— Да, он работает на самом нижнем уровне казино вместе с Неро и Винсентом. — Продолжая, он улыбнулся еще шире: — Амо просто обожает свою работу. Неро и Винсент действительно попросили сменить место в подвале.

Прикусив губу, она почувствовала замешательство. Эти трое были почти неразлучны, поэтому она не могла представить, почему Неро и Винсент хотят уйти, а Амо - нет.

— Почему Неро и Винсенту не нравится их работа?

И снова в голове Сэла закрутились колесики, пока он пытался придумать, как лучше сформулировать свои слова.

— Неро и Винсенту не нравится вид из подвала, но Амо, похоже, не возражает.

Х ... должно быть, слишком мрачно для них.

— Я вижу это. Амо не привередлив, и ему гораздо легче угодить, чем Неро и особенно Винсенту. Эти двое всегда добиваются своего, когда мы выбираем, где поесть.

— Да... Как я уже сказал, тебе стоит спросить об этом у Луки. Я, наверное, рассказал тебе слишком много.

— Я не думаю, что Лука будет против. — Или, она не понимала, почему он будет возражать. Она знала, что он расскажет ей, если она будет достаточно смелой, чтобы спросить.

— Ну, если ты расскажешь ему, о чем мы говорили, не забудь сказать ему, что я сказал тебе, что Амо любит свою работу. —Он подмигнул. — Это Лука их туда устроил и хотел бы знать, что хотя бы одному из них это нравится.

— Я так и сделаю. — Судя по тому, как вел себя Сэл, что-то подсказывало ей, что лучше не спрашивать Луку о его работе в ближайшее время.

— Итак, ты готова приступить к заданию по расчету, или есть что-то еще, о чем ты боишься спросить Луку?

Хлоя не могла в это поверить. Ее страх перед ним рассеялся почти сразу, как только они начали разговаривать. Сэл казался полной противоположностью Луки - таким теплым и привлекательным, в отличие от того, что говорили ей его глубокие черно-синие глаза.

Стряхнув с себя остатки страха перед ним, она не могла поверить, что подумала, будто Сэл напоминает ей...

Хлоя открыла ноутбук, не в силах даже произнести имя Сэла в одном ряду с полным чудовищем.

***

—Что-то случилось, дорогая? — Лука отложил свою ложку, наблюдая, как она вертит свою в домашнем овощном супе. — Я могу приготовить тебе что-нибудь другое, если тебе не нравится.

Хлоя подняла глаза от супа и поняла, что углубилась в свои мысли.

— Нет, извини. Это очень вкусно. Я просто задумалась, вот и все.

Он смотрел, как она откусывает от еды с поникшим выражением лица.

— То, что ты была с Сэлом, все еще беспокоило тебя после моего ухода?

— Нет, он мне нравится. Он был милым.

Ей понравилось, что Лука только в самом начале задалась вопросом о ее неправильных чувствах к Сэлу, а не о том, что Сэл мог расстроить ее или сделать что-то с ней. Это показало ей, насколько Лука доверяет ему, и что она тоже может доверять Сэлу. Сильная связь между ними была очевидна. Прямо как между мной и Элль... Увидев Луку и Сэла вместе, она захотела быть со своей лучшей подругой.

— Тогда скажи мне, что случилось, дорогая. Могу ли я что-нибудь сделать для тебя?

— Я просто скучаю по Элль. Мы разговаривали каждый день, а я чувствую, что не разговаривала с ней целую вечность. У меня даже нет девушки, с которой я могла бы поговорить здесь, и я думаю, что это заставляет меня скучать по ней все больше и больше.

Глубокий, задумчивый вздох вырвался из его груди.

— Я посмотрю, что можно сделать.

Правда?

— Правда?

— Я не могу тебе ничего обещать, но я посмотрю, что я могу сделать, чтобы тебе было удобнее.

Было странно думать, что он сделает это, учитывая, что он держал ее в плену. Она постепенно начинала понимать, что по какой-то причине он хочет, чтобы она была счастлива. Она была благодарна за любую причину.

Улыбаясь, она сказала ему:

— Спасибо.

После этого Хлоя смогла полностью насладиться вкусной едой. Черт, он действительно хорошо готовит. За все время пребывания здесь у нее не было ни одного плохого блюда, и уже сейчас она чувствовала, как скучает по еде, когда ее наконец освободят.

— Значит, тебе понравился Сэл? — спросил он, усмехаясь.

— Да, он был очень мил со мной и терпелив, когда учил меня решать задачи.

— Хорошо.

Посмотрев на него, она увидела, что Лука не удивился ее ответу.

— Ты знал, что он мне понравится, не так ли?

— Да, Сэл нравится всем. Я не встречал ни одного человека, которому бы он не нравился, от самых плохих до самых лучших людей.

Хлоя не сомневалась в этом.

— Он как гений, не так ли?

Оторвавшись от еды, он уставился прямо на нее.

— Он не то что гений, дорогая, он и есть гений.

По серьезному выражению его лица было ясно, что Сэл еще умнее, чем она считала возможным. Она просто не могла поверить, что эти полярные противоположности относятся друг к другу.

Она не была уверена, что он ответит, но ей было слишком любопытно, чтобы не спросить: — Почему твой отец взял его к себе?

Вопрос, казалось, ничуть не обеспокоил его.

— Сэл жил то на улице, то на улице со своей матерью с самого детства, но к тому времени, как ему исполнилось десять лет, его мать умерла от передозировки. Она была мертва некоторое время, пока мой отец не подобрал Сэла, и после этого он стал членом семьи.

— Это было мило со стороны твоего отца.

Он кивнул.

— Да, мой отец принял Сэла. Он понравился ему больше, чем когда-либо нравился я. Сэл определенно тот сын, которого он всегда хотел.

Ее охватила грусть от его слов. Ей стало жаль мальчика, который думал, что он не тот сын, которого хотел его отец.

— Мне жаль, что ты так считаешь.

— Не извиняйся, дорогая. Меня это никогда не беспокоило. Я никогда не был склонен к каким-либо чувствам, особенно по отношению к отцу. Я был рад, что у Сэла были отношения с отцом, даже если он был моим. Он заслуживал этого больше, чем я.

Она закусила губу, глядя на свою еду, чувствуя каждое его слово и зная, что в его словах не было ревности к отношениям Сэла с отцом. Черт возьми, ей очень хотелось, чтобы он перестал удивлять ее тем, как мало она его понимает.

— Я рада, что вы нашли друг друга.

Его глаза приобрели прекрасный оттенок зеленого.

— И я рад, что он тебе нравится. Для меня многое значит, что ты чувствуешь себя комфортно рядом с ним.

Безумие заключалось в том, что так оно и было. Она даже чувствовала себя комфортно со страшным Драго. Вопрос был в том, как? Ей не было комфортно ни с кем, особенно с мужчинами. Однако ни разу она не боялась, что они даже прикоснутся к ней.

Хлоя вспомнила, что, когда Сэл сел за стол, он отодвинул свой стул достаточно далеко от нее и был очень осторожен, чтобы не прикоснуться к ней во время занятий. То же самое было и с Драго. Он всегда следил за расстоянием между ними и не приближался к ней.

Глядя в зеленые глаза, она теперь знала, почему, и это было перед ней все время.

— Ты сказал Сэлу и Драго, чтобы они были осторожны рядом со мной, не так ли?

Улыбаясь, он ответил:

— Да.

— И что же ты им сказал?

Лука наклонился, поглаживая прядь её волос.

— Что им разрешено подходить к тебе только так близко. — Он накрутил прядь на палец. — И что они никогда не должны прикасаться к тебе, если речь не идет о жизни или смерти. — Еще один поворот заставил прядь обернуться вокруг пальца. — Или я убью их на хрен.

Холодная дрожь пробежала по ее телу. Она видела в его глазах, что он убьет человека, которого считал братом, если тот прикоснется к ней. В этом не было никаких сомнений: она была уверена, что он даже не сомневался в этом.

— Почему?

Он погладил большим пальцем прядь, намотанную на палец.

— Для тебя.

Оказалось, что она не только никогда его не понимала, но и вообще не знала.

Семнадцать

Сегодня день, когда ты хочешь умереть?

Лука припарковал свою машину в гараже, прямо напротив двери, из которой должен был выйти человек, ожидаемый Лукой. Выйдя из машины, он прислонился к капоту своего классического черного Cadillac. Затем, вытащив сигарету, он закурил ее. Это была его первая сигарета за день, так как было еще раннее утро.

Он втянул содержимое быстрее, чем обычно, пока ждал. Затем он достал еще одну, желая насладиться ею.

Лука редко нуждался в помощи, но он собирался попросить ее. Он должен был попросить об этом, возможно, единственного человека, который понимал его: единственного человека, который знал, как работает его разум, потому что этот разум был похож на его.

Мы оба слышали шепот.

Наконец, дверь открылась, и он услышал стук каблуков. Человек, вышедший из двери первым, поднял руку, останавливая того, кто стоял за ним. Когда он понял, что это всего лишь Лука, он вышел, помахав рукой тому, кого держал, чтобы тот вышел.

Звук каблуков приближался, пока шпильки не остановились прямо перед ним.

— Почему это выглядит так, будто мой старший брат чего-то от меня хочет?

Лука указала на двух мужчин, стоявших позади нее.

— Оставьте нас. Сегодня я отвезу Марию в школу.

— Нет. Нет, не отвезешь! Я злюсь на тебя. Не оставляйте меня с этим психопатом! — кричала она вслед своим телохранителям. Но, несмотря на ее усилия, двое мужчин вышли.

Вынув сигарету изо рта, он недоверчиво посмотрел на сестру.

— Это я-то психопат?

Мария скрестила руки.

— Да, ты неуравновешенный и агрессивный человек, которому не хватает сочувствия и угрызений совести. — Она явно проводила слишком много времени в своих книгах по психологии.

— Во-первых, я стабильный человек, а ты нет. Но я думаю, что ты забываешь основную часть этого диагноза. Настоящий психопат выглядит нормальным и обаятельным, скрывая тот факт, что он агрессивен, ему не хватает сочувствия и раскаяния. — Сделав одну длинную и последнюю затяжку, он бросил сигарету на землю. — Ну и на кого это похоже? Потому что это точно не я.

Разжав руки, она откинула свои длинные золотистые волосы за плечи.

— Ты никогда не умел скрывать свое истинное лицо. В отличие от тебя, мне нравится удивляться, когда они узнают, что я сумасшедшая.

— Потому что ты настоящая гребаная психопатка.

Мария на мгновение замолчала, став серьезной.

— Да, но если я психопатка, то что это значит для тебя?

Вопрос не предполагал ответа, потому что ответить на него было невозможно. Они оба знали, что Лука слишком испорчен, чтобы поставить точный диагноз.

Сложив руки на груди, он закончил разговор о том, кто из них более хреновый.

— Итак, почему ты злишься на меня?

Топнув каблуком по тротуару, она прошипела:

— Потому что ты выгнал нас из дома!

— Я думал, тебе здесь нравится? У тебя есть возможность попасть в еще большие неприятности.

— Так было до того, как они усилили охрану. Теперь со мной в туалет практически никто не ходит.

— О, бедная, бедная принцесса мафии. — Он притворился, что ему не все равно.

— Ты знаешь, что мне не нравится, когда ты так меня называешь, Лука.

— Мы оба знаем, что нравится. Иначе ты бы так себя не вела

Настала ее очередь сменить тему, когда она направилась к пассажирской двери.

— Ты отвезешь меня в школу или нет?

Лука быстро двинулся вперед, не давая ей открыть дверь.

— Нет, мне нужна твоя помощь кое в чем.

Она снова стукнула каблуком.

— Это зависит от того, в чем именно.

Он бросил на нее предупреждающий взгляд.

— Тебе придется держать это в секрете. — Или ему придётся её убить.

Лукавая улыбка тронула ее слегка накрашенные розовой помадой губы.

— Я давно ждала этого дня, Лука. Надеюсь, ты накопил

достаточно денег для шантажа, которому я тебя подвергну.

Открывая перед ней дверь, он насмешливо рассмеялся.

— До сих пор никому не удавалось шантажировать меня, принцесса.

Она похлопала его по груди.

— О, бедный, бедный повелитель мафии. Я уже знаю твой секрет. Я просто ждала, когда ты возьмешь верх.

Повелитель мафии?

— Ты что, смотрела фильмы с Элль, ага... Неважно. Просто садись в эту гребаную машину. Ты ни хрена не знаешь.

Идеальная бровь приподнялась. — Скажи мне, Лука, это все, о чем ты мечтал?

Его голос потемнел.

— Садись в эту чертову машину.

— Думаю, у Амо теперь нет шансов с Хл...

Закрыв ей рот холодной рукой, он заставил ее замолчать.

— Скажи мне, Мария, сегодня тот день, когда ты хочешь умереть?

Восемнадцать

Уверен, что заставит любую девушку поддаться ему и тогда, и тогда

Хлоя сидела у кухонного острова, ела свой тост с апельсиновым соком и удивлялась, почему Лука еще не встал. К этому времени он всегда уже давно просыпался, и он сказал ей, что сегодня они собираются закончить садоводство.

Когда Драго вошел, она ожидала, что Лука последует за ним, но он не последовал.

— Его здесь нет. Он ушел сегодня рано утром, — сказал ей Драго, делая себе чашку кофе.

Она посмотрела на него, недоумевая, почему он так сказал.

— Я... я ничего не говорила.

— Может, и нет, но ты искала его.

Пытаясь изо всех сил проглотить свой сухой тост, она сцепила руки вместе.

— Н-нет, не искала.

Отпив темной жидкости, он долго, пристально смотрел на нее.

— Ты уверена в этом?

Нет.

Открытие входной двери избавило ее от необходимости отвечать на неудобный вопрос.

Драго улыбнулся, сохраняя низкий голос, чтобы она могла слышать только его.

— Похоже, он вернулся как раз вовремя.

Повернувшись, она увидела Луку, вошедшую с блондинкой...

— Мария!

Драго практически проглотил вою чашку с кофе.

— О, блядь, нет.

Вошла Мария, улыбаясь от уха до уха, как прекрасная богиня, которой она и была.

— Привет, Хлоя. Привет, Драго!

— Нет, нет, нет. Я вижу, к чему все идет, и я не собираюсь в этом участвовать. Я подписался смотреть на ту, которая боится собственной тени, а не на отродье Сатаны.

