Лучи любви

9

Раннее солнце разбудило Мэг. Легко вскочив с кровати, она подошла к окну и раздвинула занавески. Окно выходило на маленький розарий, в центре которого возвышалась бронзовая статуя Купидона с натянутым луком. Мэг подошла к туалетному столику и посмотрелась в зеркало. Подросток! Так ее еще никто не называл. Пожалуй, стоит заняться гардеробом.

Наскоро позавтракав и не слушая причитаний Сэндби о том, что ей следует есть поплотнее, Мэг, воспользовавшись машиной Кэролайн — темно-серым «остином», поехала в Рединг.

Она несколько неуверенно почувствовала себя, впервые оказавшись в роскошном универмаге «Харродс». Пройдя через несколько залов, Мэг задержалась в парфюмерном отделе, посреди которого из огромного хрустального флакона бил фонтан. В воздухе витал тонкий запах «Клоринго». Казалось, аромат исходит от льющейся воды.

Мэг в нерешительности остановилась перед прилавком. Продавцом была немолодая дама с холеным лицом. Она внимательно осмотрела Мэг и посоветовала купить для деловых встреч «Амаридж», а для свиданий — «Трезор».

— Этот аромат снимает стресс и возбуждает, — доверительно сообщила она, протягивая один флакон. — А это, — она понизила голос до шепота, доставая откуда-то из-за спины другой, — истинный аромат любви. — Продавщица с наслаждением повела ноздрями. — Чувствуете его звериную нотку?

Мэг не уловила никакой такой нотки, но постеснялась показать это. Ей польстило, что она производит впечатление девушки, которой могут понадобиться подобные духи. В знак благодарности она купила еще флакон «Коко» и «Магрифф».

В отделе трикотажа Мэг прониклась убеждением, что быть богатой очень неплохо. Перебирая тонкие, почти прозрачные платья и легкомысленные жакетики от Бетти Джексон, она с трудом представляла себя в подобном наряде. Всегда сдержанная в тратах, Мэг чувствовала неловкость перед продавщицами. У нее не было той спокойной уверенности, которая сразу ощущается в людях, богатых от рождения. Только мысль о реакции Ричарда Стоуна на ее появление в каком-нибудь потрясающем леопардовом пиджаке от Версаче помогла девушке расслабиться. На «леопарда» Мэг не отважилась, но разом купила три пары брюк и три кашемировых Свитера, отдав, как всегда, предпочтение ярким цветам — оранжевому, красному и зеленому. Сознание, что она — хозяйка поместья, заставило Мэг некоторое время простоять у экстравагантнейшего шелкового пиджака с охотничьим карабином вместо застежки. Но так далеко она не зашла.

Ее лихорадочное возбуждение передалось элегантной продавщице, которая сперва не распознала достойную клиентку, но с каждой покупкой становилась все услужливее и любезнее.

— Как вы считаете, я не выгляжу в этом платье слишком юной? — спросила Мэг, вертясь перед зеркалом в серебристом платье для коктейля.

— Оно идеально подходит вам, впрочем, с такой фигурой и внешностью… — восхищенно выдохнула продавщица и предложила дополнить его кружевным шарфом ручной работы.

Мэг уже не могла остановиться. Когда служащая вынесла ей три вечерних платья — она взяла их все. Причем одно — цвета бургундского вина, глухо закрытое спереди, с декольте на спине, спускающимся до талии, и фривольным разрезом до бедра — потрясло ее количеством нулей в цене. Но, вспомнив про «подростка», Мэг сделала глубокий вздох и отбросила все колебания.

— В этом наряде вы сведете с ума любого мужчину, — завистливо сказала продавщица.

Женщина, смотревшая на Мэг из зеркала, совсем не походила на ту юную девушку с застенчивой улыбкой, которая вчера переступила порог Окридж-холла.

Платье повлекло за собой белье. Сначала она купила себе тонкую как паутинка светло-лиловую ночную рубашку с кружевными прошивками, неосознанно подбирая ее под цвет спальни. Ее любимая фланелевая рубашка явно не гармонировала с изысканностью сиреневой комнаты. Затем: взяла несколько комплектов дорогого белья из белых кружев.

— С таким бельем вы можете надеть эти; блузки, — вкрадчиво посоветовала продавщица; и подала две блузки свободного покроя, кремовую из тонкого шифона и черную из кружевного полотна.

Когда покупки были загружены в машину, Мэг поудобнее откинулась на сиденье и на минуту застыла, предвкушая, какое впечатление произведет на этого самодовольного индюка Ричарда Стоуна.

В Окридж-холле было неожиданно многолюдно. У входа выстроилась целая шеренга мужчин и женщин, возглавил которую Сэндби.

