и я не слышала о нем с тех пор, как все случилось.

Поэтому решила спросить:

— Ээээ... Как ты?

— Задаюсь вопросом, как это я все время упускаю свой шанс встретить такую хорошую, — ответил он еще более странно.

— Что? — Переспросила я.

— Ничего, дорогая, — пробормотал он и продолжил: — Я просто хотел сказать, что дал тебе обещание.

У меня перехватило дыхание.

Но Тэк еще не закончил.

— Я его не забыл.

— Хорошо, — прошептала я.

— Все в силе.

— Э-э... ладно, — повторила я.

— В моем мире, если такое дерьмо случается, то кто-то за это платит.

О боже!

Может мне стоит снять его с крючка по поводу обещания.

— Тэк.., — начала я.

— Оставайся такой же красивой, — приказал он и отключился.

Я уставилась на свой телефон.

— Кто это был? — Услышала я Бобби, подняв на нее глаза, увидев ее с Билле в милом, маленьком ярко-розовом детском купальнике с розовыми оборками на попе, входящими в мою гостиную-слэш-кухню-слэш-столовую.

— Мой ангел мести, — ответила я, и она моргнула.

Затем улыбнулась и спросила:

— Кто?!

— Ничего, — пробормотала я.

— Бассейн! — Взвизгнула Билле.

Я улыбнулась ей.

Бросила мобильник в свою пляжную сумку, прошлепала вокруг стойки в шлепанцах и ответила:

— В бассейн. — А потом крикнула: — Бад! Поторопись, мы заждались!

Бад вбежал в комнату в одних плавках и футболке.

Бобби собрала своих детей.

Мы вышли из моей квартиры и направились к бассейну.

Как только я расслабилась, то позвонила Митчу, чтобы рассказать ему о звонке Тэка. Он молча выслушал (на пару секунд погрузившись в тяжелое молчание), а потом сказал, что побывал в офисе адвоката, и тот вручил ему все документы, подписанные Биллом.

Я посмотрела на детей, играющих в бассейне.

— Дети твои, дорогая, — тихо произнес Митч мне на ухо.

Да, они были моими.

И моя душа вздохнула.

— Поскорее приезжай домой, — тихо ответила я. — Нас ждет «Каса Бонита». Брэй и Брент подтвердили, что тоже придут, хотя сообщили, что им придется маскироваться потому что, если кто-то из их гей-клуба увидит их в «Каса Бонита», их вышвырнут из клуба. Тесс позвонила и сказала, что она, Брок и дети увидятся с нами уже там. Также Кенни с детьми. Латанья и Дерек поедут за нами следом.

— Понял.

— Мы будем уже готовы к твоему возвращению.

— Понял.

— Мы пойдем в субботу с агентом по недвижимости смотреть дом? — Спросила я.

— Ага, — ответил он и тут же задал свой собственный вопрос. — Ты сейчас сидишь у бассейна в бикини?

— Ага, — ответила я.

— Твою мать, — пробормотал он.

Я усмехнулась.

Мой мужчина думал, что я очень горячая штучка в бикини.

— И я также намазана маслом для загара, — решила я добавить.

Я услышала звук, который был мне очень хорошо знаком, и он мне очень нравился, звук, исходящий из самой глубины его груди, невероятно привлекательный смешок Митча.

Затем он сказал глубоким, вибрирующим от смеха голосом:

— Мара.

Я прикрыла глаза.

И этот мужчина был полностью моим.

Моим.

Впереди меня ждала жизнь с прекрасным, добрым мужчиной, который частенько произносил мое имя глубоким голосом, вибрирующим от смеха.

И снова моя душа свободно вздохнула.

— Тетя Мара! — Завопила Билле. — Кинь меня в воду!

Я тут же открыла глаза.

— Принцесса зовет, — пробормотал Митч с улыбкой в голосе.

— Ты слышишь, — ответила я с улыбкой.

— И мне это нравится.

Моя душа снова вздохнула.

И это тоже было моим.

Все было моим.

— Хорошо, — прошептала я. — Люблю тебя, малыш.

— Я тоже тебя люблю, милая.

— Готов? — Спросила я.

— Готов, — ответил он, и в его голосе снова зазвучала улыбка.

— Брейк, — прошептала я, тоже улыбаясь.

И он отключился.

Эпилог

Родной город Бада Лоусона

Митч

Прошло тринадцать лет…

— Эта майка не особо жжет тебе тело?

