Лунный луч

Отец ясно дал понять, что о матери не может быть и речи. Что мы не сможем добраться до нее. Что она не хотела никого видеть. Она даже не хотела видеть моего отца. Не говоря уже о двух незнакомцах.

Блейк погладил меня по руке.

— Мы заставим их поверить, Елена. Обещаю.

У меня было плохое предчувствие по этому поводу. Что, если они нам не поверят?

— Как мы это сделаем, Блейк. Вернуться в нужное время, в то самое время, когда мы оба уже родились?

Он хмыкнул.

— Я не знаю, как работает эта способность, Елена. Мы что-нибудь придумаем.

Когда наступила темнота и засияли звезды, я увидела, как в сознании Блейка зарождается яркий свет на небе. Я вскинула голову, но увидела только звезды, никакого света.

И все же Блейк видел это.

— Ты не видишь?

— Если только не смотрю твоими глазами, то нет.

— Тогда ты права. Это всего лишь штука Рубикона. — Он встал и протянул мне руку. Его рука не покидала мою, когда он провел ею по своей шее. Я забралась ему на спину, а потом он побежал, спрыгнул со скалы и превратился в воздухе.

Я все еще не могла видеть своими глазами яркий свет, но через разум Блейка я могла видеть его так же ясно, как и он.

Он подходил все ближе и ближе. Наши сердца бились в одном ритме. Мы оба испытывали радостное предвкушение, но в то же время были напуганы тем, что обнаружим за этим светом.

Крича, я закрыла глаза от яркого света. Свет поглотил нас. Все, о чем я могла думать, это о той ночи, когда мы сделали это в первый раз. В ту ночь, когда моя мать выстрелила в меня одной из своих стрел.

Я не хотела, чтобы это повторилось снова.

Дневной свет просачивался сквозь мои веки.

«Мы сделали это?»

Я открыла глаза и увидела перед собой земли. Тут и там стояло несколько домов.

«Где мы?»

«Твоя догадка так же хороша, как и моя». Блейк полетел к деревьям. «Я понятия не имею, что делаю, помнишь?»

Я слышала, как внизу кричали люди. Мужской голос проревел:

— Готовь ловца драконов!

Я не могла видеть, кто это был, но знала, что это было нехорошо. Мы вероятно оказались во времена Китто, когда они использовали отвратительные приспособления для поимки драконов.

Два Рубикона не могли существовать в одно и то же время. Если бы мы нашли его, то не смогли бы убить. Моему прапрадедушке нужно было убить его. Иначе наша родословная никогда не стала бы королевской.

Тревога переросла в панику. Изменение прошлого обходилось слишком дорогой ценой.

ВОСЬМАЯ ГЛАВА

ЕЛЕНА

Мы приземлились в лесу. Блейк снова принял человеческий облик и поспешно натянул одежду. Мы подумали, что если бы смогли пройти мимо Китто, то наша затея была бы менее ужасна. Эта эпоха была нам хорошо знакома. Драконианцы того времени были похожи на викингов. Упрямые, как черти, с которыми невозможно вести переговоры.

И они убивали всех драконов. Они еще даже не знали, что у драконов есть человеческая форма.

Ни при каких обстоятельствах Блейк не мог предстать перед ними драконом.

— Нам нужно точно узнать какой это год, Елена.

— Не уверена в этом. Я не хочу застрять здесь, Блейк.

— Этого и не произойдет, но мне нужно знать, та ли это временная шкала, о которой мы думаем.

— Хорошо, тогда изменим нашу внешность, и я пойду с тобой.

— Нет, ты останешься здесь. — Он был непреклонен.

— Я не собираюсь расставаться. — Мой голос стал резким и высоким. — Разве ты не усвоил за все эти годы, что дерьмо случается, когда мы расстаемся?

Он сжал челюсти и напомнил мне Герберта.

— Я иду с тобой. В противном случае мы останемся здесь до наступления темноты.

— Ладно, хорошо. Пошли.

Он пробормотал заклинание, которое изменило наш гардероб только для того, чтобы мы могли вписаться в эпоху моего пра-пра-прадеда. Его джинсы и черная футболка с V-образным вырезом превратились в свободную белую тунику и коричневые кожаные штаны. Я обнаружила, что на мне тонкое коричневое платье, больше похожее на мешок из-под картошки, вместо свитера и джинсов.

«Черт, Блейк. Ты не мог бы сделать мою одежду немного менее отвратительной?»

Он усмехнулся.

Это действительно был облом, что мы могли перемещаться только ночью. Мы застряли здесь, к лучшему или к худшему, по крайней мере, на несколько часов. Только тогда мы бы смогли попробовать совершить прыжок во времени, чтобы попасть в нужную эпоху.

«Где мы?»

«Думаю, мы где-то в Тите.»

«Тите?»

Я посмотрела вниз на гору. Это было совсем не похоже на Тит.

«В это время они жили по-другому, Елена. Ты не найдешь ни городов, ни современной сантехники, поэтому советую тебе набраться терпения».

Я нервно рассмеялась. Я не хотела думать о том, чтобы попытаться пописать, не в эту эпоху. Пока мы шли, я гадала, как они заботились о своем туалете в эту эпоху.

«Лопата и пара минут копания», хмыкнул Блейк. «Не закатывай на меня глаза. Я серьезно. У нас нет лопаты, Елена.»

«Тогда заткнись.»

Блейк рассмеялся. Я закинула на плечо свой рюкзак, который напоминал мешок с картошкой даже больше, чем мое платье, и последовала за ним. Он нашел широкую грунтовую тропу через лес, хорошо протоптанную путешественниками. Без сомнения, она вела в деревню, где мы могли бы точно узнать, в какое время мы попали.

Деревня была невелика. В основном она состояла из домов, построенных из камней, с соломенными крышами. Пахло мусором, плесенью и мочой. Я прикрыла нос рукавом.

Из домовых труб вился дым, но мы никого не видели на грязной улице. Мы подошли к небольшой таверне с винной бочкой, выжженной на деревянной коре, прикрепленной к дверному проему. Когда мы проходили мимо, пьяного мужчину вышвырнули за дверь. Он бешено замахал грязными руками, когда споткнулся в нескольких футах от меня.

Блейк принял боевую стойку, которую годы тренировок сделали инстинктивной. Он протянул мне руку, словно защищая. Я побежала к нему. Мы оставили пьяницу позади; без сомнения, тот лыко не вязал.

Улицы были покрыты слежавшейся грязью. Воздух был густо наполнен пылью. Как люди жили в эту эпоху? Я закашлялась, когда вонь просочилась через рукав в ноздри.

Открылась дверь, и женщина выплеснула ведро грязной воды прямо мне под ноги.

Я остановилась и смотрела, как содержимое растекается по улице, в нескольких дюймах от моих пальцев.

Это была вовсе не вода, это были их испражнения!

— Фу, — простонала я с отвращением. Я чуть не лишилась чувств. Блейк, с широкой улыбкой на лице, помог мне преодолеть это так, чтобы помои не коснулись моих туфель или ужасного подобия платья.

«Ты такая снобка». Он наслаждался этим.

Я фыркнула.

«Я не снобка. Мне просто не нравится все, что связано с этой эпохой. Не мог бы ты, пожалуйста, выяснить, в каком времени мы находимся, чтобы выбраться отсюда?»

«И как, по-твоему, я это сделаю, принцесса? Зайду в бар и скажу: «Не могли бы вы сказать мне какой сегодня день?»

Я не могла удержаться от смеха. То, как он сказал это, было очень смешно, используя сильный английский акцент своей матери.

В конце улицы стоял дом побольше.

От того, что было выжжено над дверью, меня пробрала дрожь. На нем был изображен символ, который использовался до сих пор. Череп дракона. Это был символ черного рынка. Место, где убийцы продавали части тел убитых драконов.

Блейк крепче сжал мою руку.

«Это было действительно ужасное время.»

«Можем мы не заходить туда, пожалуйста?»

Но он хотел посмотреть, что там происходит. Он хотел попытаться изменить это. Может быть, покончить с черным рынком, чтобы его никогда не было в нашем будущем.

Мне это не понравилось, но я смягчилась. Мы открыли дверь и вошли.

Деревянные ведра валялись на полу. Драконья чешуя — белая, синяя, зеленая, красная, медная — драконы всех видов были убиты, как неразумные звери. Повсюду были разбросаны драконьи кишки. Запекшаяся кровь засохла по углам комнаты. Слезы навернулись мне на глаза.

«Не плачь, Елена. Они не поймут.»

Я уже ненавидела своего пра-пра-прадеда. Я вспомнила восковую куклу, изображавшую его в музее Итана.

«Прости».

Но Блейк был прав. Они не знали иного.

Тогда кто-то должен им сказать.

«Им нужно убить Китто. Иначе твой пра-пра-прадедушка никогда не станет королем.»

Кое-что пришло мне в голову. Обрывок, который я где-то вычитала. Сильные люди убивали драконов, говорилось в нем, но только самые храбрые приручали их.

Я могла видеть свое лицо, осматривающее все это, глазами Блейка. Я повернулась к нему. Он прищурился.

«Что?»

«Думаю, ты только что нашла для нас способ изменить эту эпоху, Елена.»

«Что? Ты с ума сошел?»

Нам нужно найти твоего пра-пра-прадеда.

Мне не понравилась эта идея, но Блейк ходил по домам и спрашивал, где можно найти Уильяма Мэлоуна. Нас направили на ферму в двух милях от деревни.

Мы направились туда так быстро, как только могли. Сорок минут спустя мы стояли на краю участка. Это была не ферма. Конечно, со стороны было похоже, но когда мы приблизились, все волосы на моем теле встали дыбом.

Блейк совсем не был похож на других мужчин этого времени. Он был большим, но красивым и опрятным. Я встревоженно взъерошила его черные волосы.

«Это не сработает. Измени свою внешность.»

Он уже собирался это сделать, когда один из мужчин, точивших нож на точильном камне, поднял голову.

— Могу я вам помочь? — спросил парень. Я ахнула. Это был он. Мой пра-пра-прадедушка.

— Добрый день. — Блейк попытался подражать их высокопарному акценту. — Меня зовут Блейк.

«Дерьмо!» — закричала я.

— У тебя немного необычное имя.

— Это просто имя, — сказал он, пытаясь очаровать существо, которое невозможно было очаровать.

— Я Уильям Мэлоун. Я содержатель этого прекрасного заведения. Ищешь какое-нибудь оружие? У тебя проблемы с драконом?

Он уже был частью драконьего бизнеса.

— Нет, — сказал Блейк.

— Тогда чего ты хочешь?

— Я пришел предложить план.

Уильям подозрительно нахмурился.

— Какой план?

— Чтобы все твои проблемы с Китто исчезли.

— Кто такой Китто? — спросил он.

— Дракон, преследующий ваш мир.

Уильям стиснул зубы.

— Разве твоя мать никогда не говорила тебе не давать имени тому, что тебе не нравится?

— Говорила, — легко солгал Блейк.

Уильям вытащил свой меч. Я встала перед Блейком.

«Не делай глупостей. Без него ваша семейная линия никогда не возникнет.»

Уильям презрительно рассмеялся.

— И кто эта молодая девушка?

— Меня зовут Элеонора, — сказала я. Это звучало как имя, которое соответствовало бы его времени.

Он скривил губы.

— Ты смеешь говорить с мужчиной?

Я вздохнула и закатила глаза.

— Ты издеваешься надо мной, да?

«Елена, твой язык.»

Уильям прищурился.

— Она храбрая девушка. Могу отдать ей должное. Но ты должен контролировать свою женщину.

Опустив меч, он жестом пригласил нас следовать за ним.

Когда мы переступили порог его дома, он спросил нас, не голодны ли мы.

Блейк кивнул.

«Принимай. Они ненавидят, когда люди отказываются.»

Сидя и обнимая свой замаскированный рюкзак между коленями, я невольно задержала дыхание при виде белых помоев, которые он поставил перед нами. Блейк съел свою порцию так, будто завтра никогда не наступит. Я улыбнулась, когда заметила, что Уильям смотрит на меня, и опустила руку в помои. Никаких гребаных ложек. Когда были изобретены ложки?

Пока я пыталась переварить студенистую жижу, мой взгляд зацепился за родимое пятно на руке Уильяма. Оно было таким же темным, как мое.

Блейк поднял глаза, когда увидел это в моем сознании.

Уильям Мэлоун был Дентом Китто.

«Он скрывал это. Подобные отметины считались признаками того, что человек одержим злом. Как мой папаша скрывал это все эти годы?»

Он вытащил меч.

— Я не знаю, что, по-твоему, ты видел, но это не то, что ты думаешь. — Он направил свой клинок на Блейка.

— Успокойся, — сказал Блейк. — Мы не причиним тебе вреда. — Он кивнул в мою сторону. — У нее такая же метка.

Глаза Уильяма сузились. Он перевел взгляд с Блейка на меня.

— Покажи мне.

«Покажи ему, Елена, если не хочешь застрять в этой эпохе. Я не хочу умирать от руки этого человека.»

Мои конечности дрожали, я встала, одарила Уильяма свирепым взглядом и задрала подол своего платья, обнажив свою метку над коленом.

— Теперь опустите свой меч, сэр.

Уильям рассмеялся и вложил меч в ножны.

— Я кто угодно, девочка, но точно не сэр.

День пролетел быстро. Блейк сказал Уильяму, где найти Рубикона. Уильям жадно слушал. Это было основой всего нашего мира. Что, если все эти войны должны были произойти? Что, если нам не следует ничего менять?

— Окажи мне услугу, и мы сможем избавить мир от всех этих летающих крыс, — умолял Уильям Блейка.

— Я здесь не поэтому. У меня есть другое предложение, и мне нужно, чтобы ты отнесся к нему без предубеждения.

Уильям кивнул, вытирая грязные руки о штанины.

— Ты мог бы убить дракона, — сказал Блейк, его голос был низким и напряженным. — Но ты когда-нибудь думал о том, чтобы приручить его?

Уильям застыл, глядя на Блейка.

— Ты одержим? Никто не смог бы приручить эту тварь.

— Ты можешь. Эта метка не такая, как ты думаешь. Это знак Всадников Драконов.

— Всадников драконов? — взревел Уильям.

«Блейк, его невозможно переубедить. Он уже убил слишком многих из них.»

— Это богохульство! — Его глаза сузились. — Откуда ты вообще это знаешь?