Отродье Сатаны? Мария, одетая в легкое платье цвета розы с туфлями голого цвета, была похожа на прекрасного ангела. Хлоя тоже всегда считала ее таковой. Она была самым милым человеком на свете.

Мария выглядела так, будто вот-вот расплачется.

— Это задело мои чувства.

Он засмеялся.

— Какие чувства...

— Ты грубишь, — не подумав, сказала Хлоя, разозлившись на мужчину. — Может быть, тебе нужно вернуться ко сну, потому что ты был не очень-то любезен сегодня утром.

Марии пришлось закрыть рот рукой, чтобы не рассмеяться, когда лицо Драго опустилось.

Ухмыляясь, Лука шагнула вперед и встал рядом с Хлоей.

— Он был груб с тобой, дорогая?

Она надолго задумалась, глядя на взбешенного Драго. Всего несколько минут назад он пытался надавить на нее по поводу Луки, и она была не прочь согласиться. «Или я убью их на хрен». Но... она решила, что пощадит его жизнь. На этот раз.

— Нет. — Она улыбнулась Драго, храбро только потому, что Лука была в шаге от нее.

Взяв свой кофе, Драго начал выходить.

— Я буду наблюдать за ними из комнаты охраны, но если они сожгут дом, не надейся, что я их спасу.

Теперь, когда он ушел, Хлоя сосредоточилась на Марии.

— Я не могу в это поверить, ты здесь. — Иногда ей казалось, что ее больше не существует, но теперь, когда здесь был кто-то, кто действительно был ее другом, она снова почувствовала себя живой.

— Да. — Мария радостно улыбнулась ей. — Дай мне секунду, я сейчас вернусь.

Она смотрела, как Мария направляется к лестнице, а затем оглянулась на Луку, не понимая. — Но почему?

Он показал улыбку, что не была похожа на ту, которую она видела раньше. Она была похожа на улыбку Винсента, только еще более смертоносную, которая заставила бы любую девушку поддаться ему в любой момент. — Я сказал тебе, что посмотрю, что я могу для тебя сделать.

Ей пришлось отвести взгляд от его глаз, боясь, что улыбка подействует на нее.

— О.

Как всегда, он поднял прядь ее волос.

— Я знаю, что сегодня мы должны были заняться садом, но я подумал, что тебе больше понравится быть с Марией.

Наблюдать за тем, как он накручивает ее черные волосы на палец, было почти завораживающе.

— Может, завтра?

— Да. — Ей было трудно отвести взгляд от его кружения, но, наконец, она смогла снова посмотреть на него. — Спасибо, Лука.

Еще одна смертоносная улыбка заставила ее сердце пропустить удар.

—Не за что, дорогая. — Они услышали, как Мария начала спускаться по ступенькам, а Лука стал крутить прядь медленнее, словно смакуя ее.

— Я вернусь ближе к вечеру.

Когда позже вечером? Куда он собирается?

Мысли, возникающие в голове, пугали ее до костей. Почему это имело значение? Это не должно иметь значения. Это не имеет значения.

Шаги стали ближе, и перед тем, как они оказались слишком близко, черный локон упал с кончиков его пальцев с последним витком.

Вошла Мария, теперь в розовых шортах и майке, неся фильмы.

— Так, теперь мы готовы к девичнику!

Щеки Хлои стали теплыми. Если бы Мария вошла секундой раньше, она бы подумала, что между Хлоей и Лукой что-то происходит.

Мария начала отталкивать Луку с дороги, пока усаживала Хлою за стол с фильмами.

— Ладно, пока, Лука. Ты можешь идти.

Его темный голос прозвучал как угроза, когда он уходил.

— Помни, что я сказал, принцесса.

Его голос, казалось, нес в себе угрозу.

— Не волнуйся, я буду вести себя хорошо...

— До свидания, дорогая. Развлекайся, потому что я не верну твою задницу обратно.

— Он шутит. — Мария хихикнула, когда он захлопнул за собой входную дверь.

Не похоже, что он шутил.

Мария разложила фильмы о девчонках на прилавке.

— Итак, что ты хочешь посмотреть...

— Как Элль? — Хлоя не обращала внимания на фильмы.

— Она хороша. Сейчас у нас есть «Грязные танцы»…

— Просто «хорошо»? А как насчет Амо?

— Да, оба хорошо. А как насчет «Сумерек»?

Теперь она безумно смотрела на свою подругу.

— Мария, ты ведь скажешь им, где я? Ты собираешься кому-то рассказать?

Сделав длинный вдох, она прошептала:

— Я не могу.

— Почему? Лука заставляет меня быть здесь. Я не хочу быть здесь.

Мария должна была быть ее подругой. Она не понимала.

— Я... Я просто не могу, Хлоя. Мне жаль. — Мария не смотрела ей в глаза до этого момента. —Послушай, он причиняет тебе боль?

По выражению лица Марии Хлоя поняла, что она уже знает ответ. Тем не менее, она торжественно покачала головой.

— С тобой как-то плохо обращаются?

И снова Мария знала ответ еще до того, как Хлоя покачала головой.

Ее голос звучал уверенно, когда она сказала:

— Это не навсегда. Я обещаю тебе, Хлоя. Он отпустит тебя.

Хлоя не была так уверена. Я боюсь, что он никогда не отпустит меня.

Мария села рядом с ней.

— Элль скучает по тебе. Очень. Они оба скучают.

Ей так хотелось плакать. Она так скучала по Элль... и по Амо.

— Элль говорит, что колледж без тебя уже не тот, но ей там нравится гораздо больше, чем в школе. Ее больше не дразнят, и хотя она хочет, чтобы ты была с ней, она все равно наслаждается этим.

Это было горько-сладко слышать. Она была так счастлива, что Элль наконец-то смогла полюбить учебу, но ей было грустно, что она не может испытать это вместе с ней.

— Амо тоже скучает по тебе, но у него все хорошо. — Она замолчала на секунду, а затем продолжила с улыбкой на лице: — Он много работает. Он действительно любит свою работу!

Она рассмеялась, удивляясь, почему все так говорят.

— Это хорошо. Я рада. — Снова став серьезной, она посмотрела на Марию, желая, чтобы та знала, как много для нее значит то, что она слышит о том, как идут дела у ее друзей.

— Спасибо.

— Не за что, Хлоя. А теперь… — она встала, улыбаясь, и взяла в руки фильм… — «Русалочка»?

Зная, что это был любимый диснеевский фильм Элль, она улыбнулась.

— Звучит неплохо.

Девятнадцать

Слово, о котором она вскоре пожалеет

Проведя день с Марией, Хлоя снова почувствовала себя девочкой. Она была счастлива, как никогда, и была так благодарна, что ей дали провести этот день с ней. Единственное, что могло бы быть лучше, если бы Элль тоже была здесь.

Они набивали свои рты попкорном и смотрели слишком много фильмов про девчонок. К тому времени, когда они перешли к «Bring It On», было уже довольно поздно.

Глядя в окно на кромешную тьму, а потом на часы, она не могла поверить, что уже поздно. Обычно он уже приходил с работы. Что он делает?

Она тряхнула головой, удивляясь, почему вообще задалась этой мыслью. Ты скучаешь по нему...

Она застыла на месте, не понимая, откуда взялась эта мысль. Это было похоже на ее голос, но это был не он.

— Какой цвет тебе нравится? —спросила Мария, отложив маникюрный набор. Когда Хлоя не ответила, Мария бросила на нее обеспокоенный взгляд.

— Хлоя?

Стараясь изо всех сил отбросить свои мысли, она посмотрела на широкий спектр цветов и увидела тот, который хотела, спрятавшись в середине.

— Черный.

Мария внимательно посмотрела на нее.

— Ты носишь какой-нибудь другой цвет, кроме черного?

Посмотрев вниз на свои черные леггинсы и безразмерный темно-серый свитер, она окинула их внимательным взглядом.

— Это темно-серый.

Мария закатила глаза.

— Это один из оттенков черного, и ты это знаешь.

— Нет, это не так. — Это скорее полтора оттенка.

— А как насчет этого? — Она взяла в руки другой лак. — Я всегда хотела увидеть на тебе фиолетовый. Это подчеркнет твои черные волосы и серые глаза.

Черт, нет.

— Нет. Я возьму черный.

— Да ладно тебе, Хлоя! Почему ты всегда носишь черное?

— Я не знаю. — Ей пришлось глубоко задуматься на секунду. — Наверное, я ношу черное, потому что оно не привлекает ко мне больше внимания. Мне кажется, что если я буду носить цветное, это заставит людей больше обращать на меня внимание.

— Вы двое идеально подходите друг другу, — пробормотала Мария себе под нос, слишком тихо, чтобы Хлоя могла расслышать.

— Что ты сказала?

— Ничего. — Она улыбнулась и взяла еще два маленьких бутылечка с лаком. — Может быть, ты хотя бы пойдешь мне навстречу?

Хлоя уставилась на два цвета, которые она выбрала. Один был очень темным фиолетовым, а другой - темно-темно-синим. Оба были близки к черному.

— Ладно, — проворчала она.

— Выбирай тот, который тебе больше нравится. — В любом случае, это не имеет значения. Она никуда не пойдет.

— Ура! Мне нравится этот. Неудивительно, но она протянула ей темно-фиолетовый.

Открыв лак, Хлоя начала жалеть о своем решении, когда он оказался не таким близким к черному, как она думала. Она почти решила взять черный, но не хотела снова вступать в спор с Марией, зная, что Мария победит, как она всегда делала, когда хотела чего-то очень сильно.

Начав красить ногти в розовый нюд, Мария задала вопрос, на который Хлоя не рассчитывала. — Так тебе действительно здесь не нравится?

Ошеломленная, Хлоя вопросительно посмотрела на нее.

— Ты собираешься рассказать Луке?

— Нет. — Ее лицо выражало явную возможную ложь.

Хлоя указала на потолок, где находились возможные камеры. — Драго нас слышит?

— Нет. — Это была еще одна возможная ложь.

Хлоя посмотрела на нее, пытаясь определить, правда это или нет, прежде чем сдаться.

— Если бы Лука не удерживал меня против моей воли и позволил бы мне поговорить с Элль, тогда я... могла бы не ненавидеть его. Но это сильное желание.

— Он тебе нравится?

Она не просто так это сказала!

— Что!

Подув на ногти, Мария без труда уточнила.

— Тебе, ну, знаешь, нравится Лука?

— Ты серьезно спрашиваешь меня, нравится ли мне сумасшедший - и пугающий, добавлю, - мужчина, который держит меня в заложниках? — Я в стране ла-ла? Что, черт возьми, происходит?

Мария подняла руки.

— Боже, ладно. Я просто спросила. Каждая девушка сразу же влюбляется в Луку, поэтому мне просто интересно, не запала ли и ты на него.

Каждая девушка влюбляется в... Нет, мне все равно.

Голос Марии изменился, став почти зловещим, когда она спросила:

— Ты уверена, что тебя держат в заложниках?

Она тоже сумасшедшая, как и он?

— О чем ты говоришь, Мария? Он не позволяет мне уйти. Драго следит за каждым моим движением. На что это похоже?

— Прости, я просто... Неважно. Прости. Ты права.

Странное чувство нахлынуло на нее, она не понимала, почему Мария ничуть не обеспокоена. Как будто она привыкла, что Лука так поступает, как будто это нормальное поведение, как будто это его работа или что-то в этом роде.

— Лука - вице-президент отеля-казино? — Слова словно вырвались у нее изо рта.

Мария разразилась смехом.

— Забавный способ сказать об этом. Кто тебе это сказал?

Когда она опустила кисточку во флакон с лаком для ногтей, по ее спине пробежал холодок.

— Сэл.

Когда Мария посмотрела на Хлою, она увидела серьезное выражение на ее лице.

— Черт. Он еще не сказал тебе.

Теперь холод охватил все ее тело.

— Что он мне не сказал?

— Тебе действительно нужно спросить об этом у Луки.

— Именно это мне и сказал Сэл, — прошептала она.

Закрыв бутылочку с лаком для ногтей, Мария положила ее обратно в набор.

— Да, не просто так.

Хлоя покачала головой.

— Нет, я хочу, чтобы ты мне рассказала.

Мария покачала головой.

— Ни за что.

—Пожалуйста, ты мой друг, Мария.

Глядя на нее, Мария, казалось, что-то обдумывала, прежде чем встать.

— Пойдем со мной.

Что за ...?

— Поторопись, — сказала она ей, быстро направляясь к лестнице и заставляя ее следовать за собой.

Взбежав за ней по лестнице, они вошли в огромную ванную комнату наверху.

Закрыв за собой дверь, Мария заперла ее на ключ, отчего Хлое стало еще холоднее, чем было.

— Ты захочешь присесть для этого.

Присев на край ванны, Хлоя почувствовала, что сейчас потеряет сознание.

— Почему мы пришли сюда?

— В ванной нет ни видео, ни аудио наблюдения, — сказала она, как будто в этом не было ничего особенного.

— Ты сказала, что он нас не слышит!

— Да, ну, я солгала. — Мария положила руки на бедра. — Так ты хочешь знать или нет?

Нет. Теперь она была уверена, что не хочет, судя по тому, как Мария себя вела, но именно по этой причине она, вероятно, должна знать.

Затаив дыхание, она произнесла слово, о котором вскоре пожалела.

— Да.

Двадцать

Затишье перед бурей

Закрыв за собой дверь, Лука достал ключи, чтобы запереть свой пентхаус в отеле-казино, когда услышал, как за его спиной открывается дверь на другом конце коридора. Обернувшись, он увидел Неро, Элль, Винсента, Лейк, Адалин и Амо, выходящих из пентхауса Неро.

Повернувшись к двери и поняв, что он опоздал или опоздал на минуту, он вставил ключ в замок и запер его.

— Привет, Лука! — Адалин выскользнула из-за парней с огромной улыбкой на лице.

Проклятье. Он слишком устал для этого и просто хотел попасть домой.

Вставляя следующий ключ в верхний замок, он не обернулся, когда сказал:

— Привет.

Следующим из-за спины Винсента и Неро выскользнула Лейк.

— Ты убедился, что твой дом заперт, раз это теперь охраняемая


территория.

Чтобы уберечься от любопытных, маленьких засранцев...

— Почему я никогда не видела внутренности твоего дома? Ты был там, Неро? — Элль тоже вышла из-за спин мальчиков.

Наконец, Лука повернулся, прислонился к двери и скрестил руки. Он посмотрел на Неро, надеясь, что тот солжет.

Элль, Лейк и Адалин нетерпеливо повернули головы в сторону Неро.

