Лука

— Тебе нужно взять себя в руки. — В его голосе звучал все тот же смертоносный тон.

Драго, который шел позади Амо и позволял Луке быть с ним, шагнул вперед, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от Амо.

Амо посмотрел на двух мужчин, приближавшихся к нему, затем на Хлою, которая в ужасе смотрела на него, сжав кулаки. Он видел, что Драго и Лука хотели, чтобы он успокоился ради Хлои. Но если бы ее здесь не было, он знал, что сейчас, скорее всего, был бы выбит из колеи.

— Ты в порядке? Он причинил тебе боль? — Он обратился прямо к ней, глядя мимо Луки.

Лука быстро переместился, достигнув предела своих возможностей, и прижал Амо к стене на другой стороне помещения. Он держал его за горло, впиваясь рукой в шею Амо. — Ты как никто другой знаешь, что я никогда не причиню ей вреда, —сказал ему Лука убийственным тоном.

Короткие ногти Хлои изо всех сил старались впиться в ладони глубже, чем они уже были. Она, напуганная тем, что вместо того, чтобы услышать смерть Амо, она теперь будет свидетелем собственными глазами.

Сделайте что-нибудь! Новый голос, который она слышала всего пару раз, прозвучал в ее голове, придав ей достаточно сил, чтобы вымолвить несколько слов.

— Лука, п-пожалуйста.

Он не убрал руку с горла Амо, тьма в нем все ближе и ближе подступала к поверхности.

Она попыталась снова, надеясь успокоить тьму.

— Отпусти его... ради меня.

Лука ослабил хватку и предупредил: — Только тронь ее, и я вырву твою чертову глотку.

Каждое слово было произнесено с такой смертоносностью, какой от Луки никогда раньше не было слышно.

Когда Амо кивнул, Лука отпустил его. Затем, пропустив его мимо ушей, он стоял в стороне, пока Амо медленно шел к ней, где она все еще стояла в своей спальне.

Она начала отступать назад, когда Амо подошел к дверной раме.

— Хлоя... — Он сделал паузу. — Я... я скучал по тебе.

Она не могла не посмотреть на Луку, которая стояла позади него, ожидая услышать, что она скажет, так же, как и Амо. Затем ее взгляд переместился на свои сжимающиеся руки.

— Я тоже по тебе скучала, —призналась она.

Амо сократил расстояние между ними.

— Я звонил тебе столько раз, но ты никогда не перезванивала.

Хлоя не была уверена, что она может или не может сказать ему, поэтому она сказала ему полуправду.

— Я хотела, но не знала, что сказать.

Было очевидно, как сильно он хотел прикоснуться к ней, когда он сказал: — Я так беспокоился о тебе. Я знал, что что-то не так, и мне жаль, что я не догадался об этом раньше. Мне так жаль, Хлоя.

Прикусив губу, она еще крепче сжала руки. Она ждала, что он спасет ее в самом начале, но теперь... теперь он опоздал.

Он протянул к ней руку.

— Пойдем со мной, Хлоя. Я вытащу тебя отсюда.

Она покачала головой. Пожалуйста, иди. Я не хочу снова разбивать тебе сердце. Она не была уверена, что сможет выдержать это во второй раз.

— Почему? — Он сделал еще один шаг к ней, заставив ее отступить назад из-за своей близости.

— Я просто не могу, — прошептала она.

— Нет, ты можешь, Хлоя. — Амо продолжал смотреть вниз на девушку, которая теперь прятала свое лицо под вуалью волос. То, что она не согласилась пойти с ним, приводило его в ярость, он дрожал от гнева и силы, которая требовалась, чтобы контролировать его. — Что он с тобой делает? Что он сделал?

Она подняла на него глаза, желая, чтобы он знал, что Лука не причиняет ей вреда.

— Ничего.

— Я знаю, что он что-то сделал! —Гнев Амо разгорелся с новой силой. Не в силах смириться с тем, что она хочет остаться с Лукой, он схватил ее. — Я вытащу тебя на хрен из...

Она тут же попыталась отпрянуть, его чужое прикосновение показалось ей нежеланным жалом.

Он убрал руку, как только понял, что сделал.

— Мне жаль...

Он не успел договорить, как Лука шагнул к Хлое и оттолкнул ее на полпути через всю комнату.

— Я сказал тебе, что случится, если ты, блядь, прикоснешься к ней. —

Каким-то образом Лука стал еще более смертоносным, чем раньше. Тьма полностью вышла на поверхность, когда он последовал за Амо. Хлоя была уверена, что он убьет его. Он обещал, что убьет, а Лука свои обещания выполняет. Ей оставалось либо смотреть, как умирает ее друг, либо попытаться унять тьму в нем. Оба варианта пугали ее одинаково, но только один из них закончился бы смертью.

Она боялась, что второй вариант навсегда предопределит ее судьбу.

Хлоя начала умолять:

— Пожалуйста, не делай этого. Не делай ему больно. — Закрыв глаза, она потянулась к нему, коснувшись его руки. — Пожалуйста, Лука, не делай ему больно.

Лука перестал, но его тяжелое дыхание и жар, исходившие от его тела, показали ей, что его еще не удалось убедить не вырывать ему глотку. Поэтому она обхватила рукой его сильную руку и придвинулась к нему ближе, касаясь своим телом его тела. Она прижалась к нему изо всех сил, надеясь, что он не шелохнется, боясь, что малейшее движение приведет к смерти Амо.

Наконец открыв глаза, она увидела лицо Амо из-за руки Луки и пожалела, что вообще открыла их.

Хлоя сделала это снова, только гораздо хуже. Теперь она полностью разбила его сердце.

— Отведи его в мой кабинет, — сказал Лука Драго, устремив свой свирепый взгляд вглубь стоящего перед ним человека.

Войдя в комнату, Драго грубо схватил Амо за руку.

Хлоя снова закрыла глаза, спрятавшись за Лукой, не в силах больше смотреть на то, как разбито сердце Амо. Она попыталась слиться с Лукой, надеясь исчезнуть.

Может быть, она и спасла ему жизнь, но все равно казалось, что она его убила.

Мне так жаль, Амо.

***

Амо пришлось отвести взгляд от любимой девушки, не в силах смириться с тем, что она прикасается к другому мужчине. До сегодняшнего дня он прикасался к ней всего один раз, когда она бросилась к нему в объятия. Теперь она не могла дождаться, когда он отпустит ее, не могла вынести его прикосновений. Она была полностью отбита, отпрянула от него, как будто он причинил ей боль, как будто он был чудовищем, как будто он держал ее в плену.

Однако этого не произошло, когда она прикоснулась к Луке.

Он чувствовал, как она ускользает сквозь его пальцы.

Амо всегда считал себя на шаг впереди Луки, подружившись с ней, скрывая семью и то, что делало его солдатом, показывая ей только хорошее. У него даже было преимущество - он был ближе к ней по возрасту и защищал ее в школе. Теперь он был уверен, что Лука всегда была на шаг впереди него.

Драго подтолкнул его, заставив идти быстрее по лестнице.

— Это просто пиздец, что он делает; что ты делаешь с ней, — сплюнул Амо человеку позади него.

Драго снова толкнул его.

— Заткнись, блядь. Ты даже не знаешь, о чем говоришь, парень.

— Я знаю, что она ни за что на свете не согласилась бы прийти сюда. Она его боится.

— Как ты думаешь, она его боится? — спросил Драго.

Молчание было ему ответом.

— По-моему, она боялась тебя... когда ты прикасался к ней.

Амо перестал идти. Его челюсть сжалась.

— Не будь тупицей. Я надеру тебе задницу, и эта девчонка не сможет меня остановить. — Он толкнул Амо в плечо, чтобы тот снова начал идти.

— Я убью его, — сказал Амо под дых.

Драго быстро втолкнул его в кабинет, закрыв за ним дверь.

— Ты гребаный тупица, раз даже подумал об этих словах, не говоря уже о том, что они вырвались из твоего гребаного рта, — сказал он Амо с предупреждающим видом.

— Что, ты собираешься сказать ему? Лука - это твоя семья?

Драго схватил его за куртку.

— Собери свое дерьмо. Тогда, может быть, когда он спустится сюда, он избавит тебя от твоей гребаной жизни.

Амо плюнул ему в лицо.

— Он поганый кусок дерьма, который не должен быть рядом с ней. Он забрал девушку, которую я люблю, и ты сумасшедший, если думаешь, что я уйду отсюда без нее.

Отпустив его, Драго рассмеялся ему в лицо.

— Тебе лучше молиться Богу, чтобы эта девушка сделала все возможное, чтобы спасти твою задницу.

Ублюдок! Мысль о том, что Хлоя там, наверху, трогает Луку, привела его в ярость.

Амо хотел ударить Драго, но тот схватил кулак Амо, сжав его так сильно, что Амо почувствовал, как его кости начинают сгибаться.

— Ты облажался, прикоснувшись к ней. Тронешь ее еще раз, и он убьет тебя. Хлоя - его. Вбей это в свой гребаный череп, пока тебя не убили. Когда Драго услышал, как что-то щелкнуло, он отпустил его.

Амо прижал свою покалеченную руку к груди.

— Я вижу, как это бывает. Семья над семьей. Думаю, теперь Лука - твоя кровь.

— Ты не понимаешь, да? Думаешь, он сделал все это только для того, чтобы украсть твою школьную влюбленность? — Драго начал уходить, открывая дверь, но потом приостановился и оглянулся. — Он – босс. Ты - солдат. Знай свое гребаное место.

Амо хотел сказать последние слова, прежде чем Драго успел закрыть дверь.

— Спасибо за совет, дядя.

Тридцать один

Кошмар, от которого ты будешь умолять меня не будить тебя

Даже после того, как Драго закрыл за ними дверь, Хлоя продолжала держать Луку, не желая, чтобы он передумал и пошел за Амо. Теперь, когда она осталась с ним наедине, ее сердце гулко билось в груди. Она не знала, чего от него ожидать, поскольку он продолжал оставаться неподвижным. Все, что она знала, это то, что он был неподвижен. Слишком неподвижен.

Тепло его тела начало согревать ее. Она чувствовала, как внутри него закипает тьма. Как бутылка, которую слишком часто трясли и которая вот-вот лопнет. Каким-то образом она должна была попытаться сдержать ее, чтобы сохранить жизнь своему другу. К сожалению, она знала, что за это придется заплатить.

Лука вдруг зашевелился, развернулся, схватил ее и прижал к стене комнаты. Хлоя задохнулась от того, как быстро он все перевернул. Теперь весь этот жар и тьма были направлены на нее.

Он прижал ее своим телом, удерживая в клетке. Обе руки крепко обхватили ее бедра, и он наклонился вперед, положив голову ей на шею и делая глубокие вдохи.

Она стояла неподвижно, боясь пошевелиться. Впрочем, за себя она не боялась, зная, что Лука никогда не причинит ей вреда. Даже тьма не сможет.

— Что ты собираешься с ним делать? — смогла вымолвить она.

— Он прикасался к тебе. Я сказал тебе, что я сделаю, если кто-нибудь хоть пальцем тебя тронет, —окончательно заговорила Лука.

— Он не сделает этого снова. Я не позволю ему подойти достаточно близко, если это потребуется.

— Детка, я больше никогда никому не позволю так близко подойти к тебе. — Он убрал руку с ее бедра и осторожно взял запястье, которого касался другой мужчина, подняв его на уровень глаз. — Он сделал тебе больно?

Она знала, что ее реакция на прикосновение Амо создала впечатление, что он сделал это, и в каком-то смысле так и было, но это не причинило ей физической боли. Это было только мысленно.

— Нет, просто это было... странно.

— Как это?

Она уставилась на его большой палец, которым он проводил взад-вперед по ее запястью. Почему с ним ничего подобного не происходит?

— Как будто это было неправильно.

Он поднес внутреннюю сторону ее запястья к своим губам, его прохладное дыхание коснулось чувствительной области.

— Хорошо.

Хлоя сильно прикусила губу, точно зная, что он собирается сделать, и когда его губы коснулись ее кожи поцелуем, ее сердце заколотилось от его нежности. Он словно пытался заменить чужое прикосновение, смыть все следы другого мужчины. Она ожидала этого, готовилась к тому, что будет больно, ведь никогда прежде мужские губы не касались ее, но этого не произошло.

Ее разум оттолкнул прикосновение Амо, но принял прикосновение Луки. Он не должен был принять ни то, ни другое, поскольку ее разум уже много лет принадлежал дьяволу.

Однако, когда он поцеловал ее запястье, она почувствовала, что старые цепи, державшие ее разум, ослабли и сломались. Это был лишь вопрос времени, когда ее разум наконец освободится от дьявола.

Она протянула руку, которая была в нескольких дюймах от его губ, и слегка коснулась его призрачно прекрасного лица, лаская.

— Ты отпустишь его ради меня?

Отпустив ее запястье, он вернул его ей на бедро.

— Он видел тебя, дорогая. Он знает, что ты сейчас здесь. Если я отпущу его, это подвергнет твою жизнь риску, большему, чем он уже подверг, придя сюда.

Продолжая прикасаться к нему в надежде, что это поможет Амо избежать смерти, она провела пальцами по его щетине, грубая текстура которой покалывала кончики ее пальцев.

— Мария пришла сюда: ты дал ей знать, что я здесь.

— Это было стратегически важно. Мария также знает, что я убью ее, если из-за нее кто-нибудь узнает, что ты здесь. — Он подвинул голову, чтобы глубже прижаться к ней.

— Амо никому не скажет, если это может навредить мне. Ты знаешь, что он не скажет. Пожалуйста, просто отпусти его.

— Почему я должен? — Глаза и голос Луки потемнели, давая понять, что ей не понравится то, что будет сказано дальше. — Что я получу от этого?

Рука Хлои опустилась с его лица, ее тяжелая грудь стала еще тяжелее, отчего стало еще труднее дышать.

— Чего ты хочешь?

Лука наклонился, приблизив свои губы к ее уху и вызвав дрожь по позвоночнику. Затем он прошептал: — То, чего я хочу от тебя, дорогая, вызовет у тебя кошмары, таких, каких у тебя еще никогда не было. Кошмары, в которых ты будешь умолять меня не будить тебя.

Хотя его дыхание было холодным, и она дрожала от каждого его слова, ее тело предало ее: оно начало гореть, создавая ощущение, что у нее обморожение. Если я скажу это, пути назад уже не будет.

— Я... я сделаю все, что ты захочешь.

Его холодное дыхание снова обдало ее кожу.

— Докажи это.

— Как?