«Дерьмо. Блядь. Нам нужно выбираться отсюда, Блейк. Солнце почти село.»

— Говори, истребитель! — потребовал Уильям. — Откуда?

— Он не истребитель! — закричала я. Я была сыта по горло его вспыльчивостью и подлостью.

— Девочка, я уже говорил тебе, заткнись.

— Не смей указывать мне, что делать, а что нет.

Уильям понял. Я увидела это в его глазах. Он выхватил свое оружие. Невероятно быстро для такого неповоротливого гиганта.

Я произнесла заклинание как раз в тот момент, когда меч оказался в его руке. Клинок уже был подброшен в воздух, поворачиваясь концом к голове моего возлюбленного. После моих слов все пошло по другому пути и меч врезался в стену.

Мы с Блейком выскочили из дома.

Объявили тревогу. Пройдет совсем немного времени, прежде чем мы будем окружены истребителями.

«Что мы будем делать?»

«Извини, ты была права», признал Блейк. «Его невозможно переубедить.»

«Он был всадником Китто, не так ли?»

«Елена, сейчас другое время. Он уже убил слишком многих, чтобы даже рассматривать такую возможность. Твой пра-пра-прадедушка был важным человеком, но он не был храбрым.»

«Нам просто нужно убираться отсюда. Просто трансформируйся, Блейк.»

Над головой просвистела стрела. Уильям стрелял в нас! Мы увернулись от еще одной стрелы благодаря нашему улучшенному слуху. Третья стрела оцарапала руку Блейка.

Он схватил меня и прыгнул в небо, превращаясь в дракона.

— Это дьявол! — Я услышала крик Уильяма внизу.

«Посади меня к себе на спину и лети быстрее.»

Он перекинул меня на спину и взмыл в небо. Я прижала рюкзак к груди, не желая его уронить. Люди внизу кричали от ужаса; они никогда не видели такого огромного дракона, как Блейк.

Я слышала тревогу в голосе Уильяма, азарт погони, жажду. Он был мерзким. Как моя родословная могла начинаться с этого?

Казалось, что мы никогда не сбежим из этой эпохи. Наступил золотой час, солнечные лучи удлинялись, но недостаточно быстро. Блейк взлетел выше, за облака. Он завис в воздухе, чтобы дождаться, пока все закончится. Мы достигли высоты, на которой нас не могли достать ни стрелы, ни искусственные шипы. Они взлетали вверх по дуге в тщетных попытках, а затем падали по дуге на землю и с грохотом осыпались на деревенских жителей, которые тщетно кричали на нас.

«Прости, Елена.»

«Все в порядке. Пока мы в безопасности.»

Потом мы услышали визг. Я посмотрела на горизонт. Громадный зверь мчался к нам, темно-фиолетовый, с глазами, сверкающими ненавистью. Это был Китто.

«Блейк.»

«Черт», сказал он, увидев, как Рубикон этого времени быстро приближался.

Блейк спустился ниже. Солнце почти коснулось горизонта, но двигалось медленно.

Блейк не мог убить Китто; это был долг Уильяма.

Мое сердце бешено колотилось в груди. Опасность угрожала всем вокруг нас. В небе Китто. Внизу убийцы. Все объединились в этот момент против нас.

«Я не хочу здесь умирать!»

«Мы не умрем.» Блейк взревел и снова взлетел выше в небо. «Просто держись». Он жестко протаранил Китто. Я послала ему сообщение, что Блейк больше и сильнее, чтобы тот отстал. Но это только еще больше разозлило древнего дракона. В отличие от Блейка, Китто был темным Рубиконом, темным и злым.

Они гонялись друг за другом. Китто выдохнул свой огонь, но я заблокировала его.

Он врезался в Блейка. Я не смогла удержаться и закружилась в воздухе как тряпичная кукла.

Блейк метнулся вниз и поймал меня, но мы чуть было не оказались в пределах досягаемости истребителей.

Затем, наконец, появилась яркая вспышка.

Мы оба это видели. Блейк быстро полетел к ней.

Китто тоже это видел. Он почувствовал, что свет символизирует какой-то выход. Блейк приготовился вырубить его до потери сознания, чтобы мы благополучно покинули эту эпоху.

Драконы крепко сцепились в схватке.

Мой разум помутился, голова закружилась. Он так сильно столкнулся с Китто, что сам чуть не потерял сознание.

Другой Рубикон обрушился на одну из гор. Теперь Уильяму будет легко убить его. Даже во время битвы чувство вины терзало меня.

«Что мы наделали?»

«Останься со мной», мысленно закричала я. Блейк стряхнул его, когда свет стал ярче.

Я услышала приближающийся свист, рассекающий воздух, и обернулась. Это было одно из тех копий, которые прикрепляют к сети.

Острая боль пронзила мою ногу.

Блейк зарычал, а я закричала.

«Дыши через боль, Елена. Просто дыши».

И тут я поняла, что это была не моя боль. Я посмотрела вниз на заднюю лапу Блейка и увидела копье, торчащее из его бедра.

Яркий свет был прямо перед нами. Я видела его через разум Блейка.

«Стисни зубы. Я собираюсь убрать копье.»

Блейк так сильно сжал клыки, что их скрежет был хорошо слышен. Я произнесла заклинание.

Копье раскололось надвое, когда Блейк дернулся, чтобы добраться до света.

Свистящий звук снова приблизился, и я воздвигла вокруг нас щит. Остальная часть копья отломилась и упала обратно на землю.

«Ваше противостояние с Китто, а не с нами.»

Яркий свет поглотил нас, и мы были свободны.

ДЕВЯТАЯ ГЛАВА

ЕЛЕНА

Блейк полетел к земле. Его разум был пуст, пока он изо всех сил пытался удержать высоту.

«Блейк! Очнись!»

Наша скорость увеличилась, когда мы опустились до макушек высоких деревьев. Они были совсем близко. Я продолжала мысленно выкрикивать его имя.

Наконец он открыл глаза, но все еще был дезориентирован.

«Закрой глаза», — сказала я спокойнее, чем чувствовала. «Доверься моим».

Он так и сделал, выровнял свою позицию как раз в тот момент, когда мы уже были готовы разбиться. Нас занесло между деревьями, и мы совершили аварийную посадку.

Пыль тяжелым слоем улеглась вокруг нас. Мое тело болело. Я никогда не чувствовала себя такой уставшей.

Когда я открыла глаза, тело Блейка было неуклюже распластано в нескольких шагах от меня.

Я понятия не имела где мы, в какой эпохе находимся и в опасности ли мы.

Я застонала от боли, которой вибрировали многочисленные ссадины на теле. Мое лицо, локоть, туловище… все болело. Я снова сменила одежду на свитер и джинсы, которые носила в будущем, но теперь ткань была порванной и грязной после нашего падения. Благодаря небесам моя способность к исцелению скоро проявится.

Я втянула воздух сквозь зубы, борясь с болью, и поползла к Блейку.

Он был таким огромным, что мне потребовалось несколько минут, чтобы дотянуться до его головы.

Я попыталась связаться с его разумом, но как будто уперлась в каменную стену. Ничто не проникало внутрь. Он был просто большим, темным, черным пространством.

Я погладила его по лицу, касаясь чешуи.

Наконечник копья все еще торчал в бедре. Лучше вытащить его сейчас, пока он не проснулся. Я забралась на поврежденную ногу и добралась до бедра.

Блейк даже не пошевелился.

Я встала над древком копья, которое было размером со ствол среднего дерева, и обхватила обеими руками конец, торчавший из тела.

Закрыв глаза, я собрала все оставшиеся силы, чтобы вырвать его.

Он уже исцелялся, и я знала, что это не сможет завершиться, пока из его ноги торчит половина дерева.

«Это будет чертовски больно. Прости, малыш».

Я подождала несколько секунд, сделала глубокий вдох и потянула так сильно, как только могла.

Тошнотворный рвущийся звук означал, что плоть, которая зажила, снова разрывается.

Блейк жалобно зарычал.

Копье оказалось гораздо больше, чем я думала. Я навалилась на него всем своим весом и дернула так сильно, как только могла, стараясь не причинить большего вреда. Через несколько минут из ноги, наконец, появился наконечник. К нему прилипли кусочки плоти и одна блестящая фиолетовая чешуйка. Я поморщилась и бросила копье на землю.

«Ублюдок!» Голос Блейка кричал в моей голове.

— С тобой все будет в порядке. Теперь это обычная телесная рана. Просто поспи, — сказала я, скользя вниз по его хвосту. Ветки хрустели под ногами, когда я возвращалась к его лицу.

Я положила руку ему на подбородок. Ему было жарко… но в драконьем обличье он всегда был горячим. Я не могла сказать, была ли это лихорадка или просто его нормальная температура, особенно под жарким солнцем, лучи которого струились сквозь деревья.

— Ты можешь измениться?

Его затрудненное дыхание делало его похожим на дышащий дом.

— Я постараюсь. — Слова были едва слышны.

«Если с ним что-нибудь случится…Нет, я не могу так думать. Мы проходили через худшее. С ним все в порядке».

Он хмыкнул. Огромная туша дракона передо мной снова превратилась в мужчину, которого я любила каждым дюймом своего тела.

Он выглядел усталым. Его нога была пропитана темно-красной жидкостью. Кожа была теплой. Слишком теплой, на мой взгляд.

Рваная рана занимала большую часть бедра. Я сняла свитер и затянула его вокруг ноги так, чтобы остановить поток драгоценной крови.

По крайней мере, деревья прикрывали нас. Я молилась, чтобы мы пережили эту ужасную эпоху.

Мой пра-пра-прадедушка был не самым приятным человеком, которого я когда-либо встречала. Мы бы, наверное, никак не смогли достучаться до него через его непробиваемую косность мышления. О чем мы только думали? Они были такими глупыми тогда.

После того, как я, преодолев свою гордость, сделала интимные дела в лесу — никакого туалета! — я оставалась с Блейком до рассвета. Затем я отправилась на поиски воды. Всего, что угодно, лишь бы сбить его температуру.

Тот факт, что наша способность к перемещению во времени работала только ночью, было огромным препятствием. Нам следовало больше тренироваться. Искать способ делать это с самого начала. И уж точно не следовало пытаться прыгать во времени, не зная, где мы в итоге окажемся.

Даже когда я размышляла о том, насколько безрассудными мы были в своем путешествии, окружающая природа очаровывала меня. Этот зеленый лес и чистый воздух казались чем-то волшебным. Я должна была признать, что нетронутая природа прошлого, эта девственная земля, несомненно, была достойна того, чтобы потерпеть некоторые неудобства.

Пока шла, я слышала журчание воды, но понятия не имела, как далеко она была.

Птичьи крики образовали вокруг меня радостную какофонию в их дружеской перекличке. Они были такими громкими, что я с трудом расслышала шаги другого человека.

Я спряталась за деревом, чтобы скрыться от того, кто проходил мимо. Девочка-подросток, лет четырнадцати, может быть, шестнадцати. У нее были темные волосы, и она ходила с луком, стрелами и мешком, сделанным из чего-то похожего на оленью шкуру. Ее туфли были сшиты вручную из дубленой кожи. Ладно, мы еще не достигли нашей целевой эпохи, но, по крайней мере, мы больше не жили во времена короля Уильяма.

Я подождала, пока девушка пройдет мимо, но нечаянно ногой раздавила несколько веток. Хотя звук был едва различим, все мое тело застыло. Слышала ли она это?

Звука шагов больше не было, поэтому я прислушалась внимательнее. Ее сердцебиение участилось.

— Кто там? — спросила она.

Дерьмо. Блин.

Я заставила себя быть еще тише. Мое дыхание сократилось почти до нуля. Мое собственное сердцебиение стало тише. Кое-что у нас с Блейком было общее, когда он отдал мне частичку своего сердца, то дал способность управлять своим сердцебиением. Его часть могла регулировать ритм.

Она подошла ближе к моему укрытию. Как раз в тот момент, когда я собиралась выйти, подняв руки вверх, чтобы показать, что я не представляю угрозы, мимо меня пронеслась белка и юркнула на соседнее дерево.

— Ты меня напугала! — обратилась она к белке. Теперь я молилась, чтобы она на самом деле не могла разговаривать с животными. В Пейе это не было бы полным безумием.

Ее шаги удалялись от моего укрытия, углубляясь в лес.

— Спасибо, — прошептала я белке. Я все еще могла видеть ее, пушистый хвост подергивался, когда зверек рассматривал меня со своей ветки. Он просто посмотрел на меня, моргая, прежде чем повернуться и поспешить в свое дупло.

Я подождала двадцать минут, чтобы убедиться, что девушка действительно ушла. Затем я продолжила свои поиски реки, время от времени останавливаясь, чтобы поцарапать стволы деревьев камнями. Так я смогу найти дорогу обратно. Рев воды был обманчив; мне потребовался час, чтобы найти его источник. Вода сверкала в лучах раннего утреннего солнца, на удивление яркого, когда я наполнила пустую бутылку из своего рюкзака чистой водой, которая журчала на камнях.

Найти дорогу обратно к Блейку было не самой легкой задачей в мире… даже со всеми отметинами, которые я оставила на стволах деревьев.

Он все еще крепко спал, когда я вернулась. Солнечные лучи пробивались сквозь густую листву окружающего леса, превращая происходящее в сказку.

Я наклонилась и коснулась его головы. Он был еще теплым.

Я налила немного воды на свою запасную рубашку из рюкзака и осторожно положила ему на голову.

«С тобой все будет в порядке. Никто не умрет в прошлом. Никто.»

Страх пронзил меня. Если он умрет, то я застряну здесь навсегда.

Я поцеловала его в висок и исследовала рану на его ноге.

Теперь она закрывалась. Кровь больше не сочилась, но свитер, которым я повязала рану, пропитался кровью.

Кое-где виднелись мышцы, но они выглядели в десять раз лучше, чем несколько часов назад.

Время шло медленно. Периодически я отжимала свитер и освежала его прохладной водой.

«С тобой все будет в порядке. Ты выкарабкаешься. Твоя способность к исцелению начинает проявляться.» Но и другие мысли теснились в голове. Почему он не просыпается? Дай ему время, Елена. Его только что подстрелили долбанным копьем, предназначенным для Китто. Мне было интересно, что теперь скажут в книгах по истории. Что там была одичалая, дикая девушка-всадница. Я выглядела как одна из них, и то, как я разговаривала с Уильямом, подтверждало это.

