Глава седьмая

Лорен никогда еще не чувствовала себя столь ужасно. У нее горели глаза, раскалывалась голова, желудок был готов вывернуться наизнанку. Со слезами на глазах она смотрела на пустую постель. Отчего он так обезумел? — спрашивала она себя в сотый раз.

Возможно, она слишком нянчилась с ним. Но, по правде говоря, в предыдущие два дня она обращалась с ним точно так же, и он не жаловался.

Так что же произошло? Чем она его разозлила?

Решительно выпятив подбородок, Лорен прошла в маленькую комнату. Там было темно, но она видела очертания его фигуры на диване. Подойдя к нему, она позвала:

— Люк?

Он перевернулся на живот и закрыл голову подушкой.

— Люк! — крикнула она.

Он тут же соскочил с дивана в чем мать родила и ошарашенно огляделся вокруг.

— Что случилось?

Лорен смотрела ему прямо в глаза, не решаясь опустить взгляд ниже.

— Я не могу уснуть.

Люк сел на диван, очевидно, испытывая облегчение оттого, что в хижину не ворвался грабитель, пока он спал. Взяв Лорен за руку, он усадил ее рядом с собой.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Нет.

Он искоса посмотрел на нее.

— Тогда в чем дело?

— В тебе.

Пристально посмотрев на нее, он вздохнул.

— Потому что я накричал на тебя.

— Частично, — призналась она.

— Прости меня, я же говорил, что сожалею.

— А что, по-твоему, произошло?

Он снова вздохнул и притянул ее к себе.

— Я сорвал зло на тебе.

— На что ты злился? — спросила она. — Я несколько часов ломала голову, пытаясь понять, что я такого сказала или сделала, но так и не нашла ответа.

— Ты не виновата.

Лорен казалось, что ее терпение вот-вот лопнет. Включив лампу, она повернулась к нему.

— Тогда в чем дело? Ведь я вижу, что тебя что-то беспокоит. Ты накричал на меня.

Опустив глаза, он положил ее ладонь себе на бедро.

— Завтра мне нужно идти на прием к врачу.

— Но ты же знал об этом все это время.

— Тогда я еще не знал того, что знаю сейчас.

Лорен нетерпеливо фыркнула:

— Люк, я ничего не понимаю.

— Завтра Рай осмотрит меня, скажет, что все хорошо, и разрешит вернуться к обычным занятиям.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— А разве это плохо? Я думала, ты будешь рад это услышать. Ты же говорил, что сходишь с ума без дела.

Он встретился с ней взглядом.

— Это означает, что у меня больше нет причин оставаться здесь. Ремонт закончен, а тот тип, который беспокоил тебя, кажется, исчез.

У Люка был такой несчастный вид, когда он говорил о своем отъезде, что у нее защемило сердце. Лорен никогда не задумывалась над тем, сколько он пробудет здесь. Она была слишком поглощена ремонтом и заботой о Люке.

— Извини, что накричал на тебя, — продолжил Люк. — Я не хотел. Ты не заслужила этого. Я словно обезумел. Глядя, как ты ложишься в постель, я мог думать лишь о том, что больше никогда не разделю ее с тобой. Мне будет не хватать этого. Нет, — поправился он, покачав головой, — это что-то большее. Но я не могу найти достаточно сильных слов, чтобы описать ощущение потери.

— О, Люк, — печально пробормотала она, гладя его по щеке. — Это самые прекрасные слова, которые мне когда-либо говорили.

Он накрыл ее ладонь своей.

— Это правда. Целовать и обнимать тебя, зная, что это скоро закончится, было настоящей пыткой. Но я ни на что не променял бы те ночи.

От его прямоты, от искренности, с которой он говорил о своих чувствах, у нее на глаза наворачивались слезы. Странно, но она испытывала то же самое. Так что же мешает ей отдать ему всю себя без остатка? Лорен говорила себе, что не делает этого из-за страха причинить ему боль. Но знала, что это не так. Она уже один раз обожглась и боялась обжечься снова.

Но Люк совершенно не похож на Девона, напомнила она себе. Девон неоднократно подводил ее, а Люк, наоборот, поддерживал. Люк был честным, преданным, надежным, он давал, ничего не требуя взамен.