Поднявшись во весь рост, он уставился на нее сверху вниз, провел рукой по ее телу до волос, где схватил их в кулак, заставляя ее посмотреть на него.

— Позволь мне поцеловать тебя.

Маленькая часть ее разума, все еще скованная дьяволом, кричала ей, чтобы она не делала этого, зная, что если она согласится, то ее разум освободится от него. Она также знала, что на их место придут новые цепи, которые снова овладеют ею. Ее разум будет принадлежать бугимену.

Хлоя нервно облизнула губы, прежде чем кивнуть, поддаваясь ему.

Рука на ее бедре и в волосах сжалась, когда он расположил ее так, как хотел, а затем наклонился и взял ее сочную нижнюю губу в свои губы.

Ее глаза захлопнулись, как только его губы коснулись ее губ. Она оставалась совершенно неподвижной. Единственное, что двигалось, было ее сердце, пытавшееся вырваться из груди.

— Поцелуй меня в ответ, — прорычал он голодно.

Хлоя задохнулась. Казалось, он годами испытывал голод от любой привязанности.

Когда он взял ее нижнюю губу между зубами и прикусил, из ее горла вырвался звук. Это был звук не боли, а удовольствия, который испугал ее до глубины души.

Она переместила руку к его груди, чтобы попытаться отстраниться от него, но когда ее ладонь оказалась над его сердцем, она почувствовала, как оно быстро и сильно бьется. Ритм совпадал с ее ритмом, как будто их сердца бились как одно целое.

Вместо того, чтобы оттолкнуть его, она стала двигать своим ртом вместе с его, слегка целуя его в ответ, желая насытить ту часть его тела, которая явно нуждалась в ней: самые темные части его тела, которые были самыми голодными. Это разожгло маленький огонь глубоко внутри нее, который был скрыт.

Дьявольские цепи, державшие ее разум в плену, начали таять от огня, разожженного Лукой, и разум Хлои обрел свободу на малую долю времени, прежде чем новые цепи завладели ее разумом.

Бугимен успешно захватил ее тело и разум. Теперь оставалось украсть у дьявола только ее душу. Однако ее душу было не так-то просто отнять.

Проведя языком по ее губам, он внезапно отстранился. Его тяжелое дыхание было таким же резким, как и ее, что свидетельствовало о том, что ему было трудно отстраниться, и его голос был напряженным, когда он сказал ей:

— Если я не остановлюсь сейчас, я возьму тебя прямо здесь.

Она замерла, точно зная, что он имеет в виду, так как его твердость, упиравшаяся в ее живот, теперь была очевидна.

— Я... я... не могу.

Он успокоил себя, сделав глубокий вдох.

— Я знаю, детка. Вот почему я остановился.

Поверив, что он не сделает этого, она снова расслабилась в нем.

Она чувствовала, как тьма просачивается все глубже и глубже, возвращаясь в свой дом внутри Луки. На данный момент тьма была успокоена.

Глядя в его интенсивные сине-зеленые глаза, она надеялась, что то, от чего она отказалась, того стоило. — Обещай мне, что не причинишь Амо вреда и отпустишь его.

Лука переместил руку, которая была в ее волосах, к горлу, слегка обхватив хрупкую шею.

— Скажи, что ты моя, дорогая. Я хочу услышать, как ты произносишь эти слова и подразумеваешь их.

Не темный голос повелевал им. Он хотел, чтобы она сама произнесла эти слова.

— Я твоя, — прошептала Хлоя, полностью отдаваясь ему... навсегда.

Он наклонился в последний раз, снова взял ее нижнюю губу между зубами и прикусил, а затем отстранился и отпустил ее.

— Надеюсь, ты знаешь, что ты только что сделала, — греховно прошептал он, прежде чем отпустить ее, убирая руку от ее горла.

Цепи, опутавшие ее сознание, натянулись. Я знаю.

Отойдя от нее, он попросил.

— Собери все свои вещи.

— Зачем? — спросила она в замешательстве.

— Увидишь. — То, как он это сказал, заставило ее подумать, что она не хочет ничего узнавать, но она больше беспокоилась о другом.

— Так ты не причинишь ему вреда?

Он улыбнулся.

— Собирай свои вещи, дорогая,

Когда дверь закрылась и он ушел, ей оставалось только надеяться, что он не причинит вреда Амо.

В одиночестве она коснулась своих распухших губ. Лука был прав: что я только что сделала?

Она не могла поверить, что это она протянула руку и коснулась его, в то время как она только училась принимать прикосновения Луки. В этом не было даже укора, не было никакой неправильности. Страшнее всего... Хлоя только что получила свой первый поцелуй с обещанием, что он не будет последним.

Она была не из тех девушек, которые мечтают о первом поцелуе. Да и как она могла мечтать о том, чтобы к ней больше никогда в жизни не прикасались? Поэтому она никогда не думала, что у нее будет первый поцелуй, не говоря уже о том, что первый поцелуй будет с Лукой, бугименом.

Все, что только что произошло, напугало ее до смерти. Она повторяла в голове одни и те же слова, пытаясь сохранить рассудок. Ты должна была. У тебя не было выбора. Ты сделала это, чтобы спасти Амо.

Через некоторое время после повторения этих слов, границы начали размываться. Она не знала, действительно ли это то, во что она верит, или это то, во что она заставила себя поверить.

Ты должна была... У тебя не было выбора... Ты сделала это, чтобы спасти Амо...

Правда?

Тридцать два

Как это прекрасно. Как больно это может быть

Щелкнув зажигалкой, Лука закурил сигарету, глядя через стол на Амо. Ни один из них не говорил, оба просто молча убивали друг друга в своих мыслях, пока Лука продолжал наполнять комнату дымом.

— Как ты это сделал? — Амо заговорил первым, не в силах больше выносить молчание.

Поняв, о чем он спрашивает, Лука ответил ему:

— Я схватил ее до того, как она успела сесть в самолет. Потом Сэл сделал все остальное, создав видимость, что она села и находится в Калифорнии. — С улыбкой он закончил: — Потом она очнулась здесь, где о ней хорошо позаботились.

— Значит, ты, блядь, похитил ее, — констатировал Амо совершенно точно.

Именно так. Он сбил пепел в пепельницу.

— Да, для ее же блага.

Амо уставился на него как на ненормального.

— Я думал, что ты долбанутый, Лука, но я не знал, что ты настолько психопат.

— У моего поступка есть причины, Амо.

— О, я уверен, что твое ебанутое «я» придумало целый список причин, чтобы оправдать то, что ты сделал. — Он насмешливо рассмеялся. — Давай будем честными: мы оба знаем, что ты бредишь, преследуешь, а теперь еще и похищаешь.

— Я прекрасно знаю, кто я, — мрачно сказал ему Лука, сделав последнюю затяжку, прежде чем раздавить окурок в пепельнице. — Но знаешь ли ты, почему я пошел на это? Чтобы Драго оставался здесь только для того, чтобы наблюдать за ней? Ты знаешь, на что он способен: то, что он дает семье.

Вы могли видеть, как в голове Амо начали крутиться мысли о том, чего ему не хватало с той секунды, как он вошел в дверь. Однако он быстро заставил их исчезнуть, не в силах взглянуть в лицо фактам.

— Нет! — раздался его рокочущий голос. — Ты хотел заполучить ее себе, чтобы заполнить свою больную одержимость ею.

— Я бы забрал ее, как только ей исполнилось восемнадцать, если бы это было так, и ты это знаешь. — Он решил показать, насколько он на самом деле испорчен, позволив Амо начать понимать, насколько она была важна для него. — Я думал о том, чтобы взять ее до того, как ей исполнится восемнадцать. Потом, когда ей исполнилось восемнадцать, мне было труднее всего не взять ее тогда и там. Я тоже почти сделал это, но мне пришлось ждать. Я ждал ее семь долбаных месяцев.

Амо знал, что его слова были правдой. И хотя она могла быть там не просто так, он не мог с этим смириться.

— Ты знаешь, что я не уйду отсюда без нее, и если ты позволишь мне выйти за эту дверь, я не остановлюсь, пока она не будет свободна.

— Она выглядела так, будто хочет уйти? — напомнил ему Лука.

Резко встав со стула, Амо явно не мог справиться с тем, что говорил ему Лука.

Какая-то часть Луки наслаждалась этим, упивалась этим. Ему слишком долго приходилось наблюдать издалека за тем, как он почти каждый гребаный день общается с Хлоей, и он мечтал оказаться на месте Амо. Другая часть его души жалела Амо за то, что он потерял ее, зная, что она была самым прекрасным созданием на этой земле, но она его.

— Здесь, со мной, она была свободнее, чем когда-либо за этими стенами.

— Что ты пытаешься сказать?

Лука пристально посмотрел на него. — Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать.

Ярость и адреналин, исходившие от Амо, заставили его сжать покалеченную руку в кулак.

— Те семь месяцев, что ты преследовал ее, просто наблюдая за ней, я действительно провел с ней, разговаривал с ней, узнал ее. Я был ее защитником и другом. Она была свободна со мной. А потом ты, блядь, украл ее у меня, прежде чем у меня появился шанс сделать ее чем-то большим. — Лицо Амо злобно исказилось, в его голосе послышалось рычание. — Ты не мог с этим справиться, да? Не смог справиться с тем, что я был с ней, а ты нет. Каково это - знать, что тебе пришлось похитить ее, чтобы заставить проводить с тобой время?

Лука медленно встал, достигнув предела своих сил. Он был достаточно великодушен, чтобы поговорить с Амо как мужчина с мужчиной, а не как босс с солдатом. Однако это время прошло.

Выйдя из-за стола, он встал лицом к лицу с Амо.

— Ты должен помнить, с кем ты говоришь. — Его голос был темным, сильным и властным. — Уходи, и если кто-нибудь спросит, зачем ты сюда пришел, ты пришел поговорить со мной о своем положении на работе. Если кто-то узнает, что она здесь, это только поставит ее жизнь под угрозу.

Амо не сделал ни шагу, чтобы уйти.

— Единственная причина, по которой я все еще даю тебе возможность уйти отсюда живым, заключается в том, что я знаю, что ты заботишься о ней настолько, чтобы не рисковать ее безопасностью. Я бы убил тебя, как только ты появился здесь, но мне нужно, чтобы Хлоя хотела смотреть на меня до конца своих дней, —пригрозил он.

— Ты думаешь, что заставишь ее влюбиться в тебя? — Амо пошел к двери, соглашаясь уйти, но явно не сдаваясь. Затем, решив расстаться с последними словами, он нанес свой последний удар. — Ты психопат, который не способен любить или когда-либо быть любимым. Она принадлежит мне, и ты это знаешь: вот почему ты забрал ее. Ты никогда не будешь любить ее так, как я. Ты просто хочешь ее трахнуть.

Прежде чем Амо успел открыть дверь, Лука нанес удар, быстро толкнув его к двери и вытащив лезвие из кармана, приставил его к горлу Амо. Для Амо это была неожиданность, а для Луки - расчетливый ход, демонстрирующий разницу в их положении в семье, и почему он был боссом, а Амо - всего лишь солдатом.

Кипя от ярости, которую он испытывал из-за Хлои, Лука с ожесточением прижал нож к горлу Амо, изрыгая:

— Ты смотрел на нее каждый чертов день в школе в течение трех с половиной лет и ни разу не уделил ей время. Ты утверждаешь, что любишь ее, но где ты, блядь, был! — кричал он, глубже вонзая острие ножа, его резкие слова хлестали Амо, как тысячи плетей. — Когда над ней и Элль издевались, когда Элль избивали, чтобы ее не трогали, когда ее называли уродиной, где был ты, Амо? Как ты мог пройти мимо нее в коридоре с такими шрамами и ничего не сделать? Не защитить ее?

Лицо Амо опускалось при каждом резком вопросе. Его гнев медленно растворялся в боли, когда все, что говорил Лука, обрушивалось на него, как тонна кирпичей, заставляя его чувствовать себя отбросом, которым он и был.

Взяв тот же циничный тон, что и Амо, Лука продолжил:

— Давай будем честными: она не собиралась раздвигать для тебя ноги, так что в этом не было необходимости, не так ли? Ты был слишком занят, называя ее уродкой вместе с остальными.

Побледневший Амо быстро понял, что Лука узнала его самый глубокий, самый темный секрет.

Он хотел уйти, но не мог, так как Лука прижал его, заставляя выслушать то, что он хотел сказать, заставляя посмотреть правде в глаза и обвинениям в этих словах.

— Тебе нужно было сказать, чтобы ты посмотрел в ее гребаную сторону и уделил ей свое драгоценное время. Я этого не сделал, — прорычал Лука, не переставая орудовать ножом. — Мне хватило одного взгляда, чтобы влюбиться в нее. Одного взгляда, чтобы захотеть знать о ней все и вся. Мне хватило одного взгляда, чтобы почувствовать защиту, как будто от этого зависела моя жизнь. Один взгляд, чтобы захотеть убить того, кто нанес ей эти шрамы.

Кровь теперь струйкой стекала по горлу Амо.

— Если ты предназначен для нее, то как ты спал, не узнав, кто сделал с ней эти вещи, кто сделал ее такой, какая она сейчас? — Лука пристально смотрел на Амо, его глаза буравили слабого солдата. — Держу пари, ты даже не знал, как эти шрамы достались ей: что на самом деле она не попала в автокатастрофу. Ты даже не знал, что она страдает от бессонницы, потому что боится спать из-за кошмаров. Признайся, что ты даже не знал! — прорычал Лука.

Пристыженный, Амо покачал головой. Он медленно начинал ломаться. Сильный Амо, каким он был несколько минут назад, исчез на глазах у Луки.

Сопротивляться тьме, которая хотела вонзить клинок в шею Амо, было немыслимо, но Лука делал это. Кроме того, так намного лучше.

— Ты так многого о ней не знаешь, потому что ты был слишком сосредоточен на том, чтобы лгать ей, притворяться тем, кем ты не являешься, боясь отпугнуть ее. Ты только мешаешь ей, потому что считаешь ее слабой, а на самом деле она сильнее всех, кого я когда-либо видел.

В голосе Луки прозвучала боль, которая также отразилась в его сине-зеленых глазах, чего он никогда не показывал мужчине, тем более одному из своих солдат.

— Ты никогда не узнаешь, какую любовь я испытываю к ней. Как она прекрасна. И какой болезненной она может быть. Что я чувствовал, когда впервые взглянул на нее. И что я чувствовал, когда думал, что могу потерять ее, даже не успев спасти. Ты никогда не узнаешь настоящую любовь, пока не испытаешь настоящий страх. И ты никогда не почувствуешь его по отношению к ней, потому что я для нее единственный. Она. Она. Моя.