Винсент тоже смотрел на него с сомнением.

Затем Амо тоже повернулся.

Неро с жалостью посмотрел на Лукку.

— Нет.

Я убью тебя на хрен. Его младший брат, на самом деле, не лгал за него.

— Это довольно странно...

Винсент схватил Лейк, чтобы заткнуть ее.

— Да...

Неро сделал то же самое со своей девушкой.

— Ты даже не пустил собственного брата к себе домой, — заявил Амо.

Лука сжал челюсть, уставившись на Амо. Перед ним возникла картина, как он выкалывает глаза Амо. Всего одно моргание заставило удовлетворенное жуткое видение исчезнуть, после чего он спокойно посмотрел на Элль.

— Он выглядит так же, как твой и Неро, только перевернутый. Нет причин видеть это.

— Я уверена, что он оформлен по-другому. Неужели никто не видел? — спросила Лейк, прожигая взглядом дыру в двери, как будто надеялась, что у нее вдруг появится рентгеновское зрение.

— Я видела, как Сэл выходил оттуда раньше, но только он один, и это было всего один раз, — сказала ей Элль.

— Может быть, у него есть второй вход? — ответила Лейк, как будто его там и не было.

Лука одарил Неро и Винсента взглядом смерти.

— Очевидно, что Лука любит уединение, и мы должны уважать это, — заявила Адалин.

Он слабо улыбнулся ей в ответ. — Спасибо, Адалин. — Услышав, возможно, пару обмороков, он начал идти к лифту.

Девушки последовали за ним, когда он вошел в лифт, пропуская одного из своих людей, который смеялся, глядя в пол.

— Мы пойдем в закусочную, чтобы перекусить, если ты голоден, — предложила Адалин.

— Нет, спасибо. Я приготовлю что-нибудь, когда вернусь домой.

Поторопись, мать твою. Он не успел ввести код достаточно быстро, чтобы доставить их на первый этаж, когда Амо, наконец, затащил свою задницу в лифт.

— Хм... Это странно, —прошептала Лейк достаточно громко, чтобы все услышали.

Черт возьми, что теперь? Казалось, что двери никогда не закроются.

— Что? — полюбопытствовала Элль вместе с Адалин.

— Наверное, то, что я сам готовлю свою гребаную еду, —проворчал он любопытным девушкам. Хлоя была практически шокирована тем, что он знает, как вскипятить воду.

— Нет. — Лейк улыбнулась слишком лукаво, прежде чем продолжить: — У тебя мокрые волосы. Кто принимает душ в одном из своих домов только для того, чтобы уйти в другой? Должно быть, ты сильно испачкалась... — хихикнула она.

— Хм... Что ты там делал? — Элль хихикнула вместе с ней.

Я сверну их маленькие гребаные шеи...

— Наверное, у него есть второй вход для его женщин, — сказал Амо низким тоном, но не настолько низким, чтобы они все не услышали.

Перед ним промелькнула мысль о том, чтобы перерезать слепому Амо горло своим перочинным ножом, но, к сожалению, исчезла после того, как он моргнул.

— Тебе стоит завести такой же, Амо, чтобы мне не приходилось видеть гребаный мусор, который ты приносишь к себе домой каждую ночь.

В лифте воцарилась гробовая тишина от его слов.

Амо не открывал рта, явно слишком разозленный и шокированный тем, что Лука узнал о девушках, которых он приводил домой посреди ночи.

Лука еще не закончил с ним.

Наблюдая за тем, как цифры мигают все ниже и ниже, он знал, что двери откроются в любую секунду. Он ждал до самого конца, прежде чем в последний раз посмотреть на Амо и спросить:

— Как там Хлоя?

В его мыслях можно было практически увидеть, как Амо убивает его, именно таким, каким он был. Это был вопрос, на который он не мог ответить, учитывая, что телефон Хлои был у Луки с тех пор, как он забрал ее. Бесчисленные сообщения и телефонные звонки Амо оставались без ответа.

Теперь Лука был рад, что не убил его. Это было гораздо лучше.

— С ней все хорошо. — Элль нервно пыталась снять напряжение между ними.

Наконец, двери начали открываться, и он дал свой ответ Амо, продолжая смотреть на него.

— Приятно слышать.

Лука выпустил девушек первыми, и когда Амо прошел мимо, на лице Луки появилась зловещая ухмылка.

Когда перед ним появилось другое видение, оно не было связано с ужасным способом убить Амо. Это было совсем другое. Видение, которое вскоре должно было сбыться, когда Амо наконец узнает, что Хлоя - его.

***

После того, как он отдал заказ официантке, аппетит Амо, казалось, исчез. Он действительно исчез в лифте с Лукой.

Сидя в конце стола, он не обращал внимания на смех своей группы. Ему даже не очень хотелось быть здесь, но он столько раз отказывал им с тех пор, как Хлоя уехала в Калифорнию, что не хотел, чтобы они подумали, что он сломался. Хотя так оно и было.

Как будто часть его самого ушла вместе с ней, чтобы никогда не вернуться, пока не вернётся она.

Амо снова и снова прокручивал в голове ту ночь, когда все пошло прахом. Ночь, которая заставила ее уехать в Калифорнию раньше...

Амо наблюдал за Хлоей с другой стороны торгового центра, пока она забирала свой чемодан. Она уезжала завтра, а он еще даже не сказал ей о своих чувствах к ней. Он был глупцом, что ждал так долго, но он боялся спугнуть ее. Это должно было произойти в нужное время.

Увидев, как Хлоя начала выходить из магазина, он не мог поверить, что провел с ней три с половиной года в средней школе и ни разу не посмотрел на ее шрамы. Он будет сожалеть об этих трех с половиной годах до самой смерти.

Он почувствовал минутное умиротворение, глядя на нее издалека. У него перехватило дыхание, но это было лишь на мгновение.

Бах. Бах.

Затишье перед бурей прошло, и красота, которую он ощущал, смылась. Теперь остались только ужас и страх...

Он резко встал, и за столом воцарилась тишина.

— Я сейчас вернусь.

Амо направился к выходу из закусочной, нуждаясь в свежем воздухе. Как только это произошло, он почувствовал, что снова может дышать...

Он широко раскрыл руки, наблюдая, как Хлоя бежит к нему. Он был так близок... так близок к тому, чтобы спасти ее. Только когда ее тело столкнулось с его телом, он понял, что задержал дыхание.

Обхватив ее руками, он впервые смог прикоснуться к девушке, которая украла его сердце. Буря прошла, и на ее месте была настоящая красота, о существовании которой вы даже не подозревали.

Он прижался к ней, планируя никогда не отпускать.

— Я держу тебя.

Это был тот знак, который был ему нужен, чтобы сказать ей о своих чувствах. Она выбрала его...

Когда рядом с ним открылась дверь, он повернулся, чтобы увидеть Элль, выходящую на улицу.

— Еда должна быть готова с минуты на минуту.

—Я буду через минуту, — сказал он ей.

Она не сделала ни малейшего движения, чтобы войти внутрь. Вместо этого она посмотрела вниз на свои ноги.

— Мне жаль, что она не хочет с тобой разговаривать.

— Это не твоя вина, Элль. Это моя. — На минуту между ними воцарилось молчание, прежде чем он заговорил снова: — Она действительно в порядке? — Это убивало его, когда он не знал, действительно ли она в порядке или нет.

Ее голос стал болезненным.

— Думаю, да. Я пишу ей каждый день, но пока не могу уговорить ее поговорить со мной по телефону.

— Ты вообще не разговаривала с ней по телефону?

Элль покачала головой.

В его голове прозвучал сигнал тревоги.

— Пусть она поговорит с тобой по телефону. Убедись, что с ней все в порядке.

— Хорошо, — прошептала она.

— Заходи, здесь холодно. Я сейчас приду.

Идя к двери, Элль остановилась, и на ее глаза навернулись слезы. — Я думала, ты уговоришь ее остаться. Я думала, что ты действительно сделаешь это, когда я потерпела неудачу. Оказалось, что никто из нас не способен спасти ее.

Ему пришлось отвернуться, его собственное зрение стало размытым...

— Подожди, — остановил он ее, чтобы она не покидала его машину так внезапно.

— Оставайся и иди в колледж здесь... с Элль и Лейк. Я могу взять несколько уроков. Кто будет провожать тебя на занятия, когда ни Элль, ни меня там не будет?

Хлоя даже не смогла посмотреть на него.

— Мне придется привыкнуть быть одной.

Он попытался снова:

— Но если ты останешься здесь, тебе не придется.

— Элль больше не придется присматривать за мной. Наконец-то она сможет наслаждаться учебой без моего вмешательства. Я хочу этого для нее.

С каждым ее словом он начинал понимать, что, что бы там ни произошло, когда она бросилась к нему в объятия, все было не так, как он думал.

— А как же ты? А как же я?

Она все еще не могла заставить себя посмотреть на него.

— Я приспособлюсь. Это будет хорошо для меня. У тебя есть Неро, Винсент и твоя работа в казино, и ты будешь так занят, что даже не вспомнишь обо мне.

— Я буду помнить тебя... — Он был едва в состоянии говорить.

Перемена в ней началась тогда. — Что ты провожал меня на занятия в течение нескольких месяцев? Что моя лучшая подруга - девушка твоего друга?

Он хлопнул рукой по рулю, и все начало выходить наружу.

— Ты не похожа ни на одну другую девушку, которую я знаю, Хлоя. — Он сделал вдох, чтобы успокоиться, прежде чем прошептать, почему она должна... почему она должна остаться здесь с ним: — Я люблю тебя.

Хлоя выскочила из машины и побежала к своей входной двери.

— Блядь, подожди! — Амо бежал за ней. Она должна была выслушать. Она должна была остаться!

— Мы друзья, Амо. Если я останусь... Я не могу. Я никогда не стану той, кто тебе нужен. Тебе нужна девушка вроде Элль или Лейк. Даже такая девушка, как Кассандра, была бы лучше меня. Ты любишь быть со своими друзьями, а я люблю быть одна. Вот почему я ухожу.

Это была очевидная ложь. Он понял это в тот момент, когда это сорвалось с ее губ. Она уезжала, потому что боялась. Боялась этого города. Боялась того, что случилось с ней четыре года назад. Боялась его. Боялась, что впервые в жизни ее могут полюбить.

Его голос стал мягким.

— Никто не любит быть одиноким.

— Я ненормальная, я ненормальная.

Тогда он понял это. Он сделал то, чего боялся сделать. Он отпугнул ее.

— Ты сам так сказал.

Сердце Амо упало в желудок, он вспомнил первый курс, когда она пришла в столовую со свежими шрамами.

«Чертова уродина!» — заорал он, заставив обеденный зал разразиться хохотом от эха слова «уродина».

Теперь он не мог смотреть на нее, стыдясь поступка своего молодого «я». Он даже не понял, что она это помнит, и что это он выкрикнул. Она поверила ему, простила его за тот больной комментарий, хотя он еще не простил себя.

— Почему ты ничего не сказал?

— А что я должна была сказать? — Хлоя начала открывать дверь, готовая закрыть ее. — Пока, Амо.

Он почувствовал, как она ускользает.

Со слезами на глазах он сказал ей:

— Я не хотел этого.

— Все в порядке, Амо. Мы квиты. Я назвала тебя зверем. —Ее голос прозвучал спокойно, когда она вошла в дом, хотя он видел, как слезы начали проступать на ее глазах.

Когда она начала закрывать дверь, он в глубине души понял, что видит ее в последний раз. Однако он не знал, что это также будет последний раз, когда он услышит ее милый голос.

— Меня не исправить. Ни ты. Ни кто-либо другой. Я просто сломана.

Закрывая перед ним дверь, она закрывала ее навсегда.

Слезы катились по его щекам, и он не знал, о ком он плачет больше: о себе или о ней, потому что он не смог ее спасти...

Амо не хотел, чтобы слезы падали из его глаз, как в ту ночь. Она ушла, но не навсегда. Я спасу ее.

Двадцать один

На ее тело претендовал Бугимен

Хлоя сидела, застыв на месте, когда ее мир медленно рушился вокруг нее. Она знала, что ей чего-то не хватало последние семь месяцев, и теперь все обрело смысл. Это было похоже на головоломку, которую она не могла решить, потому что ей не хватало последнего кусочка, и Мария только что дала ей его.

Она знала все. Как все началось с Элль, как они столкнулись в мире мафии.

— Все это время все знали, кроме меня? — прошептала она, предательство ударило ее по лицу. — Амо знал...? Элль знала, и она не сказала мне?

— Она защищала тебя. Мы все пытались защитить тебя, Хлоя. Мы не были уверены, что ты справишься с этим, — сказала ей Мария.

Услышав, как внизу хлопнула дверь, Хлоя вскочила.

Мария встала с края ванны.

— Лука знает, что я тебе рассказала, и, судя по тому, как хлопнула дверь, он недоволен.

Подчиненный босса...

Ее тело дрожало, когда она пыталась встать.

— Не оставляй меня с ним наедине.

— Я же сказала тебе, он не причинит тебе вреда, Хлоя. Я не думаю, что ты понимаешь, что ты для него значишь.

Они могли слышать, как он поднимается по ступенькам, и от этого страх проникал в нее еще быстрее.

— Ты должна сказать Элль, что он держит меня у себя. — Но, черт возьми, после того, как она узнала, что представляет собой Лука, Элль не сможет ее спасти. — Амо, скажи Амо. Он спасет меня. Пожалуйста, Мария!

Покачав головой, Мария не поддалась на ее умоляющий взгляд.

— Я не могу.

Нет, ты можешь! Ей хотелось встряхнуть ее. Это должна была быть ее подруга, но девушка перед ней не была ею.

— Что значит «не можешь»? Он держит меня в заложниках.

Дверная ручка начала покачиваться.

— Это не то, что ты думаешь. Ты здесь не просто так, Хлоя, — прошептала Мария.

— Открой дверь, Мария, —раздался мрачный голос Луки с другой стороны двери.

— Что это значит? — прошептала она в ответ.

Его голос стал опасно темнее.

— Открой эту дверь сейчас же, Мария.

— Мне жаль, — это все, что сказала Мария, направляясь к двери.

Пожалуйста, нет.

Рука Марии повернула замок, и дверь начала медленно открываться.

Его взгляд упал на Хлою, его голос прозвучал командным низким рычанием:

— Спускайся вниз и жди в моем кабинете.

— Она заслужила знать. Она хотела услышать это от друга. Ты должен был сказать ей не...