— У нас еще есть эта ночь, — обнадеживающе сказала Лорен.

С печальной улыбкой Люк отпустил ее руку и покачал головой:

— Это только усилит боль расставания. Я тебе не ровня, Лорен.

Лорен знала, что он имеет в виду. Она Тэннер. Но женщина подозревала, что под этим скрывается нечто большее, чем просто социальное положение: он считал себя физически непривлекательным.

И только от нее самой зависело, сможет ли она доказать, что Люк не прав.

Придвинувшись ближе, она взяла его за подбородок.

— В ту ночь, когда ты впервые поцеловал меня, — мягко начала Лорен, — я подумала о том, как все было совершенно. — Она провела пальцем по его губам. — Прикосновение твоих губ к моим, то, как естественно наши тела прильнули друг к другу. — Она посмотрела на Люка и улыбнулась своим воспоминаниям. — Нежность и сила — вот что я почувствовала, когда ты держал меня. Это возбуждало меня. Ты возбуждал меня, — пояснила она. — Мне так хотелось тогда заняться с тобой любовью. Еще больше мне хотелось этого следующей ночью, когда мы лежали в постели и ты обнимал меня.

Люк глубоко вздохнул.

— Это неразумно. Это может свести с ума нас обоих.

Хитро улыбаясь, Лорен обняла его за шею и притянула к себе.

— Тогда давай не будем говорить.

В тот момент, когда ее губы коснулись его рта, Люк понял, что пропал. Он был уверен, что на этот раз одними поцелуями дело не закончится.

Застонав, он посадил Лорен к себе на колени, затем откинул назад ее волосы и сильнее впился губами в ее губы. Каждое слово, произнесенное ею, каждое прикосновение ее пальцев к его телу будоражило кровь, разжигало в нем безумное желание. Он хотел Лорен здесь и сейчас, но вдруг вспомнил, что они рискуют.

— Лорен, подожди. Я не подумал о предохранении.

Ее губы нашли его рот.

— Все в порядке, — пробормотала она. — Я принимаю таблетки.

Испытав облегчение, Люк обхватил ее бедра, и она приняла его. Его тело инстинктивно дернулось, почувствовав манящее тепло. Ее язык тем временем играл с его губами. Затем она оседлала его и начала ритмично двигаться.

Люк не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал подобное. Его кожа горела, легкие были готовы взорваться, руки и ноги дрожали, словно натянутые струны.

— Иди ко мне, — прошептала Лорен.

Страсти в ее взгляде, настойчивости в ее голосе хватило, чтобы окончательно воспламенить его, и он, издав громкий рык, настойчиво проник в самые сокровенные глубины ее естества. Спина Лорен выгнулась дугой, голова запрокинулась назад, покрывало атласных черных волос разметалось.

На ее губах заиграла легкая улыбка, из горла вырвался тихий стон. Обвив руками его шею, она нежно коснулась губами его губ и, удовлетворенно вздохнув, прошептала его имя. От этого божественного звука сердце Люка наполнилось радостью.

Стиснув ее в объятиях, он зарылся лицом в ложбинку у нее на груди… стараясь изо всех сил не думать о завтрашнем дне.

За окном спальни горизонт был окрашен в пурпурные, розовые и голубые тона, предвещая восход солнца. Люк любовался этим карнавалом красок через плечо Лорен. Ее голова покоилась у него на груди. Он ощущал ритмичное биение ее сердца под своей ладонью, слышал ее ровное дыхание. Она спала. Он же не мог заснуть. Все мысли и чувства перепутались, не давая покоя. Как он и предполагал, эта ночь изменила все. Оставить Лорен сейчас, после того как они занимались любовью, было еще тяжелей.

Но разве у него есть выбор? Он никогда не сможет жить в ее мире, а она — в его. Они не похожи, как шелк и хлопок, как алмаз и уголь. Такой женщине, как Лорен, лучше выйти замуж за адвоката или банкира, который смог бы дать ей все, что она пожелает, который вел бы ту же жизнь, к которой привыкла и она. Который был бы так же красив, как и она.