Амо был почти готов. Почти сломленное человеческое существо. Лука мог бы остановиться и проявить милосердие, но он хотел, чтобы наказание Амо длилось всю жизнь. Наказание, которое он заслужил, позволив Хлое пройти через ад даже на один день.

— Если бы Элль не увидела нас той ночью, я не хочу думать, где бы сейчас была Хлоя, или как бы она закончила свою жизнь, потому что ты точно не защитил бы ее. Ты, Неро и даже Винсент - куски дерьма, раз позволили им пройти через этот ад.

Лука не сдерживался, и он не чувствовал за собой ни унции вины. Его солдат заслужил это после того, как попытался сделать то же самое с ним. Разница была лишь в том, что Амо был ослеплен увлечением, приняв его за любовь, в то время как Лука осознавал чистоту своих чувств к Хлое.

Она была его второй половинкой.

— Ты никогда не заслужишь Хлою. Точно так же, как Неро никогда не заслужит Элль. Неро потратит остаток своей жизни, пытаясь это сделать, но я не позволю тебе пытаться заслужить ее.

— Я хотел ее так сильно, что даже хотел поменяться с тобой местами на эти семь месяцев... Но больше нет. Теперь тебе придется смотреть на себя в зеркало каждый гребаный день до конца жизни и видеть, какой ты отвратительный кусок дерьма. Вот почему я не собираюсь тебя убивать. — Лука убрал лезвие от его горла, но все еще заставлял Амо стоять на месте, как раненое животное, не отпуская его. — Я хочу, чтобы ты жил каждый день, зная, что я с ней, а ты нет. Зная, что она принадлежит мне и только мне. Чтобы ты умирал понемногу каждый раз, когда видишь нас вместе, так же, как я умирал, когда видел ее с тобой.

Теперь он сломлен.

Надежда, которая была у Амо, та самая надежда, которая появилась в его глазах, на то, что он был так близок к тому, чтобы быть с Хлоей, теперь была так мала по сравнению с тем, когда он только приехал сюда. Но Лука не хотел, чтобы она исчезла полностью, иначе ему не было бы так больно, когда он каждый день смотрел в зеркало, на Хлою или даже на Луку.

Отвернувшись от сломанного человека, который теперь сгорбился, поддерживаемый только стеной у него за спиной, сломанного человека, который больше не мог смотреть на него от стыда, Лука вернулся к своему столу, откуда с жалостью наблюдал за Амо.

Он достал еще одну сигарету и поднес ее к губам, прикурив конец щелчком руки.

— Убирайся с глаз моих долой и никогда больше не ступай ногой в мой дом. Приблизишься к Хлое без разрешения - никогда ее больше не увидишь. Поднимешь на нее руку, и я сдержу свое обещание вырвать твою гребаную глотку. — Приняв удар, он отпихнул его. — Ты свободен.

Борясь, Амо оттолкнулся от стены, прижимая поврежденную руку к телу, пока он уходил. Он не сказал ни слова, да ему и не нужно было. Его лицо сказало все. Амо терял девушку, которую любил, из-за Луки, и сейчас чувствовал, как она ускользает из его пальцев.

Он провел рукой по волосам, и его собственные слова обрушились на него как тонна кирпичей. Что я чувствовал, когда думал, что могу потерять ее, даже не успев спасти.

Он испытывал этот настоящий страх дважды. Каждый раз, когда она выживала, это было самое мирное и райское чувство... Но оно убивало его, когда ему приходилось видеть, как Амо утешает ее.

Можно подумать, что первый раз был самым худшим, но второй раз был таким же мучительным, душераздирающим и невыносимым.

Умирать понемногу каждый раз, когда видишь нас вместе, так же, как я умирал, когда видел ее с тобой...

Тридцать три

Молясь Богу, в существование которого он не верил, чтобы она была жива

Месяцами ранее...

Лука смотрел на пол казино, его мысли были заняты другим. Хлоя была здесь, в отеле-казино, в пентхаусе Неро, тусовалась с девушками. Она была так близко, но в то же время так далеко.

Каждый день, когда он ждал ее, он знал, что стал еще на один день ближе. Но для него это всегда казалось вечностью.

Зазвонивший в кармане телефон заставил его достать его и посмотреть, что это звонит Неро. Он сразу же ответил, приложив трубку к уху.

Не успел он заговорить, как Неро торопливо спросил:

— Лука, где ты?

Его сердце сжалось от тоски. Его инстинкты подсказывали, что происходит что-то очень неправильное, и каким-то образом он чувствовал, что в этом замешана Хлоя.

Он уже двигался к лифту.

— Первый этаж.

— Девочки... Кто-то вломился в дом. Мы в лифте... — Неро, казалось, потерял всякую надежду, его голос прервался.

Телефон выпал из рук Луки, когда острая боль вонзилась ему прямо в грудь.

Сменив направление, Лука направился к запасной лестнице, так как Неро уже пользовался лифтом. Он ударил по двери, заставив ее распахнуться, и начал бежать вверх по лестнице, бежать так быстро, как только могли его ноги. Не делай этого со мной! Он начал проклинать Бога, в которого не верил уже много лет.

Было двадцать три этажа.

Он еще не дотронулся до нее.

Двадцать три этажа разделяли их.

Он еще не почувствовал, каково это - целовать ее.

Двадцать три этажа, которые ему пришлось преодолеть, чтобы спасти ее.

Он не сказал ей, что любит ее.

На каждом пролете, на который он взбирался, появлялась цифра, говорящая ему, сколько еще этажей ему предстоит преодолеть.

Не смей, блядь, забирать ее у меня!

Ни разу он не остановился, ни разу его тело не замедлилось. Его разум и тело были сильны, желая, чтобы он достиг вершины, в то время как его сердце начало сжиматься в груди. Сердце, которое не должно биться, потому что у него его не было. Сердце, которое билось только для Хлои. Сердце, которое быстро разрушалось от страха потерять ее.

Одиннадцать...

Он был уже на полпути. Казалось, прошла целая вечность. Его единственная надежда на то, что Хлоя выживет, была в руках того, кто скоро доберется до нее. Спаси ее, Неро. Кто-то другой, спасающий ее, кто не был им, как бы сильно это его не убивало. Спаси ее, Амо.

Пятнадцать...

Цифры, казалось, расплывались мимо, вместе с образами будущего, которое они должны были прожить вместе.

Девятнадцать...

Хлоя сидела, улыбаясь, посреди сада, окруженная прекрасными цветами.

Двадцать ...

Его рука проводит по ее длинным шелковистым волосам.

Двадцать один ...

Она мирно спит в кровати рядом с ним.

Двадцать два ...

Поцелуи под беседкой, когда она была в белом платье.

Двадцать три ...

Когда он ударил в дверь перед собой, она с грохотом распахнулась, открывая длинный коридор. Я уже близко, дорогая.

Адреналин, все еще бурлящий в его жилах, заставил его дойти до конца коридора, открыть разбитую дверь в дом Неро и взбежать по ступенькам, молясь Богу, в существование которого он не верил, чтобы она была жива.

Поднявшись на верхнюю ступеньку, он увидел Хлою в ванной, и волна облегчения прокатилась по его телу. В ту миллисекунду Лука обрел полный и абсолютный покой. Знание того, что ее сердце все еще бьется, усилило его биение.

Страх потерять ее сменился местью, когда он увидел Винсента на мужчине, которого тот избивал до полусмерти.

Схватив Винсента за рубашку, он оттащил его от человека, которого собирался убить.

— Не смей убивать этого ублюдка.

Взяв лежащего на полу человека, он изучил его, пытаясь понять, кто он и что здесь делает. Его чутье подсказывало, что он уже знает.

В этот момент по ступенькам поднялся Сэл с битой в руках, о чем ему сообщили камеры наблюдения.

— Черт, мужик. Он схватил Эла... Они должны убрать его, нет... — Он быстро закрыл рот, как только увидел девушек.

Взяв у него биту, Лука взял ее в руки, радуясь, что у него есть такой друг, как он.

— Спасибо, Сэл.

Подняв биту над головой, он с размаху опустил ее на ногу мужчины.

Прекрасный звук ломающихся костей заполнил пространство.

Винсент закричал:

— Хватит! — а девушки зажали уши руками.

Но Лука и близко не собирался заканчивать: он позволил тьме получить желаемое, обрушив биту на другую ногу.

Начиная поднимать биту для последнего удара, Амо крикнул:

— Черт! Хватит! — что заставило его приостановиться с отведенной назад битой.

Последовав за голосом в ванную комнату, его взгляд упал на Хлою, которая сидела в ванной. Она была неподвижна, почти в кататонии, и смотрела ему прямо в глаза. В ее серых глазах читался страх перед ним.

Хлое еще не приходилось видеть его таким. Она не видела, на что он способен, не видела, что в нем есть настоящая тьма.

Он крепче сжал биту, костяшки пальцев побелели.

Это был его момент, когда он мог либо скрыть от нее свою истинную сущность, либо показать ей ее: показать, что ее ждет впереди, и с каким мужчиной она действительно собирается быть.

Его решение было принято за долю секунды, когда он в последний раз хлопнул битой по сломанному телу, наблюдая за ее глазами и выражением лица, не отрывая от нее взгляда.

Она не вздрогнула, не пошевелилась и не изменила выражения лица, что говорило о том, что она уже была свидетелем подобной жестокости.

Отпустив биту, он сделал глубокий вдох, запах крови успокоил его.

Он откинул волосы, упавшие на лицо, и на его губах появилась улыбка. Тьма была насыщена.

— Теперь, блядь, хватит.

Однако все рухнуло, когда Амо накинул куртку на плечи Хлои и сказал:

— Давай отвезем тебя домой.

Тьма, которая поселилась в доме, вернулась, когда она крепко прижала к себе куртку Амо.

Наблюдение за тем, как ее утешает другой мужчина, разъедало его. Видеть, как чужой пиджак обхватывает ее, как она цепляется за него, - все это раздавило его. Девушка, которую он так сильно любил, боялась даже пройти мимо него - это было душераздирающе.

Тридцать четыре

Позволяя таким монстрам, как он, бродить по Земле

Настоящее время

Хлоя нервно сидела на своей кровати с собранными вещами, как это было, когда она только приехала сюда. Куда он меня ведет?

В дверь быстро постучали, и прежде чем она открылась, вошел Драго.

— Ты все собрала?

Она нервно кивнула.

— Куда я еду?

— Ты переезжаешь в комнату Луки. — В его голосе не было ни капли сочувствия.

— Я... я... я? — Это было последнее, чего она ожидала, и это напугало ее больше, чем все, что она могла придумать.

— Да. Пойдем, — сказал он ей, подхватывая ее сумки.

Нервничая больше, чем когда-либо, она шатко поднялась с кровати и последовала за ним, когда он вышел в коридор. Остановившись, она растерялась, когда он не пошел в комнату напротив ее, а направился по коридору к лестнице.

— Куда ты идешь?

Драго остановился, повернулся и увидел, что она стоит перед дверью напротив своей.

— Я же сказал тебе. В комнату Луки.

Она не понимала, продолжая смотреть на дверь, через которую Лука входил и выходил каждое утро и вечер на протяжении последнего месяца.

— Я думала, это его комната.

Драго поставил ее сумки, подошел к двери и открыл ее. Включив свет, он позволил ей заглянуть в спальню.

Ее брови медленно сошлись в замешательстве, когда она вошла в комнату. Она была милой, но казалась немного молодой и совсем не похожей на Луку. Это не...

— Это ведь не его комната, да?

— Нет, это комната Лео. Лука начал спать здесь немного позже, когда ты приехала.

Хлоя прикусила губу.

— Правда?

— Да. — Он выключил свет, очень тонкий знак, что пора уходить.

Хлоя сжала руки в кулаки и начала их разминать, чтобы дать этой информации оформиться. Затем она снова последовала за Драго, на этот раз в настоящую спальню Луки, миновала ступеньки и направилась в другое крыло дома.

Наконец, Драго открыл дверь в самом конце коридора, позволив ей войти первой.

Эта комната определенно больше походила на Луку. Она была огромной и темно освещенной, с темным деревом и темными цветами. Запах казался почти земным, мужским, и Хлое это понравилось.

— Лука придет позже. — Поставив свои вещи в центре комнаты, Драго повернулся, чтобы уйти.

— Д-Драго...?

— Да? — Он остановился, обернувшись.

— Спасибо, что рассказали мне. — Она знала, что это, вероятно, не его дело - рассказывать ей о том, что Лука спит в комнате Лео, поскольку Лука казался очень закрытым человеком, когда дело касалось его мужчин, но она все равно оценила это.

Он коротко кивнул, прежде чем уйти, закрыв за собой дверь.

Оглядев темную комнату, она с трудом перевела дыхание и зажмурилась от одного только факта присутствия в самом интимном месте бугимена. Она не могла не задаться вопросом, в какой момент ее путь привел ее сюда, или же это был не ее законный путь, и она была украдена с него, чтобы пойти по другому.

Цепи, сковывавшие ее тело и разум, сжались еще крепче.

***

Лука подождал, пока он успокоится, прежде чем покинуть свой кабинет. Он должен был дать темноте достаточно остыть, чтобы снова оказаться рядом с Хлоей. Правда, он не был уверен, от чего ему нужно было успокоиться больше: от того, что наконец-то поцеловал ее, или от того, что Амо наконец-то увидел, что он не тот мужчина, который ей нужен. И то, и другое в равной степени пробудило тьму.

Направляясь к своей спальне, он прошел мимо Драго.

— Я отнес ее вещи в твою комнату. Хлоя ждет тебя там.

— Спасибо. — Он кивнул головой, а затем остановился. — Я хотел тебя кое о чем спросить.

Драго сделал паузу, повернувшись к нему лицом.

— Ты сломал руку Амо в надежде, что я сочту это достаточным наказанием? — Лука изучал его лицо, заметив небольшое изменение в его стоической манере поведения, что говорило о том, что он был прав, думая так. Драго знал, что Лука не позволит ему уйти без физической боли.

— Этого больше не повторится, — твердо сказал ему Драго.

— Спасибо, что сделал это для меня, — сказал Лука из-за его плеча, направляясь к своей комнате, удовлетворенный ответом Драго.

— За что? — спросил Драго в замешательстве.

Лука улыбнулся.

— Потому что теперь я смогу сказать Хлое, что это ты его обидел.

— Чертов мудак, — пробормотал Драго себе под нос.

***

Хлоя сидела одна на краю кровати Луки, нервно ожидая и не зная, чем еще заняться. Когда дверь открылась, она выпрямила спину, надеясь, что ее ожидание подходит к концу.