Тьфу, Уильям. Он был таким высокомерным ублюдком. Как он вообще стал королем? Впрочем, в те дни они все были такими. Жесткими, холодными, бездушными. Сколько драконов они убили?

Был ли еще шанс, что, может быть, только может быть, все обернется по-другому? Если Уильям примет во внимание кое-что из того, что сказал Блейк… Попытается ли он довериться какому-нибудь виду драконов?

Я вздохнула.

Я начинала нервничать из-за цены, которую мы собирались заплатить за то, что сделали. Возможно, мы слишком сильно вмешались. Слова отца всплыли у меня в голове.

«Ты не знаешь, какую цену придется заплатить, чтобы исправить прошлое».

Я начинала понимать, почему ни один из них вообще не хотел этого делать. Вмешательство в прошлое было опасным делом.

К этому времени солнце стояло в зените. Я заснула, положив голову Блейка себе на колени. Когда он, наконец, пошевелился, солнце уже начало садиться. Его движение пробудило меня ото сна. Я открыла глаза и посмотрела вниз.

Капли пота больше не выступали у него на лбу. Его волосы были сухими. Лихорадка наконец спала.

Я осторожно подняла его голову со своих колен и помогла ему улечься на мягкую траву. Я подошла проверить его ногу, заглянув под брюки, теперь липкие от крови.

Рана, уже полностью закрытая, напоминала большой, уродливый красный шрам. Его способности к исцелению были удивительными, но всегда требовали больше времени, когда он был без сознания.

Я сняла свитер с его ноги и позволила шраму дышать. Я снова села, прислонившись к дереву, и положила его голову себе на колени.

С ним все будет в порядке, снова сказала я себе.

«Конечно, я в порядке.» Голос Блейка вторгся в мой мозг. Мои глаза распахнулись, когда я посмотрела на него сверху вниз.

Я осыпала его великолепное лицо поцелуями. Мне было так страшно. Накатывал настоящий ужас от того, что я больше не услышу его голоса.

Рука мужа коснулась моей спины, когда его смех заполнил мой разум.

«Я уже говорил тебе раньше. Я — Рубикон, Елена.»

Я продолжала целовать его, пока мои слова срывались с языка.

— Прости. Это было глупо, Блейк.

— Нет, это не так. — Он коснулся моего лица и вытер слезы, которых я не заметила. — Мы должны сделать это не только для Силхо, Елена, но и для наших людей.

Я кивнула, и легкая улыбка тронула уголки моих губ.

«Я уже не так уверена в этом».

«А я да».

«Что за время сейчас, тысяча восемьсот …?»

Мы понятия не имели, в какую эпоху живем. Я рассказала ему о девушке, которую видела раньше, но что она меня не видела.

— Судя по ее одежде, я бы предположил, плюс-минус несколько десятилетий, что мы где-то в девятнадцатом веке, — заключила я.

— Подожди до темноты. Тогда мы сможем уйти. Если мы в девятнадцатом веке, это означает, что наши родители, возможно, еще не родились. А если они есть… я не хочу столкнуться с подростком Робертом Лифом. Он ничего из этого не поймет. Пока нет.

«Согласна с тобой.»

Лес был безопасен. На сегодня. Мы решили дождаться наступления темноты и попытаться прыгнуть в то место, где нам нужно было быть. Точнее «когда».

Мы начали моделировать и анализировать все наши прыжки во времени. Мы попытались выяснить, о чем думал Блейк, когда проходил через это. Однако он настаивал на том, что никогда не думал ни о чем конкретном… просто пытался сбежать.

Что у нас было. Вдали от короля Уильяма, вплоть до одного из его потомков, будь то мой дед — он был правителем в девятнадцатом веке — или мой отец.

Мы хотели приземлиться ближе к двадцать первому веку, в то время, когда мы существовали.

Когда голод терзал наши животы, каждый из нас брал по батончику мюсли из моего рюкзака. Мы жевали в тишине. И не хотели думать о лианах. Возможность того, куда мы можем прыгнуть в то время, ужаснула нас обоих. К тому времени будет уже слишком поздно.

Единственным решением было переместиться в начало двадцать первого века или, может быть, конец двадцатого.

Когда над головой замерцали звезды, мы с нетерпением ждали, когда же проявится яркий свет. Я пыталась придумать название для этого. «Белый свет» звучало неправильно.

«Луч?» Голос Блейка всплыл в моей голове.

Он справился с этим идеально, как и всегда.

Вскоре после этого Луч, наконец, проявился. Я видела его через разум Блейка. Мы были готовы к прыжку.

Я надела рюкзак и забралась ему на спину. Блейк подпрыгнул в воздух вместе со мной, трансформируясь на полпути и устремляясь к Лучу.

«Будь осторожна со своими мыслями, Елена.»

«Конец двадцатого века», подумала я. Это было все, о чем я думала. Ну, об этом и о моей маме.

Мысли Блейка совпали с моими. Мы оба сосредоточились на конце двадцатого века. Яркий свет поглотил нас.

Когда мы открыли глаза, то увидели внизу огни, похожие на гнездо светлячков.

Мы были где-то в двадцатом веке, проскочив изобретение электричества, примитивных водопроводных систем и тому подобного.

Эта эпоха была более привычной для дыхания.

Там было не так много лесов, как в двух предыдущих местах, в которых мы побывали. Мы были действительно близки к намеченному временному отрезку.

Бонусом было то, что мы прибыли сюда ночью.

Блейк казался усталым. Прохождение через этот Луч отняло у него много энергии. Нам нужно было найти место и разбить лагерь на ночь. Мы договорились дождались рассвета, чтобы узнать, в каком времени оказались, с меньшими шансами на обнаружение.

Подходящее местечко для ночевки нашлось в небольшой роще деревьев.

Блейк не находил себе места. Он хотел принять меры предосторожности, и я согласилась. Он превратил нас обоих в двух совершенно разных людей. У него были светлые волосы, и он напомнил мне охранника Люциана — того, кто защищал нас в Академии Дракония много лет назад. У меня были рыжие волосы до плеч и лицо, усыпанное веснушками. Это была девушка из песни «Никогда не дыши». Его воображаемая девушка. Я посмеялась над своим сходством через его разум.

— Теперь я, наконец, могу сказать, что ты написал эту песню для меня.

Он усмехнулся. Мы легли на землю и заснули, он надежно обвил меня руками

— У-у-у! — раздался голос Эмануэля.

Какого черта он здесь делает?

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что я больше не в своем времени. Я распахнула глаза.

Его громоздкая бритоголовая фигура смотрела на нас сверху вниз. Клюшки для гольфа были перекинуты через плечо. Счастливая улыбка расплылась на его лице. Мне хотелось подойти и обнять его, но он бы не понял. В этом времени он еще не знал меня, и тем более не знал ту девушку, на которую я сейчас была похожа.

До нас донеслось еще больше смеха. Я посмотрела мимо него и увидела своего отца, сэра Роберта и короля Гельмута. Слезы хотели навернуться на глаза, но я подавила их. Позади него, разговаривая по кэмми, стоял Горан. Предатель притворялся их другом.

Я шлепнула Блейка тыльной стороной ладони; он все еще был похож на Купера. Тот мгновенно проснулся.

«Мы находимся в другой временной шкале. Не произноси их имен. Думаю, мы сделали это.» Мой голос бессвязно звучал в его голове.

«Как тебя зовут, Елена?»

«Мерика». Это было единственное, что я могла придумать.

— Вы же знаете, что это частное поле для гольфа, верно? — сказал нам Эмануэль.

— Извините, вчера было уже поздно. Мы прибыли издалека и не заметили этого, — сказал Блейк. Его голос звучал по-другому.

— Как тебя зовут? — Эмануэль протянул ему руку, и Блейк пожал ее.

— Купер, — сказали мы оба: я в его голове, Блейк вслух.

— А это моя всадница, Мерика.

— Мерика? — Эмануэль улыбнулся. — Приятно познакомиться с вами обоими.

Мой отец вышел вперед, все еще улыбаясь. Я улыбнулась в ответ. Мы притворялись, что не принадлежим к королевской семье.

— Ваше Величество, — сказала я с реверансом. Блейк поклонился.

— Вставайте. — В голосе моего отца все еще звучал юмор. — Откуда вы взялись?

«Дай мне поговорить, Елена.»

Я кивнула один раз и наблюдала, как мой отец пристально смотрит на меня, пока Блейк не заговорил.

— Мы пришли с северной стороны Элма, маленькой деревни прямо у границы Стены.

— Вау, это далеко, — прощебетал король Гельмут.

— Какое у вас дело здесь, в Итане? — спросил мой отец.

«Сказать ему, кто мы такие?»

Блейк колебался.

«Как ты можешь сказать кому-то, что ты — Рубикон?»

— Бегство из нашей деревни, — сказал Блейк, и я могла видеть, как в его голове формируется план. Он был гением.

— Бегство? Почему?

— Из-за того, кто мы есть.

Мой отец был заинтригован.

— Кто ты такой?

— Я дракон Рубикон.

Все ахнули. Мы привлекли их внимание. В воздухе повисла тишина. Губы моего отца изогнулись. Это было похоже на надежду. Я не могла не думать, что временной отрезок, которого мы достигли, был идеальным.

Сэр Роберт не разделял любопытства моего отца. Он тут же вытащил клюшку для гольфа. Его поза наводила на мысль, что он собирался использовать ее, чтобы защитить своего сына, тоже Рубикона.

Он начал идти на Блейка.

Блейк прикрыл меня. Его щит появился вокруг нас. В их глазах мы исчезли, слившись с окружающей обстановкой.

«Думаю, у нас правильная временная шкала».

«Да, я уже родился. Иначе мой отец не сделал бы того, что он только что сделал. Он боится.»

Все они были в шоке, пытаясь понять, куда мы вдвоем подевались.

Они огляделись. Их губы шевелились. Рука моего отца коснулась груди сэра Роберта. Он хотел знать больше. Горан отключил свой телефонный звонок и встал рядом с моим отцом.

Улыбка задержалась на губах моего отца, когда он смотрел на нас или на то, где мы были несколько мгновений назад.

«Мне не нравится выражение лица Горана», пробормотала я.

«Я сказал, что я — Рубикон. Ему больше не нужно ждать. Эта миссия только что стала еще более опасной.»

«Мы уже бывали во многих подобных ситуациях, Блейк.»

Он фыркнул.

«Этого у нас не отнять. Судя по выражению лица твоего отца, я предполагаю, что ты тоже родилась. Твой отец хочет знать больше».

«Вопрос в том, сколько времени у нас есть до Лиан?»

Мы узнаем это достаточно скоро.

Мой отец говорил с сэром Робертом. Что они говорили, я не знала; мы не могли слышать через щит. Но он опустил клюшку для гольфа. Когда опасность миновала, мой отец медленно подошел к нам, его губы шевелились.

«Опусти свой щит.»

Блейк сделал.

— …не желаю тебе зла, — были последние слова, которые произнес мой отец. Когда мы снова появились, он тронул Блейка за плечо. Все их взгляды были устремлены на нас. На их лицах был написан шок, смешанный с восхищением. Даже у Горана.

Мне это не понравилось. Ни капельки.

«Перестань пялиться на него, Елена. Я могу сам о себе позаботиться. Он хочет получить свою пару. И получит достаточно скоро.»

Мне это понравилось.

— Как ты это сделал? — спросил мой отец, глядя на Блейка, затем на меня.

— Это техника, которую я перенял, — уклончиво ответил Блейк.

— Что еще ты можешь делать? — мой отец интересовался нами.

Отличный вызов, Елена. Страшный, но это может сработать.

«Не говори им о нашей связи.»

«Не буду.»

— Я полностью развит. У меня есть все мои способности. А Мерика — моя всадница. Моя настоящая всадница. Я не хочу причинить вам вреда.

— Ты стал темным? — Сэр Роберт хотел знать.

— Таким же темным, как Китто. Но, как я уже сказал, Мерика показала мне свет. Я больше не тот дракон.

— Ал, — сказал сэр Роберт.

— Похоже, он говорит правду, Боб.

— Два Рубикона не могут жить в одно и то же время, — прорычал он сквозь стиснутые зубы.

Слова сорвались с моих губ прежде, чем я успела их обдумать.

— Мы не причиним вашему сыну никакого вреда.

Сэра Роберт яростно глянул на меня.

— Откуда ты знаешь о моем сыне? — выплюнул он.

— Мы слышали о нем, — быстро ответила я. — И Купер что-то почувствовал, когда его яйцо вылупилось.

«Хорошая выдумка.»

— Это одна из причин, по которой мы покинули нашу деревню. Они боялись, что если вы узнаете о его существовании, то попытаетесь убить его. Вот почему мы здесь — чтобы показать вам, что в этом нет необходимости.

Каждый из собравшихся мужчин некоторое время молчал.

«Пожалуйста, купитесь, пожалуйста, пожалуйста.»

«Они размышляют, Елена. Просто дай им время.»

— Что ты об этом думаешь, Горан? — спросил мой отец.

Только не он, пожалуйста.

Он шагнул вперед и посмотрел Блейку прямо в глаза. Только не разгляди наших чар. Только не заметь этого.

Он улыбнулся.

— Думаю, они говорят правду. Заодно посмотрим, к чему это приведет.

Я возненавидела этот его тон. Он хотел заявить права на Блейка. Я знала это.

- Идеально! — Мой отец снова хлопнул в ладоши, когда еще большая опасность внезапно легла мне на плечи.

«Я могу справиться с ним, Елена. Мы знаем, кто он такой.»

— Не хотели бы вы приехать в замок?

ДЕСЯТАЯ ГЛАВА

ЕЛЕНА

Итак, нас пригласили, и мы следовали за ними всю обратную дорогу до замка. Сэр Роберт задавал мне вопросы о том, как я изменила Рубикона. Я отвечала, как могла, с помощью Блейка. Он был занят разговором с моим отцом о нас двоих. Именно так, как я и предполагала.

Папа хотел узнать больше, узнать о том, что меня ждет в будущем.

Я ахнула, когда мы добрались до задней части замка. Это место выглядело совершенно по-другому. Водопад все еще был там, но на нашем заднем дворе происходило еще много чего. Во-первых, там был лабиринт, похожий на тот, через который Люциан провел меня в Тите. В нашем новом замке его не было; вместо него были большие дубы, затенявшие высокие окна.

Этот замок был намного больше, намного величественнее, чем тот, который я теперь называла домом. Мой взгляд упал на западное крыло. Я знала, что она где-то там.