Он готов был поспорить, что ее бывший муж был именно таким.

При мысли о нем Люк нахмурился. Ему было неприятно, что кто-то другой спал с ней. Ревность — отвратительное чувство, которого он никогда раньше не испытывал. Но сейчас оно снедало его душу.

Любила ли она своего бывшего мужа? Любит ли до сих пор?

— Люк?

— Что?

— Ты слишком сильно сжимаешь меня.

— Извини.

Повернувшись в его объятиях, Лорен взглянула на него и провела пальцем по складке, залегшей меж бровей.

— Что-то не так? — обеспокоенно спросила она. Выдавив из себя улыбку, Люк поднес ее руку к своим губам.

— Нет, ничего. Я просто задумался.

— Тебя ведь беспокоит не завтрашний прием у врача?

— Нет.

— Тогда что тебя тревожит?

Люк знал, что будет мучиться от неизвестности до тех пор, пока не найдет ответа на все свои вопросы.

— Ты была замужем, — нерешительно начал он.

— Да, была, а что здесь такого? Сейчас я свободна.

— Ты любила его?

— Любила, пока он не растоптал мои чувства.

— Как?

— Он изменял, обманывал и воровал. Мой отец переписал на меня большую часть своего состояния. Я могла бы до конца своих дней безбедно жить, не ударяя пальцем о палец. Девон настоял на том, чтобы я позволила ему вложить мои деньги в дело, и я, как дура, согласилась. Сейчас от них ничего не осталось. Ни одного цента. Он промотал все, развлекаясь со своими любовницами.

Люк надеялся, что, узнав о ее прошлом, избавится от мучившей его неопределенности, но откровение Лорен только все усложнило.

— Нет, — медленно сказал он. — Я сомневаюсь, что ты могла любить человека, который тебя обманывал.


— Нет смысла спорить со мной, Люк, — заявила Лорен, идя утром к своей машине. — Я отвезу тебя на осмотр.

— Но у тебя есть свои дела, — возразил он.

— Я займусь ими, когда мы вернемся.

— Я позвоню Монти, и он отвезет меня. Мой грузовик находится на больничной стоянке, и домой я доберусь сам.

Она открыла водительскую дверцу.

— Ну, садись, а то мы опоздаем.

Нахмурившись, Люк забрался на пассажирское сиденье и пристегнул ремень безопасности.

— Какая упрямая женщина, — пробормотал он себе под нос.

— Какой глупый мужчина, — парировала Лорен.

Люк сидел, сложа руки на груди, и смотрел вперед. Когда они проезжали мимо домика, он замер, увидев выпотрошенного оленя, висящего на дереве.

Он схватил Лорен за руку.

— Останови машину.

Раздраженная этим, она попыталась высвободиться.

— Ты можешь сидеть спокойно?

Его пальцы впились ей в руку.

— Черт возьми, я же сказал, остановись.

— Отлично, — отрезала она, тормозя. — Мне все равно, как ты будешь добираться к доктору.

Когда Лорен открыла дверцу, Люк схватил ее, пытаясь помешать выйти из машины, но она все же вырвалась. Тогда он сам выскочил из машины, надеясь остановить ее прежде, чем она увидит оленя. Но, обойдя капот, услышал испуганный крик и увидел кровь, стекающую с лица Лорен. Секунду спустя она уже прижалась к нему, дрожа всем телом.

— О боже, Люк, — заплакала она. — Кто это сделал? Почему?

— Я не знаю.

Люк задержал взгляд на олене, пытаясь представить себе, кто способен на подобную жестокость, затем повел Лорен к домику.


После истории с оленем о возвращении Люка в общежитие не могло быть и речи. Нельзя оставлять Лорен и Рену одних, пока этот псих разгуливает на свободе.

Вернувшись домой после осмотра, он снял оленя и закопал его, но и это не помогло стереть с лица Лорен затравленный взгляд. Ему также не удалось уговорить ее позвонить шерифу, потому что она была твердо убеждена, что за этим стояли братья Тэннер.