Когда она увидела, что это, действительно вошел Лука, ее спина как-то еще больше выпрямилась.

— Ты не распаковала вещи? — спросил он, увидев ее сумки на полу, нетронутыми.

Посмотрев вниз на руки, лежащие на коленях, она начала их разминать, желая содрать кожу.

— Н-нет. Я не знала, куда их положить.

Его руки внезапно оказались поверх ее рук, останавливая ее от повреждений, которые она хотела нанести.

— Ты хорошо себя вела, не делая этого весь месяц. Это из-за него или из-за того, что я перевез тебя сюда?

Прикусив губу, она хотела свалить все на то, что ей пришлось спать здесь с ним, но, по правде говоря, она начала выжимать руки, когда Амо пришел за ней.

— Ты сделал ему больно? — прошептала она.

— Драго сломал ему руку...

— Он сломал! — скорее воскликнула, чем спросила она, ее глаза метнулись к его глазам.

Он сжал ее руку.

— Да. Но его рука заживет. Все будет хорошо.

— Это было не очень мило с его стороны. — Хлоя немного расслабилась. Она полагала, что причинила ему гораздо больше боли, чем Драго. Она разбила ему сердце... снова.

Улыбка заиграла на губах Луки.

— Ты должна будешь сказать ему об этом, дорогая.

— Я подумаю об этом. — Драго все еще пугал ее время от времени.

Руки, накрывшие ее, теперь двигались легкими, успокаивающими движениями по ее ладоням.

— Спасибо, что отпустил его, —сказала она ему.

— Не за что. — Держа одну руку на ее руках, он поднял другую, чтобы убрать ее волосы за ухо, чтобы она не могла спрятать от него свое лицо.

— Знаешь, если он снова сделает что-нибудь подобное, его уже не спасти, — предупредил он ее, обещая, что в следующий раз она не сможет ему помочь.

Сглотнув, она едва смогла вымолвить:

— Я знаю.

Он очень явно показывал, как он ее опекает и защищает. Часть ее тайно ценила это - ей это было необходимо после всего, через что она прошла - никогда не беспокоиться о том, что к ней прикоснется кто-то, кроме него.

Амо был единственным, о ком она беспокоилась, не причинит ли Лука боль своей защитой.

Потянувшись в карман, Лука достал свой мобильный телефон и положила его на раскрытую ладонь.

Глядя на него, она не могла поверить в это.

— Ты отдаешь его мне? Почему?

— Потому что я хочу, чтобы ты знала, что я доверяю тебе так же сильно, как ты доверяешь мне, дорогая. — Наклонившись, он поцеловал ее шрам. — И я устал притворяться тобой каждый раз, когда Элль пишет смс.

Хлоя хихикнула, пытаясь представить, как он пишет Элль ее сообщение.

— Уверена, мне будет весело перечитывать сообщения, которые ты ей посылал.

— Ну, я просто использовал кучу эмодзи, на самом деле. — Он засмеялся вместе с ней, накручивая клочок ее волос на палец. — Обязательно используй черное сердечко. Я часто им пользуюсь.

— Почему черное сердце?

Он игриво дернул ее за прядь.

— Просто показалось, что тебе понравится.

Улыбаясь, она наконец-то начала полностью расслабляться.

Он отпустил ее волосы, позволив им упасть ей на грудь.

— Иди готовься ко сну, дорогая. Завтра ты сможешь распаковать свои вещи.

Напрягшись, она встала с кровати и подошла к своим сумкам, быстро доставая необходимые вещи. Она была благодарна, что ее самая толстая флисовая пижама была чистой. Они также закрывали все ее тело, за что она была благодарна больше всего.

Нервы у нее сдали, и она пошла в его ванную и начала готовиться ко сну. Ей нравилось принимать душ по утрам, поэтому она надеялась, что он не против, раз уж она спит в его постели.

Как только она была готова и закончила с ванной, она уставилась на дверь, нервы колотились по всему телу, она боялась спать рядом с бугименом.

Все будет хорошо. Он не причинит мне вреда. Она повторяла эти слова в голове, пытаясь набраться смелости и открыть дверь.

Когда она откладывала это достаточно долго и набралась унции мужества, она открыла дверь ванной.

Когда она вышла из ванной и вошла в темную комнату, ее охватило облегчение, и она несказанно обрадовалась, когда заметила, что Лука уже крепко спит на своей половине кровати. Потом она несколько мгновений смотрела на спящего мужчину, видя, что он одет в свою обычную черную футболку, а одеяло доходит только до бедер, так как он спит на спине, и думала о том, как красиво он выглядит даже во сне.

Лука был красивым. Она всегда думала, что именно это делает его таким смертоносным.

Тихо и осторожно она перешла на другую сторону кровати и медленно вползла внутрь. Она так боялась разбудить его, что осторожно натянула на себя одеяло. Затем она устроилась как можно дальше от Луки, прижавшись к краю кровати.

Находиться в его постели, когда он всего в метре от нее, было неловко и даже болезненно, поскольку она пыталась устроиться поудобнее в кровати, в которой раньше не спала. Однако, глубоко выдохнув, она наконец смогла расслабиться. И когда она плотнее закуталась в одеяла, запах комнаты успокаивал ее, она нашла утешение... успокоение для своей души...

***

Когда он убедился, что Хлоя заснула, он повернулся на бок, чтобы посмотреть на ее спину и увидеть ее длинные, черные, шелковистые волосы, разметавшиеся по подушке. Ему нравилось все в ее волосах: цвет, ощущение, запах. Ему нравилось, как они выглядят сейчас. И ему нравилось, как она выглядит в его постели.

Протянув руку, он начал собирать одинокий локон на конце ее волос, но хныканье заставило его остановиться. Затем она заскулила еще сильнее.

Кошмары приближались.

Когда раздались крики, Лука придвинулся ближе к ее дрожащему телу. Он мог только надеяться, что то, что он собирается сделать, заставит кошмары исчезнуть, не разбудив ее.

Он притянул ее к себе и обнял, крепко прижимая к себе, не в силах больше выносить ее боль. И чудесным образом крики превратились в хныканье, а дрожь ослабла, пока они оба не исчезли... вместе с кошмаром.

После смерти матери Лука оставил католическую веру, понимая, что Бог не может существовать, если Он может забрать такое чистое человеческое существо, как его мать, и позволить таким монстрам, как он, бродить по этой земле. Многие ночи он даже сомневался в собственном существовании, задаваясь вопросом, почему это не он, а не она.

Прижимая к себе Хлою, ему теперь было трудно думать о том, что Бога не может существовать. Хлоя никак не могла существовать, если Бог не существовал. Она была создана специально... Создана для него.

Вопрос о том, почему забрали его мать, а не его, наконец-то был решен.

Он был здесь, на этой земле, ради нее. Чтобы спасти ее.

Тридцать пять

Только к Луке прикасайся

Откинувшись в кресле, он чувствовал себя на грани безумия. Он привык к тому, что всегда знал, где она находится, когда хотел увидеть свое творение. Но вот уже больше месяца прошло с тех пор, как он видел ее в последний раз. Она дважды сбегала от него.

Его одержимость ею росла с годами, становясь нездоровой. Даже он знал это. Дошло до того, что его воспоминаний о ней стало недостаточно, и он был готов к новым.

Он был так близок к тому, чтобы создать новые воспоминания и с ней, но каждый раз ему отказывали.

— Люцифер... — В комнату вошли двое его самых компетентных людей. — Мы думаем, что, возможно, нашли ее.

Опустошенность, которую он ощущал, тут же сменилась надеждой.

Встав, он с нетерпением ждал возможности вернуть девушку, которую он отметил много лет назад. — Где?

Самый смелый прочистил горло.

— Тебе это не понравится.

Надежду сменила ярость.

— Где!

— Мы считаем, что она в доме Карузо.

Его черные глаза сверкнули, огонь зажегся в его крови.

— Вы уверены в этом?

— Мы не можем знать наверняка, пока не попадем в дом, но сегодня вечером нас привел туда ее друг, солдат Амо. Мы подозревали, что она находится там, и его приход и уход были тревожными, подтверждая наши подозрения.

Откинувшись в кресле, Люцифер имел свои собственные подозрения относительно Карузо, кольцо, которое показал ему Лука, почти подтвердило их, но он верил, что его человек не стал бы превращаться в крысу.

Я пытаюсь найти хозяина моей новой собаки.

На его лице появилась злая ухмылка. — Готовься к войне.

Я иду за тобой, девочка...

***

Хлоя дрожала, спускаясь по ступенькам на следующее утро. Ей казалось, что она хорошо спала... до самого конца, когда ее разбудил кошмар, от которого она не могла избавиться. Он был сильнее, чем обычно, и вызывал тоскливое чувство в ее нутре. Что-то было не так. Дьявол казался слишком реальным...

Она держала себя в руках, но дрожь только усиливалась.

— Ты в порядке? — с беспокойством спросил Драго, когда она вошла в гостиную.

Она оглядела комнату.

— Да, я...

— Он в своем кабинете. — Теперь Драго выглядел более обеспокоенным. — Почему бы тебе не пойти туда? Он не будет возражать.

Ее разум и тело проследовали к кабинету Луки, нуждаясь в его присутствии.

Слегка постучав в дверь, она через секунду услышала «Войдите». Затем она открыла дверь и увидела Луку, сидящего за своим столом и курящего сигарету. В этот момент он немного растерялся, недоумевая, как она сюда попала.

Лука, казалось, удивился, увидев ее, когда поднял глаза от своей работы. Он быстро затушил сигарету, затем попытался убрать дым руками, чтобы он быстрее рассеялся.

— Дорогая?

— Прости, что побеспокоила тебя. —Она резко повернулась, чтобы уйти.

— Хлоя. — Его голос был властным, останавливая ее на месте. — Иди ко мне.

Обернувшись, она крепче прижалась к нему, повинуясь ему, и обошла стол, чтобы встать рядом с ним.

Изучая ее, он забеспокоился.

— Что случилось?

— Я не знаю, — нервно призналась она. Это было невозможно объяснить. Этот кошмар не был похож на все остальные.

— Дорогая... — Его лицо смягчилось. Взяв ее за руку, он притянул ее ближе, сказав ей своим властным тоном: — Иди сюда. Садись со мной.

Ее тело упало ему на колени, не зная, жаждала ли она его прикосновений или это было потому, что он приказал ей. Все это было очень странно для нее - пытаться разобраться с этой новой версией себя, к которой могла прикасаться только Лука.

Лука повернул ее на бок, чтобы она могла положить голову ему на грудь. Он положил одну руку ей на спину, а другую положил ей на бедро.

Это был первый раз, когда ее обнимал мужчина. Поначалу она чувствовала себя скованно, но тело не позволяло ей долго терпеть, нуждаясь в его объятиях, чтобы успокоить кошмары. Она чувствовала, как тает в нем, чем дольше сидела.

— Это был кошмар? — Его голос был тихим, мягким, но сильным. Как и его прикосновения.

«Я приду за тобой, девочка...»

Она только кивнула головой, вспомнив, что сказал ей дьявол во сне.

Лука убрал руку с ее бедра и прикоснулся кончиками пальцев к ее лицу, где легонько провел по шраму. — Это было связано с человеком, который дал тебе это?

Больше не нужно было притворяться, что она получила их в автокатастрофе, только не с Лукой. Он знал, как только увидел ее в первый раз, что они были получены от ножа.

— Да.

— Шрамы на твоем лице - не единственные, которые он тебе нанес, не так ли?

Холодный озноб пробежал по ее телу, и она подняла на него глаза, глядя в его сине-зеленые глаза. Она медленно покачала головой.

Он намекнул во время их второй встречи, когда она носила длинные рукава летом, что он знает, но она никогда не подтверждала этого. А может, и подтвердила.

— Покажи мне, — приказал он.

Прикусив губу, ее руки дрожали, она медленно задрала правый, а затем левый рукав до упора, обнажив несколько шрамов на каждой руке. Ее отметины простирались от запястья до плеч.

Она не показывала их никому, кроме Элль. И никто никогда не подозревал, что у нее больше шрамов, чем те, что украшали ее лицо.

Не торопясь, Лука коснулся каждого шрама на ее руках, проследил, изучая, насколько толстыми они были и как глубоко, должно быть, вошел ублюдок, судя по тому, как высоко они были подняты. Каждая отметина почти светилась на ее бледной коже.

— Это все? — спросил он с ноткой сомнения в голосе, похоже, зная, что это не так.

Она тяжело сглотнула. Не заставляй ее говорить тебе.

— Скажи мне, где остальные.

— Ты заставишь меня показать тебе?

— Не сегодня, не заставлю, — заверил он ее, все еще слегка касаясь каждого шрама.

Она прошептала место, о котором не знала даже Элль:

— М-мой ж-живот.

Он ничего не ответил, продолжая смотреть, трогать и запоминать шрамы на ее руках, а затем потянул рукава ее свитера вниз, чтобы прикрыть холодные руки.

— Они отвратительны, не так ли? — спросила она, признаваясь в своих чувствах к ним с тех пор, как впервые посмотрела на себя в зеркало.

Лука схватил ее за лицо, заставляя посмотреть на него.

— Никогда больше не произноси этих слов. Ты поняла?

Она попыталась кивнуть головой в его хватке.

— Да.

Ослабив хватку, он поднес палец к ее полным губам, поглаживая шрам, которого он еще не касался, который проходил на дюйм выше и ниже ее губ.

— Ты и твои шрамы - самое прекрасное, что я когда-либо видел.

Ее дыхание сбилось, когда он приблизил свое лицо к ее лицу, одновременно убирая палец с ее губ, чтобы расположить ее для захвата.

— Никогда не думай, что это не так. — прошептал он, его дыхание дразнило ее губы.

Она закрыла глаза, когда он прижался губами к ее губам.

Этот поцелуй был медленнее, чем первый, и не таким требовательным. Он просто неторопливо пробовал ее нижнюю губу.

В прошлый раз она почувствовала вкус прохладной мяты. В этот раз она все еще ощущала вкус прохладной мяты, но в нем чувствовался дымок от его сигареты. Эти два противоположных вкуса смешивались, создавая вкус огня и льда и заставляя ее губы и тело покалывать.

Лука прикусил нижнюю губу, и из ее горла вырвался звук удовольствия, как и в прошлый раз. Он улыбнулся ей в губы, а затем провел языком по месту укуса, успокаивая его на мгновение, прежде чем отстраниться.

— Я думаю, тебе нравится, когда тебя кусают, дорогая.

На ее щеках появился румянец, она покраснела от его слов и предательства своего тела.