Митч смотрел сверху вниз на свою жену, которая была в майке «Колорадо Рокиз». («Колорадо Рокиз» — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Западном дивизионе Национальной лиги Главной лиги бейсбола. – прим. пер.)

С номером 9 на спине.

— Нет, — ответила она, и он усмехнулся.

— Если фанаты «Кабс» увидят тебя в таком виде, они вышвырнут тебя из клуба «Крепкий орешек», — предупредил Митч.

— Я все равно рискну, — пробормотала Мара.

Митч усмехнулся:

— Мы опаздываем, опаздываем! Извините, мы опоздали. — Услышали они оба, Мара повернула голову, Митч увидел Билле и ее бойфренда, бегущих по ряду, ее темные волосы блестели на ярком солнце Колорадо, а длинные загорелые ноги слишком были оголены в очень коротких шортах.

Стояло начало апреля. И должно было быть холодно. И было холодно.

Только не в Колорадо. Температура была восемьдесят шесть градусов (+30⁰С), и так продолжалось уже две недели.

Завтра по прогнозу обещали снег.

Но сегодня Билле была в очень коротких шортах. И она ходила в своих очень коротких шортах уже две недели, Митч понял это по ее загорелым ногам.

— Между прочим, — пробормотал Митч, переводя взгляд на Мару, — мне не нравится этот ее парень.

Он почувствовал на себе пристальный взгляд Мары и, взглянув на нее сверху вниз, заметил ее плотно сжатые губы, и блеснувшие глаза.

Затем она разжала губы и прошептала:

— Тебе не нравится никакой из ее парней.

— Да, но этот парень мне нравится меньше всех остальных, — сообщил ей Митч.

Плечи Мары затряслись, а глаза продолжали смеяться, и она снова сжала губы.

— И еще, тебе нужно поговорить с ней насчет этих чертовых коротких шорт, — продолжил Митч.

Все тело Мары затряслось от смеха.

— На этот раз я не шучу, — прошептал он.

— Ты всегда говоришь серьезно, я знаю, — прошептала она ему в ответ.

Да, он никогда не шутил. Даже, когда Билле исполнилось пятнадцать, и началась, как Мара назвала «Битва за оголенное тело». Митч тогда решил, что Билле слишком много оголяет тела. Билле была с ним не согласна. Мара объяснила Митчу, что он слишком уж беспокоиться на этот счет. Митч же объяснил Маре, что его работа заключается в том, чтобы именно и проявлять повышенную заботу о своей семье. Мара велела Митчу расслабиться. Митч заявил Маре, что его работа не включает расслабление; его работа — не разрешать своему ребенку выходить из дома, выставляя напоказ слишком много оголенного тела, поскольку он был парнем и отлично понимал, что у парней в этом возрасте и даже не в этом возрасте может быть в голове. Особенно в пятнадцать лет. И в шестнадцать тоже. И, тем более в двадцать один год, как исполнилось уже Билле.

Митчу пришлось изменить многие свои взгляды. Женщины, как он выяснил, поскольку его, черт побери, дом был полон женщин разного возраста, могли единой командой просто ополчиться на тебя. Они обладали потрясающей стойкостью. И хотя он считал, что с его стороны все это стоило затраченных усилий, но не стоило той головной боли, которую он мог получить на долгосрочную перспективу. Поэтому он всегда продолжал прилагать усилия, пытаясь отстоять свое мнение, но обычно потом сдавался.

Билле было девятнадцать, когда он все это понял. Его жене будет сорок, а он по-прежнему мог высказывать ей всякое дерьмо по поводу детей, переживая за них.

Обо всем.

— Вот мы и пришли! — Воскликнула Билле и уселась задницей на свободное место рядом с Марой, в то время как этот-как-его-там-бл*дь-парень (Митч не утруждал себя запоминанием их имен, он довольно-таки рано понял, что это бессмысленно) сел рядом с ней. И Билле посмотрела прямо на него. — Митч, Ридж не виноват, что мы опоздали. Это из-за меня.

Черт побери.

Точно. Парня Билле звали Ридж.

Мать твою.

Кто назовет своего сына Риджем?

— Папа! Мама! Подвиньтесь! Я хочу сесть с Билле!

Митч повернулся к своей дочери, которая сидела рядом с ним.