Одного только взгляда в ту сторону было достаточно, чтобы у меня проступили слезы.

Мы последовали за нашими провожатыми через заднюю дверь. В нашем замке вся эта территория была превращена в крыльцо, то самое крыльцо, на котором я застала своего отца и Констанс танцующими.

Мой взгляд зацепился за одну комнату на верхнем этаже западного крыла, в которой был выход. Это комната моей матери?

Когда мы вошли, Горан, извинившись, нас покинул, и я взглядом нашла Блейка. Я понятия не имела, сколько у нас времени. Насколько мы знали, он мог прямо сейчас собирать ополчение, чтобы командовать атакой.

«Успокойся, Елена. Я это выясню. Просто успокойся.»

«Я знаю, что ты это сделаешь». Я сделала глубокий, успокаивающий вдох. «Я просто на взводе.»

— Эбби, не будешь ли ты так любезна показать нашим новым знакомым гостевую комнату, пожалуйста?

Она поклонилась, улыбнулась и велела нам следовать за ней.

Служанка провела нас в восточное крыло. Все было так, как я помнила в ту ночь, когда Люциан привел меня сюда через воспоминание, чтобы я увидела, как сильно оба моих родителя хотели меня. Пол идеально сочетался с коврами королевского синего цвета, а не с вишневым деревом, которое папа вставил после ремонта.

Мы прошли по коридору, на стенах которого висело множество портретов моих предков. По какой-то странной причине я почувствовала, что наконец-то дома. Картины были уничтожены во время битвы. Уильям с кружкой ухмылялся с одной из них.

Блейк сжал мое плечо.

«Я же говорил тебе, что тут было прекрасно.»

«Да, говорил.»

— Вы двое не слишком много говорите, не так ли? — Эбби была довольно смелой для горничной.

— Мы души, которым нечего сказать, — сказала я, улыбаясь.

Она открыла дверь в комнату для гостей.

— Свежие полотенца в ванной.

— Большое вам спасибо. — Блейк говорил так очаровательно, как только мог, и она закрыла дверь.

«Ладно, значит, мы оба родились», — промелькнуло у меня в голове. «Мне нужно знать, сколько времени…»

Его павлиньи глаза были полны сострадания.

«Успокойся, любимая. Узнаем. Просто наберись терпения.»

«Что, если это произойдет сегодня вечером?»

«Тогда я подпалю ему задницу, пока ты будешь освобождать свою маму. Вот так просто.»

Я кивнула.

«Однажды мы победили его, Елена». Он погладил меня по щеке. «Мы можем сделать это снова. Твоя кровь — ключ к разгадке. Твои родители могут этого не знать, так что эта ночь может иметь другой исход, если…» Он задержался на слове «если». «Если это та самая ночь».

Я вздохнула.

«Хорошо.»

У нас был настоящий праздничный завтрак. За последние сорок восемь часов мы не ели ничего, кроме помоев Уильяма и батончиков мюсли, и были голодны.

Все люди моего отца и его дракон сидели за столом с Гораном на другом конце.

«Как легко было бы просто свернуть ему шею…»

«Не надо, Елена. Я знаю, ты хочешь, чтобы он умер. Но мы не сможем покинуть эту эпоху, если не сможем добраться до Луча. Мы не сможем вернуться домой», предупредил меня Блейк.

Самым трудным было пройти мимо Горана от столика с кофе. Мне бы очень хотелось знать, что происходило в его голове в этот момент. Насколько велика была его ненависть к моему отцу, когда он улыбался ему, притворяясь его другом, когда на самом деле он был далек от этого?

Мы сели рядом с моим отцом, и первое, что сделал Блейк, — схватил газету, лежащую перед ним.

Он только взглянул на дату. Она отразилась в его сознании, чтобы я могла ее увидеть. На этот раз мы приземлились идеально, на пороге двадцать первого века. На самом деле у нас было три дня до предательства.

«Не так много времени, чтобы заставить моего отца доверять нам. Как мы убедим его?»

Мой отец задал Блейку вопрос. Он ответил на это шуткой. Все засмеялись. Затем он дал мне свой молчаливый ответ.

«Через наш дар Лунного Луча.»

Идеально.

Я съела круассан с яйцами. Блейк ел как демон. Прошло два дня с тех пор, как мы в последний раз нормально питались.

— Это путешествие, должно быть, было очень долгим, — заметил Горан таким тоном, что у меня по коже побежали мурашки. Как будто он знал, что мы из будущего, как будто он точно знал, кто мы такие.

«Спокойно, Елена. Это просто комментарий.»

— Два дня полета. Без отдыха и еды.

— Тогда возьми еще одну тарелку, — сказал мой отец. Они снова рассмеялись.

Дверь со скрипом отворилась. Мы были примерно в пяти шагах от коридора. Появилась одна из старших служанок. Все посмотрели на вход — мой отец, Горан и сэр Роберт.

Я прищурилась и тоже посмотрела на горничную.

Другая женщина последовала за ней. Я ахнула, когда увидела, кто это был: моя мать.

— Кэти! — Все лицо моего отца озарилось, но она была лишь оболочкой женщины.

Она остановилась и уставилась на него. Блейк погладил мою ногу под столом, чтобы успокоить эмоции, бушевавшие в моем сердце.

— Что, Альберт? — спросила она без всякой интонации. Как зомби.

— Присоединяйся к нам за завтраком, пожалуйста. Сегодня утром у нас необычные гости.

— Я не в настроении для ваших игр, — сказала она, проходя мимо, не уделяя нам внимания.

В столовой воцарилось неловкое молчание. Все опустили головы. Лицо моего отца вытянулось, и он вздохнул. Его губы изогнулись в улыбке.

— Простите мою королеву. Год назад она потеряла своего дракона.

«Ты уверен, что только ее дракона, папа?»

«Полегче, любимая», снова предупредил Блейк.

Я продолжала думать о матери. Воспоминания Блейка представляли ее не в лучшем свете.

— Она была частью Дента, верно? — спросила я, и мой отец кивнул.

— Я могу только представить, через что она, должно быть, проходит. Если я потеряю…

«Купера», напомнил мне Блейк.

— Купера, я не знаю, как буду дальше жить, — выложила я все начистоту.

— Ну, я уверен, что это было бы что-то в этом роде. — Мой отец по-доброму улыбнулся.

Я больше не хотела смотреть на Горана. Он будет уничтожен. Мне было все равно, как. Его не будет в нашем будущем. Он не станет причиной смерти моей мамы. Она будет жить, и она воссоединится со мной. Скоро.

В течение следующих нескольких часов мы рассказали им все, что могли. Описали все способности, которые у нас были… ну, кроме способности читать мысли друг друга, пожалуй.

Горан слушал, навострив уши. И мой отец тоже. Оба мужчины были действительно заинтригованы. И сэр Роберт тоже. Но все они были увлечены нашим рассказом по разным причинам.

— Как ты делаешь эту штуку с исчезанием? — спросил Горан у Блейка.

— Я называю это своей техникой смешивания. На самом деле я не исчезаю.

— Это замечательно, — сказал он.

— Мы единственные в своем роде. — Голос Блейка звучал так дружелюбно, но в мыслях он хотел свернуть Горану шею.

— А твой щит?

Я знала, что он делает. Он хотел посмотреть, действительно ли Блейк настолько силен.

— Один из лучших, какие только есть, — похвастался он.

— Насколько хороший? — Мой отец хотел знать.

Блейк рассказал им только половину. Он не упомянул, что несколько лет назад наши отношения стали еще прочнее, хоть это было и не просто сделать.

Все они слушали его с восхищением.

Я скучала по его настоящему лицу. Он мысленно показал мне образ, как он бреется перед зеркалом.

Я улыбнулась маленькой тайной улыбкой. Но я поймала на себе взгляд Горана. Наблюдающий. Оценивающий.

В ту ночь я изо всех сил пыталась заснуть. Я могла бы пойти и убить Горана. Прямо сейчас.

Блейк коснулся моей груди.

«Не надо. Просто не надо. Я уже на взводе, и мне просто нужно что-нибудь, чтобы отвлечься сегодня.»

Образы нас двоих на кровати промелькнули в его голове. Жар залил мои щеки. Я обернулась.

«Давай посмотрим, что принесет нам завтрашний день.»

Он не был похож на Блейка.

«Закрой глаза, Елена.»

Я закрыла. Он превратился в моего Блейка.

Он поцеловал меня. Его губы были легкими, как перышки. Горячими. С закрытыми глазами, ощущения точно подсказывали что это он. Это был он, только измененный. Блейк притянул меня ближе, подминая под свое мощное тело и устраиваясь между моих ног. Я ахнула в экстазе.

С каждым толчком, с каждым поцелуем это перерастало в нечто гораздо большее, чем просто занятие любовью.

Он буквально был у меня в голове. Мне казалось, что в меня вселился дракон, а Блейк, Блейк был тихим шепотом, который успокоил мою душу.

Оставался всего один день.

Когда мы спустились вниз, то обнаружили моего отца и Горана за столом. Сэр Роберт еще не пришел.

Они говорили о чем-то, что должно было произойти в ближайшие несколько недель. Встреча с вивернами.

Я посмотрела на Блейка, когда мы подошли к ним.

«Скоро, Елена. Мы скоро ему расскажем.»

Я кивнула.

«Только ничего не говори о вивернах. Он их король.»

— Ты сам видел этого Негодяя?

«Негодяя?» подумала я.

— Нет, еще нет. Скоро, Ал, — сказал Горан, солгав моему отцу в лицо. — Я видел его заместителя, и он сказал, что поговорит с ним. Он заинтересован в союзе. Твоя мечта об освобождении всех драконов сбудется.

Я возненавидела этот его тон. Он так сильно манипулировал моим отцом. Использовал его мечты, заставляя верить в их реализацию, хотя на самом деле знал, что этому не бывать.

«Ты думаешь, этот ублюдок и есть тот Негодяй, о котором они говорят?»

«Горан? Да, это так. Негодяй — это еще одно имя Короля Виверн».

Я презирала его еще больше.

Мы вошли в столовую, и лицо моего отца просияло.

— О, хорошо. Голубки наконец-то проснулись, — сказал Горан, будто знал, что мы делали прошлой ночью.

— Извини, если мы не дали вам поспать, — сказал Блейк, и мой отец рассмеялся.

— У Горана улучшен слух, а некоторые комнаты не звукоизолированы. Извините за это, — пояснил мой отец. Я покраснела и смущенно хихикнула.

— О, пожалуйста, не надо. В последнее время в этом замке не так много любви. Вы — глоток свежего воздуха.

Я разинула рот. Неужели мой отец флиртовал со мной?

Блейк рассмеялся в моей голове.

— Полегче, король Альберт. Я все еще очень ревнивый и собственнический дракон, — поддразнил Блейк.

Мой отец и Горан покатились со смеху.

Немного позже мой отец повел нас на экскурсию по замку. Он говорил обо всех наших предках. Блейк остановился перед Уильямом.

— Король Уильям и его храбрость, — сказал он.

— Он не был храбрым, — сказал мой отец. — Он никогда не хотел найти способ приручить их.

— Ну, я уверен, что если бы кто-то сказал ему, что драконов действительно можно изменить, тогда, возможно, он бы послушал.

— Нет, я в это не верю. Он был не из тех, с кем можно было договориться.

— Как появилось имя Китто? — спросил Блейк.

— На самом деле, он дал его ему. По крайней мере, так гласит легенда.

— Легенда?

— Я уверен, что они рассказали тебе о предыдущем Рубиконе. Забавно. — Мой отец выглядел задумчивым, когда неторопливо прошел дальше по коридору.

Он зашел в библиотеку и взял с полки старую книгу. Это была книга о Рубиконе.

Я никогда раньше не видела эту книгу.

«Она была уничтожена, Елена.»

Он бросил ее на стол и начал быстро листать.

— Что? — спросил Блейк.

— На смертном одре он рассказал, что было время, когда казалось, что в небе одновременно парят два Рубикона. — Мой отец читал, водя пальцем по абзацам. Он показал это Блейку.

— Я всегда думал, что это метафора, но теперь понимаю, что их действительно могло быть двое.

Я тоже это читала. Там ничего не было написано об одичалом. Блейк продолжал читать, умирая от желания узнать, изменили ли мы что-то в этой временной шкале, но, похоже, что нет. Уильям все еще убивал драконов и в конечном итоге убил Рубикона. Бойня была его пристрастием.

Гребаный мудак.

Блейк отложил книгу. Он окружил нас своим щитом и посмотрел на моего отца.

Отец прищурился.

— Тут едва слышно.

— Усиленный щит, мой король.

— Просто Альберт, пожалуйста.

Блейк улыбнулся и опустил щит.

«Почему ты ему не сказал? Возможно, у нас никогда не будет другого шанса.»

«Еще слишком рано, любимая. Если что-то пойдет не так, мы не сможем уйти.»

Я поняла, о чем он говорил. Если бы мой отец ему не поверил, мы бы застряли в этом времени, может быть, даже погибли.

Мы вышли из библиотеки, и экскурсия продолжилась.

Вестибюль был великолепен. Большая его часть была разрушена и восстановлена в мое время. Эта лестница была другой. Портрет моей матери висел намного выше.

Она была такой красивой, жизнерадостной и молодой — двадцать, может быть, двадцать один год.

Он должен был поверить нам.

Мы пообедали на веранде, которая тоже была разрушена в наше время. Маленькие собачки прыгали у наших ног.

Горана нигде не было видно.

— Извините, если лезу не в свое дело, — сказал Блейк. — Усиленный слух. Я не мог не подслушать ваш разговор сегодня утром.

Отец отхлебнул кофе и поставил чашку обратно на блюдце.

— Хочешь знать, что мне нравится в вивернах?

Он кивнул.

— Дракон есть дракон, независимо от того, четыре у него ноги или две. Вы знаете, у них тоже есть человеческие формы, и мы знаем одного или двух с некоторыми способностями, — сказал мой отец.

— У каждого из них есть способности, — сказала я.

Отец встретился со мной взглядом.

— Ты знакома с вивернами?

— Мой король, их невозможно переубедить. Вам нужно отпустить эту мечту.

— Горан может свободно говорить по-вивернски, и он сказал мне другое.

Это было невыносимо. Мне просто хотелось сказать ему, что Горан был тем, о ком их предупреждала Ирен, тем, кто собирался их предать, трясти отца, пока он не послушается.