— Это не плохо. — Он улыбнулся и слегка поцеловал ее в губы.

В животе у нее стало тепло от этого быстрого поцелуя. Он был сладким, к чему она не очень привыкла от этого властного мужчины.

Неосознанно облизнув губы, она заметила, что все еще ощущает его вкус - мятный с нотками дыма. Вкус точно такой же, как его запах.

Это заставило ее спросить:

— Почему ты потушил сигарету, когда я вошла? — Она поняла, что в последнее время не чувствовала от него запаха дыма, что удивило ее.

— Потому что мне не нравится курить рядом с тобой, если мы не на улице.

— Меня это не беспокоит, — сказала она ему, не желая, чтобы он не курил из-за нее. Запах, как ни странно, никогда не беспокоил ее.

— Я знаю, дорогая, но я не хочу, чтобы ты вдыхала его, — сказал он ей, объясняя, что это связано с ее здоровьем, а не с тем, что ей это может не нравиться.

Если подумать, то это была единственная комната в доме, где она чувствовала запах дыма.

Она сцепила руки вместе, когда его рука переместилась выше по внешней стороне ее бедра.

— Это единственная комната, в которой ты куришь?

Его глаза не отрывались от ее лица, пока она смотрела вниз на свои руки. — Теперь да. Я должен иметь возможность курить во время работы.

— Сейчас? — спросила она.

— Я бросил курить везде в доме, как только узнал, что ты приедешь сюда.

Если подумать, то это была единственная комната в доме, где она чувствовала запах дыма.

Она сцепила руки вместе, когда его рука переместилась выше по внешней стороне ее бедра.

— О. — Хлоя не знала, что об этом думать. Казалось, он многое сделал для нее с тех пор, как впервые встретил ее. Я не думаю, что когда-нибудь узнаю все, что он сделал.

— В чем дело? — спросил он, закручивая прядь ее волос между пальцами.

— Когда ты начал спать в комнате Лео? — У нее было чувство, что она знает, почему, и она также думала, что знает, когда.

Он покрутил, а затем отпустил прядь ее волос, прежде чем ответить с грустью в голосе:

— В первый раз, когда тебе приснился кошмар, мне потребовалось слишком много времени, чтобы добраться до тебя. После этого я стал спать в комнате Лео, потому что, как бы быстро я ни бежал, мне все равно требовалось слишком много времени, чтобы добраться до тебя.

Маленькая частичка сердца Хлои разбилась, когда он произнес эти слова. Она чувствовала боль, стоящую за этими словами, как будто в них было больше, чем она знала или даже могла понять.

Она хотела, чтобы он знал что-то, то, в чем ей сначала было трудно признаться самой себе.

— Ты помог облегчить кошмары.

Он прекратил крутить ее волосы, сосредоточившись на ее глазах.

— Это так?

— Да. Я заметила, что когда ты рядом, они как будто исчезают.

— Я рад это слышать, дорогая. —Начав снова крутить ее волосы, он спросил: — Тебе уже лучше?

Она кивнула.

Хотя какая-то часть ее все еще чувствовала себя странно, когда он держал ее на руках, ее тело и разум чувствовали себя намного лучше, находясь рядом с ним. Что-то в Луке взывало к ее телу. Она нуждалась в нем, жаждала его, и это только усилилось после ужасного кошмара.

— Хочешь, я возьму выходной? Я мог бы приготовить нам что-нибудь поесть, а потом мы могли бы посмотреть кино, если ты хочешь. —Он сделал паузу на мгновение. — Или я могу позвонить Марии и попросить ее приехать.

Улыбаясь ему, она почувствовала благодарность за то, что он сделал это для нее, хотя он все еще был недоволен своей сестрой.

— Это зависит от обстоятельств. Что бы ты приготовил мне поесть?

Он улыбнулся в ответ, довольный тем, что она решила провести этот день с ним.

— Все, что захочешь, дорогая.

Ей даже не нужно было думать об этом.

— Шоколадные блинчики.

— Тогда шоколадные блинчики.

Вставая с его коленей, она краем глаза заметила, как что-то золотистое промелькнуло. Это заставило ее посмотреть на его стол, чтобы увидеть, что это. И когда она это сделала, ее улыбающееся лицо медленно сменилось выражением страха, когда она протянула руку, желая проверить, реально ли это или ей показалось.

Как только кончик ее пальца коснулся кольца, она поняла, что это не просто иллюзия, и ее рот открылся, чтобы закричать, но ничего не вышло.

«Я приду за тобой, девочка...»

Лука коснулся ее плеча, в его голос вернулось беспокойство.

— Дорогая?

«Я скучал по тебе».

Когда она продолжала смотреть на кольцо, он повернул ее к себе лицом. Затем, взяв ее за плечи, он легонько потряс ее.

— Хлоя. Хлоя!

Теперь, когда Лука смотрел на нее, дьявольский голос исчез, и она начала размораживаться. Теперь она отчаянно пыталась убежать от него, от его прикосновений. Она изо всех сил пыталась бороться с ним.

— Прекрати! — приказал Лука.

— Скажи мне, что случилось?»

— Почему оно у тебя! — кричала она. — Почему у тебя кольцо? Призрачные слезы пытались скатиться по ее лицу, она боролась с ним, не желая верить, что он может быть причастен к тому, что с ней произошло.

— Я снял его с человека, который бро...

— Ты лжешь! — закричала она, все еще без слез, хотя они отчаянно хотели появиться. Это объясняло, откуда он все о ней знает.

Притянув ее к себе, он обхватил ее тело одной рукой, а свободной рукой схватил за лицо, заставляя посмотреть ей в глаза.

— Посмотри на меня. — Его голос стал мелодичным и сильным. — Нет, я не лгу. Я бы никогда не солгал тебе.

Закрыв глаза, она позволила ему полностью прижать ее к себе, уткнувшись лицом в его грудь.

Ей не нужно было видеть правду: ее сердце чувствовало ее, зная, что он не мог быть причастен к этому. Именно испуганная маленькая девочка, которая жила в ней уже почти четыре года, нуждалась в заверениях. Маленькая испуганная девочка, которая кричала о том, что кто-то вроде Луки спасет ее той ночью... но никто не пришел. Маленькая испуганная девочка, которая теперь имела своего спасителя и боялась даже подумать о том, чтобы потерять его.

Тридцать шесть

Как он завладел взглядом другого

Лука потащил тело, отнеся его к стальной трубе, которая находилась в дальнем углу комнаты.

— Где я?

Ублюдок не был мертв, но он был чертовски близок к этому.

Звук металлических цепей эхом разнесся по темной, холодной бетонной комнате.

— Что ты делаешь? — закричал он, безуспешно пытаясь поднять свое тело.

Громкий щелчок, а затем что-то защелкнулось на месте, заставил комнату замолчать.

Глядя на потерявшего сознание мужчину, Лука дернул за цепь, прикреплявшую его лодыжку к трубе.

— ОУУУУУ! Что ты хочешь от меня? —Из его глаз покатились слезы.

— Кого ты искал?

— Я не знаю.

Еще один рывок за цепь потянул его за раздробленную ногу, заставив его взвыть от боли.

— Кого ты искал?

— Я не знаю!

Лука присел на корточки рядом с мужчиной, заметив золотое кольцо на его пальце. Вытащив нож, он схватил руку мужчины и раздвинул его пальцы, после чего поместил лезвие прямо под кольцо.

— Теперь...

Мужчина начал повторять:

— Пожалуйста, не надо.

— Скажи мне, кого ты искал в пентхаусе.

— Я не могу тебе сказать!

Лука впился в его палец, глубоко порезав.

Мужчина глубоко закричал, и Лука тут же остановился, избавив мужчину от боли.

— Девушка с машиной.

Лука уставился на него сверху вниз. — Это так?

— Да. — Он благодарно вздохнул.

— К сожалению, — он снова порезал палец. — ты пришел за той, которая принадлежит мне.

Теперь, когда он пилил кость, крики, наполнявшие воздух, становились все громче... пока мужчина не потерял сознание.

Сняв кольцо с отрубленного пальца, Лука вытер кровь, обнажив бриллианты, окружающие подкову...

Уставившись на кольцо с подковой, Лука положил его обратно в карман и посмотрел на хрупкого, истощенного итальянца, который больше не походил на себя. Его волосы и борода были матовыми и длинными, тело покрывали ожоги, шрамы и синяки, а большинство зубов было удалено, как и все ногти на ногах и девяти пальцах.

Лука подошел к человеку, прикованному в углу.

— Ты солгал мне. Ты сказал, что не был там той ночью.

Покачав головой, мужчина попытался забиться в угол, насколько это было возможно.

— Нет, нет, нет, мистер Карузо, сэр.

— Она запомнила твое кольцо, — предупредил он.

Его лицо превратилось в чистый ужас, а руки сжались в молитве.

— Я не могу объяснить, сэр. Пожалуйста, позвольте мне объяснить.

Вытащив сигарету, Лука зажал ее между губами, достал зажигалку и дал огоньку поджечь конец.

— Продолжай.

— В первую ночь, когда вы сказали мне, что она ваша, если бы я сказал вам, что был там в ту ночь, когда она получила свои шрамы, вы бы убили меня. Тогда бы я не был вам полезен, сэр. Я сделал это для вас, сэр.

Лука зажал сигарету между губами, протянул руку и схватился за цепь, со всей силы дернул ее и притянул к себе пленника, расплющив его как блин.

Мужчина сильно ударился головой о бетон, не в силах пошевелить своим хрупким и измученным телом.

Присев на корточки рядом с головой мужчины, Лука зажмурил правый глаз, не давая ему моргнуть, а другой рукой вынул сигарету изо рта и занес горящий конец над глазным яблоком.

— Ты солгал мне о чем-нибудь еще?— потребовал он.

Слабый человек попытался пошевелиться, но не смог.

— Нет! Клянусь!

— Ты прав, — Лука поднес горящую палочку ближе к глазу, который он держал открытым так крепко, что казалось, он вот-вот выскочит в любую секунду, — Я бы убил тебя.

Выбросив сигарету, он вдавил ее в зрачок мужчины, пока она не перестала гореть, используя его глаз как пепельницу.

Только Лука и бетонные стены были свидетелями того, как звучали крики человека, ослепшего на один глаз. А затем снова, несколько мгновений спустя... когда он прозрел на другой.

Тридцать семь

В этот раз все было по-другому, более... окончательно.

Хлоя сидела на кровати Луки, прижав колени к груди и раскачиваясь взад-вперед. После утреннего кошмара яма в желудке только увеличилась, и ее тошнило. Воздух вокруг нее казался тяжелым, заставляя ее задыхаться. Она чувствовала, что что-то приближается. Что-то очень плохое должно было произойти, и она боялась, что на этот раз ее судьба будет роковой.

Кольцо с подковой и зловещие черные глаза дьявола не выходили у нее из головы.

Он придет за мной... Он обещал.

***

Драго получил сигнал о присутствии на мониторах системы безопасности. На длинную подъездную дорожку въезжала машина. Сверху на машине висела табличка, показывающая, что это доставка еды. Он ничего не заказывал, поэтому быстро позвонил Луке, чтобы узнать, не заказал ли он. Однако звонок сразу же попал на голосовую почту - скорее всего, сигнал заблокирован из-за того, где он находился.

Когда машина остановилась перед домом и из нее вышел человек в форме с пакетом пиццы, он решил, что Лука заказал ее, чтобы накормить Хлою, поскольку она ничего не ела, а он, скорее всего, будет отсутствовать некоторое время.

Встав, он направился к двери и подошел к ней как раз в тот момент, когда курьер постучал.

Он распахнул дверь, держа руку на пистолете у поясницы, и увидел человека в форме, держащего пакет с пиццей.

— Доставка для Лукки Карузо.

Драго кивнул, затем отдернул руку от пистолета, открывая дверь шире.

Доставщик положил руку в пакет...

POP.

Когда выстрел пробил пакет, Драго понял свою грубую ошибку.

Взявшись за пистолет, он сделал шаг к мужчине, когда...

ПОП.

Оба выстрела попали ему в грудь прежде, чем пистолет оказался у него под рукой.

Подняв пистолет, он увидел, что из машины вышли другие мужчины, все с оружием.

ПОП.

Он нажал на курок, но прицелился неточно - пуля глубоко вонзилась ему в руку.

Зная, что он не выживет, его единственной надеждой было предупредить ее.

— Хлоя, прячься! — прозвучал его голос.

POP.

Не желая падать, он бросился на мужчину.

УДАР.

Тело Драго рухнуло на пол, его разум начал туманиться. Он потерпел неудачу.

Мне жаль... Хло...

***

Услышав громкие звуки, Хлоя прижалась к нему еще крепче.

— Хлоя, прячься! — услышала она приглушенный крик Драго.

Она сдвинулась на миллиметр, прежде чем знакомый голос заговорил с ней, заморозив ее на месте.

Не двигайся, девочка...

Раздалось еще несколько выстрелов, прежде чем наступила тишина.

...Или будет еще больнее.

Слеза упала с ее глаза. Настоящая, единственная мокрая слеза коснулась ее щеки.

Дверь медленно отворилась, и в проеме показалась фигура мужчины. Он выглядел так же, как и четыре года назад, словно вышел из ее кошмара, его черные глаза все еще светились злобой.

Она закрыла глаза. Хлоя, проснись, и все будет хорошо.

— Я скучал по тебе, девочка.

***

Лука вышел из места, где он держал свою пленницу, ожидая, что его грехи смоет свежий воздух, как это всегда бывало. Однако на этот раз этого не произошло, и его сердце погрузилось в глубину души, когда чувство, которое он разделял с Хлоей, начало трескаться, говоря ему, что происходит что-то ужасное.

Достав из кармана телефон, он увидел, что у него есть пропущенный звонок от Драго. Он быстро перезвонил ему.

ОТВЕТ!

Но ответа не было.

Подбежав к машине, он позвонил Сэлу, который взял трубку с первого звонка.

— Дом, сейчас же! — только и сказал он, прежде чем повесить трубку, бросился в свой Кадиллак и завел машину.

Сэл мог видеть происходящее на своем компьютере. Он сможет помочь и оценить ситуацию, поскольку находился ближе к дому.

Лука ехал на бешеной скорости. Он был слишком далеко от дома. И снова слишком далеко от Хлои. Это был уже третий раз, когда это жалкое, безнадежное чувство овладевало его телом.

Однако в этот раз все было по-другому, более... окончательно.

Останься со мной, Хлоя. Пожалуйста, не оставляй меня.

Он уже касался ее, пробовал ее на вкус, чувствовал ее. Прожив с ней даже этот короткий промежуток времени, он знал одно наверняка.

