Лучи любви

4

Мэг стояла перед зеркалом, примеряя платье, в котором собиралась пойти с Генри на «Волшебную флейту» в Ковент-Гарден. Она уже привыкла проводить с ним почти все вечера. Внезапно зазвонил телефон.

— Вчера Кэролайн умерла от сердечного приступа, — сдержанно сообщил Генри. — Похороны состоятся в пятницу. Я думаю, что никто из наших милых родственников не удосужился сообщить тебе об этом?

— Нет, — тихо ответила Мэг.

Ей не за что было любить властную Кэролайн, но даже за короткое время их знакомства она успела поддаться обаянию этой яркой, незаурядной личности. Мысль, что тетки больше нет на свете, опечалила ее.

— Мэг, ты меня слышишь? Я заеду за тобой на похороны. А сегодня наш поход в театр отменяется. Было бы невежливо по отношению к Кэролайн. — Генри невесело рассмеялся. — Она очень трепетно относилась ко всему, что касалось ее особы.

Мэг не нравилась прозвучавшая в словах Генри ирония.

— Что ты имеешь в виду?

— Да так, милая, долго объяснять.

Мэг почувствовала, что Генри очень устал и напряжен.

— Я только что от Уайтов. Ты не представляешь, что там творится! Грозовое затишье. Аннабел рвет и мечет, что душеприказчиком назначена не она, а адвокат Кэролайн, и смотрит на меня, как на врага. Бет уже спит и видит приемы, которые она будет закатывать в Окридж-холле, и заранее ненавидит каждого, кому достанется хоть серьга из драгоценностей тетушки. По-моему, они подозревают, что я по ночам таскаю из Окридж-холла серебро. Эти идиоты рассматривают меня как потенциального соперника. Но они напрасно беспокоятся.

— Почему ты так уверен? — Мэг вспомнила, что по рассказам Генри Кэролайн была неизменно добра к нему и сам он долгое время жил в Окридж-холле.

— За последнее время она сильно ко мне охладела.

— Почему?

— Ну я же сказал, что она очень трепетно относилась к своей особе, а я имел неосторожность подшутить над ее маленькими слабостями. — В трубке послышался короткий сухой смешок. — Если она и намеревалась мне что-то оставить, то только не свой драгоценный Окридж-холл. Ей хотелось, чтобы владельцем стал тот, в ком течет благородная кровь Феннелов. Да мне ничего и не нужно. Я богат и, черт побери, добился всего сам. Извини, Мэг, у меня масса дел, до пятницы.

Мэг положила трубку. Итак, Кэролайн больше нет, и, видимо, теперь связь с семьей матери окончательно оборвется. Не побывать ей и в Окридж-холле. Нельзя сказать, что Мэг так уж страстно жаждала увидеть знаменитое поместье, но что-то, видимо, то, что ее отец называл генной памятью, заставляло щемить сердце, когда она перебирала фотографии родового материнского гнезда.

В пятницу Мэг ждала Генри у подъезда со скромным букетом белых роз. На ней было надето черное, сохранившееся с похорон родителей платье. Жизнь приучила Мэг к бережливости. Впрочем, она не была жадной. Напротив, за понравившуюся книгу или подарок могла отдать последний шиллинг, а потом жестко экономить на еде. Да и на наряды особенно не тратилась. Как ей ни хотелось выкинуть все, что напоминало о смерти родителей, платье она оставила.

Церковь была полна народу. Среди собравшихся Мэг увидела нескольких политических деятелей, чьи лица часто мелькали на полосах газет, и известных театральных актеров. Повсюду, даже под ногами людей, были цветы. Вездесущие репортеры вели себя почти благопристойно. В центре их внимания была семья Уайт. Аннабел и Бет выглядели очень эффектно в черных дорогих платьях и шляпах с длинным прозрачным крепом. Аннабел, казалось, безутешно рыдала, но когда Генри подвел к группе родственников Мэг, миссис Уайт оторвала от лица платок: глаза ее были совершенно сухими и смотрели на Мэг злобно, с непонятным испугом.

— Почему нет заупокойной мессы? — услышала Мэг приглушенный шепот за спиной.

— Покойная была атеисткой.

Тихо звучала, видимо, любимая музыка Кэролайн. По щекам Мэг заструились слезы. Она вспомнила родителей. Ей стало жаль их, Кэролайн и себя. Бет из-под огромной шляпы покосилась на Мэг и поднесла к лицу платочек. В ее глазах читалось осуждение: как смеет эта нищая девица плакать вместе с нами? Генри заметил ее взгляд и сжал Мэг руку. Он выглядел постаревшим.

Все-таки Генри был очень привязан к Кэролайн. Мэг мысленно устыдилась своей жалости к собственной персоне.

Начались речи. Первым выступил член парламента и известный оратор. Его речь была блестяща и многословна. Он не обошел вниманием ни одну из заслуг Кэролайн, среди которых были и щедрая благотворительность, и покровительство искусствам. При этих словах один из присутствующих актеров бурно разрыдался. Когда речь зашла о восстановлении жемчужины Англии — Окридж-холла, Аннабел театрально заломила руки и красиво застыла перед нацеленными на нее фотоаппаратами.