— Тогда я желаю тебе удачи. Однажды в нашей деревне мы доверились одному виверне. Мы думали, что он хочет измениться, но в итоге потеряли дорогого друга. Тот виверна только хотел убить Мерику.

Отец уставился на меня.

— Извините, что мы не разделяем ваших убеждений, — сказала я.

— Он рассказал тебе, что они могут делать?

Я кивнула.

— Но лучше оставить это в прошлом. — Мой отец рассказал бы об этом Горану. Я знала, что он так и сделает.

— Пожалуйста, — настаивал он. — Они меня заинтриговали. Скажи мне.

«Скажи ему, Елена. Не имеет значения, поделится он этим с Гораном или нет», — подбодрил меня Блейк.

Я рассказала ему то, что говорил мне Пол, что они могли делать.

— Все виверны — огнедышащие. Воронья Морда может влиять на умы, читать мысли, вкладывать в них свои и заставлять других видеть то, чего на самом деле нет. Молотоголовые — это фантомы, они могут появляться много раз повторно в разных местах. Они говорят, что чем старше они становятся, тем больше копий самих себя они могут создать. Чешуйчаторогие похожи на летящие звезды. Они могут сбросить рога, и на их месте вырастут новые. То же самое касается некоторых отростков у них на спине. Их рога опасны и содержат яд, который очень быстро старит вас, пока вы не умрете. Шип и Копьехвост похожи. Но у одного есть способность видеть глазами животных, а другой может высасывать души. Чем больше душ у них есть, тем дольше они могут жить. С каждой душой у них прибавляется новая своя жизнь. Чтобы они могли умереть десять раз подряд.

Отец ловил каждое мое слово.

Но он все еще испытывал по отношению к ним восхищение, а не страх. Ему должно стать по-настоящему страшно.

Мое сердце забилось быстрее, когда появились королева Маргарет и король Гельмут.

Люциан держал мать за руку. Ему было всего четыре года.

— Вы, должно быть, те самые особые гости, — сказала королева Маргарет. Я не могла перестать смотреть на Люциана. Он прятался за спиной матери.

Блейк ответил от моего имени.

Она заметила, что я пристально смотрю на ее сына.

— О, он немного стесняется незнакомых людей.

Я рассмеялась.

— Он великолепен! Сколько ему лет?

— Четыре, — сказала она. — У вас есть дети?

О, Силхо. Только этими словами она лишила меня дара речи от неизбежного горя. Я покачала головой. У меня больше ее не было.

— Очень приятно с вами познакомиться, но извините меня. — Она улыбнулась мне, потом моему отцу, — Она в своей комнате?

Его кивок превратился во вздох.

- Не надо. Я никогда не откажусь от нее, — Королева Маргарет направилась туда, где, как я предположила, находилась комната моей матери.

Мы оставили их в покое, чтобы обсудить встречу на следующей неделе с этим Негодяем, которого, как мы знали, звали Горан.

Мы вышли во внутренний двор. Он был больше, чем тот, к чему я привыкла.

Все было по-другому.

«Я знаю». Блейк обнял меня.

Королева Маргарет ушла с Люцианом. Не прошло и получаса, как она вернулась со слезами на глазах.

— Все в порядке? — спросила я ее.

— Да. Не обращай на меня внимания.

Я притворилась, что вижу что-то вдалеке. Мысленно все передала Блейку. Если мы не смогли достучаться до моего отца, то, по крайней мере, мы могли достучаться до нее: никогда не доверяй вивернам. Блейк бросился ко мне.

— С ней все в порядке?

— Это наш дар Лунной Молнии, — объяснил он.

— О боже. — В ее голосе звучала тревога.

Я притворилась, что пришла в себя. Я посмотрела на Люциана серьезными глазами.

— Что ты видела? — потребовала она, притягивая Люциана ближе к себе.

— Пожалуйста, скажи мне. — Она была на грани слез. Я пугала ее.

— Не доверяй вивернам. Никогда. В противном случае вы проиграете… — Я просто уставилась на Люциана. Она ахнула, поняв, что я имею в виду.

— Им нельзя доверять, — прошептала я. Она должна была защитить детей ценой своей жизни.

— Простите меня, — сказала я. — Я должна пойти прилечь.

Блейк последовал за мной.

«Это было чертовски блестяще, Елена.»

«Нет, это было не так. Я ненавижу это выражение ее лица.»

Он сжал мою руку.

«Она должна быть напугана.»

«Почему мой отец, черт возьми, просто не слушает?»

«У него есть мечта», — резонно заметил Блейк. — «Он верит в добро больше, чем во зло, любовь моя. Вот почему он получил это имя. Величайший Король.»

Я ненавидела это прозвище. Он был слишком хорош, и все заплатят за это.

В пять мы нашли моего отца в библиотеке.

— Можем мы присоединиться к вам? — спросил Блейк, и мой отец кивнул.

Пришло время.

— Где Горан? — спросила я.

— О, он уехал на день, чтобы навестить виверн. Он вернется около девяти вечера.

Замышляет твое убийство. Во мне поднялась ярость.

— Что такое? — Отец заметил выражение моего лица.

Блейк выставил щит, и мы вдвоем придвинулись к нему поближе, заняв ближайшие кресла.

— Мне жаль, что я так поступаю с тобой. Наши намерения приехать сюда не были честными на сто процентов.

Мой отец прищурил глаза.

— Один из наших других даров — заглядывать в будущее, Альберт, — сказал Блейк.

«Позволь мне.» Я посмотрела на Блейка, а затем снова на своего отца.

— У нас нет ограничений в том, чье будущее увидеть.

Мой отец посмотрел на меня.

— Мы знаем о ней. Мы ее видели.

Мой отец был так хорош в защите моего существования.

— О ком ты говоришь?

— Ты знаешь о ком. О твоей дочери.

Мой отец закрыл глаза и глубоко вздохнул.

«Ты отлично справляешься, дорогая», — сказал Блейк.

— Мы также видели, кто предаст тебя, Альберт. Это кое-кто очень близкий.

Он открыл глаза.

— Я знаю, что это кто-то близкий. Мы всегда это знали. Но кто?

Я покачал головой.

— Тебе это не понравится, но обещаю тебе, завтра он уничтожит все, что ты любишь.

— Скажи мне, кто, — проворчал он.

Слова, которые сокрушили бы моего отца, застряли у меня в горле.

— Ты знаешь кто, — сказал Блейк. — Ты сам это сказал. Он может говорить по-вивернски.

Глаза моего отца расширились.

— Нет! Он бы никогда этого не сделал. Он мне как брат. — Все его поведение изменилось.

— Ладно, успокойся. Мы всего лишь посланники. Мы не можем контролировать то, что видим. Мы подумали, что лучше всего рассказать тебе, — сказал Блейк. — Что ты будешь с этим делать, зависит от тебя. Мы уйдем прямо сейчас.

«Вставай, Елена».

— Пожалуйста, — умоляла я. — Позволь нам рассказать тебе, как…

«Елена», снова раздался резкий голос Блейка.

— Оставьте меня. — Тон моего отца был суровым.

Я кивнула.

Мы с Блейком встали и пошли в нашу комнату.

«Я действительно думал, что он у нас, Елена. Что случилось?»

«Я не знаю. Мы были осторожны.»

«Недостаточно. Трех дней было недостаточно, чтобы завоевать его доверие. Не говоря уже о том, чтобы делать это в два приема.»

«Этого было недостаточно.»

«Мы посеяли семя. Что он с этим сделает, зависит только от него.»

Мне это не понравилось. Мы даже не сказали ему, как это сделать, ничего. Он просто не дал нам шанса.

Мы нашли комнату. Схватили наш рюкзак и упаковали вещи так быстро, как только могли. Если мой отец еще не решил убить нас за измену, то Горан определенно это сделает, когда узнает, что мы его разоблачили.

Когда мы уже собирались выйти из комнаты, раздалась команда. Мой отец хотел арестовать нас, бросить в темницу. Что-то насчет слушания.

Мне это не понравилось. В сознании Блейка я видела образы Горана и его самого. Если Горан узнает, кто мы на самом деле, это может закончиться катастрофой. Если бы нас поместили в подземелье, мы бы наверняка там умерли.

Они казнят нас.

«В этой комнате есть потайной выход, Елена?»

Я закрыла глаза, вспоминая планировку замка, которую показывал нам мой отец.

Здесь нет.

Но я знала ближайший.

Мы выскользнули за дверь, пока они топали вверх по лестнице. Я нашла статую, о которой мне рассказывал отец. Нажала на ее нос, и открылась потайная панель. Мы проскользнули внутрь, и она закрылась.

Мы ждали.

Я слышала, как мой отец был в нашей комнате.

— Они здесь. Он защищает их. Прощупайте каждый дюйм этой комнаты. Они где-то прячутся. — В его голосе звучала ярость, когда он выбежал из комнаты.

Он шел в нашу сторону. Пожалуйста, не открывайте эту панель, пожалуйста, взмолилась я.

Блейк изменил нашу внешность на всякий случай.

— Ал, в чем дело? — спросил сэр Роберт. — Что случилось?

— Измена. Ты был прав, Боб. Два Рубикона не могут существовать одновременно. — Слова моего отца разозлили его дракона.

Я ахнула, вспомнив кое-что. Я видела это во сне!

Блейк втянул воздух сквозь зубы от потрясения, вызванного воспоминанием.

«Как их звали?»

«Думаю, это были Купер и Мерика.»

«Это был не просто сон. Это был я, получивший представление о будущем через сон восемь лет назад.»

Так что все произошло не совсем так, как я видела, но концепция была та же. Мой отец нам не поверил.

«Семя посажено, любовь моя. Мы должны убираться отсюда.»

ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВА

ЕЛЕНА

«Елена, мы должны уйти». Настойчивый тон Блейка пронесся в моей голове. «Ты слышала, что сделает твой отец, если найдет нас.»

Я еле волочила ноги. Я не хотела идти. Посадить семя было недостаточно.

«Нет, я не уйду, не зная наверняка, что Горан умрет.»

«Тогда как?» — спросил он, когда мы спрятались в нашем ограниченном пространстве внутри стены.

Моя мать промелькнула у меня в голове. Туман в голове рассеивался.

«Ты с ума сошла?»

«Она — наша последняя надежда, Блейк. Я могла бы умолять, сказать ей правду. Ты видел ее. Это то, чего она хочет.»

«Нет, твой отец дал нам прямой приказ не ходить к твоей матери. Увидеть ее было большой удачей. Можешь забыть о разговоре с ней. Елена, ты не знаешь, в каком состоянии находится твоя мать.»

«Теперь она моя последняя надежда», — парировала я.

Я приняла решение. Блейку это не нравилось, но у него не было выбора. Он не отходил от меня ни на шаг.

Мы бросились так быстро, как только могли, сквозь стены в западное крыло. Паутина щекотала мое лицо в темноте. Я более или менее знала, как добраться до ее комнаты. Мой отец показал мне рычаги, которые открывали потайные проходы в стенах изнутри. Я нашла один такой под огромной буквой W. Наконец, западное крыло.

Я нажала на рычаг, и дверь открылась. Это была та часть замка, в которой мы никогда не были.

Блейк бросился к ближайшей двери. Он сделал нас невидимыми. Мы прошли по длинной мощеной дорожке, которая вела к крылу моей матери, мимо охранника, который смотрел в предвечернее небо, и как только оказались в безопасности, он позволил смешиванию исчезнуть.

Я стояла перед дверями моей матери.

Она была моей последней надеждой.

Я сжала руки в кулаки и трижды постучала в ее дверь.

Она открыла через несколько секунд. Появилось лицо горничной, выглядевшей измученной.

— Чем я могу вам помочь? — спросила она.

— Нам нужно поговорить с королевой Катриной, пожалуйста. Это срочно.

— Королева не желает, чтобы ее беспокоили, — прямо сказала она и начала закрывать дверь.

Я поставила ногу в дверной проем, прежде чем та закрылась.

— У нас есть новости о Елене. — Это просто сорвалось с моих губ.

Дверь снова открылась, горничная на этот раз выглядела подозрительной.

— О ком? — спросила она.

— Просто скажи это королеве.

Она закрыла дверь. Секунды тянулись вечно. Это привлечет ее внимание? Блейк тоже был на взводе.

Затем снова появилась эта дама и впустила нас внутрь.

Мы вошли в покои моей матери. Они были теплыми, красивыми и мягкими, совсем как она сама. В них было две огромные двери — одна, где могла быть только ее спальня, и еще одна дверь, скрывающая бог знает что.

Мы стояли в комнате, похожей на гостиную, с самым красивым камином.

Чья-то рука схватила меня и сильно толкнула к стене.

Блейк двинулся, чтобы защитить меня, но я подняла руку, блокируя его. Холодный нож был прижат к пульсирующей жилке под моим подбородком. Мое лицо было в нескольких дюймах от лица моей матери.

— Откуда ты знаешь это имя? — спросила она.

Моя рука все еще была поднята в сторону Блейка, удерживая его своей способностью.

— Мы пришли предупредить тебя, — проворчала я. Лезвие ее ножа было острым, и я чувствовала, как оно рассекает мою нежную кожу.

Уже дважды, мам? Я не могла избавиться от этой мысли.

— Твой муж не хочет слушать. Но ты могла бы.

Ее глаз дернулся, и королева убрала нож от моего горла.

Я дотронулась рукой до своей шеи. Пальцы были в крови. Блейк бросился ко мне и положил свою теплую руку на мою рану. Моя мать наблюдала, как он стирает царапину на моей шее, и на его шее появляется тонкая линия. Она ахнула.

Гнев все еще пылал в ее глазах. Львица, которой она была раньше, защищала меня… ну, малышку меня, которая была за тысячи миль от нее.

— Это не объясняет, откуда ты знаешь это имя. — Она снова указала на меня кинжалом, все еще зажатым в кулаке.

— Мой дракон — Рубикон. Мы можем заглядывать в будущее.

Она ахнула и уставилась на нас обоих огромными глазами.

— Не может быть двух живых Рубиконов одновременно.

— Мы не причиним тебе никакого вреда. — Я вздохнула. У нас только что был этот разговор. Я встала перед Блейком. Моя мать вообще ничего не понимала. — Мы пришли только для того, чтобы рассказать тебе о том, что видели. Мы знаем, кто предаст вас. Мы знаем, что он сделает это завтра с армией виверн.

— Что? — Ее рот превратился в тонкую линию. — Кто?