Я не смогу жить без тебя.

Тридцать восемь

Нажатие кнопки Play

Сердце Луки разлетелось на миллиард и один чертов осколок, как только он переступил порог своего дома и увидел угрюмое лицо Сэла, а также кровь, заливающую вход в его семейный дом. Тьма мгновенно поднялась, требуя в ту же секунду отправиться за ней, но Сэл успокоил его, сказав, что сначала нужно выяснить, куда ее увезли, а также разработать план по ее безопасному спасению.

Лука попросил показать ему записи с камер наблюдения о том, что именно произошло, желая увидеть это сам, а не получить рассказ. Потом он смотрел каждую часть: как Драго сражался, как падал, и как Хлоя просто сидела там, чертовски боясь даже пошевелиться.

Было ясно, что виноват только один человек. Я.

Он взял на себя ответственность за все: за то, что не смог защитить ее сам, за то, что хотел отомстить после утреннего взгляда на Хлою и того, что она ему сказала. Она сказала, что один из людей Люцифера, который удерживал ее, носил кольцо, когда Люцифер неоднократно помечал ее тело.

Лука держал ее некоторое время, пока она не успокоилась, в то время как тьма в нем только разрасталась. Тогда, боясь, что тьма взорвется в любую секунду, и не желая причинять ей боль или принуждать ее к тому, чего она не хотела, он ушел. Ему нужно было выместить злость на том самом человеке, который удерживал ее, пока она мучилась.

Проводя пальцами по своим отросшим волосам, которые достигли затылка, он не мог этого понять. Он был так осторожен...

И тут его осенило. Единственное, чего он не планировал. Амо...

Голос Сэла прорвался сквозь его мысли.

— Они все еще работают над Драго, но говорят, что не похоже, что он выживет.

Черт! Драго был одним из их лучших. Сейчас он был нужен Луке как никогда, но вместо этого он лежал и умирал на гребаном столе реанимации из-за глупости Луки.

— Есть кое-что еще... — Печаль в голосе Сэла стала более явной.

— Люцифер оставил это.

Лука уставился на диск, который протянул ему его друг.

— Что это?

— Ты захочешь посмотреть его... наедине.

Как только он взял диск из рук Сэла, к нему вернулось тоскливое чувство. Он знал, что диск будет преследовать его до конца жизни.

Сэл больше не мог даже смотреть на Луку, когда он вышел за дверь, чтобы дать ему возможность побыть одному, сказав ему:

— Я посмотрел всего несколько минут, прежде чем мне пришлось выключить диск.

Уставившись на диск, Лука трясущимися руками вставил его в компьютер. С тошнотворным чувством, подступающим к желудку, его палец застыл над кнопкой воспроизведения.

Если она это пережила, я могу это посмотреть.

Нажать на кнопку воспроизведения означало навсегда изменить свою жизнь…

Тридцать девять

Живой, дышащий кошмар

Четыре года назад...

Трамп.

Что это было? Взглянув на часы на тумбочке, Хлоя увидела, что ее родители вернутся домой только через пару часов. Ее все еще трясло от побоев, которым подверглась Элль в школе, поэтому она решила, что это просто помутился рассудок.

Выключив лампу, она снова забралась под одеяло, в ее мозгу все еще крутились образы Элль, лежащей на тротуаре, пока она снова не заснула.

Сон длился недолго, прежде чем рука, закрывшая ей рот, разбудила ее от живого, дышащего кошмара.

Она боролась с темной фигурой, но это продолжалось недолго. Сильный удар выбил ее из колеи ...

От удара тела о стол она очнулась. Она вскрикнула, увидев мужчин, окруживших ее в незнакомой комнате.

Высокий, стройный, пожилой мужчина с черными волосами и такими же черными глазами, казалось, был главным, так как двое из его людей держали ее за руки, а третий - за ноги.

Его губы зло кривились, прежде чем он приказал:

— Сними с нее рубашку.

— НЕТ! — Хлоя еще сильнее боролась с мужчинами, слезы затуманили ее зрение. Она была потрясена тем, как быстро образовались слезы, даже не успев упасть.

Несмотря на все ее усилия, двое мужчин, державших ее за руки, сорвали с нее рубашку, обнажив лифчик.

— Пожалуйста, пожалуйста! — взмолилась она, молясь, чтобы они отпустили ее, пока они полностью снимают с нее рубашку.

На пальцах одного из мужчин мелькнуло золото, когда он схватил ее за рубашку. Это было огромное бриллиантовое кольцо в виде подковы, которое она точно никогда не забудет.

Мужчина, который, очевидно, был лидером, подошел к ней с клинком, его взгляд скользнул по ней. В этот момент она почувствовала себя такой маленькой. Отвратительной... Ничтожной... Испорченной, когда все они смотрели на ее обнаженную кожу.

Почему это происходит со мной?

Холодный металлический стол под ней был разительным контрастом с ее пылающим лицом от, казалось бы, бессмысленного плача.

— Пожалуйста! Остановитесь! — Никакие удары ногами и борьба не могли противостоять тому, что ощущалось как миллионы рук, удерживающих ее.

Смех злого человека, державшего нож, издевательски звенел в ее ушах.

— Не шевелись, девочка, — он приблизил нож к ее лицу, — или будет еще больнее.

Глядя в его ненормально большие, черные глаза, она была уверена, что смотрит в глаза дьявола.

Серебряное лезвие все ближе и ближе приближалось к ее правому глазу, пока не оказалось в сантиметрах от зрачка.

— Не моргай.

Слеза навернулась на глаза, и ей стало еще труднее держать глаза открытыми. Ее тело начало дрожать. Она собиралась моргнуть.

— Не моргай, девочка, — снова предупредил он.

Слеза упала, и ее глаза начали закрываться... Боже, помоги мне!

Как только дрожащие веки сомкнулись, она почувствовала, как холодный нож пронзил ее кожу над правой бровью. Он вонзился глубоко и точно, вызвав пронзительный звук, не похожий ни на один из тех, что она когда-либо издавала, и заполнил воздух вокруг них.

Боль только усилилась, когда он медленно и мучительно провел лезвием по ее коже. Затем он ослабил давление на кожу, а затем снова вогнал лезвие прямо под глаз и начал все сначала.

Ее пронзительные крики снова заполнили пространство. Однако борьба в ней угасала, так как она становилась слишком слабой.

Подняв нож, он грубо держал ее лицо, заглушая ее крики, пока проводил линию по правой стороне ее губ.

Когда он снова отстранился, давая ей отдышаться, адреналин, который она использовала для борьбы, уже исчез.

Когда кровь стекала по ее лицу и впивалась в кожу, она знала, что никогда не забудет то чувство, когда ее слезы встречаются с кровью, выжигая дорожки кровавых слез по ее лицу.

— Пожалуйста, просто убей... — Ей было трудно прошептать свою мольбу хриплым голосом, но она попыталась, надеясь на милосердие.

Монстр начал смеяться, поглаживая острием лезвия ее кожу. — Девочка, это только начало.

Закрыв глаза, еще одна слеза упала, смешиваясь с горячей кровью. Пощады сегодня не будет, и у нее осталась последняя надежда. Быть спасенной.

Нож пронзал ее кожу снова и снова, нанося порез одной руке... потом другой… потом животу. Агония и пытка продолжались. С каждым порезом она чувствовала, как он овладевает ею.

Тяжелые, громоздкие цепи надевались на ее тело с каждой меткой, на ее разум - с каждым услышанным злобным смехом, а на ее душу - каждый раз, когда она слышала слова «маленькая девочка». Они наматывались и наматывались на нее, затягиваясь все туже и туже...

Глаза начали медленно моргать, и она почувствовала, что начинает отключаться, боль стала слишком сильной.

Ее последняя надежда на спасение от дьявола исчезла. Никто не придет ее спасать. А если кто-то и придет, то будет уже слишком поздно. Спасти ее сейчас означало бы, что кто-то ужаснее должен был забрать ее душу у дьявола и присвоить ее себе. Однако такой человек не должен был существовать. А если бы он существовал, это было бы вовсе не спасение...

***

Девушка начала терять сознание, и ее серые глаза, теперь уже травмированные, начали уплывать. Ему нравилось видеть, как глаза меняются от того, кем они были раньше, к тому, кем они стали после того, как он закончил с ними. Это была его метка, то, как он их использовал.

Он забрал молодую девушку, которой она когда-то была, и превратил ее в свое прекрасное творение. Ее тело, разум и душа принадлежали ему и всегда будут принадлежать... пока он не заберет ее последний предсмертный вздох.

Ее глаза закатились к затылку, прежде чем веки закрылись.

— Спокойной ночи, моя маленькая девочка.

Когда дверь открылась, он повернул голову и увидел, как его мужчина заталкивает другого мужчину в склад.

— О Боже! — закричал мужчина, пытаясь добраться до маленькой девочки, но его люди не позволили ему. — Что вы с ней сделали! — кричал он.

Люцифер провел ножом по бессознательному телу девочки. Я сделал ее красивой.

— Я предупреждал тебя, что чем дольше ты будешь терпеть, тем больше времени у меня будет с ней, Максвелл.

— Моя дочь... Как ты мог...? Почему ты сделал это...? — Отец маленькой девочки упал на колени.

— Этот город нуждается в переменах. — Повернувшись, Люцифер хотел увидеть его лицо, когда он сказал: —Данте Карузо, возможно, добился твоего избрания, но он больше не контролирует тебя. Это делаю я. Ты будешь делать все, что я попрошу. Не сделаешь, — он указал ножом на камеру, которая все это время вела запись, — и я с радостью напомню тебе, кому принадлежишь ты и твоя драгоценная семья. — Подойдя к человеку, стоящему на коленях, Люцифер прикоснулся лезвием, капающим кровью, к лицу Максвелла. — У нас есть соглашение?

Слезы побежали по лицу Максвелла, когда он кивнул.

— Да.

Вернувшись к лежащей на столе девушке, он поднял ее на руки и обнял, когда она начала понемногу приходить в себя.

Наклонившись, он прошептал ей на ухо:

— Ты снова будешь у меня, девочка. В следующий раз я тебя не отдам. Я убью тебя, и тогда ты станешь моей навсегда.

Прежде чем передать ее обратно Максвеллу, он крепко прижал к себе свою новую дочь. Дочь, которая принадлежала уже не Максвеллу, а самому дьяволу.

***

Сознание Хлои вернулось к жизни, когда она услышала громкий треск. Боль, которую она почувствовала, была невыносима для ее души.

Открыв глаза, она поняла, что находится на руках у отца, который нес ее вниз по склону к обломкам своей машины. Посадив ее в разбитую машину, он достал свой мобильный телефон и набрал три номера.

Ее глаза то открывались, то закрывались, она видела вокруг себя искореженную машину и слышала расстроенный голос отца.

— Меня зовут Максвелл Мастерс, произошла ужасная авария...

Сорок

Смерть последует за ним

Когда экран потемнел, Луке потребовалось все, что было в его силах, чтобы сдержать желчь, поднимающуюся в горле. Он не был человеком со слабым желудком. На его долю выпали самые ужасные испытания, которые только можно было увидеть. Однако это было нечто совершенно иное, когда ему приходилось смотреть, как беспомощная, невинная юная Хлоя умоляет и просит, пока ее клеймят на всю оставшуюся жизнь.

И без того разбитые останки его сердца разлетелись на мелкие кусочки, когда он почувствовал боль, не похожую ни на какую другую. Она хотела сломить даже такого сильного человека, как он, но он не мог - не хотел - позволить ей. Хлоя пережила это, и он был свидетелем этого. Теперь она могла отдать часть своего бремени ему, и они могли разделить его вместе.

Вытащив диск, он смял его в руках. Никто больше не сможет увидеть его содержимое.

Телефон, зазвонивший на его столе, заставил его посмотреть на незнакомый номер.

Вошел Сэл со своим ноутбуком, предупредив о звонке и сообщив Луке, кто именно находится на другом конце.

Лука взял трубку и подождал, пока Сэл покажет ему большой палец вверх.

Сэл кивнул.

Успокоившись, Лука нажал кнопку ответа и приложил трубку к уху.

— Привет, Лука. У меня есть кое-что твое, — насмехался Люцифер.

Из горла Луки вырвался низкий рык. — Если ты причинишь ей вред, я убью тебя и всех, кто носит фамилию Лучано.

— Причинить ей боль? Она мне нужна. В любом случае, это был лишь вопрос времени, когда ты придешь за мной. Мы оба это знаем.

Он знал.

— Не волнуйся, я не собираюсь причинять ей боль... — Люцифер сделал паузу, его голос стал гордым, — которую я причинил твоей матери.

Тьма в Луке поднялась, ухмыляясь тому, что должно было произойти.

— Только этого я и ждал.

На словах Луки на другом конце провода наступила жуткая тишина, а затем раздался щелчок, завершающий разговор.

Люцифер только что решил свою судьбу. Единственная причина, по которой Лука так долго оставлял его в живых, заключалась в том, чтобы доказать, что этот человек причастен к смерти его матери.

Он встал, не теряя времени.

— Пойди приведи мою собаку.

— Куда ты идешь? — спросил Сэл, вставая.

Его голос был серьезным и мрачным, когда он ответил:

— Переодеваться.

Теперь у него были основания для войны.

***

Он открыл дверь на верхнем этаже отеля-казино, не дожидаясь, пока его пригласят войти.

Данте как раз подносил к губам полный стакан темной жидкости, но остановился, увидев, что в кабинет вошел его сын. Его холодные, льдисто-голубые глаза стали еще холоднее, когда он взглянул на сына, сразу поняв, что ничего хорошего из уст сына не прозвучит.

Лука откинул назад свои недавно подстриженные волосы, которые подчеркивали его коротко остриженную бороду. Затем он поправил свой черный костюм, угрожающе стоя перед отцом. От него практически волнами исходил запах ярости и жажды крови. Это было редкое и пугающее зрелище для любого человека. Взрослым мужчинам этот образ даже снился в кошмарах.

Увидеть Луку в костюме и галстуке было не очень приятно. Когда бугимен надевал свой черный костюм, это всегда означало одно... За ним следовала смерть.

— Объясни, — потребовал Данте.

— Тебе нужны были доказательства, прежде чем ты захочешь войны... — Дверь снова открылась, и Сэл ввел связанного и слепого человека. — Вот они.

Деформированный и истерзанный человек был еще одним зрелищем, которого многие не видели. Шедевры Луки были произведениями искусства, а он был настоящим художником.

Откинувшись в кресле, Данте улыбнулся.

— Это тот самый человек, который ворвался к Неро, пытаясь добраться до Марии?