Помимо неудовлетворенности, Люк испытывал чувство вины. Пока Рай осматривал его, он дважды собирался рассказать ему о том, что происходит в домике Лорен. Но оба раза верность Лорен пересилила те чувства, которые он питал к Раю.

Он посмотрел на свои руки и вспомнил, как они выглядели после пожара. Черная обуглившаяся кожа. Тошнотворный запах горелого мяса. Одурманенный лекарствами, он слышал, как медсестры шептались об ампутации. Всю кисть или только пальцы? Для Люка это не имело никакой разницы, потому что результат был бы одинаковым. Если он останется без рук, пусть лучше его пристрелят, ведь он будет ни на что не годен.

— Что ты делаешь?

Голос Лорен заставил его вздрогнуть.

— Ничего.

Она села на диван рядом с ним.

— Если у тебя зудят руки, могу дать крем.

Люк поднялся и помешал кочергой в камине, не желая, чтобы она заметила по его глазам, что он врет.

— С ними все в порядке.

Зная, что это прозвучало довольно резко, он повернулся к ней лицом, потянулся и притворился, что зевает.

— Ты собираешься ложиться? Сегодня был длинный день. Я устал.

Взяв журнал, Лорен покачала головой.

— Иди ложись, если хочешь. Я пока не хочу спать.

Это была ложь, и Люк знал об этом, но ему было понятно ее нежелание ложиться спать. С того дня, когда разбили окно, прошел почти месяц, и за это время Лорен успокоилась. Но когда она увидела оленя, ею вновь овладел страх.

— Как насчет горячей ванны? — предложил он. — Примешь ее и сразу уснешь.

Подумав немного над его предложением, Лорен покачала головой:

— Нет, ванная находится рядом со спальней. Я буду мешать тебе спать.

Он подошел к ней и поднял на руки.

— Люк! — закричала она, уронив журнал. — Что ты делаешь?

— Ты не будешь мешать мне спать, если мы примем ванну вместе.

— Но ты ведь устал.

Он толкнул ногой дверь.

— Не до такой степени, чтобы отказаться принять ванну вместе с красивой женщиной.

Лорен прикоснулась пальцем ноги к мыльному пузырю и погнала его вдоль края ванны.

— Тебе меня не одурачить. Я знаю, что ты делаешь.

Люк обнял ее и опустился глубже в воду.

— И что же?

— Ты всячески пытаешься отвлечь меня от того, что произошло сегодня.

Улыбаясь, он уткнулся носом в ее ухо.

— Ну и как, у меня получается?

У него получалось, но она не собиралась ему в этом признаваться.

— Может быть, — уклончиво ответила Лорен, выталкивая еще один пузырь. — Пока слишком рано судить об этом.

Люк положил ей на плечи руки.

— Тогда я буду стараться. Закрой глаза.

Она сделала, как он велел, и тихо застонала, когда он начал массировать ее напряженные мышцы.

— Так хорошо? — спросил он.

— Гмм.

Его руки скользнули вниз. Их прикосновения были нежными, успокаивающими. Наконец Лорен положила голову ему на грудь.

— Если я усну, — пробормотала она, — обещай, что не воспользуешься этим.

— Не слишком ли многого ты хочешь от мужчины?

Лорен нежно улыбнулась.

— Кто бы говорил. Ты слишком честный, чтобы покуситься на беззащитную женщину.

— Тогда лучше не засыпай. Я бы не хотел, чтобы твое мнение обо мне испортилось.

Когда его пальцы начали ласкать ее соски, она вздрогнула.

— Я не думала, что ты на такое способен.

— Надеюсь, у тебя никогда не будет повода усомниться во мне.

— У тебя отлично получается.

— Что?

Она положила руку на его ладонь.

— Это.

Когда он продолжил гладить ее грудь, она тихо застонала. Будто угадав ее желание, Люк опустил ладонь ниже и накрыл шелковый холмик. Лорен напряглась и, вздохнув, раздвинула ноги. Он опустил руку еще ниже и коснулся пальцем пульсирующей складки.

— Люк, — прошептала она, дотронувшись рукой до его лица, — пожалуйста.

Он поцеловал ее в ухо.

— Пожалуйста что?