— Позвольте представить вам, мисс Уолленстоун, ваших слуг! Они глубоко сожалеют, что на некоторое время покинули Окридж-холл, и обещают, что этого больше не повторится. — Голос Сэндби окреп и звучал очень внушительно, щеки порозовели, а густые седые бакенбарды топорщились от удовольствия.

Мэг оторопело оглядела стройную шеренгу, радуясь, что еще в магазине надела новый шелковый костюм цвета слоновой кости и туфли на каблуке.

Сэндби по очереди представил всех, начав с самой значительной персоны, а Мэг слегка кивала, судорожно соображая, что же заставило их вернуться. Пока все лица сливались в одно, и она смогла запомнить только экономку — розовощекую статную миссис Флеминг со строгим выражением лица, шофера — тощего вертлявого парня с черными глазами и Мэри Энн — молоденькую, очень живую брюнетку с модной короткой стрижкой.

— Я думаю, «мы подружимся, — приветливо произнесла она вслух.

— Вам звонили, мисс, — робко сказала Мэри Энн. — Я лично прислуживала леди Кэролайн. Надеюсь, и вы останетесь мною довольны.

— И кто же это? — спросила Мэг, втайне желая, чтобы это был Стоун.

— Мистер Рид.

— А, Генри… — разочарованно протянула Мэг.

— Он беспокоится, как вы устроились, и собирается приехать сегодня к ужину.

Чудесно, обрадовалась Мэг, опробуем на нем новые туалеты.

После обеда она наслаждалась созерцанием покупок. Привыкать надо постепенно, решила она и, натянув старые джинсы и футболку любимого оранжевого цвета, решила прогулять Аттельстана, грустно лежавшего у кровати старой хозяйки. Ноги, не привыкшие ходить на высоких каблуках, устали, и Мэг с удовольствием пошла босиком, надеясь, что первое появление в элегантном туалете позволит слугам смириться с этой вольностью. Ведь могут быть у нее свои причуды! Да они просто должны быть у такой богатой наследницы!

Мэри Энн, ее горничная, вошедшая поменять цветы в вазах, с интересом посмотрела на босые ноги хозяйки и попыталась скрыть лицо в белых лилиях. Мэг подмигнула ей и смело прошла по пушистому ковру.

Выйдя в сад, она направилась к уже знакомому пруду. Аттельстан весело бежал впереди. У воды Мэг села на траву, вытянула ноги и стала бросать в воду камешки. Разомлев от солнца, она легла, блаженно вытянув ноги, закрыла глаза и закинула руки за голову, наслаждаясь теплом. Легкий шелест листвы действовал умиротворяюще. Мэг предалась мечтам. Вот она в шикарном новом платье появляется… Где появляется? А, неважно. И все мужчины… ну необязательно уж все… Ричард Стоун неподвижно застыл, пораженный ее красотой. Но Мэг, равнодушно скользнув по нему взглядом, проходит мимо. «Какой странный мужчина», — говорит она своему импозантному спутнику, почему-то тоже похожему на Ричарда Стоуна. «Да, это…»

Аттельстан вдруг вскочил и дружелюбно залаял. Мэг открыла глаза, приподнялась — и чуть снова не упала на траву, застонав от отчаяния. Тот, на кого она хотела произвести впечатление роскошной женщины-вамп, стоял, прислонившись к стволу раскидистого дерева. Она совсем не слышала, как он подошел. Как долго он стоит здесь? Вот же принесла нелегкая!

— Нельзя так подкрадываться! — резко сказала она, но затем, как бы извиняясь за резкость, добавила: — Вы меня напугали.

— Простите. В следующий раз прицеплю к ногам колокольчики.

Ричард отошел от дерева и сел рядом с ней на траву.

— Ну теперь бы я вас точно не сбил! Вас за две мили видно, — лениво растягивая слова, промолвил он, медленно оглядывая девушку.

— Да, мистер Стоун, это мой любимый цвет. — Мэг вызывающе вздернула подбородок.

— Ричард. Ведь мы близкие соседи. А насчет цвета не сомневаюсь, он полностью совпадает с вашими рыжими волосами.

— Каштановыми, мистер Стоун… Ричард, — процедила Мэг.

— Да, каштановыми, — милостиво согласился Ричард. — Я помешал вашей фиесте? Это не входило в мои планы.

Мэг чувствовала себя неловко — одежда затрапезная, в волосах травинки. Ричард, небрежно бросив рядом бежевый пиджак, с наслаждением вытянулся на траве. Он лежал в непринужденной позе, подперев голову рукой, и пристально рассматривал каждую извилинку ее разогретого солнцем тела в обтягивающей футболке и джинсах. Мэг суетливо оправила одежду.