— Ты знаешь, кто! Он единственный, кто может говорить на их языке, — сказала я.

— Кто? — рявкнула она, в ее глазах стояли злые слезы. Я поняла, что унаследовала эту черту характера от нее. У нас обоих наши эмоции были связаны со слезными протоками.

— Горан.

Когда я произнесла его имя, она переменилась в лице, словно вся жизнь покинула ее. Крупные слезы катились по ее щекам, пока она размышляла об этом. Он злой, серьезно! — закричала я про себя. Мама покачала головой.

— Нет, он никогда бы этого не сделал.

— Ты будешь привязана к этой кровати. — Я указала на одну из дверей, надеясь, что это ее спальня. Мой голос стал пронзительным, хотя я старалась говорить потише. — И ты умрешь на этой кровати. Ты будешь сожжена заживо.

Она посмотрела на украшенную замысловатой резьбой дверь в свою спальню. Без сомнения, она представляла себе мое суровое предсказание. Пригладив ладонью свои темные волосы, она сделала несколько шагов к нам и несколько шагов назад к своему камину.

«Будь нежнее, Елена», — предостерег мысленно Блейк.

Я проигнорировала его. Она не была моим отцом. Она была моей матерью. Ей нужно было это услышать. Она должна была поверить мне.

Она расхаживала перед камином. Я решила подойти к ней.

— Пожалуйста, поверь мне. Если ты не убьешь его, то никогда больше не увидишь Елену. Она вырастет без тебя.

Моя мать сразу же остановилась и посмотрела на меня.

Я была ключом к тому, чтобы достучаться до нее. Черт возьми, ключом к моему отцу тоже была я, но я была слишком нетерпелива.

«Елена, нам нужно поторопиться. Они приближаются.»

— Еще пять минут, — сказала я через плечо, вслух.

Мама глянула на него.

— Ты можешь слышать его мысли?

Я кивнула.

— Он гораздо могущественнее, чем ты думаешь.

Она задумчиво нахмурилась. Все было так, как я это сказала. Будто я говорю о Блейке, а не о парне, которым он притворялся в этот самый момент.

«Елена», прорычал Блейк.

«Мне уже все равно. Она должна мне поверить.» Я посмотрела на него.

— Елена даже не будет знать, кто ты, или кто она. Таня нарушит свое обещание. Она оставит твоего ребенка с Жако.

— Жако нашел их?

Я кивнула.

Моя мать смотрела в никуда. Морщинки беспокойства углубились вокруг ее глаз. Она выглядела такой уязвимой.

Она отступила и плюхнулась в кресло.

— Нет, — наконец сказала она. — Она обещала. Она не может вернуться.

— Она сможет. После того, как ты умрешь, клятва разрушится, и она оставит его и ее по другую сторону этой стены, а сама сразу вернется.

Блестящий от слез взгляд моей матери нашел мой.

— Но… она обещала.

— Она Хроматический. Это не ее вина. Елена вырастет в бегах. Ей придется переезжать каждые три месяца, потому что драконы узнают о ней и станут выслеживать. Драконы работают с Гораном, который прикажет ее убить. Это продлится очень долго, если ты не исправишь это до того, как все начнется.

— Горан? Горан любит меня, он бы никогда…

Я хотела заключить ее в свои объятия.

— Вот почему он это сделает. Потому что он слишком сильно тебя любит. Он убьет за тебя. Он не в своем уме.

Она продолжала качать головой. Это была не моя мать. Это была не та сильная и умная женщина, которую я надеялась встретить. Разочарование прокатилось по мне, угрожая пролиться слезами.

— Елена найдет Пейю только тогда, когда ей исполнится шестнадцать. Жако никогда не заговорит с ней об этом мире. Он умрет прежде, чем скажет ей, кто она на самом деле. — Это было не совсем правдой, но достаточно близко, и у меня не было времени для изложения длинной версии. — Она никогда не узнает, что драконы вообще существуют. Никогда не узнает, кто она такая. Даже не узнает, что ты ее мать, — прошипела я сквозь стиснутые зубы.

Она вскинула голову и резко посмотрела на меня.

— Она вырастет без места, которое можно было бы назвать домом. — Я заставила свой тон вернуться к мягкости. — Это та жизнь, которую ты хочешь для нее?

— Нет. — Она покачала головой. Ее голос сорвался. Нижняя челюсть слегка дрожала. Я не знала, отвечает ли она на мой вопрос или все еще не верит мне, но она была сломлена. Она хотела воссоединиться со мной. Я видела это в ее глазах.

— Откуда ты это знаешь? И не говори мне, что ты это видела.

— Хорошо, — сказала я. Моя мать была умнее этого.

«Елена, ты с ума сошла?» Я почти забыла, что Блейк был рядом со мной из-за эмоций, которые захлестнули меня в диалоге с матерью.

— Я знаю это, потому что это была моя жизнь, мама.

Она уставилась на меня, разинув рот.

«Елена!»

Я проигнорировала Блейка.

— Блейк развил свою новую способность в возрасте тридцати лет. Он может прыгнуть назад во времени. Я решила спасти тебя. Горан убьет тебя. Я буду расти без матери. — Мои эмоции сказались на мне. Я смахнула слезу, которая скатилась по щеке. — Папа нам не верит и ничего не хочет слышать об этом. Он даже не дал нам закончить, а теперь он охотится на нас, как на зверей.

Все ее лицо изменилось. Она посмотрела на меня с отвращением. Я этого не понимала.

— Ты не моя дочь. Убирайся!

Она знает, как я выгляжу? Как?

— Просто подожди, — быстро сказала я, собирая все воедино. Будто я могла читать ее мысли, как это было с Блейком. — Нам пришлось использовать заклинание из-за моего сходства с тобой и папой, и из-за Блейка, — сказала я, ее рука все еще указывала на дверь.

Блейк был сгустком нервной энергии, практически подпрыгивал на носках.

«Елена, у нас нет времени.»

— Пожалуйста, просто подождите, — обратилась я к ним обоим.

Затем макушка Блейка начала темнеть.

— Посмотри сама, — сказала я матери. Она обернулась и посмотрела на него.

Она наблюдала, как светловолосый парень резко изменился, превратившись во второго сэра Роберта, но с мягкими павлиньими глазами, которые могли заглянуть прямо в душу.

Она уставилась на него, у нее отвисла челюсть. Я тоже чувствовала, как чары покидают меня. Она медленно подошла к Блейку и обхватила его лицо обеими руками, глядя на него снизу вверх.

— Этого не может быть…

Блейк улыбнулся.

— В последний раз, когда ты видела меня, мне было почти пять лет. Я играл с моей двоюродной сестрой в твоем саду. Ты помнишь скамейку. Я, наконец, понимаю твои взгляды.

Она начала плакать по-настоящему.

Боковым зрением я видела, что мои волосы становятся гуще и светлее. Мой истинный облик возвращался, и она тоже скоро это заметит.

— Мама, — прошептала я.

Она посмотрела на меня. Ее брови взлетели в стратосферу. Она ахнула, прикрыла рот ладонями и уставилась на меня дикими глазами.

А потом она перестала пялиться и подбежала ко мне, обвив руками мою шею. Она заключила меня в объятия, которые я чувствовала только однажды, в ту ночь, когда Блейк помог мне попрощаться.

Она всхлипнула. Она, наконец, поверила мне.

— Мы не можем остаться. У Горана ополчение, ожидающее на северной стороне. Если ты его не остановишь, то он разрушит мою жизнь. Покончит с твоей. Он уничтожит жизни всех людей Итана. Будет мучить папу годами. Они поверят тебе, если ты назовешь им место, где находятся враги.

— Посмотри на себя. Ты так похожа на отца. — Она улыбнулась, слегка потянув меня за волосы. Очевидно, она не слышала ни слова из того, что я сказала. Это было слишком для нее, чтобы принять.

Я рассмеялась.

— Да, я часто об этом думаю. Но ты должна меня выслушать. Северная часть Итана, мама.

— Сколько тебе лет?

Я вздохнула.

— Двадцать шесть. У нас мало времени, мама. Папа ищет нас прямо сейчас, пока мы разговариваем. Он считает нас предателями. Нам нужно вернуться в наше время.

Она кивнула и снова посмотрела на Блейка.

— Ты второй Роберт Лиф, но душа Изабель смотрит прямо на меня этими голубыми павлиньими глазами.

— Пожалуйста, мам. Просто сделай это. Для меня. Ты нужна мне.

— Хорошо, детка. — Она нежно погладила меня по щеке. Ее руки были такими теплыми. Я закрыла глаза.

— Пруд не лгал, когда показал мне твое лицо.

— Пруд? — Я вспомнила ее имя в книге. Вот почему она вошла в Священную Пещеру. Вот для чего ей был нужен пруд. Заглянуть в ее будущее, узнать, будут ли у нее когда-нибудь дети. Она, должно быть, видела меня.

Я снова схватила ее и притянула к своей груди. От нее пахло ванилью.

Другая мысль вторглась в мой разум.

— Через десять лет виверны придут, чтобы заключить перемирие. Им нельзя доверять. Никогда. Ты слышишь? — Дейзи не могла умереть. Не в этот раз.

Она кивнула.

— Не забывай об этом. Что бы ни говорил папа, им никогда нельзя доверять.

— Я обещаю, что не забуду. — Она держала меня на расстоянии вытянутой руки и оглядывала с ног до головы, будто копила память обо мне. В ее глазах блеснул огонек.

— Северная сторона, мам. Завтра. Может быть, они уже там.

Она кивнула, схватила меня за руку и притянула к своей груди.

— Елена, нам нужно идти, — сказал Блейк сквозь стиснутые зубы. Я могла видеть в его мыслях жгучее желание уберечь меня от опасности.

— Люблю тебя, — сказала я маме. Она кивнула в моих объятиях. Я почувствовала движение на затылке.

Она ничего не сказала в ответ. Но я знала, что теперь есть шанс вырасти, услышав это. Ей просто нужно убить Горана.

Когда Блейк открыл дверь, мы услышали стражников, бегущих к крылу королевы Катрины.

Она резко закрыла дверь.

— Следуйте за мной, — сказала она. — Там есть секретный проход. — Она провела нас в свою комнату. Я едва обратила внимание на неубранную постель и атмосферу одиночества, когда она подвела нас к стенной панели. Этого потайного хода не было даже на тех планах, которые показывал нам мой отец.

Она открыла его. Блейк вошел первым.

— Береги себя. Обещаю, мы увидимся снова. — Счастливая улыбка преобразила ее лицо.

— Я верю тебе. — Мы обнялись в последний раз. Я не хотела разрывать объятия, но у меня не было выбора. — С тобой все будет в порядке?

Она искоса взглянула на меня.

— Я королева Пейи. Со мной все будет в порядке.

У меня вырвался нервный смешок.

Она протолкнула нас через отверстие в панели и медленно закрыла ее за мной. Никто из нас не хотел прощаться.

— Просто идите прямо. — Ее голос был приглушен деревом. — Туннель выведет вас наружу.

Я кивнула и бросилась за Блейком по кромешно-черному коридору, полагаясь на его чувства. Он почувствовал облегчение от того, что наконец-то мы уходим, и оно затопило мои чувства.

Оказавшись снаружи, мы поискали в его сознании Луч, который вернул бы нас в настоящее. Этот Луч либо перенесет нас в новое будущее, либо в то же самое. А мне оставалось только надеяться, что на этот раз у моей мамы все получится.

ДВЕННАДЦАТАЯ ГЛАВА

КАТРИНА

Я видела, как они взлетели. Моя малышка и ее дракон. Действительно, необычные посетители. Ал не осознавал, насколько они были необычными, когда говорил это.

Дракон взмыл в воздух. У меня вырвался вздох, когда он растворился в ночи, а затем яркий свет озарил небо.

Знакомый свет проник в мой разум. Около двухсот лет назад, во время войны. Там были очертания огромного дракона. Я ахнула. Я выстрелила в них стрелой.

О боже. Я могла причинить ей боль.

Я снова посмотрела на небо. Свет исчез, не оставив на небе ни пятнышка.

Они исчезли, просто так.

Где они? Она в безопасности? Что она найдет? Буду ли я там? Я должна быть там. Я просто должна.

Меня больше не волновало, что это был Горан. Она назвала его сумасшедшим. Его отец был прав, а мы ошибались. Виверны. Это была горькая пилюля, ее трудно было проглотить, но у них были все доказательства, она пережила это. Однажды я спрошу ее, какой была ее жизнь, в один прекрасный день, когда Елена встретит будущую Елену. Однажды.

Раздался стук в мою дверь.

Я добралась до нее раньше Софи.

Я схватила свою даму. Она не ожидала грубости моего прикосновения. Я дернула ее назад. Мой щит стал вокруг нас.

— Ты ничего не помнишь. Я хныкала в своей комнате, как и каждую ночь. В моих покоях никого не было. Имя Елена ничего не значит. Ты не знаешь Елену. — Я посмотрела в пару широко раскрытых глаз, ставших прекрасными, но пустыми, зелеными, когда я стерла воспоминания о сегодняшнем вечере. Она стояла там, ошеломленная тем, что я с ней сделала. Удовлетворенная, я медленно пошла обратно в свою комнату. Я добралась до комнаты и тихо закрыла за собой дверь.

Комнату наполнили настойчивые стуки в дверь.

Софи, должно быть, стряхнула с себя оцепенение, ничего не помня. Дар убеждения. Дар от моей сестры. Дар, который я могла использовать, независимо от того, сколько миль или магических стен было между нами. Сестры, которая, по словам Елены из будущего, в конце концов нарушит свое обещание. Это опечалило меня больше всего. Зная, что в конце концов она оказалась недостаточно сильной.

Но она будет. Все должно измениться. Все. Моя маленькая девочка вернется домой. Она будет расти рядом со мной. Она будет знать, кто она такая.

Я просто должна была позаботиться об этой проблеме.

— Кто-нибудь приходил повидаться с королевой? — Голос Альберта прогремел в моей внешней комнате.

Я фыркнула и легла обратно на кровать.

— Нет, ваше величество. Здесь никого не было. Все в порядке? — спросила она.

Должна ли я пойти к нему, спросить, в чем дело? Нет, я не собираюсь этого делать. Он даже не захотел их слушать. Неважно, что он не знал, кто она такая. Он пообещал мне, что если узнает, кто собирается предать нас, то убьет его или ее на месте.

Он солгал.