Он шикнул на сестру и прорычал:

— Теперь, Хлоя, — немного резче.

Было невозможно не послушаться его, и она ненавидела, что ноги сами начали выводить ее из помещения.

Затаив дыхание, она смотрела в его холодные голубые глаза, от которых лед пробегал по ее венам. Как я этого не заметила? Мафия практически сочилась от него. От него исходил крик босса. Бугимен... Теперь она знала, почему они дали ему это имя.

Когда он наконец перевел взгляд с нее на Марию, она смогла быстрее передвигаться.

Сбежав по ступенькам, она приготовилась выбежать через парадную дверь, когда дорогу ей преградил недовольный Драго.

— Кабинет, — огрызнулся он, словно точно знал, о чем она думает.

Ничего не оставалось, как смириться со своей участью, и она направилась к кабинету Луки, надеясь, что он не станет обижать собственную сестру и отпустит ее. Тогда, может быть, Мария сжалится над ней и расскажет Амо о ее похищении.

В его кабинете она села и начала разминать руки. Когда через некоторое время дверь кабинета открылась, ее руки были почти сырыми. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это был. Не нужно было видеть его, чтобы почувствовать его присутствие.

Лука занял место за столом, молча глядя на нее.

Взглянув на руки, она со всей силы сжала их.

— Ты причинил ей боль?

— Я думал об этом, — сказал он. — Но нет. Драго отвезет ее домой.

Ее охватило облегчение от того, что с Марией все в порядке. В то же время она была в ужасе от того, что он так честно признался, что эта мысль приходила ему в голову. Теперь у нее оставалась последняя надежда, и она зависела от Марии. Пожалуйста, скажи Амо. Он должен спасти меня.

Он откинулся в кресле.

— Скажи мне, дорогая, почему ты боишься меня сейчас больше, чем раньше?

— Потому что теперь я знаю тебя настоящего, — прошептала она.

Он поднял брови.

— Разве я не показывал тебе себя настоящего с того самого момента, как встретил тебя?

Она подняла глаза и посмотрела на него. Его глаза вернулись к сине-зеленому оттенку, который пленил ее с их первой встречи в беседке, как и его грубая внешность. Он не был похож на других: он был темнее других, и да, она всегда это знала.

— Но теперь я знаю правду, которую мне никто не сказал, потому что они думали, что защищают меня.

Никто не является тем, кем кажется. Она не чувствовала себя такой одинокой с тех пор, как впервые получила свои шрамы.

— Все, что тебе нужно было сделать, это спросить. Я бы рассказал тебе все и обо всем, что ты хотела знать обо мне, о семье. Я сказал тебе, что никогда не солгу тебе, и я это серьезно. Ты просто слишком боялась спросить, потому что тогда это было бы реальностью. Вот почему я ждал, когда ты спросишь меня. Я хотел, чтобы ты была готова к правде.

Ее глаза вернулись на колени, и она поняла, что он прав. Именно поэтому она не спросила его.

— И да, они думали, что защищают тебя, но я с этим не согласен. Они лгали тебе: притворялись теми, кем не были. Я никогда не лгал. Я с самого начала дал понять, кто я такой. Я всегда хотел, чтобы ты видела меня таким, какой я есть, Хлоя.

Она вспомнила ту ночь, когда он несколько раз ударил битой по безжизненному телу, и как он смотрел прямо ей в глаза, показывая свое истинное «я»…

Мысль, предназначенная только для нее, пронеслась мимо ее губ:

— Ты убийца.

— Да, я убийца. Я убил многих и еще больше пытал. — Темный голос заполнил пространство между ними.

Хлоя продолжала сжимать свои измученные руки от того, что в нем проявился монстр. Ей нужно было уйти от него. Далеко, далеко.

Пытаясь успокоить себя, она начала повторять слова:

— Амо придет за мной.

Голос Луки стал смертельно опасным.

— Он тоже убийца, дорогая.

Она начала трясти головой, не желая слышать это.

— Он убивал, как и Неро с Винсентом.

Она еще сильнее замотала головой, отказываясь в это верить.

— Нет, Элль не была бы с...

— Она научилась принимать это, как и ты. — Он сказал это так, как будто это было обещание.

— Амо не такой, как ты.

— Нет, не такой, — согласился он. — Амо притворяется тем, кем он не является с тобой.

Она снова покачала головой, не веря.

Она повторила слова своей последней надежды:

— Он спасет меня.

Встав, он подошел к другой стороне стола, возвышаясь над ней.

— Ты думаешь, Амо спасет тебя от меня? — Он взял прядь ее волос, крепко намотав ее на палец.

Ее дыхание перехватило в горле, слова больше не могли вырваться наружу.

— Посмотри на меня, —приказал он.

Когда она отказалась, он потянул за темный шелк, который держал в плену.

Хлоя медленно подняла свои серые глаза, встретившись с его сине-зелеными глазами сквозь ресницы.

— Никто не заберет тебя у меня, дорогая. — Еще раз погладив ее по волосам, он притянул ее ближе к себе. — Ты моя, Хлоя Мастерс. Ты была моей с того момента, как я увидел твое покрытое шрамами лицо. Ты просто не знала об этом.

Четыре долгих года ее тело принадлежало тому, кого она считала самым отвратительным из существ, но теперь она чувствовала, как старые узы, наложенные на нее дьяволом, разрываются, и на их место приходят новые цепи. Эти цепи были тяжелее, крепче, показывая ей, что она попала в руки более злого существа. Ее телом завладел бугимен.

Распутывая прядь вокруг пальца, он был так близко, почти касаясь кончиками пальцев ее шеи.

Зажмурив глаза, она ждала этого момента, момента, когда он наконец прикоснется к ней. Но проходили секунды, а он все не наступал.

Открыв глаза, она обнаружила, что он уже исчез. Однако цепи все еще были на месте, такие же тяжелые, такие же крепкие.

Двадцать два

Это было оно: время пришло

Хлоя боролась с кошмарами каждую ночь после последнего раза, но не сегодня. Ее тело теперь принадлежало одному монстру, а разум и душа - другому. Она позволила своим демонам прийти за ней, и бороться с ними больше не было смысла...

Ее последняя надежда на спасение от дьявола исчезла. Никто не придет ее спасать, а если кто-то и придет, то будет уже слишком поздно. Спасти ее сейчас означало бы, что кто-то худший должен был забрать ее душу у дьявола и присвоить ее себе. Однако такого человека не должно было существовать, а если бы он существовал, то это было бы вовсе не спасение...

— Хлоя… ... Хлоя, проснись, и все будет хорошо. — Повторение этих слов вывело ее из кошмара.

Открыв глаза, она увидела Луку, сидящего на краю кровати и играющего с кончиками своих волос, которые лежали на подушке.

Испугавшись, она быстро села, отстраняясь от него - кошмары и усталость не помогали.

— Ты действительно думаешь, что я причиню тебе боль, дорогая? После того, как увидел тебя такой?

«Я не думаю, что ты понимаешь, что ты для него значишь» - слова Марии эхом отдавались в ее голове.

Сжав кулаки, она коснулась ногтями ладоней и поморщилась от боли.

— Что случилось? — Лука начал изучать ее.

— Н-ничего.

Включив прикроватную лампу, он оглянулся на нее и увидел, что ее сжатые кулаки окрасились в розовый цвет.

— Дай мне посмотреть на них.

— Я... я...

— Или дай мне их, или я сделаю это сам, — оборвал он ее.

Проглотив комок в горле, она разжала руки, обнажив воспаленные и окровавленные ладони.

Не говоря ни слова, он встал и вышел из комнаты.

Прошло несколько минут, прежде чем он вернулся с коробкой. Вернувшись на край кровати, он открыл ее и обнаружил аптечку.

— Подвинься ко мне поближе, — приказал он мелодичным голосом.

Она послушалась его, придвинувшись чуть ближе. Либо так, либо он сам подвинет ее.

— Теперь ты позволишь мне прикоснуться к тебе, дорогая. —Он не спрашивал разрешения, он говорил ей.

— Н-нет. — Она попыталась отстраниться, но он прижался к ней, положив обе руки по обе стороны от нее и не давая ей пространства. Бежать некуда.

Голос, который когда-то был мелодичным, стал темным и властным.

— Теперь ты позволишь мне прикоснуться к тебе.

Она закрыла глаза, затаив дыхание. Вот и все: время пришло.

Застыв как только можно, она почувствовала, как холодные кончики пальцев слегка коснулись ее раскаленных рук. Его холодные пальцы перевернули ее и стали успокаивающе гладить ладони.

Открыв глаза, она увидела, что Лука полностью сосредоточен на ее коже. Казалось, он запоминал ее руки: его холодные кончики пальцев гладили воспаленные участки, осторожно обходя порезы.

Его руки оставили ее, он полез в аптечку и налил спирт на подушечку. Когда холодные прикосновения вернулись, она слегка отпрыгнула назад, заставив его посмотреть ей в глаза.

Посмотрев в его глаза, она увидела, что теперь они полностью зеленые, без малейшего следа синевы.

— Это будет больно.

Она медленно кивнула, не в силах отвести взгляд от его зеленых глубин.

Теперь, когда он прикасался к ней, она не отстранялась от его прикосновений. Она обнаружила, что не может отвести от него взгляд. Она как будто увидела его с другой стороны.

Он отвел взгляд от ее глаз, вернув свое внимание к ее рукам. Клочья его темных волос, которые обычно были убраны назад, упали перед его лицом. Он беспечно оставил их там, пока ухаживал за ее руками. Это выглядело так, будто... ему не все равно, если это вообще возможно.

Когда он проводил подушечкой пальца по порезам, было жгуче, но физическая боль больше не беспокоила ее. Она не могла сравниться с душевной болью, которую она испытывала и продолжала испытывать.

Лука не спеша протер каждый порез, стараясь не пропустить ни одной открытой раны. Он снова полез в ящик, достал мазь и начал наносить ее на обе ладони.

Мазь хорошо ощущалась на ее сырой коже, как и его легкое, ледяное прикосновение. Она все еще была заворожена мужчиной, находившимся перед ней.

Затем он не спеша обернул каждую руку белой марлей. После того как она была закреплена, он провел пальцем по одному из ее накрашенных ногтей.

— Мне нравится этот цвет.

Чувствуя необходимость объяснить темно-фиолетовый оттенок, она сказала:

— Его выбрала Мария.

— Он хорошо смотрится на фоне твоей светлой кожи, — пробормотал он.

Хлоя словно вынырнула из оцепенения, когда его пальцы задержались на ее пальцах еще на мгновение. Она быстро отдернула руки, не в силах больше выносить его близость.

Неужели я только что позволила ему...? Она тяжело сглотнула, не понимая, как она позволила ему прикасаться к себе так долго.

Когда он собрал свой чемодан, его зеленые глаза исчезли, вместе с его мягким поведением.

— Я хочу, чтобы ты подстригла ногти завтра, когда проснешься. — Он встал, выключив прикроватную лампу. — Засыпай.

Тяжело дыша, она легла обратно, переместившись на середину кровати и укрывшись одеялом, как будто это могло защитить ее от него.

Она смотрела, как его темная фигура прошла через ее комнату в ванную, где он закрыл за собой дверь.

Пытаясь замедлить дыхание, она делала длинные, глубокие вдохи. «Ты позволишь мне прикоснуться к тебе сейчас...»

Она все еще чувствовала ледяное прикосновение, которое гладило ее больные ладони, словно на них отпечатались его движения. Она должна была бы восстать против его прикосновений, но вместо этого он словно наложил на нее чары.

Она слышала, как в ванной течет вода, и этот звук принес ей успокоение.

«Засыпай...»

Еще один долгий, глубокий вдох, и она закрыла глаза, погружаясь в дремоту. Было очевидно, что его чары все еще действуют на нее.

***

Лука вымыл руки, затем плеснул холодной водой на лицо, пытаясь взять себя в руки. Прикасаться к ней, пока она смотрела, было лучше, чем все, что он когда-либо испытывал в своей жизни. Он прикасался ко многим женщинам, но ни с одной не испытывал таких ощущений, как с ней.

Если ему придется провести остаток жизни, имея возможность просто прикасаться к ней, он сделает это. Даже если это означало, что его темная сторона никогда не успокоится от извращенных вещей, которые он хотел сделать с ней, он мог жить с этим.

Это было все, что он мог сделать, чтобы не вернуться туда и не сделать все заново.

«Сделай это», - шептала его тьма.

Отталкивая влажными руками волосы, он попытался отогнать образ того, как проводит пальцами по ее шрамам.

«Ты знаешь, что хочешь...»

— Заткнись, — сурово прошептал он себе в зеркало.

Как бы ему этого ни хотелось, сейчас было не время. Благодаря Марии она боялась его больше, чем когда-либо. Он хотел быть тем, кто скажет ей, когда она будет готова принять его таким, какой он есть. Теперь все, ради чего он старался, чтобы ей было комфортно с ним, чтобы она доверяла ему, вылетело в окно, и он начал все с начала.

Подойдя к двери в ванную, он выключил свет и открыл дверь, заглянул в комнату и увидел, что Хлоя уже крепко спит.

Он тихонько сел на стул в углу. Откинувшись назад, он устроился поудобнее, не желая снова оставлять ее наедине с кошмарами.

Она практически уничтожила свои руки, и у него было чувство, что он виноват в этом, заставив ее столкнуться с пугающей правдой в его кабинете.

Понимая, что завел ее слишком далеко, он оставил ее в покое, позволив ей удалиться в безопасное место в своей комнате. Вместо этого она превратила ее в ад, занимаясь вредом. Никогда больше.

Лука не мог не вспомнить то, что повторяла Хлоя. «Амо придет за мной... Он спасет меня»

Для человека, который не должен был ничего чувствовать, эти слова глубоко ранили его. Она еще не могла этого видеть: она даже не знала, что именно это он пытается сделать.

Двадцать три

Мы видим только то, что хотим видеть

Когда Хлоя проснулась на следующее утро, она чувствовала себя так, будто восстала из мёртвых. Ее руки болели, а разум был затуманен от чистого изнеможения. Если бы она не заснула так крепко после прихода Луки, она не знала, в каком состоянии был бы ее разум.

Приподнявшись в постели, она увидела, что уже десять минут одиннадцатого, гораздо позже, чем она привыкла просыпаться.

Ее взгляд упал на не сломанную музыкальную шкатулку, которую ей подарила Лука. Затем они переместились на серебряные щипчики для ногтей, которых она раньше не видела.