Лорен сжала колени, боясь, что взорвется от напряжения, нараставшего у нее внутри.

— Люби меня, — умоляла она. — Пожалуйста, люби меня.

— Обхвати меня за шею, — сказал он, приподнимая ее.

Желая угодить ему, она обвила руками его затылок.

— Держись за меня и закрой глаза, — приказал Люк.

Б этом положении она чувствовала себя уязвимой, ранимой, но знала, что ему можно доверять.

Он накрыл ладонями ее груди и начал их поглаживать. Каждое его прикосновение вначале шокировало ее, затем прокатывалось по телу все нарастающей волной возбуждения. Ее соски горели, женское естество затрепетало.

Почувствовав внизу живота его набухшую плоть, Лорен с трудом поборола искушение начать ласкать его.

— Люк, — умоляла она, вздыхая.

И Люк внял ее просьбе. Их тела слились воедино. Лорен откинулась назад и застонала от удовольствия.

Мир словно разорвался на тысячи разноцветных осколков.

— Люк! — выкрикнула она, выгибаясь дугой.

Он крепко прижал ее к себе и зарылся лицом в ее шею.

— Все хорошо, малышка. Я здесь, с тобой.

— О, Люк, — прошептала Лорен. — Я еще никогда не испытывала ничего подобного. Ощущения… с закрытыми глазами… как будто усилились в сто раз.

Нежно улыбаясь, Люк заправил ей за ухо темный локон.

— В этом вся суть. Когда ты не можешь видеть, другие чувства обостряются.

Лорен замерла.

— Пожар. Ты знаешь об этом из-за пожара.

Он кивнул.

— Некоторое время вся моя голова была забинтована. Поначалу было жутко. Я учился пользоваться другими чувствами. Они заменяли мне глаза.

У Лорен сжалось сердце. Она провела пальцем по его ресницам.

— Я даже представить себе не могу, насколько ужасно это было.

— Настоящий кошмар. Я бы солгал, если бы сказал, что это не так. Но люди, которые заботились обо мне, были очень добры. Старались изо всех сил, чтобы уменьшить мои страдания.

Потрясенная тем, какую боль ему пришлось перенести, она обняла его за шею и положила голову ему на грудь.

— Как бы я хотела быть там. Я бы позаботилась о тебе.

Люк поцеловал ее в макушку.

— Ты бы ничего не смогла сделать.

Лорен встретилась с ним взглядом, не стыдясь блестевших в ее глазах слез.

— Но я бы могла сидеть рядом. Держать тебя за руку, когда тебе было страшно.

Он обнял ее лицо.

— Одна только мысль об этом доставляет мне несказанное удовольствие. — Улыбаясь, Люк подмигнул ей. — Давай вылезать из ванной, пока мы не сморщились, как чернослив.

Он приподнялся, но Лорен остановила его.

— Люк… — Настал момент поделиться с ним тем, что было у нее на сердце. — Я… Я думаю, что люблю тебя.

На мгновение он замер, затем медленно опустился в воду, не сводя глаз с Лорен.

— Иногда люди принимают жалость за любовь. От этих слов у нее чуть не разорвалось сердце.

— Это не жалость, — уверила она его. — Я не могу объяснить, когда или почему это произошло, но знаю, что хочу быть с тобой. Когда ты рядом, я испытываю ощущение полноты. Я счастлива и довольна.

— Я чувствую то же самое.

Лорен хотела что-то сказать, но он прижал палец к ее губам.

— Я ведь тебе не ровня. Я ковбой и навсегда им останусь. Ведь у меня даже нет диплома об окончании средней школы.

— Ты думаешь, это имеет для меня какое-то значение? — Она положила руку ему на сердце. — Самое главное то, что здесь. Ты благородный, добрый, честный, искренний. Мне неважно, какие у тебя дипломы и сколько ты зарабатываешь. Я люблю тебя.

Он крепко сжал ее в объятиях.

— Я тоже люблю тебя. Но знай, если ты когда-нибудь передумаешь, я пойму.

Немного отстранившись, она посмотрела ему прямо в глаза.

— Я не передумаю, Люк. Я всегда буду любить тебя.

Загрузка...