— Да, но он был там не ради Марии.

Данте поднял бровь.

— Тогда ради кого?

Лука посмотрел вниз на свою недоедающую собаку, которая молчала.

— Хлои Мастерс.

— Маленький испуганный друг подружки Неро?

Лука снова поправил свой костюм, эти слова вывели его из себя.

— Ты не будешь говорить о ней в таком тоне.

Данте понял это.

— Ты, блядь, несерьезно, — насмехался он.

— Я чертовски серьезен. — Слова были произнесены низким рыком.

— Она еще практически ребенок, Лука. — Лицо его отца стало яростным, по одному только взгляду его глаз он понял, как серьезно его сын относится к ней. Данте был в недоумении, и это его разозлило. Лука не проявлял чувств к собственной семье, не говоря уже о девушке.

— Ты ожидаешь, что она будет поддерживать тебя и справляться с жизнью, которую ты ведешь? Она ущербна и слаба.

— Я просил тебя не говорить о ней в таком тоне. В следующий раз я позабочусь о том, чтобы эти слова стали для тебя последними, —предупредил он его в последний раз. — Она не покалечена и не слаба, и она научится стоять рядом со мной.

Босс покачал головой, давая понять, что никогда не даст своего благословения.

— Ты кое-что забыл...

— Что она не итальянка? — Лука улыбнулся. — Этому правилу придет конец, когда я займу твое место.

— Что ты только что сказал? — Ледяные глаза Данте впились в него.

— Ты слышал меня. Мы устали выбирать женщин по крови.

— Ты думаешь, я чертовски глуп? — Данте надулся. — Я знаю это, но высшие члены нашей семьи всегда должны быть полнокровными итальянскими мужчинами. Ты, в первую очередь.

— Сейчас у нас нет на это времени, —прорычал Лука. Он и так потратил достаточно времени, чтобы добраться до Хлои.

Быстро введя отца в курс дела, он рассказал ему о том, что именно Люцифер нанес Хлое шрамы, что он защищал ее и держал в доме, что Драго пошел на дно ради нее и что теперь Люцифер держит ее в плену.

Данте слушал рассказ, понимая, как далеко в кроличью нору зашел его сын, и все ради девушки.

— Мои люди не пойдут на войну за тебя прямо сейчас из-за какой-то девчонки, когда мы даже не знаем, жив Драго или нет! — Он повысил голос, ударив по столу, прежде чем снова взял свой гнев под контроль. — Даже если бы я приказал им это сделать, мы уже много лет живем в мире. Они не будут рисковать этим и своими жизнями. Они будут мстить нам.

Лука пнул слепого по ногам.

— Скажи ему, почему он пометил ее.

— Он хотел, чтобы Максвелл был в его кармане, чтобы дать ему информацию о тебе или обо всем, что могло бы тебя уничтожить.

Ярость, которую Данте сдерживал, теперь перешла от Луки к Люциферу.

Лука продолжил объяснение сам:

— Единственная причина, по которой он до сих пор не добрался до тебя, заключается в том, что Сэл перехитрил его, а Драго блокировал его все эти годы. Тогда мы просто не знали, что это Люцифер. Когда мы заподозрили его, нам понадобились доказательства.

— Черт. — Данте сделал глоток своего напитка, пытаясь успокоиться. — Мы должны хорошо подумать и еще более тщательно все спланировать. Я не поведу своих людей на войну прямо сейчас, не ради нее. Это цена за то, что ты ставишь ее выше Драго и остальных членов семьи.

Я знал, что он так и скажет.

Именно поэтому Луке понадобился последний кусок, поэтому он должен был ждать и тщательно все спланировать, как и говорил его отец. Иначе он сделал бы смерть Люцифера еще более неминуемой.

Его призрачный голос подал команду: — Сэл...

Сэл нажал кнопку на своем телефоне.

— Не волнуйся: я не причиню ей вреда... как причинил твоей матери.

Данте наклонился вперед, и когда он встал, его ледяные глаза обещали возмездие.

— Семья Карузо идет на войну. Сейчас.

Сорок один

Тьма в ее истинной форме

Хлоя вернулась туда, где все началось четыре года назад, на холодный склад, расположенный в глуши. Те же люди, которые похитили ее раньше, привели ее сюда, за исключением одного из трех людей Люцифера, того, кто носил кольцо с подковой.

Этот момент снился ей в кошмарах с тех пор, как он впервые отпустил ее. Я всегда знала, что этот день настанет.

Ее запястья и лодыжки были связаны тугими веревками. Ее руки постоянно двигались, подрагивая, отчего веревки только жгли кожу.

Дьявол положил ее замерзающее тело на стул, стоявший в центре заброшенного здания. Когда он смотрел на нее сверху вниз, она видела победу в его больных, черных глазах.

— Они здесь, — сказал дьяволу один из его людей, когда она услышала, как вдалеке подъехало несколько машин.

— Лука? — беспомощно прошептала маленькая девочка, обращаясь к единственному мужчине, способному ее спасти.

— Ты действительно думаешь, что он спасет тебя? — Люцифер достал из кармана длинный кусок ткани и повязал его вокруг ее головы, чтобы закрыть ей рот, пока она боролась с ним. — В прошлый раз тебе это не помогло, не так ли?

Надеяться было опасно. Надеяться на спасение в этот раз, когда никто не пришел за ней в прошлый. Однако на этот раз она знала, что такой человек, как Лука, существует, и чувство, которое они разделяли, снова и снова говорило ей одно слово. Верь.

Люцифер провел пальцами по ее лицу.

— Я мечтал вернуть тебя с тех пор, как отпустил. Я очень долго ждал тебя. Слишком долго. Я довел себя до изнеможения, желая тебя.

Хлоя дышала так тяжело, что ей казалось, что ткань, которой был завязан ее рот, задушит ее. Каждое его прикосновение оставляло за собой след палящего огня, который продолжал жечь ее кожу, не в силах погаснуть. Чувствуя каждое его прикосновение, боль от этого начинала поглощать ее. Она хотела смыть ее, но боялась, что мыло и вода никогда не помогут.

Он поднес руки к ее волосам, схватив их так сильно, что практически вырывал пряди.

— Сначала я хотел убить тебя. Но когда Лука забрал тебя у меня, я понял, что хочу совсем другого.

Она не думала, что в его огромных черных глазах можно увидеть что-то кроме пустоты, но сейчас она увидела нечто иное - одержимость.

Хлоя прослезилась, когда он приблизил свое лицо к ее. Когда она закрыла глаза, то почувствовала, как его отвратительный холодный язык лижет шрам на ее щеке.

— Каково это, когда тебя хотят трое мужчин? Я... Лука... Амо... — Когда он произнес последнее имя, то увидел шок на ее лице. — Да, тебе придется напомнить мне поблагодарить Амо за то, что он привел меня к тебе. Я даже могу оставить его в живых... если Лука еще не убила его.

Еще одна слеза скатилась по ее щеке. Она попыталась развести руки в стороны, желая, чтобы веревка на запястье отпустила ее.

— Скоро ты будешь у меня, моя маленькая девочка. Только сначала я должен позаботиться о деле, — прошептал он ей обещание, прежде чем отпустить ее.

В этот момент дверь на склад открылась.

Лука?

Мужчины начали входить. Мужчин, которых она никогда раньше не видела. Она быстро поняла, что это не Лука и не кто-то из семьи Карузо. Эти мужчины не были одеты в изысканные итальянские костюмы и туфли. На большинстве из них были только части костюма, такие как пиджак или брюки, но они не были сделаны из тонких материалов. Эти люди выглядели грубовато, почти как Лука, но с другим качеством.

К дьяволу подошли трое мужчин, двое из которых были близнецами. У всех троих были татуировки, и на каждой руке было по несколько колец. Во всех них было что-то такое, что напомнило ей о нем.

— Что происходит, Люцифер? — спросил тот, кто казался старше близнецов.

Люцифер... От этого имени у нее по коже побежали мурашки.

— Я уже говорил тебе: семье угрожают. Это все, что вам или кому-либо еще нужно знать. — Его голос повысился, когда он обратился ко всем своим людям, а не только к тому, кто стоял перед ним, заставив их всех разбежаться по зданию и приготовиться. — Каждый из вас, мать вашу, будет защищать меня и эту семью. Несмотря ни на что.

Все трое, казалось, скептически смотрели на Люцифера, пока, наконец, не заметили ее. На мгновение они пристально посмотрели на нее, вглядываясь в ее покрытое шрамами лицо.

Хлоя затаила дыхание, не двигаясь, пока близнецы шли к ней. Затем они разошлись в разные стороны, медленно начиная обход вокруг нее по идеальному кругу, глядя на нее сверху вниз, как ястреб перед тем, как напасть на добычу.

— Кто это? — спросил один из близнецов, проходя перед ней, чтобы обойти ее сзади.

Люцифер злобно усмехнулся.

— Мой приз.

Другой близнец обошел ее спереди, продолжая кружить вокруг нее.

— Тогда мы присмотрим за ней для тебя. Не так ли, Матиас?

— Да, — согласился Матиас, улыбаясь, когда его глаза пронеслись по ее телу.

Эти двое были зеркальным отражением друг друга, вплоть до татуировок. Она не знала, как их различить.

Хлоя тяжело и глубоко сглотнула, ее взгляд переместился на третьего парня, который первым заговорил с дьяволом. Он не сводил с нее своего пронзительного взгляда, заставляя ее и без того дрожащее тело биться еще сильнее.

Он подошел к ней вплотную, пока не встал прямо перед ней, глядя вниз, его глаза блуждали по ее покрытому шрамами лицу. Так близко к нему ей стало ясно, кто он такой. Его щетина скрывала его личность издалека, но вблизи невозможно было не заметить, что он сын Люцифера.

Когда он подошел к ней сзади, она приготовилась к тому, что он собирается с ней сделать. Затем она почувствовала что-то теплое на своих плечах, а затем на руках.

Посмотрев вниз, она увидела, что он накинул на нее свою куртку. Она была теплой от ношения, и это согревало ее озябшее тело, принося ей некоторое облегчение.

Она видела только его спину, когда он отошел от нее, теперь уже без куртки, пока он не вернулся на свое место, наблюдая за ней издалека.

Она посмотрела вниз на свои сжимающиеся руки и запястья, которые болели. Множество мужчин, заполнивших комнату со своим оружием, заставили ее почувствовать сильный сдвиг внутри себя, чувство, которое усилило странную вещь между ней и Лукой. Это заставило ее потерять всякую надежду на то, что Лука сможет спасти ее.

Если бы Лука пришел, это могло бы стоить ему жизни, с чем она не смогла бы смириться. Не только потому, что она ненавидела бы себя за это, но и потому, что теперь она знала, каково это - быть в безопасности с ним.

Хлоя пролила последнюю слезу. Не спасай меня, я этого не стою.

Секунды казались минутами, минуты - часами. Она продолжала сидеть на месте, ее тело болело и мерзло, запястья стали сырыми.

Мужчины на складе становились все более нервными, а Люцифер - все более безумным. Тем временем трое мужчин продолжали наблюдать за ней, близнецы продолжали кружить вокруг нее, как медленные и сломанные часы.

Хлоя чувствовала, как энергия мужчин меняется в комнате, один за другим, когда звук машин стал приближаться, фары осветили мрачный заброшенный склад.

Посмотрев вниз на свои запястья, она увидела струйки крови.

Близнецы стояли по обе стороны от нее, ближе, чем раньше, а Люцифер подошел к ней сзади.

Все мужчины стояли вокруг здания, направив оружие на массивную дверь, а сын Люцифера стоял перед строем.

— Вы будете ждать моих приказов. Я ждал этого момента много лет, —гордо приказал Люцифер. — Сегодня настал день, когда мы вернем наш город.

Дверь распахнулась, явив множество чистых мужчин в итальянских костюмах.

Слезы навернулись ей на глаза. Она уже чувствовала, как теряет его.

Лука, не надо!

Воздух наполнился вздохами, и люди Люцифера начали отступать. Некоторые из них практически обделались от растерянности.

— Карузо! Вы не сказали нам, что это будут они! — раздался шепот по комнате.

Устрашающие костюмы разделились, заняв разные стороны комнаты.

Ее глаза расширились, когда она увидела Неро, Винсента и Амо, стоящих в центре. Они казались ей другими. Сильнее, старше, страшнее. Они даже не были похожи на себя.

Когда ее глаза остановились на Амо, она увидела в них боль и сожаление о том, что он привел ее сюда.

Когда трое разделились, они увидели Сэла, который держал в руке цепь, ведущую к человеку, который больше не выглядел человеком. Он был просто кожа да кости, покрытые грязью, ожогами, новыми и старыми ранами.

Она и Люцифер смотрели на него, чувствуя, что знают его, но его матовые волосы и изуродованные глаза мешали им понять, кто это, пока их не осенило.

— Святые угодники! — Все мужчины сделали шаг назад.

Она думала, что ее стошнит от одного взгляда на него, что палец, на котором когда-то было его золотое кольцо с подковой, теперь исчез...

Она точно знала, кто сделал его таким.

Когда Сэл толкнул измученного мужчину на колени, дыхание Хлои замерло вместе с ее телом, не думая, что можно чувствовать больше, чем она чувствовала до того, как его сине-зеленые глаза встретились с ее.

Лука...?

Она окинула его взглядом, никогда прежде не видя его таким. Волосы и щетина Луки были подстрижены, а каждый элемент костюма, который он носил, был черным, как ночь. Его грубая внешность исчезла, на ее месте появилось нечто более грозное, пугающее и смертоносное. Это была тьма в ее истинном виде. Бугимен.

Я спасу тебя, дорогая, - прошептал его голос в ее сознании, когда их глаза встретились. Все будет хорошо.

Чувство, которое они разделяли, становилось все сильнее, обволакивая и защищая ее. Четыре долгих года она ждала этого момента, момента, когда она наконец почувствует себя... спасенной.

Сорок два

Сила, выходящая за пределы этого или любого другого мира

Только один пистолет был на стороне Карузо, и он был в руке Луки, когда он направил его на череп истерзанного человека.

Хлоя подняла глаза на Луку, слишком напуганная, чтобы отвести от него взгляд, чувствуя себя в большей безопасности под его взглядом.

— Где Данте? — Люцифер сплюнул из-за ее спины.

Трое мужчин появились из-за других костюмов: они были похожи на Неро, Винсента и Амо, только старше. Данте стоял между Винни и Энцо, трое мужчин под защитой своих сыновей и других костюмов.