Она вспомнила просьбу, с которой он обратился к ней вчера вечером, и поняла, что он, должно быть, положил их туда, чтобы убедиться, что она подстрижет ногти. Обычно она оставляла их немного длинными, ей так нравилось. Это была плохая нервная привычка, к которой она приспособилась, - разминание рук, которое превращалось в то, что её ногти впиваются в кожу, когда она была напугана. Она не могла объяснить, почему она это делает.

Не желая расставаться со своими ногтями и выполнять все просьбы Луки, она проигнорировала его, и пошла в ванную, чтобы смыть с себя вчерашние ужасы.

Она быстро воспользовалась ванной, почистила зубы, а затем заскочила в душ. Выйдя из душа, она заметила мазь, которую Лука использовал вчера вечером, а также новый бинт на стойке в ванной.

Почему? Она никогда не поймет его и не поймет, почему он делает то, что делает. Даже если это был заботливый жест, он все равно исходил от ненормального человека.

Посмотрев на свои больные и распухшие руки, она увидела, что давно не причиняла себе столько вреда. Она решила, что лучше всего использовать те средства, которые он приготовил.

Одевшись, она направилась вниз, решив, что там безопасно, так как Лука уже несколько часов как на работе. Однако она поняла, что ошиблась, когда спустилась вниз и увидела, что Лука на кухне, готовит.

Когда она уже собиралась развернуться, он поднял голову и увидел ее.

— Доброе утро.

— Доброе утро. — Не желая открыто убегать от него, она заметила свой ноутбук на кухонном острове, где оставила его в последний раз, и решила вернуться с ним наверх.

Взяв его, она повернулась, но его голос остановил ее.

— Обед почти готов.

— Я не очень хо…

— Я не спрашивал, голодна ли ты, дорогая. Теперь садись.

Она не знала, почему она решила, что сможет убежать от него.

Повернувшись обратно, ее тело выполнило его приказ.

Лука оторвал взгляд от плиты и посмотрел на нее.

— Ты подстригла ногти?

Она приблизила руки к телу, пытаясь спрятать их.

— Мне не нравятся короткие ногти.

Подойдя к ней, он полез в карман и достал маленькие щипчики для ногтей, положив их перед ней.

— Я не позволю тебе сделать это с собой снова, Хлоя. Я хочу, чтобы они были короткими. Ты поняла?

Она кивнула, снова потерпев поражение.

Его голос, казалось, стал мягче. — Когда ты преодолеешь привычку, ты сможешь отрастить их снова.

Прикусив губу, она снова кивнула.

— Хорошо.

Он еще секунду смотрел на нее, а затем вернулся к плите, чтобы закончить приготовление обеда.

Хлоя взяла щипчики и начала подстригать ногти так коротко, как только могла. Она понимала, почему Лука заставляет ее это делать. Это было то, что она должна была заставить себя сделать уже давно. Она просто ненавидела то, что ее тело чувствовало необходимость угодить ему, независимо от того, как сильно ее разум хотел бороться с этим. Что-то в Луке всегда звало ее тело к нему, но разум знал лучше, всегда понимая, насколько он опасен.

Время от времени она поглядывала на него, чтобы посмотреть, как он готовит. Затем она возвращала взгляд к тому, что делала, когда обнаруживала, что он задерживается. Каждый раз, когда она смотрела, она говорила себе, что это в последний раз, но его не случилось. Когда он готовил, его лицо выражало ту же заботу и внимание, что и вчера вечером, когда он ухаживал за ее руками. Ей было слишком трудно не наблюдать за ним, когда он был таким. Это было редкостью и неожиданностью для такого мужчины, как он.

Закончив с ногтями, она убрала со стола и выбросила обрезки, после чего села обратно и обнаружила, что чизбургер и картофель фри уже ждут ее. Хлоя заправила свой бургер приправами, которые он положил, заняв место рядом с ней со своей тарелкой. Она съела бесчисленное количество чизбургеров, но, откусив кусочек, вынуждена была признать, что этот был чертовски хорош. Конечно, так и есть.

В этот момент он действительно начал действовать ей на нервы.

Хлоя прикончила свою еду в рекордное время, не зная, было ли это потому, что было так вкусно, или потому, что она хотела убежать наверх.

— С-спасибо. Это было вкусно.

— Я рад, что тебе понравилось, дорогая. — Он улыбнулся, забирая их пустые тарелки.

Она потянулась к ноутбуку, более чем готовая подняться наверх.

— Я взял выходной, чтобы закончить с садом, — сказал он ей, ставя посуду в раковину.

Она замерла, забыв об этом. Неудивительно, что он здесь.

— Ты все еще хочешь присоединиться ко мне? — спросил он не приказным тоном. Сжимая в руках ноутбук, она изо всех сил старалась солгать.

— У меня много учебных заданий, которые я должна сделать.

— Хорошо, дорогая. Я просто подумал, что тебе будет приятно подышать свежим воздухом. Но если ежедневное пребывание в доме тебя не беспокоит, тогда я понимаю.

— У меня просто много работы, — попыталась соврать она, хотя знала, что это чушь. Не из-за того, что произошло прошлой ночью, а потому что он специально привел Сэла, чтобы помочь ей с работой в школе, чтобы у неё всё получилось. Черт возьми... Она начинала чувствовать себя плохо!

Он улыбнулся, прислонившись к кухонной стойке.

— Я же сказал, что понимаю, дорогая. Иди и сделай свою учебную работу. Это важнее.

Он саркастичен или просто чертовски мил?

Прикусив губу, она пыталась решить. Что он пытается сделать со мной?

Она встряхнула головой, надеясь, что это прогонит мысли, и направилась к лестнице, не желая поддаваться чувству вины за то, что не хочет провести день в саду с чертовым убийцей.

— Ладно, пока.

Смеясь над ее резким уходом, он повысил голос, чтобы она могла слышать его, пока бежит. — Хорошо, надеюсь, ты успеешь сделать много работы, дорогая.

Вбежав в свою комнату, она закрыла за собой дверь и поставила ноутбук на маленький стол в своей комнате. Ух! «Надеюсь, ты успеешь сделать много работы, дорогая». Что это вообще значит?

Что бы Лука ни пытался с ней сделать, она на это не купилась. Он был сумасшедшим, и точка.

Сев в кресло, она открыла ноутбук, чтобы посмотреть, что ей нужно выполнить. Ничего из того, что ей нужно было сделать, не требовалось, поэтому она сидела и крутила пальцами, стараясь не думать о нем. Наконец, она решила решить несколько задач по математике для предстоящего теста, чтобы проверить, понимает ли она то, чему учил ее Сэл.

Она не проработала над задачами и десяти минут, когда открылось окно чата.

Как продвигается вычисление?

Закатив глаза, она подумала, что это очень удобно.

Это Лука попросил тебя проверить, делаю ли я уроки?

Подумав, она спросила:

Это Лука?

Что? Нет? Что-то случилось? Ха-ха.

Прежде чем ответить, она встала, чтобы выглянуть в окно. Лука уже была в саду, грязный и усердно работающий. Ну... Черт. Это просто убило ее теорию.

Вернувшись к компьютеру, она перечитала его ответ, ей не понравился смех, который он добавил к сообщению, но она знала, что он, скорее всего, улыбается на другом конце компьютера.

Набирая текст на клавиатуре, она хотела, чтобы он знал, что она больше не купится на его невинный способ объяснения мафии.

Вице-президент, да?

Ну, я пытался тебя немного предупредить, но ты не услышала.

Это неправда.

Это неправда!

Я дал тебе ту версию, которую ты хотела услышать, не так ли?

Уставившись на клавиатуру, она тут же набрала букву "Н", но не смогла закончить слово, зная в глубине души, что он прав.

Мы слышим только то, что хотим слышать, и видим только то, что хотим видеть, Хлоя.

Ее взгляд метнулся к окну, ее мысли были заняты Лукой, прежде чем она вернула глаза к компьютеру и напечатала:

Ты все еще лгал мне, как и всем остальным.

Лука солгал тебе?

Она прикусила губу, не в силах солгать.

Нет.

Если уж на то пошло, он был слишком честен.

Тогда в чем проблема?

В том, что он сумасшедший. Подчиненный босса. Держит меня в заложниках. Это был лишь короткий список, но она не собиралась говорить об этом его лучшему другу.

Ни в чем.

Ты уверена в этом? Ха-ха.

Да!

Тогда ладно, если ты уверена.

Уф, она, должно быть, вообще не понимает парней, потому что не знала, был ли это сарказм или нет.

Постукивая пальцами, она думала, что есть кое-что, о чем она гадала с тех пор, как узнала о мафии. Гений Сэл заинтриговал ее, и она хотела узнать, что он на самом деле делает для них, поскольку не думала, что он занимается только безопасностью.

Чем ты на самом деле занимаешься? По-настоящему?

Терпеливо ожидая ответа, она получила его только через несколько минут, и это было совсем не то, чего она ожидала, хотя и должна была.

Я его правая рука.

Она точно знала, о ком он говорит.

Значит, ты помогаешь ему попадать в неприятности?

Или я помогаю ему выбраться из них.

Оставался последний вопрос, на который она хотела знать ответ. Она просто не знала, как его задать. После прошлой ночи, когда Лука говорил об Амо, как будто он ничем не отличался от него, и что Неро и Винсент тоже не отличались, она должна была спросить:

Можно ли быть хорошим, но при этом быть в мафии?

Думаю, тебе придется это выяснить.

Хлоя отошла от компьютера, подошла к окну и посмотрела на Луку в саду. У него было такое выражение лица, словно он заботился о том, что делает, тщательно концентрируясь на задании, как будто это было самым важным делом на свете. И хотя она не хотела признавать этого, ей нравился его взгляд. Он подходил ему. И каждый раз, когда она наблюдала за ним, когда у него был такой взгляд, она чувствовала себя полностью завороженной.

Чем больше она смотрела на него снаружи, вне этих стен, тем больше они начинали ее беспокоить. «Я просто подумал, что тебе будет приятно подышать свежим воздухом. Но если ежедневное пребывание в доме тебя не беспокоит, тогда я тебя понимаю».

Она поспешно вернулась к своему столу. Нет, нет, нет, нет, нет.

Она посмотрела в сторону окна, где светило солнце. Не делай этого. Не слушай его.

Птицы начали щебетать, пролетая мимо ее окна...

Глядя вниз, она не чувствовала ничего, кроме поражения. Проклятье!

Двадцать четыре

Самая прекрасная тюрьма

Как только она открыла дверь, глаза Луки встретились с ее глазами, и самая красивая улыбка коснулась его губ. Он прекратил свои занятия, опустился на пятки и стал ждать ее.

С каждым шагом в сад солнце и ветер начинали подхватывать ее, делая поражение менее болезненным.

Она остановилась, стоя в футе от него. Можно было подумать, что она должна смотреть на него сверху вниз, учитывая, что он лежал на земле, но на самом деле это было не так. Макушка его головы оказалась у нее на груди. Ее маленький рост только заставлял ее чувствовать себя еще более ущербной по сравнению с ним.

У нее вырвался беспомощный вздох.

— Я... я передумала.

Он просто продолжал улыбаться. — Хорошо, дорогая.

Его ответ был таким, какого она не ожидала. Она ждала момента, когда он скажет: «Я же тебе говорил», но этого не произошло.

Сняв перчатки, он оставил их в грязи, затем встал и сократил расстояние между ними. Он встал перед ней и протянул руки. — Могу я увидеть твои руки? —Это не было приказом. Он вежливо попросил разрешения.

Она должна была сказать «нет», повернуться и уйти, но ее тело не хотело этого делать.

Подняв забинтованные руки, она протянула к нему ладони.

Сделав последний маленький шаг к ней, он медленно подставил одну из своих рук под ее руку. Ее рука слегка дрогнула, когда его кончики пальцев коснулись ее. Она обнаружила, что они были очень теплыми из-за перчаток.

Она крепко держала свою руку поверх его, в то время как он другой рукой оттягивал повязку, чтобы внимательно рассмотреть ее ладонь.

Почему я позволяю ему...

Вот так он вернул повязку на место, а затем взял ее за другую руку и повторил процесс. И снова он держал ее руку всего несколько секунд, осматривая ее и возвращая бинт на место, после чего убрал свои руки от ее руки. Он не задерживался и не прикасался к ней достаточно долго, чтобы она испугалась.

Лука подошел к ведру и выбрал пару мягких садовых перчаток. Затем он вернулся к ней, расправил отверстие в перчатке, чтобы она могла легко просунуть руку.

Она снова протянула правую руку, и он начал осторожно надевать перчатку поверх повязки.

— Я не хочу, чтобы ты слишком часто двигала руками, так что не спеши.

Кивнув, она протянула левую руку.

— Если они начнут болеть или даже побаливать, я хочу, чтобы ты остановилась, дорогая.

— Хорошо.

— Тогда ты можешь просто остаться здесь, составить мне компанию и наслаждаться тем, что ты не дома. — Ухмыляясь, он убедился, что вторая перчатка закреплена.

Когда он убрал свою руку с ее, она не могла не улыбнуться ему в ответ. Ей нравилось, что она позволяла ему прикасаться к себе, и что он не злоупотреблял этим.

Лука вернулся к грязи, надел перчатки и принялся за работу.

Смущение - это все, что она теперь знала. Она никогда не понимала Луку, а теперь не понимала себя. Чем дольше она оставалась здесь, тем больше запутывалась.

Работая вместе с ним в саду, она делала то, о чем ее просили, бережно относясь к своим рукам и не перетруждая их в течение дня. Иногда она просто сидела там, любуясь красотой всего этого. Что-то в этом саду так хорошо подходило к ней. Он вызывал в ней неописуемое чувство, которого она раньше не испытывала. Она чувствовала себя как дома. Хотя она не должна была. Она должна была чувствовать себя как в тюрьме, но это было не так. А если и так, то это была самая прекрасная тюрьма, которую она когда-либо видела.

В ее мире таких мест не существовало, но здесь, по какой-то причине, они были.

Хлоя перевела взгляд на потного Луку, который убирал инструменты. Что ты хочешь от меня? Ничего. Ей нечего было ему предложить. Чего он хотел или ожидал от нее, она не знала, но знала, что его ждет разочарование, когда он узнает, что ей нечего предложить. Хлоя надеялась, что он отпустит ее целой и невредимой, когда узнает об этом.

После того как Лука убрал все принадлежности, он сел рядом с ней, чтобы посмотреть, как его тяжелая работа воплощается в жизнь.