По окончании процедуры похорон Генри указал Мэг на заметно оживившихся Уайтов.

— Скоро начнется самое интересное — оглашение завещания. Ты пойдешь?

— Зачем? — Мэг чувствовала себя смертельно усталой и опустошенной, кроме того, девушку очень задевало поведение Аннабел и Бет, демонстративно подчеркивающих неуместность ее присутствия здесь. Казалось, они были встревожены. Но почему? Мэг не хотела разбираться и поспешила домой.

— Я отвезу тебя, — предложил Генри.

— Спасибо, я возьму такси. — Она понимала, что Генри должен остаться.

Выйдя из церкви, Мэг поежилась от холода. За время церемонии погода резко переменилась. Ясное с утра небо заволокли тяжелые тучи, дул резкий, пронзительный ветер и лил холодный дождь. Пока Мэг металась по тротуару, безуспешно пытаясь остановить такси, платье ее совершенно промокло и липло к телу. Мокрые кудряшки волос лезли в глаза, в рот. Вот бы меня сейчас показать этой респектабельной публике и представить: «Племянница Кэролайн Хартон», — думала она, вытаскивая ногу без туфли из неизвестно откуда взявшегося коричневого ручейка, бодро текущего по асфальту. Достав размокшую туфлю, Мэг спряталась под козырек крыльца двухэтажного дома и приготовилась пережидать дождь. Она уже жалела, что не поехала вместе с Уайтами на оглашение завещания. В конце концов, как ближайшая родственница она имела на это полное право. Сидела бы сейчас в тепле, а не торчала, как бездомная кошка, на улице.

При слове «кошка» Мэг вспомнила, что перед уходом закрыла балкон, а Пират имел обыкновение выползать погреться на солнышке. Бедное животное! Мэг представила, как он, вымокший, отчаянно скребется в запертую дверь, и вылетела под дождь. Такси по-прежнему не было. Она покорно возвратилась на крыльцо. Сколько раз говорила себе, что в этом распрекрасном климате нельзя выходить без зонта!

Мэг еще раз ругнула себя за легкомыслие и стала перебирать впечатления прошедшей печальной церемонии. Ближайшие родственники! Мэг сравнила надменные, надутые физиономии Уайтов с открытым лицом Кэролайн. Да, тетушка была совсем другой. Может, со временем они могли бы сблизиться. Мэг не раз возвращалась к фразе Кэролайн о том, что она покажет ей нечто удивительное. Это могло быть все, что угодно — от фамильных драгоценностей до редкого растения, — но звучало интригующе. Хотя что мучиться тем, чего никогда не узнаешь, философски рассудила девушка, пытаясь отжать тяжелый от воды подол. К счастью, в этот момент с шумом остановилось такси, и Мэг юркнула в душный теплый салон.

Первым делом, попав домой, она бросилась к балкону. У бедного Пирата хватило ума спрятаться под стул, и он выглядел значительно лучше своей насквозь промокшей хозяйки. Мэг бережно посадила недовольного кота в кресло и укутала пледом.

Она с облегчением вздохнула, очутившись в знакомой, уютной обстановке. Квартира Мэг находилась на третьем этаже и окнами выходила в небольшой тихий сквер. Квартира была небольшая — спальня, крохотная гостиная, кухонька и ванная. В соседней квартире жил пожилой отставной военный. Часто по вечерам он заходил к Мэг выпить чаю и обсудить последние политические новости. Когда Мэг продала родительский дом, она перевезла сюда лучшую мебель. У газового камина стояли два кресла, обитые мягкой вишневой кожей. Стены украшало несколько неплохих, написанных маслом пейзажей и два бронзовых канделябра эпохи королевы Анны. На полу лежал мягкий, пушистый ковер коричневато-оранжевых оттенков. Больше всего Мэг любила большой письменный стол, который несколько выпадал из стиля комнаты, но она ни за что не рассталась бы с этим «гиппопотамом», потому что за ним работал ее отец.

Сняв мокрую одежду, Мэг с наслаждением окунулась в горячую ванну, надеясь смыть все неприятные впечатления дня. Выйдя из ванной, она закуталась в длинный махровый халат и свернулась клубком в небольшом кресле. Ее знобило, перед глазами стояло лицо покойной с непонятной лукавой усмешкой. Сейчас все Феннелы должны уже собраться у адвоката Кэролайн для оглашения завещания. Вот уж где бурлит жизнь, вяло подумала Мэг. Она приняла аспирин, отключила телефон и легла. Пират, громко урча, устроился в ногах.

Следующий день Мэг провела в постели, изредка поднимаясь согреть себе молока и покормить Пирата. Ощущение гнетущей тоски не проходило. Добавив к молоку изрядную порцию бренди и выпив эту гремучую смесь, Мэг снова улеглась в кровать и забылась тяжелым сном.