— Она… — Его тон стал мягче, едва слышный, но я слышала его громко и ясно. Что-то, чего он никогда не помнил.

— Она спит, ваше величество. Приползла около семи.

— Как у нее дела?

— Боюсь, королева никогда не оправится от исчезновения своей сестры, — сказала она. В моем только что восстановившемся душевном состоянии я почувствовал острый укол вины из-за уныния в голосе служанки. Она заслуживала лучшего.

— Не говори так. Всегда есть надежда.

— Простите, мой король. Я не имела в виду ничего плохого.

— Альберт, они заметили их. — Голос Гельмута или Горана. Я никогда не могла различить их голоса, но отличить их лица было легко из-за усов Гельмута.

— Спасибо, Софи. — Его голос был добрым. Как все пошло так неправильно, так быстро? Он искал недостаточно усердно. И теперь, когда он знал… Ощущалось, будто он предавал меня. Предпочитал Горана мне. Своей королеве и дочери.

— С удовольствием, ваше величество.

Она закрыла дверь, и все. Мой разум лихорадочно работал, пока я пыталась придумать план, как подобраться поближе к Горану. Потом я поняла, что у меня уже есть один. Елена дала его мне. Он предал Альберта ради меня. Он любил меня. Вот как я собирался сблизиться с ним. А потом я вырежу его сердце из груди своим кинжалом.

Если он так сильно хотел меня, он получит меня всю. Даже самую сумасшедшую часть.

Я сделаю это сегодня вечером. Она сказала, что они придут завтра. Сегодняшняя ночь была единственным шансом, который у меня был.

Два часа. Горан будет в своей башне, вынашивать свой план, бог знает как долго.

Я надела свою полупрозрачную ночнушку. Ее прозрачное, мягкое кружево целовало мою кожу, струясь по телу. Затем я накинула халат. Я спрятала кинжал в рукаве. Поближе ко мне, для легкого доступа, когда я обниму его.

Он, наконец, узнает, каково мое объятие, как моя грудь прижимается к его щеке. И тогда он дорого заплатит за это.

Храп Софи заполнил соседнюю комнату. Я открыла дверь, быстро проскочила через нее и тихо закрыла ее за собой.

Все спали. Я гадала, отдыхал ли Альберт сегодня вечером, учитывая информацию, которую он получил от Елены. «Крепко ли он спал?» — с горечью подумала я. «Он спал как младенец?»

Я отодвинула мысли о муже на задний план. Сегодня вечером мне предстояло сыграть роль, которую я никогда не играла за всю свою жизнь. Я должна была быть убедительной, а я не могла этого сделать, когда Альберт был в глубине моих мыслей.

Я нырнула через потайную панель в одной из стен, срезав путь к подземельям. Я схватила настенный фонарик и зажгла его. Я ненавидела подземелья. Почему Альберт не снес их? Казалось, что кто-то наблюдает за нами из глубоких углов, прячась в тени.

Факел в руке освещал всего несколько шагов. После мучительно долгих минут ползания в темноте впереди появился слабый свет. Я поставила фонарь на землю.

Если кинжал выскользнет из рукава, мне нужно было только посмотреть ему в глаза, чтобы заставить забыть. Черт возьми, я могла бы ошеломить его и, возможно, даже парализовать изнутри. Мне просто нужно было быть убедительной сегодня вечером. Он должен был поверить, что он — единственный для меня.

Мои мысли задержались на Елене, пока я мчался по коридорам. Что бы сделал Альберт, если бы поймал их? Раскрыла бы она ему свою личность? Поверил бы он ей?

Мой взгляд упал на ступеньки, ведущие в восточное крыло. Башня Горана находилась на вершине, где он варил самые смертоносные зелья, которые когда-либо видело королевство. Что ж, на этот раз у меня был смертоносный план.

Этого никогда не случится. Я не знала точно, что произойдет завтра вечером, но отказывалась это выяснять. Я верила своей дочери. Каждой клеточкой своего существа я верила, что то, что она сказала, было правдой. Слава богу, у нее хватило смелости сказать мне об этом.

Я добралась до нижней ступеньки и помчалась вверх так быстро, как только могла. С каждым пролетом мои легкие горели. Икры сводило, когда я добралась до середины. После нескольких месяцев, проведенных в постели, я была уже не в такой форме, как раньше. Этот год, когда я дулась из-за своего ребенка, беспокоилась о том, кто нас предаст, и жаждала информации, не принес моему телу никакой пользы.

Я отдохнула несколько минут, затем заставила себя подняться дальше по ступенькам.

Задыхаясь, я дернула деревянную дверь, открывая ограниченное пространство между стенами. Несколько коротких шагов к другой двери, и я оказалась в восточном крыле.

Оказавшись в его башне, моя ролевая игра должна была быть безупречной.

Мне не нужен никто, кроме Горана Маккензи.

Я повторяла это несколько раз снова и снова в своей голове. Ради моего ребенка, который нуждался во мне. Она того стоила.

Контрольный свет наверху показал, что Горан, как обычно, работает допоздна. Меня всегда интересовали зелья, которые он варил. Теперь я знала, что это было не зелье. Это был коварный план разрушить все, что мы любили, все, что мы построили.

Виверны. Я вспомнила, как слышала заявления Ала о том, что дракон есть дракон, а порода не имеет значения. Но Елена не оставила места для вопросов: им нельзя было доверять. Должно быть, с ней случилось что-то ужасное, связанное с Вивернами, чтобы она так яростно им не доверяла. Мой разум бушевал. Просто размышления о сценариях чуть не довели меня до безумия.

Наконец я добралась до его двери.

«Ты можешь это сделать, Катрина. У тебя нет выбора. Либо он, либо ты».

Я сделала глубокий вдох. Мое лицо онемело. В глазах заблестели слезы. Мне нужно было это сделать. Моя дочь должна вернуться домой.

Я постучала в его дверь и стала ждать.

Когда Горан открыл ее, его лицо просияло. Он не ожидал меня увидеть.

— Кэти, все в порядке?

Моя нижняя губа задрожала. Я покачала головой, бросаясь в его объятия.

Он заколебался, хотя желание прикоснуться к моему телу было очевидно по скованности его позы.

— Что с тобой происходит? Пожалуйста, мне нужно знать?

Я шмыгнула носом и протиснулась в его комнату в башне. Там было чисто, ничего на виду. Он всегда был таким скрытным и организованным человеком.

Я сделала глубокий вдох и обернулась.

— Мне не следовало выходить за него замуж! — плакала я. Он обнял меня своими длинными руками. — Почему ты не боролся за меня усерднее? — спросила я.

— Потому что ты была влюблена в Альберта. Ты совершенно ясно дала это понять.

Я покачала головой.

— Тогда я не знала ничего лучшего.

— Кэти, — напевал он, ведя меня через полутемную комнату. Он наполовину взгромоздился на стол. Я зависла в нескольких дюймах от него. Он нежно вытер мои слезы. От него исходило желание. Я потянулась к нему для поцелуя, но он отстранился.

— Мы не можем этого сделать! — сказал он.

Теперь он чувствует себя виноватым?

— Я думала, это то, чего ты хотел. — Я надулась.

— Это так. — Он схватил меня за руку, но закрыл глаза, чтобы я не могла использовать свой дар на нем. Его губы коснулись костяшек моих пальцев. Он был таким хитрым. Альберт, должно быть, рассказал ему, о чем они говорили.

— Давай убежим. Давай сделаем это сейчас.

— Кэти. — Он улыбнулся. — Ты не знаешь, что говоришь. Просто скажи мне, что тебя беспокоит, пожалуйста. — Он открыл глаза, но так и не посмотрел на меня. Он говорил, прижимаясь губами к моей голове.

— Я так запуталась, Горан. Без Тани… — Я не знала, как закончить. Я вспомнила разговор между Алом и Бобом. В тот раз, когда Боб хотел получить ответы, Ал должен был ему что-то сказать. Даже если это была ложь. Все, что угодно, чтобы защитить нашу дочь. — Он сказал мне выбирать между ним и Таней. Я никогда не должна была выбирать его.

— Что он сделал?

Шок сожаления разрезал меня надвое; я только разожгла его ненависть к Альберту. Но я не могла позволить ему узнать о существовании моей маленькой девочки.

— Я никогда не думала, что он ревнив, но ему никогда не нравился мой дракон. Она всегда говорила то, что было у нее на уме. — Я улыбнулась, вспомнив свою сестру и то, какой она была раньше.

— Как он мог поставить тебе ультиматум между ним и Таней? Она — твой Дент.

Я пожала плечами.

— Ей не нравился Боб, сказала, что он способен предать нас. Знаешь, они с Алом два сапога пара, не разлей вода. Раньше мне это в нем нравилось, но теперь… Теперь я презираю это. — Молодец, Кэтрин.

Он погладил меня по щеке. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не отшатнуться от его прикосновения. Я сглотнула.

— Почему ты больше не нашел пару? Сарафина действительно была для тебя всем?

— Я принял Сарафину только для того, чтобы забыть тебя, — признался он. Меня поразило, насколько это было печально. Но он пошлет своих последователей преследовать мою дочь, как собаку. Из-за него у нее не будет дома.

Я глубоко вдохнула. Вот оно. Он склонил голову к моей. Прежде чем наши губы соприкоснулись, он отклонился от курса и поцеловал меня в висок, все еще держа руку на моей щеке. Я левой рукой накрыла его руку, пальцами правой руки сжала кинжал в рукаве.

— Если бы я мог убежать с тобой, я бы это сделал. Но сейчас не самое подходящее время. — С тоскливым вздохом он отстранился, оказавшись вне моей досягаемости. — Обещаю, если ты хочешь меня, я у тебя есть. Только не сегодня.

Я посмотрела на него.

— Почему не сегодня? — Я старалась не вызывать у него подозрений.

— Я работаю над кое-чем действительно важным. — Его ложь была гладкой. — Думаю, ты только что дала мне недостающий ингредиент. Подожди до завтра. Обещаю, все будет улажено.

Я выдохнула. Он не дал мне такой возможности сегодня вечером. Он был человеком многих талантов, и если бы я ударила сейчас, прямо в этот момент, он бы знал, что наши гости добрались до меня. Неожиданность была моей стихией. И это не должно было случиться сегодня вечером. Он был слишком силен. Я кивнула.

Он проводил меня обратно в мою комнату. Мы поболтали о старых добрых временах. Он снова был моим другом. Гораном, одним из моих лучших друзей.

— Присоединяйся к нам завтра за завтраком, — уговаривал он. — Я скучаю по тебе в замке.

Я кивнула и улыбнулась.

— Тогда, думаю, увидимся завтра.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи. Я должна была выполнить свою часть, поэтому я поцеловала его. Это было не то, что позволило бы мне схватить нож и ударить. Нет, это был сладкий, нежный поцелуй. Я вошла внутрь и закрыла за собой дверь.

Он хотел напасть. Он все еще планировал это сделать. Какие именно у него были планы на меня? Елена была права; он был психопатом, если верил, что я выберу его после того, как он убьет моего Альберта.

Выбора не было. Я должна была покончить с этим завтра, до нападения.

Я должна.

В ту ночь я изо всех сил пыталась заснуть. Где сейчас Елена? Обеспечила ли Таня, по крайней мере, ее счастье? К этому времени Жако уже должен был знать, что она натворила. Как он с ней обращался? Он был Меднорогим. Он был драконом короля Луи, поэтому я сомневалась, что он причинит вред Елене. Он был мудр, у него всегда был идеальный ответ на все вопросы. Даже в самых мрачных сценариях он видел свет. Я молилась, чтобы он увидел свет вокруг нее.

Мои мысли вернулись к дочери, которую я встретила сегодня вечером. В каком будущем она жила? Как сложилась ее жизнь? Была ли она взволнована, разочарована? Вернутся ли они и снова предупредят меня, если я потерплю неудачу? Сколько раз они возвращались во времени? Я уже знала о двух… когда стреляла в них в бою, и в этот раз.

Я беспокойно металась под простыней. Мой разум пыхтел, как паровоз.

Я скучала по своей сестре. Она всегда умела рассмешить меня. Она могла придумать чертовски крутой план, могла сочинять безумные истории, чтобы выпутаться из любой ситуации. Люди называли их ложью. Я назвала их творчеством. Она никогда не лгала мне. Я могла сказать это.

Но она обещала, что останется, и не осталась.

«Этого еще не случилось, Кэти. Этого не произойдет. Ты должна убедиться в этом».

Небо за моими окнами посерело, когда солнце выглянуло из-за горизонта на востоке.

Прошлой ночью я даже не задернула шторы.

Я поднялась, чувствуя себя разбитой и бесполезной. Я подошла к подоконнику и стала наблюдать за восходом солнца. Сегодня был новый день. Сегодняшний день мог стать первым из многих счастливых дней. Я просто должна была это сделать. Розовые и оранжевые цвета скользили по небу, как мокрая краска. Конечно, красивый цвет не был предзнаменованием неудачи.

Убийство Горана в уединенном месте не принесет результатов. Мне нужно было найти его, где бы он ни был. Даже если Ал будет рядом. Он может бросить меня в темницу. Горан занимал высокое положение с намерением захватить королевство, если с Алом что-нибудь случится. Я была просто его королевой, а не правительницей.

Мне было уже все равно. Я должна была сделать это ради своего ребенка.

Я долго принимала ванну. Софи вошла, чтобы вымыть мне спину.

— Сегодня утром вы в лучшем настроении, — сказала она.

— Я решила перестать дуться и принять сегодняшний день.

Она ахнула. В ее глазах блестели слезы.

— В конце концов, была надежда, — сказала она.

Это были слова Ала.

Я оделась.

— Могу я заказать завтрак, моя королева? — спросила Софи.

Я улыбнулась.

— Нет, думаю, пришло время мне встретиться лицом к лицу со всеми, кого я оттолкнула от себя.

Ее ответ пришел в виде широкой улыбки.

Я взяла кинжал с прошлой ночи. Тот, которым порезала Елену. Кровь окрасила лезвие. Я чувствовала себя такой виноватой, глядя на ее кровь. Прошлой ночью я могла убить свою собственную дочь. Я отогнала эмоции подальше.

Не было времени почистить его как следует. Если я хотела сделать это, сейчас самое время. Этим кинжалом. Я снова спрятала его в рукав и спустилась вниз.

Обеденный зал был гораздо полнее, чем я предпочитала.