— Что ты думаешь, дорогая?

— Это прекрасно, — прошептала она.

— Весной, когда появятся цветы, будет еще красивее.

Для нее это не имело значения. Ей нравилось, как он выглядит на всех стадиях. Она только жалела, что не могла увидеть его до смерти его матери.

— Могу я задать тебе вопрос?

Он повернулся к ней.

— Я же сказал тебе, ты можешь спрашивать меня о чем угодно, Хлоя.

— На что это было похоже, когда твоя...? — Она запнулась, не в силах произнести вопрос, боясь, что это может его расстроить.

— Когда твоя мама заботилась о нем?

Он кивнул.

Лука окинул взглядом просторы огромного двора.

— Он выглядел более полным, здоровым и даже казался ярче. Большинство цветов погибло вместе с ней. Я заставил некоторые из них вырасти снова, но другие я все еще пытаюсь.

Она не сомневалась, что однажды ему удастся вернуть все на прежний уровень, если не лучше. Изменения, которые она заметила с тех пор, как впервые увидела его, были радикальными.

Ей нравилось слушать о его матери. Это заставляло его казаться более... человечным. Глядя на него, она хотела услышать больше, надеясь, что это поможет ей понять, почему он был таким, каким был.

— Ты расскажешь мне, какой она была?

— Ее звали Мелисса, у нее были светлые волосы, как у Марии, и зеленые глаза, как у Неро. Она была самым милым и добрым человеком, которого только можно было встретить, и все ее любили. Быть дома с детьми и садом - это все, чего она когда-либо хотела или в чем нуждалась. — Его глаза потемнели, а голос стал мрачным. — Никто из нас не заслуживал ее, ни мой отец, ни особенно я. Она была такой милой, что я не могу представить, каково было ей когда её первый ребёнок родился чудовищем. — Он сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить: — Но ни разу она не любила меня меньше, даже когда видела меня в худшем виде.

Хлоя тихо сидела рядом с ним, не зная, что сказать человеку, который считал себя чудовищем. Не было ни слов, ни утешения, которое она могла бы дать, чтобы помочь ему пережить потерю матери. Она могла сказать, что он любил ее, но не была уверена, знает ли он об этом в глубине души, потому что считал себя лишенным чувств.

Некоторое время они сидели в тишине, ни один из них не хотел разрушать то, что было перед ними или между ними. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем он заговорил.

— Я собираюсь привести себя в порядок, а потом приступить к ужину. Не торопись.

Он собирался покинуть ее, но она должна была сказать ему что-то прежде, чем он это сделает.

— Лука…?

Он остановился, глядя вниз на нее, туда, где она сидела в траве.

Было трудно отвести взгляд от океана цветов, которые колыхались на ветру, напоминая ей волны, на Луку, но она хотела, чтобы он увидел, что она имеет в виду каждое слово.

— Если бы она все еще была здесь, я думаю, она была бы довольна тем, что ты сделал. Ей бы понравилось здесь, так же как и мне.

Было очевидно, как сильно он хотел протянуть руку и коснуться ее в этот момент, но он не сделал этого, удовлетворенный словами, которые она дала ему.

— Я тоже так думаю, дорогая.

Хлоя продолжала сидеть и смотреть, как он уходит. С каждым шагом, который он делал, удаляясь от нее, она чувствовала, что сад становится все более красивым.

Двадцать пять

За все приходится платить

Когда перед ней поставили тарелку с фрикадельками и спагетти, она не могла не улыбнуться.

Лука заметил это, когда сел рядом с ней со своей тарелкой.

— Все в порядке?

— Да. — В этом-то все и дело. Каждый день он готовил ей ужин, и каждый раз это было блюдо, которое ей нравилось. Однако ни разу он не спросил ее, что ей нравится или не нравится. Он всегда, как ни странно, знал. — Спагетти с фрикадельками - вообще-то одно из моих любимых блюд.

Он выглядел довольным.

— Что ж, хорошо. Надеюсь, тебе понравится.

Взяв свою посуду, она откусила кусочек спагетти, зная, что это будет вкусно, но не настолько, насколько вкусным он показался ей в ту же секунду, как оказался во рту. Она должна была догадаться, основываясь только на том факте, что он итальянец.

— Это лучшее, что я когда-либо ела.

— Спасибо, дорогая. — Разрезая фрикадельку, он спросил: — Какое твое любимое блюдо?

Хм. Ей пришлось на мгновение задуматься. Это был трудный вопрос, когда перед тобой была вкусная еда, а ты не была привередливым едоком.

— Это сложно, но я думаю, что мое любимое блюдо - это чили.

Он, казалось, не поверил в это, так как сделал сомнительное лицо.

— Чили?

Она сделала недоверчивое лицо в ответ.

— Что не так с чили?

— Я просто никогда не слышал, чтобы кто-то говорил, что его любимое блюдо - чили. Не думаю, что я когда-либо пробовал достаточно хороший чили, чтобы он мне понравился.

Подумав об этом, она тоже никогда не слышала, чтобы кому-то он так сильно нравился. Казалось, что это одна из тех вещей, без которых можно прожить, в отличие от пиццы или картошки фри.

— Ну, когда это правильное чили, это одно из лучших блюд, которое можно попробовать.

— Что тебе в нем нравится? — спросил он с любопытством.

— На самом деле я не знаю. — Она погрузилась в размышления, пытаясь понять это до того, как ее осенит.

— Оно просто заставляет меня чувствовать себя тепло и дома, я думаю... И счастливой. Я чувствую себя счастливой, когда ем это. Это странно?

Посмотрев на нее зелеными глазами, он покачал головой.

— Нет, дорогая.

— Я думаю, мне так нравится это блюдо, потому что это единственное, что моя мама умела готовить. — Ее мама украла рецепт у своей сестры, и только поэтому он получился вкусным.

— Я никогда не готовил его раньше, но я попробую сделать его для тебя.

— Все в порядке. Я не хочу...

— Нет, я хочу. Я не могу обещать, что это будет хорошо, но я хочу попробовать для тебя.

— Хорошо. С-спасибо. — Она улыбнулась и вернулась к еде.

Остаток трапезы прошел в молчании. Это было слишком вкусно, чтобы продолжать разговор. Это действительно были лучшие спагетти, которые она когда-либо ела, вплоть до последнего кусочка.

Только когда последний кусочек был съеден и Лука встал, она поняла, что будет дальше.

Она нервно поднялась и взяла свою тарелку.

— Я могу отнести это в раковину и помыть за тобой посуду.

— Все в порядке, дорогая. Я не хочу, чтобы ты испачкала свои чистые бинты.

Когда тарелка выскользнула из ее рук, она почувствовала, что ее надежда на то, что ей не придется сидеть рядом с ним, улетучилась. Она привыкла сидеть так близко к нему на полу каждый вечер, но это будет впервые с тех пор, как она узнала, чем он зарабатывает на жизнь. Она чувствовала, что в этот раз все будет по-другому, потому что он начал прикасаться к ней.

Лука поставил посуду в раковину и прошел в гостиную, заняв свое место в большом кожаном кресле и положив подушку для нее рядом с его ногами.

Она не сдвинулась ни на дюйм.

— Иди сюда, Хлоя, — приказал он, чувствуя ее нервы.

Ее тело двигалось, как всегда, по его требованию, не останавливаясь, пока она не выполнила его просьбу, усевшись на подушку рядом с ним. Она сидела неловко, прижавшись к его широко расставленной ноге ближе, чем обычно.

— Ты весь день прекрасно себя вела рядом со мной, дорогая: почему ты так нервничаешь сейчас?

Он прав, сказала она себе в шоке. Она нервничала рядом с ним, когда только спустилась вниз, но когда она вышла с ним в сад, все было в порядке. Возможно, дело было в спокойствии, царившем на улице, или даже в его сегодняшнем спокойствии. Однако, когда пришло время сидеть здесь с ним, все изменилось.

Сжав руки вместе, она пожалела, что не может их сжать.

— Потому что я знаю, что ты ждал этого весь день.

Когда Лука потянулся вниз и собрал прядь ее волос, она почувствовала, как его холодные пальцы так легко коснулись ее шеи, заставляя ее сомневаться, действительно ли это произошло или нет.

— Откуда ты знаешь? — мрачно спросил он, начиная крутить ее волосы.

— Я просто чувствую это. — В своих костях.

— Знаешь, почему мне нравится сидеть здесь с тобой вот так каждую ночь?

Она покачала головой, не зная, хочет ли она услышать ответ.

— Это расслабляет меня. Успокаивает меня... — Он сделал паузу, плотнее наматывая волосы на палец. — И это успокаивает тьму.

— Тьму? — прошептала она, задыхаясь.

— Та часть во мне, которая шепчет, чтобы я делал очень темные вещи. —

Повернувшись, она снова посмотрела на леденящего душу мужчину.

— Та часть, которая делает тебя боссом?

Лука кивнула.

Отвернувшись от него, не желая смотреть на него, когда он отвечал, она спросила:

— Как ты стал боссом?

— Моя фамилия и мой отец. Только мужчины с фамилией Карузо могут занимать должность босса или младшего босса. То, что я первенец своего отца, закрепило мое положение, так как мой отец был младшим боссом до того, как занял место своего отца. Так было на протяжении многих поколений.

Она оглянулась на него, потрясенная информацией, которую он ей сообщил.

— Значит, однажды ты займешь место своего отца?

Он провел большим пальцем по темному шелку, ощущая его мягкую текстуру.

— Да.

Она должна была ожидать, что он так поступит, но какая-то часть ее сознания словно блокировала это, не желая, чтобы он продолжал вести опасный образ жизни.

— Тогда кто займет твое место в качестве младшего босса? — Каждый вопрос, который она задавала, и каждый ответ, который он давал, вызывал только новые вопросы.

— Это зависит от того, когда я займу его место. Скорее всего, это будет Неро, если он захочет.

— О." — Интересно, знает ли Элль об этом? — Сколько тебе было лет, когда ты стал младшим боссом?

— Мой отец назначил Энцо своим младшим боссом, пока я не был готов. Он не носил фамилию Карузо, поэтому я занял его место, когда мне исполнился двадцать один год.

— Они сделали тебя младшим боссом так рано?

Он улыбнулся ее явному беспокойству.

— Ну, я стал полноправным членом, когда мне было семнадцать.

— Стал? Ты даже не был взрослым. — Она не думала, что можно стать еще более шокированной.

— Да, когда ты становишься полноправным, ты должен быть совершеннолетним, но я был исключением.

Хлоя сглотнула.

— П-почему?

— Я сделал кое-что, что отпугнет тебя от меня, если я расскажу тебе. — Он распутал ее волосы и снова намотал их на палец. — Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе, дорогая, но не сегодня.

Отведя от него взгляд, она была более чем благодарна, что он не сказал ей, зная, что, что бы это ни было, оно должно было быть ужасным, чтобы его сделали младшим боссом в таком молодом возрасте.

— Что ты делаешь в качестве младшего босса?

— Я слежу за тем, чтобы в семье все шло гладко, и чтобы мои люди были в порядке, наряду со многими другими вещами.

Она вспомнила, как Сэл рассказывал ей, что дал Неро, Амо и Винсенту их работу.

— Какую работу ты поручил Амо? —спросила она.

На его лице появилась улыбка.

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Сэл сказал мне, что он работает на нижнем уровне в казино.

— Правда? — спросил он, все еще улыбаясь. — Сэл говорил с тобой о семье?

— Да. Ну, вроде того. — Она посмотрела вниз на свои руки. —Он сказал мне, что ты вице-президент.

Лука откинул голову назад, смеясь, что она не очень ценила, так как это было ценой ее наивности.

— Это не так уж смешно, — сказала она, когда он не перестал смеяться.

— Прости, дорогая. Ты права. — Он издал последний смешок, прежде чем продолжить: — Что Сэл рассказал тебе о работе Амо?

— Ничего особенного. — Она пожала плечами. — Он просто сказал, что ты дал Амо, Неро и Винсенту работу на нижнем уровне, но сказал, что Неро и Винсент по какой-то причине хотят, чтобы их перевели. Сэл просил передать, что Амо нравится его работа, и даже Мария сказала, что ему нравится. — Улыбка на его лице еще не исчезла, пока он продолжал крутить ее волосы. — Так и есть, да?

— Да. — Что происходит? Что-то подсказывало ей, что она не захочет услышать, что именно сделал Амо.

— Ну, нижний уровень - это на самом деле подпольное казино. Они вроде как вышибалы.

Она странно посмотрела на него.

— Подпольное казино под казино?

Лука подмигнул.

— Именно.

Нелегальное казино, прикрытое легальным? Чем больше она думала об этом, тем больше в этом было смысла, но в то же время это только больше запутывало ее.

Она бросила попытки понять это. Но ей все равно казалось, что она что-то упустила.

— Что именно делают вышибалы?

— Они дежурят на этаже, следят за клиентами, которые могут не соблюдать правила, а также следят за тем, чтобы клиенты и работники были в безопасности в любое время.

— О, это звучит довольно мило. — Они следят за тем, чтобы все были в безопасности. — Тогда почему Неро и Винсент ненавидят это?

— Тебе придется спросить у них. Я долго думал, чтобы дать им эту должность, и решил, что она понравится им всем, а не только Амо. — Он задумался на секунду. — Ну, Винсенту действительно нравилось там какое-то время... Может быть, однажды я покажу тебе это место, и ты сможешь сама все узнать.

Хлоя секунду смотрела на него, думая, что он выглядит ужасно невинно, но она не знала почему.

— Ты не дашь Неро и Винсенту новую работу?

Его невинное выражение лица быстро сменилось зловещим.

— Я могу, но это не значит, что я хочу или что я буду. Они должны работать с самого низа, как и все остальные.

Она могла понять, что они новички в семье и не должны получать особого отношения. По крайней мере, Амо счастлив.

Ее разум мгновенно переключился на грустные мысли о том, что ее заперли здесь без друзей.

Прислонившись спиной к дивану, она снова сидела скованно, не замечая, что расслабилась и что его темные джинсы касались ее руки, которую она внезапно убрала.

Аромат сильной, чистой мяты коснулся ее носа. Он был таким свежим и прохладным, почти одуряющим. Вдохнув поглубже, она поняла, что это его запах.

До сих пор она никогда не замечала его запаха. Она все еще чувствовала свой собственный цветочный запах, так как они оба приняли душ после сада, но он поблек, и теперь ее окружал только запах Луки.

Лука потрепал волосы, которые он держал.