Его десятилетняя Фейт была точной копией Билле. Неуемная энергия. Много улыбок. Много смеха. Много любви. Через пять лет Митча поджидал новый уровень ада, когда его Фейт поймет, что красавица, обладает фантастической фигурой и способностью крутить всеми парнями, как пожелает.

— Хорошо, а я хочу сесть рядом с папой, — услышал он тихий голос и перевел взгляд с темноволосой голубоглазой Фейт на соседнее кресло, где сидела его восьмилетняя темноволосая, кареглазая Марси.

Марси была похожа внешне на него, но по своим повадкам очень напоминала Мару. Сладкая. Застенчивая. Умная. Тихая. Верная. Потрясающе забавная. Совершенно непонимающая, что в ней присутствует природная красота, которая вызывает к ней непомерную любовь.

Он любил Фейт, но Фейт два года назад подросла.

Марси была его маленькой девочкой и всегда ею будет.

Они поменялись местами, и Фейт заняла место рядом с Билле, которую просто обожала. Они тут же начали о чем-то разговаривать, склонив головы друг к другу, Митч подумал, что Билле похоже учит свою сводную сестру, как разбивать мужские сердца. Кстати, этот навык она тоже начала оттачивать с пятнадцати лет.

Единственная надежда Митча была, что дни Риджа были сочтены.

Так было уже ни один раз.

Митч вздохнул и обнял Марси за плечи.

Ее глаза были устремлены на поле.

— Скоро уже начнется, — прошептала она.

Ее возбуждение выражалось тем, что она постукивала своими длинными ногами об пол трибуны, а также тем, что она нервничала, передавалось и в ее голосе.

Фейт была фанаткой Билле.

Марси же Бада.

Солнце вставало и садилось для Марси только благодаря брату. То же самое можно было сказать и об отце. Марси обожала и боготворила мужчин своей семьи сверх всякой меры.

Опять же, как и ее мама.

— Да, детка, скоро начнется, — пробормотал Митч.

Она скосила на него свои карие глаза и застенчиво улыбнулась.

Черт, но ему нравилось видеть такую же улыбку, как у его жены, на лице своей дочери.

Митч улыбнулся в ответ.

Затем почувствовал пальцы Мары, сжавшие его руку. Он сжал ее пальцы в ответ, переведя взгляд на жену.

Ее глаза были устремлены тоже на поле.

Митч проследил за ее взглядом.

Была разминка.

Бад улыбался.

Митч тоже улыбнулся.

* * *

Прошло сорок пять минут…

Весь бейсбольный стадион «Курс-Филд» Денвера стоял, как один. Огромное пространство было заполнено аплодисментами и ревом толпы, когда диктор взволнованно объявил: «Первый раз, выйдя в бат, в игре «Рокерс» в родном городе, Бад Лоусон попадает в двойной хоум-ран! Добро пожаловать домой!» (bat — выход с битой) (Хоум-ран (англ. home run) — удар, при котором бейсбольный мяч пролетает все поле и вылетает за его пределы. — прим. пер.)

Митч смотрел, как Бад бежал по базам, и чувствовал, как Мара навалилась сбоку на него.

Он слышал ее прерывистое дыхание сквозь овацию, которая была посвящена их мальчику.

У нее катились слезы по щекам.

Митч перестал хлопать и обнял ее за плечи, не сводя глаз с Бада.

Он бежал по третьей базовой линии к дому, его бутсы приземлилась на основной базе, толпа все еще неиствовала.

Он давал пять, высоко поднимая руку или опуская, ударяя кулаком о кулак своих товарищей по команде, пока шел к скамейке запасных.

В пяти футах от скамейки запасных под навесом он остановился как вкопанный и посмотрел вверх на трибуны на свою семью.

Затем поднял руку, указывая на них и улыбнулся.

Именно тогда Митч рядом с собой услышал громкое прерывистое дыхание всех его четырех женщин.

Они сидели на трибуне недалеко, и Бад их увидел. Он опустил руку, поймал взгляд Митча и кивнул.

Он тоже до недавнего времени жил в доме, полном женщин. Он знал и понимал переживания Митча.

Затем его улыбка исчезла. Он выдержал взгляд Митча и стукнул себя кулаком в грудь над сердцем.

Митч кивнул, глядя на своего мальчика.

Мара со всхлипом вздрогнула у него под боком. Рука Митча крепче сжала ее за плечи, она передвинулась, прижавшись в пол оборота к его боку, обхватив двумя руками его за талию.