— Я готов дать тебе один шанс, Лучано, — Данте говорил властно и уверенно. — Обменяй мне своего человека на девушку. Не нужно проливать кровь. — Его глаза окинули всех их сыновей, а затем их семьи.

— Нам обоим есть что терять.

— Когда ты стал такой сукой, Данте? — Люцифер усмехнулся. — Я натравил на твою жену, убил ее, а ты хочешь позволить мне уйти? Ты позор для этого города.

Мне очень жаль. Глядя в глаза Луке, ее сердце разрывалось от жалости к нему. Человек, укравший ее душу, был ответственен за кражу души его матери.

Чувства и связь между ними стали более понятными.

Данте сжал челюсть и сделал шаг вперед, его голос стал более властным, когда он сказал:

— Девушка за твоего мужчину, Лучано.

Люцифер положил руки на плечи Хлои, резко сжав их.

— Что ты хочешь от нее? Она тебе никто, и она не принадлежит ни одному Карузо. — Он пошевелил одной рукой, проводя пальцем по шраму. — У нее моя метка. Она принадлежит мне и только мне.

Прикосновение дьявола обожгло ее, но она не отшатнулась, найдя силу в сине-зеленых глазах, которые не отрывались от ее глаз.

— Ты забрал ее из моего дома, из моей защиты и от моего сына. — Данте сделал паузу, его льдисто-голубые глаза стали еще холоднее. —Она принадлежит Луке.

Подкрадывающийся страх, пульсирующий в мужчинах Лучано, наполнил воздух, как только он произнес имя Луки. Все они сделали шаг в сторону от нее, не желая находиться рядом с ней. Единственными, кто не сдвинулся с места, были Люцифер и близнецы.

— Нет! Она моя! — закричал Люцифер.

— Хлоя моя, — низкий, смертоносный голос заполнил пространство, ударяя по ушам каждого живого существа здесь, пока их кровь не остыла, шепча снова и снова во всех их умах. — Отдай ее мне сейчас же, или я вышибу его гребаные мозги. — Он приставил ствол пистолета к голове мужчины, пока тот стоял на коленях, не двигаясь.

— От него мало что осталось. Лучше бы он умер. — Люцифер рассмеялся. — Он больше не служит мне, если не может удержать ее драгоценное тело…

БАХ.

Люська нажала на курок, и тело упало вперед на пол.

«Держи себя» - сказали ей его глаза, когда она вскочила от шума.

— Убейте их! — потребовал Люцифер.

В комнате воцарилась тишина. Люди Люцифера оглядывали друг друга, пытаясь решить, что делать.

— Что вы делаете? Убейте их! — снова безумно закричал Люцифер, отдергивая руки от Хлои, чтобы отойти назад и оглядеть своих людей. Когда он это сделал, близнецы шагнули ближе к ней.

Сын Люцифера, стоявший впереди, пока не двигался. Он просто не сводил глаз с Данте. Но теперь он наконец перевел их на Луку.

— Она твоя?

— Она моя, — с уверенностью сказал Лука.

— Отойди, Доминик. Позволь нам взять тех, кто должен ответить за свои преступления, и больше никому не придется умирать — Данте сделал паузу. — сегодня.

— Я СКАЗАЛ, УБЕЙТЕ ИХ! — Люцифер становился все более безумным.

Грудь Хлои вздымалась и опадала с силой ее дыхания, а все остальные Лучано ждали, что сделает Доминик.

Доминик медленно опустил пистолет и отошел в сторону. Воздух словно высосали из комнаты. Затем все последовали его примеру, опустив оружие на пол и отступив в сторону. Можно было практически ощутить, как власть переходит от Люцифера к Доминику, от отца к сыну. Воздух, который был высосан из комнаты, вернулся обратно в виде воздушного потока, который ощущался по-другому.

Ошеломленный и обезумевший Люцифер схватился за нож и бросился прямо на Хлою. Близнецы тут же схватили его, оттаскивая назад и подальше от нее.

Тут до Хлои наконец-то дошло. Они защищали меня... все это время.

Лука сделал шаг вперед, единственный в комнате, кто пошевелился, когда он подошел к ней. Карузо следовали за ним с каждым его шагом.

Когда сине-зеленые глаза бугимена приблизились к ней, она попыталась вырваться из своих оков, из ее глаз потекли слезы.

Когда он вытащил нож, она не сдвинулась ни на дюйм. Даже ее глаза не отрывались от его глаз, когда он поднес нож близко к ее лицу, разрезая ткань, обернутую вокруг ее лица, и позволяя ей упасть на землю. Затем бугимен опустился перед ней на колени, отрезая веревку от ее лодыжек.

Ее сердце вырывалось из груди, слезы все еще падали, когда он наконец осторожно отрезал окровавленную веревку, связывавшую ее запястья.

Была эта доля секунды, момент времени, который точно остановился. Мгновение, настолько мощное, что оно было остановлено не менее мощной силой, когда они двое посмотрели друг другу в глаза. Только они двое знали, что произойдет дальше, о чем они думали, что чувствовали.

Это была сила, выходящая за пределы этого мира или любого другого.

Когда время возобновилось, Хлоя, которая когда-то убежала бы, испугавшись опасного существа, стоявшего перед ней, раскрыла руки и бросилась в объятия бугимена, стоявшего перед ней на коленях.

Это было прекрасно.

— Ты спас меня. — Она начала плакать ему в грудь.

— Я обещал спасти тебя, дорогая. — Лука крепко прижал ее к себе. — Я всегда буду спасать тебя.

Подняв ее и прижав к себе, он стоял, а она держалась за него, закрыв глаза и уткнувшись лицом в его шею, пока борьба и крики сменялись ужасом перед красотой их воссоединения.

Она никогда не видела того момента, когда Сэл простым движением пальца решил судьбу испуганных людей.

Она никогда не видела настоящего, неподдельного страдания на лице Амо, когда ему пришлось смотреть, как Лука проходит мимо него, унося девушку, которую он любил.

Она так и не увидела устрашающего взгляда, которым Лука одарил Амо, пообещав исполнить свосвою угрозу.

Хлоя так и не увидела, что в тот самый момент, когда она наконец-то была спасена, Лука был спасен от своих собственных кошмаров.

Сорок три

Душа, которую только он мог вернуть ей

Лука понес ее по ступенькам в дом, миновав дверной проем, где кровь Драго все еще пачкала полы.

— Он...? — Хлоя сглотнула, не в силах произнести слова.

— Мы поговорим об этом позже, дорогая. — Крепко прижав ее к себе, он начал поднимать ее по лестнице.

Она закрыла глаза, уткнувшись лицом в его шею, ее ноги и руки крепко обхватили его. Драго отдал свою жизнь, и я никогда, никогда не смогу отплатить за это.

Достигнув верха лестницы, он провел рукой по ее спине, пытаясь успокоить, пока нес ее в свою комнату, проходя в ванную, где положил ее на тумбу между двумя раковинами. Когда он встал между ее ног, Хлоя не сводила глаз с его груди.

Мягкость в нем, казалось, исчезла, когда он оглядел ее потрепанное тело, снимая с ее плеч пиджак от черного костюма.

— Он сделал тебе больно?

— Н-нет. — Лука показался ей немного пугающим. Тьма в нем еще не вышла на свободу. — Я сделала это с собой, — сказала она, когда он задрал рукава, обнажив сырую и поврежденную кожу на ее запястьях.

— Он прикасался к тебе где-нибудь? О чем мне нужно знать? — прорычал Лукка, демонстрируя свое собственничество.

Понимая, что он имеет в виду, она покачала головой, надеясь, что ее ответ хоть немного успокоит его и отгонит тьму. Однако, когда она посмотрела на свои колени, она все еще чувствовала огненные следы там, где дьявол прикасался к ней.

Лука положил палец ей под подбородок, приподнял ее голову и заставил посмотреть на него.

— Что такое?

— Я-я-я все еще чувствую его, — призналась она. — Повсюду вокруг меня.

Он отвернулся от нее, и она не знала, сломило ли его ее признание, или оно привело его в еще большую ярость.

Оставив ее на ванне, он подошел к душу и включил воду, после чего вернулся к ней. Затем он стащил ее с и поднял на ноги, сказав ей:

— Ты позволишь мне помочь тебе.

— Ч-что? — Она занервничала, отчего ее тело задрожало. Она почувствовала, что ее замерзшая кожа наконец-то начала согреваться, но потом снова покрылась льдом.

— Я не прикоснусь к твоей коже и не присоединюсь к тебе, даже если это убьет меня. — В его властном голосе звучала легкая боль. — Но ты позволишь мне помочь тебе раздеться и одеться. Я не могу оставить тебя сейчас, Хлоя. Просто не могу.

Я не хочу, чтобы ты уходил. Она тоже не могла не быть с ним, не после того, что только что произошло. Медленно она кивнула головой.

Когда Лука взялся за подол ее свитера, осторожно снимая его с ее тела, его взгляд обратился прямо к шрамам на ее руках. Затем он окинул взглядом шрамы на ее животе, которых раньше не замечал.

Хотя она не могла смотреть ему в глаза, она чувствовала, как он голоден.

Когда он начал расстегивать заднюю часть ее черного бюстгальтера, она все больше нервничала. Шрамы на ее теле были не единственной причиной ее неуверенности. Она рано вросла в свое тело, уже в юном возрасте у нее была женственная фигура, которую она никогда не могла скрыть. Невысокий рост не помогал, он только усугублял и без того чрезмерно большие бедра и грудь.

Как только бюстгальтер спал, она прикрыла тяжелые груди руками, смущаясь. Зачем я это делаю? Старая часть ее души хотела убежать, а новая не давала ей этого сделать.

Лука видел, что она сомневается, и не стал терять времени. Он снял черные джинсы с ее бедер и её тонкое нижнее белье.

— Прими душ, — жестко приказал он.

Она побежала в безопасную душевую, стараясь не умереть от смущения. Когда она закрыла за собой дверь душа, парное тепло дало ей возможность уединиться.

Как только вода коснулась ее кожи, она почувствовала, что может растаять. Она была такой теплой, согревая ее тело, которое было заморожено в течение нескольких часов.

Лука не сдвинулся ни на дюйм со своего места, его глаза не покидали ее силуэт за стеклянной дверью душа.

— Вымой запястья.

Послушавшись его команды, она подставила запястья под воду, наблюдая, как смывается кровь и как вода становится слегка красной, прежде чем очиститься. Затем она взяла бутылку с мылом и налила немного в руки, намазывая тело и стараясь не попасть на раны.

Повернувшись, чтобы дать воде стечь по спине и волосам, она увидела Луку через стекло и застыла на месте. По его голодным, полностью голубым глазам было видно, что он мучается. Хлоя видела, как сильно он ненавидел то, что обещал не прикасаться к ней и не присоединяться к ней. Все было настолько плохо, что казалось, будто он вот-вот в любую секунду бросится сюда.

Внезапно испугавшись, что он так и сделает, Хлоя быстро попыталась закончить: налила немного шампуня на волосы и смыла его. Затем она налила еще немного мыла в руку и умыла лицо, где Люцифер касался ее больше всего.

Уйди, уйди. Ощущение того, что он лижет ее, все еще сохранялось, но с каждым натиранием мылом Люцифер исчезал, заменяя дьявольское прикосновение пьянящим запахом чистой мяты Луки.

Когда она убедилась, что дьявольских микробов на ней больше нет, она выключила горячую воду и открыла дверь душа, чтобы взять полотенце, висевшее снаружи. Затем она поспешно обернула его вокруг своего тела.

Лука все еще не двигался.

— Иди сюда, — приказал он.

Прижимая полотенце, она шатко подошла к нему, ее грудь тяжело вздымалась и опускалась.

Когда он протянул руку, она не знала, чего ожидать: все, что она знала, это то, что она полностью и без сомнения доверяет ему.

Лука поднял ее и посадил обратно на тумбу. Затем он начал доставать материалы из-под раковины, чтобы перевязать ее запястья.

Хлое было трудно смотреть на него, пока он начинал обрабатывать ее запястья. Боль от борьбы с темнотой была так заметна на нем. И к тому времени, когда он полностью перевязал ее, ей уже было тяжело видеть его таким.

— Мне жаль, — прошептала она. — Я бы хотела, но... но...

— Я так чертовски сильно хочу тебя, дорогая. — Он наклонился, положив голову на ее голову, и смягчился. — Но я знаю, что ты не готова. Я ждал тебя больше восьми месяцев, и буду ждать вечно, если это потребуется.

Одна слезинка вытекла из ее глаз, чувствуя его эмоции как свои собственные.

Она обвила руками его шею и придвинула голову, подставляя лицо для его поцелуя.

Лука посмотрел на нее сверху вниз, вытирая слезу.

— Я никогда не видел, чтобы ты плакала до сегодняшнего дня. Даже когда ты кричишь во сне.

— Я... я не видела. Я думала, что все мои слезы высохли. — На самом деле, их нужно было запустить снова. Им нужна была причина, чтобы бежать.

Наклонившись ближе, он приник к ее мягким губам своими, захватив ее в страстный поцелуй, который определенно не был похож на другие. Этот поцелуй согревал ее изнутри, согревая низ живота, а затем и ее женственность, когда он притянул ее ближе. Их дыхание синхронизировалось, и оба они потерялись друг в друге.

— Откройся, — прошептал Лука ей в губы, когда она не поняла намека его языка.

Раздвинув губы от одной только вибрации, она позволила его языку войти в себя, создавая совершенно новые ощущения, которых она никогда не испытывала раньше. Ей показалось, что это длилось недолго, когда он отстранил губы.

Убрав ее влажные волосы за спину, он легкими поцелуями провел от челюсти вниз по шее, собирая языком капельки воды.

Хлоя тихо застонала, когда он лизнул чувствительную часть ее шеи. Теперь она вся горела.

Он внезапно остановился и поднял ее на руки, держа за мягкую попку, понес в спальню и усадил на край кровати.

На нее нахлынули разные эмоции - от растерянности до нужды и беспокойства, - и она уставилась на опасное, голодное существо.

— Я должен остановиться. Иначе не будет вечности, если она тебе понадобится, — с трудом выговорил он.

Ее глаза расширились, и она поняла, что играла с огнем.

Затем он поспешно пошел к своим ящикам, взял одну из своих рубашек и вернулся к ней.

— Сними полотенце, — потребовал он, глядя на нее сверху вниз.

Прикусив губу, она повиновалась, развернула полотенце и позволила ему упасть на кровать, открыв ему полный вид на ее большие груди.

Лука не спеша натянул рубашку через голову и вниз по груди, пока она поднимала руки. Костяшки его пальцев легонько касались ее твёрдых сосков так быстро, что она даже не была уверена, были они или нет.