— Что случилось, дорогая?

Сжав руки вместе, она хотела бы разжать их, но не могла из-за повязок. Не желая говорить ему, что ей нравится, как он пахнет, и что ей от этого не по себе, она нервно сказала ему полуправду.

— Я скучаю по ним.

Он замолчал, но продолжал крутить ее волосы. Затем его голос, наконец, достиг ее ушей.

— Ты хочешь поговорить с ней?

Повернувшись, она посмотрела на него, удивленная этим вопросом больше, чем всему остальному, что он сказал за весь вечер.

— Элль? Ты позволишь мне поговорить с ней?

Еще до того, как он произнес эти слова, она поняла, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. За все приходится платить.

— Да, дорогая... Но ты должна дать мне кое-что взамен.

Двадцать шесть

Проводит кончиками пальцев по шраму

— Чего ты хочешь? — прошептала она, жалея, что спросила.

— Ты должна позволить мне прикоснуться к тебе... — Отпустив прядь, которую он держал, он наклонился. Затем он поднял руку к шраму на ее лице и провел по нему пальцами на расстоянии нескольких дюймов. — Вот.

Ее колотящееся сердце стучало в ушах.

— Если я скажу «да», ты позволишь мне поговорить с Элль?

Откинувшись на спинку стула, он убрал руку, которая была в опасной близости от ее лица.

— Да, но только на несколько минут, дорогая.

— Почему ты мне разрешаешь? — В это было слишком трудно поверить, даже если он и получал от этого что-то. До этого момента Лука доказал, что все, что он хочет, он берет.

— Я достаточно долго отталкивал ее смс-сообщениями, а теперь она требует телефонного звонка. Она поймет, что что-то не так, если я не позволю тебе поговорить с ней.

— Я-я сделаю это.

Может быть, я смогу предупредить ее.

Он словно почувствовал, о чем она думает. Тогда его глаза потемнели.

— Я буду рядом и буду слушать, так что ты не сможешь ничего предпринять, Хлоя. Ты должна заставить ее поверить, что ты в Калифорнии. Ты понимаешь?

«Ты должна заставить ее поверить, что ты в Калифорнии». Она прекрасно понимала, что это значит, зная, что Лука не откажется навредить Элль.

— Д-да.

Его глаза снова изменились, смягчившись.

— Если ты сможешь это сделать, я позволю тебе говорить с ней время от времени.

— Правда? — Она не могла не почувствовать унцию надежды.

— Если это сделает тебя счастливой, — он провел пальцами по пряди ее шелковистых волос, — то да, дорогая.

Улыбаясь ему, она не могла поверить, что за то короткое время, что она провела здесь, она привыкла к тому, что он прикасается к ее волосам. Хлоя доверяла ему, даже когда он очень близок к ее коже.

Вытащив из кармана телефон, он набрал контакт Элль.

— Готова?

Нет!

Она как-то умудрилась кивнуть, молча надеясь, что у нее все получится.

Набрав номер, Лука передал ей телефон.

Держать мобильный телефон, к которому она не прикасалась несколько недель, у уха было почти непривычно. Она слушала звонок, ожидая, пока Элль возьмет трубку, и делала глубокие вдохи, пытаясь успокоиться. Наконец, на одном из последних возможных звонков трубку взял милый и счастливый голос, которого она не слышала уже слишком давно.

— Алло!

Она почувствовала, что призрачные слезы хотят упасть из ее глаз. Это было неописуемо, как она была счастлива.

— Хлоя...? — Волнение в голосе Элль начало угасать.

Хлоя боялась говорить: боялась, что голос предаст ее и встревожит Элль.

Она почувствовала, что ее волосы шевелятся, и, приглядевшись, увидела, что Лука накручивает прядь. Глядя на нее и чувствуя, как повторяющиеся движения успокаивают ее, она успокоилась настолько, что смогла заговорить.

— Привет, Элль.

— Я так рада, что ты позвонила мне, Хлоя. Я так по тебе скучала. — На другом конце провода Элль была очень эмоциональна.

Сосредоточившись на его руке, крутящей ее волосы, она держала себя в руках.

— Я знаю. Я тоже по тебе скучала. И до сих пор скучаю.

Элль фыркнула, а потом рассмеялась. — Как ты? Как учеба? Расскажи мне все!

— Все идет хорошо, — сказала она ей, не желая преувеличивать.

— Просто все по-другому, я думаю, и ты здесь не со мной, но у меня все хорошо. Учеба не дает мне скучать.

— Все относятся к тебе хорошо? — спросила Элль. Это было то, о чем она, очевидно, беспокоилась больше всего.

Хлоя подняла глаза к лицу Луки.

— Да, здесь никто не пристает ко мне и не называет меня уродиной.

— О, слава Богу. — Казалось, с ее подруги свалился груз. — Я так беспокоилась об этом.

— Теперь твоя очередь рассказать мне все. Как дела в колледже?

Хлоя слушала, как Элль рассказывает ей обо всем, что она пропустила, и о том, какой была ее жизнь в колледже. Она ожидала, что Лука уберет телефон, ведь он сказал, что осталось всего несколько минут, но он этого не сделал, казалось, довольствуясь тем, что слушал ее голос и играл с ее волосами. Странно, но ей это показалось даже приятным.

— Как Калифорния? Погода такая хорошая, как кажется? — спросила Элль после того, как ввела ее в курс всех событий ее жизни.

— Да, тут... эм... солнечно. Погода отличная. — Я надеюсь. Не желая больше испытывать судьбу, она решила, что пора закругляться. — Ну, у меня завтра ранним утром...

— Разве ты не отстаешь на три часа? Там не так поздно, я думаю. — Элль говорила так, будто проверяла часы на своем телефоне, чтобы узнать, который час.

Она попыталась быстро подумать.

— Э... да, но мне еще нужно закончить задание.

— О. Хорошо. Я понимаю.

— Я очень скучала по тебе, Элль. Было приятно снова услышать твой голос.

— Мне тоже. Спасибо, что позвонила мне. Я так волновалась за тебя. Эмоции, казалось, вернулись к ее подруге.

Хлоя прикусила губу.

— Не волнуйся за меня. У меня все хорошо.

— Обещаешь?

Сделав паузу, она снова затруднилась с ответом, пока Лука легонько не потрепала ее за прядь волос.

— Обещаю.

— Хорошо, теперь я дам тебе закончить работу. Пока, Хлоя. — Было очевидно, как тяжело было ее лучшей подруге прощаться, и ей было не менее тяжело.

— Пока, Элль.

Она отодвинула телефон от уха и завершила разговор. Было очень неприятно возвращать трубку Луке, но она была благодарна за время, которое он ей дал.

Сине-зеленые глаза медленно начали путешествовать по ее шраму, заставляя ее вспомнить, что долг должен быть оплачен.

— Подойди ближе, дорогая, — голос Луки был темным и мелодичным.

У нее перехватило дыхание, когда она увидела, как он раздвинул ноги, давая ей возможность пройти между ними.

Следуя голосу, она сделала то, что он велел, точно зная, как он хочет ее расположить, просто инстинктивно. Хлоя стояла на коленях перед ним, так близко к его ногам, как только могла, не касаясь их. Закрыв глаза, она опустила ресницы на щеки, ожидая...

Лука переместил руку и провел кончиками пальцев по шраму, украшавшему правую сторону ее лица. Когда холодные, легкие кончики пальцев коснулись вершины шрама, она застыла на месте.

Никто никогда не прикасался к ее шрамам. Она никогда не позволяла никому прикасаться к тому, что было настолько личным для нее. И вот теперь она позволяла самому опасному и пугающему человеку, которого когда-либо встречала, прикасаться к тому, что было дано ей человеком, таким же, как он.

Он нежно провел пальцами по ее шраму, который шел над бровью и исчезал прямо под ней. Затем он еще нежнее провел пальцами по ее закрытому веку, создавая ощущение, что это просто ветер прикасается к ней. Когда он дошел до продолжения шрама прямо под ресницами, он сделал паузу.

— Посмотри на меня, Хлоя.

Открыв глаза, она посмотрела в его сине-зеленые глаза, которые постепенно становились все более зелеными, завораживая ее, вместе с его голосом, его присутствием, его ледяным, но мягким прикосновением.

— Я ждал этого самого момента. Двигая кончиками пальцев, он снова начал медленно разглаживать ее шрам. —Я мечтал об этом моменте самые долгие восемь месяцев своей жизни. С тех пор, как я впервые увидел тебя в том магазине, когда ты рассматривала музыкальную шкатулку.

— Мы впервые встретились в беседке... — Ее голос прервался.

— Я наблюдал за тобой неделю до этого, дорогая. — Он продолжал скользить кончиками пальцев вверх и вниз по ее шраму. — Я наблюдал за домом Элль, когда черный BMW подвез ее со школы. У меня было сильное, инстинктивное чувство, что нужно последовать за автомобилем, и, хотя я не понимал этого в тот момент, я послушал свою интуицию. Я все еще не видел твоего лица до того, как последовал за тобой в магазин, но когда ты повернулась, и я увидел твое прекрасное лицо, мир словно замер. Именно тогда я понял, - Лука обхватил ее лицо и большим пальцем провел по шраму, — что ты моя.

Хлоя с замиранием сердца пыталась осмыслить все, что он только что ей сказал.

— Это было все, что я мог сделать, чтобы не взять тебя тогда, там, — признался он.

Ты сделал это, но только через несколько месяцев... Это только заставило ее разум и сердце биться сильнее.

— Ты сказал, что взял меня, чтобы спасти.

— Я спас.

Тогда она почувствовала это. Что-то, чего ей не хватало, встало на место, когда слова Драго пронеслись в ее голове: «Мы оба знаем, каково быть настоящим пленником, Хлоя». Затем слова Марии: «Ты уверена, что тебя держат в заложниках?» И: «Это не то, что ты думаешь. Ты здесь не просто так, Хлоя».

— Почему я здесь? — прошептала она. — Скажи мне, почему я здесь на самом деле.

Все еще поглаживая ее шрам, он покачал головой.

— Я не могу сказать тебе, дорогая, пока не могу.

— Ты сказал мне, что я могу спрашивать тебя о чем угодно. Мне нужно знать, почему я е…

— Ты можешь, и я отвечу на все, что ты хочешь знать, но не это. Не раньше, чем придет время. — Он еще глубже вдавил свою руку в ее кожу. — Мне нужно, чтобы ты доверяла мне, Хлоя. Сделаешь ли ты это для меня?

Внезапное чувство нахлынуло на нее, когда она посмотрела в его напряженные глаза. Она не могла этого понять. Она только знала, что верит ему, доверяет ему. Это было... инстинктивно.

— Да.

— Ты тоже это чувствуешь, не так ли? — Ему не нужен был ответ, потому что это чувство было общим для них, как связь.

Это чувство появилось с момента знакомства с Лукой, так же как и у него, когда он впервые увидел ее. Она подсознательно отталкивала это сильное чувство, потому что оно пугало ее, но чем больше она находилась рядом с ним, тем оно усиливалось.

Он улыбнулся.

— Мне понадобилась неделя, чтобы понять это, дорогая. Посмотрим, сколько времени понадобится тебе.

— Я... я встретила тебя в беседке через неделю... Ты купил музыкальную шкатулку через неделю.

Лука кивнул.

Она не была уверена, что когда-нибудь захочет узнать, что означает это чувство, и еще больше испугалась его теперь, когда узнала, что он тоже чувствует.

Сделав последний взмах по ее шраму, он отпустил ее.

Потеря была очевидна не только на его лице, но и в его голосе.

— Теперь ты можешь идти спать, дорогая.

Хлоя поднялась с колен, все еще находясь в шоке от произошедшего. — Спокойной ночи, Лука.

— Спокойной ночи, Хлоя.

Шок не покидал ее тело, когда она оставила его и пошла наверх.

В своей комнате она открыла музыкальную шкатулку и слушала прекрасную мелодию, чувствуя, как ее сердце становится все тяжелее, тяжелее, тяжелее, в то время как цепи, которые он надел на ее тело, становятся все легче, легче, легче.

Она потянулась вверх, коснувшись своего шрама. Потерю ощущал не только Лука, но и она сама.

Двадцать семь

Его мечты об удовлетворении своей самой темной потребности должны были быть достаточными

Прокручивая в голове все, что только что произошло, он вспоминал ее голос, ее лицо, ее шрам. Казалось, он все еще чувствовал его на кончиках своих пальцев. Они только что оставили ее лицо, а он уже не мог дождаться следующего раза, когда сможет прикоснуться к ней.

Это была самая эротичная вещь, которую он когда-либо испытывал, а он всего лишь коснулся ее лица.

Лука надеялся, что он сможет контролировать свою темноту, когда наконец позволит себе взять от нее больше. Но для этого должно пройти некоторое время. Не только Хлоя не была готова, но и он сам. Он еще не мог доверить ей свою тьму.

До тех пор ему придется довольствоваться мечтами об удовлетворении своих самых темных потребностей.

Лука чувствовал себя так, словно наверстал упущенное за вчерашний день. Когда он начинал день, ему казалось, что он только вернулся назад. Теперь ему казалось, что он сделал десять шагов вперед.

Ей пришлось столкнуться с чувством, от которого она бежала. И хотя она все еще не понимала его, это был лишь вопрос времени. Это произойдет, как это произошло со мной...

Бросив последний взгляд на шрам на ее лице, он не мог дождаться того дня, когда сможет провести по нему пальцами. Прекрасно.

Наблюдая, как ее машина отъезжает от магазина и исчезает, он вернулся к музыкальной шкатулке, на которую она смотрела. Было очевидно, что она много для нее значит.

Он осторожно открыл ее, позволяя колыбельной заиграть еще раз.

Пожилая женщина встала рядом с ним.

— Ко мне только что приходила девушка...

— Я бы хотела приобрести ее. — Слова вырвались сами собой, он знал, что должен быть единственным, кто ее получит.

— Мне жаль, но я вынуждена отказаться. Девушка, которая только что смотрела на нее, кажется, очень хочет ее, поэтому я оставлю шкатулку.

Он закрыл музыкальную шкатулку, заставив всё вокруг замолчать.

— Вы собираетесь отказаться от денег сегодня, даже если она может не вернуться?

— Для нее, да. Попробуйте вернуться через пару недель, и если она ее не заберет, я посмотрю, готова ли я с ней расстаться.

Лука понимающе кивнул. Он уважал эту женщину за то, что она так поступила. Он бы потребовал ее иначе, если бы не видел, как сильно девушка влюбилась в нее.