Альберт читал утреннюю газету. Гельмут и Эмануэль шутили за кофе, каждый был занят тем, что пил из чашки. Боб сидел рядом с Альбертом. Калеб и Ивонн не было, что было хорошим знаком. Одной парой дракон-всадник меньше для беспокойства.

Несколько сотрудников сбегут при моей вспышке гнева, но трое охранников у входа беспокоили меня.

Я появилась. Горан первым поднял глаза. Мои губы мягко изогнулись. Как и его.

— Кэти! — Тон Альберта был шокированным. Он одарил меня своей прекрасной улыбкой. Той, которая зажигала его глаза, той, которую он использовал, когда видел свои любимые вещи в этом мире. Хотя это было больно, я проигнорировала его. Я должна была это сделать, чтобы выполнить миссию по возвращению моей дочери домой. Единственное, что дали мне месяцы страданий, — способность сосредоточиться на чем-то одном. Я направилась к кофе мимо Горана.

Кинжал был как раскаленный прут в моей ладони, когда я приблизилась. Я могла ясно видеть все своим мысленным взором. Время замедлилось.

Я вытащила нож. Блестящее лезвие рассекло ему шею. Он упал, как мешок с камнями. Мне просто нужно было перерезать одну из его главных артерий и держать всех подальше от него, пока его уже нельзя будет спасти.

Все закричали одновременно. Густая алая кровь покрыла мои руки.

Горан лежал на полу, булькая, и смотрел на меня большими круглыми глазами.

Я вырубила Эмануэля и Гельмута с помощью заклинания.

Я поразила Альберта и Роберта своим даром. Боб сразу же впал в транс. Ал мужественно пытался бороться с этим.

— Что ты делаешь? — проворчал он сквозь стиснутые зубы. Из-за его ярости на то, что я сделала, слова было трудно понять, но он не мог подойти ближе.

Горан цеплялся за жизнь, хватаясь за шею там, где мой клинок проделал зияющую дыру. Его кровь была забрызгана по всему моему кашемировому свитеру и растеклась лужицей по полу.

Я наклонилась. Эмануэль и Гельмут не могли пробиться сквозь мой щит. Все они пытались добраться до меня.

— Ты бы сжег меня на моей кровати, — выплюнула я в него. — Ты никогда не любил меня. Ты ничего не знаешь о любви. Обладание — это не любовь. Ты подонок, и я никогда не смогла бы полюбить такого мужчину, как ты! — крикнула я. Краем глаза я видела, что Альберт понял, что два необычных посетителя достучались до меня прошлой ночью.

Пара рук схватила меня сзади и потянула вверх. Из Горана сочилось что-то еще, кроме крови. Он начал превращаться в пыль. Очень медленно. Он закричал. Боль — нет, мучение — наполнила ужасный звук, эхом разносящийся по столовой.

Гельмут наконец добрался до него. Схватив то, что осталось от его тела, он издал невыносимый крик.

Это превратилось в рыдание. Он опустился на колени рядом с братом, крепче прижимая его к себе. Альберт направился к нему. Я не могла оторвать глаз от Горана. Что бы ни сотворил с ним мой клинок, это была магия.

Он распадался на части. У него больше не было пальцев. Его ноги были просто двумя кучками черной пыли.

— Что ты наделала? — Гельмут зарычал на меня. Он снова опустил взгляд, уставившись огромными глазами на своего брата.

Я не знала, что чувствовать, но осознания небольшого факта было достаточно, чтобы не плакать из-за этого подонка, который раньше был одним из моих любимых людей. Моя дочь могла вернуться домой.

ТРИННАДЦАТАЯ ГЛАВА

КАТРИНА

Меня бесцеремонно и сразу же бросили в подземелье. Софи приходила ко мне.

— Моя королева! — Ее тон был шокированным. Серьезная опасность отразилась на ее лице, когда она осмотрела мою мрачную, едва освещенную камеру.

— У тебя есть какие-нибудь новости для меня? — спросила я.

Ее глаза наполнились слезами.

— Они заставляют короля действовать. Горан был вторым. Зачем вы это сделали? Я не понимаю!

Я дотронулась рукой до ее морщинистого лица сквозь прутья камеры.

— Чем меньше ты знаешь, тем лучше.

— Моя королева, — воскликнула она. — Поговаривают о вашей казни. Король Хельмут требует этого.

Я кивнула. Мое сердце билось как сумасшедшее. Моя дочь, возможно, и не встретит меня, но, по крайней мере, я знала, что она вырастет в Пейе. У нее будет дом, будет отец, она узнает о драконах. Этого было достаточно, чтобы вызвать легкую улыбку на моем лице.

— Все в порядке. Пожалуйста, просто скажи Альберту, чтобы он пришел ко мне. Он должен. До наступления темноты.

Она кивнула и ушла.

Мне нужно было рассказать ему о местонахождении Виверн. Предательство Горана все еще маячило перед глазами, несмотря на его смерть… возможно, даже в большей степени в качестве возмездия.

Я попросила Альберта прийти несколько часов назад. Почему он не шел?

Солнце все еще стояло высоко в небе. Оно медленно опустилось и исчезла в отверстии над моей головой.

В моей сырой камере стало холодно. Съежившись на голом каменном полу, я скучала по Тане. Мой удивительный дракон Зеленый Пар прорвалась бы сквозь эти стены, чтобы спасти меня.

Наконец послышались приближающиеся шаги. Это может быть дракон или Альберт. Я не могла сказать. Затем появилось лицо Альберта.

Его глаза были красные. Губы сжаты в тонкую линию. Если бы он был драконом, то плевался бы огнем.

Он сдался, когда увидел, что я сижу в камере. Он прислонил голову к решеткам. Его тело затряслось.

Так много эмоций пронеслось через меня. Я была убита горем, взбешена и ликовала одновременно.

— Как Гельмут?

— Как Гельмут? — он говорил мягко. — Кэти, ты убила его близнеца. Как ты думаешь, как он? Им нужна твоя голова.

Слезы навернулись мне на глаза. Гнев взял верх.

— Хочешь мою голову. Мою голову! — Я встала и подошла к нему. — Если бы у тебя хватило смелости сделать это, как ты обещал мне, когда узнал, кто собирается нас предать, меня бы здесь не было.

Он закрыл глаза.

— Они добрались до тебя, не так ли?

— Да, потому что ты отказался их слушать, Ал. — Теперь я кричала. — Ты обещал мне. Ты солгал, а потом предал меня.

— Он бы никогда…

Я всплеснула руками.

— Перестань так говорить. Ополчение виверн ждет на северной стороне Итана. В ожидании неизвестно чего. Если я ошибаюсь, ты можешь забрать мою голову. Если нет… убей всех до единого, чтобы моя дочь — наша дочь — могла вернуться домой.

Альберт просто посмотрел на меня. Настала моя очередь выдыхать воображаемый огонь. Я не могла вспомнить, когда в последний раз была так зла на него.

Он ничего не сказал, только хмыкнул и зашагал прочь огромными шагами.

Энергия покинула мои конечности. Ссора с ним сделала это со мной. Так было всегда. Это была одна из причин, по которой мы никогда не ссорились. Это было слишком тяжело. Любить его было легче.

Я села в углу. Я поцарапала колено о грубый каменный пол. Темная кровь блестела на моей грязной коже, но мне было все равно. Я слышала, как собираются люди. По крайней мере, он все еще любил меня достаточно, чтобы пойти и проверить это. Или, может быть, он делал это для своего народа.

Я поняла, что причинила много вреда за те месяцы, что отдалялась от него. Он считал меня сумасшедшей.

Это не имело значения. Я сделала это ради своей дочери.

Тени сгустились. Минуты казались часами, часы — вечностью. Почему так долго?

Чтобы справиться с тревогой, я попыталась рассуждать сама с собой. Долго — это было неплохо. Это означало, что там ждала армия, как и предсказывала взрослая Елена. Но это тоже было нехорошо; я могла остаться без мужа, и малышка Елена могла никогда не узнать своего отца.

Я ходила взад и вперед несколько часов. Когда мне это надоело, я попыталась настроить свой усиленный слух на то, чтобы уловить, что происходит снаружи. Но было слишком далеко. Я могла слышать только слабый шепот голосов. В замке царил хаос.

Голос Мэгги заполнил мои уши. Она выполняла свой долг королевы. Она успокаивала людей, но что происходило? Почему в замке было так много людей, и почему они были в состоянии паники? Я внимательнее прислушивалась к признакам войны, но не могла разобраться в том немногом, что слышала.

Я вернулась в свой угол. Я понятия не имела, который сейчас час.

Мой разум не мог перестать фокусироваться на образе тела Горана, превращающегося в пыль.

Как это могло быть? Почему так произошло? Почему он ненавидел Альберта? Была ли это моя вина? Депрессия, в которую я впала на такое долгое время, что… что? Заставила его возненавидеть Альберта? В это было трудно поверить, но, думая о том, как мы были близки раньше, это было единственное объяснение, которое я могла придумать.

Я знала, что он любит меня. Но любил ли он меня так сильно, что убил бы моего мужа, чтобы освободить меня от моей тьмы? Что? Это сводило меня с ума, мысли о вопросах, ответы на которые я никогда не получу.

Слезы, злые или грустные, я не знала, текли по моему лицу.

Зачем ему было это делать? Почему?

Не было никакого способа узнать, как долго я плакала, но мне было хорошо. Я уже давно так не плакала.

Должно быть, я задремала во время всего этого. Гулкие, неумолимые шаги по камню разбудили меня. Вздрогнув, я села и поспешно вытерла рот и глаза.

Свет плясал на стенах. Я посмотрела на решетку.

Появился Боб. Он выглядел усталым или шокированным… или и то, и другое. С ним я никогда не могла сказать наверняка. Его было так трудно прочесть, и было трудно заслужить его доверие.

Я встала, когда в замочной скважине моей камеры загремели ключи.

— С Алом все в порядке? — Это было все, что мне нужно было знать.

— Кэти, — сказал он тихо. Какое-то время он пытался заговорить и прочистил горло. — Как ты узнала, что должно было произойти?

— Потому что Рубикон и его всадник сказали мне. — Я закрыла глаза в восхитительном облегчении. Моя голова собиралась остаться на плечах еще на некоторое время. — Их много?

Его взгляд оставался непроницаемым.

— Я никогда не знал, что существует так много колоний виверн… или что они могут функционировать вместе.

Это только делало все более реальным.

— Негодяй, кем бы он ни был, сегодня вечером получил самый большой сюрприз в своей жизни.

— С Альбертом все в порядке? Он должен быть в порядке.

— У него незначительные травмы, но жить будет.

Слезы просто потекли снова. Я не знала, почему я плакала. Боб действительно изо всех сил пытался найти правильный гребаный ключ. В конце концов он нашел его и отпер решетку. Он притянул меня к себе и крепко обнял.

— Ты спасла много жизней сегодня вечером, Кэти, потому что доверилась паре незнакомцев.

— Они не были незнакомцами, — пробормотала я.

— Что?

Я покачала головой.

— Просто отведи меня к нему. Пожалуйста.

Вестибюль был полон людей. Теснились группами. Женщины, дети, старики и инвалиды.

Они все пришли в замок, когда бои, должно быть, перекинулись на деревню. Сколько жизней было потеряно сегодня ночью? Я схватила одеяла и начала раздавать их.

— Спасибо, моя королева, — сказала одна пожилая леди, когда я протянула ей одеяло и бутылку воды.

Я коснулась ее плеча и улыбнулась.

— Здесь вы в безопасности, — прошептала я.

Я утешала детей. Направляла тех, кто побольше, играть в игру, чтобы занять их. Вскоре вестибюль наполнился смехом. Взрослые начали наблюдать за игрой детей, что облегчило работу всем остальным.

Я нашла взглядом красные глаза Мэгги. Она стояла рядом с Изабель с одеялами в руках. Она не выглядела сердитой. Она даже не знала о Елене. Как я скажу ей теперь, что у меня есть годовалая дочь? Она была моей лучшей подругой. Мы делились всем.

Я отвела взгляд и вернулась к своим обязанностям королевы.

Я продолжала раздавать припасы по мере необходимости. Я произносила успокаивающие слова, чтобы прогнать страхи. Приходило много Ласточкокрылых, которые исцеляли большинство человеческих ран, а затем поднимали настроение.

Двери открылись, и Калеб вернулся с Ивонн, оба в худшем состоянии, но живые. Я могла только представить, что было бы, если бы кто-то из них умер сегодня ночью. Они были парой почти так же долго, как Боб и Ал.

Следующим вошел Эмануэль. Гельмут был тяжело ранен, но дышал. Мэгги и я бросились к нему. Я попятилась. Возможно, ему не нужна моя помощь, или он не хочет видеть мое лицо.

Он ругался и плакал. Ярость подчеркивала каждый слог. На кого, я не знала, но когда он упомянул «он» в разговоре с Маргарет, и как он всегда знал, я поняла, что он говорит о брате. Горан. Он всегда был злым. Мы просто этого не видели. Мы никогда не хотели этого видеть. Бедный Гельмут. Конечно, это было трудно принять.

В комнату ворвался доктор. Мэгги исчезла вслед за ним.

Изабель обняла меня сзади и быстро потерла мне спину.

— Где Блейк? — Мать к матери. Я должна была знать.

— Он в безопасности с моей матерью. Он и Саманта, оба.

Саманта была примерно ровесницей Елены… чуть больше года. Она была самым симпатичным Огнехвостым драконом, которого я когда-либо видела, но, видя ее, знать, что моя собственная дочь ее возраста была далеко, всегда напоминала мне о том, какой может быть жизнь. Несправедливо, что я оттолкнула ее из-за этого.

— Я пришла, как только услышала. Ты такая храбрая женщина, Кэти. Кто знает, чем бы все это могло обернуться, если бы они не узнали об этой армии?

Я не хотела думать об этом. Елена рассказала мне, как все могло бы обернуться, но я не собиралась делиться этим с матерью Блейка.

— Констанс сказала, что она уже в пути, — раздался сзади голос Ли. — Как ты?

— Так хорошо, как я могу. Спасибо, генерал.

Он вздохнул и покачал головой.

— Не надо, — сказала я. — Не нужно этого говорить. — Я улыбнулась, и он кивнул и направился в комнату, в которую они затащили Гельмута.

— Кэти. — Я услышала голос Альберта, доносившийся с лестницы. Я больше не злилась на него. Он был сам не свой. Он прошел почти через другую войну… ту, которую развязал наш лучший друг. Он не нуждался в дальнейшем наказании.