Лучше, чем навсегда

ГЛАВА 39

Будильник века

Айрис

Прошло два дня. И это были худшие сорок восемь часов в моей жизни.

Никаких контактов с внешним миром, никаких контактов с ребятами, никаких контактов с Хейзом. Я соврала боссу, что заболела гриппом, чтобы не зацикливаться на работе, и она, к счастью, мне поверила. Я не помню, когда в последний раз видела солнце или дышала свежим воздухом. Я также не помню, когда в последний раз от меня не пахло так, будто два скунса совокуплялись в канализационном стоке.

В последние четырнадцать часов я сплю, потому что мне проще быть без сознания, чем думать обо всем, через что заставил меня пройти Хейз. Но сегодня этот цикл сна, по-видимому, заканчивается.

Лайла отдергивает шторы на моем окне, заливая меня резким солнечным светом.

Я застонала, натягивая одеяло на голову, желая, чтобы она просто оставила меня гнить в моей постели.

— Айри-Бейри, тебе нужно встать. И поесть. И принять душ, — говорит она, осторожно откидывая одеяло. Жалость в ее голосе распространяется и на измученные глаза, и она садится рядом со мной, убирая волосы с моего лица.

— Оставь меня в покое, Лайла.

Она хмурится.

— Как твоя лучшая подруга, я не могу оставить тебя одну. Не тогда, когда ты так несчастна.

Слезы начинают искажать мое зрение, и я не успеваю остановить воду, стекающую по моим щекам.

— Я не могу этого сделать. Мне так больно. Все болит. Я… я чувствую, что не могу дышать. Я не могу думать ни о чем, кроме него. И самое ужасное в том, что я все еще люблю его. Я так сильно его люблю.

— О, любимая, — пробормотала Лайла, заставив меня поднять на нее глаза. — Такая любовь не исчезает в одночасье. Это нормально, что ты все еще испытываешь к нему такие чувства. Твоя любовь — твоя сила.

Я хочу отстраниться от нее, но не делаю этого.

— Но это не так. Это то, из-за чего я вообще попала в эту неразбериху.

— Ты знаешь, как повезло Хейзу, что у него есть такой человек, как ты, который его любит?

— Я… — Мое сердце разрывается на части, когда моя реплика замирает во рту.

Спорить с Лайлой — неизбежный проигрыш, а у меня нет сил спорить прямо сейчас. Ущерб уже нанесен.

Я не знаю, как там Хейз. Надеется ли какая-то извращенная часть меня, что он так же несчастен? Да. Но надеется ли та часть меня, которая все еще любит его, что он продолжает жить дальше? Да.

— Пойдем, — воркует Лайла, беря мою руку в свою и помогая мне подняться на ноги.

Меня сводит судорогой от того, что я лежал весь день, и я двигаюсь так медленно, что кажется, будто мои ноги застряли в песке. Мой разум достиг вершины американских горок тревоги, и теперь от пятидесятифутового падения у меня болит голова и напрягаются глаза.

Я позволяю Лайле затащить меня на кухню, где она разогревает остатки китайской еды. Аппетитный запах пробуждает зверя в моем желудке, напоминая, как давно я не ела.

Она смотрит на меня своими орлиными глазами, сложив руки на груди.

— Как ты думаешь, я слишком сурова к нему? — спрашиваю я, проглатывая громоздкий комок лапши.

— Честно говоря, я не думаю, что ты была достаточно сурова. Если бы ты не была до сих пор безумно влюблена в него, я бы выковыряла все сегменты его позвоночника, как кусочки печенья.

— Это… довольно тревожно.

Лайла смеется, и это первый приятный звук, который я услышала за последнее время.

— Ты же знаешь, как я о тебе забочусь, — отвечает она, наклоняясь, чтобы обнять меня. От нее пахнет свежим жасмином, а ее руки нежно гладят меня по спине. Но как бы мне ни нравились объятия Лайлы, я не могу перестать думать о том, чтобы оказаться в объятиях Хейза.

Перестань, Айрис. Имей хоть немного уважения к себе. Он лгал тебе. Он играл с тобой.

Но он также любил тебя, когда ты не могла любить себя.

Я отодвигаю свою еду.

— Как ты думаешь, я должна его простить?

Его фантомное присутствие продолжает оставаться занозой в моей душе, которую я не хочу удалять, несмотря на боль.

— Думаю, тебе стоит хоть раз побеспокоиться о собственном сердце. Я думаю, ты поймешь, когда у тебя будет немного времени, чтобы залечить раны. Ты всегда беспокоилась о других. Теперь пришло время поставить себя на первое место.

Лайла права. Я никогда не ставила себя на первое место. Я никогда не проявляла к себе доброту, которую, как я знаю, заслуживаю. Как бы больно мне ни было, я приняла правильное решение — решение, которое защитит меня от душевной боли в будущем.