Уходя, он решил, что если ему суждено получить ее, то она все еще будет там, когда или если он вернется...

Магазин был в пяти минутах от закрытия, когда он вернулся через неделю. Не теряя времени, он подошел к тому месту, где стояла музыкальная шкатулка, и обнаружил, что она все еще там, как будто ее не трогали.

Женщина сразу же заметила его и начала качать головой.

— Мне очень жаль, но прошла всего неделя.

Вытащив бумажник, он положил три тысячи долларов наличными.

Она только снова покачала головой.

Всю прошедшую неделю он думал только о выражении лица Хлои, когда она смотрела на часы, исполняющие колыбельную. Именно так, как он надеялся, она будет смотреть на него однажды.

Он встретил ее сегодня вечером, и хотя она не смотрела на него так, он в глубине души знал, что однажды она так и сделает.

Лука дал ещё одну тысячу.

— Это столько, сколько я готов заплатить.

Казалось, она раздумывала над этим секунду, но только секунду.

— Простите, сэр, но дело не в деньгах.

— Я не уйду отсюда без нее, — сказал он ей с уверенностью, и сильные чувства, которые он испытывал, наконец-то обрели смысл. — Это значит что-то особенное для девушки... которую я люблю, и я должен быть тем, кто подарит это ей.

Двадцать восемь

Только время покажет

Только время покажет,

Как прошел месяц, проведенный с бугименом,

Запертой от внешнего мира,

пройдет.

Только время покажет,

Как месяц, проведенный с разбитой девушкой, которую он любит,

И которая принадлежит только ему,

Пройдет.

Только время покажет,

Насколько невыносимым это может стать,

И насколько блаженным оно может быть,

Или где-то между ними.

Только время покажет,

Когда месяц подойдет к концу,

Стоит ли повторять это ради нее,

И если это все, о чем он думал.

Будет.

Двадцать девять

Я иду, Хлоя

Прошел месяц в этих стенах, и то, что раньше казалось тюрьмой, теперь стало казаться убежищем. На протяжении многих лет Хлоя просыпалась каждое утро в страхе перед тем, что принесет день в школе и даже дома. Ее изо дня в день мучили ужасные люди, которые заставляли ее чувствовать себя уродом. Однако монстр, который держал ее здесь, никогда не причинял ей вреда и лишь с каждым днем все меньше заставлял ее чувствовать себя уродом.

Хлоя продолжала проводить свои дни, занимаясь онлайн-уроками, а ночи - с Луккй. С ним было хорошо, спокойно, даже безопасно, и она доверяла ему с тех пор, как узнала, что ее привезли сюда не только потому, что он так захотел.

У нее была причина быть здесь, и это было очевидно для тех немногих, кто знал, что она здесь, а также для ее нутра. Поэтому она останется здесь до тех пор, пока не выполнит свою часть сделки с бугименом. Проблема заключалась в том, сможет ли она уйти, когда все закончится? Даже она сама не знала.

Она привыкла ко многим вещам, но самое страшное из всех...

Лука взял ее за запястье, не давая выйти из кухни.

— Я хочу, чтобы ты кое-что попробовала.

С каждым днем он прикасался к ней все чаще, и она все больше привыкала к этому. Его цель - помочь ей преодолеть страх прикосновений - работала.

Вначале он всегда спрашивал разрешения или предупреждал ее о предстоящем контакте, но с течением месяца время от времени он прикасался к ней без предупреждения. Сначала это пугало ее до смерти, но чем чаще он это делал, тем лучше она распознавала и запоминала его прикосновения. На долю секунды ее охватывал ужас, но потом она понимала, что это Лука, и страх утихал.

Рука, обхватившая ее запястье, стала тверже, напоминая ей, что это только он.

— Что это?

Подведя ее к плите, он отпустил ее, чтобы открыть кастрюлю. Он окунул ложку в смесь и поднес ее к губам, охлаждая горячее содержимое легким дуновением.

— Ты приготовил мне чили? — спросила она, удивленная таким добрым жестом.

— Не надо так волноваться. Я нашел рецепт в интернете и не уверен, что получится хорошо.

— Пахнет вкусно. — Ей стало теплее уже от одного только запаха.

Когда Лука поднес ложку к ее губам, она позволила ему накормить себя.

Чили был теплым, но...

Прочитав выражение ее лица, он спросил:

— Плохо, да?

Да.

— Н-нет, это... другое.

Положив ложку обратно в кастрюлю, он зачерпнул еще немного чили и откусил сам. И тут же скорчил гримасу.

— Это чертовски отвратительно.

Хлоя начала хихикать.

Улыбаясь ей, он засмеялся вместе с ней.

— Что я тебе говорил о том, что ты мне лжешь, дорогая?

— Прости. Я просто не хотела ранить твои чувства. Все в порядке, — попыталась она утешить его. — Ты не можешь все время быть шеф-поваром.

— Ну, тогда хорошо, что я приготовил это для подстраховки. — Открыв духовку, он показал ей невероятно красивую домашнюю пиццу в стиле шеф-повара.

— Ты серьезно!

Все, что он когда-либо готовил, было безупречно и вкусно. Ну, кроме чили. Впрочем, это компенсировалось пиццей, которая выглядела достойной повара за миллион долларов.

Садовник, шеф-повар, красавец... Он почти идеален. Почти.

— Прости, дорогая. — Он подмигнул. — Все будет готово через некоторое время.

Хлоя игриво закатила глаза, прежде чем сесть за кухонный остров.

Телефон в его кармане начал звонить, и он вытащил его из кармана. Когда он увидел, кто это, он протянул телефон ей.

Улыбаясь, она взяла трубку и ответила:

— Привет, Элль!

— Привет, Хлоя. Как прошел твой день?

Они продолжали разговаривать, рассказывая друг другу о своем дне, как они обычно делали.

Лука позволял ей разговаривать с Эль каждый вечер, доверяя ей так же, как и она ему. Это был хороший обмен и помогал ей чувствовать себя более комфортно и менее отрезанной от внешнего мира.

Ее прекрасная тюрьма все больше и больше становилась похожа на... дом.

***

Амо был у Неро и Элль, чтобы узнать, приготовили ли они ужин. Это становилось привычкой - приходить к ним, когда ему отчаянно хотелось есть, а у него дома ничего не было, так как он давно не ходил в магазин. Он притворялся, что пришел просто поговорить с Неро, а потом Элль непременно спрашивала, не хочет ли он чего-нибудь поесть. Амо начал думать, что Неро его раскусил.

Когда Неро пригласил его войти, Элль разговаривала по телефону. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, с кем она говорит, и начать подслушивать.

Он никогда не думал, что Хлоя будет игнорировать его так долго. С момента отъезда она ни разу не прислала ему сообщение, не говоря уже о том, чтобы позвонить.

В этом нет никакого смысла. Хлоя была не из тех девушек, которые держат обиду. Она доказала это, когда он узнал, что она знала, что это он назвал ее уродиной.

После ее ухода его охватило странное чувство, которое становилось все сильнее, чем дольше она не выходила с ним на связь. Он не знал, что это такое - ответ был просто недосягаем, - но он разберется.

— Здесь становится довольно холодно, — сказала Элль Хлое. Затем ее лицо начало меняться, на нем появилось озабоченное выражение, когда она выслушала ответ Хлои.

— Правда? — Она сделала паузу, слушая собеседницу, и теперь выглядела озадаченной. Затем она поспешно сказала: — О, тогда ладно. Поговорим позже. Пока... —


Отняв трубку от уха, она странно посмотрела на нее. — Это было странно.

Амо сделал шаг в сторону Элль, не заботясь о том, знает ли она, что он подслушивал, - у него сработал каждый сигнал тревоги.

— В чем дело?

— Я думала, что Калифорнию затопило из-за всех этих дождей?

По всем новостям передавали, что в Калифорнии выпало огромное количество осадков. Он даже забеспокоился о Хлое и проверил, сколько осадков выпало в Стэнфорде.

— Да...? — Амо сделал еще один шаг к ней.

Брови Элль сошлись, она все еще смотрела на телефон в полном замешательстве.

— Она сказала, что было солнечно и красиво.

Колесики начали поворачиваться.

— Это не имеет никакого смысла.

— Возможно, она просто не хотела, чтобы ты волновалась, — заметил Неро.

Он посмотрел на Неро, который не выглядел обеспокоенным, а затем снова на Элль.

— Она сказала что-нибудь еще?

— Нет, она просто сказала, что ей нужно идти, потому что ужин закончен.

Амо и Элль явно подумали об одном и том же. Хлоя не умеет готовить. Дома у нее была домработница Лана, которая готовила ей каждый обед с тех пор, как ее отец стал мэром.

— Мне нужно идти. — Он уже почти осязал ответ.

— Элль собирается приготовить ужин: ты уверен, что не хочешь остаться? — спросил Неро, останавливая его.

Амо даже не ответил другу, распахнув дверь и уходя. Поднимаясь на ноги все быстрее и быстрее, он начал бежать, а вокруг него все вставало на свои места.

Я иду, Хлоя. Я иду, чтобы спасти тебя.

Он только надеялся, что не опоздал.

Тридцать

Смерть Амо

Хлоя сидела на полу рядом с Лукой, как делала это каждый вечер, и его нога в темных джинсах касалась ее руки - еще одна вещь, к которой она привыкла за месяц. Занятие, которое началось с просмотра телевизора, теперь превратилось в разговор. Ей нравилось слушать, как он рассказывает в основном о своей матери и семье. О его работе они говорили только время от времени. Признаться, мафия увлекала ее. Немного.

Они говорили о планах на будущее для сада, когда в комнату ворвался Драго с испуганным выражением лица.

— Подними ее наверх. Здесь кто-то есть.

Лука быстро встал, но ошеломленная, только когда Лука схватил Хлою за руку, она смогла пошевелиться и подняться.

Воздух вокруг нее словно изменился, и она почувствовала, что этот человек пришел за ней. Кто здесь?

Держа ее за руку, Лука повел ее в фойе и к лестнице.

— Кто это? — смогла вымолвить она.

— Это неважно. Мне нужно, чтобы ты пошла в свою комнату и заперла дверь, — сказал ей Лука, пока Драго шел к входной двери и смотрел в глазок.

— П-пожалуйста, скажи мне, кто это. — Она почувствовала, что волочит ноги, пытаясь замедлить Луку.

— У тебя есть около тридцати секунд, чтобы вытащить ее отсюда, —объявил Драго.

Лука подхватил ее и прижал к груди, легко преодолевая ступеньки по две за раз.

Она обхватила его за шею и зажмурила глаза от того, как быстро он бежал с ней по лестнице, боясь, что он может ее уронить. Но он даже близко к этому не подошел. Его телосложение и сила без труда доставили ее на вершину лестницы. Она впервые осознала, насколько он силен и подтянут, почувствовав это в руках, которые держали ее.

Хлоя думала, что он отпустит ее, когда поднимется на второй этаж, но он этого не сделал. Он продолжал держать ее, пока направлялся в ее комнату. Все это было как в тумане, пока он не открыл дверь...

***

Драго открыл дверь, как только Амо подошел к ней. Он был удивлен, не ожидая, что Драго окажется по другую сторону.

Амо изо всех сил старался не обращать внимания на единственного мужчину, который был больше него в семье. Драго побеждал его только благодаря своему возрасту, проводя годы за годами в спортзале.

— Мне нужно поговорить с Лукой, —сказал он, когда Драго не пошевелился, чтобы впустить его.

— Он не…

Раздался громкий стук, похожий на звук открываемой двери.

— Да, это он. — Амо прошел мимо крупного мужчины.

Внутри, его глаза проследили за лестницей, ведущей в коридор, откуда доносился шум. Адреналин забурлил во всем теле. Он практически чувствовал напряжение в комнате, его страх оказаться правым сбывался.

— Иди и подожди в его кабинете, —сказал Драго, закрывая дверь.

— Во что бы то ни стало, веди. — Амо показал, чтобы он шел первым.

Посмотрев на него долю секунды, Драго окинул его взглядом с ног до головы, после чего направился в гостиную, чтобы проводить его в кабинет.

Амо медленно пошел к лестнице, наблюдая, как спина Драго все больше и больше отдаляется от него. Когда он понял, что может получить достаточную фору, он бросился вверх по лестнице со всей силы.

Я здесь, Хлоя!

***

—Лука, пожалуйста, скажи мне, кто это, — умоляла она, пока он нес ее в комнату.

— Драго не сказал, да это и не важно. —


Он осторожно положил ее на кровать, затем слегка обхватил ее за шею, заставляя смотреть прямо ему в глаза. — Ты - моя единственная забота, Хлоя. Никто не должен знать, что ты здесь.

Рука, которую он положил ей на горло, была актом обладания, актом, который должен был ее напугать, но не напугал. И его слова были сказаны с такой силой, что она поняла: от этого зависит ее жизнь.

Это была единственная вещь, которая пугала ее - причина, по которой она должна была скрываться.

Поняв это, она нервно кивнула.

Когда он отпустил ее, на его лице появилось выражение, которого она никогда раньше у него не видела. Это был взгляд... боли, такой сырой и реальный, что у нее перехватило дыхание.

Вдруг они услышали шум на лестнице, за которым последовал еще больший шум.

— Оставайся здесь, — прошептал он, прежде чем закрыть за собой дверь.

— Где она, черт возьми! — пронесся сквозь стены знакомый голос.

Ее волосы встали дыбом, когда она спрыгнула с кровати. Амо!

— Какого черта ты делаешь? — шипел на него Лука с другой стороны двери.

— Хлоя! — крикнул Амо еще громче. — Я знаю, что она здесь, ублюдок.

Она двинулась к двери, слыша, как голос Луки стал смертоносным, когда он сказал:

— Как ты, блядь, только что меня назвал?

Она медленно потянулась к дверной ручке. Он убьет его. Лука убьет Амо, если она ничего не сделает.

Голос Амо был теперь по ту сторону двери, он явно стоял перед Лукой.

— Ты слышал меня...

Хлоя распахнула дверь, зная, что если она позволит ему закончить фразу, то в следующий раз услышит смерть Амо.

Амо, который сражался с Лукой один на один, на мгновение испытал полный шок, увидев девушку, которой он признался в любви, а затем его глаза медленно вернулись к Луке, и чистая ярость просочилась сквозь его черты.

Он сделал шаг к нему.

— Ты, мать твою...

Лука положил сильную руку ему на грудь, не давая приблизиться.

Загрузка...