Потом Бад побежал к скамейке запасных и скрылся под навесом.

— Папа, — позвала Марси, вцепившись ему в футболку, он посмотрел на нее сверху вниз. — Бад сделал хоум-ран первый раз, выйдя в бат! — взволнованно воскликнула она.

Его Марси всегда приходила в восторг, когда Бад делал хоум-ран, хотя она часто видела, как ее брат отправлял мяч за поле. Они часто летали в Тусон на игру Бада за «Уайлдкэтс» в Аризонском университете.

— Я знаю, детка, — ответил Митч. — Я все видел.

— И он указал на нас! — Крикнула Фейт с другой стороны, и Митч, взглянув на нее, увидел, что она запрокинула голову вверх и подняла руку, показывая на огромный экран на стадионе. — Смотрите! Нас показывают на большом экране!

Митч даже не взглянул на экран. Потому что он увидел Билле, которая смотрела на него. И ее глаза были очень яркими.

Как у Мары были ее глаза, наполненные любовью и доверием.

Он улыбнулся ей.

Она улыбнулась в ответ, и ее улыбка была ослепительной.

Видя ее уже не в первый раз за тринадцать лет и, вероятно, не в последний, Митч вспомнил Билла Уинчелла. Впервые увидев улыбку Билле в «Остановись и иди», он понял тогда, что за нее стоит бороться и умереть. Изматывать себя, если потребуется. Отказывать себе во многом, бороться до крови за этих детей.

В последний раз Билли и Билле видели своего отца — Билла, когда он был пьян и под кайфом, забирая свои вещи из квартиры, после того, как сбежали от него. Билл оказался верен своему слову. Он отказался от всех притязаний навсегда. Митч знал, что он жив, вышел из тюрьмы и жил со своей матерью в ее трейлере в Айове. Мать Мары умерла два года назад, сердце. Подруга Мары Линетт сообщила ей об этом, но они не поехали на похороны. Луламей была жива. Но ни она, ни Билл больше не беспокоили Мару и Митча, не появлялись у ее двери.

Билл сдержал свое обещание.

И Митч тоже.

И Митч решил, что это самое лучшее, что Билл Уинчелл мог тогда дать своим детям. Обещание Митча дать им хорошую жизнь и беспрепятственный доступ к любви Мары.

Поэтому, в конце концов, по мнению Митча, Билл был не совсем мудаком.

Митч отвлекся от этих мыслей и опустил взгляд.

Господи, парень Билле обнимал ее за талию, а другую руку прижимал к ее заднице.

Митч насупившись, уставился на Риджа.

Ридж, заметив его взгляд, дернулся, тут же передвинул свою руку к ней на талию.

Довольный, что решил проблему, Митч отвернулся, заметив, как Билле закатила глаза, кинув взгляд на Мару. Он много раз видел, как Билле закатывала глаза, и его это совсем не волновало. Никогда. Билле можно сказать довела до совершенства закатывание глаз уже в возрасте семи лет.

Они сели вместе со всей толпой на стадионе, когда следующий отбивающий взял биту и занял положение на базе.

Мара опустила голову ему на плечо.

Только после того, как парень с битой отбил мяч, Мара повернулась к нему, прошептав на ухо:

— Я знала.

Митч повернул голову и внимательно посмотрел в необычные, но прекрасные голубые глаза жены.

— Что, знала, детка? — спросил он.

— Что ты создашь прекрасную семью.

Митч почувствовал нутром, ее слова были приятными, как всегда, когда Мара поражала его своей сладостью.

Он поднял руку и приподнял ее за подбородок.

— Любимая…

— Спасибо, милый, — продолжала она шептать.

— За что?

— За хорошую жизнь и прекрасную семью.

— Ты приложила к этому руку, — напомнил он ей.

— Я знаю. Мы же одна команда. Благодарю тебя за предоставленную мне возможность, такую огромную.

Черт возьми, он любил свою жену.

Он не мог придумать, что ответить, поэтому решил улыбнуться.

Мара улыбнулась в ответ, улыбка Билле была такой же сведущей, как и у его жены, когда та одаривала ею дочерей, и он ничего не мог с собой поделать.

Он наклонил голову и поцеловал ее в губы.

И он продолжал целовать Мару даже, когда услышал, как Фейт с привычным раздражением заявила Риджу:

— Они часто так делают, не обращай внимания.

«Неуправляемый мужчина» про Тэка