Почувствовав ее смущение, Ричард закрыл глаза и устроился поудобнее. Руки заложены за голову, сильное гибкое тело в светлой шелковой рубашке с распахнутым воротом, бежевые брюки. Мэг потихоньку поглядывала на Ричарда. До чего он хорош, даже противно. Солнечные лучи подсвечивали гладкую смуглую кожу, бросая блики на густые черные волосы. Красивые твердые губы растянуты в спокойной улыбке. Вокруг сияло солнце, пахло нагретой, примятой травой.

Легкий ветерок шелестел листьями деревьев. Мэг сорвала травинку с высоким стеблем и, не удержавшись, пощекотала шею Ричарда.

— Ты со мной заигрываешь, Мэг? — лениво спросил он.

— Вы о чем? Это ветер, — ответила Мэг и поняв, что выдала себя с головой, вскочила на ноги.

Ричард неторопливо поднялся вслед за ней. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга. Вдруг Ричард взял ее за плечи и притянул к себе. Мэг показалось, что он сейчас ее поцелует, и более того, она жаждет его поцелуя.

— Позволь дать тебе совет, Мэгги, — неожиданно сказал Ричард. — Если не собираешься пить чай, не ставь чайник на огонь.

— Я в-вас не п-понимаю, — пролепетала Мэг.

— Все ты прекрасно понимаешь, ты же не глупая девочка. Пошли, — сказал он.

Они медленно направились к дому.

— Вижу, у вас все в порядке, слуги вернулись. Розовые мальчики больше не появлялись? Я, собственно, только убедиться.

Мэг предложила выпить чаю. Они прошли в библиотеку, куда Сэндби вскоре принес поднос с чаем. Мэг из упрямства не стала переодеваться и теперь горько жалела об этом. Ричард в своем модном костюме, непринужденно откинувшись в кресле, выглядел элегантно и гармонично даже в средневековой обстановке комнаты. Мэг, как назло, выбравшая высокое деревянное кресло с высокими ножками, безуспешно пыталась спрятать за них босые ступни.

— Да что вы ерзаете, Мэгги, расслабьтесь. Поверьте, ваши босые пятки меня не смущают.

Мэг залилась краской, проклиная свою способность мгновенно вспыхивать.

— Странно, но иногда вы удивительно напоминаете мне Кэролайн, — дружелюбно сказал Ричард. — Хотя трудно представить ее в оранжевой футболке, но подбородок вы вздергиваете, как она. Наверное, строптивость — семейная черта Феннелов. Впрочем, строптивая или нет, вы теперь хозяйка Окридж-холла и должны принять участие в ежегодном благотворительном бале Гейнсборо.

— Почему Гейнсборо? — удивленно спросила Мэг.

— Потому что у нас в округе все помешаны на великом Томасе Гейнсборо, который, кстати, был другом вашего предка Джона Феннела и написал в этом самом доме несколько знаменитых портретов, в том числе Розового мальчика и несчастную леди Мэри Феннел.

— А кто это — Мэри Феннел.

— Ваша прапрабабка, жена Джона. Он безумно любил ее, и когда та совсем молодой скончалась в родах, спрятал куда-то ее портрет. С тех пор его никто не видел. Говорят, это был настоящий шедевр, и Мэри на нем очень красива.

— А когда бал?

— Через две недели. Его устраивает наше общество почитателей Гейнсборо. Все собранные средства пойдут начинающим художникам. Единственное условие — участники должны быть в костюмах персонажей картин Гейнсборо. Думаю, — голос Ричарда опять стал насмешливым, — вы могли бы изобразить мальчика со щенком. — И Ричард кивнул в сторону портрета, висящего на стене. — Аттельстан вам поможет.

Мэг заскрежетала зубами и резко вскочила. На портрете был изображен крестьянский мальчик с кувшином в одной руке и трогательным щенком в другой.

— А вам подойдет изображать бультерьера Бампера! — запальчиво крикнула она, указывая на картину, висящую над камином.

— Как легко вас вывести из себя, крошка! Мэгги, — сказал Ричард, поднимаясь. — Пожалуй, пойду, пока вы не запустили в меня чем-нибудь тяжелым. Нам еще представится возможность обсудить наши туалеты. — Он неожиданно нагнулся и легко поцеловал Мэг в нос, а затем быстрым шагом покинул библиотеку, справедлив во опасаясь реакции девушки.

Негодяй! Он просто издевается надо мной! обращается, как с маленькой девочкой… или мальчиком, поправила она себя. Ну подожди, Генри Хиггинс!